РУССКИЙ ХАРБИН (Harbin Russians...To remember)

Николай Изумительный Гущин



“Гущин – всё тот же коробейник красок, на палитре которого есть и бархат ровных сочных мазков и причудливая парча искусной, почти скульптурной мозаики”
Михаил Васильев

ГУЩИН Николай Михайлович (1888-1965) - русский художник-символист. Родился в семье учителя в Вятке. Здесь же окончил реальное училище. Затем два года учился в Петербургском психоневрологическом институте, одновременно занимаясь живописью и рисунком в частной студии. Уже в это время складывается его особое образно-философское отношение к действительности.

Пейзаж 1907г


В 1910 Гущин поступил в Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Учился в портретом классе у С. В. Малютина, а позже у К. А. Коровина.
Лето 1913 года знаменательно для Н. Гущина сближением с уже начинающими приобретать скандальную известность футуристами - В. Маяковским, Д. Бурлюком, В. Каменским. "Сплошь - самоцветы - глубокие парни", по словам Василия Каменского, летние месяцы проводят на хуторе Каменка, "…выявляют своего внутреннего бога - озаренного утренними взлетами Ритма - Все к Мечтам /Все к любви беспечальной/ Все как птицы - /Судьбой в высоту/В жизни станем поэмой венчальной/Расцветать красоту" . В этих строках поэмы "Девушки босиком" - целая творческая программа молодых, ищущих новых путей в искусстве авторов. Гущина Василий Каменский называет "художником-поэтом" и посвящает ему стихи, полные символистских образов:

"Мастер-поэт вдохновитель чаруйный,
Линий астральных циклон -
Твой рисунок - как утренне струйный
Бирюзоводальний наклон".

Накануне Первой мировой войны совершил поездку в Америку и Японию. После революции 1917 года возвращается в Пермь, где преподает рисунок и живопись в Доме народных искусств.

В годы Гражданской войны через Сибирь попадает в Китай, где до 1922 года преподает в частной студии. С 1919 по 1922 год прошли его персональные выставки в Харбине, Пекине, Тяньзине и Шанхае.

Участие на выставке "Зеленый Пион" в апреле 1919 года открывает "харбинский" период творчества Николая Гущина. Один из критиков-современников назвал эти годы "харбинским прозябанием". Вряд ли можно с этим согласиться. Культурная жизнь нашей эмиграции в самом "русском" городе Китая была достаточно интенсивной. Устраивались многочисленные выставки в небольших залах Коммерческого клуба или Железнодорожного собрания. Гущин - непременный их участник, и, как правило, экспонирует много работ. Впервые после военных и революционных событий молодой художник получил, наконец, возможность последовательно творчески работать. Известно, что он преподавал живопись и рисунок в частной студии ("Лотос"), занимался литографией. О последнем мы можем судить более обоснованно, так как сохранилось несколько подлинных литографий 1920 года: "Автопортрет", "Скорбь", "Неотвратимость". Последняя, с запрокинутым к небу ликом Христа и автопортретом художника в центре, по-видимому, представляет собой вариант композиции из цикла "Адская машина времени, пожирающая жизнь мира", над которым Гущин начал работать еще во время Первой мировой войны.

Недавно опубликованные материалы из личного архива Н.М. Гущина свидетельствуют о неизменном интересе к его творчеству. Практически все русские газеты, выходившие в те годы в Китае - "Вестник Маньчжурии", "Свет", "Вперед", "Русский голос", "Новости жизни" - дают не просто информацию, но обширные обзоры представленных произведений Н. Гущина. Из статей Е. Воейковой, Е. Щировской, Л. Астахова, М. Васильева, С. Маманди, но особенно, Сергея Алымова, мы узнаем, не только названия работ, судьба которых сейчас неизвестна. Но, главное - как развивалась творческая манера художника. Все критики сходятся в том, что "… за последние три года Н.М. Гущин является интереснейшим из выставлявшихся в Харбине художников" . Программными для него по-прежнему являются символические композиции, полемику вызвала, например, "Трилогия о Девичьей Душе" и "Тоска времен". Но и "… портреты его чрезвычайно интересны, так как художник обладает секретом любое лицо представить в весьма выгодном для оригинала аспекте" . На выставках в Харбине, Шанхае, Пекине экспонируются и многочисленные пейзажи, исполненные в провинциях Шанхай, Гуань, Сунгари, Пейтайхо. Критик М. Васильев, отмечая влияние футуризма и кубизма, на стиль молодого художника предостерегает его от увлечения "левыми" течениями, которое может привести, по его мнению, "к полному эстетическому "разгильдяйству". Другие рецензенты восторженно отзываются о его живописи, фактурной, "подобной россыпи драгоценных камней", подчеркивая особенности уже сложившегося индивидуального стиля

Из прессы этого периода


(К сожалению, репродукций этого времени не удалось найти.И, хотя Николай Михайлович жил совсем немного в Харбине, но определённо этот период был весьма плодотворным для его дальнейшего творчества)

В 1922 году Н. М. Гущин переезжает в Париж, где живет до 1933 года, принимая участие в выставках "Весеннего Салона", "Осеннего Салона", "Салона Тюильри", "Салона независимых". В 1934-1947 годах Гущин жил в Монте-Карло. Это было время его "художественного усовершенствования", как он напишет в дальнейшем в биографии.

Н.Гущин в Париже



" Моя весна" ("My Spring", 1923).



Здесь изображена жена художника и его автопортрет, словно "уходящий" в глубину фона. Композиция эта предвосхищает расставание с женой в начале 1930-х, тяжело переживавшееся художником. На обороте цветной гелиогравюры, принадлежавшей Гущину, сохранилось другое название этой картины - "Уходя - уходи". Личная трагедия, потеря финансовых сбережений, но, главное - таившееся за внешним успехом глубинное чувство тоски по Родине - вот причины, побудившие художника обратиться в Русское консульство в Париже за визой для возвращения. Получив отказ, Гущин уезжает на Ривьеру, где в столице княжества Монако он прожил почти пятнадцать лет, вплоть до своего возвращения на Родину

За работой в своей мастерской в Монте-Карло


В Монте-Карло на Улице Орхидей, 1 можно увидеть красивую виллу Леоне, где поселился Гущин в семье выходцев из России Николая и Ольги Вуичей.

Портрет Ольги Вуич


Художник не участвует теперь в столичных выставках, пропав из поля зрения русских критиков, живших в Париже. Зато его заметили искушенные французские искусствоведы. "Вот совершенно своеобразный и очень умный художник", - пишет Жорж Авриль.

В 1947 году на "Выставке семи художников Монако" Гущин показал только один портрет - "Мой маленький друг Дима" (1935).






В 1947 году после многочисленных обращений в советское посольство он получает разрешение возвратиться в Россию, живет в Саратове. Здесь в течение пятнадцати лет он работает реставратором в Саратовском государственном художественном музее имени А. Н. Радищева.

Моя симфония(автопортрет)


Всю свою жизнь, художник, сформировавшийся в 1910-е годы остался верен символизму, воспевая красоту и гармонию жизни. ("Раутенделяйн - лесная фея", "Рябинка", "Росинка", "Веточка", "Жемчужинка"). В своем творчестве он стремился приблизить живопись "к грани двух стихий - музыки и слова". В его творчестве выделяются "музыкальные произведения" - "Ноктюрн". "Лунная соната". "Музыка Баха". Музыкальность сохраняется и в его пейзажах: "Сказочный лес", "Фантастический лес". В сложной смешанной технике исполнен цикл полуабстрактных композиций "Фантазии" (1862-1864).
Совсем недолго, в конце 1940-х гг. Гущин преподавал в Саратовском художественном училище, оказав влияние на образный мир и манеру письма многих саратовских художников.
Первая его выставка была проведена в музее имени А. Н. Радищева в 1987. Она составила достаточно полное представление об этом своеобразном живописце.

О творчестве Н.Гущина



Больше можно узнать,например, здесь и здесь

С днём рожденья,Гюльнара!

Желаю счастья Вам, Удачи,
Успеха в Жизни, Ярких Дел,
Чтоб Вы с улыбкой - не иначе
Встречали каждый новый день!

ЗДЕСЬ ПЛАЧУТ ТОЛЬКО КАМНИ

Только в прохладные августовские
ночи на каменных неоплаканных обелисках и крестах выступают прозрачные капли росы,
как невыплаканные слезы России, которую мы потеряли…


Амурская правда
№ 210-211 (июль). 2002

Единственное русское кладбище Харбина заросло травой забвения…
Вырвавшись из плена крикливого, суматошного пятимиллионного Харбина и отмотав
километров двадцать по великолепному автобану, попадаешь в местечко «Хуаншан», что в
переводе означает «Желтые горы». Пологие сопки почти повсеместно засажены кукурузой.
Старенькое такси, натружено задыхаясь, поднимается круто вверх, тормозит на пятачке
автостоянки. Под тенистой сенью приземистых карагачей нестройные ряды одряхлевших могил с
крестами и памятниками, многие из них утопают в густой заросли горькой полыни. Полузаросшая дорожка ведет к невысокой часовенке с зарешеченными окнами. Слева от церковки скромный обелиск с фотографией пожилой женщины в шляпке –
открытое русское лицо, пристальный взгляд больших серых глаз… Несколько строк на белой
эмали.«Тамара Николаевна Федорова, 1907-1996 гг. Русский, остановись, этой женщине
поклонись. Она жила вдали, но Родину любила». За часовней два ряда могил харбинского духовенства.
Отец Валентин Барышников, рядом
с ним покоится замученный хунвэйбинами, китаец по национальности, православный
священник отец Стефаний. Тут же, под душистым кустом сирени, успокоилась последняя
православная монахиня русского Харбина матушка Рафаэла.
На ее могиле нет ни креста, ни камня…

Участок осевших заброшенных могил спешно засеян кукурузой предприимчивыми
китайцами. «Хрущевская дочерь» буйно растет на русских костях, наливая крупные початки на
прахе людском. Идя по полю, повсеместно натыкаешься на едва заметные бугорки могил.
Пройдет еще несколько лет, и их «окультурят» окончательно
. За полем еще сохранившийся участок погоста. Многие памятники разбиты, обломаны
кресты, на керамических фотографиях повыбиты глаза. Это в годы «культурной революции»
многие утверждали свою революционность, круша могилы наших сограждан. …
Смахнув с могильного холмика прошлогодние листья, читаю: «Александра Еремеевна
Мичкидяева»… Тетя Шура, Шурочка, как называли ее многие харбинцы. В памяти всплывает
хрупкая фигурка, мелкие, с проседью кудряшки волос, непослушно спадавшие на морщинистый
лоб. Она была кроткая, бесконечно запуганная жизнью. Как сейчас, вижу ее широко
распахнутые, полные немого крика глаза… Вот уже пять лет, как она упокоилась.
На самом краю кладбища два высоких памятника героям русско-японской войны 1904-
1905 годов, на одном четкая надпись: «Александр Александрович Корнильев. Командир
миноносца «Решительный»…
На черном мраморе видны следы сбитого православного креста, на месте которого серым цементным пятном взгроможден советский герб. «Благодарные потомки» офицеру, погибшему «за веру, царя и Отечество».
Рядом братская могила русских воинов, павших в русско-японскую войну под Порт- Артуром. …
История этого кладбища началась 1 июня 1958 года, когда власти Харбина выделили
этот участок для русских захоронений. На старом, Успенском кладбище разбили парк
культуры… Когда русская колония в Харбине была многочисленнее, то соотечественники
старались ухаживать за могилами, и кладбище было в большом порядке. Сегодня русской
эмиграции тут практически не осталось. На скудные муниципальные юани содержат здесь
сторожа – старого Вана, который чисто формально присматривает за русским городом мертвых.
За последние два десятилетия кладбище окончательно одряхлело. Заросшее травой
забвения, полузаброшенное, неухоженное, оно наполнено бесконечной тоской, унынием и
самым страшным грехом – беспамятством.…
Маленький полузабытый временем холмик с крошечным деревянным крестом и
выцветшей фанеркой указывает, что тут покоится поэтесса русского Харбина Настя Савицкая, прожившая жизнь в страшной нищете и одиночестве и оставившая после себя только две
толстые тетради блестящих стихов, которые после ее смерти были изданы за границей.
Оскверненный, обломанный крест знаменитого харбинского доктора Владимира Казем- Бека.
Рядом с русским кладбищем участок еврейского захоронения – огороженный, убранный, с
ровными рядами могил. – На это кладбище Израиль деньги выделяет, – просветил меня сторож Ван.
Чуть поодаль – большое китайское кладбище, содержащееся в образцовом порядке. Массивные, вытесанные из мрамора львы, хранящие покой китайских могил, с каким-то
высокомерным каменным оскалом смотрят в сторону русского кладбища.
Чуть больше века назад Россия именем своим отправила в эти края на строительство
КВЖД своих лучших сыновей и дочерей. Цвет инженерной мысли, интеллигенции и купечества
приехал строить первую железную дорогу, соединившую Европу с Азией. Потом революция и
гражданская война своей безжалостной рукой закинули сюда сотни тысяч россиян. Затем от
имени России их всех объявили «контрреволюцией»…
Кто смог, навеки стал скитальцем – уехал за границу. Кто не смог – навсегда упокоился в
чужой маньчжурской земле. Жизнь с ее чудовищной несправедливостью распорядилась так, что никто на могилах
основателей Харбина не зажжет свечу и не положит цветы. Только в прохладные августовские
ночи на каменных неоплаканных обелисках и крестах выступают прозрачные капли росы, как
невыплаканные слезы России, которую мы потеряли…

---

1950-е (более вероятно, нач. 60-х)? Разрушенное харбинское кладбище

---

Фото из старого альбома: тетя Эмма из Харбина

snegir написал:

[q]

В 1947 году на "Выставке семи художников Монако" Гущин показал только один портрет - "Мой маленький друг Дима" (1935).

[/q]

Глаза Димы, запали в души. Очевидно, мальчик много пережил в своей жизни, очень печальный взгляд.


Gul написал:

[q]

Фото из старого альбома: тетя Эмма из Харбина

[/q]

Гюльнара, спасибо.

Jerzy написал:

[q]

На снимке М. Скамони Шапшинского китайский фотограф со своим фотоаппаратом предлагает сделать снимок загорающим на берегу Сунгари.

[/q]

Ежи, какие уникальные свидетельства харбинского жития- бытия!
Снимки Скамони-Шапшинского-- превосходная летопись

В нашем семейном архиве многие снимки сделаны такими уличными китайскими фотографами...