РУССКИЙ ХАРБИН (Harbin Russians...To remember)

Продолжение

Начало здесь

https://forum.vgd.ru/post/614/31743/p2750055.htm#pp2750055

Наталия Лалетина

Ах, как хочется вернуться....


Новый Город – это школа на Садовой улице,
школа 1948 года, всего на один год приютившая нас, восьмиклассников и оставившая самые наилучшие воспоминания.
Едем по Ашихейской улице, обрамлённой с обеих сторон деревьями так, что они образовали «зеленую арку» и дали достаточно прохлады этой улице. Сворачиваем направо на Садовую и пытаемся увидеть здание школы бывшей ХСМЛ, но тщетно.
Дома нет, вместо него высокое новое здание и нет даже следов, таблички хотя бы.

Еще школа на два года напротив Музыкального училища, здание бывшего Украинского дома, до нее не добрались,
а перед ней Кооператив, он был после освобождения от японцев, сразу второй или третий от угла Большого Проспекта.
И, наконец, напротив Чурина здание вечной аптеки, она и сейчас на этом же месте, только вместо одноэтажной - высотка,
а наискосок от нее – «Акрополис» - магазин с вожделенными пирожными, которые так бесподобно вкусно готовил грек!

Новый Город – это была наша жизнь, особенно летом после окончания очередного класса, когда только-только еще не наступала жара, и не манило
ехать за Сунгари, мы, школьники, собирались и гуляли по Новому Городу и по делу и даже в безделье.

На углу Стрелковой улицы стоял киоск, в нем можно было купить баклаву и тригони и выпить бузы, конечно же фабрики грека Ипсиланти,
а в «трудные» после войны годы сплавляли в этот киоск дины (дин - китайская мера веса около 0.5 кг по сей день) японских книжек из Кио-ва-кая,
ставших макулатурой и принесших нам, девчонкам - любительницам «сладкой жизни» немалые доходы!
Не доходя Стрелковой улицы была маленькая фабричка мороженого Айскэки (по-японски), сладкий фруктовый сироп на палочке
и Айскрым молочное. На спор съедали многое количество и болели ангиной, за что дома ругали, почем свет!

Дальше по проспекту был Чурин, любимый для всех и взрослых и детей универсальный магазин, и ходить в него был праздник, особенно с мамой, когда можно было выпросить сливочных тянучек, наполовину обернутых в фантике или шоколадных треугольных вафель невероятно вкусных и желанных.
К Чурину, бывало, всегда командировал Отец. Ему летом необходимо было что-то делать по дому, какие-то поделки, - то побелка, то покраска,
и я бежала к Чурину с запиской на покупку чего-то необходимого. Это был москательный отдел, как зайдешь, и сразу направо, вдоль как бы
Большого проспекта: белила, кисточки, то пакет охры, то не хватило гвоздей – все это можно было купить в магазине, ведь на то он и был универсальный!
И всегда была в этом приятная заинтересованность – получала на мороженое! З
ато в отделе первого этажа слева от входа был кондитерский отдел, ах, какие были вафли шоколадные треугольничком!
А Чуринская чайная колбаска…

Вот и сегодня Чурин универсален, недаром он по-китайски «Чулин Байхо гунсы» (магазин, или фирма разнообразных товаров).
Он по-прежнему торгует от гвоздя и до бриллиантов! Дня, Боже упаси, не хватит, чтобы осмотреть все отделы на всех трех этажах.
Не хватит сил и времени только пройти и, мимоходом, не задерживая взгляда, осмотреть, его богатый ассортимент.
А уж, если остановиться и посмотреть ассортимент в одном только отделе…
Мы - наша делегация харбинских соотечественников, – это Вики и Коля Кадниковы, их - малолеток трех и семи лет родители увезли из Харбина
в Австралию, я, Наталия - харбинка, затем наша «ведущая нас, ведомых» госпожа Юй цзя, австралийка Людочка Ларкина – прекрасная поэтесса
и писатель и известная всему нашему харбинскому сообществу, «искатель» сайта vgd.ru всех затерянных ближних и дальних родственников с земли китайской уехавших, Гюлечка Клебче.

Мы гурьбой явились к Чурину, нам сказали, что там в кондитерском отделе в продаже конфеты старой Чуринской марки «Раковые шейки»,
которые ,конечно же, необходимо было купить в качестве Чуринского сувенира!
Первый этаж магазина – это бакалейный, гастрономический, кондитерский и хлебный – это такой обильный ассортимент, что даже не берусь перечислять увиденное. В левом крыле первого этажа, на пример, приютился уголок с дарами тайги: грибы свежие и сушеные, орехи, в первую очередь бросились в глаза кедровые в больших мешках россыпью и в шишках, здесь же орехи со всех континентов мира в соседстве с «хозяевами» кедровыми и конечно же любимый китайцами земляной арахис, корешки всевозможных растений и трав, здесь же специи с невиданными неизвестными названиями и запахами.

Золото и бриллианты – изделия из них занимают почти одну треть зала второго этажа, мы не уделили им внимания и прошли в противоположную часть зала, очень хотелось пить, и нам предложили Чуринского кваса, сваренного по старым харбинским рецептам, что мы с радостью и приняли во внимание. Облюбовали в сторонке стол, разлили кваску из большого объемистого кувшина, а он разливной,
и подняли стаканы за встречу на нашей родной харбинской земле!
Квасок был ядрёный и холодный, и так приятно было утолить жажду после жаркого дня в походе.

Экспонаты Музея истории Харбина

8-я рота Заамурского железнодорожного полка. 1908



Коллектив первого симфонического оркестра Желсоба. 1908

---

Молитвослов. Издание Казанско-Богородицкого мужского монастыря. 1929



1915



1926

Русское Слово. 16 февраля 1926

---

Харбинский амбуланс

Продолжение

Начало здесь

https://forum.vgd.ru/post/614/31743/p2750055.htm#pp2750055

Наталия Лалетина

Ах, как хочется вернуться....


Вернулись в центр и прежде, чем заходить к Чурину, вышли на его так называемый тыл, т.е. за Чурин.
Когда-то в моем детстве оброненная фраза: «За Чурина», - означала, что кто-то умер, и его унесли за… Но, отбрасываю каламбур. Т
ак вот, здесь, на улице Ашихейской был Чуринский клуб и общежитие для некоторых служащих.



Мы как раз, выйдя из автобуса, остановились напротив этого интересного дома, в который, как в клуб ходили на праздничные
вечера-ёлки на Святках во время рождественских праздников, на спектакли, в оперетту, где тогда пел Турчанинов арию Данилы…

Я однажды подпольно попала в оперетту, в то время строго не разрешалось школьникам посещать подобное зрелище.
Также однажды я была в гостях в Чуринском доме у подружки Томочки Румянцевой, они в то время там жили с мамой, и помню, как сейчас,
ели очень даже вкусный рассольник с потрохами! Вот какие воспоминания нахлынули в момент встречи с Чуринским домом!

Новый Город – это еще не безызвестный дом Джибелло Сокко с его кружевным забором.
Но этот знаменитый и всеми вспоминаемый белоснежный забор снят, а сам дом готов к ремонту и реставрации, и к всеобщему успокоению сносу не подлежит.

Но вот храм Иверской Божией Матери отреставрирован снаружи, но пока стоит без крестов.
За то, что бы вы думали, - огорожен забором от Джибелло Сокко!
И теперь он случился на фоне нового железнодорожного вокзала, который развернулся «лицом» к Пристани!
Хорошая получилась композиция! Вокзал выглядит, как прежний, известный всем харбинцам, но обновленный и сверкающий «молодостью».
А под ним целый подземный город-гараж. Там многоместная стоянка легкового транспорта, где, несмотря на всяческие ориентиры, очень даже не сведущему легко заблудиться.


А вот Пристань – это другое не менее любимое место!
Вот и в эту последнюю поездку пришлось несколько раз проехать по пристанским улицам, жили в отеле на Коммерческой улице?
справа от Китайской в сторону к Городскому саду, катались по Полицейской ( на месте разрушенного храма Благовещения отель «Глория») и Водопроводной
( здания бывших японских магазинов «Токива» и «Марушоо» стоят, но что в них?) , по Мостовой.
И вот тут при виде этих давно знакомых и забытых улиц начали роиться воспоминания: иногда по субботам ездили с мамой по магазинам,
потому что в этот день были скидки на некоторые товары.

На улице Мостовой у Хи-Мо-чана покупали в остатках шелк.
Мама шила для нас с ней, тогда ведь дамское белье – комбинэ, бюстгальтеры, трусики, большею частью шили портнихи из белого шелка.
Может быть, и было французское дамское белье по недосягаемым ценам, но в нашем окружении его не покупали.

И мама все это умела шить, как многие харбинки, занимавшиеся трудом на дому: шляпницы, шили летние из искусственной соломки шляпки
с букетиком искусственных цветов, а также из фетра к пальто, или зимние с отделкой из меха, портнихи-модистки дамского платья,
«цветочницы», изготовляли изумительные цветы из материи, как украшение к платью, особенно для свадебного украшения бутоньерки для женихов
и венчики для невест, покрытые воском, которые после обряда венчания вкладывали в благословенные иконы внутрь.
Такие восковые белые цветы сохранились в обеих венчальных иконах моих родителей.
Еще были мастера по изготовлению венков, но это были мужчины, ведь на похороны никогда не полагалось живых или искусственных цветов,
тем более ярких, из бумаги. Они были из тонкого железа и только цветы – белые лилии, хризантемы, незабудки, олицетворяющие смерть.
Когда, бывало, приходили на кладбище или хоронили кого-то, венки на могилах шелестели от дуновения ветра, и был слышен их печальный шелест.

Починка валенок зимой – это тоже было дело рук частных мастеров. Даже соседка по нашей Иманской улице подшивала валенки всему
нашему Саманному городку. Она, будучи женщиной, так ловко умела делать эту мужскую работу, подшивая дратвой аккуратно так, что они выглядели,
как новые.
Вот и мама, сидя дома в долгие холодные зимы, обшивала нас с папой, и я долго носила сшитые ею платья и бельё.
У упомянутого купца Хи-Мо-чана можно было купить в его магазине и шелковую вату, она ведь очень теплая и легкая для того, чтобы подвести
ее и простегать под детское пальтишко.
Еще был на Пристани на Китайской улице чайный магазин Кун-Хо-ли, и мы туда ездили за чаем с жасмином.
Хозяин приветствовал всегда нас с улыбкой и предлагал «тин-хао чае, очино кусно!»
На Пристани можно было купить прямо на мельнице Сан-Хо-шина муку крупчатку, она шла на куличи, и отец раз в год перед праздником Пасхи
ездил туда за мукой. Был еще магазин Тун-Фа-лун, но ,к сожалению, не припомню, чем он торговал.
А вот еще на Китайской был чешский магазин «Батя», и мы туда тоже наведывались за модной в то время для мамы парой дамских туфель
на наборном каблучке и со шнуровкой. Запах от многочисленных коробок с обувью остался в памяти до сей поры.

Вторым незабываемым и любимым было Коммерческое училище и Клубв этом же здании на Коммерческой улице, 7.
Здесь бывали мои зимние развлечения в училище – это бесконечные ёлки с Дедом Морозом, с мешочками сладостей, с танцами польки-бабочки,
вальса, венгерки и стихотворений под ёлочкой и обязательным чаепитием с бутербродом с чайной колбасой и пирожным.
Здесь же проходили школьные утренники, на которых я конечно же, хотя я и не будучи ученицей этого училища, принимала активное участие: например – разносить почту среди учеников старшеклассников, участвовать в бое конфетти и серпантина. А ведь было мне тогда 10 или 11 лет!

Наконец, спектакли в Коммерческом собрании, как детские, так и для взрослых, перевидано их великое для того времени множество.
Все дело в том, что мои дорогие родители водили дружбу с Федором Георгиевичем Неровновым, однополчанином отца и
его женой Демидовой Юлией Федоровной. Они брали меня всегда с собой на все праздники, особенно на Святки, когда сплошные бывали балы
и маскированные карнавалы, когда можно было пробраться малолетней безбилетнице и из-за портьеры все это наблюдать, да и в зрительный зал
меня проводили где-нибудь на приставное место, и я наслаждалась вовсю постановочными спектаклями.
Шли серьезные пьесы для маленькой девочки по пьесам Достоевского, по Гоголю – «Вий», где я дрожала от страха,
когда летал гроб с панночкой,«Тётка Чарлея», веселая комедия
Очень любила балет в постановке Андреевой, особенно, когда показывали «Садко» с юными балеринами-рыбками «на дне морском!».

Конечно же, остался в памяти праздник Крещения, когда после Иордани, набрав святой водицы, шли к Неровновым в Коммерческое училище отогреться и пообедать. Они оба с тетей Юлей в нем работали, он - сторожем, а она готовила завтраки для ребят школьников, пекла вкуснейшие булочки с кремом и плюшки.

Здесь же, рядом при школе, жили завуч Николай Яковлевич с женой Ниной Зотиковной.
Он был добрейший человек для ребят, да и меня не забывал, разрешая после уроков, когда уже все разбежались, побренчать на стоявшем
в углу школьного зала пианино. Для меня это было великим счастьем.
Но еще больше нравилось в Масленицу в их тесной квартирке, где стояла жаркая печь, жарить на ней самостоятельно блины,
когда взрослые еще сидели за столом почти отобедавшие, и я жарила с упоением
, что дозволили, в чугунной «трехместной» маленькой сковородочке.
Еще предваряя, посылали в кондитерскую «Эрмис», что была на углу Коммерческой и Китайской, сбегать за сметаной, а
за красной икрой для блинов - к ходьке лавочнику неподалеку здесь же.
Иногда к отцу забегала дочь, жизнерадостная красавица барышня Риточка и обязательно приносила мне какую-нибудь безделицу
в виде брошки или шоколадку. Она работала кассиром в кафе «О, Гурмэ». Это были для меня радостные моменты, я считала ее богиней, сошедшей с небес!

---

Дополню рассказ Наталии Николаевны --- Магазин Батя на углу




Один из снимков сделал инженер А. ВЕРИГИН....
Есть ли о нем какие -либо сведения

Герольд Харбина. Сентябрь. 1930

Жертва долга. Скончался доктор Коренев
Онисим Панкратов на велосипеде Гритцнер

---

О харбинце Онисиме Панкратове читать здесь


Онисим Панкратов был членом Харбинского общества спортсменов и Добровольного пожарного общества
В 1911 он получил золотой жетон за 300 дежурств,
Был награжден Высочайшим знаком за борьбу с чумой, медалью "За усердие" на Станиславовской ленте
и удостоен звания брандмейстера Добровольного пожарного общества