Никифор Романов Черниговский \ Г. Б. Красноштанов \

261
Мэйрень- чжангину Яцина и начальнику Дахурского наблюдательного отряда Бакэ было приказано сесть на военные суда,
стоявшие в юго-восточной стороне от города, и быть готовыми сразиться с неприятелем на воде.
Таким образом был расположен осадный приступ, и сражение, продолжавшееся целые сутки, осталось без успеха.
Ландань, увидя невозможность взять город приступом, приказал навалить сухого лесу к стенам города и поджечь его со всех сто-
рон. Старшины пришельцев лоча, увидя сии приготовления, пришли в большое замешательство и предложили свою покорность».
Здесь мы видим большое расхождение в сроках. По сказке Васьки Никифорова осада началась 24 июня, по китайскому источнику — через два дня после начала осады, то есть 26 июня, был произведен обстрел острога и в этот же день русские сдались.
А по челобитной Ермогена иначе: «И мы, богомольцы и холопи, и сироты ваши, от них, неприятельских богдойских воинских людей
в Албазинском остроге сидели с воеводою Алексеем Ларионовичем Толбузиным дней з десять и больши». По сказке Васьки
Никифорова тоже: «И жили те богдойские воинские люди под Албазинским десять дней. И в те дни делали они щиты и туры
плетеные. <...> И зделав щиты и туры, после Петрова дни те богдойские люди приступали к острошку». А Петров день наступил на пятый день после начала осады, так как приходится на 29 июня. Лишь продолжительность обстрела в обоих источниках
совпадает — один день.
Далее в маньчжурском документе написано: «Ландань, Гуанбао и Бандаржа, основываясь на повелении своего государя, дан-
ном им в день отправки в сию экспедицию, и согласуясь с сострадательным сердцем попечительного своего монарха, покоряющего
только одною добродетелью иностранные государства и народы,
положили общим голосом немедленно принять и приняли добро-
вольную покорность пришельцев лоча, из числа которых шестьсот
с лишком человек изъявили желание возвратиться восвояси».
Здесь сведения о количестве русских расходятся со сведе-
ниями Алексея Толбузина и Васьки Никифорова (350 человек).
Затем: «Ландань с товарищами, согласившись на их прось-
бу, приказал выдать им все вещи, составляющие их домашнюю
утварь, и отпустил их, сделав им такое наставление:
Наш великий государь смотрит на вселенную, как на единое
семейство, и на всех народов, оную населяющих, как на мало-
262 летних детей своих; он, как государь сердобольный, не хочет ис-
треблять и наказывать вас смертию, но дарует вам пощаду, дарует
и свободу; долг благодарности требует от вас не затевать более
неприязненных покушений».
Все это похоже на правду, за исключением одного. Русские
утверждали: «А животишка наши к себе побрали все без остат-
ку».
Далее: «Лоча Эркеши [Толбузин. — Г. К.] с товарищами отве-
чали на слова сии низкими поклонами и были по приказанию Лан-
даня выпровождены посланным под командою мэйрень-чжангиней
Баньдаржа и Удои отрядом за реку Эргунэ [Аргунь. — Г. К.].
Отряд сей, возвратившись оттуда, привел обратно из среды
сопровождаемых им лоча некоего Василья с сорока пятью други-
ми его товарищами с их детьми и женами, которые из благодар-
ности к милостивому с ними поступку не захотели возвратиться в
свою землю и признали за лучшее остаться под кровом сердоболь-
ного государя. Ландань с товарищами принял их, и как экспеди-
ция его была уже приведена к концу, то он и сделал следующие
распоряжения:
1) Солонов и барху обоего пола в числе 160 душ, бывших в
плену у лоча, возвратить в их кочевья.
2) Город и все становища пришельцев лоча приказал сжечь, а
поля и нивы их, засеянные хлебом, приказал скосить и вырвать».
Здесь уже наблюдаются большие расхождения с русскими ис-
точниками. Более правдоподобна сказка Васьки Никифорова, из
которой следует, что часть русских перешла на сторону китайцев
сразу после сдачи Албазина, а не по пути в Нерчинск, когда русские
дошли уже до устья Аргуни. В челобитной Ермогена, написанной
в то время, когда русские еще не достигли устья речки Урки, уже
говорится о перебежчиках. А в китайском документе, наоборот, ни-
чего не сказано о перебежчиках сразу же после сдачи острога.
Большие расхождения и в количестве душ местного населе-
ния в Албазине. По китайским сведениям, их было 160, тогда как
Васька Никифоров сообщал, что китайцы не отпустили 40 жен
«иноземской породы», на которых были женаты албазинские слу-
жилые люди и пашенные крестьяне, и свыше 60 человек их детей,
то есть порядка 100 человек. Но были еще и аманаты. Их могло
быть не более десятка.
И последнее. Хотя Ландань и распорядился скосить и вы-
рвать поля, засеянные хлебом, это не было выполнено. Урожай
263
был убран людьми Алексея Толбузина, вернувшимися в Албазин
в сентябре.
Теперь расскажем о судьбе русских пленных и перебежчи-
ков.
В 1690 году в Китае с посольством побывал нерчинский сын
боярский Григорий Лоншаков. На обратном пути в Москву он
умер. В Сибирский приказ приехали бывшие с ним в Китае слу-
жилые люди. По их докладу составлена выписка, в которой го-
ворится:
«В нынешнем 200 [1692] году, генваря в 6 день, объявились
в Сибирском приказе нерчинские служилые люди пятидесятники
казачьи Афонька Чичагов, Якушко Судейкин. <...>
А как де нерчинской сын боярской Григорей Лоншаков по-
сылан был в Китай, и они де, Афонька, с ним, Григорьем, в Китае
ж был. <...>
А как де они были в Китае ж, и им де в Чамин [Пекин. —
Г. К.] город, где китайцов торгуют всякими товары, ходить было
повольно.
А которые де руские люди взяты в полон и изменники, и те
ж живут в городе особою слободою. И построена у них в слободе
часовня. А та де их слобода от посольского двора версты с три.
И с приезда де Григорей Лоншаков да с ним служилых ру-
ских людей дватцать человек в ту слободу к руским людем для
свидания ездили, и в часовне руской поп Максим Ворожейкин
Николаю Чюдотворцу пел им молебен.
И он де, Офонька, с ним, Григорьем, в то время в той сло-
боде был же и с рускими со всеми людьми виделись. А тех де
руских людей видели они в той слободе сорок восмь человек, и в
том числе полоняников сорок четыре человека да изменников три
человека. А иные де изменники живут в ыных далных городех.
И те ж руские люди, поп и служилые люди, ходят и платье
носят по-китайски. Только староста да пономарь ходят и платье
носят по-руски. А веры де християнские у них не отнимают.
И те руские люди к ним на посольской двор ходили поволь-
но ж по вся дни. И те де руские люди з Григорьем Лоншаковым
послали к великим государем за руками челобитную да о всяких
китайских ведомостях роспись. И тое де челобитную и роспись
Григорей Лоншаков повез с собою к Москве» [21].
К сожалению, челобитной и росписи здесь не приложено, а
есть челобитная бывшего албазинского подьячего Петрушки Хме-
264 лёва. Приводим ее, так как она добавляет некоторые подробно-
сти. В начале челобитной Петрушка Хмелёв рассказывает о своей
службе в России, а затем об обстоятельствах своего пленения.
«И в прошлом, государи, во 190 [1682] году [надо: в 193. —в
Г. К.], июня в ... день, пришед воинским пособом многие не-
приятельские богдойские воинские люди со всяким приступом, и
Албазинской острог взяли.
И богдойских неприятельских воинских людей полковые бо-
яре и воеводы воеводу Алексея Ларионовича Толбузина и меня,
холопа вашего, взяли пред себя.
А в то время богдойские воинские люди стали церковь Бо-
жию разорять и Божиею милостью поругатьца.
И я, холоп ваш, памятуя Бога и ваших великих государей
крестное целование, ушедчи от тех богдойских бояр в острог, и ис
Приказные избы вашу великих государей печать и Соборное Уло-
жение, и денежную казну взял и принес на берег, и отдал воеводе
Алексею Ларионовичю Толбузину я, холоп ваш, своими руками
имянно при многих руских людех, перед боярами богдойскими.
И он, виде такой страх, тое ваших великих государей печать и
Соборное Уложение, и денежную [казну], и страха ради такова
запамятовал.
И как я, холоп ваш, то все отнесши и назад пришед в острог,
хотя взяти всяких приказных дел книги и всякия дела, и богдой-
ские люди все тотчас разорили.
И от воеводы я, холоп ваш, остался и в струги не попал,
и ночевал я у них, неприятельских людей, в табарах. А наутря
бил челом богдойских неприятельских людей бояром, чтоб меня,
холопа вашего, отпустили. Перевотчик и изменник Любишка вы-
езжей отказал, бутто бояре не отпускают. И велел де посадить за
караул.
И в том я, холоп ваш, перед вами, великими государи, ви-
новат, что грех ради моих такое замедление стало и попал в бу-
сорманскую такую богдойскую неисповедимую адову треклятую
челюсть.
И ныне я, холоп ваш, будучи в такой треклятой челюсти,
молю всещедраго Бога и вашего государевского жалованья я, хо-
лоп ваш, к себе, чтоб освобждену быти ис такие мне, холопу ва-
шему, погибели. <...>
Пожалуйте меня, прежнего холопа своего, для ради Спаса и
пречистые Богоматери и для московских чюдотворцев и для свое-
265
го многолетнего здоровья в той моей забвенной страдничьей вине
простить, чтоб мне, холопу вашему, будя в таком бусорманстве,
не обусорманитьца и душевно не погинуть» [22].
Дальнейшая судьба Петрушки Хмелёва неизвестна.
Таковы основные достоверные сведения, содержащиеся в исто-
рических документах об албазинцах, живших в Китае. Кроме этого
есть сведения в литературе. К ним относится записка архимандрита
Петра, пересказывающего китайские и русские источники без при-
ведения соответствующих текстов и сообщающего о воспоминаниях
потомков русских перебежчиков и пленных в 1831 году.
Вот что написано у архимандрита Петра:
«Из книги Ба-ци-тун-чжи и из переводов господина Леонтье-
ва видно, что некоторые из предков их из России в числе 7 человек
перебежали в Маньчжурию еще до взятия Китая; потом по взятии
Китая в 1683 году в 22-е лето царствования Кань Си взято русских
в плен 31 человек, над коими в Пекине сделан начальником пере-
бежавший в 1648 г. русский новокрещеный магометанин Анания
Урусланов, по манчурски Улангерий называвшийся. Он в России
был у некоего воеводы Франца Бэкова дворовым человеком.
В 1668 году привезен в Пекин Иван с товарищами, а потом
еще 2 раза привезены 70 человек, что и составило целую роту.
Они не унижены, но сопричтены к дивизии маньчжурского дво-
рянства. Сею ротою по смерти Урусланова управлял наследствен-
но сын его Лододони, коим поколение сие пресеклось» [23].
Под взятием Китая имеется в виду захват Китая маньчжур-
ским правителем Кань-Си.
Здесь у архимандрита Петра много ошибок. 22 лето царство-
вания Кань-Си приходится не на 1683, а на 1685 год. Ананий
Урусланов (Анашка Русланов) перебежал не в 1648, а в 1653
году из амурского войска Хабарова.
Архимандрит Петр в примечании пишет: «Прозвание Бэк
показывает, что господин его [Анания Урусланова. — Г. К.] был
из магометан. Бэк означает татарское достоинство».
На самом же деле воевода был немцем по фамилии Фарен-
сбах. В русских документах его называли чаще Францбеков, реже
Франзбеков.
Неизвестно, кто такой Иван и его товарищи. Но действительно,
еще до 1683 года русские перебежчики в Китае жили. Так, напри-
мер, в 1670 году из Албазина бежали в Китай пять человек, среди
них непосредственные убийцы илимского воеводы Л. А. Обухова,
266 ссыльные черкасы Осипко Васильев Подкаменный и Ивашко Ере-
меев Микулка.
Далее архимандрит Петр дает следующее сообщение, кото-
рое может рассматриваться не более чем легенда.
«В первый период моего в Пекине пребывания слышал я от
албазинских стариков, будто мудрый император Кан-Си по взя-
тии их из Албазина спросил, желают ли они возвратиться в свое
отечество, в Россию, или же хотят остаться у него. Те, кои по-
желали возвратиться под знамена природного своего государя,
были похвалены, награждены и сопричислены к маньчжурскому
дворянству, а кои пожелали остаться у него, названы неверными
своему государю.
Когда, сказал он, вы неверны своему природному госуда-
рю, то можете ли быть верны чужому? Сказав, повелел сослать в
ссылку на поселение» [24].
Однако же, прочитав приведеннную выше челобитную Пет-
рушки Хмелёва, каждый усомнится, что такой случай был на са-
мом деле.
А вот что писал Л. Ульяницкий о судьбе албазинцев в Китае:
«В 1685 г. русские прибыли в Пекин и были обласканы бог-
доханом. Последний поселил их в северо-восточном углу Пекина
в Берестовом урочище (Хуа-пи-чан); здесь одним маньчжурским
князем была уступлена русским буддийская кумирня.
По прибытии в Пекин русские были сопричислены к желтому с
каймой знамени, которое считалось первым среди 8 знамен импера-
торской маньчжурской гвардии. На знамени русской роты по желто-
му фону доселе сохранилось изображение голубого креста, который
является для них маяком христианства. Русские были прикоманди-
рованы к роте Ку-дэ-и, которая, по словам проф. А. М. Поздеева,
и раньше носила название русской, так как составлена из русских
подданных» [25].
А теперь мы вынуждены указать на ошибки, начало которым
положил настоятель Киренского монастыря Лаврентий Мордов-
ский. Неправильно описанная им история возвращения Ермогена
в Киренский монастырь сначала стала повторяться другими ав-
торами, а потом «дополняться», «углубляться» и «уточняться».
Напомним, что было сказано о возвращении в отписке якутского
воеводы Матвея Кровкова:
«И он де, Алексей [Толбузин. — Г. К.] пошел с служилыми
и всяких чинов людьми в Нерчинской острог. А с Амура реки
267
Троицкий собор (1669) в Киренске
268 по Урке речке на Лену реку через гору отпустил он, Алексей,
черного попа Гермогена да белого попа Федора Иванова, да с
ним служилых и всяких чинов людей сто девятнатцать человек по
их челобитью, для их нужды и разоренья».
В книге же Лаврентия Мордовского написано:
«В 1685 году по претерпении в Албазине осады от китайцев
Ермоген удалился с прочими в Нерчинск. <...>
После того, как по причине неприязненных от китайцев на-
падений невозможно уже было строить вновь при Албазине мо-
настырь, а потом, по силе заключенного в Нерчинске августа 27
дня 1689 года с китайцами трактата, россияне места около Амура
совершенно оставили, то иеромонах Ермоген возвратился обратно
в Усть-Киренскую Троицкую пустыню, куда принес он с собою из
Албазина нерукотворенный образ Спасителя» [26].
По Л. Мордовскому получается, что Ермоген вернулся в Ки-
ренск в 1689 или даже после 1689 года. Здесь у него ошибка в
годах. Однако то, что Ермоген принес в Киренский монастырь
икону из Албазина, не подлежит сомнению. Во времена Лаврен-
тия Мордовского икона была в монастыре.
Другой автор, И. К. Голубев, в основном пересказал то, что
было написано у Л. Мордовского, но добавил свое.
«Китайские неприязненные нападения на Албазин сделали
невозможным продолжение построек, и по силе заключенного в
Нерчинске 27 августа 1689 г. с китайцами трактата, русские долж-
ны были совершенно оставить все места около Амура.
Гермоген с несколькими, высказавшими желание сопутство-
вать ему, сначала удаляется в Нерчинск, а потом на Лену в осно-
ванный им Киренский Троицкий монастырь.
Выходцами из Даурской земли вынесено было на Лену из
Албазинского монастыря несколько св. икон; одна из них, чтимая
православными, нерукотворенный образ Спасителя, была пере-
несена Гермогеном в Киренский монастырь» [27].
Здесь И. К. Голубев добавил свои подробности. Ермоген
удаляется в Нерчинск «с несколькими, высказавшими желание
сопутствовать ему». А ведь на Лену этих «сопутствующих» пошло
119 человек, а в Нерчинск еще больше. У Л. Мордовского гово-
рится об одной иконе, у И. К. Голубева их стало уже несколько.
В 1907 году Чернозубов прибавляет новые подробности.
«Глубоко почитаемая чудотворная икона Божьей Матери
"Слово плоть бысть" — защитница города Благовещенска, носит
269
название Албазинской Божьей Матери, так как первоначально на-
ходилась в этом городе или, вернее, была в монастыре во имя
Всемилостивейшего Спаса, воздвигнутого иеромонахом Гермоге-
ном недалеко от него в урочище "Брусяной камень".
После падения Албазина в 1685 г. Гермоген переселился в
тоже основанный им Киренский Троицкий монастырь, оставив по
пути туда в Сретенске икону, именуемую "Слово плоть бысть",
почитаемую уже тогда чудотворною.
В 1862 г. икона эта была перевезена архиепископом Вениа-
мином в Благовещенск, где в 1865 г. явила чудеса во время эпи-
демии, посетившей город в этом году. <...>
Кроме Албазинской Божьей Матери есть и другие, вывезен-
ные из Албазина. Так, в станице Болтовской, выше Шилкинского
завода, сохранилась еще в 50 годах икона св. Ильи Пророка,
вынесенная из Албазина одним из его защитников, прозванного
здесь Выходцевым, потомки которого жили здесь» [28].
Здесь уже об иконе Спасителя, привезенной в Киренск, не
упоминается. Говорится об иконе Божьей Матери, привезенной в
Сретенск. Мы не будем оспаривать ничего, даже чудеса, явленные
иконой, за исключением того, что по пути на Лену Ермоген побы-
вал в Сретенске. От речки Урки, где Ермоген повернул на Лену,
до Сретенска добрых 500 километров. К тому же, существовал
ли в то время Сретенск? В «Большой советской энциклопедии»,
издание второе, годом основания Сретенска назван 1689, то есть
на четыре года позже взятия китайцами Албазина. В третьем из-
дании упоминание о годе основания вообще изъято, видимо, по
причине недостоверности. Не обозначен Сретенск и в «Чертежной
книге Сибири тобольского сына боярского Семена Ремезова 1701
года» [29], а также на его же двух чертежах Амура из «Хоро-
графической книги», приведенных в сборнике «Русско-Китайские
отношения в XVII веке», том 2 [30].
А икона Божьей Матери в Албазине действительно была. Это
видно из грамоты митрополита Сибирского и Тобольского Корнелия.
«Лета 7181 [1672–1673] били челом нам, господину преосвя-
щенному Корнелию, Митрополиту Сибирскому и Тобольскому,
Даурския земли Албазинского острога служивые люди: приказной
Петрушка Осколков да десятники и все рядовые служивые, чтоб
нам, господину, пожаловати: благоволити в Албазинском остроге
на церковь лес выронить и церковь построить во имя Воскресения
Христова да о пределах Пресвятые Богородицы Владимирския,
270 да собор архистратига Михаила, и на освящение церкви антимис,
миро и масло дать.
И мы, великий господин, преосвященный митрополит Сибир-
ский и Тобольский, пожаловали: благоволили и приказали в Ал-
базинском остроге на церковь лес ронить и церковь построить во
имя Воскресения Христова да о пределах Пресвятыя Богородицы
Владимирския, да собор архистратига Михаила, и на освящение
антимис, миро и масло дать.
А для освящения диакона указали мы, господин, взять из
Енисейского острога» [31].
Если был придел во имя Богородицы, то без иконы не обой-
тись.
Упомянутый здесь Петрушка Осколков — зять Никифора
Черниговского. Петрушка Екимов Осколков, бежавший на Амур
вместе с Черниговским, одно время он был приказчиком Албазин-
ского острога.
В последнее время интерес к иконе Албазинской Божьей
Матери почему-то усилился. В 1990 году опубликована статья
Т. А. Холкиной «Албазинская икона Божьей Матери» [32]; в 1994
году — статья А. Р. Артемьева «Икона "Албазинской Божьей Ма-
тери"» [33]; в 1995 году — опять его же статья под этим же назва-
нием. Здесь написано: «Во время осады Албазина маньчжурами в
июне 1685 г. Спасский монастырь был разрушен, однако его насто-
ятель Гермоген с братиею успели затвориться со всеми албазинцами
в остроге и спасли святыню (ДАИ, т. 12, с. 110, СПб., 1872)».
Правильно, затвориться успел, только о спасении святыни в
ДАИ нет ни слова. Еще заметим, что икона Богородицы была в
Албазине в Воскресенской церкви в приделе Пречистой Богоро-
дицы, а в Спасском монастыре, надо полагать, была икона Спа-
сителя, которую, как сообщает Лаврентий Мордовский, Ермоген
привез в Киренск.
Далее у А. Р. Артемьева написано: «После взятия Албазина
в 1685 г. Гермоген в него больше не возвращался. Он отправился
в Усть-Киренский Троицкий монастырь. По пути туда он оставил
чудотворную икону в Сретенске, и о ее судьбе в последующие пол-
тора столетия ничего не известно» (ссылка на Чернозубова) [34].
Еще раньше в одной статье с двумя соавторами А. Р. Ар-
темьев писал: «После падения крепости Гермоген вместе с дру-
гими албазинцами отправился в Нерчинск, а оттуда вернулся в
по-строенный им еще в 1663 г. Усть-Киренский Троицкий мона-
стырь, где и умер» [35].
271
В книге «Города и остроги Забайкалья и Приамурья во
второй половине XVII–XVIII вв.» А. Р. Артемьев утверждает:
«Икону привез в Албазин прибывший туда в 1665 г. вместе с
Н. Р. Черниговским иеромонах Гермоген» [36].
Но никакими документами это не подтверждается. Икона
могла быть привезена и из Енисейска или даже Тобольска во вре-
мя строительства церкви в Албазине. Мог привезти ее белый поп
Федор Иванов, поскольку Воскресенская церковь, где находи-
лась икона Богородицы, была в его ведении. И еще мог привезти
кто-то другой по поручению.
Далее в этой же книге написано: «После взятия Албазина и
разорения монастыря в 1685 году Гермоген вернулся в основан-
ный им ранее Усть-Киренский Троицкий монастырь. [Ссылка на
Чернозубова. — Г. К.] По пути он оставил икону в Сретенске,
где она, по-видимому, хранилась вплоть до 1854 г., когда ею 14
мая благословили в путь знаменитый сплав по Амуру флотилии во
главе с генерал-губернатором Восточной Сибири Н. Н. Муравьё-
вым. В 1680 г. икона Албазинской Божьей Матери была привезе-
на и подарена епископом Иннокентием г. Благовещенску, где до
сих пор является самой почитаемой церковной святыней на всем
Дальнем Востоке» [37].
Здесь почему-то у А. Р. Артемьева появилось разночтение с
Чернозубовым, объяснение которому он не дал: у Чернозубова —
икона привезена в 1862 году архиепископом Вениамином, у Арте-
мьева же — икона привезена в 1880 году епископом Иннокентием.
В 1999 году опубликована статья Анатолия Сирина «Кирен-
ский Свято-Троицкий монастырь», где правда перемешана с вы-
мыслом. Приведем выдержки из нее, касающиеся Ермогена.
«В Албазине старец не оставил богоугодного дела устроителя
церковной и монастырской жизни. Именно здесь, в Албазине, где
проживал старец, в 1666 году милость Божия явила свою благо-
дать через чудотворную Албазинскую икону Божьей Матери "сло-
во плоть бысть". В 1671 году при участии всех жителей Албазина
старец Ермоген основал Албазинский Спасский монастырь, в ко-
торый была перенесена и упомянутая чудотворная икона.
Почти четырнадцать лет пробыл старец в созданном им Спас-
ском монастыре в непрестанных трудах и молитвах. Однако Богу
было угодно, чтобы в судьбе великого старца и на этот раз прои-
зошли крупные и жестокие перемены. Он вторично был пленен,
на этот раз не группой разбойных людей, а вооруженной китай-
ской силой.
272 Это случилось ровно через двадцать лет после первого ки-
ренского пленения. В 1685 году на Албазинскую крепость напали
вооруженные китайцы, и после долгой безуспешной осады острог
и все монастырские строения предали огню. Жителей крепости,
в том числе Ермогена, мужественно выдержавших длительную
осаду, взяли в плен и увели в Пекин.
В Пекине встретили их на удивление ласково, отвели плен-
ным в конце города особое место и предоставили полную воз-
можность отправлять свои религиозные обряды. Больше того,
богдыхан передал им даже свою кумирню, которая была пере-
оборудована в церковь-часовню и освящена иеромонахом Ер-
могеном во имя святой Софии.
Почти три года находились пленные в Пекине. Лишь после
заключения Российско-Китайского мирного договора, так назы-
ваемого Нерчинского трактата, пленные, в том числе старец Ер-
моген, были освобождены и доставлены в Нерчинск.
По дороге в Нерчинск Ермогену довелось побывать на месте
разрушенной крепости и монастыря и видеть печальную картину
разрушений, остатки плодов своей многолетней и многотрудной
деятельности. Он в буквальном смысле вернулся к родному пепе-
лищу, где почти все было уничтожено огнем.
Но и в самых великих печалях и горестях Господь посылает
утешения, особенно тем, кто посвятил свою жизнь служению Ему.
Старец нашел на этом пепелище несколько чудом сохранив-
шихся икон, в том числе главную икону Спасской обители —
чудотворный образ Господа нашего, Спаса Иисуса Христа.
Возблагодарив Бога и слезно помолившись перед найденны-
ми иконами, Ермоген отправился сначала в Нерчинск, а затем
с легкой необременительной ношей двинулся в далекий и опас-
ный путь, на великую реку Лену, к устью Киренги, в родной
монастырь, оставленный им не по своей воле. Он твердо ре-
шил свой жизненный путь закончить именно здесь, Путь, пол-
ный самых неожиданных и крупных поворотов. 27 августа 1689
года, почти через четверть века, Ермоген вернулся к родным бере-
гам» [38].
Сделаем замечания только по тем неверным утверждениям
А. Сирина, которые не опровергаются приведенными выше ар-
хивными документами, ибо повторяться не стоит.
Первое замечание относится к тому, что Ермоген покинул
в 1665 году Киренский монастырь не по своей воле. Лаврентий
273
Мордовский на этот счет высказывался осторожно. Он писал:
«Удаляясь из Киренского острога, увлекли они с собой и строите-
ля Ермогена против его воли». Однако скрепы на листах челобит-
ной, поданной в Чечуйске приказчику Ивану Бурлаку во время
побега черниговцев на Амур, приводят к выводу, что Ермоген
был посвящен в замысел Н. Черниговского. Побег не был внезап-
ным, убийство было случайным. После убийства воеводы Обухова
Н. Черниговский и его сторонники 4 июля в Чечуйске подали
явочную челобитную чечуйскому приказчику Ивану Василье-
ву Бурлаку с жалобами на злоупотребления воеводы Обухова.
Листы этой челобитной скреплены подписью Ермогена. Сыновья
Н. Черниговского с Олёкмы вернулись обратно на Лену, не пошли
в Албазин. Может быть, и у Ермогена была такая возможность,
но он ею не воспользовался.
Второе замечание относится к утверждению А. Сирина о том,
что после заключения Нерчинского трактата пленные, в том числе
и Ермоген, были возвращены из Китая. Возвращение пленных и
перебежчиков вообще не предусматривалось. Об этом в договоре
Албазинский острог в 1682—1685 гг. Реконструкция
274 имелась специальная статья 4-я. В ней записано: «Беглецы, ко-
торые до сего мирного постановления, как со стороны царского
величества, так и со стороны богдоканова величества, были, и тем
перебещиком быти в обеих сторонах безрозменно» [39].
Тут говорится о перебежчиках, а о пленных не сказано, види-
мо, потому что китайцы брали к себе только «желающих». Однако
договор был составлен на трех языках. В дословном переводе они
звучат немного по-разному.
В переводе с латинского: «Те же подданные Русской импе-
рии, которые находились в Китае, а Китайской империи в России,
пусть останутся в том же состоянии» [40].
В переводе с маньчжурского: «Живущих ныне в Срединном
государстве русских людей и китайских подданных, находящихся
в Русском государстве, оставить там же на жительство» [41].
И последнее замечание, о неувязке в датах. А. Сирин пи-
шет, что Ермоген вернулся в Киренск 27 августа 1689 года. Но
это — дата подписания Нерчинского договора. И в то же время
он утверждает, что Ермоген был освобожден из плена после под-
писания договора.
Кроме ошибок, вызванных незнанием истории, у А. Сирина
есть и описания чудес, несовместимых со здравым смыслом: «на-
шел на этом пепелище несколько чудом сохранившихся икон».
Действительно чудо. Все превратилось в пепел, а иконы в целости
и сохранности. Не нужно забывать, что после первой осады Ал-
базина была еще и вторая и что по договору с китайцами русские
срыли Албазин.
Примечания
1. Ф. 214, ст. 720, л. 34.
2. Ф. 1121, оп. 1, ед. хр. 43, л. 31–33.
3. Там же, л. 45.
4. Там же, л. 45–47.
5. Ф. 214, ст. 973, л. 198–201.
6. Там же, л. 161–162.
7. Там же, л. 164.
8. Там же, л. 166–167.
9. Русская вивлиофика Н. Полевого. — М., 1883. — Т. 1. —
С. 17–18.
10. Ф. 214, ст. 973, л. 167–170.
11. Ф. 214, ст. 720, л. 33–34.
12. Ф. 214, ст. 973, л. 170–171.
13. Там же, л. 171–172.
275
14. РКО. — М., 1972. — Т. 2. — С. 769, примеч. 48.
15. РКО. — М., 1969. — Т. 1. — Док. № 137. — С. 277; док.
№ 138. — С. 279.
16. РКО. — М., 1972. — Т. 2. — С. 667.
17. Ф. 214, ст. 973, л. 172–173.
18. Ф. 1142, оп. 1, ед. хр. 35, л. 2–3.
19. Там же, л. 3–5.
20. Черных Н. Е. Разорение Албазина (1685–1689) // Иркутские
губернские ведомости. — 1857. — № 18. — Часть неофициальная.
21. Ф. 214, ст. 544, л. 278–281.
22. Там же, л. 284–286.
23. Записка архимандрита Петра об албазинцах, № 70, 9 января
1831 года в Пекине. — Пекин, 1906. — С. 1.
24. Там же. — С. 11.
25. Ульяницкий Л. Албазин и албазинцы // Записки Приамурского
отдела имп. Общества Востоковедения. — Хабаровск, 1912. — Вып. 1. —
С. 84.
26. Мордовский Л. Историческое описание Киренского Свято-
Троицкого монастыря Иркутской епархии. — М., 1841. — С. 7–8.
27. Голубев И. К. Свято-Троицкий Усть-Киренский мужской мона-
стырь. — СПб., 1894. — С. 7.
28. Чернозубов. Завоевание Амура русскими и албазинские сидения
// Военный сборник. — СПб., 1907. — № 12. — С. 13.
29. Чертежная книга Сибири тобольского сына боярского Семена
Ремезова 1701 года. — СПб., 1882. — Л. 19.
30. РКО. — М., 1972. — Т. 2. — Вклейка между с. 524 и 525;
с. 611.
31. Берх Г. Подвиги боярского сына Ерофея Хабарова // Сын
Отечества. — СПб., 1821. — Ч. 68. — № XII. — С. 202–203.
32. Холкина Т. А. Албазинская икона Божьей Матери // Проблемы
краеведения Дальнего Востока и сопредельных территорий. — Благо-
вещенск, 1990.
33. Артемьев А. Р. Икона «Албазинской Божьей Матери» // Куль-
тура Дальнего Востока России и стран АТР. Восток-Запад: Науч. конф.
— Владивосток, 1994. — Вып. 1. — С. 30–33.
34. Артемьев А. Р. Икона Албазинской Божьей Матери // Вестник
Дальневосточного отделения РАН. — Владивосток, 1995. — № 5. —
С. 131–134.
35. Артемьев А. Р., Кудрин А. Ю., Лобанов А. Ю. Албазинский
Спасский монастырь, 1671–1685 // VII Арсеньевские чтения. — Уссу-
рийск, 1994. — С. 8.
36. Артемьев А. Р. Города и остроги Забайкалья и Приамурья во
второй половине XVII–XVIII вв. — Владивосток, 1999. — С. 103.
37. Там же.
38. Сирин А. Киренский Свято-Троицкий монастырь // Сибирь. —
Иркутск, 1999. — № 6. — С. 138–139.
39. РКО. — М., 1972. — Т. 2. — С. 584.
40. Там же. — С. 646.
41. Там же. — С. 650.
276 СЫНОВЬЯ И ДРУГИЕ ПОТОМКИ
НИКИФОРА ЧЕРНИГОВСКОГО
В грамоте о прощении Никифора Черниговского, чтобы не
распыляться, мы не привели окончание. Там говорится о его сы-
новьях:
«А Микифорковых детей Черниговского и товарыщей их, ко-
торые сидят в Илимском и в Якутцком в тюрьмах, сослати с же-
нами и с детьми в Енисейск, в Красноярской, а товарыщей их — в
Томской в пешую стрелецкую службу.
И ныне мы, великий государь, указали: Микифорковых де-
тей Черниговского, Федку, Онисимка, Васку, с женами и с детми
послать в Енисейск, в Красноярской, а товарыщев их — в Том-
ской, в пешую стрелецкую службу» [1].
Обычно из Томска, Красноярска и Енисейска за различные
провинности ссылали на Лену, а здесь наоборот. Кого именно
имели в виду под товарищами детей Никифора Черниговского,
неизвестно.
О сыновьях Никифора Черниговского, после того, как они
были доставлены из Якутска в Илимск и посажены в тюрьму, ни-
каких сведений нет. Однако же Д. Я. Резун и Р. С. Василевский
так описывают судьбу семьи Никифора Черниговского: «После
ухода в Дауры его семья — жена и трое сыновей: Федор, Анисим
и Василий были брошены в тюрьму в Илимске. Отец их погиб в
Даурах, а царское правительство лишь в 1680 г. "милостиво" веле-
ло принять его сыновей в пешую стрелецкую службу» [2].
Уважаемые авторы ссылку на документ не дают. Мы же за-
метим, что жена в тюрьму не была посажена. Документа об этом
нет. Но есть косвенные свидетельства. Федька Черниговский при
допросе говорил, что его мать о предполагавшемся побеге ничего не
знала. Так что сажать ее было не за что. Не сажали и других жен.
Жена одного из главных убийц воеводы Обухова, Ивашки Еремее-
ва Микулки, Парасковьица (Микулиха), упоминается в подводной
росписи 1671 года, когда Павел Шульгин был отпущен «к Руси».
Далее, отец, то есть Никифор Черниговский, не погиб, а
умер естественной смертью. Документ об этом приведен в пред-
ыдущей главе. Что же касается 1680 года, то это тоже неверно.
Ниже мы приведем документы за 1676 год, в которых Федька Чер-
ниговский называется служилым человеком, а в 1678 году пяти-
десятником казачьим. После 15 лет отсидки они бы, уж точно, ни
277
в какую службу не годились. Кроме того, в 1680 году у сыновей
Никифора Черниговского были не только жены, но и дети. Не в
тюрьме же они ими обзавелись.
В. А. Александров и Н. Н. Покровский писали: «Трое сыно-
вей Н. Р. Черниговского, почему-то оставшихся в Илимске после
восстания 1665 г., содержались там в тюрьме, они были помило-
ваны и вместе с семьями должны были быть высланы в ратную
службу в Красноярск только в 1680/81 г.» [3].
Сыновья в Илимске не оставались, а бежали вместе с отцом,
но на Амур не пошли, вернулись на Лену, были препровождены в
Якутск, а оттуда в Илимск и посажены в тюрьму. Об этом подроб-
но рассказано в главе «Убийство воеводы и побег на Амур». Не-
известно лишь, сколько времени их там держали. Но выпущены
они были не в 1680 году, а раньше. Документы илимского архива
за это время не сохранились, а с Москвой переписки по этому
вопросу, видимо, не было. Но сохранились документы якутского
архива, в которых есть записи о Федоре Черниговском.
В приходно-расходной книге Чечуйского острожка за 184
[1675–1676] год имеется запись: «Июня в 19 день [1676 г.] продал
промышленой человек Бориско Мартемьянов Стойко Илимского
острогу служилому человеку Федору Чернеговскому своего про-
мыслу три соболя с хвосты. Взял три рубли. С продавца з Бори-
ска записной порублевой пошлины, с рубля по алтыну, итого три
алтына взято» [4].
Другая запись имеется в книге Чечуйской судной избы при-
ходной денежной казне 185 [1676–1677] года:
«Октября в 24 день [1676 г.] подал приставную [память. —
Г. К.] Илимского острогу казак Фетька Черниговской на торгово-
го человека на Онтонка Семенова по даной кабале в семи рублех
да на промышленого человека на Дмитрея Васильева Ларионов-
ского по кабале в дватцати в пяти рублех.
С приставной — восмь алтын две деньги.
А подав приставную, он, Фетька, с челобитною на суде не
бывал» [5].
Приставная память — это челобитная для суда, иначе — ис-
ковое заявление.
Итак, в 1676 году Федька Черниговский уже не сидел в тюрь-
ме, а служил казачью службу. И с деньгами не бедствовал, так как
не с него взыскивали деньги по кабалам, а взыскивал он. А деньги
в долг были даны не в 1676 году, а раньше, ибо через суд взыскива-
278 лись долги в тех случаях, когда все попытки взыскать долг без суда
оканчивались неудачей. Сидя в тюрьме, в долг не дают.
Но тут появляется необъяснимое обстоятельство. Если Фе-
дор Черниговский был казаком, то он должен числиться в оклад-
ных и раздаточных книгах жалованья Илимского острога. Однако
в книге 633 за 185 [1676–1677] из фонда Сибирского приказа и в
книге 686 за 186 [1677–1678] годы Черниговские не числятся.
Можно предположить, что за эти годы Черниговские пропу-
щены случайно. Однако такое предположение не подтверждается
другими документами. Со времени убийства воеводы сохранилось
немалое количество окладных и раздаточных книг жалованья в
фонде 214 Сибирского приказа. Перечислим их:
За 177 [1668–1669] год кн. 514 — раздаточная книга жало-
ванья.
За 178 [1669–1670] год кн. 526 — окладная книга жалованья.
За 178–189 [1669–1681] годы кн. 767 — раздаточная книга
жалованья.
За 179–195 [1670–1687] годы кн. 927 — раздаточная книга
жалованья.
За 181 [1672–1673] год кн. 577 — окладная книга жалованья.
За 185 [1676–1677] год кн. 633 — окладная книга жалованья.
За 186–187 [1677–1679] годы кн. 686 — окладная книга жа-
лованья.
Ни в одной из них Черниговские не упомянуты. Не удалось
о них найти никаких сведений и в других документах. Наконец
в окладной книге жалованья за 187 [1678–1679] год записаны:
«Онисимко Микифоров сын Черниговской» [6]; «Пятидесятник
Федор Микифоров сын Черниговской» [7].
В 189 [1680–1681] году пятидесятник Федька Черниговский
упомянут в числе челобитчиков о пожаловании Киренскому мона-
стырю сенных покосов по реке Анге (правый приток Лены выше
Качуга) [8].
А ведь во время побега на Амур Федька Черниговский был
рядовым.
Видимо, до этого братья Черниговские уже служили, но слу-
жили без государева жалованья. Такие случаи бывали, и нередко.
Иногда служили без жалованья продолжительное время. Вот, к
примеру, выдержка из челобитной, правда, не имеющая отноше-
ния к Черниговским:
«Царю [А. М.] бьет челом холоп твой, володимерец, бело-
местной и безвотчинной, Федька Головков.
279
Служил я, холоп твой, тебе, государю, всякие твои госуда-
ревы службы лет з десять. А твоего государева денежного окладу
мне, холопу твоему, не учинено» [9].
А дальше документы о братьях Черниговских уже встречают-
ся. В окладной книге за 191 [1682–1683] год значатся: «Ониска
Никифоров сын Черниговской» [10]; «Пятидесятник Федор Ни-
кифоров сын Черниговской» [11].
В другом месте записано: «Куплено пуд хмелю для погребных
расходов на пиво у илимского служилого человека у Онисимка Чер-
ниговского. Денег дано три рубли восмь алтын две деньги» [12].
В окладной книге следующего 192 [1683–1684] года записаны:
«Онисимко Микифоров сын Черниговской. Пашню пашет» [13];
«Пятидесятник Федор Микифоров сын Черниговской» [14].
В списке служилых пеших казаков, которые служат по Идин-
скому острожку и за хлебное жалованье пашню пашут, записан
внук Никифора Черниговского: «Емелька Васильев сын Черни-
говской» [15].
Идинский острожек в те годы находился в подчинении Илим-
ска. Он находился на правом берегу Ангары на широте тепереш-
него Черемхово.
Возможно, что в те годы, когда сыновья Никифора Черни-
говского не упоминались в книгах, им вместо хлебного жалованья
была отведена пашня.
В этом же 192 [1683] году имена Федора и Анисима Черни-
говских упомянуты в мирской челобитной [16]. На обороте среди
рукоприкладств хорошим почерком написано: «К сей челобитной
вместо брата своего Федора Чернеговского по его веленью и за
себя брат ево Ониска руку приложил».
А между тем в Сибирский приказ уже стали поступать отписки
от воевод о братьях Черниговских. В августе 1681 года там полу-
чили отписку от красноярского воеводы. В ней воевода сообщал:
«И против твоих государевых грамот и енисейских отписок ссыль-
ные люди в Красноярской не все присланы. А которые, государь,
ссыльные люди в Красноярской присланы и которые не присланы,
и тем, государь, ссыльным людем именам [послал. — Г. К.] я ро-
спись под сею отпискою» [17].
После перечисления присланных людей написано: «Тюрем-
ные сидельцы из Ылимского в Красноярской в пешую службу,
Микифорковы дети Черниговского, Фетька, Онисимко, Васка з
женами и з детьми в Красноярской не бывали» [18].
280 Почему-то воевода считал, что все дети Никифора Чернигов-
ского должны были быть посланы в Красноярск.
То же самое немного позднее сообщал и енисейский воевода.
В выписке Сибирского приказа отмечено:
«И в прошлом во 192 [1683] году в отписке из Енисейско-
го боярина и воеводы князя Костянтина Осиповича Щербатово
с товарыщи написано: сентября по 1 число 192 [1683] году по
ево, боярина и воеводы князя Костянтина Осиповича, в Енисейск
приезд Микифорковых детей Черниговского из Ылимского и из
Якуцкого в Енисейской не присылованы.
И февраля в 20 день 192 [1684] году послана великого госу-
даря грамота в Ылимской: велено Микифорковых детей Черни-
говского, Федьку да Онисимка, да Ваську, з женами и з детми
сыскать и послать их в Енисейск с илимскими служилыми людми,
не замотчав. А для чево в Енисейской были не посланы, о том
велено писать» [19].
Теперь скажем, по какому случаю появилась эта выписка
Сибирского приказа:
«И в нынешнем во 193 [1685] году, февраля в ... день, пи-
сал к великим государем из Ылимского Илья Змеов и прислал к
Москве с отписки и з государевою илимскою соболиною казною
илимского казака Ивашка Роспутина.
И великим государем [И. А., П. А.] илимской казак Ивашко
Роспутин бьет челом» [20].
Далее идет изложение челобитной, а мы ее приведем полно-
стью.
«Царем, государем [И. А., П. А.] бьет челом ваш сибирянин
Ивашко Иванов сын Роспутин.
Отец мой Иван Роспутин служил отцу вашему государеву,
блаженные памяти великому государю [А. М.] в Сибири, в Ылим-
ском, лет с тритцать и больши в Приказной избе в подьячих. А я,
холоп ваш, служу вам, великим государем, в Ылимском казачью
рядовую службу многие годы.
А по вашему великих государей указу и по грамотам веле-
но илимского пятидесятника казачья Федора Черниговского из
Ылимского выслать в Енисейск на вечное житье.
<...> Велите, государи, мне быть и свою великих государей
службу служить в Ылимском в пятидесятниках на Федорове месте
Черниговского, и в ево денежном, и хлебном, и соляном окладе, и
о том дать в Ылимской свою великих государей грамоту» [21].
281
На обороте челобитной дата: «193 [1685], мая в 1 день. Вы-
писать».
По этому случаю и была составлена выписка. В ней отмечено:
«А в ылимских окладных имянных и хлебных книгах 190
[1681–1682] году написано:
во 189 [1680] году, сентября в 12 день, поверстан в казачью
рядовую службу на выбылое казачье ж Ивашково место Попова
подьяческой сын Ивашко Иванов Роспутин. Оклад ему учинен
рядовой казачей: денег 5 рублев, а за хлебной оклад дана ему
пашня пахать» [22].
К слову сказать, отец этого Ивана Иванова Роспутина, по-
дьячий Илимской приказной избы Иван Артемьев Роспутин, после
убийства воеводы Л. Обухова вместе с другим подьячим Никитой
Ивановым Лазоревым временно управлял Илимским воеводством
до приезда в Илимск тобольского сына боярского Алексея Ларио-
нова Расторгуева-Сандалова.
В выписке отмечено:
«А ныне они, Микифорковы дети Черниговского, Федька и
Онисимко, и Васька, из Ылимского в Енисейск посланы ль, о том
из Ылимского к великим государем в Москве майя по ... число
нынешняго 193 [1685] году не написано» [23].
Челобитье Ивана Иванова Роспутина было удовлетворено:
«193 [1685] году, [майя] в 21 день, по указу великих госуда-
рей боярин князь Иван Борисович Репнин с товарыщи, сего чело-
битья и выписки слушав, приказали: послать великих государей
грамоту в Ылимской к воеводе. Велеть илимского пятидесятника
Федьку Черниговского з братьями по прежнему их, великих госу-
дарей, указу соcлать из Ылимского в Енисейск[ой] острог тотчас,
безо всякие поноровки, з женами и з детьми на вечное житье.
А на ево, Федькино, место велеть быть в Ылимском в пя-
тидесятниках илимскому ж казаку Ивашку Роспутину в том же
ево, Федькине, денежном и хлебном, и соляном окладе. И с тем
окладом написать ево в илимские окладные книги, и давать по вся
годы с ево братьею вряд.
А которого числа Федька Черниговской из Ылимского в Ени-
сейск послан будет, и наперед сего до сего великих государей
указу зачем не сослан был, о том велеть ему к великим государем
послать к Москве в Сибирской приказ» [24].
Соответствующая грамота была написана в Москве 26 мая
1685 года илимскому воеводе Илье Андреевичу Змееву [25]. А
ответ на нее неизвестен.
282 Так Иван Иванов Роспутин из рядовых сразу стал пятиде-
сятником. Подобные случаи не были редкостью. Например, сын
племянника Ерофея Хабарова Артемия Петриловского Василий
из рядовых сразу же был поверстан в атаманы [26]. Возможно,
что и Федька Черниговский тоже был из рядовых сразу поверстан
в пятидесятники.
Далее в выписке Сибирского приказа сообщается о довольно
странных обстоятельствах:
«А о Микифорковых детех Черниговского, что их сослать во
всякие городы, до 188 [1680] году грамот не послано. А во 188 [1680]
году, апреля в 9 день, по докладной выписке послана великого госу-
даря грамота в Ылимской. Велено Микифорковых детей Чернигов-
ского з женами и з детьми послать в Енисейск да в Красноярской, а
товарыщей их в Томской в пешую стрелецкую службу» [27].
Таким образом, указ 1675 года о ссылке детей Черниговского
«забыли» послать в соответствующие города и спохватились лишь
в 1680 году. Поэтому илимские воеводы и действовали по своему
усмотрению.
Пока что обнаружены только две грамоты: енисейскому во-
еводе Александру Петровичу Салтыкову и красноярскому воево-
де Дмитрию Степановичу Римскому-Корсакову от 19 апреля 1680
года, которую мы приводили. Грамота илимскому воеводе, види-
мо, была такого же содержания. А была ли грамота томскому
воеводе, полной уверенности нет, так как имена товарищей детей
Черниговского, которые были посажены в тюрьмы в Якутске и в
Илимске, так и не были названы.
В 1685 году был отправлен в Енисейск Онисим Чернигов-
ский. В окладной книге Илимского острога за 193 [1684–1685]
год об этом сделана запись: «Десятник Онисимко Никифоров сын
Черниговской. И августа в ... день [1685 г.] по указу великих го-
сударей и по грамоте ис казачьей службы из десятников отставлен
и послан в Енисейск» [28].
В этой же книге записано: «Емелька Васильев сын Чернигов-
ской пашет пашню» [29].
Напомним, что он был отправлен в Идинский острог. А о
Федоре Черниговском почему-то упоминаний нет.
А в окладной книге Енисейска за 194 [1685–1686] год имеет-
ся такая запись:
«Петрушка Семенов сын Перешница. И в прошлом во 191
[1682–1683] году он, Петрушка, в Ыркуцком от службы отстав-
283
лен, и во 194 [1685–1686] году по указу великих государей и по
выписке за пометою стольника и воеводы Степана Сабакина в ево,
Петрушкино, место и оклад поверстан в пятидесятники казачьи
прежней илимской десятник казачей Онисимко Микифоров сын
Черниговской» [30].
Иркутск был в то время в подчинении енисейского воеводы.
А Федора Черниговского илимский воевода почему-то от-
правлять в Енисейск не спешил. На илимского воеводу жаловался
енисейский воевода Константин Щербатов (Щербатой) в отписке,
написанной 30 июля 1685 года. В этой отписке воевода Щербатов
сообщал о том, что в Киренском острожке побывал енисейский
приказчик Андрей Чупин. А там «ево, Андрея, роспрашивал в Ки-
ренском острожке по наказной памяти стольника и воеводы Ильи
Змеова илимской пятидесятник казачей Федька Чернеговской, ко-
торого по вашему великих государей указу и по грамотам, и по
нашим, холопей ваших, многим отпискам Илья Змеов в Енисейск
из Ылимского не высылает» [31].
Наконец с Черниговскими был произведен окончательный
расчет. Об этом в илимской книге выдачи хлебного жалованья за
195 [1686–1687] год сделана обширная запись:
«Емелька Васильев сын Чернеговской.
На 191 [1682–1683] 2 чети овса.
195 [1686] сентября в ... день великих государей по грамоте
и по сей выписке Емельке за овес выдано деньгами сполна. И пи-
сана та дача в особой денежной книге. <...>
Пятидесятник Федор Чернеговской.
На 188 [1679–1680] додано осмина полчети ржи, 1 четь пол-
торы осмины овса.
На 189 [1680–1681] 4 чети овса.
На 190 [1681–1682] полосмина овса.
На 191 [1682–1683] 2 чети овса.
Всего 8 чети овса, осмина полчети ржи, 30 алтын пол 3 деньги.
Ему же на 192 [1683–1684] год дать 1 чети с полуосминой,
полторы чети ржи; 1 четь овса. Дать 12 алтын полденьги.
195 [1686], ноября в 1 день, по сей выписке Федору на те все
годы за рожь и за овес дано по ево челобитью и по выписке день-
гами сполна. И писана та дача в особой денежной книге.
Ониска Чернеговской.
На 188 [1679–1680] по чети и по полполчети ржи; 1 четь,
осмина, полчети и полполчети овса.
284 На 189 [1680–1681] 4 чети овса.
На 190 [1681–1682] полосмины овса.
На 191 [1682–1683] 4 чети овса.
Всего полчети и полполчети ржи; 9 чети, полторы осмины,
полчети и полполчети овса.
Дать 1 алтын 1 деньга.
195 [1686], ноября в 1 день, по сей выписке Онисимку на те
годы за рожь и за овес, и по ево челобитью, и по выписке дано день-
гами сполна. И писана та дача в особой денежной книге» [32].
Вначале Федор Черниговский был послан служить в Бала-
ганском остроге. В книге неокладных расходов Илимского остро-
га за 196 [1687–1688] год имеется запись: «Заплачено за пятьде-
сят пуд, за железо кричное, балаганскому пятидесятнику казачью
Федору Черниговскому, по тринатцати алтын по две деньги за
пуд, которое железо куплено у него для цыренные починки в ны-
нешнем во 196 [1687] году» [33].
Балаганский острог находился на Ангаре, ниже Иркутска, про-
тив устья реки Осы, входил в то время в состав Енисейского уезда.
В 196 [1688] году в отписке иркутского приказного человека
Алексея Синявина енисейскому окольничьему и воеводе Федору
Алексеевичу Головину о Федоре Черниговском упоминается как
о приказчике Идинского острожка: «Да из Ыдинского острожку
писал пятидесятник казачей Федор Черниговской и прислал ко
мне пуд три гривенки пороху моклово, и чтоб к нему вместо того
моклого пороху для обереженья от неприятельских людей при-
слать пороху ручново» [34].
А далее сообщалось о присылке взамен: «Да в Ыдинской
острожек к приказчику к Федору Черниговскому вместо того мо-
клого пороху пуд три гривенки пороху ручного» [35].
Идинский острожек находился при впадении правого притока
Ангары речки Иды, на широте чуть севернее нынешнего Черемхо-
ва. Потом это поселение называлось Верхнеострожное и Каменка.
С этого времени Идинский острожек и окрестности его стано-
вятся местом постоянного жительства многих потомков Никифора
Черниговского вплоть до настоящего времени. Об этом подробнее
будет рассказано дальше.
Идинский острожек был построен служилыми людьми Илим-
ского воеводства в 1671 году. О его постройке сообщал в Москву
воевода Сила Осипович Оничков:
«В прошлом во 178 [1669–1670] году били челом тебе, вели-
285
кому государю, верхоленские ясачные братцкие и тунгуские люди,
которые кочуют у Ангары реки: ходят де они, ясачные люди, для
ясачного промыслу с верхоленские стороны, и на ясачном де про-
мыслу изобижают де их мунгальские из немирные землицы мун-
гальские люди, и угрожают де им войною.
Да их же де, ясачных людей, изобижают из Ыркуцкого и из
Балаганского острожков енисейские служилые люди, чинят де им
продажу и убытки большие, и чтоб пожаловал ты, великий госу-
дарь, их, ясачных иноземцов, братцких людей и тунгусов, велел
бы для ясачного збору и для прибежища, и для обереганья от во-
инских мунгальских людей, у Ангары на мунгальской дороге и на
перевозе, и на усть реки Иды велел бы острожек поставить, и в
острожке быти служилым людем. А где де острожку на усть реки
Иды быти, и там де пашенные дикие пустые земли годные есть.
Да и по дозору, государь, против иноземского челобитья
Илимского острогу сына боярского Василья Куржумова да верхо-
ленского конных казаков пятидесятника Назара Кистенёва, около
того места, где на усть Иды на мунгальском перевозе острожку
быти, по их, Васильеву и Назарову, высмотру, пашенные земли
и сенных покосов порозжих, диких, пустых, есть много, и пашни
вновь завесть, и крестьян поселить можно.
И по твоему великого государя [А. М.] указу, против ино-
земского ясачных людей челобитья и по высмотру, у Ангары реки
на усть реки Иды для прибежища и обереганья ясачных людей
Верхоленского острожку велел я, холоп твой, илимскому сыну
боярскому Михайлу Торгоне да атаману казачью Прокопью За-
дубину острожек поставить верхоленскими служилыми людьми, и
около острожку вновь пашенных крестьян прибрать, и строить в
твою великого государя десятинную пашню.
И в нынешнем во 179 [1671] году, июля в 31 день, писал ко
мне, холопу твоему, в Ылимской острог с усть реки Иды Илимско-
го острогу сын боярской Михайло Торгоня да Идинского острож-
ку приказной человек атаман казачей Прокопей Задубин, что де
по твоему великого государя указу и по моей, холопа твоево,
указной памяти и наряду, они, Михайло Торгоня и Прокопей За-
дубин, на братцкой степи у реки Ангары, на мунгальской дороге
и на перевозе на усть реки Иды твой великого государя острожек
поставили верхоленскими служилыми людьми, по росмотрению
четвероуголен, длиннику и поперечнику стена по дватцати сажен
с выводными боевыми быки, и проезжая башня. Вместо другие
286 башни в стене на углу изба с нагороднею и с вышкою побашенной.
И около острожку надолбы поделаны крепкие.
И велел в том новом Идинском острожке быти на твоей вели-
кого государя службе служилым людем беспереводно, стеречь и
смотреть на мунгальской дороге немирных мунгальских воинских
людей, чтоб на твоих великого государя ясачных людей тайно
войною не пришли и не повоевали. И с торгом в Братцкую землю
пропускать не велел, чтоб они у твоих великого государя ясачных
людей соболиной мяхкой рухледи не выкупали и в свою землю не
вывозили.
И у того, государь, Идинского острожку построил я, холоп
твой, вновь в твою великого государя пашню на одиннатцати де-
сятинах ис ссыльных [и] из вольных людей пашенных крестьян
одиннатцать семей и ссуду, и подмогу деньгами и хлебом, и па-
шенные заводы против твоего великого государя указу дал им
сполна.
И сверх, государь, тех одиннатцати десятин около Идинско-
го острожку иных пашенных крестьян построить есть где» [36].
На обороте первого листа отписки отметка о подаче: «180 [1672],
генваря в 13 день, с ылимским казаком с Кирюшкою Кирнаевым».
С упомянутым здесь пятидесятником Назаром Кистенёвым
когда-то ездил на Чечуйский волок Никифор Черниговский во
время спора о границе между Илимским и Якутским уездами.
Впоследствии Назар Кистенёв был приказчиком Верхоленского
острожка. По его фамилии была названа деревня Кистенёва, в 25
километрах выше Верхоленска, в которой он жил.
А Михайло Торгоня был взят в плен во время войны с Поль-
шей. О нем упоминается в выписках Сибирского приказа: «При-
сланы в Сибирской приказ литовские люди, которые взяты на боях
в розных местех» [37].
Перечислены девять человек, среди них Михайло Ерофеев
Торгоня. Из Сибирского приказа их отправили в тюрьму:
«163 [1655] году, генваря в 29 день, принять на тюремной
двор из Сибирского приказу колодников, литовских людей, шлях-
та [перечислены те же девять человек и среди них. — Г. К.]:
Михайло Ерофеев Торгоня. <...>
Писал Розбойного приказу подьячей Сергей Поликарпов» [38].
Затем Михайло Торгоня был сослан в Илимск, где был по-
верстан в дети боярские.
Однако Д. Я. Резун и Р. С. Василевский строителем Идин-
287
ского острожка называют И. М. Перфильева: «Поставлен был на
правой стороне р. Ангары из Илимска И. М. Перфильевым для
сбора ясака с бурятских племен. В 1671 г. около него поселились
11 семей русских крестьян» [39].
Через 15 лет после постройки острожка он был передан в
подчинение Иркутску: «Во 194 [1686] году велено Верхоленской
и Идинской, и Олонскую деревню приписать к Иркутцку» [40].
Таким образом Черниговские оказались в Иркутском воевод-
стве.
Н. М. Полунина, ссылаясь на летопись 1862 года, состав-
ленную иркутским губернским архитектором Антоном Лосевым
(хранящуюся в отделе рукописей Российской государственной би-
блиотеки), писала: «...под 147 годом сделана запись: "В Балаган-
ском зимовье, в нынешнем году построенное, поселены казаки из
Верхоленского острога. Тогда же построены остроги Бельской по
реке Белой, по течению реки на левой стороне, от Балаганска в
Карта-схема южной части Прибайкалья в первой трети XVIII в.
288 100 верстах; Идинской, по течению реки Ангары на правой сто-
роне, по нижную сторону Иды реки, выше Балаганского за 60
верст"» [41].
Сведения эти неверные. Год постройки Идинского острога,
указанный здесь, противоречит приведенной выше отписке вое-
воды Силы Оничкова. Что же касается Балаганского острога, то
это к нашей теме не относится. Однако отметим, что его строил
енисейский казак Василий Колесников. А Верхоленский острог в
1647 году входил в состав Якутского воеводства, никакие казаки
оттуда в Балаганский острог не посылались. О Бельском острож-
ке тоже написано неверно. Об этом подробно скажем после.
Более позднее описание Идинского острога сделано участни-
ками экспедиции Академии наук примерно в 1735 году:
«Оной острог зделан четыреугольной, стоячей. В стене с се-
верную сторону есть проезжая башня. С восточной стороны, в
стене ж на углу, — Приказная изба. А с западной стороны от
реки на углу ж прикащиков дом. В остроге строения имеется:
церковь живоначальныя Троицы с колокольнею; два анбара, один
хлебной, другой, в котором пороховая и ясашная казна с военною
амуницею лежит; да конюшня.
Артиллерии в оном остроге есть одна пушка медная.
За острогом имеется обывательских домов 17.
Под острогом впала в Ангару речка Ида, от которой сей
острог звание получил. Она вышла верстах во 100 с восточной
стороны с речкою Осою из одного хребта.
Повыше острогу за помянутою речкою есть слобода того ж
острожку, которая Верхнею называется» [42].
Приказчиков в острожках время от времени меняли. 26 июля
1687 года приказчиком Идинского острожка был Сидор Шестаков.
В это время в Иркутске находился проездом окольничий и воевода
Федор Алексеевич Головин, который был послан в Даурскую зем-
лю для ведения переговоров с китайцами. Он же набирал пополне-
ние для даурских острогов. Ему послал отписку Сидор Шестаков:
«Государей [И. А., П. А., С. А.] окольничему и воеводе Фе-
дору Алексеевичю Сидорко Шестаков челом бьет.
В нынешнем во 195 [1687] году, июля в 26 день, по указу
великих государей послал я из Ыдинского в Иркуцкой илимских
казачьих детей Офоньку Хорошево, Офоньку Тарсково с ыдин-
ским десятником казачьим с Онисимом Черниговским, которым
велено служить в даурских острогах, и велел ему, Анисиму, их,
289
Офоньку Хорошево, Офоньку Тарсково, в Ыркуцком объявить
перед тобою, окольничим и воеводою перед Федором Алексееви-
чем, с товарыщи» [43].
На обороте отписки помечено: «По сей отписке велеть тех
казаков принять и отослать в Онтонов полк Фаншмалымберха в
стрельцы».
Вспомним, что когда Онисима Черниговского посылали на
замену отставленного Петрушки Семенова Перешницы, то об
Онисиме записано, что он поверстан в пятидесятники, а сейчас он
назван десятником.
Офонька Хорошев — внук ссыльного чугуевского черкаше-
нина Захарки Федорова Хорошего, первого конного казака Верхо-
ленского острога. Прибыв в Иркутск, он подал челобитную, чтобы
его освободили от отправки в Дауры по причине болезни, у него
оказалась грыжа. После осмотра полковым лекарем была составле-
на выписка и представлена окольничьему Федору Головину.
«195 [1687], августа в 20 день, по указу великих государей
окольничей и воевода Федор Алексеевич Головин, слушав сей
выписки, приказал:
Офоньку Хорошево за увечьем отставить от службы. А под-
можные деньги и жалованье, всего десять рублев, на нем в казну
взять и записать в приход. А о взятии тех денег и о правежу в
Ыдинской к прикащику послать память. Велеть, доправя, при-
слать в полк» [44].
Память идинскому приказчику была послана. Им в это время
уже был Федор Черниговский.
«195 [1687] году по указу великих государей память в Ыдин-
ской острог прикащику Федору Черниговскому.
В нынешнем во 195 [1687] году по указу великих государей
отставлен от службы за увечьем идинской новоприборной казак
Афонька Хорошев ис полку окольничево и воеводы с товарыщи.
Он, Максимко [надо: Афонька. — Г. К.], отпущен по-прежнему.
А что ему великих государей жалованья дано на подъем и на
год, всего 10 рублев, и те деньги на нем в казну не взяты.
И как к тебе ся память придет, и тебе на нем, вышеписанном
новоприборном казаке Максимке [надо: Афоньке. — Г. К.], те
подъемные деньги, 10 рублев, доправить, и, доправя, прислать в
полк к окольничему и воеводе все.
Такова память послана за приписью дьяка Семена Корницко-
во с ыдинским казаком с Минкою Кулаковым» [45].
290 К 1690 году относится документ, в котором упомянуты Черни-
говские, служившие в Иркутском воеводстве. Это отписка илим-
ского воеводы Еремея Ларионовича Пятово иркутскому воеводе
Леонтию Константиновичу Кислянскому.
«Господину Леонтью Костентиновичю Еремей Пятово челом
бьет.
В прошлом во 198 [1690] году, июня в 24 день, в грамоте
великих государей [И. А., П. А.] писано ко мне в Ылимской, что
в прошлом же во 198 [1690] году писал к ним, великим госуда-
рем, из Ылимского стольник и воевода Федор Яковлев, что дове-
лось донять на квасном откупщике на Ивашке Стрельникове и на
порутчиках ево откупных квасных на прошлые годы доимочных
денег. И велел де он, Федор, те денги на откупщике и на порут-
чиках ево править.
И будучи де они на правеже, подали ему откупщик и порут-
чики ево челобитную за руками. И тое челобитную прислал он,
Федор, под отпискою к великим государем к Москве.
А в челобитной их написано: правят на нем, Ивашке, и на
порутчиках откупных денег, и бьют на правеже непрестанно. А им
де платить нечем, потому что де на квасной питухов нет и квасу
продажи не бывает, для того что от Илимского отписаны шесть во-
лостей хлебных и людей полных к Якутцкому, и откупных денег
сбирать им не на чем, и в платежах имать негде.
И впредь де, буде имать у них в казну дворы и животы, и
в жалованье зачитать в их, порутчиковы, оклады, и впредь де те
денги будут же в доимке, потому что оне, порутчики, в Ылимском
самые скудные люди, а иные многие померли, а иные посланы в
даурские остроги, а в Ылимском де их малое число.
И чтоб великие государи пожаловали их, порутчиков и откуп-
щика: велели тот квасной откуп с них снять и быть верным целоваль-
ником, против иных сибирских городов, а от той поруки свободить.
И по указу великих государей велено с него, Ивашка, тот
квасной откуп снять и держать на вере. А старой откуп, что на
нем, Ивашке, на прошлые и на настоящей годы доведетца взять,
и то на нем и на порутчиках ево велено доправить. И буде на них
взять нечево, и у него, Ивашка, и у порутчиков ево веле... [не
окончено].
Роспись порутчиком
Пятидесятник Федор Черниговской
Онисимко Черниговской, а дети ево в Ыркутцком
291
Васка Черниговской, а сын ево в Ыркутцком
В Даурах».
(Перечислено восемь человек, бывших служилых людей
Илимского воеводства или их сыновей.) [46].
Следует уточнить, что хотя Черниговские записаны в Ир-
кутске, на самом же деле они находились в Иркутском уезде в
Идинском острожке.
В следующем году приказчиком Идинского острожка был
Василий Перфирьев. В одной из отписок иркутскому воеводе Ле-
онтию Кислянскому он сообщал:
«Великих государей [И. А., П. А.] стольнику и воеводе Ле-
онтью Костянтиновичю Васька Перфирьев челом бьет.
В нынешнем во 199 [1690–1691] году в Ыдинском остроге
собрано великих государей соболиной ясачной казны з брацких
людей на нынешней на 199 год пять сороков четырнатцать со-
болей, пятьдесят семь лисиц красных, в том числе четыре сиво-
душчатых. И те соболи и лисицы посланы в Ыркуцк с ыдинскими
служилыми людьми, з десятником казачьим с Прокопьем Черне-
говским да рядовыми казаками с Прокопьем Манковым, с Петром
Бутаковым. И велено подать в Ыркуцком в Приказной избе тебе,
стольнику и воеводе Леонтью Костянтиновичю» [47].
На обороте: «199 [1691] году, апреля в 29 день, подал идин-
ской казак Пронька Черниговский». А также помечено: «Против
отписки счесть, а казну принять».
Не прошло и двух месяцев после сдачи ясачной казны, как
Прокопий Черниговский почему-то срочно потребовался в Иркутске.
В ответе на запрос иркутского воеводы идинский приказчик писал:
«В нынешнем во 199 [1691] году, июня в ... день, присла-
на ко мне от тебя, стольника и воеводы Леонтья Костентиновича
указная память.
А велено мне выслать из Идинского в Ыркуцкой десятника
Проньку Черниговского и казака Якуньку Титова. И десятник
Пронька Черниговской выслан будет тотчас. А Якунька Титов бе-
жал неизвесно куды» [48].
Ничего страшного не произошло. Якунька Титов сын Арсё-
нов упоминается в более поздних документах.
В 1691 году была задержка выплаты жалованья идинским каза-
кам. В иркутской окладной книге за 200 [1691–1692] год записано:
«Маия в 5 день [1692 г.] послано великих государей денеж-
ного жалованья в Ыдинской острог идинским служилым людем на
292 жалованье на нынешней на 200 [1691–1692] год в додачю в оклады
их шесть рублев с полтиною. А те деньги посланы с ыдинским пя-
тидесятником с Федором Чернеговским. А росписался в ево место
иркуцкой казак Ивашко Захаров [Хорошев. — Г. К.]» [49].
Федор Черниговский был неграмотным. Ивашко Захаров
Хорошев — сын первого верхоленского конного казака Захарки
Федорова Хорошего, ссыльного чугуевского черкашенина.
Но это были крохи. Поэтому идинские казаки подали чело-
битную новым иркутским воеводам. Воеводы послали об этом от-
писку в Москву. Она повреждена, но легко восстанавливается.
«Великим государем [И. А., П. А.] холопи ваши, Ивашко да
Матюшка Гагарины, челом бьют.
В нынешнем, великие государи, 200 [1692] году, июня в
4 день, били челом вам, великим государем [И. А., П. А.], а в
Ыркуцку в Приказной избе нам, холопем вашим, подали за ру-
ками челобитную Идинского острогу служилые люди, десятник
Пронька (Черни)говский с товарыщи, двенатцать (человек).
А в челобитной их написано: на прошлой (на 199) год они,
Пронька с товарыщи, (вашим) великих государей денежным (и
соляным) жалованьем для скуд(ости) вашей великих государей
(денежной казны) не пожалованы.
И чтоб вы, (великие) государи, пожаловали их, Проньку с
то(варыщи, веле)ли ту их челобитную (нам, хо)лопем вашим, по-
слать под отпискою к вам, великим (государем, к Москве)» [50].
На обороте отметка о подаче: «201 [1692], октября в 20 день,
с ыркуцкими казаки, с Оничкою Воловым с товарыщи».
К отписке приложена челобитная:
«Великим государем [И. А., П. А.] бьют челом холопи ваши,
Идинского острогу служилые люди:
десятник казачей Пронька Чернеговской
конные казаки: Ивашко Захаров
Митка Кулаков
пешие казаки: Сенка Шувай
Оничка Волов
Илюшка да Пронька Маньковы
Федька Безпалов
Максимко Переломов
Кирюшка Учюжников
Петрушка Бутаков
Якунька Жидов.
293
На прошлой, государи, на 199 [1690–1691] год не пожалова-
ны мы, холопи ваши, вашим великих государей денежным и соля-
ным жалованьем. И в тот год, служа вам, великим государем, по
Идинскому и в розных посылках для всяких ваших уско(ренных)
дел, и ездя за ясачным соболиным збором, без вашего великих
государей жалованья, и задолжали неоткупны(ми долга)ми.
А стольники и воеводы Иван Петрович да (Матвей) Петро-
вич Гагарины нам, холопем вашим, на прошлой на 199 [1690–
1691] год (денеж)ного и соляного жалованья (не выдали).
<...> Ве(лите) нашу челобитную по(слать) к вам, великим
государем, (к Москве и велите), государи, нам, холоп(ем вашим),
на 199 год денежн(ое и соляное жа)лованье выдать» [51].
На обороте челобитной — рукоприкладства:
«К сей челобитной вместо служилых людей Прокопья Черни-
говскова, Ивана Захарова, Мини Кулакова, Семена Шувая, Ани-
ки Яволова по их веленью иркуцкой казак Фомка Кузнецев руку
приложил.
К сей челобитной вместо служилых людей Илюшки да Про-
копия Маньковых, да Федора Безпалова, Кирила Учюжникова,
Петра Бутакова по их велению Ивашко Захаров Хорошево руку
приложил».
Перечисленные в челобитной фамилии встречаются в оклад-
ных книгах Илимского острога. Так что почти весь состав служи-
лых людей Идинского острога был набран в Илимском воеводстве.
В 1692 году все внуки Никифора Черниговского по их чело-
битью были переведены в конные казаки. Федор Черниговский
послал иркутским воеводам отписку, к которой были приложены
челобитные:
«Великих государей [И. А., П. А.] стольником и воеводам
князю Ивану Петровичю да князю Матвею Петровичю Федька
Черниговской челом бьет.
В нынешнем 200 [1692] году, июля в 9 день, били челом
великим государем, а в Ыдинском остроге в Судной избе пере-
до мною идинские служилые люди, конные и пешие, десятник
Пронька Черниговской, рядовые казаки, Сенька Шувай, Якушко
Захаров, Якушко Титов с товарыщи, словесно.
А в словесном своем челобитье говорили: в Ыдинском де
остроге конных казаков два человека и пеших самое малое число.
А в посылки де за мунгальскими воровскими людьми в погоню и
для проведывания шатости и злого намерения ездят они безпре-
294 станно. И от тех де частых служеб и росылок они разорились и
оскудели вовсе.
И великие государи пожаловали б их, Проньку с товарыщи:
велели для частых служеб и посылок, и для их скудости и мало-
людства учинить в Ыдинском конных казаков, сколько великие
государи укажут, чтоб де им за скудостью и малолюдства вконец
не разоритьца и великих государей службы не отбыть.
И о том вышеписанном, стольники и воеводы, князь Иван
Петрович да князь Матвей Петрович, что укажете?» [52].
На обороте: «200 [1692], июля в 16 день, подал отписку
идинской казак Яков Арсёнов».
На обороте же воеводы указали: «Приверстать в конную
службу вприбавку к старым х конным казаком четырех человек».
К отписке приложены челобитные трех внуков Никифора
Черниговского:
«Великим государем [И. А., П. А.] бьет челом холоп ваш, идин-
ской десятник пеших казаков Пронька Онисимов Чернеговской.
<...> Велите, государи, по Идинскому острогу в конные ка-
зачьи десятники служить впредь с конными казаками» [53].
«Великим государем [И. А., П. А.] бьет челом холоп ваш,
казачей сын Cергушка Онисимов сын Чернеговской.
<...> Велите, государи, по Идинскому в конную казачью
службу и служить впредь с конными казаками» [54].
На обороте челобитной руку приложил его брат: «К сей че-
лобитной вместо Сергушки Анисимова по его веленью Пронька
Чернеговской руку проложил».
Сергушка Анисимов назвал себя казачьим сыном, значит, он
до этого не был поверстан в службу.
«Великим государем [И. А., П. А.] бьет челом холоп ваш,
идинской пешей казак Емелька Васильев сын Чернеговской.
<...> Велите, государи, по Идинскому в конную казачью
службу и служить впредь с конными казаками» [55].
Кроме этого были еще две челобитные:
«Великим государем [И. А., П. А.] бьет челом холоп ваш,
казачей сын Петрушка Офонасьев.
<...> Велите, государи, по Идинскому в конную казачью
службу и служить впредь с конными казаками» [56].
На обороте: «К сей челобитной вместо казачья сына Петруш-
ки Офонасьева сына по его веленью Пронька Чернеговской руку
приложил».
295
«Великим государем [И. А., П. А.] бьет челом холоп ваш,
идинской пешей казак Якушко Титов сын Арсёнов.
<...> Велите, государи, по Идинскому в конную казачью
службу и служить впредь с конными казаками» [57].
В октябре 1692 года Сергей Черниговский с другими идин-
скими казаками побывали в Иркутском остроге и били челом о вы-
даче за 201 год хлебного жалованья. Об этом иркутские воеводы
Селенгинский и Удинский остроги
из «Чертежной книги Сибири» 1701 г. С. У. Ремезова
296 послали память идинскому приказчику Федору Черниговскому:
«Лета 7201 [1692] октября в 29 день. По указу великих госу-
дарей память в Ыдинской острог приказному пятидесятнику каза-
чью Федору Черниговскому.
В нынешнем 201 [1692] году, октября сего ж числа, били че-
лом великим государем, а в Ыркуцке в Приказной избе стольни-
ком и воеводам князю Ивану Петровичю да князю Матвею Петро-
вичю Гагариным идинские конные казаки Максимко Переломов,
Сергушка Черниговской, Алексей Шуваев, Петрушка Афонасьев
словесно, чтоб великие государи пожаловали их: велели им вы-
дать свое великих государей хлебное жалованье на нынешней 201
[1692–1693] год.
И как к тебе ся память придет, и тебе б выдать им, Макси-
му с товарыщи, четырем человеком, великих государей хлебного
жалованья арженые оклады по шти чети с осминою человеку, а за
овес вполы, по две чети человеку, не давать, потому что великих
государей десятинному хлебу сметы не положено.
А которые служат с пашни, и тем казакам отнюдь хлебного
жалованья не давать. И тое дачю записать в росходные книги
имянно, и о том в Ыркуцк к стольником и воеводам князю Ивану
Петровичю да князю Матвею Петровичю Гагариным писать, не
мотчав» [58].
В дальнейшем все Черниговские вместо хлебного жалованья
служили с пашни, о чем записано в окладной книге Идинского
острога 201 [1692–1693] года. Приводим из этой книги выписку:
«Оклад денег 7 рублев 25 алтын, 2 пуда соли, за хлебное
великих государей жалованье служит с пашни:
Пятидесятник конных казаков Федор Микифоров сын Чер-
неговской.
Оклад денег по 7 рублев по 8 алтын, по 2 пуда соли, за хлеб-
ное великих государей жалованье служат с пашни:
Десятники конных казаков:
Прокопей Онисимов сын Чернеговской. <...>
Конные казаки:
Оклад денег по 7 рублев, по 2 пуда соли, за хлебное великих
государей жалованье служат с пашни:
Емельян Васильев Чернеговской. <...>
Сергей Анисимов сын Чернеговской» [59].
За время пребывания Федора Черниговского в должности
приказчика Идинского острога велась довольно оживленная пере-
297
писка с иркутскими воеводами по различным вопросам. Они ему
посылали наказные памяти, он посылал отписки. Таких докумен-
тов сохранилось немало.
Воеводам Гагариным о присылке в Иркутск монгольского
колодника:
«Великих государей [И. А., П. А.] стольником и воеводам
князю Ивану Петровичю, князю Матвею Петровичю Фетька Чер-
ниговской челом бьет.
В нынешнем 200 [1691] году, декабря в ... день, прислана
ко мне от вас, стольников и воевод князя Ивана Петровича, кня-
зя Матвея Петровича указная память. А велено мне прислать из
Ыдинского в Ыркутцкой колодника мунгалетина Дамбугичеля.
И я ево послал с ыдинскими служилыми людьми с Сергушкою
Нефедьевым, с Емелькою Чернеговским, с Кускою Маньковым. И
велел ево явить в Ыркуцком в Приказной избе вам, стольником и во-
еводам князю Ивану Петровичю, князю Матвею Петровичю» [60].
Ниже другим почерком написано: «Против сей отписки наряд-
чик за караул могольского выходца Далая Манжешсерия Кутыхты
Пигелаево Данбу принял и росписался Ивашко Полуяновской».
О сдаче тягла пашенным крестьянином:
«Великих государей [И. А., П. А.] стольником и воеводам
князю Ивану Петровичю, князю Матфею Петровичю Фетка Чер-
неговской челом бьет.
В нынешнем 200 [1692] году идинской пашенной крестьянин
Гришка Чертов тягло свое, четверть десятины, здал пашенному ж
крестьянину Фетьке Давыдову. И челобитная и поручная по нем,
Фетьке, в Ыдинском в Приказной избе.
Да он же, Гришка, подал челобитную, чтоб ево из Ыдинско-
го отпустить в Кецкой монастырь з женою и з детьми, потому что
он, Гришка, увечен, пашни пахать не может.
И об отпуске, стольники и воеводы, князь Иван Петрович,
князь Матвей Петрович, что укажете?» [61].
Жалоба идинских служилых людей и пашенных крестьян на
монгольского выходца:
«Великим государем [И. А., П. А.] бьют челом холопи ваши
и сироты, Идинского острогу служилые люди:
десятник конных казаков Пронька Чернеговской
да конные ж казаки: Ивашко Захаров Хорошево
Сергушка Нефедьев
Якушко Арсёнов
298 Алешка Шуваев
Емелька да Сергушка Чернеговские
да рядовые служилые люди: Сенька да Пронька Маньков
Кирюшка Учюжников
да пашенные крестьяне: Евсютка Лаврентьев
Пашко да Ивашко Серёткины
Якунька Елисеев
Максимко Шишкин
все служилые люди и пашенные крестьяне Идинского острогу.
Жалоба, великие государи, нам, холопем вашим и сиротам,
на неясачного мунгальсково выходца на Хара Емегена в том, что
в прошлом, государи, во 199 [1690–1691] году зарезал он, Хара
Емеген, у нас, холопей ваших и сирот, семнатцать скотин рога-
тых, и в тех скотинах винился при приказном сыне боярском Ва-
силье Перфирьеве. И в нынешних годех он же, Хара Емеген, в
Ыдинском руских людей гоняет для смертново убийства и скот
тако же режет.
Велите государи от нево, мунгальсково Хара Емегена, дать
оборонь, чтобы, государь, от нево нам, холопям и сиротам, вовсе
не погинуть и не разоритьца» [62].
Среди рукоприкладств на обороте первого листа челобитной:
«К сей челобитной вместо служилых людей Сергушки толмача,
Алешки Шуваева, Сергушки Чернеговского по их велению Пронь-
ка Чернеговской и за себя руку приложил».
Дата не указана, но, судя по тому, что Сергушка Чернигов-
ский здесь назван конным казаком, челобитная написана не ранее
1682 года.
О челобитной ясачных людей:
«201 [1692] году, сентября в ... день. По указу великих госуда-
рей память в Ыдинской острог приказному Федору Черниговскому.
Как к тебе ся память придет, и тебе б против челобитья ир-
куцких ясачных брацких людей Сысолецкого роду Будайка да
сына ево Цаганка сыскать в Ыдинском, или где они живут, с ро-
дича их, мунгальских выходцов, дети их, девка имянем Борсока
да парня Ишигейка Санкидаева, да табуна их корову стельную,
да Качирыка, да тулуп новой, да котел железной. И сыскав тех
ясырей, и скот, и тулуп да семь козлин деланных отдать им безо
всяково мотчанья им тотчас.
А буде которой ис тех молитвенно, и тех, и велеть им про-
дажу в руских людех, а не в иноземцы повольною ценою, что они
у кого за них возьмут.
299
И скот, и все вышеписанное возьмут, и о том бы тебе в Ыр-
куцкой к стольником и воеводам князю Ивану Петровичю да кня-
зю Матвею Петровичю Гагариным писать» [63].
О челобитной братского мужика:
«Лета 7201 [1692], ноября в 15 день. По указу великих го-
сударей [И. А., П. А.] память в Ыдинской острог приказному
пятидесятнику Федору Черниговскому.
Против челобитья брацкого мужика Онзонского роду Ги-
тенку Унденееву с товарыщи довелось ему, Гитенку, с товарыщи
взять отгонного табуна на братцких же мужиках Онкотьевского
роду на Колочейке да на Коджикойке Бомбокеевых 53 лошади.
И как к тебе ся память придет, и тебе б велеть тот отгонной
скот, 53 лошади, тем братцким мужикам Онкотоевского роду Ко-
лочейку да Коджикойку Бомбокеевым отдать им, Гитейку Унде-
кееву с товарыщи.
И как тот отгонной скот отдан будет, и об оддаче того от-
гонного скота обо всем велеть писать и отписку велеть подать в
Ыркуцку в Приказной избе стольником и воеводам» [64].
О подготовке подвод для посланца в Китай:
«Лета 7201 [1692], декабря в 12 день. По указу великих го-
сударей [И. А., П. А.] память в Ыдинской острог приказному
Федору Черниговскому.
Как к тебе ся память придет, и тебе б велеть готовить идин-
ским и олонским, и буряцким пашенным крестьяном, всем до
одного человека, подводы под посланца, которой послан с Москвы
в Китайское государство, всех, с монастырскими Бадайскими сло-
боды, сто с тритцать подвод.
И как будет в Ыдинской, и тебе б, собрав своего присуду и
монастырские, и Новые слободы подводы, отпустить с проводни-
ками в Ыркутцкой тотчас, чтоб ему, посланцу, и с казною великих
государей ни малого замедления не было.
А на Белую к приказщику о готовности монастырских и бе-
ловских подвод память послана. Велено монастырским изготовить
шестьдесят подвод, переведенцам — дватцать подвод. А буде не
достанет, и тебе б имать у служилых людей по подводе или з двух
подвод» [65].
Отписка об отправке кричного железа в Илимский острог:
«Великих государей [И. А., П. А.] стольникам и воеводам
князю Ивану Петровичю, князю Матвею Петровичю Фетька Чер-
ниговской челом бьет.
300 В нынешнем 201 [1692] году, декабря в ... день, прислана ко
мне от вас, стольников и воевод князя Ивана Петровича, князя
Матвея Петровича указная память.
А велено мне из Ыдинского послать в Ылимской с ылимским
служилым человеком с Моськой Торлоповым тритцать пуд железа.
И я с ним, Моською, послал в Ылимской тритцать пуд желе-
за кричного казенного, и велел явить в Приказной избе стольнику
и воеводе Григорью Федоровичю [Грибоедову. — Г. К.]. И о том
к нему, Григорью Федоровичю, послал отписку» [66].
О беглой бурятской женке:
«Лета 7201 [1693], февраля в 8 день. По указу великих го-
сударей [И. А., П. А.] память в Ыдинской острог пятидесятнику
казачью Федору Черниговскому.
В нынешнем 201 [1693] году, февраля в ... день бил челом
великим государем Тураева роду брацкой мужик Ахайка Унчиев
Гантуева роду на брацкого ж мужика Кабыкинька Седонова. Ны-
нешнего ж 201 [1692] году, осенью, подговорил он, Кабыстынка,
у него, Ахайка, жену ево Чикину и увел к себе в юрты, и по се
число держит у себя.
И как к тебе ся память придет, и тебе б послать из Ыдинского
острогу толмача Сергея Матвеева да с ним служилого человека,
кого пригож, на Осуевы юрты и велеть взять ево, братцкого мужи-
ка Кабыкынка, и беглую жену Чикинку, и прислать в Ыркуцкой с
нарочными посыльщики, и велеть явить в Ыркуцку в Приказной
избе стольнику и воеводе князю Ивану Петровичю Гагарину.
А будет ево, Кабыкинка, и беглой жонки в юртах он, толмач
Сергей, с товарыщи не застанет, и им, Сергею с товарыщи, взять
ево, Кабыкынкина, табуна 20 лошадей и отдать подгородным
идинским брацким мужикам, и велеть тех лошадей им, братцким
мужикам, держать з береженьем до указу великих государей.
А кому те лошеди отданы будут, велеть имяна написать брат-
цким людем и прислать в Ыркуцкой в Приказную избу» [67].
Почему-то совершенно не обращали внимания на то, чтобы
имя одного и того же человека в одном и том же документе писа-
лось одинаково.
Об отдаче коня и коровы бурятскому мужику:
«Лета 7201 [1693] году, февраля в 9 день. По указу великих
государей [И. А., П. А.] память в Ыдинской острог приказному
казачью пятидесятнику Федору Черниговскому.
В нынешнем 201 [1692] году, в октябре месяце, бил челом
301
великим государем в Ыркуцку братцкой мужик Шихайка Адаев.
А в челобитной ево [вставка на обороте: что ты взял у него, Ши-
хайка, за выкуп сродичей своих коня да корову после розгрому за
выкуп сродичей своих], что у тебя, Федора, были они сродичи ево
в крепи. И ты де их без выкупу не отдаешь.
И как к тебе ся память придет, и тебе б того коня и корову
отдать ему, братцкому мужику Шихайку Адаеву, безволокитно,
чтоб впредь в том челобитья не было» [68].
О взыскании долгов по кабалам по памятям и распискам:
«Лета 7201 [1693], февраля в 17 день. По указу великих
государей [И. А., П. А.] память в Ыдинской острог приказному
пятидесятнику Федору Черниговскому.
В нынешнем 201 [1693] году, февраля в 16 день, бил челом ве-
ликим государем в Ыркуцку в Приказной избе иркуцкой сын бояр-
ской Сидор Шестаков: доведетца де ему, Сидору, взять на идинских
и олонских жителях по кабалам и по памятям, и по роспискам:
на Семене Бережных восмь рублев
на Василье Зыкове два рубли шесть алтын четыре деньги
на Никите Леонтьеве шездесят пуд ржи,
и на иных жителях.
И как к тебе ся память придет, и тебе б по тем ево кабалам и
по памятям, и роспискам, кто с теми кабалами и памятьми, и ро-
списками будет, велеть тех должников в тех долгех роспрашивать.
И будет они станут винитьца, и на них те деньги велеть править,
и отдавать исцу с росписками безволокитно. А будет учинитца в
чем спор, и тебе б давать велеть с ним, Сидором, им, заимщикам,
очные ставки по тому ж» [69].
Память о возвращении холопки:
«Лета 201 [1693], марта в 3 день. По указу великих госуда-
рей [И. А., П. А.] память в Ыдинской острог приказному пятиде-
сятнику Федору Чернеговскому.
В нынешнем 201 [1693], марта в 2 день, била челом великим
государем, а в Ыркуцку в Приказной избе идинского ясачного
буряцкого мужика Онгоевского роду Моккоева жена Текейка сло-
весно. А в словесном своем челобитье говорила: в нынешнем 201
[1693] году по прибывке из Балаганского приказного енисейского
сына боярского Бориса Серебренникова взял у ней, Токенки, без
нее казак Никитка Осипов холопку с юртою да жеребенка, сапо-
ги, тулуп, и увез в Балаганской, неведомо для чево. И тем де их
разоряет он, Борис, напрасно.
302 И как к тебе ся память придет, и тебе б послать из Ыдинска
в Балаганской племянника своего нарочно и велеть ему, Борису
Серебренникову, сказать, чтоб он Топейкина холопку с юртою да
жеребенка и сапоги, и тулуп, сыскав, отдал ей, Текенке, в цело-
сти, без[с]сорно. А к нему, Борису, о том писано ж» [70].
Имя бурятки при каждом упоминании написано по-разному.
А вот память Федору Черниговскому о сыске беглого илим-
ского человека:
«Лета 7201 [1693], маия в 29 день. Память в Ыдинский
острог приказному Федору Черниговскому.
В нынешнем 201 [1693] году, маия вышеписанного числа,
били челом великим государем, а в Ыркутцку в Приказной избе
стольнику и воеводе князю Ивану Петровичю Гагарину илимские
сын боярской Пимин Сташкеев с товарыщи словесно: видал де
он, Пимин, в Ыдинском беглово илимского служилого человека
Корнишку Гаврилова.
И как к тебе ся память придет, а из Ыркутцка Пимин Сташ-
кеев с товарыщи для взятья того беглого служилого человека
приедут, и тебе б ево, Корнишку, сыскав, отдать ему, Пиминку,
с товарыщи [зачеркнуто: которой бежал из Ылимска в нынешнем
201 году. — Г. К.].
А как тот беглец им, Пимину с товарыщи, будет отдан, и тебе
б о том в Ылимск к стольнику и воеводе Григорью Грибоедову для
ведома писать.
Да тебе бы зделать под посланное железо в Ылимской плот,
на чем доправадить до Яндинского» [71].
Яндинский острог был на правом берегу Ангары, ниже Идин-
ского острожка, и подчинялся илимскому воеводе.
Отписка о розыске краденого коня:
«Великих государей [И. А., П. А.] стольнику и воеводе кня-
зю Ивану Петровичю Фетька Чернеговской челом бьет.
В нынешнем 201 [1693] году, июня в ... день прислана ко
мне от тебя, стольника и воеводы князя Ивана Петровича, под-
писная челобитная иркуцково толмача Козьмы Зверева. А велено
мне у идинскова казака у Петрушки Бутакова, выня с понятыми
коня чалово, и отдать Козьме Звереву.
И я тово коня у нево, Петрушки, взял и отдал ему, Козьме
Звереву. А ево, Петрушку, допрашивал. И те допросные речи под
сею отпискою послал в Ыркутцкой, и велел подать в Приказной
избе тебе, стольнику и воеводе князю Ивану Петровичю» [72].
303
На обороте отметка о подаче: «Июля в 3 день подал отписку
Олонской деревни пашенной крестьянин Микитка Лукьянов сын
Хомкало».
К отписке приложены допросные речи:
«201 [1693] году, июня в ... день, бил челом великим госуда-
рем, а в Ыдинском в Приказной избе приказному пятидесятнику
Федору Никифорову сыну Чернеговскому словесно Идинского
острогу пешей казак Петрушка Бутаков в том, что в нынешнем де
201 [1693] году, июня в ... день, прислана из Ыркуцкого от столь-
ника и воеводы князя Ивана Петровича потписная челобитная.
А в челобитной писано: в прошлых де годех в Великой пост
на заимке Федора Гранина выкрали у иркуцкого конново казака
у Козьмы Зверева коня чалово, и тот де конь объявился у него,
Петрушки. И он де, Козьма, у него, Петрушки, того коня чалово
взял и назвал своим, что тот де конь ево, Козьмин. А он де, Пе-
трушка, тово коня выменял у олонсково пашеново крестьянина у
Никиты Хомкала, а иных де животов никаких не видал.
И чтоб великие государи пожаловали ево, Петрушку: велели
словесное ево челобитье записать, а ево, Никиту Хомкала, допро-
сить, где он тово коня взял, а Петрушке променял.
Того ж числа против сего словесного челобитья пашенной
крестьянин Никита Хомколо допрашиван. А в допросе говорил:
он де, Никитка, ему, Петру, тово коня чалово променял. А вы-
менял де он, Никитка, тово ж чалово коня у олонского пашенново
крестьянина у Нефедка Иванова сына Синькова при многих сто-
ронних людех. А иных де никаких животов он, Никитка, у него,
Нефедка, не видал и не имывал. А ныне де он, Нефедко, убежал
за море [Байкал. — Г. К.].
И против сей отписки к Федору Черниговскому память указ-
ная послана. Велено ему розыскать, при ком у Никитки с Не-
федкою конская мена была. И буде по розыску третьие скажут,
что де он, Нефедка, ему, Никитке, променил чалово коня на ево,
Никиткина, коня, и велено у ево, Нефедкиной, матери и у брата
взять коня и отдать Никитке, до тех мест покаместа Нефедка бу-
дет из-за моря, и в том чалом коне справитца» [73].
Наказная память о выделении служилых людей для сопрово-
ждения государевой казны:
«Лета 7201 [1693], июля в ... день. По указу великих госуда-
рей [И. А., П. А.] память в Ыдинской острог приказному пятиде-
сятнику Федору Черниговскому.
Как к тебе ся память придет, а из Иркутцка пеших каза-
304 ков десятник Андрей Москвитинов в Ыдинской к тебе приедет и
из Ыдинска поедет Илимского присуду до Яндинского острогу,
и тебе б послать с ним, Андреем, идинских служилых четырех
человек, кого пригож [вставка на обороте: под казною великих
государей. Велеть тем служилым людем итти в работе вместе с
тобольскими служилыми людьми] до Яндинского острогу.
А как те служилые люди под казною великих государей в
Ыдинской придут, и тебе б дать под казну великих государей до
Иркутцка. А прежних людей с служилыми людьми, которые бу-
дут посланы в Яндинской... [Далее все перечеркнуто, исправлено
и трудно читается.]
Да тебе б, Федору, ему, Андрею, для поспешанья дать верш-
ную подводу до Яндинского острогу» [74].
Память об отправке гвоздей в Иркутск:
«Лета 7201 [1693], июля в 8 день. По указу великих госуда-
рей [И. А., П. А.] память в Ыдинской острог приказному пятиде-
сятнику казачью Федору Черниговскому.
В нынешнем 201 [1693] году писал ты в Ыркутцкой к столь-
нику и воеводе ко князю Ивану Петровичю Гагарину, а прислал с
ыдинским служилым человеком Ылюшкою Маньковым 130 гвоз-
дей большие руки да 450 гвоздей тесовых малые руки. Да с Кузь-
мою Зверевым прислал тысячю гвоздей тесовых малые руки да
триста шездесят гвоздей большие руки.
А в отписке твоей написано, что послано с ним, Кузькою,
малых гвоздей тысяча сто гвоздей. И против счету в отдачю ста
гвоздей не объявилось.
И тебе б о том велеть с кузнецами справитьца и те недо-
возные гвоздья прислать по тому ж в Ыркутцкой. И те гвоздья
самого плохого дела, шляпки малы и не присадисты, и кованы из
худово железа.
И как к тебе ся память придет, и тебе б велеть кузнецам ско-
вать из доброго мяхково железа, которое было неломко, малые руки
полторы тысячи гвоздей присадистых, и шляпки велеть ковать боль-
ши прежних, чтоб было к городовому строению прочнее, и прислать
их в Ыркутцкой с нарочным посыльщиком тотчас, и велеть явить
стольнику и воеводе князю Ивану Петровичю Гагарину.
Да тебе ж нанять в Ыдинском остроге или в Олонской дерев-
не служилых людей или пашенных крестьян на пяти подводах,
чтоб великих государей казну в Яндинском остроге на те подводы
скласть и доставить в Ыдинской острог.
305
А на подводу рядить велеть по рублю и посылать в Яндин-
ской острог тотчас. А деньги тем подводчикам велено дать нер-
чинскому сыну боярскому Якову Судейкину великих государей
из казны по ево приему.
А что у тебя учинено будет, и о том бы тебе к стольнику и
воеводе ко князю Ивану Петровичю Гагарину писать, не замот-
чав» [75].
Отписка воеводе Гагарину об отправке хлебных запасов и
железа:
«Великих государей [И. А., П. А.] стольнику и воеводе Ива-
ну Петровичю Фетька Чернеговской челом бьет.
В нынешнем 202 [1694] году, июня в ... день, прислана ко
мне от тебя, стольника и воеводы князя Ивана Петровича, указная
память. А велено мне селенгинским служилым людем, Гаврилку
Анфимову с товарыщи, дать хлебных запасов четыреста сорок три
чети бес полуосмины, да ильинским и кабанским, Петру Шестако-
ву с товарыщи, двести чети ржы.
И в то число дано им, селенгинским казаком, Гаврилу Ан-
фимову с товарыщи, четыреста сорок три чети бес полуосмины,
да ильинским и кабанским, Петру Шестакову, дано сто пятьдесят
четвертей ржи. А больше он, Петр, не принял, потому что де до-
щаник у нево скуден, больше не подымет.
Да ему ж, Гаврилу Анфимову, дана вприем лотка-набойница,
что припроважена с Янды. Да ему ж, Гаврилу, дано тритцеть пять
гвоздей тяжных да шеснатцеть троевершечных, да восмнатцеть
скоб конопатных.
Да с ним же, Гаврилом, послано десятинного железа шеснат-
цеть криц с полукрицею, а весом дватцеть пять пуд.
И велел явить в Приказной избе, тебе стольнику и воеводе
князю Ивану Петровичю» [76].
Память о сдаче тягла:
«Лета 7203 [1695], маия в 9 день. По указу великих госуда-
рей [И. А., П. А.] и по приказу стольника и воеводы Афонасья
Тимофеевича Савёлова память в Ыдинской приказному Федору
Черниговскому.
В нынешнем 203 [1695] году, маия в сего ж числа, били че-
лом великим государем, а в Ыркуцку в Приказной полате Идин-
ского уезду деревни Абалей пашенной крестьянин Якушко Зверев
да гулящей человек Ивашко Юрьев сын Краснояр подали за ру-
ками челобитную.
306 А в челобитной их написано, чтоб великие государи пожа-
ловали ево, Якушка: велели ему великих государей десятинной
пашни четь десятины в поле да яровые тож здать, а ему, Ивашку,
у него снять.
И на помете на челобитной стольника и воеводы Афонасья
Тимофеевича Савёлова против сего их заручного полюбовного че-
лобитья велеть ему, Якушку, здать тягла своего четь десятины, и
всяких податей, и подвод с него, Якушка, не имать, а быть тому,
хто то здаточное тягло снял, и великие государевы подати платить
ему, и подводы гонять. И о том послать к прикащику память, и в
том тягле собрать по нем, Ивашке, поручную запись.
И как к тебе ся память придет, и тебе б велеть ему, Якушку,
великих государей десятинную пашню, четь десятины в поле, за
яровое тож, дать ему, Ивашку, снять, и пашню пахать, и всякие
подати платить, и подводы гонять ему, Ивашку, по вся годы с
ево братьею вряд. И под именем ево, Якушкиным, в окладных
книгах справить.
А поручная запись в том тягле по нем, Ивашке в Ыркуцку в
Приказной полате взята, и ево, Якушку, из Идинска и из деревни
Байкальское озеро
307
Белой в Ыркуцкой отпустить без задержанья, для того что он,
Якушко, в Ыркуцку приверстан в казачью службу» [77].
Память о выдаче хлебного жалованья служилым людям:
«Лета 7203 [1695], июня в 4 день. По указу великих госуда-
рей [И. А., П. А.] и по приказу стольника и воеводы Афонасья
Тимофеевича Савёлова память в Ыдинской острог приказному пя-
тидесятнику Федору Черниговскому.
Как к тебе ся память придет, а иркуцкие казаки и полко-
вые удинские стрельцы, Федор Шибаев с товарыщи, осмнатцать
человек, на дощанике припловут, и тебе б велеть им выдать ве-
ликих государей хлебного жалованья идинской и олонской пахот
из десятинного хлеба впредь на 204 [1695–1696] год иркуцким
девяти человеком по полуокладу, по три чети с осминою и с по-
луосминою ржы человеку, и с тем, что даетца за овес; полковым
девяти человеком по три чети ржи ж человеку и с тем, что даетца
за крупы и за толокно. Да полковому Тимофею Санапальникову
на нынешней 203 [1694–1696] год три чети с осминою ржи ж.
А отдать те хлебные запасы им с роспискою. А кому имянно
дать, и им под сею указною памятью — роспись.
А сколько великих государей в жалованье хлебных запасов
им выдано будет и кому именем, и тебе б о том в Ыркуцк к столь-
нику и воеводе Афонасью Тимофеевичю Савёлову писать имянно
тотчас с нарочным посыльщиком» [78].
К памяти приложена роспись иркутских казаков и удинских
полковых стрельцов.
Память об отдаче хлебных запасов:
«Лета 7203 [1695] году, июня в 11 день. По государеву указу
великих государей [И. А., П. А.] и по приказу стольника и воево-
ды Офонасья Тимофеевича Савёлова память в Ыдинской острог
приказному человеку Федору Черниговскому.
В нынешнем 203 [1695] году, июня в день, по указу великих
государей посланы из Ыркутцка на Белую для приему великих
государей хлебных запасов иркутцкие служилые люди, сын бояр-
ской Петр Тайшин с товарыщи, на дощанике.
И как к тебе, Федору, ся память придет, и тебе бы велеть
бельским целовальнику Сергушке Борниковых отдать великих
государей хлебные запасы иркуцким казаком все безостатку, ко-
торые хлебные запасы вывезены на Бадай великих государей в
житницу.
А у отдачи быть тебе, Федору. [Вставка на обороте: А велено
308 те великих государей хлебные запасы иркуцким служилым людем
провадить до Иркуцка.]
А будет тех великих государей хлебных запасов вдруг на
дощанике поднять немочно, и тебе б, Федору, велеть тем выше-
писанным иркуцким служилым людем допровадить до Олонские
слободы и всыпать великих государей в житницу. А их, служилых
людей, послать на другой ряд, чтоб в застое на Белой великих
государей хлебных запасов не осталось.
А сколько на дощанике в Ыркуцкой великих государей хлеб-
ных запасов с ыркуцкими казаки в отпуску будет, и тебе б о том
отписать в Ыркутцкой к стольнику и воеводе Офонасью Тимофее-
вичю Савёлову» [79].
Память об отправке хлебных запасов:
«Лета 7203 [1694], сентября в 8 день. [Эта дата не согласу-
ется с дальнейшим текстом. — Г. К.] По указу великих государей
[И. А., П. А.] память в Ыдинской острог приказному пятидесят-
нику Федору Микифорову Черниговскому.
В нынешнем 203 [1695] году, июля cего ж числа, посланы из
Иркутцка на Белую на Бадай великих государей по хлебные запа-
сы иркуцкие казаки приемщик Иван Ослоповской да для письма
Иван Хмелёв с товарыщи, шесть человек, на дощанике. А впри-
дачю в работу на тот дощаник велено им взять идинских казаков
пять человек да бельских казаков, которые посланы вприбавку,
пять человек.
И как к тебе ся память придет, а иркуцкие казаки, приемщик
Иван Ослоповской с товарыщи, на дощанике на Белую на Бадай
припловут, и тебе б, дав им идинских казаков пять человек, ве-
леть им плыть на Белую реку в монастырскую деревню на Бадай,
и тот дощаник нагрузить великих государей десятинным хлебом
из бельские пахоты.
А грузить тот дощаник при себе. А будет того хлеба мало,
и тебе б в тот дощаник догрузить великих государей десятинным
хлебом с олонской пахоты и отпустить тот дощаник в полном гру-
зе безо всякого задержанья.
А сколько в тот дощаник хлеба нагружено, и что у тебя в
Ыдинском и в Олонской слободах в остатке будет, и которого
числа отпущен, и тебе б о том в Ыркуцк писать имянно» [80].
Память об отправке хлебных запасов в Иркутск:
«Лета 7203 [1695], августа в 2 день. По указу великих госу-
дарей [И. А., П. А.] и по приказу стольника и воеводы Афонасья
309
Тимофеевича Савёлова память в Ыдинской острог пятидесятнику
казачью Федору Черниговскому.
Как к тебе ся память придет, а иркуцкие казаки, приемщик
Степан Жареников с товарыщи, на дощаниках в Олонскую слобо-
ду припловут, и тебе б велеть им в те дощаники грузить великих
государей хлебные запасы бельские пахоты в монастырской дерев-
не Бадае.
А у тово хлеба у груски быть тебе самому. А будет тово хлеба
мало, и тебе б те дощаники велеть догрузить великих государей
десятинным хлебом из олонской пахоты.
А сколько того великих государей десятинного хлеба в те до-
щаники и которой пахоты нагружено, и отпущено будет, и тебе б
о том в Ыркуцк к стольнику и воеводе Афонасью Тимофеевичю
Савёлову писать имянно.
А впридачю на те дощаники в работу к ыркутцким казакам
велеть б тебе дать идинских казаков шесть человек до Иркутцка,
и те дощаники велеть б тебе нагрузить полным грузом при себе.
И нагрузя, отпустить в Ыркутцкой тотчас, и велеть им на тех до-
щаниках великих государей с хлебными запасы итить, нигде не
мешкая.
Того ж числа послана память в Бельской острог приказно-
му Федору Москвитину об отдаче того хлеба, чтоб отдать весь
безостатку, и о том в Ыркуцк писать имянно, сколько того хлеба
отпущено будет» [81].
От Бельского острога по настоящее время сохранилась баш-
ня. Но не было ясности по двум вопросам: о точной дате его
постройки и была ли сохранившаяся башня самостоятельным от-
дельным сооружением или являлась частью острога.
В приведенном выше документе хотя и не сообщается точная
дата постройки, но, по крайней мере, сказано, что уже в 1695 году
Бельский острог существовал. Уже само упоминание острога озна-
чает, что башня не была одиноким сооружением. Более того, есть
краткое описание этого острога, относящееся к 1700 году:
«Лета 208 [1700], марта в 4 день, по указу великого госу-
даря [П. А.] и по указной памяти бельской конной казак Федька
Давыдов принял у прежняго приказного у Якова Титова сына
Арсёнова, а он мне, Яков, отдал Бельской острог.
А в остроге строения: две башни и под ними две избы, да в
двух углех два быка, ворота большие и калитка, анбарец малень-
кой, а под ним погреб маленькой зелейной, а в нем великого го-
310 сударя казны пороху, по скаске выборного целовальника Федьки
Давыдова, в прием четыре пуда тринатцать фунтов в трех бочен-
ках да в четырех туесах» [82].
О местоположении острожка в портфелях Г. Ф. Миллера со-
общается так: «Белая речка, шириною от 30 до 50 сажен, течет с за-
падной стороны и впала ниже Олонской слободы в Ангару. Верстах
в 50 от устья стоит над оною речкою Бельской острог» [83].
Возле Бельского острожка находилось село Бельское. Это
село возникло раньше, чем был построен острог. Позже, в начале
XX века, согласно «Памятной книжки Иркутской губернии 1909
года», оно было центром волости, а в нем 218 дворов с 1 554
жителями. Село Бельск находится при слиянии речек Большой
Белой и Малой Белой. После их слияния течет речка Белая. При-
мерно в пяти километрах ниже Бельска — поселок Мишелевка.
О. В. Бычков в статье о Бельской башне писал: «Возника-
ет закономерный вопрос, какой характер носили укрепления в
Большой Сретенской слободе? Является ли сохранившаяся в селе
Бельском башня одной из нескольких башен бывшего острога или
это была дозорная башня, усиленная тыновой оградой — "остро-
гом"?» [84].
Разные исследователи отвечали на этот вопрос неодинаково.
И. И. Серебренников поместил снимок башни в своей книге,
изданной в 1915 году, и дал такое описание: «В селе Бельском
Балаганского уезда сохранилась, наконец, с т о р о ж е в а я [раз-
рядка И. И. Cеребренникова. — Г. К.] башня Бельского острога,
представляя из себя также единственный в своем роде памятник
старинного крепостного зодчества. Сохранившаяся до нашего вре-
мени "дозорная", или "сторожевая" башня в селе Бельском <...>
была построена, по-видимому, в начале XVIII столетия» [85].
И. И. Серебренников не ссылается ни на какие историче-
ские документы. Хотя у него сказано, что это башня Бельского
острога, в последующем авторы, занимавшиеся этим вопросом,
обратили главное внимание на особенность ее, на то, что эта баш-
ня сторожевая, дозорная, с обходной галереей для караульных,
и по этой причине выдвинули предположение, что кроме сохра-
нившейся башни ничего не было, стали приписывать этой башне
самостоятельное назначение.
Например, С. Н. Баландин считал, что Бельская башня была
самостоятельным оборонным сооружением. Он писал: «Башни
иногда ставились как самостоятельные оборонительные сооруже-
311
ния, или как караульные. Иван Галкин в 1630 г. укрепил уже су-
ществовавшее в устье р. Идирмы ясачное зимовье и построил там
же башню "для караула". На гравюре середины XVIII в., изобра-
жающей Кузнецк, можно видеть отдельно стоящие по вершинам
сопок, окружающих поселение, караульные башни» [86].
Но то, что верно в одних случаях, не всегда верно в других.
Н. П. Крадин писал о Бельском остроге следующее:
«Расположенный в глубине Сибири Бельский острог был
основан в конце XVII века, когда Приангарье уже прочно вошло в
состав России. Однако прочность границ налажена не была, и для
защиты отдельных воеводств и торгово-промышленных центров
подновлялись прежние укрепления, а вместе с ними возводились
и новые. Причем возводились не крупные крепости, а небольшие
дозорные или сторожевые посты. Именно роль такого стороже-
вого пункта и отводилась небольшому Бельскому острожку с его
единственной дозорной башней.
В небольшой заметке, опубликованной в 1911 году в одном
из номеров журнала "Сибирский архив", приводятся сведения о
том, что "вторая такая же башня, стоявшая на другом углу огра-
ды, сгорела несколько лет тому назад" [ссылка: Сибирский архив.
— 1911. — № 3. — С. 199. — Г. К.], сведения, впрочем, без
всякой ссылки на документ.
Последняя часть фразы — "сгорела несколько лет тому на-
зад" — вызывает более всего сомнений, потому что известно ар-
хивное дело Технического строительного комитета Министерства
внутренних дел от 1869 года, свидетельствующее лишь об одной
башне [ссылка: Султанов Н. В. Остатки Якутского острога и не-
которые другие памятники деревянного зодчества в Сибири //
Известия императорского археологического общества. — СПб.,
1907. — Вып. 24. — С. 151. — Г. К.]. Между 1869 и 1911 годами
лежат не несколько лет, а несколько десятилетий. Предположе-
ние о том, что вторая башня могла быть построена после 1869
года, более чем сомнительно. В XIX веке таких башен и острогов
уже не строили, тем более вдали от границ.
Самое раннее изображение Бельского острога имеется в "Чер-
тежной книге Сибири" С. У. Ремезова. Это был типичный без-
башенный острог "малой статьи". На рисунке изображена лишь
церковь, окруженная острожными тыновыми стенами, да изба в
углу острога. Через несколько лет появилась башня, поставлен-
ная на фундамент из бревенчатых обрубков, врытых в землю вер-
312 тикально вплотную друг к другу по всему периметру сруба. В
башне ярко выражена ее сторожевая функция — наверху вокруг
вышки устроена обходная галерея, предназначенная для несения
караульной службы» [87].
Действительно, остроги нередко достраивались и пере-
страивались. Вывод, что башня была построена позже стен, у
Н. П. Крадина появился, как и у некоторых других авторов, из-
за слишком доверчивого отношения к изображениям острогов в
«Чертежной книге». На самом же деле в ней изображено не то,
что было в действительности, а то, какими сведениями располагал
С. У. Ремезов. А это не одно и то же. Иногда эти сведения были
неточными. Примерами могут служить изображения Киренского
и Верхоленского острогов. В «Чертежной книге» эти остроги по-
казаны с четырьмя башнями. На самом же деле было только по
три башни. Во время составления «Чертежной книги», как следу-
ет из описания острожка, башни уже были.
О. В. Бычков в статье о Бельской башне писал: «Не известно
имя приказчика, ведавшего строительством башни. Не знаем мы
имен плотников, чьим трудом поднялась "стопа" и шатровые кры-
ши. Более того, у разных исследователей не одинаково трактуется
назначение башни» [88].
Имя приказчика, при котором строился острог, и время по-
стройки вскользь сообщаются в отписке иркутскому воеводе Ива-
ну Петровичу Гагарину:
«Великих государей [И. А., П. А.] стольнику и воеводе кня-
зю Ивану Петровичю Фетька Москвитинов челом бьет.
Посыланы были Бельского острогу служивые люди и пашен-
ные крестьяне з брацкими мужиками и с тунгусами воровских
людей с(ак)мы проведывать. И те воровские люди приезж(а)ли
к Бельскому острогу, и к конному табору с верх Большие Белые
[реки. — Г. К.] из степи, и ушли тем же следом. А сустетчи их
не могли.

А дальше идет непонятная запись:
«Написанного в бывшую последнюю ревизию Ефима Про-
копьева [Черниговского?]
У него невес[т]ка, нерчинского казака Герасима Чернегов-
ского жена Стефанида Герасимова дочь, сорока годов» [152].
Герасим Черниговский ранее не упоминался. Он, видимо, в
Нерчинске или умер.
В Тыптинской заимке Илгинского острога записаны:
«Якуцкого Спаского монастыря Тыптинской заимки вклад-
чиков сын, в бывшую последнюю ревизию написанной в той же
Тыптинской заимке, Емельян Андреев Мартынов [Мартемьянов]
У него жена Ирина [Орина] Васильева, дватцати пяти годов,
взятая Идинского острогу в Казачьей деревни разночинца Васи-
лья Чернеговского» [153].
В Бурецкой деревне Идинского острога записан сын Петра
Маркова Иван. «У него жена Соломанида Петрова дочь, дватцати
двух годов, взятая Идинского острогу из Казачьей деревни у раз-
ночинца Петра Чернеговского» [154]. В основном списке она не
упомянута.
В «Памятной книжке Иркутской губернии 1909 г.» приводит-
ся список населенных мест. Там на странице 31 под порядковым
номером 327 значится «Черниговск. д. (Свир.)», что означает
«Черниговская деревня (Свирская)». Никто не знает, откуда по-
шло название «Свирская». Тогда в ней было 60 дворов и 299 жи-
телей. По несправедливости истории сейчас это город Свирск. В
355
нем уже 22 тысячи жителей. Это как раз та Черниговская заимка,
в которой в 1735 году был лишь один крестьянский двор. Там, и
в соседнем городе Черемхово, и в Иркутске живут Черниговские
и по настоящее время.
По моей просьбе ученый секретарь Архитектурно-
этнографического музея «Тальцы» Юрий Петрович Лыхин при-
слал мне выписку из «Записной метрической книги Идинского
острога Троицкой церкви» на 1795 год. В ней 11 записей о Черни-
говских. Кроме того, в одной из записей содержится ответ, почему
Черниговская деревня называлась также Свирской:
«28 января [1795 года] венчан брак[ом] Идинского острогу
Черниговской деревни мещанин Михайло Александров сын Свир-
ский того ж острогу Верхней деревни у крестьянина Стефана
Александрова сына Шишкина з дочерью ево родной Феклой пер-
вым браком» [155].
В Государственном архиве Иркутской области (ГАИО) в
описи 9 фонда 50 (Иркутская духовная консистория) имеется по-
рядка 40 дел с метрическими книгами Идинской Троицкой церкви
с 1866 по 1910 год.


Примечания
1. ДАИ. — СПб., 1862. — Т. VIII. — Док. № 63. — С. 276.
2. Резун Д. Я., Василевский Р. С. Летопись сибирских городов. —
Новосибирск, 1989. — С. 282.
3. Александров В. А., Покровский Н. Н. Власть и общество: Си-
бирь в XVII веке. — Новосибирск, 1991. — С. 384.
4. Ф. 1177, оп. 4, ед. хр. 1150, л. 10.
5. Ф. 1177, оп. 4, ед. хр. 1157, л. 1об.
6. Ф. 214, кн. 691, л. 35об.
7. Там же, л. 38об.
8. Ф. 214, ст. 450, л. 218.
9. Ф. 214, ст. 494а, л. 346.
10. Ф. 214, кн. 757, л. 9.
11. Там же, л. 12.
12. Там же, л. 64об.
13. Ф. 214, кн. 789, л. 10.
14. Там же, л. 13об.
15. Там же, л. 14об.
16. Ф. 214, ст. 858, л. 295.
17. Ф. 214, ст. 371, л. 228.
18. Там же, л. 230.
356 19. Ф. 214, ст. 985, л. 110–111.
20. Там же, л. 112.
21. Там же, л. 107.
22. Там же, л. 113.
23. Там же, л. 111.
24. Там же, л. 113–114.
25. Там же, л. 115–119.
26. Там же, л. 235–244.
27. Там же, л. 110.
28. Ф. 214, кн. 836, л. 9–9об.
29. Там же, л. 14об.
30. Ф. 214, кн. 841, л. 72.
31. Ф. 214, ст. 974, л. 55.
32. Ф. 494, оп. 2, ед. хр. 6, л. 120.
33. Ф. 214, кн. 910, л. 52–52об.
34. Ф. 1121, оп. 1, ед. хр. 135, л. 44; Сборник документов по исто-
рии Бурятии. XVII век. — Улан-Удэ, 1960. — Вып. 1. — С. 308.
35. Там же, л. 45.
36. Ф. 214, ст. 813, л. 43–46.
37. Ф. 214, ст. 575, л. 77.
38. Там же, л. 71.
39. Резун Д. Я., Василевский Р. С. Указ. соч. — С. 147.
40. Ф. 214, кн. 1372, л. 36.
41. Полунина Н. М. Живая старина Приангарья. — М., 1990. —
С. 165.
42. Ф. 199, оп. 2, № 517, портфель 1, д. 14, л. 4.
43. Ф. 1121, оп. 1, ед. хр. 95, л. 18.
44. Там же, л. 23.
45. Там же, л. 24.
46. Ф. 1121, оп. 1, ед. хр. 234а, л. 7–9.
47. Ф. 1121, оп. 1, ед. хр. 222, л. 39; Сборник документов по исто-
рии Бурятии. XVII век. — Улан-Удэ, 1960. — Вып. 1. — № 142. —
С. 411.
48. Ф. 1121, оп. 2, ед. хр. 225, л. 13.
49. Ф. 214, кн. 1021, л. 231–231об.
50. Ф. 214, ст. 1321, л. 3.
51. Там же, л. 1.
52. Ф. 1121, оп. 1, ед. хр. 264, л. 4.
53. Там же, л. 1.
54. Там же, л. 3.
55. Там же, л. 7.
56. Там же, л. 2.
57. Там же, л. 6.
58. Ф. 1121, оп. 1, ед. хр. 287, л. 32.
357
59. Ф. 214, кн. 1034, л. 30–31.
60. Ф. 1121, оп. 1, ед. хр. 239, л. 5.
61. Ф. 1121, оп. 1, ед. хр. 254, л. 20.
62. Ф. 1121, оп. 1, ед. хр. 259, л. 51–52.
63. Ф. 1121, оп. 1, ед. хр. 271, л. 3.
64. Ф. 1121, оп. 1, ед. хр. 269, л. 14.
65. Там же, л. 21.
66. Там же, л. 29.
67. Там же, л. 30.
68. Там же, л. 32.
69. Там же, л. 35–36.
70. Ф. 1121, оп. 1, ед. хр. 297, л. 3.
71. Ф. 1121, оп. 1, ед. хр. 294, л. 16.
72. Ф. 1121, оп. 1, ед. хр. 295, л. 3.
73. Там же, л. 4–5.
74. Ф. 1121, оп. 1, ед. хр. 294, л. 52–52об.
75. Ф. 1121, оп. 1, ед. хр. 269, л. 6–7.
76. Ф. 1121, оп. 1, ед. хр. 253, л. 53.
77. Ф. 1121, оп. 1, ед. хр. 346, л. 17.
78. Там же, л. 4.
79. Там же, л. 7.
80. Там же, л. 5.
81. Там же, л. 1.
82. Ф. 1121, оп. 1, ед. хр. 457, л. 124.
83. Ф. 199, оп. 2, № 517, портфель 1, д. 13, л. 3.
84. Бычков О. В. Бельская башня: к истории создания форпоста на
русско-китайской границе // Русские первопроходцы на Дальнем Вос-
токе в XVII–XIX вв. — Владивосток, 1995. — С. 141.
85. Серебренников И. И. Памятники старинного деревянного зодче-
ства в Иркутской губернии. — Иркутск, 1915. — С. 110.
86. Баландин С. Н. Оборонная архитектура Сибири XVII в. //
Города Сибири. — Новосибирск, 1974. — С. 22.
87. Крадин Н. П. Русское деревянное оборонное зодчество. — М.,
1988. — С. 147–148.
88. Бычков О. В. Указ. соч. — С. 136.
89. Ф. 1121, оп. 1, ед. хр. 144, л. 23.
90. Там же, л. 24.
91. Копылов А. Н. Культура русского населения Сибири XVII–
XVIII вв. — Новосибирск, 1968. — С. 34.
92. Бычков О. В. Указ. соч. — С. 149.
93. Ф. 1121, оп. 1, ед. хр. 376, л. 2.
94. Там же, л. 47.
95. Там же, л. 48.
96. Ф. 214, кн. 1260, л. 965, 966, 966об., 973.
358 97. Первое столетие Иркутска. — М., 1902. — С. 98.
98. Акты, относящиеся до юридического быта древней России. —
СПб., 1884. — Т. 3. — № 355. — С. 406.
99. Первое столетие Иркутска. — С. 102–106.
100. Там же. — С. 99–100.
101. Там же. — С. 106–107.
102. Там же. — С. 108–109.
103. Там же. — С. 109–110.
104. Ф. 214, ст. 1330, л. 30.
105. Там же, л. 29.
106. Там же, л. 28.
107. Там же.
108. Там же, л. 27.
109. Там же, л. 32, 31; нумерация не по порядку.
110. Ф. 214, кн. 1097, л. 215.
111. Ф. 214, кн. 1109, л. 89.
112. Ф. 214, кн. 1179, л. 15.
113. Ф. 214, кн. 1256, л. 128, 150об.
114. Ф. 214, кн. 1289, л. 35.
115. Ф. 1121, оп. 1, ед. хр. 405, л. 89.
116. Ф. 1121, оп. 1, ед. хр. 457, л. 23.
117. Ф. 1121, оп. 1, ед. хр. 405, л. 90.
118. Ф. 214, cт. 1292, л. 485об.–486.
119. Первое столетие Иркутска. — С. 113.
120. Акты, относящиеся до юридического быта древней России. —
СПб., 1884. — Т. 3. — С. 406.
121. Первое столетие Иркутска. — С. 35.
122. Там же. — С. 20.
123. Ф. 214, кн. 1260, л. 537об.
124. Там же, л. 740.
125. Ф. 214, ст. 1292, л. 486–486об.
126. Там же, л. 485–485об.
127. Ф. 214, ст. 1152, л. 5.
128. Там же, л. 1.
129. Там же, л. 2.
130. Ф. 214, кн. 1401, л. 11об.
131. Там же, л. 14.
132. Первое столетие Иркутска. — С. 28.
133. Ф. 214, кн. 1488, л. 9–9об.
134. Ф. 214, кн. 1260, л. 936об.
135. Ф. 214, кн. 1372, л. 135.
136. Там же, л. 286.
137. Ф. 214, кн. 1401, л. 15.
138. Там же, л. 163об.
359
139. Ф. 214, оп. 5, ед. хр. 1007, л. 25об.–26.
140. Ф. 214, оп. 5, ед. хр. 1187, л. 1.
141. Ф. 494, оп. 2, ед. хр. 57, л. 34об.
142. Ф. 1177, оп. 3, ч. IV, ед. хр. 2476, л. 21.
143. Ф. 214, кн. 1342, л. 124–125.
144. Ф. 494, оп. 1, ч. 1, ед. хр. 894, л. 83об.
145. Ф. 199, оп. 2, № 517, ч. I, портфель 1, д. 26, л. 4об.–5.
146. Ф. 350, оп. 2, ч. I, ед. хр. 1056, л. 390–391об.
147. Ф. 350, оп. 2, ч. I, ед. хр. 1057, л. 106об.–107об.
148. Ф. 350, оп. 2, ч. I, ед. хр. 1059, л. 459.
149. Там же, л. 459-462.
150. Там же, л. 513об.
151. Там же, л. 513об.–514.
152. Там же, л. 514.
153. Там же, л. 524об.–525.
154. Там же, л. 493.
155. Ф. 50, оп. 3, д. 221, л. 281об.

360

СЛОВАРЬ СТАРИННЫХ СЛОВ

А
Алас — небольшое якутское поселение, состоящее из одной—
трех усадеб.
Алтарь — главная, восточная, обособленная, часть церкви.
Алтын — монета в 3 копейки.
Антимис (антиминс) — платок с зашитым в него кусочком мо-
щей.
Атаман — выборный начальник у казаков.
Аманат — заложник из местного населения для обеспечения
уплаты ясака.
Архиепископ — духовное звание среднее между епископом и
митрополитом.
Архимарит (архимандрит) — высшее звание священника-
монаха, настоятеля монастыря.
Архистратиг — военачальник, придаточное к главному анге-
лу Михаилу.
Аршин — мера длины, равная 0,71 м.
Б
Баня торговая — платная баня.
Батоги — палки.
Барка — плоскодонное речное грузовое судно.
Башлык — начальник, старший, голова.
Бездельная корысть — незаконная, недозволенная выгода.
Безмен — мера веса, равная 1/16 пуда, примерно 1 кг.
Беспромышленица — вынужденная остановка промысла.
Беспереводно — постоянно.
Бесторжица — вынужденная остановка в торговле.
Бить челом — обращаться с просьбой.
Благовест — хорошая, благая весть.
Богдойский — маньчжурский.
Богомольцы — наименование людей духовного сословия в
челобитных.
Божий соболь — соболь возрастом менее года.
Бой — бойница, амбразура, проем в стене для стрельбы, а
также вид оружия: огнестрельный или лучной.
361
Борониться — обороняться.
Борошень — пожитки, скарб, обиходное имущество, одежда
и утварь.
Боярин — высший служебный чин в Русском государстве.
Братина — большой ковш.
Братия — люди, равные между собой по правам и обязан-
ностям.
Браты — буряты.
Бурундук — снасть с блоком, через который пропускается бе-
чева для тяги судна; бурундуком повышают и понижают бечеву.
Бус — большая долбленая лодка.
Быки — внешний устой стены, наклонная подпорка.
В
Варовые снасти — канаты, пропитанные варом, смолой.
Варя — одна порция варки.
Ватага — промысловая артель.
В дву по тому ж — во втором поле столько же.
Вежество — уважение, почтение, приличие.
Вера — доверие.
Верный целовальник — целовальник, давший клятву не во-
ровать.
Верста (кому он в версту) — кому он равен по своему
положению.
Верстать — зачислять в государеву службу с определением
чина и оклада жалованья.
Вершить судное дело — выносить приговор.
Вершная подвода — верховая.
Ветчаный — ветхий.
Вино горячее — водка.
Вкладчик — монах или мирянин, внесший в монастырь
вклад.
Воевода — начальник уезда, города.
Волок — участок между двумя судоходными реками, через
который перетаскивают суда.
Волость — территориальная часть воеводства, подчиненная
одному начальнику.
Вор — преступник.
Воровство — всякое преступление.
362 Выдел — выделение перед жатвой части поля крестьянина
согласно его окладу для последующей сдачи урожая с этого участ-
ка в казну.
Выдельная книга — книга для записи количества снопов на
выделенной пашне.
Выдельщик — лицо, осуществляющее выдел, обычно при-
казчик с целовальниками из крестьян.
Выемка — конфискация.
Выйти на государево имя — вступить в подданство.
Вынимать — конфисковывать.
Выпись — выписка из документа для справки.
Выход — государево жалованье за отъезд из Москвы; пере-
езд на постоянное место жительства из другого государства.
Г
Гарно — мелкие сыпучие вещи: пуговицы, недорогие укра-
шения и т. п.
Голдуют (гондуют) — находятся в вассальной зависимости.
Гораздо — правильно, разумно.
Горница — комната, чистая часть крестьянской избы.
Городище — место, где раньше был город.
Гостиная сотня — объединение купцов, стоящее рангом ниже
гостей.
Гость — представитель высшего слоя купечества.
Грамота — документ от имени царя, может быть также и от
имени воеводы, например проезжая грамота.
Грамотка — частное письмо.
Гречане — греки.
Гривенка — мера веса, фунт, 1/40 пуда.
Гривна — монета, равная 10 копейкам.
Гулящий человек — не причисленный ни к одному сословию,
не обложенный податями и повинностями.
Гусар — военнослужащий из легкой кавалерии.
363
Д
Даная — документ на отведение пашни.
Деньга — медная монета в полкопейки.
Десятая деньга — десятипроцентная пошлина, взимаемая с
денежной оценки мягкой рухляди.
Десятина — площадь пашни, равная примерно одному
гектару, 925 кв. м.
Десятинный хлеб — налог с пашенного крестьянина, взимае-
мый в виде каждого десятого снопа.
Десятник — начальник десяти служилых людей; расстояние,
равное десяти верстам.
Дети боярские — среднее сословие служилых людей.
Днище — путь, проходимый за один день.
Дозорный список — перечень, составленный по результатам
проверки.
Доимка — взимание подати.
Доправить — взыскать долг.
Допряма — достоверно, точно.
Досталь — остаток.
Достальный — остаточный.
Дощаник — речное плоскодонное судно с мачтой длиной 10
и более сажен.
Дроги — снасти для подъема паруса.
Дружка — одна из парных вещей.
Дурно — вред, зло.
Дьяк (диак) — лицо, ведающее делопроизводством в при-
казе или в воеводстве.
Дьяк думный — дьяк, входящий в состав боярской думы.
Е
Еже-ей-ей — воистину.
Еменной хлеб — хлеб, предназначенный для питания.
Есаул — выборный помощник атамана.
Ефимок битый — талер с выбитым на Московском денежном
дворе клеймом, приравниваемый к одному рублю.
Ефимок с признаками — талер, монета с выбитым на Мо-
сковском денежном дворе клеймом с русским гербом и датой
(1655), приравниваемый к 64 копейкам.
364 Ж
Железа — кандалы.
Живот — жизнь.
Животы — движимое имущество.
Жилец — не служилый.
Житье — помещение.
З
Завод — инвентарь, снаряжение, орудия.
Завоз — якорь, при помощи которого тянут судно против
течения.
Задорожчатый замок — реечный.
Заимка — участок земли для пашни вдали от деревни, сна-
чала с временным жилищем, впоследствии превращающийся в де-
ревню.
Заказ — запрет.
Замороз — первые зимние холода; место, где замерзли суда,
не дойдя до места назначения.
Заповедь господня евангельская — религиозно-
нравственный запрет.
Заручный — скрепленный подписями.
Застава — неустойка, залог; караул на дороге.
Затейный — злоумышленный, клеветнический, выдуман-
ный.
Захребетник — не имеющий своего хозяйства ненаемный ра-
ботник, по большей части член семьи.
Зделье — небольшая случайная, побочная работа для ка-
зенных нужд.
Зелье — порох.
Зернь — кости, карты и другие принадлежности для азарт-
ных игр.
Знамёна иноземские — родовые знаки, изображаемые вместо
подписей на челобитных ясачного населения.
И
Игумен — настоятель монастыря.
Иеромонах — монах-священник.
365
Извет — донос.
Изгоня — притеснение, обида.
Испод — внутренняя сторона одежды, подкладка.
К
Кабала — письменное долговое обязательство, вексель.
Кадь — кадка, бочка с прямыми боками и одним дном.
Казёнка — кладовка.
Камень — горный хребет, гора.
Камка — шелковая узорчатая ткань.
Камус (камыс) — шкура, снятая с ног оленя.
Каурый — светло-каштановый, рыжеватый.
Каюк — крытая лодка.
Клепать — клеветать.
Колода — деревянное приспособление, надеваемое на ноги
арестантам для предупреждения побега.
Колодник — арестант.
Копна — мера сенных покосов площадью в десятую часть
десятины.
Кормец — корм.
Кормовой служилый — получающий за хлебное жалованье
деньги.
Коробья — круглый или с четырьми тупыми углами сундук, око-
ванный железными полосами, с висячим или внутренним замком.
Корсак — степная мелкая лисица.
Корчма — постоялый двор с продажей вина, водки.
Корыстоваться — получать материальную выгоду.
Корысть — материальная выгода.
Коч — большое парусное судно, годное для морского пла-
вания.
Крашенина — крашеный и лощеный холст, обычно синего
цвета.
Крепость письменная — юридический документ о принад-
лежности лица или предмета его владельцу.
Крепкое место — укрепленное, недоступное, надежное.
Крепь — строгость, надежность, а также укрепление.
Крестное целование — присяга.
Кричное железо — слиток железа.
Кумган — кувшин с длинным носиком.
366 Купчая — документ, удостоверяющий покупку.
Курья — речной залив.
Л
Лаба — князец, старшина.
Лавочный посиделец — продавец в лавке.
Лагун — деревянная бочка, бочонок.
Латы — металлические доспехи, броня.
Лаудан — сорт шелковой ткани.
Лист — послание, грамота.
Литвин — житель или выходец из Литвы славянской нацио-
нальности, иногда обращенный в католичество.
Лодка-завозня — лодка для завоза якоря с канатом для под-
тягивания судна против течения на быстрых местах.
Лодка-набойница — долбленая лодка с нарощенными из до-
сок бортами.
Лучшие люди — знатные или состоятельные люди.
Льяло — проем в борту судна для выплескивания воды плицей.
М
Метать — бросать.
Мешкать — медлить.
Мешкота — промедление.
Мир — община крестьян или посадских; масло, используе-
мое при церковных обрядах.
Миро — благовонное масло.
Мирской — относящийся к общине, к миру.
Мот — моток.
Мотчанье — задержка, проволочка.
Мунгалы — монголы.
Мурза — татарский князек, наследственный старшина.
Мушкет — ружье крупного калибра с фитильным курком.
Мыльня — баня.
367
Н
Набойная мука — мука из ободранного зерна, без отрубей.
Наволок — пойменный берег реки.
Нагольный — одежда мехом наружу.
Надолба — невысокий столб, врытый в землю, препятствую-
щий маневру войска.
Наёмщик казачий — лицо, договорившееся с казаком за пла-
ту выполнять его служебные обязанности в течение определенного
срока.
Накрепко — строго.
Налог — добавочный сверх обычного сбор, побор.
Напарья — большой бурав с коловоротом.
Нарочный — посланный особо по какому-нибудь делу.
Наряд — пушки.
Настоятель — начальник мужского монастыря.
Недособоль — соболь после линьки, без хорошей ости.
Незапорное дело в суде — когда стороны дают добровольные
показания.
Нелюды — тунгусский род князя Гантимура.
Ненарочно — случайно.
Неокладный расход — случайный, заранее не предусмот-
ренный расход.
Новокрещён — крещеный в православие из язычников или
мусульман.
Новоприборный — служилый человек, поверстанный в служ-
бу в этом году.
Ноги — веревочные снасти для крепления мачты к бортам
судна.
Норовить — давать поблажку.
Нужа — нужда, трудность.
Нужный — трудный, тяжелый.
О
Обвод — провоз мягкой рухляди без предъявления в таможню.
Обоево — всего, итого.
Оброк — натуральный или денежный налог.
Оброчники — служилые люди, получающие жалованье.
Однолично — непременно.
368 Оклад — установленный размер жалованья или повинности.
Окладный расход — расход, понесенный в соответствии с
окладом.
Окол — околыш.
Окольничий — второй по значению придворный чин после
боярина.
Омшаник — утепленное мхом деревянное строение.
Опала — царская немилость.
Оправить — оправдать, признать невиновным.
Оправный — украшенный.
Опричь — кроме.
Опыт — образец.
Осенесь — прошлой осенью.
Осеновать — останавливаться на проживание осенью в связи
с закрытием летнего пути.
Осмина — восьмая часть кади или десятины.
Остредишка собольи — кончики хвостов соболей.
Острог — укрепленное стенами из вертикально стоящих бре-
вен поселение с гарнизоном.
Ослоп — дубина, палка.
Отец духовный — священник, у которого исповедуются.
Отказать — завещать.
Отклад — самовольный выход из подчинения, отказ от упла-
ты ранее вносимого ясака.
Откуп — право на занятие какой-либо хозяйственной дея-
тельностью (содержание бани, квасной, площадного письма) по-
сле внесения установленной платы за это.
Откупщик — лицо, занимающееся хозяйственной деятельно-
стью по откупу.
Отложиться — самовольно выйти из подчинения, подданства.
Отписка — донесение низшей инстанции высшей или равной.
Отпись — расписка в получении жалованья или имущества.
Отпуск — документ, остающийся в приказе или в приказной
избе после отправки к месту назначения, обычно черновик.
Отсыпной хлеб — оброк, взимаемый зерном.
Охочий человек — доброволец.
Очищаться — оправдаться перед законом или расплатиться
с долгами.
369
П
Пальма — копье с ножом на палке.
Память — документ, которым сносились равностоящие
учреждения.
Память купчая — документ о покупке.
Память наказная — служебное предписание о деятельности.
Память отводная — документ об отводе пашни или сенных
покосов с описанием межей.
Память отказная — документ на передачу имущества.
Память поступная — то же, что и отказная.
Память приставная — исковая челобитная.
Память проезжая — документ на право проезда.
Пасмо — отдел мотка льняных или пеньковых ниток.
Пашенный крестьянин — государственный крестьянин.
Пашня десятинная — пашня, которую обрабатывал пашен-
ный крестьянин на государя, получая семена на эту пашню из
казны.
Пеня — штраф.
Переведенцы — крестьяне, переведенные на постоянное про-
живание из других мест.
Передовщик — старший в охотничьей ватаге.
Пересуд — пошлина с судебного дела, с жалобы, c апелля-
ции.
Пестрядь — грубая льняная или хлопчатобумажная ткань из
разноцветных ниток.
Печатник — хранитель печати, или тот, кому доверяется го-
сударственная печать.
Пищаль — ружье с кремневым запалом.
Повальный — всеобщий.
Повытье — часть.
Погост (повост) — селение, в котором есть церковь.
Подвода — конная повозка.
Подводная роспись — перечень выполненных крестьянином
поездок по подводной гоньбе.
Подволошные лыжи — подбитые снизу мехом.
Подворье — помещение или жилье, отдаваемое в наем.
Подклеть — нижний этаж деревянного дома для хозяйствен-
ных нужд.
Подмога — безвозмездная помощь.
370 Подначало (быть под началом) — быть под присмотром.
Подорожная — документ о праве на получение подвод, ло-
док, гребцов.
Подскор — меховая подкладка головного убора.
Подсобь — помощь.
Подьячий — писчик бумаг, документов.
Подьячий площадной — частное лицо, пишущее за плату че-
лобитные и другие документы. Право на это подьячему предостав-
лялось за специальную плату в казну — откуп.
Подъёмы — расходы на переезд.
Поиск — активные боевые действия.
Поймо (в два пойма) — два раза.
Поклёп — клевета.
Покоти — склоны.
Покрута — наем покрученников (покручеников).
Покрученник — нанятый на соболиный промысел человек с
хозяйским содержанием и промышленным заводом.
Полдерье (полдержье) — старое, не новое, поношенное.
Половник — арендатор за половину урожая, живущий по-
стоянно, имеющий свой двор.
Полон — плен.
Полоняник — пленный.
Полполчети — четвертая часть чети.
Полуполуденьга — четвертая часть деньги, полкопейки.
Полcть войлочная — кошма.
Помётный — брошенный.
Поминки — почетные дары.
Понизовые города — города на Средней и Нижней Волге.
Понос (поношение) — оскорбление бранью.
Поноровка — поблажка, потачка.
Поплав — плавание.
Портище — отрез ткани на какую-либо одежду.
Портки — штаны.
Порука — ручательство.
Порутчики — поручители.
Поручная запись — письменное ручательство.
Поруха — разорение, провал.
Посад — торгово-промышленная часть поселения, обычно
неукрепленная.
Посадить в воду — утопить.
371
Посадский человек — представитель тяглого торгово-
ремесленного сословия.
Поскотина — место для выпаса скота.
Послованье — послание.
Послух — свидетель при составлении документа.
Постав — смотанный отрез ткани большой длины, кусок,
штука.
Поставить какое-либо дело — приостановить.
Постановенье мирное — прекращение войны, заключение
мира.
Постичь — догнать.
Поступиться — уступить.
Посул — взятка должностному лицу за благоприятное реше-
ние дела или тяжбы.
Пошлина десятая — пошлина с десятой части мягкой рухля-
ди.
Пошлина записная — пошлина за запись торговой сделки.
Пошлина отъезжая — пошлина за отъезд.
Пошлина печатная — пошлина за приложение печати к
документу.
Пошлина посороковая — пошлина с количества сороков
соболей.
Пошлина явчая — пошлина за предъявление мягкой рухляди
или товара.
Правёж — взыскание долга.
Правый десяток — десятипроцентная пошлина с цены иму-
щества при судебном иске.
Прелесть — ложные приятные обещания.
Преподобный — святой из монахов.
Престол в церкви — высокий стол посредине церковного
алтаря.
Прибор — набор в службу.
Придел — боковой, добавочный алтарь в церкви в честь
какого-либо святого.
Призрение — забота, попечение.
Приказная изба — канцелярия воеводы.
Приказной человек — служилый человек, осуществляющий
управление хозяйственными или военными делами с правом суда
над подчиненными.
Примётываться — набрасываться.
372 Припись — подпись на документе; прибавление, приписка к
тексту.
Присевка — посев промышленным человеком хлеба на земле
пашенного крестьянина с его согласия; с присевки в казну взимал-
ся каждый пятый сноп.
Присно — всегда.
Пристав — лицо, осуществляющее гласный надзор, надзи-
ратель.
Присуд — округ, подчиненный какому-либо начальнику.
Провадить — отсылать, доставлять, спихивать, избавляться.
Продажа — убыток, ущерб от незаконного побора.
Проезжая грамота — документ на право проезда.
Промешка — промедление.
Промышленный завод — снаряжение для соболиного про-
мысла.
Промышленный человек — не обложенный тяглом человек,
занимающийся соболиным промыслом.
Против — согласно, в соответствии.
Прядено — пряжа, нитки.
Прямить — поступать честно, по правде; противополож-
ное — кривить.
Прямой — правильный, не ложный.
Пупок — брюшко соболя.
Пупчатый — сшитый из пупков.
Пустошь — покинутое, необрабатываемое земельное угодье.
Пустынь — небольшой монастырь в малолюдной местности.
Пятинный хлеб — налог, взимаемый с пашенного крестьяни-
на, в виде каждого пятого снопа.
Пятно — клеймо.
Р
Ральник — сошник, лемех.
Расправа — исполнение судебного приговора.
Расправная изба — судная, приказная изба.
Ревень — травянистое растение, обладающее слабительным
свойством.
Рейна (райна) — перекладина на мачте, рея.
Рейтары — конные воины.
Рниться — досадовать, злиться, сердиться.
373
Рогатина — копье с длинным древком.
Рогожа рядная — упаковочный материал из плетеного
лыка.
Роки — веревочные с деревянными цилиндрами кольца для
подъема райны (реи).
Роспись — список, перечень.
Ружники — люди духовного звания, получающие жалованье
из казны.
Рукоприкладство — подпись на документе.
Рухлядь мягкая — пушнина.
С
Сакма — натоптанная дорога.
Своеужинник — член промышленной ватаги, имеющий свое
снаряжение и содержание.
Сиводушка — рыжая лисица.
Сидеть вино — курить самогон.
Сильно — насильно.
Сирота — наименование в челобитных человека из крестьян-
ского, торгового, промышленного и других неслужилых сословий.
Сказка — письменное изложение устных показаний.
Скань — скрученные двойные свечи.
Скрепа — роспись по склейкам листов столбца или на листах
книги лица, ответственного за составление документа.
Скупы — взятки.
Слаться — ссылаться.
Служка — слуга при монастыре.
Смета — приблизительная оценка, подсчет, прикидка, пред-
полагаемый расход или доход.
Сметить — приблизительно оценить, прикинуть.
Снести — украсть.
Сносный — украденный.
Соболь-одинец — соболь высшего качества, засчитываемый
отдельно, а не в сороке.
Сорок — связка из сорока шкурок соболей.
Составная челобитная — ложная, клеветническая челобитная.
Софийский дом — резиденция митрополита.
Сошник — лемех.
Список — копия.
374 Список счётный — документ о приеме всех ценностей при
смене воевод.
Сполох — тревога, набат.
Спона — спор, разногласие.
Справить — исполнить документ.
Ссылка — встреча, сношение, связь; указание на источник
сведений.
Ставиться — становиться, являться.
Старинная жена — жена по первому браку.
Статки — нажитое имущество.
Стол — подразделение в приказе.
Столбец — свиток.
Столп — архив.
Стольник — недумный придворный чин.
Сторонняя река — приток.
Строитель — глава, настоятель монастыря, иеромонах.
Строк — срок.
Строшный — нанятый на определенный срок.
Струг — лодка, выдолбленная из ствола дерева.
Струговой лес — лес, пригодный для изготовления стругов.
Судная изба — канцелярия приказчика.
Сушило — чердак.
Сын боярский — представитель среднего сословия служи-
лых людей.
Сыск — расследование злоупотреблений и преступлений.
Съезжая изба — канцелярия воеводы.
Т
Табор — полевой стан войска.
Тать — разбойник, грабитель.
Теснота — притеснение.
Товарыщ — товарищ, сотрудник, а также заместитель.
Толмач — устный переводчик.
Толмачить — переводить устную речь.
Травчатый (травяной) — мелкий, плохонький.
Трактат — договор.
Туесок — берестяная кубышка с плотной деревянной крышкой.
Тура — корзина с землей для защиты от пуль и ядер.
Тчан — чан.
375
Тяглец — человек податного сословия, несущий тягло.
Тягло — подати, натуральные налоги и повинности неслужи-
лого населения.
У
Ужина — установленное договоренностью количество охот-
ничьего инвентаря и продовольствия в промысловой ватаге, в со-
ответствии с которым делится добыча.
Ужинная книга — книга для записи количества снопов, сжа-
тых с десятинной пашни.
Уклад — сталь для наваривания на лезвия орудий: топоров,
кос, серпов и т. п.
Украйна — окраина, отдаленная местность.
Уложение Соборное — свод законов, принятый Земским Со-
бором при царе Алексее Михайловиче.
Улус — становище кочевников, а также селение.
Упалые места — освободившиеся.
Управа — решение, приговор суда.
Урочище — местность с характерными признаками: лес, бо-
лото, скала и т. п.
Устюжская четверть (четь) — правительственное учрежде-
ние, ведавшее Устюжским, Сольвычегодским, Архангельским,
Тотемским и другими прилегающими уездами.
Учиниться сильным — оказать сопротивление.
Х
Холоп — наименование в челобитных людей (человека) слу-
жилого сословия.
Ц
Целовальник — выборный сборщик податей или хранитель
казенной собственности, дающий клятву (крестное целование) не
заниматься хищениями.
Целование крестное — присяга, клятва.
Цырен (црен) — солеварный котел, жаровня для выпаривания.
376 Ч
Чарки — мягкая кожаная обувь по щиколотку, привязывае-
мая к ноге шнурками.
Чаять — предполагать.
Чело — лоб.
Челобитная — письменное прошение.
Черкасы — украинцы, запорожцы.
Черкашенин — украинец, запорожский казак.
Честно — с почетом.
Честный — почетный.
Четвертина — монета достоинством в 25 копеек, четвертая
часть рубля.
Четверть — мера объема.
Четь — четвертая часть целого, мера сыпучих тел.
Чёрный поп — монах-священник.
Чмута — смута.
Чумак — продавец в кабаке.
Ш
Шатость — неустойчивость, брожение, недовольство, волнение.
Шивера — перекат, мелкое место по твердому дну.
Шляхта — польское дворянство.
Я
Явка — заявление, сообщение, уведомление, предъявление.
Являть — заявлять, сообщать, уведомлять, предъявлять.
«Язык» — пленный, захваченный с целью получения сведе-
ний.
Ясак — подать пушниной, взимаемая с местного населения.
Ясырь — пленный, взятый в виде добычи, для выполнения
домашних работ, невольник.



377
ОГЛАВЛЕНИЕ
Предисловие......................................................................... 3
Из Польши в Енисейск........................................................... 6
На реке Лене...................................................................... 34
Убийство воеводы и побег на Амур ........................................ 70
В Албазине........................................................................137
Возвращение черного попа Ермогена в Киренск.....................244
Сыновья и другие потомки Никифора Черниговского.............276
Словарь старинных слов..................................................360


Научное издание
Красноштанов Георгий Борисович
НИКИФОР РОМАНОВ ЧЕРНИГОВСКИЙ
Документальное повествование
Ответственный за выпуск: Ю.П. Лыхин
Редактор и корректор: Г.Д. Лопатовская

.

Был знаком с автором по РГАДА.

>> Ответ на сообщение пользователя Marshal от 30 января 2025 6:52

Привет, Андрей! Это ты получаешься в 14-м колене, а у меня я считал в 13-м колене, пра(10)внук Никифора Черниговского. И у нас же кажется ветвь идëт от среднего сына Анисима Никифоровича и даже внука Прокопия по моему.

А насчëт изменения фамилии на Чернигов, сейчас уже точно знаю как это получилось. После переселения прадеда Василия Гавриловича Черниговского в конце 19-го века на другой берег Ангары в Кутуликскую тогда волость из села Казачьего, вместе с ещë тремя семьями Черниговских, уже в метрических записях Кутуликской церкви фамилия постепенно сократилась у будущих потомках, причëм у всех кто переехал. А ещë фамилия в метрических записях часто писалась как Чернеговский, а потом у некоторых сократилась в Чернегов.