БИБЛИОТЕКА. КНИГИ О ГЕНЕАЛОГИИ, ИСТОРИИ ГОРЯЧЕГО КЛЮЧА,

А. Хахин. Курорты Северного Кавказа. Горячий ключ. 1928 г.

https://vk.com/@caucasian_hist...ego-voiska

Из истории Псекупского полка Кубанского казачьего войска
С.В. Самовтор
По именному повелению от 3 ноября 1864 года, объявленному в приказе военного министра, "О водворении в Кубанской области 54-х новых станиц и формировании из них двух новых конных казачьих полков и одного берегового пешего батальона", в Кубанском казачьем войске были сформированы 2 новых конных полка, № 27 и Псекупский, с особыми полковыми управлениями, и Шапсугский пеший береговой батальон.
В состав Псекупского конного полка (штаб полка в станице Ключевой) вошли станицы: Ключевая, Пятигорская, Хребтовая, Фанагорийская, Владикавказская (при ней поселок), Псекупская, Бакинская, Чибийская, Супская, Новодмитриевская, Афипская, Собер-Оашская, Ставропольская, Тхамашинская (или Тхамахинская, при ней два поселка) и Шабановская.
Псекупский конный полк (как и другие закубанские полки и бригады) являлся одновременно и воинской частью Кубанского казачьего войска, и административной единицей в составе Кубанской области.
Устройство и заселение станиц Псекупского полка началось весной 1864 года. В рапорте командира Псекупского полка полковника И.Д. Попки (Попко) наказному атаману Кубанского казачьего войска № 43 от 31 мая 1864 года писалось о сложностях, возникающих при строительстве станиц, и о необходимости выделения дополнительно 2000 рублей на устройство полковой штаб-квартиры. Полковой штаб-квартирой и местом пребывания полкового правления Псекупского полка была избрана станица Ключевая, "как пункт более удобный".
По штату в полковое правление входили:
- командир полка;
- 3 заседателя полкового правления;
- 1 секретарь;
- 3 столоначальника;
- 2 писаря высшего оклада.
Командиром Псекупского полка за все время его существования (1864-1870 гг.) был полковник (впоследствии генерал-лейтенант) И.Д. Попка (Попко) – известный писатель, историк, этнограф, военный, административный и общественный деятель.
В каждую станицу назначались начальник станицы (офицер), станичные судьи и писари. Поскольку, в виду недостатка офицеров, некоторым из них поручено заведование двумя и более станицами, указом войскового правления Кубанского казачьего войска № 466 от 9 июня 1864 года предписывалось назначать на должности станичных начальников "способнейших из местных урядников".
Официально Псекупский конный полк "получил строевое образование и начал воинскую службу" 16 октября 1864 года. Доводя об этом до сведения наказного атамана Кубанского казачьего войска генерал-лейтенанта графа Ф.Н. Сумарокова-Эльстона, командир Псекупского полка полковник И.Д. Попка испрашивал разрешения "на установление в Псекупском полку полкового праздника 16-го октября, в день св. мученика Логвина Сотника".
В строевом отношении Псекупский конный полк делился на 6 сотен. Сотенные дворы (управления) строевых сотен Псекупского конного полка были назначены в следующих станицах :
- сотенный двор 1-й сотни – станица Фанагорийская;
- сотенный двор 2-й сотни – станица Ключевая;
- сотенный двор 3-й сотни – станица Бакинская;
- сотенный двор 4-й сотни – станица Супская (с 1867 года Калужская);
- сотенный двор 5-й сотни – станица Ставропольская;
- сотенный двор 6-й сотни – станица Афипская (с 1867 года Смоленская).
14 декабря 1865 года специально назначенной комиссией полкового правления под руководством есаула Левицкого проводилось освидетельствование полковой штаб-квартиры. Ко времени освидетельствования в полковой штаб-квартире Псекупского полка были возведены следующие здания и строения:
- дом с мезонином для помещения полкового правления, полковой канцелярии и полковой библиотеки;
- казарма для служителей полкового правления и вестовых, а также для помещения караульной команды полковой гауптвахты;
- гауптвахта с тремя отделениями для содержания арестантов;
- два флигеля, один служащий квартирою для приезжающих офицеров и нижних чинов, а второй – для помещения нижних чинов, "служащих при письменных делах полкового правления и полковой канцелярии";
- кухня;
- цейхгауз;
- амбар;
- черкесская сакля "служащая музеем для горских предметов".
На заднем дворе штаб-квартиры располагались еще одна казарма, сарай, конюшня, а также "при полковом дворе, на площадке, устроена гимнастика", т.е. гимнастические снаряды.
За время существования Псекупского конного полка (1864-1870 гг.) в нем произошел ряд административных преобразований.
Именным приказом от 23 декабря 1865 года, объявленным в приказе военного министра, водворенная в том году в Кубанской области станица Георгие-Афипская была причислена к Псекупскому полку.
Согласно именному приказу, объявленному в приказе военного министра, от 22 мая 1866 года упразднялось "как утратившее значение" Григорьевское укрепление, бывшее штаб-квартирой 74-го пехотного Ставропольского полка. Приказом штаба войск Кубанской области № 138 от 10 января 1868 года, солдатская слободка Григорьевская, как находившаяся в районе Псекупского конного полка, была подчинена полковому правлению этого полка. Солдатская слободка преобразовывалась в местечко Григорьевское с самостоятельным управлением в составе: старшины местечка; кандидата в старшины, замещающего его в случае болезни или отсутствия; двух гласных, исполнявших обязанности помощников старшины; шести депутатов от общества для обсуждения общественных дел и разбирательства мелких споров и жалоб; одного писаря. Старшина, кандидат, гласные и депутаты избирались обществом и несли выборную службу без жалованья, а для найма писаря и содержания канцелярии заводилась общественная экономическая сумма. На момент образования местечка Григорьевского в нем проживало 94 семейства (2 офицерских семейства, 70 семейств отставных нижних чинов 74-го пехотного Ставропольского полка, 22 семейства вольнопромышленников), 92 частных дома, 26 торговых лавок, 1 ренсковый погреб, 4 питейных заведения, 1 табачная фабрика, 11 различных мастерских. Местечко Григорьевское, как неказачье поселение, имело особый статус в составе Псекупского конного полка Кубанского казачьего войска.
Согласно распоряжению главнокомандующего Кавказской армией генерал-фельдцейхмейстера великого князя Михаила Николаевича, высочайше утвержденному 4 августа 1866 года, станица Собер-Ашская (Собер-Оашская) была переименована в поселок Афипский, причисленный в административном отношении к станице Афипской.
По высочайшему повелению от 13 сентября 1867 года (объявлено в приказе военного министра от 29 сентября 1867 года) "О переименовании станиц Кубанского казачьего войска", некоторые станицы и поселки Псекупского полка получили новые названия :
- станица Псекупская переименована в станицу Саратовскую;
- станица Чибийская переименована в станицу Пензенскую;
- станица Супская переименована в станицу Калужскую;
- станица Афипская переименована в станицу Смоленскую.
Поскольку станица Афипская была переименована в станицу Смоленскую, то и поселок Афипский (бывшая станица Собер-Оашская, присоединенная к этой станице) высочайшим повелением от 3 февраля 1868 года был переименован в поселок станицы Смоленской.
В марте 1869 года, по распоряжению войскового правления, был отрезан из юрта станицы Северской Абинского конного полка участок земли в 2316 десятин для увеличения юртового довольствия жителей станицы Георгие-Афипской Псекупского полка, так как в юрте этой станицы не хватало земельного надела.
Высочайшим повелением от 10 июня 1869 года станицы Фанагорийская и Хребтовая Псекупского конного полка были упразднены, "из числа 125-ти семейств первой и 57-ми семейств второй станицы, ныне же переселить 99 семейств в другие станицы Псекупского конного полка, а остальные затем 83 семейства расселить в те полки Кубанского войска, где, по местным соображениям, это будет признано наиболее удобным, но с тем, чтобы все это переселение было произведено без всяких со стороны казны и войска пособий".
Приказом по Псекупскому конному полку № 6 от 15 января 1865 года в станицах полка учреждались обывательские земские почты, для чего станичные общества были обязаны сформировать за свой счет по две тройки с повозками и упряжною принадлежностью.
В станице Ключевой, при штаб-квартире Псекупского конного полка, благодаря усилиям полковника И.Д. Попки был создан первый на Кубани этнографический музей. 4 июня 1864 года командир Псекупского полка приказал всем начальникам подведомственных ему станиц собирать памятники материальной культуры обитавших здесь ранее адыгейских племен. "Ныне историческая судьба этого народа свершилась и чрез короткое время не останется и слабых следов его существования в горах. Нам суждено занять его место и на нас вместе с тем лежит просвещенная обязанность спасти, пока еще можно, памятники быта для отечественной науки… К памятникам этим принадлежит всякого рода домашняя посуда и другие орудия, архитектурные украшения и вообще все, что служило для жизни горца в домашнем быту… Обращаясь к Вам с покорнейшею просьбою заняться собиранием этих предметов и присылать их в полковую штаб-квартиру при описи. С них будут сделаны рисунки, и доставление их в Кавказский отдел Императорского русского географического общества заслужит лестную благодарность полку; а между тем из самих предметов будет учрежден при штаб-квартире музеум, не блестящий конечно, но в высшей степени интересный для ученых посетителей, в которых мы не будем иметь недостатка". Для помещения экспонатов Псекупского "музеума" в станице Ключевой была специально построена черкесская сакля "деревянная, срубленная из накатин, покрыта камышом под гребень, с одною дверью из частокола… Длина семь аршин, ширина четыре аршина, вышина три аршина".
14 марта 1865 года наказной атаман Кубанского казачьего войска генерал-лейтенант граф Ф.Н. Сумароков-Эльстон утверждил "Правила для общественных библиотек Кубанского казачьего войска: окружных, бригадных и полковых". Целью учреждаемых общественных библиотек было нравственно-духовное образование всего населения Кубанского войска, а для этого "библиотеки должны удовлетворять умственным потребностям класса образованного, и в то же время содержать легкую, но здоровую умственную пищу для класса малообразованного". На основании этих правил в Псекупском конном полку с 1 мая 1864 года учреждалась полковая офицерская библиотека "посредством 2 % вычета из содержания гг. офицеров, получаемого от казны и от войска". Почетным блюстителем библиотеки являлся командир полка полковник И.Д. Попка. Поставщиком книг в офицерскую библиотеку Псекупского полка был Санкт-Петербурский книгопродавец купец 2-й гильдии Н.Г. Овсянников, который 31 марта 1864 года заключил договор с Кубанским казачьим войском на поставку книг для 18-ти библиотек войска. По описи, составленной 8 мая 1868 года, книжный фонд офицерской библиотеки Псекупского полка включал в себя 401 том (232 наименования литературы), входящих в разделы: "Богословие" (18 томов), "Учебники" (15 томов), "История" (116 томов), "География и путешествие" (14 томов), "Географические карты" (4 карты), "Правоведение и политические сочинения" (6 томов), "Технология и сельское хозяйство" (19 томов), Математика и механика" (9 томов), Медицина" (8 томов), Естествознание" (6 томов), "Смесь" (18 томов), "Словесность" (167 томов). 8 мая 1868 года библиотечный фонд пополнился еще 12 томами, относящимся к различным областям литературы и науки. Кроме офицеров, книгами офицерской библиотеки пользовались учителя, станичные священники, а также нижние чины Псекупского конного полка.
Одновременно с утверждением штата полкового правления утверждался и штат полковой школы в составе одного законоучителя, одного учителя арифметики и грамматики и одного учителя чистописания и рисования. Согласно отзыву командира Псекупского полка № 4976 от 28 августа 1865 года в полку числилась 1 полковая и 5 станичных школ, в которых обучались 70 мальчиков и 6 девочек.
В марте 1866 года командир Псекупского конного полка полковник И.Д. Попка подготовил записку "По предмету заведения станичных школ на прочных основаниях". Отмечалось, что "учреждение школы в каждой станице и содержание школьного учителя необходимо сделать обязательными для станичных обществ, наравне с учреждением запасных хлебных магазинов и с содержанием станичных писарей".
По состоянию на 27 апреля 1867 года в Псекупском конном полку числились 1 полковая и 7 станичных народных школ, в которых обучалось 165 мальчиков и 2 девочки.
На 1 октября 1867 года в Псекупском полку была одна полковая школа в станице Ключевой и 5 станичных школ в станицах Псекупской, Бакинской, Афипской, Новодмитриевской и Супской. В станицах Фанагорийской, Чибийской, Ставропольской, Георгие-Афипской и Хребтовой "по неприисканию учителей для школ в сих станицах таковые закрыты".
По состоянию на апрель 1868 года в полковой школе в станице Ключевой числилось 18 мальчиков и 1 девочка. За период с сентября 1866 года по 1 июня 1868 года на постройку и ремонт полковой школы было выдано начальнику станицы Ключевой сотнику С. Нерсесову 582 рубля 45 копеек.
По состоянию на 1 октября 1869 года в Псекупском конном полку числились 1 полковая и 8 станичных школ, в которых обучалось 193 мальчика и 2 девочки.
Строительство церквей и молитвенных домов в Псекупском конном полку началось вскоре после заселения станиц. Еще в ноябре 1863 года главный священник Кавказской армии протоиерей Стефан Гумилевский в отношении строительства церквей и молитвенных домов во вновь устраиваемых закубанских станицах указывал на следующие обстоятельства: молитвенные дома, "вплоть до сооружения приличных храмов", должны строиться по планам и фасадам, согласно с правилами Православной церкви; иконы и иконостасы должны соответствовать "своему священному назначению"; церкви и молитвенные дома должны быть освидетельствованы местным благочинным, который о результатах освидетельствования обязан доносить главному священнику Кавказской армии; деньги на приобретение антиминсов должны высылаться главному священнику Кавказской армии; при испрашивании разрешения на освящение церкви или молитвенного дома необходимо указывать во имя какого святого предполагается освятить престол. В соответствии с этим на имя командира Псекупского полка стали поступать рапорты станичных начальников и приговоры станичных управлений о постройке молитвенных домов: 7 ноября 1864 года в станице Тхамахинской; 28 декабря 1864 года в станице Ключевой; 15 января 1865 года в станице Новодмитриевской; 30 июня 1865 года в станице Пятигорской; 6 июля 1865 года в станице Псекупской; 9 июля 1865 года в станице Чибийской; 3 августа 1865 года в станице Афипской; 31 октября 1865 года в станице Георгие-Афипской; 1 декабря 1865 года в станице Фанагорийской. Строительство молитвенных домов велось под непосредственным наблюдением благочинного Псекупского конного полка священника станицы Ключевой Петра Смирнова. В декабре 1864 года в Псекупском полку числились священники: Петр Смирнов, Николай Виноградов, Иоанн Изволенский, Мефодий Оглоблин, Григорий Орлов, Иаков Конокотин, Константин Четыркин и Стефан Медведков.
Согласно распоряжению войскового правительства № 1176 от 16 января 1865 года войсковому архитектору Кубанского казачьего войска Е.Д. Чернику было поручено проектирование церкви для станицы Ключевой Псекупского конного полка. 19 июля 1865 года общество станицы Ключевой заключило контракт на постройку церкви с подрядчиком итальянско-подданным Иосифом Травалио, рекомендованным войсковым архитектором. Согласно предписанию полкового правления Псекуского полка № 490 от 27 января 1870 года "церковь уже совершенно окончена и в ней совершается Богослужение", а деревянный молитвенный дом Ключевое станичное управление обязано было "позаботиться продать возможно выгоднее".
Согласно общественному приговору станицы Калужской (бывшей Супской) от 13 октября 1868 года церковь в этой станице, начатая постройкой в 1866 году, "окончена работою и по освидетельствованию Войсковым Архитектором признана в точной исправности".
В отзыве войскового архитектора Е.Д. Черника № 164 от 6 сентября 1865 года был представлен проект деревянной церкви "в византийском вкусе" в станице Чибийской (с 1867 года Пензенской) , которая строилась в течение нескольких лет на войсковые деньги.
Высочайшим указом, последовавшим из Кавказской духовной консистории, № 2976 от 28 мая 1868 года "разрешено перенесть Скорбященскую временную церковь станицы Тхамахинской в станицу Ставропольскую".
Становление медицинской части в Псекупском конном полку началось со времени заселения станиц полка. В расчете жалованья и столовых денег штаб- и обер-офицерам и классным чиновникам Псекупского конного полка за майскую треть 1864 года полковым лекарем числился коллежский ассесор Ананьин. На 1 января 1865 года в Псекупском конном полку числилось 8 фельдшеров.
Штаб-доктор войск Кубанской области статский советник Квятковский в рапорте от 6 июня 1864 года за № 2919 донес, что "близ водворяемой станицы Ключевой, Псекупского конного полка, открыты минеральные источники, которые по своим химическим свойствам и высокой температуре, должно полагать, будут полезны при лечении некоторых хронических болезней". 15 июля 1864 года при Псекупских минеральных водах было торжественно открыто лазаретное отделение от Кубанского казачьего войска, в заведование которым был определен главный лекарь Екатеринодарского войскового госпиталя коллежский советник Рымашевский. Смотрителем Псекупского лазаретного отделения был назначен есаул Стояновский, под начало которого поступило 3 урядника и 20 казаков для обслуживания больных и выполнения хозяйственных работ. Для помещения больных, "имеющих пользоваться минеральными водами" было прислано 3 госпитальных палатки от Ставропольского пехотного полка. Коллежскому советнику Рымашевскому было отпущено 3000 рублей из войсковых сумм для устройства при водах купальни, ванн и казармы для помещения больных. Лазаретное отделение в течение 1864-1865 гг. функционировало в летний период и закрывалось на зиму. Не излечившиеся больные отправлялись в Екатеринодарский госпиталь, а все строения и имущество госпитального отделения сдавались по описи в Псекупский полковой лазарет. В декабре 1865 года исправляющим должность полкового лекаря Псекупского полка значился коллежский ассесор Рымгайло.
Полковой лазарет Псекупского конного полка был открыт 1 февраля 1865 года в станице Ключевой. Из сумм Кубанского казачьего войска на содержание лазарета выделялось единовременно 500 рублей серебром "на обзаведение вещами и посудою" и ежегодно: на жалованье чинам, служащим при лазарете – 1104 руб. 5 коп.; на содержание больных в лазарете по штатному числу полка – 245 руб. 95 ½ коп.; на содержание больных внутреннеслужащих казаков, полагая за каждого человека по 7 ½ коп. серебром в сутки – 400 руб.; на довольствие лазаретной прислуги – 400 руб. Полковой лазарет, "по неимению для него другого здания", временно помещался в "недостроенной еще вполне казарме, возведенной при Псекупских минеральных водах для войскового госпитального отделения, открываемого на летний сезон".
26 апреля 1866 года, "согласно признанной пользы Псекупских минеральных вод и вследствие ходатайства начальника Кубанской области", главнокомандующий Кавказской армией генерал-фельдцейхмейстер великий князь Михаил Николаевич приказом № 951 определил: а) при Псекупских минеральных водах учредить госпитальное отделение от Екатеринодарского войскового госпиталя на 50 человек; б) на окончание строительства госпитального отделения выделить из войсковых сумм до 7000 руб. серебром. Госпитальное отделение также функционировало в летний период и закрывалось на зиму. По освидетельствованию, проведенному 4 ноября 1868 года комиссией под руководством полковника И.Д. Попки, в бывшем госпитальном отделении при Псекупских минеральных водах были выстроены: главный корпус; флигель для помещения кухни, пекарни, квартиры смотрителя и канцелярии; флигель для помещения доктора, аптеки и фельдшеров.
27 мая 1868 года, согласно высочайше утвержденному положению Кавказского комитета, при Псекупских минеральных водах был учрежден поселок Горячий Ключ. Поселок учреждался при минеральных источниках, находящихся в долине среднего течения реки Псекупса, в окрестностях станицы Ключевой… "с целью доставления посетителям источников необходимых помещений и других для жизни удобств". Поселок Горячий Ключ "в порядке управления оным" подчинялся полковому правлению Псекупского полка Кубанского казачьего войска. Во вновь образованном поселке разрешалось селиться лицам как казачьего, так и других сословий. Согласно пункту 13 этого положения на начальника Кубанской области возлагалась разработка подробных правил образования поселка "Горячий Ключ". 3 ноября 1869 года сенатским указом были утверждены "Временные правила для образования местечка "Горячий Ключ" при Псекупских минеральных водах в Кубанской области", разработанные на основании положения Кавказского комитета от 27 мая 1868 года. С учреждением при Псекупских минеральных водах "правильного поселка" можно говорить об образовании здесь постоянно действующего лечебного заведения и бальнеологического курорта.
На 1 января 1870 года в Псекупском конном полку числилось 11 фельдшеров, служащих при полковом лазарете и в станицах полка. Согласно указу войскового правления Кубанского казачьего войска от 15 декабря 1870 года полковой врач 15-го конного полка Кубанского казачьего войска лекарь Беляев был командирован в Псекупский конный полк "для исправления должности полкового врача и заведывания полковым лазаретом Псекупского полка, по случаю болезни штатного врача этого полка надворного советника Вьюгова".
С 1 января 1871 года с введением нового административного устройства в Кубанской и Терской областях Псекупский полк был упразднен.
Источник: Интернет-журнал «Кавказские истории»

Фото: Адагумский и Псекупский полки.

Забияка Алина Алексеевна


(4 курс, «История», ОФО)



Воспоминания из семейного архива как источник по истории Гражданской войны на Кубани


Гражданская война, являясь одной из самых драматичных страниц в нашей истории, всегда будет привлекать к себе внимание исследователей. Особенности современного освещения Гражданской войны, в том числе и на Кубани, заключаются, на наш взгляд, в том, что из одной крайности историки попали в другую: современная историография уделяет основное внимание деятельности не Советской армии, а белогвардейцев. Однако мы уверены, что при изучении такого сложного и многогранного явления, каким являлась Гражданская война, чрезвычайно актуально внимательное изучение документов обоих лагерей. По этой причине мы надеемся, что использованные в данной работе неопубликованные исторические источники из личного архива семьи Забияка – а именно, несколько воспоминаний о героической деятельности красных партизан в горном Закубанье в период Гражданской войны, – дополнят существующее представление о войне новыми важными фактами, возможно, не всегда бесспорными, но тем не менее, заслуживающими внимания историков.

Целью данной работы является освещение малоизвестных событий Гражданской войны в нашем крае по материалам воспоминаний непосредственных активных участников революционного и антиденикинского движения в Закубанье, руководителей Краснопартизанского отряда станицы Бакинской Екатеринодарского отдела.

Основным и наиболее подробным источником данной работы стали «Воспоминания о революционном движении в станице Бакинской» Ивана Поликарповича Забияки (1892–1969 гг.) – начальника штаба Краснопартизанского Бакинского отряда. До революции И. П. Забияка являлся старшим урядником Кубанского казачьего войска, в Первую мировую войну воевал на Персидском фронте в составе корпуса генерала Баратова. Следующий источник – «История Краснопартизанского Бакинского отряда» Федора Моисеевича Мартышевского (годы жизни неизвестны) – активного революционного деятеля Закубанья, организовавшего упомянутый отряд. И, наконец, «Воспоминание» Алексея Александровича Гумянова (род. в 1898 г., год смерти неизвестнен) – артиллериста Северо-Лабинского полка, затем красного партизана.

Большую информативную ценность представляют также интервью и беседы И.П. Забияки, Ф.М. Мартышевского, Ф.Е. Огурцова и А. Т. Шевченко в нескольких номерах горячеключевской газеты «По пути Ильича» 1957 года выпуска.

Все эти документы созданы к 40-летию Октябрьской революции, что, несомненно, не могло не отразиться на освещении описываемых событий (имеются в виду идеологические штампы, неточности в датах и фамилиях), но в целом события воссозданы достоверно, что подтвердили многочисленные боевые товарищи авторов.

О чем же повествуют данные источники?

С декабря 1917 г. вернувшиеся с фронтов трудовые казаки и иногородние Закубанья приступили к созданию инициативных групп и боевых революционных дружин, цель которых – установление путем агитации Советской власти в закубанских станицах и организация последующего похода на Екатеринодар. В частности, в станице Бакинской в доме И.П. Забияки в конце 1917 – начале 1918 г. собиралась подпольная большевистская организация, связанная с Екатеринодарским комитетом большевиков во главе с А.А. Лиманским. Нужно отметить, что далеко не все ее участники являлись тогда убежденными большевиками. Особенностью станицы Бакинской было наличие значительной прослойки богатых казаков, в том числе офицерского звания, что представляло большую угрозу для революционеров. Так, Ф. Мартышевский пишет, что станичный атаман, «плантатор-эксплуататор Колотий Хрисанф Гордеевич, и писарь Волкорез Герман Александрович всячески подрывали указанные начинания и тормозили работу, донося об этом в Екатеринодар … Они вызывали представителей из Екатеринодара для недопущения нашей агитации в пользу Советской власти» [1].

На окончательное решение бакинцев о свержении у себя атаманской власти повлияло установление власти Советов в станице Рязанской 9 января 1918 года, куда сразу же направились авторы воспоминаний, чтобы перенять опыт революционной борьбы. «Сначала, – рассказывал Мартышевский, – мы заехали в аул Габукай, там стояли части “Дикой дивизии”. Встретили нас чуть ли не в штыки. Мы уговаривали их помириться с большевиками, ведь всем надоело воевать. Но они, конечно, отказались…. Отправились в станицу Рязанскую. Хотя мы и собирались установить в станице [Бакинской] Советскую власть, все же большевиков мы не знали, думали, что они какие-то особенные люди. Подъезжаем к Рязанской, нас встречают люди с красными лентами. “Какие же, думаем, это большевики? Это же наши, казаки!” Приняли нас хорошо… Решение присоединиться к большевикам окрепло» [2].

Установление в Рязанской станице власти Советов напугало краевое правительство, и в Закубанье был направлен отряд во главе с членом Рады Султан-Шахим-Гиреем. Тогда с целью «не допустить развитие военных действий в беднейшей полосе Закубанья… и урегулировать все вопросы путем переговоров» к этому военному деятелю была отправлена делегация представителей местных станиц, в том числе Бакинской, но «Султан-Шахим-Гирей и его свита офицерства категорически заявили делегатам: “Никаких соглашений и переговоров с большевиками – разгромим большевиков”. После этого все 24 делегата просили Султан-Шахим-Гирея выделить делегатов только рядового состава от всех белогвардейских частей… Всех делегатов очень хорошо приняли, обстоятельно пояснили цель и задачу Советской власти…и через присланных белогвардейских делегатов был послан письменный ультиматум генералу Султан-Шахим-Гирею: в течение 24-х часов добровольно всем белогвардейцам сложить все оружие и боеприпасы и доставить в станицу Рязанскую большевикам, и пропустить все большевистские воинские части без боя в поход на Екатеринодар… По истечении 24-х часов большевики перешли в наступление и разбили белогвардейцев» [3].

11-го января 1918 г. (по старому стилю) в станице Бакинской была установлена Советская власть. Началось формирование Краснопартизанского отряда «с целью недопущения корниловских гостей и частей Кубанской Рады» [4] в Закубанье. Бывший кавалерийский командир А. Е. Попович отмечал: «Казачья беднота станицы Бакинской… в числе самых первых станиц бывшего Екатеринодарского отдела восстала против своей кулацко-казачьей атаманщины и свергнула ее. Когда в Екатеринодаре хозяйничала белогвардейская Рада, эта небольшая станичка – Бакинская – уже имела свой Красногвардейский отряд и вела активную борьбу с Кубанскими врагами революции» [5]. «В состав [Бакинского] Краснопартизанского отряда добровольно записалось 475 человек казаков и иногородних (население же станицы, по данным на 1914 г., составляло 4230 чел. – прим. автора доклада)… В станице Бакинской была организована база снабжения отряда продовольствием и всем необходимым» [6]. В первой половине февраля этот отряд помог свергнуть атаманскую власть в соседних станицах (Саратовская, Кутаисская, Мартанская, Суздальская, Черноморская). По данным авторов воспоминаний, «из большинства станиц прибыло в наш краснопартизанский отряд по 100 человек, изъявивших желание… и в общей сложности отряд достиг 1150 человек: пехоты – 300 чел., конницы – 100 чел., рота связи – 15 чел., саперная рота и 75 человек команды разведчиков» [7], не считая артиллерийской и санитарной частей.

В дальнейшем Бакинский отряд активно боролся с отступавшими из Екатеринодара под натиском Красной Армии белыми частями Бардижа, Улагая, Султан-Шахим-Гирея.

В начале апреля 1918 г. из Бакинского, Рязанского, Князе-Михайловского, Белореченского отрядов и Северо-Лабинского полка была организована 3-я Советская армия во главе с Костоглотом (имя и отчество этого командира нам неизвестно – прим. наше), которая приняла участие в обороне Екатеринодара от войск Корнилова. 13 апреля Л. Г. Корнилов погиб. В этой связи чрезвычайно интересную заметку оставил заместитель комбата Северо-Лабинского полка А. А. Гумянов: «Был убит сам генерал Корнилов нашим 1-м орудием… Был приказ командира полка Губина наградить [командира батареи] Курбатова и его заместителя Гумянова Орденами Красного Знамени», но «командир полка был убит, и наша награда погибла. [И. Л.] Сорокин много погубил хороших полководцев» [8]. Неизвестно, подразумевает ли Гумянов то, что генерала Корнилова убил снаряд именно Северо-Лабинского полка, или же он просто восхищается подвигом красных артиллеристов, даже не зная, какой именно части принадлежала эта заслуга, однако данные сведения, по нашему мнению, заслуживают внимательного рассмотрения. Ведь такие вопросы, как место расположения части, ведшей огонь по штабу Корнилова, и того, кто ею командовал, остаются, по признанию историков, не решенными окончательно [9].

В июне – июле 1918 г. на территории Закубанья, как и в других местах Советской Кубани, стали формироваться контрреволюционные соединения. С одним из них – бандой бывшего станичного атамана есаула Котлова - боролся Бакинский отряд. В банду внедрялись члены отряда, его командование неоднократно обращалось в Екатеринодарский исполком, «но в Екатеринодарских органах, по-видимому, имелось много контрреволюционных работников, и не принималось мер по нашим заявлениям». В итоге Котлов «внезапно ночью пообезоружил всех советских работников и активистов», намереваясь их казнить, «и ночью же тт. Мартышевский и Забияка ушли в Екатеринодар и сообщили…военному комиссару Волику Ф. Я. …о случившемся», и по распоряжению комиссара «был срочно направлен в помощь нам 1-й Екатеринодарский стрелковый полк под командованием тов. Демуса» [10], при помощи которого банда была ликвидирована.

10-12 августа 1918 г. (точная дата авторам неизвестна) в Бакинскую вступили белогвардейские части. Бакинский отряд, не успевший уйти вместе с главными частями Советской армии, скрылся в горах, где вскоре приступил к совместным партизанским действиям с отрядом Фаддея Евстафьевича Огурцова, организованного из жителей сел Безымянка, Фанагорийское, Хатыпс, Пятигорское. В Бакинской свирепствовал белый террор по отношению к семьям партизан: «Пытки, избиения, истязания производились в здании школы, а в ряде случаев врывались в дома по ночам… В качестве судей, приговаривавших к пыткам и к истязанию», были сестры вышеупомянутого есаула Котлова и их пособники [11]. Немало зажиточных иногородних перешло на сторону белых, причем «Петр Филатов-Мельник (пулеметчик у белых), …владелец мануфактурного магазина и медицинский фельдшер… приняты были в казаки за их активное пособничество белым. Все трое они…приходили на сходку почетных стариков и заявляли громогласно: “Не хотим быть большевиками, хотим быть казаками”»[12].

Закубанье являлось важной стратегической территорией деникинского тыла, так как вблизи располагались черноморские порты, откуда белые получали материальные поставки от стран Антанты. Следовательно, как и в Черноморском округе, необходимы были активизация краснопартизанского движения на этой территории и его успешная координация. Поэтому в июне 1919 г. Ф.Е. Огурцов был назначен командующим Краснопартизанской армией Кубанского округа, его отряд переименован в 15-й повстанческий батальон, а Бакинский отряд – в 16-й. И.П. Забияка сообщал: «[Бакинский] отряд к 1919 году вырос до 1200 человек, вел активные боевые действия, во многих боях участвовал » [13].

Ф.Е. Огурцов, однако, подчеркивал, что «связи с Екатеринодарским подпольным партийным центром установить долго не удавалось. В апреле 1919 года мы установили связь с центром через Агафию Трофимовну Шевченко [опытного партийного работника] и стали получать указания, что делать»[14].

Партизаны не только вели агитацию среди местного населения и насильно мобилизованных деникинских солдат, они отражали налеты карательных отрядов, а также внедрялись в белогвардейские части, изготавливали поддельные документы для cоветских работников. В январе 1920 г. бакинцами была налажена эффективная связь с узниками Екатеринодарской тюрьмы, где находились в заключении, в числе прочих, А. А. Лиманский и Ф. М. Мартышевский, арестованные деникинцами в 1918 – 1919 гг. 24 января 1920 г. Мартышевский был легально освобожден благодаря советам Лиманского и хитрости бакинцев[15].

С наступлением советских войск в начале 1920 года участились столкновения закубанских партизан с белогвардейскими воинскими частями.

Например, 4-го и 5-го марта 1920 г. партизаны Огурцова в количестве 500 человек провели успешный бой с превосходящими силами белых в станице Саратовской, и, хотя не очистили ее полностью от белых, но тем не менее смогли захватить 2 артиллерийских орудия, до двухсот снарядов, 20 пулеметов. Причем Ф.Е. Огурцов, переодевшись в форму белогвардейского полковника, самостоятельно провел разведку и обманул белых артиллеристов [16]. Бакинские же партизаны семь с половиной часов сражались с Корниловским, Сибирским и Донским полками под станицами Кутаисской и Суздальской; 7-го – 8-го марта бой длился почти шесть часов, партизаны захватили множество трофеев, причем потеряли раненым только одного бойца. В тот же день «в станице Саратовской расположилось Кубанское правительство и Рада со свитой и отряды Шкуро, офицерство, юнкера… при весьма хорошем вооружении и снаряжении. Командованием нашего отряда предложено [было] всем сдаться нам добровольно… и после невыполнения нашего требования отряд наш перешел в наступление со стороны реки Псекупс от границ станиц Бакинской и Черноморской, а подоспевший к этому времени из Горячего Ключа…отряд тов. Огурцова перешел в наступление со стороны станицы Ключевой. 3,5 часа длился горячий бой; белые, несмотря на громадное превосходство их сил… выбиты нашими отрядами из станицы Саратовской» [17], после чего они отступили к аулу Шенджий, Пензенской и Калужской, причем в последней станице, по сведениям советского командования, расположились сами генералы Шкуро и Букретов [18].

9-го марта бакинцы и отряд Огурцова приняли участие в освобождении Пензенской и Калужской станиц. Затем до 2-го мая 1920 г. закубанские партизаны совместно с другими советскими частями преследовали отступающую к Сочи Кубанскую армию Морозова до самой ее капитуляции. В сентябре 1920 г. Бакинский отряд был официально расформирован, а часть его бойцов приняла участие в войне с Польшей.

Но и после установления Советской власти на Кубани продолжалось сопротивление антисоветских элементов. В мае - июне 1920 г. в Горячеключевском районе сформировались крупные белозеленые банды, успешным вылазкам которых способствовала подрывная работа предателей – белых офицеров Коротченко и Глазова. Они пробрались на посты районных военкома и военрука, готовили покушения на Ф.Е. Огурцова, И.П. Забияку и А.Т. Шевченко, а также организовывали неоднократные бандитские нападения на сам Горячий Ключ [19].

Для борьбы с бандитами были созданы районные отряды самообороны и районная чрезвычайная тройка во главе с И.П. Забиякой, который проявлял на этом посту твердость и принципиальность. Банды белозеленых, по его сведениям, инструктировал бывший белогвардейский генерал Пржевальский, который «появлялся в их местах расположения в форме монаха…для формирования здесь Запорожского и Закубанского корпусов» [20]. Здесь, скорее всего, имеется в виду генерал М. А. Пржевальский, которого А. И. Деникин в конце 1918 г. назначил командующим добровольческими войсками на Кавказе, однако, судя по его биографии, к началу описываемых событий Михаил Алексеевич уже эвакуировался с Кубани [21]. Тем не менее, в наших источниках, по всей вероятности, говорится именно о нем. Особый отдел 9-й Советской армии направил к белобандитам своего работника (фамилия его, к сожалению, неизвестна) под видом генерала Пржевальского, который вошел в доверие к «белозеленым» и содействовал их разгрому. Современник тех событий Т. К. Полещук рассказывал: «Однажды в его отсутствие в густом кустарнике леса я нашел спрятанную одежду: бурку, обшитую золотом, хромовые сапоги, бешмет красный, казачий пояс, украшенную серебром саблю, черные казачьи брюки, наган, бороду, усы… На следующий день он переоделся в спрятанную форму, и, когда возвратился ко мне, я его не узнал… И только позже я узнал, что он пошел к бандитам в лес, представился белым генералом Пржевальским, значительную часть бандитов вывел из леса за Кубань, и там эти банды были уничтожены» [22].

Одновременно под общим командованием Ф.Е. Огурцова и И.П. Забияки была разгромлена четырехтысячная банда атамана Самуся, пленен его штаб и множества бойцов.

В 1921 г. была ликвидирована банда атамана Петровского, который «едва не взят был в плен на тачанке со своей женой» [23], а затем убит А.Е. Поповичем «на территории станицы Кутаисской на плантации Попандопуло… в жаркой смертельной схватке» [24]. В мае – июне 1921 г. велась борьба с бандой бывшего есаула Соколова, на винтовках у бойцов которого было начертано: «Да не дрогнет рука убить большевика» [25].

Ликвидация белозеленых банд затянулась в Горячеключевском районе до 1923 года. Но активная деятельность отрядов самообороны под командованием И.П. Забияки, отряда Ф.Е. Огурцова и кавалерийского эскадрона первого кавполка 9-й армии под командой А.Е. Поповича окончательно ликвидировала белозеленых.

Итак, приведенные в докладе факты дополняют картину Гражданской войны в нашем крае, отражают трудный процесс установления Советской власти на Кубани, демонстрируют героизм и боевое мастерство красных партизан, славные традиции которых в дальнейшем были использованы их потомками в период Великой Отечественной войны.

Примечания:

1. Мартышевский Ф. М. История Краснопартизанского Бакинского отряда [Рукопись]. 1957. С. 3.
2. Бойцы вспоминают минувшие дни // По пути Ильича. Горячий Ключ. 1957 г. 16 окт. № 123. С. 4.
3. Забияка И. П. Воспоминание о революционном движении … в станице Бакинской [Рукопись]. Краснодар, 1957. С. 3.
4. Мартышевский Ф. М. Указ. соч. С. 4.
5. Попович А. Е. Секретарю РК КПСС Горяче-Ключевского района тов. Якименко. 17 августа 1957 г. С. 1.
6. Забияка И. П. Указ. соч. С. 4.
7. Мартышевский Ф. М. Указ. соч. С.5.
8. Гумянов А. А. Воспоминание [Рукопись]. Горячий Ключ, 1957. С. 1 – 2.
9. См.: Илюхин Р. С., Корсакова Н. А. Тайна “Гначбау” (Загадки, связанные с гибелью Л. Г. Корнилова). Сайт «Кубанского казачье войско». URL: http://www.slavakubani.ru/read.php?id=1301
10. Мартышевский Ф. М. Указ. соч. С. 7; Забияка И. П. Указ. соч. С. 5 – 6.
11. Забияка И. П. Указ. соч. С. 7.
12. Там же. С. 7.
13. Бойцы вспоминают минувшие дни // По пути Ильича. Горячий Ключ. 1957 г. 16 окт. № 123. С. 4.
14. Там же. С. 4.
15. Забияка И. П. Указ. соч. С.8.
16. Хилинский Ф. А. На заре Октября: 40 лет назад // По пути Ильича. Горячий Ключ. 1957 г. 30 окт. № 129. С. 4.
17. Мартышевский Ф. М. Указ. соч. С. 10 – 11; Забияка И. П. Указ. соч. С. 10 – 12.
18. См.: Борьба за Советскую власть на Кубани в 1917 - 1920 гг. Сборник документов и материалов. Краснодар, 1957. С. 386 - 387.
19. Забияка И. П. Указ. соч. С. 13 - 15; Хилинский Ф. А. На заре Октября // По пути Ильича. Горячий Ключ. 1957 г. 5 нояб. № 132. С. 4
20. Забияка И. П. Указ. соч. С. 13.
21. См., напр.: Басханов М. Пржевальский Михаил Алексеевич. Сайт «Русская армия в Великой войне: Картотека проекта». URL: http://www.grwar.ru/persons/persons.html?id=521
22. Цит. по: Хилинский Ф. А. На заре Октября // По пути Ильича. Горячий Ключ. 1957 г. 5 нояб. № 132. С. 4.
23. Гумянов А. А. Указ. соч. С. 3.
24. Забияка И. П. Указ. соч. С.18.
25. Там же. С. 17.

КАЗАКИ
Сколько на самом деле переселилось казаков на Кубань в 1792-1794 годах

В 1792–1794 гг. путем переселения на Кубань малороссийских казаков возникает Черноморское казачье войско. По разным оценкам, сюда переселилось от 13,3 до 25 тысяч человек.



Черноморский казак, 1812 г. (Автор: Корнеев Е. М. (1782 – 1839) - Альбом «Народы России, или Описание обычаев, нравов и костюмов разных народов Российской империи»

Первым цифру в 25 тыс. чел. (в том числе 17 тыс. мужчин) переселенцев назвал И.В. Бентковский (1881 г.). Как он сам написал, это были оценочные данные*, а потому неточные. Впоследствии эти данные в своих трудах приводили дореволюционные и советские ученые Ф.А. Щербина, С.А. Чекменев и др.**. В более позднем труде Ф.А. Щербина уточнил сведения о количестве черноморцев-переселенцев 1792–1794 гг. до 13283 и 14374*** человек. Автор пишет, что всего зачислено было 2936 дворов, с 7860 мужчинами и 6514 женщинами (14374 чел.). В следующей работе он уменьшает число переселенцев до 2727 дворов, в которых числилось 7308 мужчин и 5975 женщин (13283 чел.)****. Таким образом, возможно, что не все жители, назначенные к переселению, пришли на Кубань.

Несколько другие данные приводит П.П. Короленко. Он писал, что «всех жителей в Черномории в 1794 г. считалось мужского пола 12645 и женского пола 5526 душ»***** (18171 чел.).

Какие из этих данных более точные, нам неизвестно. Чтобы ответить на этот вопрос, требуется тщательный анализ первоисточников, которые нами не обнаружены. Однако с уверенностью можно сказать, что масштабы миграции населения в Черноморию не превышали 13,3–18,2 тыс. чел. Больше всего при основании Черноморского войска взяли переселенцев из уездов будущих Херсонской и Екатеринославской губерний. Были выходцы также из Полтавской губернии.

Первые казаки в пределы Черномории прибыли осенью 1792 г., зимовали на р. Ее, а весной следующего года передвинулись к Кубани и стали лагерем на Карасунском куте, где основали войсковой город Екатеринодар******. Всего в войске было образовано 42 селения (курени) и 2 городка (Екатеринодар и Тамань).

Ссылки на источники:

* Бентковский И.В. заселение Черномории с 1792 по 1825 год // Памятная книжка Кубанской области на 1881 г. Екатеринодар, 1881. отд. III. С. 20.

** Щербина Ф.А. Краткий исторический очерк // Кубанское казачье войско 1696–1888 г. Сборник кратких сведений о войске / сост. Е.Д. Фелицын. воронеж, 1888. С. 54; Чекменев С.А. Переселенцы. Пятигорск, 1994. С. 57; История народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIII в. М., 1988.

*** Щербина Ф.А. История Кубанского казачьего войска. Т. II. История войны казаков с закубанскими горцами. екатеринодар, 1913. С. 54; Щербина Ф.А. История Кубанского казачьего войска. Т. I. История края. Екатеринодар, 1910. С. 554.

**** Щербина Ф.А. История Кубанского казачьего войска. Т. II. История войны казаков с закубанскими горцами. екатеринодар, 1913. С. 54.

***** Короленко П.П. Первоначальное заселение черноморскими казаками Кубанской земли // Известия общества любителей Кубанской области. Вып. I. Екатеринодар, 1899. С. 56.

****** Короленко П.П. Двухсотлетие Кубанского казачьего войска 1696–1896 (исторический очерк). Екатеринодар, 1896. С. 16.

Черноморский казак, 1812 г. (Автор: Корнеев Е. М. (1782 – 1839) - Альбом «Народы России, или Описание обычаев, нравов и костюмов разных народов Российской империи»

История Лёни Тараника.

С первых же дней начала войны 15-летний Лёня мечтал о фронте, когда провожали на войну отца его любимой племянницы, мальчик обещал ему, что скоро и он будет сражаться с фашистами. Никто тогда не знал, что с Лёней велась работа по подготовке к роли связного партизанского отряда.

«19 августа 1942 года станицу заняли гитлеровцы. Нас выгнали из дома. Фашисты бесчинствовали. Резали скот, птицу, забирали все продукты питания. Погнали женщин на укрепительные работы. По улицам ходили со злющими собаками, с автоматами. Сами весёлые, играли на губных гармошках.

Лёнька с первых же дней оккупации начал разведработу: какие части гитлеровцев есть в станице, где стоят, сколько вооружения. Лёня должен был встречаться со школьным учителем и передавать ему сведения. Мама просила Лёнечку не разгуливать по станице, не попадаться фашистам на глаза, но он выполнял задания партизанского штаба и ее не слушал».

20 августа Лёню с товарищами заставили вместе с конюхами купать лошадей в реке. Немцы боялись обстрелов, мальчишками прикрывались. На следующий день пацанов снова погнали к реке. Лёни с ними не было; но позже он подошёл к реке.
Виктор Антонович Задуха говорил мне, как удивились они, увидев нарядно одетого Лёню. Он был в своих выходных рубашке «гуцулочке» и шароварах, обутый в тапки, сшитые местным сапожником (пацаны всегда ходили босые). Он немного постоял в стороне, словно на что-то очень ответственное решался, а потом взял коня и повёл его в реку мыть. И таким образом дошёл до другого берега, а происходило это в районе горы Золотой.

Мальчик резко побежал через поля в сторону садов, но был настигнут фашистами на лошадях. Его сразу же стали обыскивать. В карманах штанов нашли гранату и патроны, а за пазухой немецкие документы, которые Лёня выкрал из их штаба. Его погнали к штабу, который находился на подворье его бабушки.

«Допрашивали Лёню два дня. Полицаи говорили: «Молчит. Не говорит ни слова. Никого не выдаёт». Пошли к дому Антона Ивановича Задухи, тот, божась, стал ручаться, что Лёнька не партизан, просто похулиганил.

23 августа во двор согнали бабушку, маму Лёни и других родственников, соседей - заставили наблюдать за происходящим. Вывели измученного, истерзанного Лёню: «Мама, не бойтесь, не предал». Плакать, кричать никому не разрешили. Лёню заставили копать могилу. Мать стала умолять гитлеровцев пощадить сына, но те навели на неё автоматы: «Молчать!»

Лёня копал яму. А мать несколько раз падала в изнеможении. Когда могила была почти готова, началась новая мука: Лене выстрелили сначала в одну ногу, через время в другую. Потом стали стрелять в руки. И когда он, страдая от боли, упал в могилу, мучители выстрелили ему в лоб. Его сердце перестало биться, жизнь пятнадцатилетнего героя оборвалась.

Соседи, друзья помогли закопать могилу поздно ночью, ведь фашисты не разрешили этого сделать днем.

В августе 1943 года тело Лёни эксгумировали. Его похоронили на холме, рядом с памятником воинам. Прошёл митинг. Все клялись отомстить за смерть Лёни.

Именем Лени Тараника названа улица в городе. А на улице Коммунистической ему установлен памятник.

Рассказ от потомственной казачки станицы Ключевой Антонина Коваленко.