Работа Рамазанова в Третьяковке и «Портрет Неизвестного» : ВГД

На сайте ВГД собираются люди, увлеченные генеалогией, историей, геральдикой и т.д. Здесь вы найдете собеседников, экспертов, умелых помощников в поисках предков и родственников. Вам подскажут где искать документы о павших в боях и пропавших без вести, в какой архив обратиться при исследовании родословной своей семьи, помогут определить по старой фотографии принадлежность к воинским частям, ведомствам и чину. ВГД - поиск людей в прошлом, настоящем и будущем!

[q]
8 февраля 1970 г.
Е.В. Гольдингер пригласила нас к себе, и мы вместе отметили 80-летие со дня рождения Б.Л. Пастернака. Их связывала многолетняя дружба. Они познакомились, когда Екатерине Васильевне было семнадцать лет, а Борису около восьми лет. Незадолго до этого отец Бориса - Леонид Осипович Пастернак, будучи преподавателем Московского училища живописи, ваяния и зодчества, начал давать уроки Екатерине Васильевне. Она проучилась у него пять лет, после чего в 1903 году он ей сказал:
- Я научил вас всему, что знаю сам, теперь идите и работайте самостоятельно.
И все эти пять лет, что Екатерина Васильевна училась у Л.О. Пастернака, она часто бывала с родителями в доме своего учителя. Жена Леонида Осиповича Розалия Исидоровна была пианисткой - ученицей известного венского профессора Лишетицкого. В доме Пастернаков часто устраивались концерты, на которых присутствовали и дети. Примечательно, что Борис Пастернак начинал свой творческий путь как пианист, испытавший большое влияние музыки А.Н. Скрябина, бывшего другом обеих семей - Пастернаков и Гольдингеров.
- Борис продолжал увлекаться музыкой Скрябина, - рассказывала Екатерина Васильевна. - Как-то мы встретились в Большом зале консерватории, где Скрябин исполнял свою "Поэму экстаза". В антракте Борис подошел к нам с мамой в ложу партера и сказал: "Екатерина Васильевна, я в вакхическом восторге!..". Прошло некоторое время, - продолжала Екатерина Васильевна, - и неожиданно Борис бросил музыку. Дело в том, что он не обладал достаточной техникой исполнения и поэтому отказался от серьезных занятий музыкой.
В 1912 году Борис Пастернак уехал учиться в Германию, поступив на философский факультет Марбургского университета. Через три месяца он оставил философию, поняв, что его призвание - поэзия.

Я вышел на площадь,
Я мог быть сочтен
Вторично родившимся...

- В 1922 году у Пастернака вышла первая книга стихов "Сестра моя, жизнь", - рассказывала Екатерина Васильевна. - Он сделался известным поэтом. Он как-то резко перешел на литературу. У него была в Москве квартира в доме писателей в Лаврушинском переулке и дача в Переделкине, где он больше всего и жил. Мы виделись с ним очень редко, но эти встречи были очень искренни. Однажды я встретила его в трамвае. Он рассказал мне, что собирается к своим родителям в Берлин, уехавшим туда в начале 20-х, и радуется предстоящей встрече. Я просила передать им сердечный привет. Я любила своего учителя, обеих его дочерей. Особенно была дружна со старшей, Жозефиной. Я попросила Бориса Леонидовича передать, что помню ее и люблю. Борис посмотрел на меня как- то загадочно и сказал: "Я передам ей вашу улыбку".
- У него на руках остались многие произведения Леонида Осиповича, которые тот писал, еще живя в Москве. Между прочим, портрет моей матери. Позднее Борис Леонидович передал его мне и сказал: "Я, вероятно, не смогу его сохранить, так как в Москве бываю редко, он, конечно, принадлежит вам". Спустя много времени я неожиданно получила от него небольшую пастель, которую Леонид Осипович писал в Сьене. Она изображала сьенское "Пальо" - скачки лошадей без всадников на площади города Сьены. Сьена имеет ряд "сестьери" (городские кварталы). Каждый квартал имеет своих представителей среди сьенских знатных родов, свои цвета и знамена. Лошади скачут без всадников. Обычай устраивать скачки возник в Сьене давно, еще в эпоху средневековья, но сохраняется и поныне. Особенно красива традиционная процессия с историческими костюмами и знаменами перед скачками. В молодости я попала в Сьену летом, а скачки бывают осенью, так что сама я не могла их видеть. Зато Леонид Осипович поехал специально и сделал небольшой набросок пастелью. Вспомнив, как мы увлекались описаниями этого зрелища, Борис Леонидович прислал этот набросок мне в подарок. Меня очень тронуло, что он запомнил и мою любовь к Италии, и наши разговоры об итальянских мастерах...
Екатерина Васильевна достала из комода, где она хранила графику, большого формата пастель Л.О. Пастернака, и мы с Галей по достоинству оценили и мастерство художника, и благородство его сына - поэта милостью Божией, как говорят в таких случаях.
Я спросил, не знает ли Екатерина Васильевна, в какой церкви был крещен Борис Пастернак. Она ответила, что ее учитель принял Православие лишь в 1894 году, когда поступил работать в Училище живописи, ваяния и зодчества. В то же время был крещен и Борис, а в какой церкви это происходило, она не знает.
В заключение Екатерина Васильевна показала нам две открытки, присланные ей Л.О. Пастернаком из музеев Германии в 1910-х годах (из Касселя), и обещала дать мне переснять их на фотопленку.

13 января 1972 г.
Е.В. Гольдингер благоволит мне и даже балует. Зная, что я собираю кроме живописи, графики, скульптуры еще и художественные открытки, Екатерина Васильевна сегодня, на старый Новый год, преподнесла мне в изящном паспарту цветную открытку - репродукцию с картины И.Э. Грабаря "За водой". На ней изображена женщина с ведрами на коромысле, идущая по тропке среди вешних снегов - лучшая импрессионистическая работа Грабаря.
- Игорь Эммануилович в начале века издал целую серию открыток со своих произведений в пользу общины св. Евгении,- сказала Екатерина Васильевна.- Эту он прислал мне в Швейцарию, где мы тогда отдыхали. Разговаривая, я вытащил открытку из паспарту. - А здесь вам послание... - Читайте, читайте, теперь это ваше,- ободрила меня Екатерина Васильевна. Почерк у Грабаря мелкий, округлый, стремительный. Открытка ценна во всех смыслах, в том числе как документ, характеризующий автора и время:
"Дугино, 17 авг. 1909г. Если бы Вы знали, до чего хорошо в русской деревне после трехмесячных, даже самых великолепных, скитаний по заграницам. Погода чудо! Если Вы спускаетесь в Италию, то сделайте удовольствие себе и мне и побывайте в деревеньке Mas Er в нескольких верстах от ст. Cornuda, в двух часах от Венеции. Там ViIIa JiacomeIIi с такими фресками Веронезе, каких нет нигде. Всем Вашим шлю сердечный привет. Ваш. Игорь Грабарь".
Еще раз повторю: нам с женой повезло. Екатерина Васильевна для нас - живой свидетель той культуры, которая ушла, но не бесследно. Мы – ее наследники и как бы передаточное звено для тех, кто идет вслед за нами.

12 февраля 1973 г.
[q]
Если бы на деревянном московском доме пушкинской поры, принадлежавшем художнице Екатерине Васильевне Гольдингер (Большой Ржевский переулок, 4) повесили мемориальную доску с надписью, что здесь бывали выдающиеся деятели русский культуры конца XIX–XX века: композитор Александр Скрябин, художники Илья Остроухов, Игорь Грабарь, Леонид Пастернак, скульптор Анна Голубкина, издатель Осип Кнебель, — любопытствующих, уверен, было бы много.*
[/q]
Но дом за ветхостью подлежит сносу.
По просьбе Екатерины Васильевны я написал письмо в СХ СССР Е.Ф. Белашовой о дарении дома Союзу художников СССР, с тем, чтобы в нем открыть салон по продаже произведений изобразительного искусства. Приходила комиссия, обошли дом со всех сторон, посмотрели и... отказались. Дескать, требуется не капремонт, а полная перестройка и перепланировка, что обойдется Союзу художников слишком дорого.
Сегодня всем жильцам принесли так называемые "смотровые" - документы для ознакомления с новым жильем в окраинных микрорайонах Москвы. Так что Екатерине Васильевне дожить свой век в родном доме не приведется. А ей никак не хочется уезжать. До боли. Здесь прошла вся жизнь, без малого сто лет.
[/q]

В апреле дом опустел. Екатерина Васильевна ушла той же осенью. Еще через год, 10 октября 1974 г. Владимир Александрович в дневнике пишет уже о «пустыре, где некогда был дом Е. В. Гольдингер»…

ГОЛЬДИНГЕР Екатерина Васильевна. Автопортрет.

*) цитата дана в редакции повести В.А. Десятникова "Земной поклон" (М., Синергия, 2008; глава "Находка под лестницей"). В "Дневнике" текст следующий:

[q]
Если бы на доме Е.В. Гольдингер (Большой Ржевский пер., 4) можно было повесить мемориальную доску с надписью, что здесь у врача-гинеколога З.Н. Окуньковой-Гольдингер лечились Надежда Крупская, Клара Цеткин, Александра Коллонтай, Надежда Аллилуева и пр., то зевак, уверен, было бы много.
[/q]

Пока не разобрался с датами жизни Зинаиды Николаевны, цитата казалась мне противоречивой.

Хотелось бы здесь написать еще об одном человеке, который был с Екатериной Васильевной до конца.
Дневник В.А. Десятникова, 25 декабря 1978 г.:

[q]
Вспоминаю матушку Катуар, как мы ее с Галей звали, которая до самой смерти Е. В. Гольдингер приходила к ней и безвозмездно помогала – лечила, убирала, мыла, чистила, готовила. Делала она это с неиссякаемой любовью, пришедшей к ней не по закону, а по благодати. Как и Шаламов, матушка Катуар провела в лагерях четверть века. И всего-то за то, что дед ее был промышленником, память о котором сохранилась в названии подмосковной станции Катуар (Савеловское направление).
[/q]

Татьяна Людовиковна Катуар (1899-1986) была дочерью потомственного почетного гражданина, крупного промышленника, выходца из Франции. Была близко знакома с архимандритом Неофи¬том (Осиповым) и другими видными церковными деятелями. Первый раз ее арестовали 4 августа 1922 года, когда ей был всего 21 год. Она была задержана в здании Политического Красного Креста, когда она пришла справиться о посаженном за решетку протоиерее Владимире Богданове. Ее слова, произнесенные на допросе, о том, что изъятие церковных ценностей есть воровство, послужили причиной двухмесячного содержания под стражей. Это не охладило ее ревностного стремления помогать духовенству, ссыльным, арестованным за веру.

Она посылала посылки, носила передачи заключенным, добывала и посылала изгнанному духовенству в далекие края облачения, иконы, была связной, перепечатывала рукописи. По документам, уже в 1922 году она была знакома с Михаилом Александровичем Новоселовым. В 1929 году арестована вновь вместе с иеромонахом Никодимом (Меркуловым) и священником А. Троицким «за то, что на пишущей машинке размножала молитвы, напи¬санные привлеченными к уголовной ответственности». На допросе она держалась не менее воинственно, чем в 1922 году: «То, что я состою в переписке с высланными служителями культа, – я виной не считаю: по-моему, репрессии по отношению к служителям культа – абсурд. Их высылают во всяком случае не за антисоветскую деятельность, советская власть гонит церковь». Приговорена к заключению в ИТЛ сроком на три года. В 1932 году по отбытии срока наказания выслана в Севкрай сроком на три года. В 1937-м вновь осуж¬дена и отправлена в лагерь. После освобождения работала фельдшером. Была прихожанкой храма свт. Николы в Кузнецах. 16 мая 1956 постановлением пре¬зидиума Московского областного суда отменено постановление ОСО при НКВД СССР, и дело прекращено за отсутствием состава преступления.

Tasha56 написал:

[q]
Рахель Лихт. Черновик биографии Бориса Пастернака
ЧАСТЬ I. "О детство! Ковш душевной глуби!" (1889-1903)
Глава 15. "Мог стать художником"

[q]
Поскольку речь вновь зашла о художнице Е. В. Гольдингер , будет вполне уместно сказать несколько слов о ней и ее родителях.
Екатерина Васильевна родилась в семье дворника , но была удочерена и выросла в семье известного московского хирурга Гольдингера .
[/q]

http://www.port-folio.org/2007/part310.html

И ряд других печатных источников.....
Где же правда?
[/q]

Tasha56, я написал Рахель Лихт, она ответила, что информацию о рождении Е. В. Гольдингер взяла из уже известной нам статьи Дм. Буткевича: http://www.ng.ru/antiquare/2007-02-09/22_goldinger.html. Судя по всему (в том числе, по дате публикаций), эта заметка Д.Буткевича и есть первоисточник подобных слухов в интернете. Сам он на контакт не пошел. Возможно, опечатка ...?

И еще о бюсте Панова. Наконец, с помощью Татьяны Федоровны Пирожковой, я нашел изображение фотогравюры со славянофилами. Почему-то, видимо из-за знакомства с дагеротипами декабристов, я думал, что это также будет дагеротип... Но здесь просто рисунок, к тому же В.А.Панов сидит спиной. Длина волос, вроде бы, подходящая, но такая же прическа могла быть и у Н.Д.Панова, и у кого угодно. В наших поисках этот рисунок не поможет. А о других изображениях В.А.Панова мне неизвестно.
Так что источником версии хранителя скульптуры и главным ее доказательством остается факт изготовления загадочного бюста для давно умершего В.А.Панова. Вернее, запись об этом в отчете Академии. Меня это почти убедило. Осталось уточнить одну деталь...

Салон Елагиных Рис. Э. А. Дмитриева-Мамонова Слева направо: Д. М. Свербеев, Д. А. Валуев, В. А. Панов ( сидит спиной). И. В. Киреевский (за столом), А. С. Хомяков (читает), А. А. Елагин (хозяин, сидит в кресле), К. С. Аксаков (с поднятой рукой), С. П. Шевырев и В. А. Елагин (стоят друг против друга), А. Н. Попов (стоит заложив руки в карманы), бульдог Фомка, П. В. Киреевский (с трубкой )

OVerner
Очень интересно развиваются события. Иногда (по-партизански) посещаю Вашу тему.

[q]
заметка Д.Буткевича и есть первоисточник подобных слухов в интернете. Сам он на контакт не пошел. Возможно, опечатка, либо он просто это выдумал...
[/q]

Может попробовать спросить у директора галереи (Даев переулок, д.33) Александра Киселева? Статья Дмитрия Буткевича в 2007 году касалась выставки, проводимой в этих стенах. Если автор статьи не идет на контакт....
http://www.daev-33.ru/

Новость в деле о бюсте Панова. Напомню одну важную деталь из статьи в каталоге Третьяковки:

[q]
О знакомстве скульптора с В.А.Пановым свидетельствует его собственное упоминание, что помимо портрета Гоголя, заказанного ему К.Т. Солдатенковым, он выполнил «другой портрет Гоголя для В.Панова»3...
3) Отчет Императорской Академии художеств за 1853-1854 академический год.// 1854 16 декабря № 282, с 1342
[/q]

А вот отрывок из этого отчета, опубликованного в № 282 Северной пчелы в 1854 году:

Как я уже писал, после просмотра этого отчета у меня возникло несколько вопросов, требующих ответа, прежде чем принять версию хранителя. И дело было не в том, что в фамилии Панова была допущена опечатка: «по заказу В.Панона». Меня насторожило то, что имена других заказчиков указывались как Г. (т.е. господин) такой-то, или полностью инициалы и фамилия, или даже Г. инициалы и фамилия. А тут просто "В. Панов", при том, что человек уже умер и Рамазанов (согласно рассматриваемой версии) отдавал ему некий моральный долг... Странно. На мой взгляд, тут была какая-то нестыковка.

Это отчет напечатанный в газете. Интересно, а как в первоисточнике? И где он может быть?
Конечно в РГИА! Ф.789 Оп.2 Д.94 "О подготовке к общему собранию Академии и о составлении отчета за 1853-1854 академический год". 30 июня 1854.
И вот, спасибо исследовательнице из Петербурга, можно узнать, что в исходном документе на Л.7. "Отчет Рамазанова":

[q]
... так же из мрамора бюст Н.В.Гоголя по заказу г. Панова, ...
[/q]

Это в корне меняет дело!
Если в первоисточнике просто "Г. Панова", то нет никаких оснований считать, что бюст заказывал умерший за 4-е года до этого В.А.Панов. Ведь других свидетельств, что они с Рамазановым вообще были тесно знакомы, нет. Соответственно, нет весомых оснований сомневаться в первоначальной атрибуции Е.В.Гольдингер. Ведь самое естественное предположение, что "Г. Панов" - это хорошо знакомый Рамазанову Н.Д.Панов. Получается, он делал заказы Рамазанову, следовательно, мог заказать и свой бюст. Это несколько нескромно, но, возможно, он подражал своему кумиру - Островскому, которому в 1850 году сделал бюст Рамазанов... И вообще, в традициях семьи Пановых было заказывать портреты у известных художников, вспомним портрет отца Н.Д.Панова, выполненный Тропининым (о котором писал Рамазанов).
Вот так одна буква все переворачивает!

Еще пару цитат.
Лакшин В.Я. Собрание сочинений в 3 томах. Том 2. А.Н. Островский. М.:Гелеос, 2004:

[q]
В Москве на Собачьей площадке в наследном собственном доме жила богатая помещица Софья Алексеевна* Панова. Ее двадцатилетний сын Николай Дмитриевич - любитель литературы и музицирующий дилетант - затеял в доме матери представления. В качестве режиссеров здесь пробовали себя приятели Островского по "Москвитянину" - Николай Шаповалов и скульптор Рамазанов. В дивертисментах участвовали графиня Ростопчина, композитор Дюбюк, Пров Садовский.
Николай Дмитриевич благоговел перед Островским и, как говорят, первым начал собирать его черновые рукописи, составившие потом основу собрания Н. И. Шаповалова, ныне бережно хранимого Отделом рукописей Ленинской библиотеки. В доме Пановой и были разыграны, между прочим, сцены из "Банкрота".
[/q]

* Здесь ошибка. На самом деле мать Николая Дмитриевича Панова звали Софья Александровна, но это уже другая история, связанная с декабристом Пановым...

Ревякин А.И. Серия литературных мемуаров. А. Н. Островский в воспоминаниях современников. М.: Художественная литература, 1966:

[q]
С поспешностью прапорщика я начал снимать все вещи с конторки, могущие разбиться при боковом ее движении. Первое, что мне попалось, был большой бюст Гоголя, сделанный Рамазановым по маске, снятой с мертвого автора "Ревизора". За Гоголем, в настоящую величину человеческой головы, снят был мной бюст А. Н. Островского. Взяв его в руки, я невольно вспомнил о рассказах насчет громадного самолюбия русского Шекспира. "Что вы так пристально смотрите, неужели не узнаете? Это мой бюст; Рамазанов его снял в тысяча восемьсот пятидесятом году, я был тогда гораздо тоньше... Да рубля за два или за три вы можете найти этот бюст в редакции "Москвитянина" и в петербургских лавках", - отвечал мне Александр Николаевич.
[/q]

А ведь литературная известность пришла к Островскому после комедии «Свои люди — сочтемся!» (первоначальное название — «Банкрот»), опубликованной в 1850. До этого наброски к комедии «Свои люди — сочтемся» и очерк «Записки замоскворецкого жителя» были напечатаны в одном из номеров «Московского Городского Листка» в 1847. Под текстом значились буквы: «А. О.» и «Д. Г.», то есть А. Островский и Дмитрий Горев, провинциальный актер, предложивший ему сотрудничество. Сотрудничество не пошло дальше одной сцены, а впоследствии послужило для Островского источником большой неприятности, так как дало его недоброжелателям повод обвинять его в присвоении чужого литературного труда.

Ой!Как у Вас здесь интересно!Прочитала все с огромным удовольствием,жду продолжения.
С уважением Наталья.

Межова, спасибо! Самому интересно.
А история эта, похоже, скоро исчерпает более-менее реальные пути поисков. Собственно, остались маленькая надежда найти продолжение дела об удочерении в ЦИАМе и попытка найти первоисточник информации о родном отце Екатерины Васильевны. В последнем случае тоже появилась надежда.

Tasha56, спасибо за подсказку!
Tasha56 написал:

[q]
Может попробовать спросить у директора галереи (Даев переулок, д.33) Александра Киселева?
[/q]

Я поговорил с Александром Владимировичем и выяснил, когда они готовили выставку Е.В. Голдингер, то для написания статьи о ней общались с Татьяной Павловной Каптеревой-Шамбинаго и Владимиром Александровичем Десятниковым. О них я писал выше. И фактический материал заметки взят из этих интервью.

У Владимира Александровича Десятникова хранилась рукопись Голдингер "Трудный путь", часть ее воспоминаний он издал в 1997 году в юбилейном сборнике "С крестом и без креста". Владимир Александрович может рассказать многое.
Попробую узнать у него...

images?q=tbn:ANd9GcQqSKQKL2wEblKHwfEJ0k4H7E304O7XRT87Z52mKmnMhanrtOC7NhAHsjd9

Е.В. Гольдингер. Открытое окно. 1912 г.

Мне удалось поговорить с Владимиром Александровичем. Он рассказал, что Екатерина Васильевна предпочитала не касаться темы кровного отца. Она относилась к Гольдингерам как к родителям. А о родном отце как-то упомянула, что он был, вроде бы, дворником на Арбате (именно отсюда эта информация в статье, посвященной выставке ее работ в галерее Даев 33). Но ясно было, что говорить на эту тему она не хотела, хотя в остальном была очень открытым человеком с феноменальной памятью. Помнила многие события, начиная чуть ли не с 2-х летнего возраста!
Так что особо полагаться на эту фразу не стоит.

Еще Владимир Александрович рассказал, что в 60-х годах к Екатерине Васильевне приезжала родная (?) сестра. Владимир Александрович говорит, что именно родная. Но отношения не сложились, и продолжения не последовало.
Кем была эта женщина? Видимо, чтобы попытаться решить эти загадки, придется подробнее изучить судьбу Николая Дмитриевича Панова в 1870-е - 1880-е годы: был ли женат, известно ли что-нибудь о его законных детях. Пока не знаю с чего начать...

OVerner

[q]
Пока не знаю с чего начать...
[/q]

Да-а-а! "Тайна за семью замками"!
Путь поиска оказался не простым, и сколько еще интересных встреч и знакомств он может "принести".... Читая Ваши сообщения, не видно разочарования в полученных ответах. Чувствуется, что сложности исследования Вас не пугают....

[q]
Пока не знаю с чего начать...
[/q]

Может быть пробежаться по собранному материалу еще разок? Со мной такое происходило: с первого раза не сразу замечаешь ЧТО-ТО, лежащее прямо на поверхности...какое-то слово, фраза. Наверное, не самое умное предложение, а вдруг ..

Tasha56
Разочарования? Нет, конечно. Наоборот, столько встреч, пусть виртуальных, столько интересного...
А картина, как мне кажется, стала достаточно ясной, вопрос только, где найти документальные свидетельства...

Я забыл написать, что снова говорил с хранителем скульптуры, она еще раз посмотрела регистрационную карточку бюста Панова, там действительно написано "дар З.Н.Окуньковой-Гольдингер", "Портрет Н.Д.Панова" и "1916".
Кстати, в адресных книгах Москвы З.Н.Окунькова упомянута и в 1916 и в 1917 гг. Более того, в справочнике "Вся Москва. Части транспорт, улицы, домовладельцы" за 1925 год владельцем дома №4 (12 жителей) в Большом Ржевском переулке указана именно Окунькова-Гольдингер З.Н. (в кв. №2 они с Екатериной Васильевной указаны и в 1930 г.*). Так что, получается, бюст передала именно она. И она должна была хорошо знать Н.Д. Панова, если буквально понимать слова из дела об удочерении "от купели", была восприемником. Соответственно, она должна была знать, чей бюст передали в наследство Екатерине, когда той было 14 лет. Когда в 1914 году умер приемный отец, В.П.Гольдингер (в адресной книге Москвы за 1913 год он упоминается, а за 1915-й - уже нет, только З.Н.Окунькова) Екатерина Васильевна отказалась хранить у себя бюст Н.Д.Панова, для нее отцом был Василий Петрович, вот Зинаида Николаевна и передала дар в Третьяковку, ведь скульптор - Рамазанов.
Позже, когда в Третьяковке возникли вопросы по атрибуции бюста и потребовались уточнения, профессионализм Екатерины Васильевны взял верх над чувствами, и она рассказала, почему портрет Н.Д. Панова попал к ней. Но больше она этой темы касаться не желала, а чтобы пресечь разговоры дома, придумала историю про дворника с Арбата.

Е.В.Гольдингер. Мужской портрет. Холст,картон, масло, 39 х 39

Что же касается документальных свидетельств, то в какой-то степени подтвердить или опровергнуть это могут:
1. Продолжение дела об удочерении, если таковое найдется в ЦИАМ.
2. Дело о смене собственника дома Панова на Собачьей площадке (его купил, снес и построил новый в 1895-1897 гг. Мазурин, в этом здании потом был дом композиторов). Опять же, если такое дело найдется.
3. И было бы совсем идеально, хотя маловероятно и затратно, найти нотариальное завещание Н.Д.Панова, ведь кроме как по завещанию Екатерина Васильевна не могла претендовать на наследство от него. Но в ЦИАМе несколько десятков фондов московских нотариусов, не считая фондов 10-ти Городских нотариальных контор...

*) Среди множества ошибочной информации о дате смерти З.Н.Окуньковой в Интернете есть и вполне правдоподобная - «ДИВО» русская книга рекордов и достижений
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ЧЕЛОВЕКА: Государство и общество: Образование:

[q]
ПЕРВАЯ ЖЕНЩИНА - ДОКТОР МЕДИЦИНСКИХ НАУК
1864 году в России был издан указ, запрещающий женщинам иметь специальное образование. Восемнадцатилетняя девушка из Орловской губернии Зинаида Окунькова, одержимая страстной тягой к медицине, посещала занятия в Военно-хирургической академии переодетой в мужской костюм. Позже она уехала из Петербурга в Цюрих, где поступила в университет. Затем продолжила образование на медицинском факультете в Париже. Там же в 1877 году Зинаида Николаевна первой из русских женщин-врачей блестяще защитила диссертацию на степень доктора медицинских наук.
Вернувшись на родину, доктор Окунькова практиковала в Москве. Была членом Московского медицинского общества и Московского общества русских врачей. Умерла в 1938 году.
[/q]

attachment.php?attachmentid=200225&d=1239539252

Е.В.Гольдингер. Беспризорник. 1920-е гг. Холст, масло. 29,5Х24.