РУССКИЙ ХАРБИН (Harbin Russians...To remember)

Союз мушкетеров


В 1924 четверо выпускников коммерческого училища — князь В. Гантимуров, Н. Глухих, А. Игнатьев и Б.Щетинин — после просмотра
фильма «Три мушкетёра», показ которого был приурочен к 300-летию эпохи, описанной в романе, основали свой монархический «Союз мушкетёров».
Организация вскоре получила известность и во всём русском зарубежье.
«Мушкетёры» выработали четыре основных правила: безусловное подчинение начальнику; один за всех и все за одного; говорить правду;
хранить тайны союза.
К началу 1925-го образовалась первая сотня активных участников движения, среди которых были ветераны
белого движения на Дальнем Востоке и группа юнкеров военного училища генерала Нечаева.
Основой же первого состава «мушкетёров» послужила спортивная организация «Санитас» — место тренировок большинства участников организации.
В «мушкетёры» записывались дети коммерсантов, домовладельцев, бывших служащих,
а с 1927 года к движению стала примыкать молодёжь маньчжурских казачьих станиц.

С приходом в 1925-м нового лидера В. С. Барышникова организация приобрела военизированною структуру, что в дальнейшем привело к активной
боевой деятельности участников. При штабах организации существовали военные отделения, ведавшие военной подготовкой подопечных и
«воспитанием мушкетёров в суворовских заветах».
Отдельно действовало строевое отделение, отвечавшее также за личный состав союза.
В 1925-1926 семь из 14 основателей организации погибли в пограничных стычках с Красной армией
и в борьбе с хунхузами.
В самом Харбине у мушкетёров также имелись враги. В роли гвардейцев кардинала выступали «красные пионеры», выделившиеся из скаутов и находившиеся под покровительством профсоюза мастеровых, служащих и рабочих КВЖД в Доме трудящихся.
В Новом городе Харбина мушкетёры располагали собственным помещением, в котором дежурил наряд в 20-25 человек на случай оказания помощи собратьям,
попавшим в перепалку с воинственными пионерами.
В уличных боях использовались кастеты, ножи и даже револьверы. Зачастую противники заранее договаривались о численности участников драки.
Известный исследователь и участник молодёжных движений русского зарубежья Р. П. Полчанинов касательно «мушкетёров» отмечал:
«Первое время цели организации были весьма прозаичны: создать сплочённые группы молодёжи от 18 до 20 лет для драк с советскими пионерами и
просоветски настроенной молодёжью».

После советско-китайского конфликта маньчжурские власти усилили давление на активные русские организации монархического толка, в числе которых был и Союз мушкетёров.
Его деятельность в Маньчжурии была запрещена в 1931 . Однако «мушкетёры» продолжили работу в Шанхае, а после 1945 — в Сан-Франциско

Празднование 11-й годовшины со дня основания Союза мушкетеров. Харбин. 1935

В этом доме в Новом городе находился штаб Союза мушкетеров

ХСМЛ - Чураевка

http://www.russianshanghai.com/hi-story/now/post560

Поэт Сергей Сергин

Суета

Все – суета сует, и тленно все, что мило,-
Уйдет, растает, точно из кадила
В высь купола струящийся дымок.
Лишь звук молитв и вечен, и глубок…
...
Все – суета сует, все только обольщенье,
Любовь в душе горит всего мгновенье,
Лишь в Вечной Книге смысл вечен строк,
Лишь звук молитв, и вечен и глубок.

( Это стихотворение было опубликовано в журнале «Рубеж». 1935. № 50; публикацию стихотворения предварял редакционный заголовок «Памяти поэта Сергея Сергина» и вступительное слово редактора:
«5 декабря исполнилась первая годовщина со дня трагической смерти сотрудника «Рубежа», молодого талантливого поэта Сергея Сергина (Петрова). Уход из жизни скромного симпатичного юноши явился тем большей неожиданностью для всех знавших его, что вся поэзия Сергея Сергина была насыщена искренним и глубоким религиозным чувством. Помещаемое здесь стихотворение Сергея Сергина, частично выбитое на его надгробном памятнике, является характерным для его поэзии…»).

несчастные мальчики...(((( ТАКАЯ короткая жизнь!!! ТАКАЯ страшная смерть!!!

---

Поэт Валерий Перелешин (1913-1992)

В сонете В 2040-м году Валерий Перелешин писал

В две тысячи сороковом году (Прости просчет на три-четыре года)
В моей стране затеплится свобода,
И я туда, раскопанный, приду. <.>
Отверженный, заранее утешен,
Грядущее предвижу торжество:
Московский том «Валерий Перелешин


Валерий Францевич Перелешин (Салатко-Петрище) --- одна из крупнейших фигур в литературе русской диаспоры
Китая первой волны эмиграции - поэт, прозаик, переводчик, мемуарист.
Большинство исследователей отводят ему второе (после Арсения Несмелова) место.
Он прожил большую и насыщенную жизнь, вторая, не менее плодотворная половина которой прошла в Бразилии
Образованность его была уникальной. Уже в старости, почти ничего не видя, Перелешин продолжал переводить китайских
поэтов на русский, а русских на португальский. Как за Михаилом Кузминым, за ним ходила скандальная слава поэта, слишком много внимания уделявшего теме любви между мужчинами.


В.Ф.Салатко-Петрище родился в Иркутске в 1913 в семье железнодорожного служащего, став наследником старинного
польско-белорусского рода. Мать будущего поэта - Евгения Александровна Сентянина - журналист по профессии.
Детство его прошло в Иркутске, а затем в Чите и Санкт-Петербурге, откуда он вместе с младшим братом в семилетнем возрасте
был вывезен матерью в Харбин. Здесь он в 1930 г. окончил русскую школу при ХСМЛ, в 1934-1936 учился на юридическом факультете Харбинского университета, специализировался на китайском гражданском праве, изучал китайский язык; здесь же был оставлен
в качестве преподавателя


В 1936 г., после оккупации Китая японскими войсками и образования Маньчжурской империи, факультет был закрыт.
Первая публикация поэта датируется 1928 г.: она появилась в литературном приложении к харбинской газете «Рупор»
«Страница юного читателя» (11.11.28) под псевдонимом Ренэ. По авторитетному свидетельству Е.Витковского, «.псевдоним «Перелешин» придумали для поэта совместно его мать <.> и редактор харбинского еженедельника «Рубеж» М.С.Рокотов (Бибинов):
начиная с первой публикации в «Рубеже» (11 июня 1932) поэт пользовался как псевдонимом почти исключительно сочетанием
«Валерий Перелешин» , а также А.Каюрин, Б.Стрельцов, Далекий, Мария Кареева, Сигма, В.П. и др.
Стихи поэта вошли и в антологию эмигрантской поэзии «Якорь», опубликованную в Берлине в 1936 . под редакцией
Г.Адамовича и М.Кантора, причем раздел поэтов Дальнего Востока был составлен самим Перелешиным.
В 1937 г. в Харбине вышел первый поэтический сборник Перелешина «В пути» Среди критических откликов на эту книгу может быть, один из самых важных, - Георгия Адамовича, заметившего: «Мы довольно мало знаем дальневосточных поэтов. По-видимому, Харбин - где существовал кружок «чураевцев» - один из тех русских центров, в которых литературная культура сравнительно высока. Не раз приходилось в этом убеждаться. Перелешин умел и находчив. Будучи «певцом, он всегда остается и «писателем, как учил Гёте»


В 1937 Перелешин поступил на Богословский факультет Института Святого Владимира, а в 1938 г. принял монашеский
постриг в Казанско-Богородицком монастыре, и второй его сборник «Добрый улей» вышел в Харбине в 1939 г. под двумя именами - Валерий Перелешин и Монах Герман




Еще в 1939 Перелешин переехал в Пекин, в Российскую духовную миссию, преподавал в начальной школе при миссии, работал библиотекарем, продолжая изучать китайский язык и культуру.
В 1943 он перебрался в Шанхай. Устроился на работу в ТАСС как переводчик с китайского языка, взял советский паспорт,
в 1945 отказался от монашества и снял рясу.
Занимался поэт и литературной деятельностью.

В 1950 Перелешин по приглашению брата попытался вместе с матерью переехать в США в самый разгар «маккартизма»,
однако по доносу, «за создание китайской коммунистической партии», был выслан с лишением права въезжать в страну.
В 1952 г. через Тяньцзин и Гонконг поэт перебрался в Бразилию и поселился в Рио-де-Жанейро, где и прожил до конца своих дней,
лишь изредка покидая страну





ТРИ РОДИНЫ

Родился я у быстроводной
неукротимой Ангары
в июле, — месяц нехолодный,
но не запомнил я жары.
Со мной недолго дочь Байкала
резвилась, будто со щенком:
сначала грубо приласкала,
потом отбросила пинком.
И я, долгот не различая,
но зоркий к яркости обнов,
упал в страну шелков, и чая,
и лотосов, и вееров.
Пленённый речью односложной
(не так ли ангелы в раю?..),
любовью полюбил неложной
вторую родину мою.
Казалось бы, судьба простая:
то упоенье, то беда,
но был я прогнан из Китая,
как из России — навсегда.
Изгой, но больше не забитый,
я отдаю остаток дней
Бразилии незнаменитой,
последней родине моей.
Здесь воздух густ, почти телесен,
и в нём, врастая в колдовство,
замрут обрывки давних песен,
не значащие ничего.
27 сентября 1971

***
За свечой в тени – Засвечье,
За шестком – в углу – Запечье,
За спиной – ничком – Заплечье,
За рекой – свистком – Заречье,
Заболотье, Задубровье,
Заозерье, Заостровье,
Забайкалье, Заангарье,
Забурунье, Заполярье,
Заамурье, Заонежье,
Заграничье, Зарубежье,
Забездомье, Заизгнанье,
Завеликоокеанье,
Забразилье,Запланетье
За-двадцатое-столетье,

В лабиринте

Мы заблудились в переходах,
Но, право, не о чем тужить:
Скорей забудем о свободах
И без свободы станем жить.
Все одобряют, все согласны,
Все не боятся темноты:
Ведь под землею безопасно
Живут же мудрые кроты.
Лишь несколько пустоголовых
Бродяг, не помнящих родства,
Все бредят о просторах новых,
Где солнце, блеск и синева.
Для них мы равнодушны, жалки,
Бедны, трусливы и скучны,
А им весенние фиалки,
Им розы летние нужны.
Им слаще гибель в лабиринте,
Чем жизнь такая как у нас –
Ну, что ж: ступайте и изгиньте
Хоть в добрый, хоть в недобрый час!
Но, непокорные и злые,
Поймите истину одну:
Что, мертвые или живые,
Вы все равно у нас в плену.
Дойдете вверх, к наземным людям
И позовете нас туда –
Мы не поверим и забудем
Вас, как не живших никогда.
Погибните – мы, как героев,
Вас памятниками почтим
И, ваши имена присвоив,
Дадим их правнукам своим.
26 марта 1947 г.
Шанхай

Из статьи Я.Л. Писаревской

Новый исторический вестник № 2 2000 г.


Дети работников КВЖД должны были учиться только в советских школах.
Преподавательский состав школ на 80% состоял из «старых» кадров, что благоприятно сказывалось на качестве обучения. Тем не менее, до конца 1920-х гг. официально считалось, что в начальной школе КВЖД «удалось приблизиться к методам и системе преподавания, принятым в СССР». На страже новых идеалов стоял такой предмет, как «обществоведение», призванный вырастить из детей далеко не революционной провинции будущих «строителей коммунизма». Не всеми учащимися обществоведение воспринималось адекватно. У детей из среды интеллигенции знакомство с «политэкономией по-советски» вызывало реакцию, близкую к шоковой, так как «говорить о политике с детьми в семье считалось дурным тоном».
Большая часть советской интеллигенции «сменовеховского» толка, в среде которой холодное отношение к большевистской идеологии компенсировалось патриотическим духом солидарности с новой Россией, детей своих предпочитала воспитывать в традициях России дореволюционной. Широкий круг общения (скорее эмигрантский, нежели советский), культ русского культурного ренессанса начала века, религиозность и церковность заметно выделяли детей интеллигенции из среды их советских сверстников. Они почти ничего не знали о пионерах и, как правило, не интересовались политикой. Попав в школу КВЖД, такие дети сразу начинали ощущать свою маргинальность, нередко испытывали чувство вины. Многие из них к моменту возвращения на Родину в 1935 г. могли бы сказать, что «харбинская жизнь воспринималась … не как то, что было на самом деле, а как то, чего не должно было быть, потому что слишком хорошо жили, слишком занимались детьми, мама не работала, не было трудностей».
Типично советский парадокс: в то время как пропагандистская машина усиленно работала, созывая под знамена коммунизма новых приверженцев, советская административная «верхушка» Северной Манчжурии благополучно обуржуазивалась. В жизни ведущих советских работников консульства, торгпредства, правления КВЖД и других совучреждений успешно сочетались служение «большевистским идеалам» со вполне буржуазным бытом и кругом интересов. Роскошные особняки с прислугой, яхты, рестораны стали нормой жизни для большинства начальников.

Владение частью КВЖД было прибыльным для СССР делом: документы свидетельствуют об огромных переводах средств от использования дороги. К примеру, только в течение марта - апреля 1930 г. из Манчжурии на счета Госбанка СССР было переведено 4,15 млн. дол. США.

Экономическое сотрудничество советской, китайской и эмигрантской сторон могло быть эффективным только при условии корректного и уважительного отношения друг к другу. Усмотреть здесь «крамолу» было очень легко, ибо экономические контакты могли выглядеть как дружеские (а зачастую и являлись таковыми).

Небезызвестная борьба с «правым уклоном» в конце 1920-х – начале 1930-х затронула и Манчжурию. Большая часть советских и партийных руководителей Манчжурии (во главе с секретарем Северо-Манчжурского комитета ВКП(б) Френкелем) оказались в числе 250 тыс. коммунистов, исключенных из партии за принадлежность к «правому уклону» в 1929 – 1931 гг.
Формальным же поводом для проведения «чистки» послужил советско-китайский конфликт 1929 г. Отделы ЦК и ЦКК ВКП(б) захлестнула волна компромата, свидетельствующего о многочисленных злоупотреблениях со стороны как высших должностных лиц, так и работников среднего звена советской администрации. Основные обвинения сводились к «отходу от ленинских принципов» партийной дисциплины, выразившемся в повальном пьянстве и беспутном поведении начальства (посещения ресторанов, кафе-шантанов, публичных домов), а также расходовании партийных средств на личные нужды. Участились факты «невозвращенчества» некоторых партийных деятелей, подлежащих принудительной репатриации в СССР, где их ждало неминуемое наказание. Одним из наиболее громких случаев был отказ подчиниться решению «тройки» ЦКК ВКП(б) секретаря партийной ячейки торгпредства

Китайская улица