Подписанные фотографии с барахолок

Итак, из газетных статей выяснилось, что основателем дома-завода был Оглоблин Иван Васильевич, а его помощниками были сыновья Иван Иванович и Петр Иванович. За сбыт готовой продукции отвечал внук Андрей Петрович Оглоблин.
Видно, что перед нами крепкая семья предпринимателей, передающих из поколения в поколение нажитый капитал и опыт ведения производства. Это подтверждает газета: статьи под рубрикой «Губернские вести» в газете «Вятская речь» за 1910 г. № 29 от 6/2 с.З «...С каждым годом Оглоблин расширяет свое производство и увеличивает число своих работников, строит все новые и новые здания для овчинных швален и богатеет. Изрядный капитал нажил Оглоблин в годы Русско-японской войны....» Но какой ценой! В этой же статье пишется, что у Оглоблина насчитывалось до двух сотен рабочих, — скорняков, овчинников и почти столько же рабочих из низов. Газета «Вятская речь» 1915 года № 40 сообщает о том, что Оглоблин покупает овчины и кожи от мелких кустарей-шубников за 75-80 копеек, за шитье шуб им платиться по 35 копеек. Кроме того, у него на заводе введены «штрафы» от 25 до 30 копеек, установленные для того, чтобы рабочие не ходили за получением платы в несрочное время, т.е. в субботу и другие рабочие дни. Заводчик хочет, чтобы рабочие — кустари являлись после базарных дней и в силу необходимости покупали нужные для обработки овчин материалы у него, а не на стороне, переплачивая, таким образом, много дороже против рыночных цен.
В одной из статей приводится интервью одного из рабочих: «Ведь каторга, а не жизнь. Пища на заводе плохая, мясо тухлое, обращение хозяина грубое, нет ни столовых, ни спален, и рабочим и чай пить, и спать приходиться в овчинных (т.е. в раскройных цехах), полы моют впопыхах, только раз в год — к Пасхе. На полах, поэтому всегда толстый слой грязи и кишат всевозможные паразиты. Грязь не только в овчинных и швальнях, но она на дворе и даже на кухне. Здесь грязь уже прямо невероятная и кухня походит, скорей на конюшню, и грязь здесь не скоро соскребешь, даже и лопатой».
Но не только в помещениях нарушались санитарные условия, но и во дворе такая же антисанитария.
«...Вот, например, имеется на заводском дворе яма, в которую стекает вся грязная вода, как от размочки овчин, так и вообще всякая грязь от производства. По мере наполнения этой ямы — бассейна, содержимое пропускается в поле, в луг, по которому течет на большом протяжении, а в этом лугу имеются родниковые ключи, из которых жители деревни берут воду для употребления. Несмотря на то, что каждый год по смежности с полями Оглоблина жителей разных деревень мрут от сибирской язвы десятки голов крупного скота, благодаря чему некоторые лишаются последней скотинки — кормилицы, заводчик Оглоблин и не думает почистить и привести свои владения в состояние, соответствующее санитарным требованиям. Население, находящееся в зависимости от Оглоблина, обычно молчит. Но терпение и этих зависимых людей уже начинало лопаться. Мужики, собравшись, решили идти к Оглоблину просить о вознаграждении за павший скот, а в противном случае решили жаловаться начальству. Оглоблин вступал с ними в торг. Долго ли торговались — неизвестно, но, в конце концов, порешили на 12 рублей. (Вятская речь 1910 год №176 20/8 с. 3). По мнению корреспондента этой статьи, Оглоблин и не думает осушать территорию и с неохотой компенсирует убытки за пропавший скот. Слухи об антисанитарном состоянии предприятия и доходили до губернии. В связи с этим, неоднократно приезжали проверяющие комиссии, но к их приезду состояние спален, столовой и рабочих корпусов было удовлетворительным, но Оглоблин каким-то образом узнавал о приезде комиссии и принимал соответствующие меры. Однако безымянный корреспондент газеты «Вятская речь» от 1910г.,17/3 № 59 пишет о срочных приборках следующее: «...Оглоблин нанял поломоек мыть в столовой и спальне полы, столы, лавки и прочее. Нанял татар чистить клозеты, убирать со двора грязь, белить на кухне потолки, стены, выдали поварам чистые фартуки и др. Работали, чуть ли не всю ночь напролет, и к утру, когда нагрянула санитарная комиссия, у Оглоблиных все уже было подбелено, подчищено и большая грязь убрана». А статья «Вятская речь» 1910 г., № 176 от 20/8 с.З гласит: «...С отъездом комиссии опять все пошло по старому», корреспондент рассуждал: «...Но, видимо, заводчик Оглоблин мало придавал им значения, и, наверно поговаривал: пусть, мол, пишут, — т.к. после появления корреспонденции буквально никаких улучшений завода в санитарном отношении не производилось, за исключением той декоративной чистки, что была произведена перед приездом санитарной комиссии».
1910 год как будто стал годом журналистских нападок на эту деловую семью заводчиков, но как говорят: «Нет дыма без огня». И еще одна публикация дает право подтвердить это (1917 г. №216): «..Многих рабочих заразилось и померло тогда у Оглоблина от сибирской язвы! А шубейки ушли все.... После этой комиссии Оглоблин построил три огромных хоромины (вероятно тогда и был построен заинтересовавший нас дом — примечание авторов), накупил товару еще больше и повел дело еще шире. Но в каком, поистине ужасном положении, находятся оглоблинские рабочие...» Конкретное же подтверждение этих слов мы можем прочитать в статье «Вятской речи» уже от 1914 г. под №14, вот что там написано: «Если во время обеда рабочих (имеется в виду перекус в цехе — примечание автора) зайдет хозяин завода, то не успевшие припрятать свои кушанья к его визиту, штрафовались в размере от 25 до 50 копеек или получали удар длинным рукавом замасленной шубы, в которой был зашит то ли камень, то ли свинец. Сам Иван Васильевич был старого покроя: если при выдаче рабочим заработной платы окажется мало штрафованных, он считал это плохим управлением заводом сыновьями».
Производство расширялось, расширялась также и сфера деятельности управленческих кадров, где вводили свои правила дети и внуки И. В. Оглоблина. Газета «Вятская речь» (1911 г. № 253,23/11 с.3-4) в статье «Завидные порядки» повествует следующее: « Не мешало бы Оглоблину обратить внимание и на эксплуатацию рабочих некоторыми из его служащих. Дело в том, что один из них А.П. Оглоблин (внук заводчика), заведующий приемкой и выдачей сырого и выделанного товара, ухитряется почти еженедельно устраивать лотереи, покупая какие-либо худенькие часишки за 2-3 рубля и разыгрывая их уже за 7-8 рублей, а иногда и дороже. Этот заработок его хотя и незаконный, но для него весьма прибыльный. Рабочие, конечно, в силу необходимости бывают вынуждены участвовать в лотерее, а потому лотерейные дела идут у него блестяще. Пробовали было некоторые рабочие отказаться от лотереи, но тогда при сдаче товара узнавали, что сие им даром не проходит: если кто-то не взял билета на лотерею, то товар, который он сдает, как бы он не был хорош, приемщиком бракуется, у взявшего же билет наоборот - и не совсем хороший товар с рук сходит. Поэтому-то рабочие волей-неволей и берут билеты на лотерею.

Учился в варшавской Главной школе, затем в Санкт-Петербургском технологическом институте), который окончил в 1875 году.
Непродолжительное время работал на Путиловском заводе, затем перешёл на Обуховский завод под руководство Дмитрия Константиновича Чернова. В 1878 году перенял у Чернова руководство бессемеровской мастерской и отжигом и закалкой орудий. В 1889 году был удостоен золотой медали военно-морского министерства.
В 1895 году создал на предприятии первую металлографическую лабораторию в Российской империи[1]. В 1899 году занял должность главного металлурга Обуховского завода.
С 1902 году заведовал кафедрой металлургии в Политехническом институте (ныне Санкт-Петербургский государственный политехнический университет). Написал несколько статей по металлургии в «Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона».
Согласно БСЭ, благодаря исследованиям А. А. Ржешотарского на российских металлургических заводах были разработаны новые технологические процессы, значительно улучшившие механические характеристики артиллерийских орудий и стальной брони.
Умер от воспаления лёгких в 1904 году.
ru.wikipedia.org/wiki/Ржешотарский,_Альфонс_Александрович

Если бы не адресная книга С.Петербурга за 1894 год, вряд ли удалось бы расшифровать его роспись (особенно вторую ее часть): у творческих личностей и подписи творческие!

А вот информация об адресате надписи "многоуважаемом Василии Пафнутьевиче": Василий Пафнутьевич Круссер р. 1868 ум. 1920. Начальник медеплавильного цеха Обуховского завода (до 1909), инженер-технолог, один из авторов Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона. Его сын (от брака с Ефросиньей Степановной Вайно, 1875—1942) — советский инженер, доктор технических наук Борис Васильевич Круссер (1900—1981), заведующий лабораторией передающих телевизионных трубок в Ленинграде, один из основоположников телевизионной техники в СССР.
ru.rodovid.org/wk/Запись:977581