Нурит Корен – депутат Кнессета от партии Ликуд с 2015 года. Она родилась в Израиле в семье йеменских евреев, и выросла под печальные рассказы о детях, связь с которыми их родители утратили вскоре после создания государства Израиль. По сей день семьи йеменских евреев, в которых в период с 1948 по 1954 гг. пропали дети, утверждают, что протоколы, найденные в архивах и свидетельствующие о смерти, возрасте, либо болезни их детей, не соответствуют действительности.
В самом начале своей депутатской деятельности Корен встретилась с Нетаниягу, и попросила снять гриф секретности с архивных документов о семьях, прибывших из Йемена. Запрет должен был действовать до 2071 года, но премьер согласился и в 2016 году архив этих документов стал доступен для изучения.
– Очень скоро я поняла, что нет, практически, никакой корреляции между тем, что когда-то просили люди проверить и тем, что они получили, – говорит Нурит Корен. – Судите сами – что означает, что в документах записано «высока вероятность, что ребенок умер». Что значит «высока вероятность»? Ребенок жив или умер? Что это за формулировка чудовищная?
– И что вы предприняли, чтобы прояснить ситуацию?
– Я решила создать специальную комиссию в Кнессете. Она начала свою работу в феврале 2017 года. Это специальная комиссия по расследованию историй детей выходцев из Йемена, стран Востока и Балкан. У меня появились полномочия вести расследование, и главное – это полномочия законодательные.
– Вы открыли новое следствие по этому делу, у вас есть специалисты, следователи?
– Скоро у нас будут эксперты, которые продолжат расследование этой темы во всем ее комплексе – изучая неизученные документы, получая новые свидетельства. Кроме того, я со своими сотрудниками создала еще и подкомиссию из межминистерского состава – туда входят представители министерства здравоохранения, соцобеспечения, МВД, больничной кассы «Клалит», представители компании по захоронениям «Хеврат Кадиша».
– Как работает эта подкомиссия?
– Родители пропавших детей могут обратиться через нее сразу во все эти инстанции и получить любой материал, если таковой найдется в этих министерствах. Им не надо бегать от одного учреждения в другое, это серьезно облегчает розыск.
Кроме того, еще недавно больничная касса «Клалит» взимала деньги за справки, за которыми обращались такие родители. Деньги немалые – 2 тысячи шекелей! Отныне работники кассы объявили, что будут выдавать всю документацию бесплатно. Это большое достижение!
– А как вы исследуете истории усыновленных детей? Ведь во всей этой йеменской истории один из важных элементов был процесс усыновления?
– История с усыновлением тоже получила новое развитие, и оно связано… с завещаниями. Даже если умирают биологические родители, их детям, пусть и усыновленным или переданным в другие семьи, полагается часть наследства.
Теперь возникает еще одна сложность – если в семье были дети, которые скончались, и их часть наследства должна перейти к другим детям, то необходимо доказать, что их нет в живых, должно быть свидетельство об их смерти. А таких свидетельств нет! Была в свое время создана специальная комиссия, которая выдавала свидетельства, как я говорила, с «высокой вероятностью». Но министерство внутренних дел не признает таких документов!
– Сколько детей было передано в другие семьи, есть хотя бы приблизительная статистика?
– По моим данным, их число приближается к 5 тысячам. В 1995 году была создана государственная следственная комиссия, которая получила разрешение от юридического советника правительства на открытие 1033 досье об усыновлении, и постановила, что большинство этих детей скончались, 69 детей – их судьба вообще неизвестна, а пять детей были усыновлены без разрешения их биологических родителей. Вот что постановила тогда государственная комиссия. Так вот, я считаю, что таких детей было намного больше, и это еще предстоит выяснить.
– Вы говорите, что получили доступ к архивам, что удалось узнать нового?
– Выяснилось, что тела умерших детей подвергались вскрытию, а их родителей об этом не уведомляли. Нашлись протоколы, в которых написано об этом – врач пишет отчет главному врачу больницы…
– И это привело вас к решению законодательным образом установить проверки ДНК, вскрыть могилы и проверить?
– Совершенно верно, мы создаем «банк данных» ДНК, и есть уже успех – в двух случаях усыновленных детей мы нашли их биологических родителей. Сегодня этим людям за 60 лет, и они узнали наконец, кто были их родителями…
– У вас много обращений таких детей?
– Как ни странно, различные опросы общественного мнения показывают, что 90% усыновленных детей не хотят знать, кто их родители. К нам обратились пока около 30 человек.
– А вы, Нурит, можете рассказать, вашей семьи коснулась трагедия йеменских детей?
– Я родилась в Израиле, мои родители репатриировались из Йемена, но мои двоюродные братья и сестры рассказывали мне страшные истории, как пропадали дети, как родители не могли их найти, как им говорили о смерти их малышей… Когда я вышла замуж, моя свекровь рассказала мне, как она потеряла свою младшую сестру, и вот теперь мы разыскали в протоколах сообщение о ее захоронении на кладбище в Нетании, мы отправились туда и… оказалось, что такой могилы не существует.
Судьбы тысяч йеменских детей неизвестны, но наша задача найти виновников этой трагедии и добиться правды о том, что же произошло.
Мирьям Кацнельсон, «Детали»
материал взяла здесь -
http://eajc.org/page279/news58301.html