Партизаны Крыма

СУДЬБА ПАРТИЗАНА

Эту правдивую, трогательную историю, берущую начало ещё до войны, рассказали мне недавно в одном из Присивашских сёл. В ней есть место и подвигу, и отцовской любви, и сердечной доброте. Люди, о которых я хочу рассказать, как мы теперь понимаем, являются достоянием Нижнегорья, его «Золотым фондом». Но в то же время они были простыми людьми, связанными неразрывными нитями с судьбой своей Родины…

В селе Любимовка, на просторе присивашских степей вырос и окреп замечательный паренёк по имени Михаил. Как и все пацаны, любил купаться в реке, кататься на лошадях. Его отец, Фёдор, коренной степняк, привил ему любовь к повседневному сельскому труду, но мальчика всё время тянуло к столярному делу — и в конце концов он стал мастером. В Любимовке до сих пор сохранился дом, в котором столярку делал Михаил Гречко. Он был видным парнем и взял в жёны одну из самых красивых девчат на селе. У них родился сын, а перед самой войной — дочь. Но так получилось, что ушла красавица-жена к другому — с маленькой дочкой. А сына сельский столяр не отдал — оставил жить в отцовском доме. Перед войной он переехал в Мангит (ныне Коврово). Оттуда и ушёл в конце октября 1941 года в Крымские горы в составе Колайского партизанского отряда (Мангит, нынешнее Коврово, тогда входило в состав Колайского района). Если быть точным, то ушёл не пешком, а ехали партизаны на бричках, тачанках и «линейках», нагруженных оружием и продовольствием. Ехали с песнями, но когда оказались в полном окружении, в заснеженном лесу — было, как говорится, не до песен.

Прошли первые бои, появились первые людские потери. А весной, когда иссякли последние запасы продовольствия, начался голод. Варили мох, кожаные ремни, и с надеждой смотрели в небо — ждали помощи с Керченского полуострова, где уже находились наши десантные войска, действовали аэродромы. Негласно командиры отпускали ослабевших бойцов «на прокорм», а официально — отправляли на продовольственные операции и на подпольную работу. Как гласит семейное предание, земляк, товарищ по отряду предложил Михаилу пойти домой, подкормиться, а потом вернуться. Но стойкий партизан отказался, понадеявшись на здоровье и помощь с воздуха. И помощь пришла. Но за три дня до сброса первого парашюта с сухарями, находясь на боевом посту в дозоре, Михаил Гречко умер от истощения на 41-м году жизни. Наверное, в последние минуты он видел в голодном полусне личико своего сына — Ванечки, и молил Бога, чтобы тот выжил…

И Ваня действительно выжил не с родной матерью, а с мачехой. А родная мать жила в соседнем селе с дочкой. И всё же после освобождения Крыма, когда на Михаила пришла похоронка (почему-то из Ростова-на-Дону), собрала свои вещи и ушла на Родину — куда-то на Украину. Наверное, к родителям. А партизанский сын остался один. Тогда Ваня собрал в мешок столярные инструменты — единственное наследство, доставшееся ему от отца, — и пошёл по полям в Изобильное, где жил его дядька. Но дядька, то ли от радости, что живой остался после войны, то ли по другой причине — сильно выпивал. И без колебаний пропил все до единого инструменты брата.

И тогда Ваня решил поехать учиться в Керчь. В холщовой сумке была у него всего одна краюшка хлеба, которую он съел не сразу, а отламывал по кусочку, чтобы хоть как-то утолить голод. А последние три дня вообще ничего не ел. И по дороге домой, в поезде потерял сознание… Он мог бы повторить судьбу своего отца и умереть от истощения, если бы добрые люди не помогли ему — привели в чувство и что-то дали поесть. Как только окреп Ваня — снова поехал учиться. Только уже поближе, в Джанкой — на тракториста. И даже работая в поле, получал очень скудную пайку — ломтик хлеба и поллитра веяного молока. Эти подробности мне рассказала дочь Ивана Гречко — Валентина Анисимова. Она также рассказала, как отец познакомился с её будущей матерью — Надеждой. Однажды бригадир послал девушку в поле, к трактору Ивана Гречко — за гаечным ключом. Подошла она к нему и говорит: «Дядько, дайте ключ!». А тракторист отвечает: «Какой я тебе дядько — я всего на год старше тебя!».

В семье Гречко, как реликвию, берегут справку Крымского обкома партии, где чёрным по белому написаны горькие слова, что Михаил Гречко умер на боевом посту… от истощения. Среди крымских партизан, не вернувшихся с огненных гор, второе место после погибших в бою — занимают умершие от истощения…

Олег ТИМШИН, заслуженный журналист Республики Крым.
http://нижнегорье.рф/docs/230-sudba-partizana

https://krtmuseum.ru/vystavka-...41-1944-g/
ВЫСТАВКА «КРЫМСКИЕ ТАТАРЫ В ПОДПОЛЬНО-ПАРТИЗАНСКОМ ДВИЖЕНИИ КРЫМА В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ 1941-1944 Г.».
На выставке представлены ранее неопубликованные фотографии партизан и подпольщиков, среди которых братья Ислямовы Сейдамет и Сейтосман-участники подпольного движения (расстреляны в 1942 г.), Хайрединов Гани — боец Судакского отряда партизанского движения (погиб в 1942г.), Бекиров Рустем — боец 12 отряда 7 бригады Южного соединения, Меметов Фикрет (Федя) — боец 8 отряда 7 бригады Южного соединения, Хайруллаев Изет — комиссар 4 бригады Южного соединения, Чолахов Рустем- боец 6 отряда 7 бригады Южного соединения, Кассе (Ибрагимова) Сафие — фельдшер 9 отряда 7 бригады Южного соединения, Эмирусеинова Сабрие — связная 9 отряда 7 бригады Южного соединения, Сейтхалилов Казим — боец 6 отряда 7 бригады Южного соединения, Аблязизов Бекир — боец 9 отряда 7 бригады Южного соединения, Абибуллаева Къая Султан — капитан медицинской службы Восточного соединения, Леманова Алиме — связная 9 отряда 7 бригады Южного соединения, Чанталов Шевкет — пулеметчик 8 отряда Южного соединения, Батыров Осман — член подпольной организации Ибраима Боснаева, Исаев Абляким — боец 2 симферопольского отряда, Менаджиев Сераджидин — комиссар 10 отряда 4 бригады Южного соединения и др. из фондов музея и семейных архивов Сейяре Хашимовой-Топчи, Рефата Сеитбекирова, Гульнары Ибрагимовой, Сафие Кассе.

В Дни памяти Партизанской Славы, которые проводятся в Украине в последней декаде сентября, мы хотим коротко рассказать вам о партизанском движении в Крыму.

В начале июля 1942 года, после героической 250-дневной обороны Севастополь был оставлен, и весь Крым оказался оккупированным врагом. Войска нацистской Германии и ее сателлита – боярской Румынии удерживали в своих руках Крым до мая 1944 года.

Крым рассматривался захватчиками не только как геополитическая или стратегическая, но и как хозяйственная единица – продовольственная база. На крымских землях оккупанты организовали «общинные хозяйства» и «государственные имения»; собранный урожай вывозился в Германию. Многие предприятия, школы, больницы, санатории, учреждения культуры оказались разграбленными, высшие учебные заведения – закрытыми (наш Крымский медицинский институт был отправлен в эвакуацию, где продолжал выпускать врачей для фронта). Работающие школы были разделены по национальному признаку, образование – согласно нуждам оккупантов – низведено до четырехклассного.

На полуострове установился режим массового террора. Приказы гитлеровцев «о новом порядке» неизменно заканчивались фразой: «Виновные буду наказаны смертью». Тысячи крымчан были брошены в концентрационные лагеря, где большинство из них после зверских истязаний расстреляли или отравили газом в специально оборудованных машинах – «душегубках».

С октября 1941 по апрель 1942 года было истреблено, согласно немецким документам, 91678 человек (одна десятая населения Крыма), по другим данным – до 135 тысяч. Погибло свыше 40 тысяч евреев и крымчаков.

К сожалению, часть населения Крыма активно помогала оккупантам. Захватчики умело использовали старания коллаборационистов всех национальностей. Число участников всевозможных коллаборационистских соединений, по оценкам историков, достигало в Крыму 30 тысяч человек. Но по мере того как таяли иллюзии, а германские войска терпели поражение за поражением, всё большее количество завербованных перебегало к партизанам.

Еще до вторжения противника на полуостров была проделана значительная работа по развертыванию в тылу врага партизанского и подпольного движения. В начале октября 1941 года в Керчи создается областной подпольный партийный центр во главе с И.А. Козловым. 23 октября начинает работу Центральный штаб партизанского движения. Командующим назначается А.В. Мокроусов, комиссаром С.В. Мартынов. В июле 1942 года они были отозваны на Большую землю. В октябре Центральный штаб ликвидируется, командующим назначается Г.Л. Северский. В тылу были оставлены партийные, советские и комсомольские работники, произведена закладка материальных баз, складов оружия, боеприпасов.

Партизанские отряды действовали на полуострове вплоть до полного его освобождения от оккупантов. За это время неоднократно менялась структура их управления, количество отрядов, общая численность партизан. Если в ноябре 1941 года с врагом сражалось более 3700 человек, то осенью 1942-го – всего 432 человека, а в отдельные месяцы – менее 300.

Возникали новые подпольные патриотические группы: в Феодосии – во главе с Н.М. Листовничей, в Симферополе – с А.А. Волошиновой. Они проводили теракты, собирали разведданные, вели агитацию среди населения.

В начальный период в боях погибло 848 партизан, от голода умерло 450. После ухода советских войск из Крыма задачи партизан изменились. Около 400 человек было направлено из леса на подпольную и диверсионную работу. В переломном 1943 году на сторону партизан стали переходить группами солдаты и офицеры словацкой дивизии «Rychla». Бежала в лес и часть солдат румынского корпуса. Помогали они и подпольщикам, среди которых успешно действовали организации В.К. Ефремова на железнодорожной станции «Симферополь», Н.А. Барышева в драмтеатре, П.Н. Топалова на хлебозаводе. Боевые операции регулярно проводили группы патриотов под руководством И.Г. Лексина, И.И. Носенко, В.И. Бабия.

Сопротивление населения усиливалось – усиливались и репрессии. У села Дубки (близ Симферополя) оккупанты казнили 8 тысяч советских граждан, за связь с партизанами заживо сожгли жителей нескольких селений близ Бахчисарая и Зуи.

На заключительном этапе вооруженной борьбы за освобождение Крыма действовали три партизанских соединения – Северное, Южное, Восточное. Боевые группы партизан заняли в Симферополе вокзал, телефонную станцию, промышленные объекты и помешали взорвать их; спасли от разрушения подвалы и здания винкомбината «Массандра», а также Ялту и Ливадию, их дворцы и здравницы.

Всего в Крыму в период оккупации действовало 220 подпольных организаций и 62 партизанских отряда численностью более 12,5 тысяч человек 35-ти наций и народностей. Они совершили более 1,5 тысяч операций и диверсий, уничтожив при этом 30 тысяч вражеских солдат и офицеров. Около 4 тысяч человек награждены орденами и медалями. Руководитель севастопольского подполья В.Д. Ревякин удостоен звания Героя Советского Союза.

Чрезвычайной комиссией по расследованию злодеяний фашистов в Крыму установлено: Севастополь и Керчь, а также 127 других населенных пунктов разрушены почти до основания. Общий размер ущерба полуострову составил 20 млрд. руб. в довоенном исчислении.

Самый тяжелый урон – гибель советских людей. Оккупанты убили и замучили более 135 тысяч человек. Свыше 85 тысяч человек отправили на работы в Германию. Десятки тысяч крымчан погибли на фронтах и в партизанских отрядах. По данным комиссии, население полуострова сократилось до 351 тысяч человек, то есть в 3,4 раза по сравнению с довоенным временем.

Два крымских города – Севастополь (в 1945 году) и Керчь (в 1973 году) – стали городами-героями.

(Использованы материалы книги «ИСТОРИЯ КРЫМАс древнейших времен и до наших дней (в очерках)». – «Атлас-компакт», Симферополь, 2005.)

Продолжение следует.

«Медицинский вестник», № 13, сентябрь 2008
http://ma.cfuv.ru/site/page/show/docid/5962
и
(См. также «Медицинский вестник», № 13, 2008 – «Крым партизанский».)

В середине сентября 1941 года создалась угроза вторжения в Крым немецко-фашистских войск. Институт стал готовиться к эвакуации. 19 сентября коллектив в специально выделенном эшелоне отбыл из Симферополя в Керчь. Были вывезены наиболее ценное оборудование, учебные пособия, значительная часть библиотеки. Выехали почти все профессора и преподаватели и более 500 студентов старших курсов. 26 сентября эшелон прибыл в Армавир.

Однако скоро обстановка на подступах к Армавиру осложнилась. В конце ноября 1941 года Крымский медицинский был вторично эвакуирован по маршруту Армавир-Тбилиси-Красноводск-Джамбул. В Джамбуле обосноваться не удалось. Обстановка на фронте несколько улучшилась, и по распоряжению Совета по эвакуации институт в начале января 1942 года возвратился в Армавир.

Летом гитлеровцы снова предприняли наступление на Северный Кавказ. Экзаменационная сессия проходила под артобстрелами и бомбардировками. Получив вместо дипломов временные удостоверения, 146 выпускников из 180 сразу ушли на фронт. А 31 июля – 1 августа институт вынужден был оставить горящий Армавир. Лишь немногие преподаватели и студенты смогли выехать по железной дороге. Остальные уходили пешком, разбившись на небольшие группы. Многие не сумели захватить даже личные вещи. Институт оказался на грани расформирования, но коллектив был полон решимости сохранить самостоятельность вуза. По указанию Наркомздрава СССР КМИ был направлен для размещения в г. Кзыл-Орду Казахского СССР, куда и прибыл 12 сентября 1942 года. В Кзыл-Орде состоялось два выпуска врачей, а всего в период с июня 1941 по июль 1944 КМИ подготовил 850 врачей. Среди выпускников 1943 года был Гавриил Абрамович Илизаров, в будущем – всемирно известный ортопед-травматолог.

В годы войны сотни студентов и выпускников вуза, свыше 40 преподавателей находились в действующей армии и на фронте. Не всем довелось вернуться с полей сражений…

Тем временем с немецко-фашистскими захватчиками мужественно сражались преподаватели и выпускники вуза, оказавшиеся на оккупированной территории. Врач П.В. Михайленко возглавила медико-санитарную службу партизанского движения в Крыму. В любую погоду, пренебрегая опасностью, спешила Полина Васильевна на помощь больным и раненым партизанам. Под ее началом в партизанских отрядах Крыма работали питомцы института врачи О.Г. Приходько, А.Д. Осипенко, Р.Д. Паниоти, Я.А. Рубанов.

В составе специальных партизанских групп выпускники института героически воевали в глубоком тылу врага: С.К. Руденко – в Чехословакии, А.Н. Игнатьев – в Венгрии, В.Г. Васьков – в Югославии. В партизанских отрядах им не раз приходилось откладывать в сторону медицинские инструменты и вместе с бойцами отражать атаки фашистских карателей.

Преподаватели и выпускники вуза приняли активное участие в подпольно-патриотическом движении. Профессор А.А. Потапов по заданию Симферопольской подпольной организации доставлял медикаменты и хирургический инструментарий для передачи в лес партизанам. Выданный предателем, профессор на допросах в гестапо держался стойко и мужественно принял смерть. Не покорившись врагу, в застенках гестапо героически погибли участники подпольных групп А.В. Богданова, А.А. Белоненко, В.И. Анисимова, Х.А. Чапчакчи. Погиб

Профессор А.Н. Круглов, профессор Н.И. Балабан (погиб вместе с женой от рук фашистов), врач Г.Г. Бушков укрывали больных партизан и бежавших из лагерей военнопленных, доставали для них одежду и документы. Выдавая фиктивные справки о болезнях и операциях, они помогли многим юношам и девушкам избежать отправки на принудительные работы в Германию. Большую роль в этом сыграли также Н.Д. Киселева-Делямуре, Н.И. Петрова, В.П. Диева, Т.М. Пислегина и другие.

Их жизнь и подвиг – пример для новых поколений студентов нашего университета. Память их увековечена в граните. В апреле 1974 года, к 30-летию освобождения Крыма, на территории нашего вуза, слева от главных ворот установлен памятник врачу-воину. Каждый раз мы склоняем перед ним голову...

(Использованы материалы статьи:

О.А. Лосев, В.П. Никольский.

Крымский медицинский институт в период Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.) – в ж. «Асклепий», № 3, 2001)

«Медицинский вестник», № 14, октябрь 2008
http://ma.cfuv.ru/site/page/show/docid/5967

http://www.tombs-sevastopol.ru/partisan.php?id=22191

Алуштинский партизанский отряд за время своего существования потерял убитыми 33 человека, при этом от голода умерло около 60 человек. Удивителен тот факт, что выжили почти все раненые. 23 человека выходили и поставили на ноги медицинские сестры отряда Гавриш и Коровина. Уроженка Алушты Елена Ивановна Коровина в отряд пришла добровольно и стала медсестрой, которую начальник медицинской службы партизанского движения Крыма П.В. Михайленко считала лучшей в партизанских отрядах, базирующихся на территории заповедника. Во время внезапного нападения противника на лагерь отряда (хребет Хыр-Алан) в августе 1942 г. Коровина и повар санчасти Узунова были убиты. Е.И. Коровина награждена медалью "Партизан Великой Отечественной войны 1 степени" посмертно, но еще при жизни она была представлена к награждению орденом Красной Звезды. Вместе с ней была награждена орденом Красной Звезды и медсестра Гавриш. Об этом событии П.В. Михайленко так записала в своем дневнике: "Узнаю, что 29 августа было нападение на лагерь, где командиром Махнев. Убита Коровина Елена. Она собиралась идти ко мне и пошла к реке переодеться. Фашисты с татарами пришли прямо в лагерь, обойдя посты. Работа чистая, догадываемся, что привел предатель. Коровина была убита автоматной очередью. Ей удалось пробежать несколько метров, там же была и Узунова, ее тоже убили. Отряд рассыпался. Стрельба по Коровиной и Узуновой спасла отряд. Ранен Забалко. Я убита горем, мои лучшие кадры - Коровина, погибла. Стараюсь не думать, а в душе завидую ей. У нее уже кончились мучения".

https://rg.ru/2020/06/25/reg-u...mpaign=dbr

В Крыму по инициативе Региональной болгарской национально-культурной автономии в Медиацентре им. И. Гаспринского готовится к изданию сборник документальных материалов, посвященных легендарному герою Великой Отечественной войны, руководителю 2-го района Партизанского движения Крыма Ивану Гавриловичу Генову. В своих уникальных дневниках он подробно описал быт партизан и важнейшие операции, ускорившие конец фашистской оккупации.


История, написанная карандашом
Важные детали дополнят сведения, собранные историком-краеведом, лауреатом Государственной премии РК Михаилом Судневым в музее партизанской славы им. Ивана Генова в его родном селе Садовом. Суднев уже почти 40 лет занимается поисковой и научно-исследовательской работой, посвященной отрядам 2-го района партизанского движения Крыма. Под его руководством большая группа исследователей собрала биографические материалы, архивные документы, а также переписку, личные воспоминания, фотоархив и отрывки из неизданной ранее полевой тетради крымского партизана.
"Дневников на войне я не вел". Именно с этой фразы Леонид Ильич Брежнев начал свои мемуары - книгу "Малая земля". Вести дневники в Красной Армии было запрещено всем, независимо от должности. Запрет, официально не подкрепленный Общевойсковым приказом, аргументировался большим риском: данные о перемещении частей и ведении боев представляли для противника огромный интерес и, в случае попадания автора в плен, могли иметь катастрофические последствия.

Буквально с первых дней партизанского движения Крымский обком ВКП(б) также ввел запрет на ведение дневников. Единственным ослушавшимся был командир 2-го района Иван Генов. Район считался территориально самым большим, а потому и самым сложным. Там проходили важнейшие коммуникации и транспортные пути. К примеру, горная дорога на Усть-Кут из Карасубазара (ныне Белогорска), затем приморская дорога до Алушты, Долгоруковская яйла и Караби, через зуйские леса.


Иван Генов в день вручения ему ордена Красного знамени. Сочи, 1942 год. Фото: Из архива Музея партизанской славы им. Ивана Генова

Несмотря на всю сложность управления, отряды, входившие в район Генова, считались наиболее боеспособными - во многом благодаря своему командиру и его тактике. Сказывался боевой опыт. Для 45-летнего крымского болгарина это уже была третья война и второе партизанское движение. В годы Гражданской войны Генов был подпольщиком, а затем командиром Ново-Царицынского партизанского отряда. В перерывах между боями он вел полевые дневники, где скрупулезно описывал тактику ведения боя, дислокацию и все детали партизанского быта. Однако тетрадь, по воспоминаниям автора, сгорела. Поэтому, отправляясь в горы летом 41-го, он взял с собой несколько общих тетрадей, тщательно продумав места хранения.

Руководство к действию
В детстве Иван Генов был подпаском на Караби. Знал каждую тропинку, ущелье и скалу, местонахождение всех пещер-укрытий и источников воды. Где заложить базу и схрон, чтобы его не нашли оккупанты? Где спрятать мешки с мукой, чтобы они не промокли? Где устанавливать дозоры и перекрывать дороги? На эти вопросы у Генова всегда были ответы. И в результате на счету его отрядов самые удачные вылазки, а заложенные ими тайники никогда не находил противник. Со временем к мнению опытного командира стали прислушиваться все руководители партизанского движения. И на определенных этапах тактика крымских партизан практически полностью была разработана именно Геновым.
В своих дневниках Иван Гаврилович отмечал все, что происходило вокруг. Записи вел регулярно, в любую погоду, зачастую карандашом. Когда о ведении дневников узнал командующий партизанским движением Крыма Алексей Мокроусов, он попросил командира спрятать их в надежном месте. Ночью в присутствии нескольких самых верных товарищей Генов закопал на склоне горы Средняя пять коробок из-под пулеметных лент. Помимо 12 общих тетрадей, в них были и некоторые атрибуты партизанского быта, которые затем пополнили коллекцию музея партизанской славы имени Генова в его родном селе.

- В 1981 году я переехал с Урала в крымское село Садовое, - рассказывает основатель музея, историк-краевед Михаил Суднев, - и удивился: ни истории села, ни обобщенного опыта труда нескольких поколений в уникальном месте крымской степи. А ведь в этом селе родился Иван Генов. Вместе с учениками начал вести поисковую работу. И через два года после строительства новой сельской школы под музей партизанской славы было выделено большое помещение...

Страницы неопубликованной рабочей тетради Ивана Генова. Фото: Из архива Музея партизанской славы им. Ивана Генова


Дневники командира заняли центральное место в музейной экспозиции, но их судьба также оказалась сложной и драматичной. В октябре 1942 года, после неудач партизанского движения Крыма, Генова вместе с другими командирами отправили на Кубань. Дневники он спрятал, а часть рабочих тетрадей взял с собой в Сочи, где в эвакуации находился Крымский обком партии.
Записи, сделанные в лесу, очень помогли в работе партийцев. К примеру, там подробно описывалась техника ведения саботажа при сборе урожая на селе: как ломать сельхозинвентарь и уничтожать собранный для оккупантов урожай. Эти инструкции потом использовали многие подпольные организации Союза.

После освобождения Крыма Генов обнаружил только четыре из пяти закопанных коробок с материалами. Пятая же досталась в 2016 году "черным археологам" из Севастополя. В интернете они предложили руководству Центрального музея Тавриды выкупить у них коробку за большие деньги. Музейщики в ответ попросили сделать оцифровку документов для оценки экспонатов. Искатели кладов больше не выходили на связь.

- Впрочем, в последней коробке были в основном листовки и личные вещи Генова. А вот дневников не было, - уверен Михаил Суднев. - Я это хорошо знаю по воспоминаниям его жены Надежды Францевны, с которой он прятал свой личный архив на горе Средняя.

Тайны партизанских троп
В отличие от других лидеров партизанского движения Крыма, только Генов при подготовке к изданию своих книг опирался на фронтовые записи. А остальные использовали архивные документы и материалы переписки с однополчанами. В 1963 году была издана первая книга "Дневник партизана". Тираж в 50 000 экземпляров разошелся сразу.

- В основу книги легли те 12 общих тетрадей, которые были его дневниками в годы партизанства, - продолжает Михаил Суднев. - Однако вариант последней редакции автору не понравился. Многие детали были опущены, резкости в суждениях и оценках стало меньше, больше появилось идеологической составляющей. Иван Гаврилович надеялся на второе, более расширенное издание. Оно вышло за год до смерти командира и, к сожалению, в еще более укороченном варианте...

В Крыму по инициативе Региональной болгарской национально-культурной автономии в Медиацентре им. И. Гаспринского готовится к изданию сборник документальных материалов, посвященных легендарному герою Великой Отечественной войны, руководителю 2-го района Партизанского движения Крыма Ивану Гавриловичу Генову. В своих уникальных дневниках он подробно описал быт партизан и важнейшие операции, ускорившие конец фашистской оккупации.
Группа штаба 2-го партизанского района. Сентябрь 1941 года. Фото: Из архива Музея партизанской славы им. Ивана ГеноваГруппа штаба 2-го партизанского района. Сентябрь 1941 года. Фото: Из архива Музея партизанской славы им. Ивана ГеноваГруппа штаба 2-го партизанского района. Сентябрь 1941 года. Фото: Из архива Музея партизанской славы им. Ивана Генова
История, написанная карандашом
Важные детали дополнят сведения, собранные историком-краеведом, лауреатом Государственной премии РК Михаилом Судневым в музее партизанской славы им. Ивана Генова в его родном селе Садовом. Суднев уже почти 40 лет занимается поисковой и научно-исследовательской работой, посвященной отрядам 2-го района партизанского движения Крыма. Под его руководством большая группа исследователей собрала биографические материалы, архивные документы, а также переписку, личные воспоминания, фотоархив и отрывки из неизданной ранее полевой тетради крымского партизана.

"Дневников на войне я не вел". Именно с этой фразы Леонид Ильич Брежнев начал свои мемуары - книгу "Малая земля". Вести дневники в Красной Армии было запрещено всем, независимо от должности. Запрет, официально не подкрепленный Общевойсковым приказом, аргументировался большим риском: данные о перемещении частей и ведении боев представляли для противника огромный интерес и, в случае попадания автора в плен, могли иметь катастрофические последствия.

Буквально с первых дней партизанского движения Крымский обком ВКП(б) также ввел запрет на ведение дневников. Единственным ослушавшимся был командир 2-го района Иван Генов. Район считался территориально самым большим, а потому и самым сложным. Там проходили важнейшие коммуникации и транспортные пути. К примеру, горная дорога на Усть-Кут из Карасубазара (ныне Белогорска), затем приморская дорога до Алушты, Долгоруковская яйла и Караби, через зуйские леса.

Иван Генов в день вручения ему ордена Красного знамени. Сочи, 1942 год. Фото: Из архива Музея партизанской славы им. Ивана Генова

Несмотря на всю сложность управления, отряды, входившие в район Генова, считались наиболее боеспособными - во многом благодаря своему командиру и его тактике. Сказывался боевой опыт. Для 45-летнего крымского болгарина это уже была третья война и второе партизанское движение. В годы Гражданской войны Генов был подпольщиком, а затем командиром Ново-Царицынского партизанского отряда. В перерывах между боями он вел полевые дневники, где скрупулезно описывал тактику ведения боя, дислокацию и все детали партизанского быта. Однако тетрадь, по воспоминаниям автора, сгорела. Поэтому, отправляясь в горы летом 41-го, он взял с собой несколько общих тетрадей, тщательно продумав места хранения.

Руководство к действию
В детстве Иван Генов был подпаском на Караби. Знал каждую тропинку, ущелье и скалу, местонахождение всех пещер-укрытий и источников воды. Где заложить базу и схрон, чтобы его не нашли оккупанты? Где спрятать мешки с мукой, чтобы они не промокли? Где устанавливать дозоры и перекрывать дороги? На эти вопросы у Генова всегда были ответы. И в результате на счету его отрядов самые удачные вылазки, а заложенные ими тайники никогда не находил противник. Со временем к мнению опытного командира стали прислушиваться все руководители партизанского движения. И на определенных этапах тактика крымских партизан практически полностью была разработана именно Геновым.

Фото: Пресс-служба АО "Рособоронэкспорт"
В Феодосии отреставрировали Обелиск Славы
В своих дневниках Иван Гаврилович отмечал все, что происходило вокруг. Записи вел регулярно, в любую погоду, зачастую карандашом. Когда о ведении дневников узнал командующий партизанским движением Крыма Алексей Мокроусов, он попросил командира спрятать их в надежном месте. Ночью в присутствии нескольких самых верных товарищей Генов закопал на склоне горы Средняя пять коробок из-под пулеметных лент. Помимо 12 общих тетрадей, в них были и некоторые атрибуты партизанского быта, которые затем пополнили коллекцию музея партизанской славы имени Генова в его родном селе.

- В 1981 году я переехал с Урала в крымское село Садовое, - рассказывает основатель музея, историк-краевед Михаил Суднев, - и удивился: ни истории села, ни обобщенного опыта труда нескольких поколений в уникальном месте крымской степи. А ведь в этом селе родился Иван Генов. Вместе с учениками начал вести поисковую работу. И через два года после строительства новой сельской школы под музей партизанской славы было выделено большое помещение...

Страницы неопубликованной рабочей тетради Ивана Генова. Фото: Из архива Музея партизанской славы им. Ивана Генова
Дневники командира заняли центральное место в музейной экспозиции, но их судьба также оказалась сложной и драматичной. В октябре 1942 года, после неудач партизанского движения Крыма, Генова вместе с другими командирами отправили на Кубань. Дневники он спрятал, а часть рабочих тетрадей взял с собой в Сочи, где в эвакуации находился Крымский обком партии.

Фото: Пресс-служба главы Республики Крым
В Крыму открыли бюст Героя Советского Союза Ашота Аматуни
Записи, сделанные в лесу, очень помогли в работе партийцев. К примеру, там подробно описывалась техника ведения саботажа при сборе урожая на селе: как ломать сельхозинвентарь и уничтожать собранный для оккупантов урожай. Эти инструкции потом использовали многие подпольные организации Союза.

После освобождения Крыма Генов обнаружил только четыре из пяти закопанных коробок с материалами. Пятая же досталась в 2016 году "черным археологам" из Севастополя. В интернете они предложили руководству Центрального музея Тавриды выкупить у них коробку за большие деньги. Музейщики в ответ попросили сделать оцифровку документов для оценки экспонатов. Искатели кладов больше не выходили на связь.

- Впрочем, в последней коробке были в основном листовки и личные вещи Генова. А вот дневников не было, - уверен Михаил Суднев. - Я это хорошо знаю по воспоминаниям его жены Надежды Францевны, с которой он прятал свой личный архив на горе Средняя.

Тайны партизанских троп
В отличие от других лидеров партизанского движения Крыма, только Генов при подготовке к изданию своих книг опирался на фронтовые записи. А остальные использовали архивные документы и материалы переписки с однополчанами. В 1963 году была издана первая книга "Дневник партизана". Тираж в 50 000 экземпляров разошелся сразу.

Фото: Пресс-служба правительства Севастополя
В Севастополе перезахоронили останки 353 бойцов
- В основу книги легли те 12 общих тетрадей, которые были его дневниками в годы партизанства, - продолжает Михаил Суднев. - Однако вариант последней редакции автору не понравился. Многие детали были опущены, резкости в суждениях и оценках стало меньше, больше появилось идеологической составляющей. Иван Гаврилович надеялся на второе, более расширенное издание. Оно вышло за год до смерти командира и, к сожалению, в еще более укороченном варианте...

После смерти Генова в 1970 году в его квартиру пришли люди в штатском - провели обыск, изъяли документы. В их числе была большая часть дневников.

- Несколько тетрадей они посчитали рабочими и оставили, - рассказал Михаил Суднев. - Когда вдова Ивана Гавриловича решила переехать к детям в Ворошиловоградскую область, все вещи и документы мужа она передала в наш музей.

Большая часть этих записей, посвященная организационным мероприятиям перед уходом в лес, в советскую книгу "Дневник партизана" не вошла: читателям эпохи СССР не стоило знать, с какими трудностями столкнулся автор, как он нелицеприятно характеризовал партийное руководство. Тем более, не стоило смущать читателя такими явлениями, как массовое дезертирство из Красной Армии, открытая антисоветская агитация и прочее. В записях отражен нецензурированный взгляд человека на события того времени. Ценны детали - например, запланированное количество продуктов для отрядов. По рукописям можно понять, какие невероятные усилия приложил Иван Генов для обеспечения отрядов всем необходимым, какие эмоции вызывали у него крымчане, ожидающие прихода врага, рассчитывающие тихо "пересидеть" тяжелые времена. По дневниковым записям можно понять, каким человеком был автор: цельным, твердым, не боящимся ответственности.Полностью расшифрованная тетрадь записей легендарного командира войдет в сборник документальных материалов, готовящийся к изданию в Медиацентре им. И. Гаспринского. Он будет иметь огромное значение для дальнейшего исследования партизанского движения Крыма, в истории которого до сих пор очень много белых пятен.