РУССКИЙ ХАРБИН (Harbin Russians...To remember)

Карта Харбина 1913 г.

См.здесь

https://forum.vgd.ru/post/614/31743/p3550361.htm#pp3550361

В лучшем разрешении



Карта выпущена японским издательством



В обрамлении карты --- известные и популярные у харбинцев предриятия
В том числе
Часовые магазины Каспе и Безпрозванного
Водочные заводы Антипаса и Мордоховича
Японские аптечные магазины
Муз. магазины
Японская фотография Кидо
Японские гостиницы и конторы
Чайный склад Чистякова

Продолжение





Николай Михайлович Сокольский (1886–1971)
— солист Мариинского театра, ученик Н. Г. Легата и Э. Чеккетти.
С 1927 жил в Харбине, в 1929переехал в Шанхай, где основал труппу «Русский балет»,
а в 1934 — труппу «Русский балет в Шанхае».
Стал первым преподавателем собственной балетной школы, из стен которой вышли многие прославившиеся
впоследствии деятели китайского балета
Сокольский с женой О.П. Барановой




Эдуард Иванович Элиров
1892, Москва - 1946, Шанхай
Балетмейстер.
В 1917-1918 поставил кинопоэму "Заира".
В 1923-1925 был директором Петроградского хореографического техникума.
В 1925 после гастролей в Харбине остался в эмиграции.

Феодосий Федорович Шевлюгин
начал заниматься балетом с 1919 , впервые попав в балетную студию в Киеве
Шевлюгин — ученик «строгой классической школы», которую постигал в киевской
балетной студии «Школа движения» Брониславы Нижинской, сестры В.Нижинского.
После этого он занимался и выступал в Петрограде в Михайловском и Мариинском театрах.
Бежав в Манчжурию во время гастролей в Приморье в 1930 , Шевлюгин и Роговская
некоторое время преподавали в одной из харбинских балетных студий,
а затем поступили в организованную балетмейстером Н. М. Сокольским труппу «Русский балет». Здесь
Шевлюгин всерьез занялся усовершенствованием своего мастерства танцовщика и вскоре стал одним из лучших премьеров
«Русского балета», станцевав27 премьерных спектаклей. Одновременно раскрылся его незаурядный талант балетмейстера и педагога,
ученики которого были в Харбине и Шанхае.
Скончался в 1984 в Сан-Франциско (А. Хисамутдинов Русский балет в Китае)

О Кожевниковой здесь

https://forum.vgd.ru/post/614/31743/p2119354.htm#pp2119354

О шанхайском балете см также здесь

https://forum.vgd.ru/post/614/31743/p2812748.htm#pp2812748

>> Ответ на сообщение пользователя Gul от 17 ноября 2023 14:56

В связи с одним из фото в журнале «Современная женщина» («помогавших гримироваться Ховансу») возникает вопрос: не тот ли это Хованс, известный шанхайский авантюрист, о котором немало написано, и который упоминался и на страницах «Русского Харбина»? (https://forum.vgd.ru/614/31743/570.htm?a=stdforum_view&o=) Его фото в Сети немногочисленны; это ценная находка.

Цитата из книги В. Усова «Советская разведка» в Китае»:

В 1927 г. в Шанхае осел некий мистер «Евгений Пик», который ранее работал в аппарате Бородина. Он был одной из наиболее ярких авантюристических фигур с десятком вымышленных имен: Кожевников-Хованский, Хованс, Пик, Клюге, Петров. Вот как он оказался в Шанхае. Сын астраханского купца, Е. М. Кожевников участвовал добровольцем в Первой мировой войне, был взят в плен. Вернувшись в Россию в 1918 г., он поступил в Красную Армию, примкнул к коммунистической партии и был назначен в школу ГПУ в Москве для прохождения офицерского курса. Одновременно он поступил учеником в одну из московских театральных школ и принял имя Хованского.

После окончания школы ГПУ Кожевников был послан вначале в Туркестан, затем на Украину в район польско-румынской границы. Одно время был прикомандирован к особой советской миссии в Турции и Афганистане. В 1925–1926 гг. Кожевников-Хованский состоял сотрудником ГПУ при советской военно-политической миссии Бородина и Блюхера в Китае. Еще будучи на службе в советской миссии он установил связь с французской разведкой. Втершись в доверие части работников аппарата советников, он некоторое время подвизался в Ханькоу. Однажды он выкрал у Бородина его дневник и некоторые секретные бумаги и продал их французскому консулу. Позднее переход на работу к противнику он объяснял тем, что его семья пострадала от большевиков, отец был арестован и сидел в тюрьме, а брат его был расстрелян. Когда в советской миссии возникли подозрения в его предательстве, было решено его немедленно убрать. Его пригласили в один из иностранных домов Ханькоу, используемых секретно для нелегальных встреч резидентов. Там он был встречен двумя вооруженными китайцами. Чувствуя, что он попал в западню, Кожевников бросился бежать в сад, но был ранен китайским мечом в голову. В саду ему удалось добраться до каменной стены и через силу перелезть через нее на улицу. На его вопли и крики о помощи отозвались проезжавшие мимо иностранцы, которые и отвезли его в госпиталь.

Затем он с помощью англичан сбежал из Ханькоу в Шанхай, где стал открыто сотрудничать с английской контрразведкой. Он опубликовал серию статей в английской газете «Норд Чайна Дэйли Ньюз» о работе советских разведывательных органов в Китае. Статьи он подписывал псевдонимом Евгений Пик. Эти статьи были перепечатаны некоторыми китайскими газетами. Почти одновременно с публикацией его статей полиция Шанхая получила пространное письмо, подписанное буквами Н.Н., в котором сообщались имена 62 русских агентов, якобы прибывших и работающих в Шанхае. Полиция установила, что это было написано Кожевниковым. В августе 1927 г. вышла его брошюра на английском языке «Китай в когтях красных».

Его статьи, письмо в полицию и брошюра создали ему репутацию человека, хорошо осведомленного в советских интригах в Китае и хорошего осведомителя о советских резидентах. Его услугами пользовались как французские, так и английские власти в городе. Кожевников-Хованский создал себе репутацию незаурядного актера и режиссера. Его фигура с головой, прикрытой татарской тюбетейкой, чтобы скрыть шрам, полученный при бегстве, и лицо с лисьим выражением в глазах, стали хорошо знакомы русским театралам.

Из книги Петра Балакшина “Финал в Китае”:


Деятельность Кожевникова-Хованского-Хованса-Пика не ограничилась появлением в кабинетах разведывательных учреждений и на театральных подмостках. Впервые Кожевников оказался замешанным в мошенничестве в 1928 г. Совместно с некими Морисом Левитским и Городиным Кожевников-Хованс нашел богатого китайца, который собирался открыть игорный притон. Кожевников выдал себя за начальника уголовного отдела Шанхайской Муниципальной Полиции, а Левитского — за служащего американского генерального консульства. Кожевников получил от китайского предпринимателя задаток в 15.000 долларов, из которых выделил своим сообщникам по небольшой сумме, сказав им, что получил гораздо меньше, чем ожидал, и уехал в Мукден. Через год он вернулся в Шанхай, был арестован и присужден к нескольким месяцам тюремного заключения. Выйдя из тюрьмы, Кожевников восстановил связь с иностранными разведками и связался с Министерством Иностранных Дел Китая в качестве агента разведки и вербовщика русских эмигрантов на службу для китайской армии. С тем же Левитским он провел еще одну аферу. Он выдал себя и Левитского за офицеров немецкой армии, назвав себя капитаном К. Клюге, а второго майором Левиц, и повел переговоры о приобретении контрабандного оружия для китайского националистического правительства на сумму около двух миллионов долларов. В аферу было втянуто несколько других лиц. Одним из них оказался английский делец Р. К. Рафаель, другим — богатый китайский коммерсант, который должен был финансировать сделку и у которого Кожевников-Хованс-Пик-Клюге выманил 70.000 американских долларов.

Афера Кожевникова вскрылась и он был вновь арестован. На суде Кожевников отрицал свою вину, сваливая все на Рафаеля, как на человека, давно подозреваемого в контрабандной продаже оружия китайским коммунистам. Кожевников и его сообщники были присуждены к тюремному заключению. Следующим громким делом Кожевникова было вымогательство и шантаж. Он связался с неким Адольфом Бомонтом, выдававшим себя за бельгийца румынского происхождения, настоящее имя которого было Израелевич. Дело касалось Кеннеди, американки, содержательницы публичного дома, и ее девицы Ани Залевской. Последняя вчинила первой иск на 18.000 долларов, которые она по получению должна была поделить с Бомонтом. На каком-то основании Кожевников потребовал часть этих, еще не полученных, денег с Залевской и Бомонта. На отказ Бомонта Кожевников ответил тем, что собрал против него порочащий материал и передал прокурору американского консульского суда, но тот отказался принять его на том основании, что Бомонт не американский гражданин. По слухам в руки Кожевникова попал материал, порочивший члена американского консульского суда как гомосексуалиста. Шантаж Кожевникова привел последнего к самоубийству.

Теперь для Кожевникова открылась новая область шантажа и он открыто заговорил, что готовит к печати книгу, разоблачающую частную жизнь многих видных шанхайских жителей, включая членов Шанхайского Муниципального Совета и других административных учреждений. Затем в просоветской газете Новости Дня Кожевников под видом скрытого советского агента поместил статью, в которой описывает смерть немецкого полковника, военного советника при генералиссимусе Чан Кай-ши. По данным Кожевникова английская разведка предложила немецкому полковнику работать для нее, но тот отказался. За отказ английская разведка якобы приложила к лицу полковника полотенце, насыщенное микробами оспы. Немецкий полковник был отослан в изоляционный госпиталь в Шанхае, где и умер. Так это было на самом деле или нет — неизвестно, но один немецкий офицер, советник националистической армии Китая, действительно умер в изоляционном госпитале от оспы. Осенью 1937 года генеральное консульство США в Шанхае запросило Шанхайскую Муниципальную Полицию относительно некоего Хайланда Лайона, подозреваемого в шпионаже в пользу Японии. Расследование полиции показало, что Лайон часто встречался с некоторыми японцами в гостинице Метрополь, причем при этих встречах нередко присутствовал и Кожевников. Было также установлено, что к своей цепи разведывательных служб Ховане прибавил и японскую разведку. Полиция также установила, что Кожевников поддерживал связь с другими подозрительными личностями. Одним из них был некто Н. Кейс, американец, б. служащий военного флота США, которого подозревали в торговле наркотиками. Другим был некто В. Найдис, он же Максим Ривош, Абрамов, советский гражданин, бывший под следствием по делу о побеге из тюрьмы в Ханькоу некоего Иосифа Вальдена.

Затем Кожевников стал объектом полицейского расследования совершенно по другому делу. В его квартиру была брошена бомба, причем это было сделано так, чтобы она ни в коем случае не разорвалась. При допросе Кожевников дал полиции ряд имен, среди которых было имя одноґо из русских, служащих в Шанхайском Добровольном Корпусе. Следствие не дало никаких результатов, кроме подозрения, что Кожевников ради саморекламы инсценировал покушение на самого себя.

За два года до начала Тихоокеанской войны Кожевников-Хованс поступил на службу в качестве секретаря и информатора к Н. Н. Типольту, б. русскому эмигранту, ставшему румынским подданным, сотруднику японского Военно-Морского Бюро в Шанхае. В течение нескольких месяцев Кожевников ухитрился добиться для себя положения равного Типольту, а затем подготовил на него донос, уличая его в двойной игре и других подозрительных делах. Типольт был арестован и провел некоторое время в приобревшей темную славу тюрьме при Бридж Хауз, в котором находился штаб японской жандармерии. Кожевников-Хованс, как говорили о нем, отплатил Типольту за то, что последний не помог ему, когда он был арестован по делу об убийстве С. И. Мамонтова-Рябченко. До связи с японской разведкой, Кожевников успел сойтирь с шанхайским отделом Гестапо. Теперь число его служб для иностранных разведок достигло шести. Шефом Кожевникова, глава Гестапо, был эксперт по взрывчатьш веществам. Кожевников позже рассказывал, что р.о инструкции своего шефа он помещал адские машины на союзные коммерческие пароходы. Связь Кожевникова с Гестапо была обнаружена во время суда над ним по делу Мамонтова-Рябченко.

Убийство Мамонтова-Рябченко

Летом 1941 года появилась брошюра на русском языке, озаглавленная «Кто Евгений Хованс?» В брошюре разоблачался Хованс как бывший чекист и советский агент-провокатор. Через два месяца после выхода в свет этой брошюры С. И. Мамонтов-Рябченко, владелец фирмы Чайна Трэйдинг Компани, был тяжело ранен неизвестными людьми вблизи своего дома на Французской концессии. Раненый был доставлен в госпиталь, где на следующий день умер. Перед смертью МамонтовРябченко назвал Кожевникова-Хованса, как организатора нападения на него за то, что он, Мамонтов, оказался автором обличительной брошюры. Кожевников был арестован. Следствие показало, что нападение на Мамонтова-Рябченко было совершено наемным китайским убийцей, нанятым, для этого дела Кожевниковым-Ховансом через некоего Цанг Син-у, переводчика при разведывательном отделе нанкинского марионеточного правительства. На допросе Цанг показал, что Кожевников поручил ему организовать убийство Мамонтова, обещав ему 2.000 долларов.

На суде Кожевников настаивал на своей невиновности и отрицал, что когда либо знал наемного убийцу, но признался, что хорошо знал Цанг Сину. Кожевников настаивал, что обвинение против него было сфабриковано полицией Французской концессии и что только один человек может раскрыть все дело. На предложение судьи указать этого человека, Кожевников назвал Мельца, служащего немецкого консульства и Гестапо. На основании других показаний и признания Цанга, Кожевников был признан виновным в убийстве Мамонтова-Рябченко и присужден к 15 годам тюремного заключения. Кожевникову не пришлось быть долго в заключении. Как только началась Тихоокеанская война, его освободили японские власти и снова взяли к себе на службу. Он переехал в фешенебельный Катэй Отель, где жил вместе с японскими офицерами, у него опять появились деньги. Тем временем наемный убийца Мамонтова-Рябченко умер в тюрьме. Воспользовавшись своими связями с японскими властями, Кожевников апеллировал решение первого суда. На этот раз Цанг Син-у неожиданно заговорил о том, что его прежние показания против Кожевникова были им даны по требованию полиции Французской концессии. Японские власти заставили отменить приговор первого суда.

Кожевников на службе у японских властей

Кожевников-Хованс сохранил свою связь с японским Военно-Морским Бюро в Шанхае до окончания Тихоокеанской Войны. Он именовал себя «советником», на самом же деле был агентом-информатором японской разведки по работе среди иностранного населения Шанхая. В начале войны Ховане приготовил для японского морского штаба списки иностранцев, которых он считал враждебным для Японии элементом или связанными с иностранными разведывательными органами и поэтому опасными и подлежащими заключению в особый лагерь. Ховане часто принимал участие в аресте иностранцев. В Морском Бюро Кожевников-Хованс служил под начальством капитана Оттани. Там же служил Фуку Такаси, известный в русских кругах как Александр Павлович Фукуара. Другим сотрудником Хованса был Ямагучи Сигео он же Мори, одно время служивший при особом отделе военной миссии, ведавшим делами российским эмигрантов. Кожевников был также в близких отношениях с майором Кание, главой русского отдела при японской военной миссии, и К. Куроки (он же Тосио Курохаси), капитаном жандармской службы, советником по русским делам при миссии и редактором японской газеты на русском языке Дальневосточное Время.

Среди сотрудников и информаторов Кожевникова находились люди различных национальностей. Его ближайшим сотрудником был известный по вымогательству П. Ложников. В. Дроздов, журналист, связанный с английской разведкой, информировал его по английским делам; Зевич-Зельманович, сотрудник Дроздова, доставал ему различный разведывательный материал; Морис Пост-Постышев, он же Пост-Постников, сотрудник английских и американских газет, брал для него из фотографических отделов этих газет фотографии иностранцев для передачи японским властям; А. Юрьев, служащий французского Муниципального Совета, посвящал его во все дела, связанные с Советом; Г. Брудер, швейцарский гражданин, информировал его о жизни других иностранцев, включая швейцарцев; Морис Гершкович, британский гражданин, снабжал его сведениями об английской колонии. Из других иностранных информаторов Кожевникова-Хованса были итальянский адвокат Пиетро Терни, связанный с итальянской фашистской организацией в Шанхае, и португалец Карнейро, служащий советского пароходного агентства.

В апреле 1944 года японские власти отправили Кожевникова-Хованса в Манилу на Филиппинские острова. Кожевникова сопровождали Терни, Гершкович, Ложников, некто Ганс Архейм и два русских радиотехника. Незадолго до этого американские войска высадились на Филиппинах. Посылая туда Кожевникова и его сотрудников, японские власти преследовали несколько целей. Особым заданием Кожевникова были поиски В. М. Кедроливанского-Кей, бывшего служащего сыскного отделения Шанхайской Муниципальной Полиции, ставшего затем агентом американского разведывательного органа, за которым охотилась японская разведка. По приезде в Манилу, Кожевников-Хованс и его сотрудники осмотрели лагеря американских военнопленных в поисках нужных для японской разведки лиц. По рассказу самого Кожевникова он встретил там Кедроливанского, но умышленно не узнал его. Кроме этого официального задания и учета иностранцев в Маниле, Ховане вместе с Ложниковым занялся вымогательством, жертвой которого стал некто Залевский, поляк, владелец лесного склада в Маниле. Ховане и Ложников показали ему фотографию, на которой он был снят с одним американцем, и заверил его в том, что этот американец был видным агентом американской разведки. Напуганный Залевский заплатил им 75 тысяч пезо.

Хованс в Японии

Перед окончанием войны Кожевников оставил Шанхай и выехал на пароходе в Японию. В море пароход налетел на мину и взорвался. Кожевников со сломанной ногой был подобран и доставлен в Японию. Там под именем К. Клюге как немецкий гражданин он попал в госпиталь в Киоте, где пролежал несколько месяцев. С прибытием оккупационных войск в Японию он был арестован и препровожден в тюрьму для преступников войны в Сугамо в Токио, затем доставлен в Шанхай, в тюрьму на Ворл Род. После нескольких месяцев пребывания там, он был освобожден американскими властями не нашедшими в его делах ничего, что могло вредить интересам США. Во время следствия над ним, были захвачены все доклады, которые он составлял для японских властей. Они оказались большей частью вымышленного, фантастического характера, почти не имевшими никакого практического значения.

Gul написал:

[q]

Современная женщина
1939
Продолжение

В журнале сотрудничают....

[/q]

Пао-ю---- псевдоним Гинса Александра Александровича
(1903-после 1953 ) - журналиста и востоковеда. Жил в Шанхае.

Лейт. Льдовский--- псевдоним Ляпидевского Петра Федоровича, военного летчика

[q]

Ляпидевский Петр Федорович. Лейтенант. В белых войсках Восточного фронта.
Участник Сибирского Ледяного похода. В эмиграции в Китае (Шанхай). Ум. после 15 мая 1934.
Соч. (под псевд. Льдовский): Записки военного летчика. Шанхай, 1934; Голубой фоккер. Харбин, б.г.

[/q]

Дата смерти ошибочна. Скончался в США в 1961
В журнале1937 опубликованы его фото и рассказ

https://forum.vgd.ru/post/614/31743/p4769244.htm#pp4769244
https://forum.vgd.ru/post/614/50305/p4880100.htm#pp4880100
Тех, кто заинтересовался судьбой авиатора-писателя Петра Федоровича Ляпидовского,
отошлю в тему Ищу сведения о харбинцах,
где совместными усилиями tatvos Терсинец и rostik_23 сделана
попытка (очень удачная) прояснить его судьбу
https://forum.vgd.ru/post/614/50305/p4877306.htm#pp4877306
https://forum.vgd.ru/post/614/50305/p4878042.htm#pp4878042

https://forum.vgd.ru/post/614/50305/p4878886.htm#pp4878886





Обложка выполнена художником . В.Г. Третчиковым


О нем есть сообщения в Русском Харбине

[q]

СТАРИПАВЛОВ Цветко Дмитриевич – перешел из болгарской армии поручиком 1915.
Гатчинская авиационная школа 1914. Штабс-капитан, инструктор Гатчинской авиационной школы.
В белых войсках Восточного фронта; с 22 фев. 1919 начальник Спасской авиционной школы и авиачастей, дислоцирующихся в с. Спасском,
с 28 мар. 1919 начальник  Спасского гарнизона. Подполковник.
В эмиграции в Болгарии. Полковник. Ум. после 15 мая 1934. 

[/q]

Сейчас они переизданы




Остап Казанова--- псевдоним Ник. Ник. Грозина
( 1893, Иркутск - январь 1946)
Автор книги: Грозин, Н.Н. Защитные рубашки. Шанхай:
Изд-во «Всеобщий русский календарь» Н.Н. Грозина, 1939
О русских «правых» в Америке и Китае
На обл. портрет А. Вонсяцкого (1898-1965)
О нем есть сообщения в Русском Харбине



И.И. Кунин---Иван Игнатьевич Кунин

[q]

.......В 1923 году Иван Кунин оказался в Харбине, где познакомился с известным тенором Андреем Лабинским и получил предложение стать его импресарио в концертном турне по Китаю. Так для молодого журналиста и бизнесмена началась работа в сфере культуры в эмиграции.
Обосновавшись в Харбине, Иван Игнатьевич устроился журналистом в «Вестник Китайско-Восточной железной дороги». Выполняя редакционные задания, он ездил по всему миру и в 1927 г. даже был принят американским президентом Калвином Куллиджем, а в Европе встречался с членами правительства Франции. Информация об этих событиях есть в «Сборнике памяти 1-го Харбинского училища № 2», изданном русскими иммигрантами в Австралии. Именно туда после исчезновения Шанхайского международного сеттльмента уехали многие общественные деятели… Но к этому мы еще вернемся. А пока Иван Кунин продолжал открывать для себя мир, выступать с лекциями и участвовать в крупных событиях, таких как Международный конгресс журналистов........
С 1933 г. Иван Кунин жил и работал в Шанхае. Совместно с издателем Александром Яроном он создал компанию Adcraft Studios, которая издавала книги и журналы об искусстве, плакаты, рекламную продукцию. В эти годы Кунин и Ярон без поддержки рекламодателей, по собственной инициативе создали книгу на русском и английском языках «Ф. Шаляпин» – сборник статей о жизни и творчестве певца и личных воспоминаний Ивана Кунина о великом артисте. Сам Иван Игнатьевич писал, что книга была создана в типографии за 32 дня при помощи наборщиков-китайцев, которые не знали ни слова по-русски, но очень хотели помочь деятелям культуры. Сейчас экземпляр этого уникального издания с автографом моего прадеда хранится в Государственном архиве РФ в разделе «Коллекция Музея русской культуры в Сан-Франциско».
Чтобы понять масштабы и значимость труда Ивана Кунина и Александра Ярона, достаточно узнать, что их трудами в 1940 г. был выпущен альбом «Бриллиантовый юбилей международного сеттльмента Шанхая». В книге отражены итоги 75-летней работы представителей разных наций на благо Китая. К сожалению, это издание стало своеобразным итогом деятельности и сеттльмента, и самого Ивана Кунина в Шанхае.

[/q]

Подробнее о И,И, Кунине здесь
https://rv-ryazan.ru/zvuchnyj-privet-cherez-sto-let/

См. также мое сообщение о Кунине здесь
https://forum.vgd.ru/post/614/31743/p2163658.htm#pp2163658


Бриллиантовый юбилей международного сеттльмента Шанхая.
Сост. и редактор И.И. Кунин; худ. редактор А. А. Ярон; Шанхай, [1940]. (англ.яз.)


Герман Кочуров--- Кочуров Герман Борисович, писатель

В 1920-х жил в Харбине (Весь Харбин, 1926)

Автор эротического романа ИВИ