РУССКИЙ ХАРБИН (Harbin Russians...To remember)

[q]

Крючков Павел Васильевич, в 1926 г. проживал в Харбине по адресу: МСК (Московские казармы), ул. Ладожская 16, кв. 1, сл. КВЖД.
Дети:
1) Борис Павлович (р. 26.10.1917, Харбин, Китай - ?), в 1938 г. проживал в Шанхае по адресу: 6 The Bund, служил шофером в Русском полку в Шанхае, холост. В 1951 г. был кандидатом на эмиграцию в Австралию.
2) Раиса Павловна, числилась в БРЭМ (1940-1942

[/q]

[q]

А вот Борису Павловичу Крючкову (р.1917 в Харбине, жил до войны в Шанхае)

[/q]

[q]

описи в Ф.323 просмотрела, но своих (Крючкова и Мертца) увы не нашла

[/q]

[q]

Пением Сибирякова увлекался Михаил Булгаков, который в молодые годы сам мечтал об оперной карьере.
Сестра писателя Надежда Булгакова-Земская рассказывала:
«На столе у него, гимназиста, стояла фотографическая карточка артиста Киевской оперы Льва Сибирякова — с надписью,
которую брат с гордостью дал мне прочесть: „Мечты иногда претворяются в действительность

[/q]

Комментарий к информации об увольнении Н.С.Зефирова с должности зав. коммерческого отд . КВЖД в Шанхае



https://forum.vgd.ru/post/614/31743/p2239838.htm#pp2239838

[q]

В 1930 г. его пытались из управления КВЖД перевести в Харбин, он отказался и уволился в ноябре того же года из управления.
Находясь в Харбине во время увольнения, встретился с советским консулом, который предложил Зефирову заняться в Шанхае частной
торговлей советскими товарами "Центросоюза"

[/q]

[q]

У меня не было выбора. Я прикидывал разные варианты. Мог, например, уехать за пределы Сибири и затеряться с паспортом Андрушкевича
в густонаселенных районах России. Но тогда мне пришлось бы до конца своих дней быть Андрушкевичем. Человеком без прошлого и без будущего.
Нет, это не для меня. Я — Зефиров. Никем иным я быть не могу и не хочу. Моим отцом был священник, и никакого другого отца мне не надо”.

По-видимому, у него действительно не было выбора. Однажды, проходя по улице, Зефиров увидел толпу возле афишной тумбы.
Подошел поближе, посмотреть, что там такое. Оказалось — списки разыскиваемых министров. В числе прочих фамилий увидел и свою.
При первой же возможности, воспользовавшись служебной командировкой на пограничную станцию Маньчжурия, Зефиров бежал в Харбин...

В Харбине он долгое время не мог найти подходящей работы.
Лишь в мае 1922 г. удалось устроиться на службу в Восточно-Китайское русское товарищество, которое занималось комиссионной
работой на КВЖД. Сначала секретарем, затем управляющим конторой, а в феврале 1923 г. был приглашен Управлением КВЖД
на должность агента экономического бюро.

В 1924 году Китайско-Восточная железная дорога перешла в совместное ведение Китая и СССР, и уже новая администрация
откомандировала Зефирова в Шанхай для организации ремонта одной из принадлежащих КВЖД пристаней. С этого времени и до самого
возвращения на Родину он постоянно проживает в Шанхае.

К этому же времени относятся его хлопоты с получением советского гражданства.
В 1925 г. советское генеральное консульство удовлетворило его просьбу, и Зефиров получил советский заграничный паспорт с видом на жительство.

По завершении ремонта пристани в Шанхайском порту Зефиров создает, по поручению администрации КВЖД, коммерческое агенство
и руководит им несколько лет. В 1931 г. по рекомендации Генерального консула СССР в Шанхае занялся торговлей советскими товарами,
открыл свою фирму и заключил на три года контракт с Центросоюзом на перепродажу кавказских минеральных вод.
По истечении этого срока переключился на нефтепродукты, но тут сказался мировой экономический кризис, дело не заладилось: вскоре
оказался в долгу и попал в долговую тюрьму, где встретил новый, 1934 год. Пришлось продать фирму китайскому предпринимателю, которому
был должен значительную сумму. С долгами расплатился, но оказался в тяжелейшем материальном положении.
Тогда же произошел разрыв с первой женой, которая вскоре переехала вместе с дочерью в Австралию.

Вскоре ему удалось пристроиться в американскую страховую компанию, которой нужен был страховой агент для работы с советскими гражданами.
Заработок его здесь — 300—350 китайских долларов — был раза в полтора выше прожиточного минимума.
Однако по истечении оговоренного контрактом срока он перешел на другую работу — в Московский народный банк, секретарем управляющего,
с заработком в 250 китайских долларов. Зато теперь у него была реальная надежда на возвращение в СССР. Дело в том, что Московский народный
банк фактически был филиалом Госбанка, и его управляющий обещал Зефирову замолвить за своего секретаря словечко где надо.
Увы, вскоре этот управляющий был неожиданно отозван в Москву...

А тем временем число советских граждан в Шанхае все росло, и сама собой возникла необходимость в организации своего клуба.
Генеральное консульство дало свое добро. Зефиров вошел в инициативную группу, а в 1938 г. был избран председателем правления.
В клубе был бильярд, работали различные кружки, в том числе по изучению “Краткого курса истории ВКП(б)”, проводились собрания и лекции,
торжественно отмечались “красные” дни календаря, крутились советские кинофильмы.
А со временем при клубе образовалось объединение советских артистов, даже был построен временный театр из бамбука.

Вся ирония и весь ужас состояли в том, что на протяжении всего следствия, длившегося с 28 июля по 29 ноября 1949 г.,
старший следователь УКГБ А.А. Голубь, как ни старался, не смог доказать вины Зефирова ни по одному пункту.
Ни по одному! Даже “чистосердечного признания” не добился. Об этом, во-первых, красноречиво свидетельствуют сами материалы по данному делу,
а во-вторых... Мне привелось в процессе работы не однажды встречаться с А.А. Голубем, и в приватных беседах он признавался мне в том,
что на протяжении всего следствия относился к Зефирову (ну, разумеется, только в душе) с... глубоким уважением.
Более того, один из ответственных сотрудников Управления рассказал мне, как Голубь первоначально предложил назначить Зефирову
не 25 лет лагерей, как остальным, а “только” 10, однако начальство в ответ обложило следователя крепким солдатским матом:
“Ты это что, тра-та-та-та? Хлопочешь, тра-та-та-та, за колчаковского министра, тра-та-та-та?.. Да мы тебя, тра-та-та-та!...”

Зефирову было 62 года, когда Военный трибунал приговорил его к 25 годам каторги в лагере “Каменном”.
Однако пробыл он там меньше года: умер от рака мозга, как сказано в приложенной к делу справке

http://magazines.russ.ru/ural/2008/7/tu11.html.

[/q]