Евгений Карасёв

Пикник на речке

Языки пламени теряются в лучах солнца,
как живые существа в среде своего обитания.
И нашего костра на берегу речки почти не видно.
Налетает ветерок, подбрасывая горящим дровам
дополнительное пропитание, –
раздуваемые угли золотозубо вспыхивают,
но опять без зримого огня и дыма.
Заигравшиеся бабочки, попав в зону скрытого жара,
мигом исчезают, как в пасти притаившегося хищника.
А мы готовимся шашлыки жарить,
сбежав на природу от бытовой
и промышленной химии.
Пьяные, весёлые,
нанизываем куски мяса на палочки.
Не всматриваясь в завтра,
не оглядываясь во вчера.
Неужели и мы легкомысленные бабочки,
только для другого костра?

1998

Однокорытники

За колючей проволокой некоторые маститые уркаганы,
для пущей авторитетности желая приобщиться к наукам, культуре,
среди дикого кагала
тянулись к поднимающей их значимость литературе.
Но тяжкий путь познания великовозрастные школяры начинали не с азов –
пугала долгая, нудная лестница.
Блатяки хватались сразу за именитейших мудрецов –
Гегель, Фейербах, Лессинг.
Как и в кражах, стремясь разбогатеть одним пыхом,
залпом, махом,
они тащили в бедовую тыкву
Авенариуса и Маха.
Такое своеобычное освоение интеллектуальных вершин
порой порождало на нарах прелюбопытные дискуссии.
Например, метр относителен, но не аршин,
исчезнувший до появления релятивистского искусства.
…Нынче участники тех учёных разборок
владеют бензоколонками, ресторанами.
И нередко между вином и картами
вспоминают арестантскую жизнь за унылыми заборами.
И ставят зоновское образование
выше МГУ и Гарварда.

1996

Самолюбивый бес

Во времена, уже неблизкие,
но всё ещё лютые,
когда многие в известном месте держали свои языки,
среди всяческих прозваний воров –
урки, жиганы, блатяки –
водилось и такое кичливое: люди.
Вор, завалившийся за квартирную кражу или карманную,
входя в камеру, не спешил на нары залезть.
Перво-наперво он интересовался наличием в хате
корешей из его клана
и спрашивал:
– Люди есть?
И было дико слышать, нелепо:
полная камера сильных мужиков –
кто от станка, кто от сохи –
побито и как бы винясь отвечала:
– Людей нету.
Одни быки…
Мне кажется,
и вовсе не воровские приманчивые деньги,
более сытое блюдо –
в те далёкие годы толкнул меня к уркам другой бес:
жгучая охота на заносчивый вопрос, есть ли в камере люди,
на равных сказать:
– Есть!

1966

Стела Хаммурапи

Великий Хаммурапи строил славный Вавилон из необожжённого кирпича,
не имея ему замены.
Из этого же материала под свист бича
рабы возводили и городские стены.
Но для высочайших своих уложений,
которые царь создал,
совещаясь с богами,
он повелел из далёких горных ущелий
привезти неподвластный времени камень.
На тысячах лошадей в столицу притащили огромную чёрную глыбу,
отшлифовали её до блеска кости.
Выбитым на ней клинописным знакам
предназначалось удержать людей от злых деяний, помыслов, ошибок.
Это был первый в истории человечества свод законов – кодекс.
Будущим правителям предусмотрительный монарх
грозил, если они посмеют что-либо соскоблить
или изменить на его стеле.
Он обещал их государства превратить в подножный прах –
обиталище диких зверей и перекатывающихся растений.
Жрецы, звездочёты, маги Древнего Мира,
проникшие в тайны солнечных затмений
и другие загадочные вещи,
в предсказаниях и пророчествах выглядят сиро.
И только эти письмена подтвердились
и стали вещими.
…Если мы не хотим исчезнуть, погибнуть без жаркой сечи,
разлагаемые изнутри: долой смертную казнь!
Да здравствует гуманный суд! –
надо помнить предначертания Хаммурапи –
они вечны:
око за око, зуб за зуб.

1998