 | =marinna= Марина Создайте аккаунт или войдите, чтобы отправить личное сообщение этому пользователю и увидеть его полные контактные данные |
Последние 30 сообщений =marinna=Тема: Былое и думы
13.07.2025, 17:50
Как все похоже, про лагерь… Сажу, правда, не застали, но зуб.паста — неизменно) В лагерь мы отправлялись вереницей автобусов с охраной в виде милицейских машин с мигалками и мы — такие ваажные) По пути до лагеря лакомились домашними тормозками, а после смены — тем же макаром — уже с кульками сладостей — вкусно и весело. Еще был родительский день. Казахстан, 1986 и 1988 гг.
|
Тема: Путешествие в прошлое… Семейное древо
6.04.2025, 13:50
Соня нумеровала страницы и аккуратно складывала по главам листок за листком, потом брала чистый лист и вновь раскрывала душу… Особенно пронзительно пишется глава о трагедии с Ниночкой, она как будто вновь проживает всё заново. Возник детский милый лик. Она всплакнула и прошла к кровати, впилась глазами в портретик ненаглядной дочурки, которой суждено было умереть. Молча застыла с полными глазами слез… Детский образ постоянно стоит перед глазами, как будто в своих ручках сжимает ее растерзанное сердце. Соня подошла ближе, с нежностью погладила рамочку со словами: «Прости мня, дитя!» – и вновь вернулась к столу.
«Свобода! Ура!» – мы так долго мечтали об этом, что порой даже не верилось. То ли ты спишь?.. И это твой сон – желание или действительность? Но, может, попросят что-то взамен? Это было ни на что не похожее чувство… Это не объяснить словами! Чтобы действительно понять, нужно самому пережить. И мои братья, сестры и мама нашлись!!! Это было невообразимо дико, что вдруг, все кардинально изменилось. …Позже приезд в Грузию меня опять охладил…»
Вечерние сумерки. Над столом горит тусклый свет. Напротив в зеркале отражается силуэт пожилой женщины… Она разглаживает пальцами строки, ею написанные, и перечитав все, дописывает последнюю фразу: «По-моему, ясно – где же зарыта собака…»
Она облегченно откинулась на спинку стула, глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Сидя неподвижно, она будто вся обмякла и, казалось, даже застыла… провалилась туда, в свой прошлый мир, и не спешила выбираться назад. Окутанная мглой мумия в потёмках произнесла:
«А ведь это все она – моя скверная убогая жизнь! И только она, виновница всех моих бед и страшной болезни, точнее впредь – пожизненным приговором!» – растянуто и обреченно произнесла она.
Соня уставилась, не моргая, в угол стены, и тут же ее не стало… Она не слышала визга тормозов за окном, рева мотоцикла и голосов прохожих или соседей, мягкого тиканья настенных часов в квартире и не видела нещадно треплющуюся порывистым ветром занавеску, отражающуюся в сумрачном зеркале... Она не смирилась с этой жизнью, но жизнь насильно связала ее душу «смирительной рубашкой» болезни.
 |
Тема: Путешествие в прошлое… Семейное древо
6.04.2025, 13:33
Господи! Как мне хочется верить, что такое в моей стране больше не произойдет!»
«Избавь нас, Господи!» прошептала Соня и продолжила строчить дальше. Буквы удваивались в размерах, почерк становился крупнее и размашистее, доступнее к близорукому чтению. Стопка написанного увеличивалась с каждым часом. Ее все несло дальше и дальше, ее затягивало все глубже и глубже в трясину мрачных и тяжелых воспоминаний. Ее совсем не брала усталость, только иногда она вставала и подходила к комоду за очередными листками. И писала, писала, писала…
«Тридцать восьмой… памятный год… был уже намного мягче, если можно так сказать. Черные силы стали слабее, это чувствовалось даже нам, немецким детям –врагам народа. Помню приезд в Ленинград, в пересыльную тюрьму на свидание с папой. Там была тьма народа… разных национальностей. В основном женщины, старики и дети… за время ожидания все люди перезнакомились, пересказывая свои истории друг другу. Все стали равны, ибо пострадали от произвола злобной воли, кучки правящих тогда убийц – Сталина, Ежова, Берии и им подобных… Этот перечень велик, всех не перечислишь. В долгой пытке ожидания мы, дети, смотрели в щели высокого черного забора и наблюдали ужас…»
«Господи! Дай мне сил дописать! Удержи меня во здравии, Господи!» – нашептывала себе под нос Соня. И не делая паузы продолжала…
«Фашизм или коммунизм?!.. Не все ли одно? Коммунизм, при котором мы строили Советскую „счастливую“ жизнь? Агитируя издевательским лозунгом – „Пролетарии всех стран, соединяйтесь!“ Наша сила! Наша воля! Наша власть! ...Кто не с нами? Тот против нас! Значит, кулак, враг, шпион и должен пасть… И сажали своих без разбору. Без суда и следствия, тройкой идиотов! Скрытых садистов! И зачем им было приходить в этот благой мир? Чтобы сеять смерть?.. Вот так мы жили. Наше тогдашнее младое поколение, воспитанное на „идеалах“ партии, и клятвы пионера, которые мы заучивали наизусть – „затюканные птенцы“. О, как мы, дети, в это верили! Помню – торжества на майских праздниках и демонстрации…»
Соня торопилась, сбивалась, перечеркивала, иногда теряла мысль, перескакивая с одного на другого, возвращалась назад в желании не упустить главное. Ей становилось легче и спокойнее, она почувствовала, как будто внутренние тиски разжались, освобождая ее от внутренней боли, тяжести в груди и постоянной нервной тряски. Она почувствовала прилив небывалых сил и поняла, что сможет закончить свой наболевший рассказ.
«Хотелось бы, чтоб хоть дети все знали… А главное, не приведи Господь, чтобы им такое повторно пришлось пережить!» – произнесла она тихо сама себе с легкой дрожью в голосе. И взяв чистый лист бумаги, написала оглавление:
«Война. 1941 год.
Как обычно, безоблачное счастье – каникулы! Вставать рано в школу не нужно, наслаждайся свободой! И вот как снег на голову, помню – раннее утро… Что такое? Воздух прорезал совершенно новый, зловещий шум – вой сирены! Воздушная тревога (только потом поняли, что это такое). И самолеты! Море самолетов над нашими головами летели мрачной, низкой тучей… Вот так началась для нас война…»
Соня вспоминала и вписывала поэтапно – как удирали в лес, жили в землянке и зябли от холодных ночей, возвращение в покосившийся без стекол дом и многое другое… А дальше – хуже. Итак, дорога в неведомое в холодном товарном вагоне. Ехали около месяца, в октябре прибыли в Сыктывкар… И последовала долгая глава о длительной и унизительной жизни в Коми… Юность, замужество, дети…
|
Тема: Путешествие в прошлое… Семейное древо
6.04.2025, 13:32
…
Судьба Великой многострадальной России! В которой мне по роковой случайности или по Божьему промыслу пришлось родиться. Сколько я себя помню, а помню я себя с довольно раннего возраста, с двух-трех лет… Эта дата мне запомнилась, врезалась на всю жизнь! Итак, родилась я, кажется, в 1927 году, то есть год точен, а вот месяц не ясен: то ли в апреле, то ли в октябре… да и число может быть не точное, то ли 17-е, а может, и нет…. Уважаемый читатель, вы не думайте, что я вас ввожу осознанно в заблуждение, это не шутка, серьезно, в самом деле… В дальнейшем вам станет все понятно. Родилась я на Новгородчине, в Александровской колонии, в немецкой крестьянской семье…»
Соня писала быстро, порой размашисто, часто перечеркивала, когда касалась болезненных тем, а также упреков к обывательскому обществу, которому свойственно думать узко, без умения понимать и чувствовать другого человека, и поэтому это общество неспособно на анализ происходящего вокруг. Исписав страницу, она вдруг встала, прошла на кухню, налила стакан воды, залпом утолила жажду и, наполнив стакан снова до краев, вернулась в комнату к своим воспоминаниям. Строки неслись вперед, порой опережая мысли: «Помню зиму, сани, запряженные лошадью, и себя, крепко промерзшую, закутанную в тулуп. Уезжали мы тогда насовсем, т. е. удирали… Папа для тех страшных времен вдруг из обыкновенного труженика-крестьянина превратился в кулака. А имел-то всего недостроенный дом, землю, унаследованную от отца, одну корову, лошадь да барана и свинью, а главное – трудолюбивые руки… Этого властям было достаточно, чтобы его погубить, раскулачить, растоптать и тем самым уничтожить…
Помню – топилась печь, было холодно… Мы с Мусей стали зябнуть, решили согреться. Муся подошла слишком близко к печи, и ее платьице вспыхнуло на ней и ярко загорелось. Мы были страшно напуганные, бросились наутек… Я, а за мною горящая девочка. Крик стоял страшный в ушах…»
Соня отбросила ручку, как будто ошпарилась, стала тереть ладони о свои колени, потом ими же прикрыла уши и закрыла глаза. Под веками беспокойно двигались глазные яблоки. Воспоминания ее поглотили полностью. Постепенно она успокоилась, стала дышать ровнее и продолжила…
«…Помню собаку и узкий мостик через реку… Помню, как мы, дети, любили на нем играть. Было весело, мы задорно смеялись, а эта „махина“ вдруг понеслась на меня… Я бегу, что есть мочи, но не успеваю и оказываюсь в воде (Как вдруг оказывается легко утонуть? Подумала я). На всю оставшуюся жизнь остался страх воды. Помню все свои детские мысли в голове! Я рассуждала: вот я умираю, медленно, без мучений. Даже не страшно. И когда очнулась, увидела большие сердобольные глаза моей спасительницы Адели, которая меня гладила по руке (тогда мне было четыре года) Еще я помню, как по соседству жила одна дружная татарская семья, но у них не было детей, и я к ним часто приходила, они мне симпатизировали. Я их часто спрашивала:
«А где же ваша дочка?»
Они мне отвечали:
«Наша девочка у нас в сундуке», – мне становилось так страшно, и я из любопытства требовала ее оттуда достать.
«Так нельзя! Она умрет!»
Они, естественно, смеялись надо мной…
А я прибегала к маме и жаловалась:
«Какие нехорошие люди! Держат взаперти свою девочку в сундуке».
Помню, как я боялась дома возле кладбища; когда маме приходилось оставлять меня одну, даже ненадолго. Я ложилась в постель и с головой укрывалась одеялом. Вот, однажды, был такой курьез со мной… Я услышала стук в дверь, довольно требовательный.
Я очень испугалась и не отвечала на стук, потом все же не выдержала и вышла в сени, спрашиваю: «Кто там?» – А мужской голос мне: «Девочка, открой!» – Я ему: «Нет, дяденька, не открою. Дома никого нет!» – Тогда он мне опять: «Открой! Дай мне кусочек хлеба. Я голоден!» Я напугано отвечаю: «Нет, дяденька, хлеба. Мама скоро придет, принесёт хлеб, тогда и приходите!»
Наконец он не выдержал и громко захохотал… и я узнала дядю Мартына (муж маминой сестры Анны). Я открываю. Он бросается ко мне, берет меня на руки, целует и обнимает… Я же прижалась к нему крепко-накрепко, и вся дрожала от страха. Когда мама пришла, его поругала за то, что он меня так здорово напугал…
Потом помню – гордость школьника! Учившемуся все познать… Я с удовольствием училась и мне все легко давалось. Только… квартиранты и арест отца были параллельно моим первым годам учебы… Это самые позорные страницы моей страны…
|
Тема: Путешествие в прошлое… Семейное древо
6.04.2025, 13:28
ГЛАВА 36
МНОГО ЛЕТ СПУСТЯ…
Монтабаур, 18.06.1991
Светлая, уютная квартира с низкими окнами в пол. Яркие лучи солнца проникают сквозь лёгкие, воздушные шторы, освещая изящную хрустальную посуду в витрине и полку, на которой стоят фотографии детей и внуков. В комнате чисто и тихо, Соня лежала на кровати, когда услышала звонок телефона, с трудом поднялась и прошаркала в прихожую. Телефон настойчиво дребезжал.
– Керн, – произнесла она в трубку.
– Мама! Мама, это я. Я тебя разбудил?
– Нет, сынок. Я просто лежала. Ты как? Тамара еще дома? – слабым голосом поинтересовалась она.
– Мама, я Тамару еще вчера отвез в больницу. Она утром родила! У тебя еще одна внучка! Поздравляю!
– Ой, Юрочка, сынок! Слава Богу, родила! Девочка! Назвали-то как? – отрывисто спрашивала она, с каждым минутой все больше и больше освобождаясь от своего уныния и как будто с кем в пространстве разговаривая: – Хвала Господу! Человечек еще один на Земле! Иоганой, значит, решили назвать! – повторив услышанное, вне себе от счастья уточнила мать. Посылая хвалу Господу, она забрасывала сына вопросами, и при этом Соня как будто даже светлела и молодела, оживляясь и возвращаясь к жизни: – Так ты уже малышку видел? Был в больнице?
– Да, только что оттуда. Ездили с Мариной и Вольфом. Все хорошо. Врачи говорят – через три дня выпишут.
– Я так рада! Сынок, так рада! Я тебя поздравляю! Ты даже не представляешь, как я рада! – растрогано произнесла мать.
– Спасибо, мама. Ну, как Тамару выпишут, приеду, заберу тебя к нам. Хорошо?
– Да, конечно. Звони. Тамаре привет передавай от меня и мои поздравления! А крошку от меня поцелуй!
– Хорошо, мама, все передам. Давай тогда – пока. Иди ложись. Отдыхай
– Пока, сынок. Пока.
Соня еще секунду послушала гудки в трубке и с умиленным взором и более легкой походкой вернулась в спальню. Стоя у кровати и обводя комнату взглядом, она на минуту застопорила свой взгляд. Ниночка, которую она потеряла, смотрела на нее в упор. Перед ее мысленным взором ярко всплыла картина прошлого. Она инстинктивно схватилась за горло, у Сони перехватило дыхание, она стала успокаивающе гладить себя по груди и следом принялась мерить шагами комнату, время от времени возвращая свой взгляд к портретику дочери… Потом быстрым шагом вышла в зал, подошла к комоду и начала открывать хаотично и нервно один ящик за другими, как будто искала что-то…потерянное.
Перерыла все до дна. В среднем ящике обнаружила то, что искала – листы бумаги и ручку. Схватив несколько листов, стремительно прошла в столовую. Резко отодвинула от стола стул, швырнула бумагу на скатерть и увесисто плюхнулась на стул. Несколько секунд смотрела она на чистый лист, потом на мгновение прикрыла глаза, вздохнула и, растирая шею, как от невидимой удавки, одним движением руки распахнула накинутый на сорочку халат, вооружившись ручкой, начала писать заглавие: «Воспоминание – Исповедь, из жизни жертвы двадцатого века…. Хочу воспользоваться бумагой и пером, чтобы излить и выразить многострадальную душу своей неудавшейся жизни. Все люди, начиная от близких и родных и, конечно, хорошо знакомых, кажется, совсем меня не понимают… откровенно говоря, и понимать-то совсем не хотят. Я не обижаюсь на это. Поскольку им это совсем не нужно, и то правда – кому нужно в теперешнее время вникать в чужую жизнь другого человека? Больше нет сил себя сдерживать! Мысли рвутся наружу, наболевшее сердце кровоточит, не подчиняясь разуму. Разум сдается… Считаю нужным, наконец, вылить все пережитое и наболевшее во мне, истерзывающие меня на части мысли вылезают наружу, обнажая все мои горькие воспоминания. Я – глубоко верующий человек! И это в свое время мне сохранило жизнь. За что я Ему бесконечно благодарна! Я жила потому, что понимала – нужна своим детям, внукам. Прошу извинения у моих читателей, а таковые, надеюсь, будут, хочу поделиться радостной новостью. Я стала бабушкой в пятый раз! У моего Юры родился третий ребёнок. Девочка! Божий дар! Назвали Иоганной.
|
Тема: Вот ведь как
28.03.2025, 17:21
[q] Общая практика со временем менялась и была разной в разных районах.
Нет никаких доказательств того, что англосаксонские женщины использовали фамилии, но мы знаем, что женщины в кельтских и норвежских регионах использовали отчество.
Фамилии появились в Англии после Нормандского завоевания, но они не сразу стали наследственными. Во многих областях они все еще подвергались причудливым изменениям в 14-м и 15-м веках.
На ранних этапах развития английских фамилий женщины часто именовались по фамилии отца даже после замужества, а иногда они носили фамилию покойного мужа, даже если они снова вступили в брак.
Примерно с 1350 или 1400 года стало общим правилом, что женщины в основной английской культурной зоне использовали фамилию отца до замужества и фамилию мужа после замужества. К 1600-м годам стало устоявшимся вопросом общего права, что женщины носят фамилию мужа. К 1700-м годам было решено, что они не имеют права сохранять свою девичью фамилию. Это правило просуществовало вплоть до 1900-х годов.
Однако женщины на английской периферии следовали другим правилам. Валлийские женщины начали брать фамилии своих мужей в подражание англичанам почти сразу же, как только валлийцы начали принимать фамилии на английский манер в XVI веке.
Но в Шотландской низменности и на севере Англии замужние женщины часто сохраняли свои девичьи фамилии и использовали юридическую формулу «псевдоним [фамилия мужа]». Этот обычай начал исчезать примерно после 1600 года, и женщины начали следовать английским правилам.
В ирландских районах Ирландии и горных районах Шотландии женщины обычно сохраняли свои фамилии, не беря фамилию по мужу, вплоть до 1700-х, а в некоторых районах и до 1800-х годов.
Эксперты утверждают, что все это связано с изменением культуры, когда женщины даже после замужества принадлежали к семье отца, а теперь они покидают семью отца, чтобы присоединиться к семье мужа (и получают свою долю наследства в виде приданого, что лишает их любых дальнейших прав наследования).[/q]
[more]https://www.geni.com/people/Bl%C3%A6ja-later-known-as-Heluna/6000000001209951455#/tab/discussion
Justin Durand
3.9.2015 в 3:14
The general practice changed over time and was different in different areas.
There is no evidence that Anglo-Saxon women used surnames, but we know that women in Celtic and Norse areas used patronymics.
Surnames start in England after the Norman Conquest, but they weren't immediately hereditary. In many areas they were still subject to quirky changes into the 14th and 15th centuries.
In the early stages of English surnames, women are often called by their father's surname even after marriage, and sometimes they have the surname of a deceased husband even though they have remarried.
From about 1350 or 1400 it was a general rule that women in the core English cultural area used their father's surname before marriage and their husband's surname after marriage. By the 1600s it was a settled matter of common law that women had their husband's surname. By the 1700s it was settled that they had no right to keep their maiden name. That rule lasted well into the 1900s.
However, women on the English periphery followed other rules. Welsh women began taking their husband's surnames in imitation of the English almost as soon as the Welsh began adopting English-style surnames in the 16th century.
But, in the Scottish lowlands and in northern England, married women often kept their maiden names and used the legal formula "alias [husband's surname]" That custom starts to die out after about 1600, and women start following the English rules.
In the Irish areas of Ireland and the Highlands of Scotland, women routinely kept their surnames without taking a married name until the 1700s and in some areas the 1800s.
The experts say that this all has to do with a change in the culture, where women belonged to their father's family even after marriage changing to an idea that they left their father's family to join their husband's family (and received their share of the inheritance in the form of a dowry, which cut off any further inheritance rights).[/more]
|
Тема: Путешествие в прошлое… Семейное древо
26.03.2025, 20:55
На следующий день Валентин вернулся весь помятый, грязный, побитый, в рваном плаще и бесконечно уставший.
– Господи! Что с тобой? Ты где был? – засуетилась Зина вокруг него.
– Да замели меня, красавцы! Вишь – не понравилось им, когда я со своей стенгазетой на Красную площадь вышел! И звать не пришлось, сами приехали… Минут пять всего стоял. Ну не хотят они меня отпускать! Что ты будешь делать, а?!
– Раздевайся и иди умойся, горе ты луковое, – на ходу она рассказывала о ночном происшествии. – Они у нас ночью тоже были… Спрашивали – знаю ли я, что ты в Москве? И почему-то, как и в ЗАГСЕ, настоятельно мне рекомендовали подать на алименты... Думаю, с отъездом это как-то связанно, – задумчиво произнесла она, помогая ему снимать рваные лохмотья. – Думаю, все же мне надо переезжать. – Через месяц Зина собрала ребенка, свои вещи и уехала во Псков, сказав лишь на прощанье: – В контейнер сложи то, что посчитаешь нужным, но машинку стиральную себе оставь. Ты – мужчина, тебе сложнее, мне все ж таки попроще. – Слезы стояли в глазах, но все уже давно было решено…
Позже, когда прибыл контейнер, Зина обнаружила новый диван и холодильник, новый стол со стульями. А когда пришли документы на братьев, и они распродали все свое имущество перед отъездом, Валентин приехал попрощаться с ней и с сыном… Уезжая и прощаясь на перроне, просил прощения и незаметно положил в карман ее плаща конверт.
Когда она осталась одна на пустом, одиноком перроне – расстроенная и заплаканная, съеженная не столько от холода снаружи, сколько от внутреннего – сунула руки карманы, тихо побрела на ватных ногах домой. С удивлением она нащупала конверт и, достав его, обнаружила в нем деньги. Придя домой и пересчитав сумму, обомлела – четыре с половиной тысячи рублей!
Она положила деньги на стол и долго, безотрывно на них смотрела, потом взяла листок бумаги и стала считать… сделав нехитрые расчеты, поняла, что этой суммы хватает до совершеннолетия сына. Зиночка горько расплакалась. «Судьба», – шепотом произнесла она.
Вот так постепенно, друг за другом, в разные годы родные покидали Россию…
|
Тема: Путешествие в прошлое… Семейное древо
26.03.2025, 20:54
Братья Николай с Валентином между делом стали опять бороться за отъезд… Николай в очередной раз поехал в Москву, вновь обивал порог немецкого посольства. Там он опять наткнулся на кучу параграфов, но бумаги все же взяли на рассмотрение.
А у посольства к нему подошел человек и поинтересовался:
– Что вы здесь делаете?
Николай попытался ответить, как есть, почувствовав, что за ним кто-то наблюдает; но дальше дело не пошло. Позже, на всеобщее удивление, через пару месяцев пришел ответ: «Выезд разрешен»…
Николай с семьей и Шарлотта стали собираться, распродавать имущество и приводить в порядок бумаги. Шарлотту собирали как невесту! Покупалась новая ткань, шились новые платья и подбирались пуговицы в тон, приобреталась новая обувь. Для того чтобы достойно отправить мать на новое место жительство за границу, было даже решено забить и продать огромных размеров выкормленную ими свинью. Пригнали грузовик, и шестеро мужиков, соседи и их сыновья, с трудом ее отловили, закололи, выволокли волоком во двор неподъемную тушу и, надрываясь, с колоссальными физическими затратами погрузили ее в кузов… Все изнеможденные, вспотевшие и окровавленные, чертыхаясь и плюясь, закрыли борт самосвала и поехали на бойню.
Денег с продажи животины не хватило… Тогда Валентин решил продать холодильник, благо зима… Шарлотте хотелось уехать и не быть финансово зависимой от старшего сына, и поэтому она решила купить себе швейную машинку «Зингер» на случай нужды и для заработка. Незаменимая в доме вещь! И оденет, и прокормит.
И вот в феврале семьдесят первого года отправились первые репатрианты на историческую родину. В длинный путь провожали их всем большим семейством, заполонив почти весь перрон…
Вскоре после отъезда матери и брата Валентин вновь поехал в Москву. На этот раз с кипой бумаг на себя и семью брата Ивана. Бумаги не приняли, указали на дверь… Валентин психанул и решил продемонстрировать на Красной площади свое негодование! Зашел в канцелярский магазин, купил там ватман и карандаш с толстым грифелем и большими буквами вывел: «Долой железный занавес! Хочу домой! На свою историческую родину!!!» и зашагал прямиком на Красную площадь. Развернул ватман и, подняв выше головы, начал расхаживать туда-сюда, но не долго… Минут через пять на площади появилась белая волга и его сначала вежливо попросили сесть, а потом попытались выхватить из рук плакат.
– Ээээ, вы чего?! Что вам нужно?! – отмахиваясь от людей в штатском и выкручиваясь всем телом, бранился Валентин.
В итоге его все же скрутили, запихнули в машину и отвезли в каталажку. Вечером того дня в Елгаве, в тихий почти уснувший дом постучались двое. Зина укладывала маленького Рудика спать… Вздрогнула от требовательного и громкого стука.
– Сыночек, полежи, попробуй сам уснуть. Я сейчас вернусь, – поцеловала мальчугана в лобик и вышла из комнаты.
– Добрый вечер. Зинаида Керн? Простите, нам нужно поговорить, – тут же, бесцеремонно оттеснив женщину, они прошли в дом.
– Вы кто? Что вам угодно? – задавала вопросы, но сердце уже подсказывало – видимо, Валентин…
– Вы супруга гражданина Валентина Керна?
– Да, была. Но мы несколько месяцев назад развелись. Я и фамилию свою вернула. Могу паспорт показать. Я – Иванова, как и раньше, и, пройдя к комоду, выудила из верхнего ящика паспорт, протянула его одному из мужчин.
Тот пролистал и, убедившись, что все сказанное – правда, спросил:
– Почему вы тогда здесь? Он что… Здесь больше не живет? Вы здесь одна с сыном проживаете?
– Нет. Мы пока вместе, соседствуем по разным комнатам. Но у него своя жизнь, у меня своя. Мне нужно подкопить денег, чтобы вернуться в Псков, к родным. Поэтому пока здесь. Ноооо… почему вы спрашиваете? Где он? С ним что-то случилось? – встревоженно спросила Зина.
– Вы что – не в курсе, что он в Москве?
– Нет, конечно. Первый раз слышу… Он мне не докладывает, – удивленно и широко раскрыв глаза, произнесла Зина
– Хорошо. Я вам все-таки настоятельно рекомендую подать на алименты. Это же не только в ваших интересах, но и в интересах ребенка. Надеюсь, вы меня услышали? Всё, доброй ночи! – и перед тем, как покинуть дом, обшарил его хищным жадным взглядом.
|
Тема: Путешествие в прошлое… Семейное древо
26.03.2025, 20:53
Все шло своим чередом, иногда Зине казалось, что образуется все само собой... Готовились к свадьбе Луизы. Абрам Петерс из Сигулды сделал ей предложение и готов был усыновить ее сына Стасика. Собрались две огромные семьи. Все гуляли и пели, а Луиза на свадьбе то и дело плакала… (Вот жизнь?! Выходила, вроде бы, не по любви, а всю жизнь жила любимой и любила!) Луизу многие поочередно успокаивали… Но даже слезы не портили ее красоту и грацию – так она была женственна и прекрасна!
Абрам отвел ее в сторону со словами:
– Почему ты плачешь? Зачем ты тогда дала свое согласие?.. Я знаю, что ты меня сейчас не любишь, но я постараюсь сделать тебя счастливой, и, возможно, когда-нибудь и ты полюбишь меня.
Луиза вытерла слезы и тихо сказала:
– Прости. Я постараюсь больше не плакать.
Абрам ласково посмотрел на нее, и они пошли под руку на танец.
Зина за столом кормила маленького Рудика, когда услышала за спиной чей-то шепот:
– Вот ты тут сидишь, а твой муж целуется на улице с другой!
– Ну и что? – спокойно пожала плечами Зина. – Пусть целуется. Мы в разводе.
– Как так? Ну ты, девка, даешь! – сплетница так же быстро исчезла, как и появилась.
Позже, к вечеру, как подобает на свадьбе (какая свадьба без драки?), Валентину навешали тумаков за вольности с чей-то женой…
Прибежала к Зине опять та же старушка-сплетница, суетится, охает:
– Там твоего мужа бьют!
А Зина и бровью не повела, сказала, как отрезала:
– Ну бьют… значит, заслужил! Зато сохранили обычаи…
|
Тема: Путешествие в прошлое… Семейное древо
26.03.2025, 20:52
Каждый год Николай и Валентин ездили подавать документы на отъезд. Зина знала, что муж мечтает уехать, и что рано или поздно придется решаться ехать с ним или оставаться одной, без него. Даже однажды сделала отчаянную попытку выйти из партии, и ее на партсобрании пропесочили так, что от стыда была готова провалится сквозь землю. Этот ее проступок сказался на работе и в семье. В итоге для себя решила:
«Я остаюсь. А он пусть едет». Пошли подавать заявление на развод. Сидят в ЗАГСЕ… Она безутешно неуемно плачет, а муж ее успокаивает, гладя нежно по руке.
– Зиночка, не плачь, милая. Ну ты же сама решила. Успокойся, пожалуйста!
Женщина смотрит на них сочувственно и ласково, по-матерински и говорит:
– Ребятки! Дорогие! Да как же я могу вас развести, коль вы любите друг друга? Такого трепетного и «печального» развода еще в своей жизни не встречала.
– Нет, разводите! – утерев слезы, твердо произнесла Зина. – Нам нужно это сделать! Пожалуйста, разведите!
– Ну, хорошо! – и, открыв паспорт и прочитав фамилию, вдруг переменилась в лице. – Не тот ли вы Валентин Керн, который хочет уехать в Германию на ПМЖ?
– Да, я! – ответил он.
– Теперь, мне все ясно! – с каменным лицом, поджав губы, произнесла она. – Хорошо, я разведу! – и стала молча заполнять бумаги. – Девочка, я, надеюсь, ты на алименты будешь подавать?
– Нет, я не хочу от него ничего! – твердо сказала она.
– Но как же? Ребенок без отца! Так еще и денег не получишь от него?! Он ж ведь собрался в капстрану? Подумай о сыне? Вот так его просто отпускаешь…
– Да, я так решила! – твердо заявила Зина, уже окончательно успокоившись.
Регистраторша холодно на них глянула и, бросив им бумаги, сказала:
– Вот, подпишите!
Зина с Валентином какое-то время продолжали жить вместе, но официально были в разводе. Это облегчало ей и ему жизнь – для продвижения цели уже бывшего мужа и решения проблем на работе бывшей жены…
Жили как прежде дружно. По субботам Валентин не работал и часто удивлял свою жёнушку, пока она была на работе – из собранных им же яблок давил сок или варил компоты, копался в огороде. Однажды он отправил на море жену и сына, в коттеджный домик прибрежного пансионата.
Дело было поздно вечером – у окна домика затарахтел мотоцикл. Зина, выглянув в окно, увидела Валентина. Он тихо постучал, стараясь не разбудить сына. В руках он держал сумку.
– Тихо, сын спит. Ты чего? Что-то случилось? – удивленная его приездом, поинтересовалась Зина.
– Слушай, решил приехать. Смотри – что привез. Сегодня в товарном магазине выкинули приличный костюмчик. Вот договорился – примерь. Если не подойдет, то завтра сдам!
Зина улыбнулась, открыла сумку и увидела костюмчик-двоечку, обрадовалась, как девчонка, примерив его, еще больше оценила поступок мужа… а то, что он ей оказался в пору, сделало ее еще счастливее.
– Ну вот видишь – значит, не зря! – произнес Валентин, с любовью наблюдая за Зиночкой у зеркала.
|
Тема: Путешествие в прошлое… Семейное древо
26.03.2025, 20:49
ГЛАВА 35
Елгава
Елгава встретила девушку дружелюбно. Особенно радовалась ей Шарлотта. Правда, Николай был не в восторге, но девушку это не огорчало… Она понимала истинные причины и вела себя скромно, парой даже застенчиво, но всегда имела свою точку зрения в принципиальных вопросах. Разговоры случались непростые, но всегда мирные. Зину даже не отпугивал немецкий язык, который она частенько слышала, главное для нее было отношение к ней ее избранника.
В один из вечеров братья сцепились на кухне, Николай – единственный, кто отговаривал брата:
– Сам подумай! Она учительница и коммунистка! Мы же уехать хотим, а ты решил взять в жены коммунистку… Да тебя и ее затаскают по кабинетам. О чем ты думаешь?
– Я ее люблю! Ясно тебе? И потом… у тебя-то тоже Таисия русская. Какие претензии ко мне?! – гневно бросил Валентин.
– Она русская, но не коммунистка! И этим все сказано! – стукнув по столу кулаком, подытожил Николай.
Шарлотта быстро остудила их спор:
– Хватит! Прекратите оба! Пусть он жениться, коль хочет. Девушка хорошая, мне нравится. А поехать с нами захочет, выйдет из этой чертовой партии!
– Да кто ей даст? Мама! Что вы говорите-то? Неужели непонятно! Или он ее погубит, или она его! Если подашь заявление, то пойду и выкраду его на правах старшего брата! – безапелляционно заявил напоследок старший брат, выходя во двор.
– Я тебе выкраду! Мы еще подадим, если надо будет! – крикнул вслед Валентин, эмоционально размахивая руками.
Зина из соседней комнаты слышала перепалку братьев и ее немного удручало, что она стала причиной раздора в семье.
Настал день, когда утром Валентин ей сказал:
– Пойдем со мной и возьми свой паспорт.
У дверей ЗАГСА их поджидал друг Валентина, и только здесь Валентин объявил:
– Пойдем заявление на роспись подавать! Ты согласна? – и выжидательно посмотрел ей в глаза.
– Да, я согласна! – без колебаний ответила девушка.
– Ну вот и славно. Тогда пошли! – и крепко ухватив за руку, он потянул ее за собой.
Работница ЗАГСА, как принято, взяла у них паспорта и попросила назвать свой возраст.
Реакция Валентина была, мало сказать, неожиданная, он обалдел, непроизвольно выпалив:
– Это ты такая старая? Всего лишь на год младше меня? А я думал – тебе от силы лет двадцать пять! – обескураженно сказал он, чем ввел в ступор и женщину, и свою избранницу…
Зина была озадачена, она молча, со смешанными чувствами вытянула паспорт из рук женщины и спокойным голосом произнесла:
– Ну вот и ищи себе молодую! – тут же развернулась и пошла прочь, ускоряя шаг.
– Стой! Ты куда? Зина! Да постой же ты! – слышала девушка вдогонку. Она, не оборачиваясь, буквально слетела по ступенькам и рывком открыла дверь.
– Зиночка! Да постой же ты, наконец! – Догнав возлюбленную и ухватив ее за руку, развернул к себе и произнес: – Прости, пожалуйста! Я не это имел в виду. Мне все равно – сколько тебе лет, понимаешь? Я просто удивился, что ты, такая красавица, и так долго была одна?!
Зина была непреклонна. Она холодно глянула на него, освободила свою руку и попыталась снова уйти.
Валентин умолял ее пылкими фразами и признаниями в любви, даже вставая пред ней на колени и, в конце концов, был, разумеется, прощен и смог повести любимую по венец.
Была шумная и веселая свадьба, которую праздновали тут же в доме! Со стороны невесты были всего лишь шесть человек, которых было сложно найти средь многочисленных родственников мужа.
Жили дружно. Зина с Шарлоттой ладили, несмотря на то что жили вместе на одной половине дома. Дом был похож на веселый улей. Одни уезжали. Другие приезжали… На каникулах у бабушки постоянно гостили внуки, поэтому было не скучно. Вскоре у молодых родился первенец. Маленький курчавый Рудик был обожаем бабушкой…
|
Тема: Путешествие в прошлое… Семейное древо
26.03.2025, 20:48
Не успела молодая пара вернуться домой, как раздался звонок в дверь. Гена открыл. На пороге стоял Валентин, облокотившись о косяк, улыбаясь и разводя руки.
– Что? Отворот-поворот?.. – хихикнул Гена, впуская его в прихожую.
– Ребята, вы угомонитесь уже… Собираетесь ложиться? Утро уж на дворе. Отца разбудите, – громким шёпотом ругнулась выглянувшая из спальни мать. – Гулены! – и покачала недовольно головой.
Она тихо прикрыла за собой дверь комнаты. Парни тихо, соблюдая тишину, на цыпочках прошли на кухню. Машу застали за дымящимся горячим чаем, а рядом стояла нетронутая кружка Геннадия.
Она обернулась, протянув:
– Мммм, я так и знала, что в течение пятнадцати минут придешь. Поделом тебе! У меня подруги серьезные, а не гулены какие-нибудь там, дурочки легкомысленные, – и отхлебнула из кружки. – Чай будешь? Поди замерз…
Валентин, потирая промерзшие ладони, кивнул.
– Да попью! – с восторгом и улыбкой во все тридцать два зуба радостно воскликнул он. – Ребята! Какая девушка! Я на ней женюсь!
– Чтобы ее покорить, придется постараться! Она – не ухо от лоханки… – спокойно прокомментировала Маша.
– Генка, слышь – есть у вас здесь на примете какой-нибудь приличный ресторан, а?
– Ну есть, парочка… Да ведь Новый год завтра! Какой ресторан? Мест, наверное, свободных нет. Всё забито, так что забудь! – отмахнулся Гена, прокашливаясь.
– Ну, мы это завтра еще посмотрим, – загадочно улыбнулся Валентин, и на его лице заскользила блаженная улыбка. – Всё, спать!
Утро тридцать первого декабря обещало отличное настроение. В доме царила предпраздничная суета. Каждый вносил свою лепту – кто пошел в магазин за шампанским, а кто-то носился в поисках елки, кто толкался в очереди в винном магазине, а кто и колдовал на кухне. Настоящий дружный муравейник. Только гость с утра пропал.
К вечеру он явился веселый и энергичный, и сообщил:
– Ребята, у нас столик в ресторане на четверых! –бросил он радостно с порога.
– Ну ты шустряк! Как это тебе удалось? – удивленно произнес Гена.
– Да че там!.. Главное знать – кому на лапу дать! Русская житейская мудрость!!! – расхохотался Валентин. – К девяти нужно быть там. Но сначала за Зиночкой, – умиленно произнес он.
Конечно, такой поворот событий не мог не произвести на Зину соответствующего впечатления. Она была очарована! Ее подкупили находчивость молодого человека и целеустремленность, обходительность и галантность. А он включил все свое обаяние, чтобы понравиться ей… И она это, конечно, по достоинству оценила. Вечер был волшебный и незабываемый! Валентин продлил свой визит на пару дней, и влюблённые целыми днями проводили вместе. Ребята довольно скоро поняли, что нашли друг друга. Валентин уехал, но довольно часто старался приезжать, плюс переписка… Так прошло полгода.
– Поехали со мной в Елгаву. Хочу познакомить тебя с мамой, – сказал Валентин, приехав в августе в очередной раз, и посмотрел на Зину, как «удав на кролика». Зина молча собрала вещи, взяла на работе отгул и безропотно, но со скрытым волнением, не задавая лишних вопросов, последовала за ним.
|
Тема: Путешествие в прошлое… Семейное древо
26.03.2025, 20:47
ГЛАВА 34
Псков, 1969 г.
– Генка, а у твоей Маши есть подруга какая-нибудь для меня? – сидя за кухонным столом, поинтересовался Валентин, приехавший в гости к своей кузине Лиле на новогодние праздники. – Только мне красивую! И незамужнюю ищи! – серьёзно сказал он племяннику.
– Ишь ты! Разошелся! Прынц! Много хочешь! Не лягушонку в коробченке, а принцессу подавай! – посмеялся Гена и добавил: – Машкину лучшую подругу Зину можно. Поговорю с Машей, пусть позовет.
– Вооо, это пойдет! А то че я один с вами, как неприкаянный хожу тенью?! Да и невесту мне пора найти… Мама говорит, что пора и хозяйку в дом приводить, а мне как-то все не до этого. То работа, то по выходным в ОВИР мотаюсь. Ведь с Николаем ездили опять в Москву, в посольство. Подавали документы. Ну и что ты думаешь? Очередной отказ. Каждый год обиваем пороги, всё без толку… Про нас уже везде прослышали, чуть ли ни в газетах пишут… Лишний раз не пускают в кабинет! – взбешенно сказал он, а потом хлопнул себя по ноге и с еще более нарастающим возмущением добавил: – Ну вот рассуди! Какого хрена??? Почему мы не можем вернуться на историческую родину, а? Ведь никому от этого ни холодно, ни жарко… Какую это мы государственную тайну вывезем? Как скотину воспитывать, да лес валить? Или как власти с нами, как со скотом, обращались? Так это и так все знают! Скоро об этом произволе начнут книги писать! Вот помяни мое слово! – тыча пальцем в потолок, рассерженно закончил он.
В кухню вошла Лиля, услышав пламенную речь Валентина.
– Ну что? Поели? – попыталась сменить тему, которая давно уже, как набившая оскомина.
Она забрала пустые тарелки и стала мыть посуду.
– Да, спасибо! – в два голоса поблагодарили парни.
– Ну, какие планы у вас, молодёжь? – обернувшись, поинтересовалась она.
– Да, Генка вот предлагает в кино пойти, – ответил Валентин.
– Маш, ты готова? Че-то долго прихорашиваешься! – вставая из-за стола, Генка прошел в комнату. Маша у зеркала укладывала волосы. – Ну ты наконец готова? Сколько можно марафетиться? И так красивая!
– Да всё! Успокойся! Пойдем! – развернувшись к нему, сказала Маша.
– А давай Зинку с собой позовём, чтобы Валентин не скучал…
– Ну… можно, конечно. Если только она дома, – неуверенно произнесла жена.
Молодые обулись в прихожей и, выходя за порог, крикнули матери: «Мы ушли!»
Зина открыла дверь. На пороге стояли трое. Миловидная, стройная девушка с длинными русыми косами и доброй улыбкой вопросительно смотрела на них.
– Зина, привет! Ты не занята? Может, с нами в кино? Что весь вечер дома-то сидеть, пошли с нами, а?! – выпалила Маша с порога, многозначительно и хитро поглядывая на подругу, игрой глаз и бровей она указывала на Валентина.
Прочитав знаки подруги, Зина обвела всех поочередно взглядом и остановилась на молодом человеке в опрятном костюме и рубашке с отглаженным воротничком.
– Хорошо, – сразу согласилась она. – Вы подождите, я переоденусь.
– Хорошо, давай, мы тогда на улице подождём.
Вечер получился незабываемый! В кинотеатре Валентин пригласил всю компанию в буфет, стараясь произвести наилучшее впечатление на приглянувшуюся ему девушку. В ход пошло всё – галантное ухаживание, пирожные с шампанским, анекдоты и байки, всё лилось из него как из рога изобилия. Девушка очаровывалась им всё больше и больше. После окончания сеанса молодые люди провожали Зину домой. Их задорный смех слышался на всю улицу. У дома Зины пары попрощались.
Зина удивленно глянула на Валентина.
– Ты чего с ними попрощался? Тебе есть где ночевать? – выжидательно глядя на кавалера, спросила она.
– А я у тебя буду ночевать, – бесцеремонно и дерзко произнес он.
– Ааааа, да ты что?! Вот иди и снова с ними здоровайся, потому что у меня ты ночевать не будешь! – Зина развернулась и ушла в подъезд, даже не попрощавшись.
|
Тема: Путешествие в прошлое… Семейное древо
26.03.2025, 13:20
Летние каникулы проходили, как всегда, весело и задорно. Однажды Ома-Шарлотта лежала в больнице с воспалением легких, и ей предстояли две недели лечения. Жорик, Юра и Коля находились под управлением сильной руки дяди Вали. Утро ребят начиналось с пустых тарелок. В доме, естественно, было шаром покати, поэтому вечно голодные подростки шарили по пустым кастрюлям, но тщетно, спасал лишь огород. У бабушки Шарлотты было насажено много огурцов и был еще парник с помидорами. Набрав полный тазик овощей, подростки съедали всё с буханкой хлеба и отправлялись до обеда на речку, которая была в двухстах метрах от дома в то время, пока дядя Валя работал; к обеду он возвращался и жарил для всех огромную сковородку картошки и кормил ребят. И вот так изо дня в день… Но парни не унывали, наслаждаясь полной свободой. Валентин своими руками сделал лодку, которая была пришвартована к берегу и находилась в распоряжении мальчишек. Ребята, конечно же, ежедневно пользовались ею, сплавлялись по реке, загорали, плавали, бесились и очень часто кидали якорь посреди реки и рыбачили. Улов шел на кухню и был хорошим подспорьем. Ежечасно вспоминали бабушкину стряпню и мечтали о скорейшем ее выздоровлении и возвращении…
Как-то раз пришла тетя Ирма, живущая по соседству, и принесла им миску творога.
– Ребята, вы добавите сметаны, посластите и ешьте. Вы сами сможете? Или, может, мне заправить?
– Спасибо, тетя Ирма. Сами, не беспокойтесь. Сделаем! – решительно заявили Коля и Юра.
Тетка ушла. Ребята обрадовались и с энтузиазмом принялись стряпать. Коля насыпал полсахарницы, но чего-то не хватало. Не хватало вкуса.
– Давай подсолим немного? – скривившись, предложил Коля. – А то чего-то невкусно. Кислятина, бееее…
Юра взял солонку и бухнул туда случайно все содержимое.
– Ой… блин, много! Я нечаянно! – он испугано посмотрел на брата.
– Что ты сделал, балбес? Теперь его есть совсем невозможно будет! – набросился на него брат, но все же решил перемешать получившуюся массу. Попробовал, до рвотных позывов морщась, выплевал всё в раковину, передергиваясь телом, в итоге объявил: – Неее, ужас! Тьфу… Это жрать невозможно! Сам теперь ешь! Теперь еще больше сахару нужно… – шаря по шкафчику в поисках остатка сахара, сказал Коля. Нашли. Добавили. Потом добавили ещё сахарку, и еще… после каждого замеса пробовали снова в надежде, что еще что-то можно исправить и наконец поесть. Но с каждым разом вкус становился еще более отвратительный.
– Неее, я это есть не могу! – сказал Коля, с досадой бросая ложку в миску. – Не спасло… ни сахар, ни соль… Теперь опять голодные останемся, а есть так охота! – безнадежно вздыхая, признался Коля.
В комнату вошел Жорик и, посмотрев на опечаленных пацанов, спросил:
– Вы чего тут делаете? Чего кислые-то такие? Поругались что ли? – пытаясь догадаться, произнес старший и выложил на стол огурцы, собранные в огороде, и тут он увидел миску с творогом. – Ооооо, у нас сегодня полноценный завтрак! – вытирая руки о штаны и в предвкушении потирая их, поинтересовался: – Кто принес?
– Тетя Ирма только что была, – печально произнес Юра.
– Повезло! Попробуем! – и направил ложку в рот. – Беее, тьфу… что за гадость?! Там соли немерено! – он выскочил из-за стола и побежал к умывальнику выплевывать; прополоскав рот и поплевавшись, обвел братьев взглядом и задал вопрос: – Ну и у кого ума хватило? – Ребята молча опустили головы. – Понятно. Завтрак в помойное ведро. Не фиг травиться! – Тем временем он намыл огурцы и раздал поровну каждому. – Вот вам огурцы! Ешьте и загорать!
Братья переглянулись обречённо и, похрустывая огурцами, со вздохом проводили глазами неудавшийся завтрак, остатки которого Жорик выскребал в помойное ведро. Но зато то-то был праздник, когда вернулась Ома-Шарлотта!
|
Тема: Путешествие в прошлое… Семейное древо
26.03.2025, 13:19
– Если бы кто из взрослых был, бабушка или мама, то нам бы ничего не было, – хлюпая носом, расстроенно произнес Юра.
– А если не дадут деньги назад? Что тогда? – вслух рассуждал Коля. – Как думаешь – прибьет?
– Не знаааююю, – безнадежно разрыдался Юра, а двенадцатилетний Коля последовал его примеру – заныл громче старшего, и так, завывая дуэтом, они дошли до магазина.
– А может, все-таки нам деньги вернут?!.. Там тетя в магазине хорошая! – как мог, успокаивал сам себя Коля, неприкрыто рыдая и памятуя упрямый характер дяди Вали.
На пороге магазина ребята вытерли слезы. Магазин на удивление опустел. Они неуверенно подошли к прилавку, трясущимися руками протянули знакомой продавщице пакет и не менее трясущими голосами прошептали: «Пожалуйста, тетенька, верните нам деньги. Дядя сказал, что не хочет комковой, только песок».
Зареванный и испуганный вид подростков произвел впечатление на продавщицу.
– Ребятки, простите, я ж говорила – ну нет сегодня песка. И деньги я отдать не могу. Вы купили товар, всё ушло в кассу. Простите меня, пожалуйста. Но я не могу вам помочь!
Ребята, лишенные последней надежды, еле переставляя ноги, направились в сторону дома, оттягивая «час инквизиции». Слезы текли ручьями, и хотелось в них просто утонуть – лишь бы не возвращаться под мощные потоки проклятий и брани родного дяди. Они уселись на завалинке у дома и продолжали рыдать дуэтом.
Вдруг раздался громкий голос сверху:
– Че ревем?
Мальчишки вздрогнули… и одновременно подняли головы.
– Дядя Коля, Вы? – «проблеяли» они.
– А что случилось-то? Я с остановки шел и слышал такой рев, как будто вас обоих бьют. Давайте рассказывайте!
И они наперебой рассказали о случившемся.
Николай слушал, не перебивая, видел, как ребят трясло от страха и унижения.
Выслушав до конца их горестное повествование, Николай скомандовал:
– А ну-ка, пошли за мной!
При поддержке старшего мальчишки почувствовали себя уверенно и защищённо, появившийся прилив сил поднял их на ноги, и они, приободрившись, зашагали за ним следом.
– Принесли?! – грозно глянул на них, оборачиваясь, Валентин и тут же удивленно обратился к брату: – А ты чего здесь? За Лоттой? Я думал – позже будешь, или Таиса придет, – произнес он и добавил: – Ушли они… то ли к соседям, то ли гулять. Лотта тоже с ними. Так что жди!
И снова на стене противно зашипело радио. Валентин чертыхнулся, а Николай подумал: ну надо ж, как похож на отца?! Николай прошел на кухню, ребята хвостиком за ним, поглядывая с опаской на дядю Валю.
Николай сел и поинтересовался:
– Чего – не мерекает? Сломалось? Или ты со психа раздолбал?
Валентин фыркнул недовольно, давая понять, что терпение его на пределе.
– Чай есть? – без паузы продолжил старший брат. – Чаю хочу!
– Вот, наливай! – недовольно кивнул в сторону чайника младший брат.
Николай налил заварки из чайника, долил кипятка и уселся на стул, положил ногу на ногу, с вызовом в глазах спросил:
– Ты что тут за большой террор устроил? На мальчишках лица нет, тряслись от страха, домой боялись возвращаться… Прекращай мне здесь по пустякам придираться! – спокойно заявил старший брат.
– Я просил песку! А они, балбесы, кусковой приперли! – жестикулируя раздраженно и отмахиваясь ото всех и сразу, произнес Валентин.
– И что? – выжидательно глядя, настойчиво поинтересовался брат. – Тебе какая разница, чем чай сластить? Песком или куском сахарным… Не все ли тебе равно? С ума не сходи! И ребят прекрати запугивать и придираться к ним. Понятно тебе?! Устроил тут… армию! – и развернувшись к подросткам, Николай спокойно сказал: – Идите, ребята, погуляйте. Оставляйте сахар и свободны – как в поле ветер.
Мальчишки почуяли такое невероятное освобождение, что пустились без оглядки за дверь, фоном услышав, как за их спинами продолжалась перепалка между братьями. Дядя Коля кричал на брата, стыдя и ругаясь, не стесняясь в выражениях… Кстати, в итоге кусковой сахар прижился.
|
Тема: Путешествие в прошлое… Семейное древо
26.03.2025, 13:18
– Тебе чаю? Или молока? – спросила Соня, подавая Валентину кружку.
– Мне чай и сметану. Варенье есть? – поглядев в почти опустошенную сахарницу, он скорчил недовольную мину. – А чего… песку-то, что ли, в этом доме нет? Чай с сахаром пьют. Горький не хочу, – проворчал он, отодвигая кружку.
– Молочком разбавь тогда, – предложила Соня.
– Так варенье же есть, добавь, – пододвинула банку варенья Луиза.
– Варенье с оладьями и сметаной, а не в чай! – раздраженно буркнул брат.
– Да ладно тебе, не будь привередой! Подсласти сиропом от варенья, – сказала мать.
- Не хочу. Не вкусно так!
– Ну как хочешь! – пожала плечами Соня и налила себе молока.
Все уселись рядышком.
– Луиза, ты сейчас сразу домой? Автобус когда? – спросила Соня, отправляя очередной кусочек в рот.
– Через час. Как раз успеем. Завтра Стасику в садик, а мне на работу. А так не хочется… кто бы только знал, – с легкой ленцой в голосе произнесла Луиза. – Всё, спасибо! Пойду соберусь. А то вечно что-нибудь да забуду. Мне же еще и Луизу к Тамаре нужно завести.
Она вставала из-за стола, ушла в соседнюю комнату и стала собирать вещи – свои и сына. Постепенно все разбрелись по своим делам, а за столом остались только Валентин и напротив него подростки – Юра и Коля.
– Сейчас дам вам рубль, пойдите в магазин и купите сахарного песку. Лады?
– Лады, пойдем прогуляемся, – пожал плечами невозмутимо тринадцатилетний Юра.
Мальчишки встали из-за стола и направились за дядей, замерли в ожидании рубля. Валентин отрыл в кошельке помятую нужную купюру и протянул ее старшему Юре.
– Идите. А то чай не с чем пить. Дожили. Песку в доме днем с огнем не найти! – ворчал он.
Женщины переглядывались с многозначительной усмешкой. Ребята послушно ушли. В магазине была давка, как в день зарплаты… Подростки добросовестно заняли очередь. Магазин жужжал и шумел, как пчелиный улей.
Какая-то женщина вдруг завопила во все горло:
– Ты меня обвесила! Посмотри! Стрелка на весах недобор показывает! А ты с меня за килограмм берешь… Совесть есть у тебя? Люди, вы полюбуйтесь! Думала, дуру нашла?! Я ж насквозь тебя вижу! Ух, аферистка! – темпераментно трясла кулаком перед носом продавщицы покупательница. – Сосиску мне не довесила! Отдавай назад! Или жаловаться буду!
– Гражданочка, да какой недовес? Да посмотрите же… Стрелка колышется всегда, подождать надо, пока остановится! Что вы делаете? Не махайте тут руками! Успокойтесь же! Вы же сами сейчас задели весы! Наверное, специально! Товарищи! Вы это видели? Это спланированная акция для отвода глаз! Не стройте из себя невинную овечку, гражданочка!
– Чтоооо?! Ты еще меня оскорблять вздумала! Ну берегись! – и размахивая руками и сбрасывая сосиски с весов на продавщицу, раскрасневшаяся от гнева гражданка вылетела пулей из помещения, извергая проклятия: – Я вам тут всем покажу! Жулики! Ворюги!
– Это ж надо – послал Бог покупателя! И кто с такой сладить может? – продавщица проводила взглядом разъярённую женщину и сказала, обращаясь к людям: – Извините. Этой скандалистке всегда что-то не так. Мне кажется, что она сюда приходит с кем-нибудь поцапаться в первую очередь... а уж только потом – продукты купить!
Улей на минутку притих. Тем временем подошла очередь подростков.
– Чего вам, ребята? – обратилась к ним милая продавщица, заглядывая в глаза.
– Нам сахарного песку кило, пожалуйста!
– Нету. Привезут завтра, может быть. Только кусковой есть. Будете брать?
Ребята нерешительно переглянулись.
– Вам зачем? В чай? Так возьмите его. Какая разница? Все равно растает. Перемешаете и готов ваш чай! – улыбчиво произнесла она.
– Хорошо, давайте. Спасибо!
Мальчишки расплатились и довольные собой направились в сторону дома. Забежав в дом, обнаружили непривычную тишину, они заметили, что женщин нет. Поспешили на кухню, где дядя Валя «ремонтировал» радио. Он ковырял что-то в радиоприёмнике и крутил колесико настройки, не забывая периодически лупить по корпусу приемника тяжелым кулаком, и все это сопровождалось соответствующими комментариями: «Scheisse! Gibst doch nicht! (Говно! Не может быть!)» – Заслышав шаги, он с радостной надеждой обернулся: – Принесли? Наконец-то! Теперь можно чаю попить, – вновь уселся он за стол.
– Песку не было, вот кусковой, – Юра неуверенно протянул ему пакет.
– Вы что мне тут купили? Сказал же – песок! – выпучил огромные голубые глаза обозлённый дядя. – Я не люблю кусковой! Понятно?! Я чай пью только с песком! – сверлил он ребят долгим и колким взглядом.
Ребята вжали голову в плечи и с трудом сдерживали слезы, только изредка осмеливались поднимать на него глаза.
– Вот теперь идите и принесите мне деньги назад! А это… мне не нужно, с глаз долой! – и швырнул резким движением пакет по столешнице в сторону ребят, демонстративно отвернулся, продолжив крутить колесико настройки радиоприемника, чертыхаясь и бранясь то на детей, то на радио…
Подростки, поникнув, медленно и нехотя побрели обратно к магазину.
|
Тема: Путешествие в прошлое… Семейное древо
26.03.2025, 13:18
ГЛАВА 33
Елгава, 1965 г.
Утро просыпалось постепенно. Солнце выглядывало осторожно, даже несколько осмотрительно, плавно, как будто незваный гость. Прохладный балтийский ветерок волочил пыль и мелкий сор по двору, постукивал открытыми форточками. В доме тихо тикали часы, не нарушая своим постоянным, монотонным звучанием сонную атмосферу.
Соня, прищурившись и приоткрывая глаза, бегло взглянула на занавеску и проскальзывающий через нее свет, потом повернулась на правый бок и, прикрыв вновь глаза, прислушалась к размеренному ходу часов. Дом пробуждался. В соседней комнате послышалось легкое шуршание, потом тихие шаги, шаркая подошвами тапок по половицам. Соня окончательно проснулась, приподнялась на локте и посмотрела в проем двери, в тонкую щель между висящих занавесок, и увидела фигуру матери Шарлотты. «Мама, – с нежностью подумала она. – Опять так рано встала. Привычка долгих лет…» Женщина встала с кровати, слегка потянувшись, накинула на себя халат и нырнула за занавеску на кухню.
– Мама, Вы чего так рано встали? Воскресенье ж ведь… Поспали бы! – приобняв мать за плечи, прошептала ласково дочь.
Шарлотта обернулась со словами:
– Раз все дети вместе, хочу вот тесто на оладушки поставить… Под вкусную еду думается легче и приятнее. Может быть, на море захотят?.. Надо как-нибудь и съездить… Как думаешь, а? Малышня-то любит плескаться! Это нас уже не загнать. Да и старшие, думаю, позагорают, тоже поплавают.
– Мама, да не суетитесь Вы так с утра. Старшие встанут к обеду, да и маленькие тоже любят поспать. А на море… можно, конечно, съездить всем вместе. Только мой Юра-то не особо в воду лезет, сама знаешь… Не переживай, сами пусть решают – не маленькие, – сладко позевывая и потягиваясь, пробормотала дочь. – Пойду умоюсь и оденусь, да помогу вам.
С каждым часом в доме становилось все шумнее и горластее. Детей-внуков было много: кто на летних каникулах приехал к бабушке погостить, а кто пришел с ночевкой на денек-другой, а кто просто по-соседски забежал… Озорной светловолосый Стасик уплетал за обе щеки горячие оладушки, макая их попеременно то в густую сметану, то в домашнее варенье, и все время пытался разговаривать с набитым ртом.
– Не торопись, – произнесла мягким голосом Луиза, мать ребенка, которая мимоходом погладила его по макушке и снова вернулась к плите. Снимая со сковородки очередную партию румяных аппетитных оладий и складывая их в большой таз, укрывала она их полотенчиком, чтобы не остыли и урезонивала детвору: – Не торопитесь. Всем хватит. Голодным никто не останется!
За столом – по всей окружности сидели только дети: Ирина, Гарри, Эрика и Луиза (дочка Тамары), а рядом Лотта, дочь Николая, пришедшая с ночевкой.
Малолетний Стасик, уже наевшись, продолжал лениво и сонно направлять куски оладий в рот, а потом вдруг разыгрался и, прищуривая один глаз, посмотрел сквозь оладушку на свет и вдруг весело, картавя, всем сообщил:
– Ой, на каеву похож!
Ребята оживились и последовали его примеру.
Соня, подливавшая малышне молока да чаю, умиленно наблюдала за весельем детворы. Дети же в игре распалялись все больше и больше, отрывали или откусывали со всех сторон оладьи и соревновались в придумывании сделанных ими образов.
– Не играйте с едой! В войну за кусочек хлеба люди жизни отдавали! А некоторых убивали! А вы балуетесь! – сделала строгое замечание бабушка.
– Да мы же его съедим, Ома! Мы же его не выкидываем! – оправдывался хохочущий Гарик, глядя на свой отгрызенный оладушек.
Ребята притихли, со взрослыми спорить не стали, лишь исподтишка тихо перекидывались взглядами и короткими репликами и продолжали обмениваться выразительными жестами, глазами и мимикой дорисовывая свои фантазии.
– Ну раз наелись, идите из-за стола! – сказал Валентин, который наблюдал некоторое время за баловством, которое учинили Ирина с Гариком и Луизой, дырявя указательными пальцами оладьи, превращая их в решето, через которое они смотрели друг на друга, корча смешные рожи. Да и малышня стала копировать старших. Шугнув детей, Валентин бросил: – Так всё! Освобождайте места! – и сел на свободное место.
Оживленный разговор и хохот разбудили и старших парней… Юра, Коля и Жорик потянулись друг за другом из комнаты гуськом на запах свежей выпечки. Ребятня – один за другим покинули кухню и под шумок выбежали во двор, на свободу.
|
Тема: Путешествие в прошлое… Семейное древо
26.03.2025, 12:11
Поднялась радостная суета… Валентин с Михаилом и Петром зашли с улицы и приятно удивились прибытию неожиданных гостей.
Валентин, широко разведя руки и направляясь навстречу Яше, произнес:
– Ооооо, кто к нам пожаловал?! С приездом на родную землю. Ну как добрались?
– А младшего, Федора-то, где потеряли? – пересчитав глазами всех, спросил Яша.
– Так, в солдатах он! В армию еще в Казахстане призвали. Отслужит – приедет через годок, – ответил старший Петр гостю.
Братья поочерёдно по-мужски обнялись с Яковом.
Следуя за братом и похлопывая его по спине, Миша пошутил:
– Вот портянки научится наматывать за десять секунд и приедет!
– Я уж думал – вернулся, оттрубил, – удивился Яша.
– Давайте-ка, проходите! Раздевайтесь. Скидывай свое барахло за печку. И давайте к столу. Малыш, тебе помочь? Вещмешок тяжелющий?
– …А ты чего стоишь? Давай на стол собирай! – скомандовала хозяйка дома, тетя Катя, обращаясь к Марусе.
И всё радостно перемешалось под гостеприимной крышей: смех, вопросы, ответы, вздохи, восклицания и шутки. Радость – одним словом! За щедро накрытым столом обсуждались планы на будущее обеих семей. И в разговорах родилась мысль о совместной заготовке леса на стройматериалы.
– Надобно сложиться и лошадь на двоих купить! – воскликнул Яша. – Без лошади-то как лес притащить к месту? Не на горбу же тащить?
А правда! Даже не допёр как-то сразу! – хлопнул себя по лбу Валентин.
– И то верно! – поддакнула, присевшая рядом Маруся. – Вас-то ведь двое, а у нас мужиков-то поболе. Будем делить поровну. Вскладчину-то – оно сподручнее и веселее!
– Ну что ж, на том и порешим! – утвердительно произнес Петр.
– Землю сначала оформлю, потом и начнем обустраиваться, – в мечтательном добродушии произнес Яша. – Завтра для начала жильё нам найдем. Пока придется пожить в квартирантах. А как земля будет, времянку построю. Постепенно отстроим и хоромы!
Наевшись и раскрасневшись от плотного ужина, домашнего очага и самогона, от веселых разговоров и мечтаний о новой и свободной жизни, домашние и гости разбрелись на ночлег, еще долго перекидываясь словечками и фразочками. Дом постепенно погрузился в сонное царство, в котором тихое дыхание единственного ребенка заглушал мощный, дружный хор храпящих мужиков…
Годы ушли на обустройство. Все основные силы отдавались работе на предприятиях. Работали кто где. В любое освободившееся время мужчины находились в лесу, заготавливали лес на постройку хат. Денно и нощно, не щадя живота своего, валили деревья и ошкуривали их, вывозили на подводах из лесу, нагружая бедного Орлика так, что тот недовольно мотал своей гривой. Сопя и фыркая от тяжести, конь упрямо тащил за собой перегруженный воз, утопая в жидкой грязи или в талом снеге. Лишь крепкий мороз и теплое сухое лето облегчали Орлику жизнь, упрощая работу.
Мелкий хворост и ветки собирались на растопку, заготавливались и распиливались дрова на длинную зиму. Эту работу выполняли женщины. Работе не было конца, и лишь изредка можно было позволить себе кратковременный отдых. Опыт тяжелый работы на поселении и природное трудолюбие позволяли делать все слаженно и быстро. Сначала Яков отстроил времянку, в которой жили пару лет, пока строился основной дом. Семейство Бедекеров ютилось в своем купленном малюсеньком жилище, строя новый большой дом рядом.
Дома как дети! Растут с великим трудом, но и с радостью, ответственностью, затяжными трудностями, самоотверженной любовью до самоотречения, а через пару десятков лет ты понимаешь, что все было не зря, а вопреки тяжелым испытаниям! И щемящее испытание дарует тебе в награду – будущность! А будущность – это шанс, провидение, что останется после нас… И уходя, твой «забетонированный» след останется на земле, переходя из рук в руки потомкам.
Через пару лет каждый из строителей мог не только гордиться своим домом, но и принимать приезжающих гостей и родственников. Атмосфера дома тогда наполнялась радостью встреч и совместных праздников…
|
Тема: Путешествие в прошлое… Семейное древо
26.03.2025, 12:10
ГЛАВА 32
Чудово, 1959 г.
На перроне приезжие остановились и с радостным удивлением обнаружили, что до боли знакомое, разрушенное в войну здание вокзала отреставрировали, сохранив прежний исторический вид.
Звонко хлопнув себя по щеке, Яша с усмешкой сказал:
– И комары прежние, лютые, – он отер ладонь о штанину. – Пойдем по Грузинскому, до Маруси. Давеча, когда мы с Коленькой были, говорила, что тоже своих – мать и братьев ждет. Поди уж приехали, – размышлял Яша, направляясь к железнодорожному мосту. Лиля крепко держала сына за руку, с волнением подстраиваясь к шагу мужа и оглядываясь по сторонам, старалась вспомнить места своего детства и юности…
Шли молча, тяжело дыша, с навьюченной неподъемной ношей. Даже пятилетний Коля нес за спиной увесистый солдатский мешок со своими вещами и любимыми игрушками. Разбитые дороги, разъезженные тяжелыми грузовиками, взрытые лошадиными подковами, колесами подвод, вперемешку с ямами и воронками – горькое воспоминание пережитого ужаса городом, беспощадной войны… А еще остатки весеннего талого снега развезли, превращая в вязкую, скользкую и глубокую, почти непроходимую, проезжую часть дороги. Ноги проваливались по щиколотку в бурую грязь, откуда с трудом выныривали на секунду на поверхность и вновь плашмя шлепались, «чавкая», как по болоту. Проходя мимо переезда у Грузинского шоссе, семья остановилась, поглядели с грустью на покосившийся и частично осевший в грунт знакомый дом. В раздумьях и воспоминаниях Лиля на мгновение застыла, всматриваясь в слабый огонек в знакомых окнах, не замечая, как взъерошивал ей волосы порывистый ветер, мотая перед застывшим взглядом прядями волос. Воспоминания не отпускали…
Яша вывел ее из ступора:
– Пойдем, раз там уже люди живут, ничего теперь не докажем. Да и зачем нам эта косая халупа? Лучше новый дом построим! Для себя ведь… как захотим, так и будет. Пока силы в руках есть, будем работать!
И все трое под хлюпанье дорожной жижи направились дальше – до порога троюродной сестры Маруси. Постучали.
«Маруся! Поди открой!» – послышался голос Катерины. Дверь широко отворилась.
– Ааааа, уже приехали?! Быстро вы собрались! Не успел и порог вас забыть! – смеясь, пропускала их в дом обрадованная Маруся.
За порогом с улыбкой посмотрела на маленького Колю и потрепала его по мягкой шапочке.
– Gruss Gott! – обнимая сестру, произнесла Лиля и с облегчением стащила с плеча тяжелый узел.
– И все же случилось нам всем вновь встретиться! Как вы? Все ваши вернулись?
– Да уж, теперича никуда, – растянула слова Маруся. – Я на спичечную фабрику устроилась, работаю. Жить-то надо! Хотим дом поднять, да побольше выстроить. Благо, место на участке позволяет.
Из второй комнатки показалась Катерина со словами:
– Ох, быстро вы добрались, молодцы! Маруся мне рассказывала, что Яша приезжал. А Шарлотта-то как там?
– Тетя Катя, так они в Латвии. Сначала ребята одни уехали, устроились там. Пару месяцев были в Рундале, какое-то время работали, жили в общежитии, но потом Николай нашел место работы в Елгаве, устроился на стройку штукатуром. Дали комнату им от предприятия. Иван с Валентином тоже там, работают теперь рядом – кто где… Девчонки тоже там устроились. Живут пока вместе в одной комнате. Тамара там с парнем познакомилась – с Лукашом, из Белоруссии; вроде как, замуж за него собирается… Пока на свадьбу не приглашали, но, думаю, возможно… Наверное, потом и девчонки разъедутся… Мама недавно писала, что Ивану с Валентином дали землю; хотят дом в Елгаве строить на две семьи. Довольны, им там очень нравится. Они же ведь собирались уже ехать с Урала, и билеты на поезд были куплены, а тут Ирма-то в больницу попала. Пришлось ее оставить одну… там уж Гарика родила, а после Луиза за ними вернулась и привезла домой. Вот теперь вместе там и живут. А мы решили сюда, в родные края, да и к своим поближе, – закончила свою тираду Лиля. Оглядываясь по сторонам, с улыбкой поинтересовалась: – А дядя Петя-то где? Спит уж, что ли?
– Ой, окстись! Не к ночи будет помянут, – отмахиваясь и перекрещиваясь тут же, всполошилась Катя. – Так ведь Петра еще в Коми похоронили. Недожил полгода до свободы… Все ждали документы, вот-вот, думали, и на нас придут. У него ведь туберкулез был тяжелый, последний год только кровью и харкал. Что ты хочешь? В подвале работал, по щиколотку в воде и холоде. Да еще и сидеть неподвижно целый день, когда всё затекает. Промерзали насквозь уже через пару часов, а работать приходилось по двенадцать часов. И Петя-то наш тоже подхватил ту же заразу, но пока, слава Богу! Яша не рассказывал, что ли? Мы и в Казахстан-то уехали… думали, что климат там получше. А потом врач нам посоветовал, мол, надо бы туда, где родился; так мы и решили вернуться. Мотает нас по жизни, как «рваное, брошенное, изношенное полотенце, забытое на веревке», – махнула рукой и закончила свое печальное повествование седовласая женщина, усевшись на табурет.
|
Тема: Путешествие в прошлое… Семейное древо
26.03.2025, 10:59
Братья молчали, каждый в своих раздумьях. Тем временем их сестры, Тамара и Люся, ходили из дома во двор, занося с улицы высохшее белье. Их, обвешенные пеленками да распашонками фигуры, напоминали «милые огородные чучела». Стряхнув белье на диван, сестры начали аккуратно складывать вещи стопкой, одновременно прислушиваясь к разговорам у стола.
Люся (Луиза) неожиданно прервала тишину, вырвав братьев из болезненного погружения:
– Думаете… овчинка стоит выделки? Может, все же здесь, с дядей Христофором остаться? – И уж совсем неожиданно добавила: – А можно и я с вами, сейчас а?
– Господи! Ты-то куда собралась вдруг? Придет и наш черед! – осадила ее мать и повернулась к Тамаре: – Тамара, пойди детей к ужину кликни! – А сама стала прибирать посуду.
Тамара вышла на крыльцо и крикнула:
– Kinder, Abendessen ist fertig. Kommt rein! (Ребята, ужин готов. Давайте в дом!)
Ребята радостно кинулись наперегонки, старшие неслись, сломя голову, а маленькие их догоняли, последним был четырехлетний Коленька. Все остальное произошло в одно застывшее мгновение… В эту секунду Тамара увидела боковым зрением – как пьяный сосед, заплетаясь ногами, уселся в машину грузовика и стал резко сдавать назад. Рев мотора, визг тормозов и нечеловеческий крик Тамары слились воедино.
Девушка неслась за машиной в бессознательном состоянии с криками:
– Идиот! Что ты делаешь?! Стой! Придурок! Там же ребенок!
Подбежала к лежащему Коленьке, схватила его на руки, пытаясь привести в чувства. Мальчик ударился головой и был без сознания. На крик выбежали люди, из соседних домов и квартир кинулись с проклятиями и угрозами в адрес шофера, да с такой силой поносили его, что «бедняга» аж в миг протрезвел и тупо таращил свой постыдный взгляд в землю…
– Залил глазища-то, стервец! Никого не видишь!
– Тюрьма по тебе плачет, бесстыдник!
– Всё, негодник! Суши сухари! Пора тебе отвечать за твои пьяные выходки!
Люся в сопровождении матери и братьев слетела с крыльца и начала в отчаянии хлестать полотенцем остолбеневшего алкаша:
– Да что б тебе пусто было, алкаш ты несчастный! Тюрьма тебя образумит! Не дай Бог, с моим племянником что-то случится! Сама тебя, придурка, перееду!
Весь двор летал в бестолковой суете, желая чем-то помочь, короткие фразы зависали в воздухе: «Давайте в машину его!», «Надо в больницу!», «Трезвый – есть кто? За руль-то не каждый горазд!»
Детвора стояла, прижавшись друг к другу, кто-то тихо утирал слезы, кто всхлипывал, кто-то в ступоре наблюдал за всеобщей суматохой…
Бабушка Шарлотта пала на колени рядом с Тамарой и горько плакала, гладила свисавшую с рук дочери голову внука и причитала:
– Коленька! Господи! Да как же так-то? Что я Лиле с Яшей скажу? Малыш, не оставляй нас, миленький! Как же так-то? Младенцем полуживой был – выходили, выжил…А теперь вот под колесами алкаша пропадаешь? Не допусти, Господи! Аааааа! Тамара, как же это так? Недосмотрели!..
– Мама, вставайте. Пожалуйста, успокойтесь! – Николай тормошил ее за плечо, помогая подняться. – Мы его сейчас в больницу отвезем, это сейчас важнее! Тамара, собирайся! Поедешь с нами, будешь с ним там!
Стоявший рядом Иван перенял бережно у сестры ребенка и осторожно пошел к машине. К счастью, у Коленьки оказалось легкое сотрясение мозга, мальчуган быстро оклемался и через пару недель тетя с племянником благополучно вернулись домой…
|
Тема: Путешествие в прошлое… Семейное древо
26.03.2025, 10:58
Дети устроились на работу в шахту, позже – на стройку, и началась размеренная трудовая жизнь с хлопотами по хозяйству, с детьми и другими домашними заботами и событиями.
Ваня с Ирмой сразу же поженились, и у них появилась маленькая дочка, Ирина; скоро уже бился у молодой мамочки под сердцем шустрый наследник фамилии – Гарик.
Не отставал от брата и Федор: на танцах он познакомился с местной девушкой Ольгой, а спустя три месяца молодые сыграли скромную свадьбу, а затем, как положено, в срок молодая жена подарила первую дочь Эльвиру, позже – младшую Лилю…
Постепенно большая семья разрасталась. Кто-то переезжал, кто-то оставался на месте, так и рассыпались новые генерации по поселкам Урала. В домах дружно соседствовали младшее и старшее поколение. В огромной семье некогда было скучать, каждый имел свои обязанности и отвечал за какую-то домашнюю работу. На хрупкие плечи бабушки Шарлотты ложился весь «домашний детский сад». Только Николай не мог найти себе покоя, не мог смириться с обстоятельствами и потому ходил смурной и хотел для себя другой жизни…
Однажды, вернувшись домой после работы, уставший Николай, усевшись за семейным ужином напротив брата Ивана, объявил:
– Я решил уехать. Ты как? Останешься? Или со мной?
– Что? Решился все-таки поближе к границе? —на выдохе спросил Иван.
Из кухни появились две женские фигуры – матери и жены Ирмы.
Иван, мельком обернувшись, ответил брату:
– Я с тобой. Только, я думаю, для начала надо ехать одним. Присмотреться, найти жилье и работу. А уж потом других перетаскивать. А то, как знать, что нас там ждет?..
– Так что? Вы нас совсем одних оставляете? – подошла к столу мать и поставила ароматно-дымящийся казан с тушенной картошкой. – Как же нам без мужиков-то совсем быть? Ведь и Валентин за вами сорвется. Знаю я его! – рассуждала вслух Шарлотта.
– Нет, мама. Валентин с вами пока останется. Я с ним уже разговаривал. Он согласился. И Яша тут по соседству, так что – не одни. Федор тоже рядом, если что – поможет. Он все равно решил здесь остаться. Ольга не хочет с нами ехать, говорит, что со своими хочет здесь быть. Так что они будут тут основательно устраиваться. А мы с Иваном, как все уладим, подготовим и к вашему приезду сообщим телеграммой. Не ночевать же вам с детьми под открытым небом? Спешка нужна при ловле блох… Глупо всем сразу тащиться. Лучше вам обождать, – разумно разложил все по полочкам сын.
– Ну что ж, сынок, коль решили, так поезжайте. Авось и не зря все будет.
– Я с Яшей на днях беседовал, так он сказал, что планирует назад в Чудово вернуться… Тянут его обратно родные края. Так что, если мы сорвемся, то и они следом уедут, – продолжил Николай, посматривая во двор, где играла счастливая и беззаботная детвора.
Ребята носились туда-сюда, играя в пятнашки, ставя свои отпечатки на заборе, радуясь победе.
У Николая возникла странная ассоциация из прошлого – когда вымотанные пережитым ужасом арестанты кидались на колючую проволоку, симулируя побег, в надежде на пулю в спину, желая только одного – лишь бы закончилась эту тянущаяся, липкая мука.
Стряхнув страшные воспоминания, он с уверенностью повторил:
– Да, я хочу ближе к границе. У меня есть надежда и, пока она не погасла, я буду делать все, что от меня зависит… Да, я хочу уехать на свою историческую родину! Я неустанно буду писать прошения, и уеду все равно! Рано или поздно!
Иван посмотрел на брата, перевел взгляд на свои руки и тоже погрузился в свои страшные воспоминания: лагерные пытки, побои, голод, лютый холод, пронизывающий до костей, работа в нечеловеческих условиях, поломанные извергами фаланги пальцев – как хроника черно-белой киноленты вставала перед его внутренним взором.
|
Тема: Путешествие в прошлое… Семейное древо
26.03.2025, 10:58
ГЛАВА 31
Шахтерский поселок Роза (Челябинская обл.)
Унылая поздняя осень. Холодный, промозглый дождь. Пронизывающий до костей ветер. В комнате слабо горит свет. Домочадцы готовятся ко сну. А уставшие Федор и Валентин уже похрапывают, уснув валетом. Луиза и Тамара натянули на головы одеяла, спасаясь от громкого мужского храпа, и почти сразу заснули. Уснула вся квартира.
Вдруг в дверь отчаянно резко забарабанили. Шарлотта вздрогнула и сжалась, села на кровати и стала выжидательно прислушиваться к звуку шагов в коридоре, ожидая что кто-нибудь из соседей выйдет открывать дверь.
Было тихо. Коммуналка спала глубоким сном. Шарлотта похолодела, но собралась. Женщина встала, нервно запустила ноги в войлочные тапки и, накинув на плечи платок, осторожно направилась к входной двери, заботливо и тихо прикрывая за собой дверь своей комнаты, чтобы не разбудить спящих детей.
Настойчивый стук повторился.
Шарлота провернула два оборота ключа и, не снимая с цепочки, приоткрыла дверь, спрашивая:
– Кто там? Вам кого? Ночь на дворе?
Она подслеповато всматривалась в щелку, разглядывая лица стоящих людей в темном обшарпанном подъезде. Постепенно привыкнув к потемкам и разглядев две темные фигуры, вдруг ахнула… мать узнала сына Ивана. Он стоял в шапке-ушанке и в старой, замызганной фуфайке, а рядом, прижавшись к нему, тряслась от холода уставшая Ирма. Шарлотта вскрикнула и тут же открыла дверь нараспашку, интуитивно зажав рот ладонью, чтобы не заголосить, и отчаянно бросилась на грудь взрослого сына, беззвучно рыдая. Невозможно было поверить собственным глазам… Поглаживая со всей своей материнской любовью и нежностью сына по щекам, всматривалась в почти забытые черты, ища там следы прошлого. Слишком явна и заметна была разница между прошлым и настоящим. Чрезвычайно разительна перемена в волевом взгляде и в осанке; в фигурах и лицах читались жесткие и резкие мазки пережитого.
Уткнувшись в потасканную фуфайку и притянув к себе Ирму, обняв обоих детей сразу, мать беззвучно рыдала. Потом подняла голову, взяла себя в руки и, взглянув на ребят, скороговоркой сказала:
– Давайте-ка в тепло. Околели, поди, пока добирались. Да и голодные, конечно. Давайте сюда. Давайте. Давайте. Проходите. Вот там наша комната. Все уже спят.
Впуская их в комнату, она заметила поднятую голову проснувшейся Луизы, которая поинтересовалась спросонья:
– Мама, Вы чего не спите?
– Луиза, детка, Иван с Ирмой вернулись! Радость-то какая, дочка! Слава Богу, живы! Отпустили их! Смотри!
Луиза вскочила на ноги и бросилась к брату; за ними проснулись и все остальные. Тамара, потирая заспанные глаза, растолкала Федора и Валентина, которые не сразу сообразили, что происходит…
Так и стояли все какое-то время посреди комнаты, обнявшись. Ночь была длинной и очень счастливой!.. Кормили, поили, обнимали, плакали, рыдали, глядели и прикасались с лаской и нежностью друг к другу, мечтали, перебивали, спрашивали и опять плакали, и смеялись, и снова мечтали, мечтали, мечтали...
Горькие воспоминания и трагические истории сменялись одна за другой, но тут же возникали общие планы на будущее и надежды на спокойную, счастливую, вновь обретенную жизнь.
Через пару месяцев вернулся и старший Николай, возникший так же из ниоткуда, как возникает первый луч весеннего солнца после долгой холодной, затянувшейся зимы!
Шарлотта не могла нарадоваться, что все снова с ней, под единым кровом! Еще недавно разбросанная по огромной стране и ее окраинам, семья наконец собралась в «тихой гавани». И спали все дружно – вповалку, по периметру крохотной комнатки, но дружная и теплая атмосфера домашнего очага дарила подлинное счастье и душевный покой.
|
Тема: Путешествие в прошлое… Семейное древо
25.03.2025, 16:56
Шарлотта резко повернула голову к Яше и неожиданно спросила с укоризной:
– Что ж ты, мил дружок, про дочку-то свою совсем забыл? Неужели не стыдно?! Без отца… Да в это тяжкое время?!!! – с укором поглядела она на него. – А с внуком моим и с дочкой тоже так будет? Поматросишь и бросишь? Тоже мне… ходок!.. Чего тебе с Шарлоттой-то не жилось, а? – Думай, дочка, думай! – оборачиваясь к Лиле, сказала она и продолжила: – Смотри, а то, как инженер залетный, крылышком махнет и упорхнёт… Ищи-свищи ветра в поле… Дааа… Ну прям, бяда! С ентими мужиками…
Опустив голову, стала разглядывать свои сухие, морщинистые руки и машинально разглаживать каждую складку на юбке. Потом подняла глаза на дочь.
– Чего молчишь-то? Скажи свое слово. Коль уж пришел за тобой, то отвечать придётся!
За всем происходящим в единственной комнатке наблюдали младшие сестры, Луиза и Тамара, затаив дыхание, ждали развязки, выжидательно уставившись на сестру.
– Я подумаю до завтра. Хорошо? – произнесла Лиля.
– Хорошо, – немного поник Яша. – Цветы-то возьми хоть, в банку поставь. А то завянут ведь! – и сделав шаг навстречу, протянул ей букет.
Лиля поблагодарила и вышла с букетом в кухню. Яша стоял, переминаясь с ноги на ногу и не понимая – как себя вести дальше.
Пожилая женщина нарушила молчание:
– Ты не сердись на меня. Я ведь хочу, чтобы все по-человечески было. Семья… дети. Коленька такой болезненный был, еле выходили. Сколько раз смерть стучалась в нашу дверь… уж и не сосчитать. Сама смолоду детей хоронила… и мужа. Да и себя – сколько раз, помню, хоронила в голодном бреду. Так что не – серчай на меня. И не обижай внука с дочкой, коль уж взял ее с приплодом… Кто старое помянет, тому глаз вон!
Вернулась Лиля, осторожно несся перед собой банку с водой, в которой разноцветным веером раскинулся великолепный букет. Лиля остановилась по средине комнаты, выискивая глазами место для букета.
– Тогда я пошел? – нерешительно произнес Яша, обращаясь ко всем домашним, колеблясь уйти, и не торопясь покидать хозяев. Он шагнул к Лиле и шепнул в спину: – Пойдем подышим, а? Я буду тебя у березы ждать, у карьера. Там… хорошо? – и уже громко, чтобы слышали все, продолжил: – Хорошо, я приеду к выходным, ты мне и сообщишь о своем решении! – и выскочил быстро на лестничную клетку, сбежал спешно по ступеням и рывком открыл дверь во двор, глотнул свежего воздуха.
А в комнате Лиля, внутренне сияя, подошла к зеркалу, тут же на комод поставила банку с букетом, мечтательно расправляя лепестки цветов. С удовольствием и одобрительно глянула на свое отражение и попробовала заглянуть сама себе глубоко в глаза.
От этого занятия и раздумий ее оторвала тихо подошедшая сзади мать.
– Ну что? Решилась все-таки за него пойти?!
Молодая женщина обернулась и смело заявила:
– Да, пойду! Одной тяжело. А Коленька ему сильно мил, я это чувствую! А для матери-то многого и не надо… Усыновит сына – пойду! Вот прям сейчас пойду ему и скажу.
И быстро выскользнула из комнаты вслед за женихом, оставив мать с ее размышлениями.
– Твоя судьба! Тебе решать! – бросила вслед дочери Шарлотта, уже в закрытую дверь.
На следующей неделе Яша с Лилей расписались. Лиля, как и усыновленный Коленька, взяла фамилию мужа. И Яша действительно стал Коленьке хорошим, настоящим отцом!
Молодожёны жили в Еманжелинке, в новом, выстроенном Яковом доме. Под одной крышей с ними жила и мать Якова, Кристина Плетцер. А рядом по соседству проживала родня Плетцер – сестры, Катерина и Дуся. Все шло тихо и мирно своим чередом, день сменялся ночью, вьюги, ветра и морозы чередовались теплым легким ветерком и солнечной редкой жарой, как скольжение неугомонной жизни – от начала и до конца…
|
Тема: Путешествие в прошлое… Семейное древо
25.03.2025, 16:55
В этот момент вбежал в комнату маленький Коленька с испачканными по локотки ручками.
Бабушка Шарлотта спросила:
– Willst du was, Maus? (Мышонок, что тебе?)
– Omiiii, bitte, waschen! (Бабуля, помой пожалуйста)
Лиля тут же вмешалась и подскочила к сыну.
– Ты где такой чумазый был? В печке ковырялся что ли… или у костра был? – глядя на перемазанное лицо ребенка, пошла за матерью следом.
Яша проводил ее заинтересованным взглядом, подметив:
– Подросла, красавица!
В кухне послышались металлическое бряканье умывальника, шум льющейся воды и голоса женщин вперемешку со слабым писком ребенка. В комнате продолжали разговаривать о житейском.
– Ты, я смотрю, дом уж почти построил?! Крышу, смотрю, полностью застелил, – сказал Христофор.
– Так-то да… – уклончиво ответил Яша. – Плотничаю сейчас, мебель мастерю… Стол, стулья уже готовы, а вот комод да шкаф еще впереди. А так – потихоньку двигаюсь… Куда нам теперь торопиться… – спокойно ответил Яша и снова обернулся на вернувшуюся Лилю, окинув молодую женщину цепким взглядом.
Женщины вернулись на свои места. Лиля усадила на колени трехгодовалого сына, а заметив пристальный взгляд Яши, бегло посмотрела на него и, смущаясь, отвернулась.
Яша же упорно продолжал эту игру в «гляделки», а вечером, прощаясь, подошёл к Лиле и предложил прогуляться.
Шарлотта, державшая на руках внука, одобрительно бросила взгляд на дочь.
– Иди, проветрись на ночь, здоровее спать будешь.
Вышли за калитку, и Яша первый нарушил легкую скованность:
– Вы как долго здесь будете? Погостить? Или как? Насовсем?..
– Пока останемся в Розе, – Лиля неопределенно пожала плечами и сказала, – дядя Христофор из квартиры своей съехал, нам место освободил. А им от шахты другую комнату в коммуналке выделили. Так что пока здесь, – помолчав, добавила девушка. – Братьев надо дождаться, а там решим. Мама говорит, что, может, в Прибалтику – там к русским немцам доброжелательнее относятся. Тоже настрадался народ от беззакония. Но пока здесь будем.
Завязалась беседа, и вечер пролетел незаметно… Молодые люди обменивались историями о пережитых скитаниях и сами не заметили, как оказались под покровом теплой ночи. Под куполом звездного высокого неба они расстались, попрощавшись до утра…
Яша проявил настойчивость, и не только сам привязался к молодой мамочке, но и их приручил к себе. Часто наведываясь в Розу к своей милой избраннице, мужчина с удивлением для себя обнаружил, что маленький Коленька, не слезавший с рук, совершенно его покорил, и Яша, как никогда прежде, привязался к чужому ребенку и понял, что это – шанс на создание новой семьи.
Частенько он брал мальчугана к себе на стройку, знакомил его с инструментами и многое объяснял: как, что и почему может в хозяйстве пригодиться. Мальчик тоже к нему прикипел и бродил за ним хвостиком. Лиля со стороны часто наблюдала с умилением за ними, удивлялась – как они между собой ладили и как легко понимали друг друга с полуслова.
Яша с радостью ловил на себе ее взгляды, и это придавало ему еще больше уверенности. Он знал, чем и как завоевать сердце женщины. В один из обычных летних дней Яша приехал в Розу и, сойдя на маленький перрон местной станции, огляделся по сторонам. Обратил свое внимание на крохотный кусочек поля, пестревший красными маками, ромашкой и другими мелкими полевыми цветами. Он уверенно шагнул к яркому колышущемуся покрывалу с твердым намерением собрать своей избраннице роскошный букет. Запустив руку в зеленое пёстрое разнотравье, он провел ладонью по цветным лепесткам, как бы предвосхищая радость женщины, охапкой захватил их настолько, насколько поместилось в его объятиях.
Великолепный роскошный букет – чтобы сделать Лиле предложение! Он вошел в дом, поднялся на второй этаж, повернул к знакомой двери и настойчиво постучал.
Дверь открыла соседская девочка лет десяти, с любопытством поинтересовалась:
– Вы к Кернам?
– Да, я к Кернам, – Яша уверенно направился к нужной двери и постучал более деликатно.
– День добрый! Надеюсь, не помешал?
Все с удивлением обернулись.
Первым к нему бросился Коленька.
– Дядя Яша! Хорошо, что ты пришел! – бегом, семеня ножонками, потянул он к нему маленькие ручонки.
Яша тут же схватил радостного пацаненка и закружил его со словами:
– Ты как? Не спишь? Не набегался еще за целый день? – И, остановившись, вдруг, как фокусник, достал из нагрудного кармана рубахи новенький, собственноручно выструганный, деревянный пистолетик: – На вот! Тебе принес! Нравится?
Коленька от неожиданности и восторга широко раскрыл изумленные огромные синие глаза, а через мгновенье уже кричал:
– Ура! Мама, смотри! Смотрите! Что у меня теперь есть! – И трепетно, очень бережно, поворачивая в руках новенькую игрушку, гордо демонстрировал ее всем присутствующим.
– Иди побегай во дворе. Ребятам покажи! – осторожно опуская мальчика на пол и многозначительно поглядывая на Лилю и Шарлотту, сказал Яков.
Все домочадцы уже догадались – о чем будет разговор.
Яша выдержал паузу и, когда мальчуган с радостными возгласами скрылся за дверью, произнес:
– Frau Kern. Мои намеренья серьезные, и я прошу руки вашей дочери!
Шарлотта сидела неподвижно, задумавшись, потом четко произнесла:
– Если Коленьку не усыновишь, то и Лильку тебе не отдам! Ясно тебе? – жестами усиливая выше сказанное, она впилась в него цепким взглядом.
– Хорошо. Конечно! Я-то с радостью, мне он уж очень по душе! – растянулся в улыбке новоявленный жених.
– Хорошо! Ну тогда вот и тебе мое согласие! Если только она сама согласна… – подвела черту Шарлотта.
Яша перевел вопросительный взгляд на Лилю.
– Ты пойдешь за меня? Коленьку я искренне полюбил, буду воспитывать его как своего! Поверь мне! Обещаю!
Шарлотта выжидательно поглядывала на дочь, та молчала, прислушивалась к себе, думала, взвешивала, решала…
|
Тема: Путешествие в прошлое… Семейное древо
25.03.2025, 16:54
ГЛАВА 30
Челябинская область, Еманжелинка, 1956 г.
Тихое, светлое, солнечное утро… Теплый рассвет раскрыл свои яркие объятия. Летний ветерок колышет зеленую травку, тоненькие веточки кустарников благодарно кланяются проснувшемуся солнечному дню. Вода в речушке журчит, располагая к тихим и спокойным мыслям. Да и само сельское поселение «журчало» всеми деревенскими звуками… Яркое голубое небо дарило много нежно-голубого блеска, как и высоко сияющее солнце, и лишь в одном месте на чистом небесном полотне улеглось облако увесистой белоснежной точкой, как родимым пятном, которое придавало загадочный облик вышедшему на прогулку дню...
На берегу, в вязкой иловой топи играет ребятня, по коленки в грязной жиже и руками по локоть – в липкой земле, которую, как трубочисты, они доставали из самых недоступных мест… Мальчишки лепили шарики из грязи, складывали их на солнышке для просушки, чтобы потом построить из них крепость… А старшие играли с ними в «городки», складывая в небольшие кучки, прицельно размахнувшись, они кидали в них палкой. Каждая метко достигнутая цель так же, как и пролетевшая мимо палка, встречались улюлюканьем болельщиков и противников. В случае непопадания игрок награждался обидными словами: «Мазила! Смотри как надо!» И эстафета переходила к следующему.
Малышня иногда кидала любопытные, восхищённые и завистливые взгляды в сторону старших. Детей было много, и разных возрастов. Ребячий гам разлетался по узкому побережью реки… Иногда ребята срывались и бегали огородами домой за хлебом и водой, а потом, развалившись на свежей мягкой травке, устраивали посиделки вокруг небольшого костерка, делясь добытым съестным со всей честной компанией. Каким же незабываемо вкусным был «шашлык» из хлеба, насаженный на палки и поджаренный до золотистой корочки. Тихо лились беседы. Малышня внимала разговорам старших, удивленно раскрыв глаза и уши и наматывая себе на еще не выросший ус. Во всем вокруг царила гармония…
Если бросить взгляд через огород на крыльцо дома, стоял мужчина, слегка скрытый в тени березы, росшей около дома, опершись бедром о перила он теребил изрядно поношенную кепку почесывая при этом макушку, с любопытством наблюдая за горластыми ребятами… Утерев тыльной стороной ладони лоб, поправляя светлую редкую челку, он выдохнул и шагнул к двери. Резким толчком открыл ее и вошел, грохоча кирзовыми сапогами, плотно прикрыв за собой. В доме слышалась немецкая речь.
В несколько шагов преодолев кухню и следующую комнату, он вошел в комнату побольше и сразу привлек к себе всеобщее внимание. Воцарилось выжидательное молчание.
Кристина Плетцер спросила:
– Аааа, Яша, сынок! Ты помнишь, Шарлотту Керн, что на Грузинском жили перед войной? – она развернулась на стуле и поглядела на него вопросительно.
Яша поздоровался с присутствующими и обвел всех поочередно взглядом.
– Они вот к Христофору переехали из Кировской области, на поселение после Германии были там. Решили пока здесь обосноваться. Говорят, что и сыновья их под амнистию попадают, скоро – даст Бог – и их выпустят. Вот и воссоединяется большая родня вновь!
По комнате пробежали тихие фразы и вздохи; каждый вспомнил о своем, кто-то из присутствующих протянул: «Дааа, Бог миловал, кто-то и выжил…» – «И не говори, бывало, и не знали – проснемся ли еще живыми?»
– Пережили! И будет вам тоску нагонять! – улыбаясь и махнув в сторону, как бы сбрасывая груз воспоминания, сказала Катя Плетцер, глянув на своего брата и кивнув на свободное место на диване. – Садись, чего встал? Садись, раз пришел.
Шарлотта тоже его внимательно рассматривала, напрягала память, силясь что-то припомнить.
– А ты чего один? Где жена с дочкой?
Яша нахмурил брови и молча прошел к свободному месту.
Сестра Катя решила ответить за него, видя его нежелание говорить:
– Да он ведь с нею-то толком и не жил… Как нас в Коми привезли, их забрали в трудармию. А уж, как оттуда сбежал, то раз переночевал и уехал в Небдино, устроился там трактористом и жил с одной местной женщиной. А Шарлотта-то, жена его, не стала его дожидаться и с Романом жить стала. Он тоже там – на поселении был. Хороший мужик. Я его помню. Да и братец-то времени зря не терял. Так вот и бродил туда-сюда… – посмеялась над ним сестра.
Смешки пошли по кругу… Яша сидел хмурый, не сводил злого взгляда с сестры.
– Хватит скалиться-то! Моя жизнь! Как хочу, так и живу! – бросил он жестко.
Все притихли, и на мгновенье повисла пауза… Дуся, его старшая сестра, проходя мимо, даже отшатнулась от его гневного, тяжелого взгляда.
– Да ладно тебе стрелы взглядом метать! Что было – то было! И нечего на сестру волком глядеть. Сам знаешь, что она права!
Яша поставил локти на колени и оперся на них всем корпусом, опустив голову, периодически бросал взгляды исподлобья на обеих сестер поочередно.
– Что – не так... скажешь? Дочка твоя, Валентина, чаще другого отца вспоминать будет, нежели тебя – родного. Вина-то на тебе, непутевый!
– Я ее с собой сюда хотел забрать, а она отказалась! Сказала: «Без мамы? Нет! Не поеду!» И что – мне силком ее тащить прикажешь? Сама виновата… Взрослая уже, сама решила. Значит, будет так! – бросил раздраженно в свое оправдание Яша. – А с Шарлоттой я жить не буду! Ясно тебе?! – огрызнулся он на сестру.
– Да ладно вам! – попыталась успокоить мать, наблюдая за перепалкой детей. – Ну что – больше поговорить не о чем?
|
Тема: Путешествие в прошлое… Семейное древо
25.03.2025, 16:08
За завтраком Соня с улыбкой сказала мужу:
– Ты знаешь – я тоже хочу пойти прогуляться с детьми по городу и познакомиться с окрестностями. И хочу зайти в магазины или какие есть учреждения… и найти себе работу.
Николай посмотрел на нее хмуро, сдвинув брови.
– Не вздумай мне! Твоя забота – дети и дом!
– Чтооо?! – услышала она за спиной крик свекрови. – Ты подумай! Что она говорит?! Сын, ты кого привел? Ты хочешь, чтобы она опозорила наш род? Гулящая жена и мать твоих детей? Ой, горе нам горе…
Николай посмотрел на причитающую мать и жестко дал понять.
– Ты – жена горца! Запомни это! И будешь делать так, как скажу тебе я. Здесь порядочные женщины не работают, и даже не помышляют об этом! Так что твоя задача – дети и дом. И больше к этому разговору, мы не возвращаемся. Поняла? – уходя, он громко хлопнул дверью.
Дребезжание оконных стекол еще долго отдавалось в ушах Сони. И как будто в отдалении неслись проклятья на чужом языке матери и падчерицы. Потянулись тоскливо дни за днями и, если бы не дети, то Соня чувствовала бы себя совсем одинокой. Через пару месяцев она уже стала кое-что понимать на грузинском языке и постепенно начала на нем разговаривать.
Как только она выходила во двор с детьми к соседям, тут же слышала окрик свекрови:
– Где Соня?
Услышав ответ: «Да здесь она, у нас!», успокаивались.
Молодая женщина постепенно завязывала знакомства, обрела много приятелей, а вот в своем доме была почти безмолвной отшельницей. Николай дома появлялся к ночи и, к сожалению, частенько сильно выпивший.
Один раз Соня не выдержала и в очередной приход мужа в нетрезвом состоянии вылила на него все обиды:
– Да сколько можно? Когда ты прекратишь приходить в таком состоянии? Ежедневно пьянки да гулянки! Ты отец! А дети тебя не видят. Я забыла, когда ты был с нами дома, и мы вместе проводили время… Я живу одна – совершенно никому не нужна. И ты даже не пытаешься меня понять и просто со мной поговорить. Да за что мне все это?!
Николай побагровел от ярости и заорал в ответ:
– А ну замолчи! Ты жена моя, и будешь делать то, что я велю! Поняла?! Я работаю и приношу в семью деньги, а ты знай свое место подле мужа… И не смей мне перечить! Запомни!
Мальчишки стояли, прижавшись друг к другу и наблюдая за ссорой родителей, не смея вмешаться. Разгоряченный мужчина сорвал висевший на стене велосипед и бросил его в сторону жены. Соня не успела уклониться. Велосипед прилетел прямо на нее, оставляя синяки и ссадины от педалей в «подарок». Женщина сжалась от боли, из глаз непроизвольно брызнули слезы от боли, холодности и безразличия мужа… а боковым зрением она заметила насмешливый, одобрительный взгляд матери и Лианы. Разъярённый Николай, шатаясь, прошел в глубь комнаты и упал на кровать. Женщины ликовали… Соня поставила велосипед к стене и направилась за водой, пошла умыться. У нее тогда впервые промелькнула мысль: «Вот так и похороню себя медленно в невидимой клетке заживо». Наутро не было сил встать. Соня отстранилась от жизни, замотав себя в клубок своих унылых, безнадежных мыслей, впадая с каждым днем в них все глубже и глубже. Она не замечала детей, совсем не слышала, что творится вокруг… с трудом понимала – где вообще она?.. Упавшая глубоко в бездну и не чувствовавшая дна, она медленно и тихо умирала… Не было сил встать и поесть… И зачем вообще все это? Для чего? – думалось ей? (так описывала Соня свое состояние в своей рукописи) Таким образом проходили неделя за неделей…
Один раз она как будто очнулась от кошмарного сна и увидела сыновей, сидящих на краю ее кровати, сочувственно рассуждающих: «Мама умирает… Маме плохо…» – гладя ее обессиленную руку, повторяли мальчишки вновь и вновь.
Мать пошевелила слегка пальцами и, собрав последние силы в кулак, приподняла кисть и погладила маленькие ручки сыновей… и опять темнота. Снова она провалилась в пропасть собственного мира…
Через какой-то период времени Соня всё же вставала и продолжала жить привычной, ставшей обыденной жизнью, мыкаясь и печалясь… Иногда уходя в небытие, потом снова и снова возвращалась, цепляясь за соломинку жизни. Так протекали непростые годы сосуществования… Через шесть лет семья Николая и Сони переехала в Тбилиси, где установилась более или менее спокойная семейная жизнь…
|
Тема: Путешествие в прошлое… Семейное древо
25.03.2025, 16:08
ГЛАВА 29
Грузия, Душети. Лето 54-го
Погостив у родных на севере, странница, гонимая ветром перемен, понеслась в теплые края к супругу. Соня мчалась на крыльях радости, свободная и счастливая, соскучившись по сыну и мужу. Известив Николая телеграммой, Соня предвкушала безоблачное семейное счастье в налаженном быту мужа в его любимом краю.
Райская теплая Грузия приняла Соню неласково, к чему она была совершенно не готова. Соня впала в легкое оцепенение, когда супруг встретил ее в Тбилиси прохладно, без особых эмоций и неопределенно как-то странно заметил:
– А я думал, ты останешься у родных… – взяв чемодан из рук жены, Николай совершенно равнодушно развернулся и направился к выходу.
У Сони мгновенно пропала улыбка, она осеклась, все ожидания ее испарились, эта перемена все вдруг изменила. На пыльном стареньком автобусе ехали по узкому горному серпантину, спускались в ложбину межгорий, туда, где расположился спрятанный в холмистых кучерявых верхушках деревьев небольшой городок Душети. До дома шли молча. Соня с трудом узнавала своего мужа. Она взяла сына за руку и поплелась за ним тенью. Вокруг было все чужое: язык, обычаи и люди. Соня почувствовала себя неуютно. Неказистый дом в два этажа с двумя подъездами, перекошенными деревянными лестницами, которые скрипели под ногами, располагался на одной из кривых улочек города. Соня поймала себя на мысли, поднимаясь на второй этаж, что этот скрип старых ступеней отзывается ее внутреннему состоянию… В голове мелькали тревожные мысли, и в душе ныла печаль. Крепко держала сына, чтобы малыш не оступился, смотрела себе под ноги.
Звук открывающего замка, дверь распахнулась. На пороге стояла девушка лет шестнадцати, она вскользь окинула Соню взглядом, поздоровавшись с отцом, и, тут же демонстративно развернувшись, ушла в комнату. Вошли в маленькую галерейку, точнее мини-веранду, которая была застеклена полуразбитыми, в трещинах, стеклами, в углу стояла маленькая железная печурка.
На голос отца прибежал маленький Жорик и, увидев маму, с непосредственным изумлением в голосе воскликнул:
– Мама!? Ты уже приехала?!
Мать бросилась к старшему сыну, припав на колени, безостановочно принялась обнимать и целовать от радости.
– Сынок, как я соскучилась! Мы теперь все будем вместе!
Мальчишки стали разговаривать между собой. Жорик повел младшего брата к своим игрушкам, туда, где в углу комнаты, в коробке, были сложены: деревянный пистолет, сабля и парочка машинок, тоже выструганных из дерева.
Соня прошла следом за детьми в небольшую комнатку метров в четырнадцать, обвела всех присутствующих взглядом и поздоровалась. За столом сидела женщина лет шестидесяти в темном длинном платье прямого покроя и с тяжелыми длинными волосами, замотанными в увесистый пучок.
Она встала и, не глядя на гостью, обратилась к сыну:
– Давайте садитесь. Я вас покормлю. Лиана, детка, помоги мне, – и перешла на грузинский язык.
Соня стояла как вкопанная, ничего не понимая, она не решалась сделать первый шаг и предложить свою помощь… Она интуитивно поняла – здесь она чужая.
– Давай садись, мне надо поесть и на работу, – подталкивая жену к столу, произнёс Николай. – А ты здесь по хозяйству… Разберёшься, я уверен – привыкнешь.
Мальчишки фоном тараторили, в своей придуманной игре-войнушке, бегали и прятались друг от друга…
Бабушка позвала внуков к обеду. Все расселись за одним круглым столом и ели какое-то время молча. Мать с сыном и с внучкой переговаривались только на своем языке. Соня совсем растерялась и молча глядела в свою тарелку. Аппетита совсем не было, она с трудом сдерживала слезы… Отвлекали мальчишки, которые обменивались идеями новых игр.
Николай поел, утер рот и встал из-за стола.
– Всё, мне нужно идти! Вы тут сами разберетесь.
Соня проводила его взглядом маленькой беззащитной девочки, ищущей защиты, но супруг не заметил этой молчаливой мольбы. Мальчишки, обгоняя друг друга, пустились наперегонки вперед отца на улицу, потому что их уже давно привлекали шумы и крики ребят во дворе, и они ускользнули первыми. Звук закрывшейся двери и легкий летний сквозняк, пробежавший ледяными мурашками по спине, заставили Соню съежиться, но, взяв себя в руки и не ожидая помощи от мужа, она обернулась к свекрови и падчерице. Долго, молча, внимательно и недружелюбно рассматривали друг друга.
Потом старшая из женщин гневно выпалила:
– Зачем ты сюда приехала? Фашистка! Тебя здесь никто не ждал и не желал видеть. И жизни тебе здесь не будет! И откуда ты взялась такая, на нашу голову? Я – княжеских кровей! А ты кто такая?
Соня вжалась в стул и, опустив голову, молчала. На последней фразе свекрови тихо пролепетала, не поднимая головы:
– Я его жена и мать его сыновей. Это он меня в жены взял. Я сама ему не навязывалась.
Пожилая женщина загремела посудой, резко ставя тарелку на тарелку.
– Тебе здесь слова не давали! Научись уважать старших и боготворить мужа! Я тебе так скажу: сама скоро сбежишь, когда с нашими обычаями познакомишься.
Соня до вечера потерянно сидела и играла на полу с детьми, чтобы хоть как-то забыться и перевести дух. Николай вернулся с работы поздно, пришел выпивший. Соня пыталась с ним поговорить, надеясь на взаимопонимание, но муж рухнул молча в кровать и сразу захрапел.
Соня провела бессонную ночь в мучительных мыслях, а под утро твердо решила для себя срочно искать работу.
|
|
|
