Томилины\Томиловы

На сайте ВГД собираются люди, увлеченные генеалогией, историей, геральдикой и т.д. Здесь вы найдете собеседников, экспертов, умелых помощников в поисках предков и родственников. Вам подскажут где искать документы о павших в боях и пропавших без вести, в какой архив обратиться при исследовании родословной своей семьи, помогут определить по старой фотографии принадлежность к воинским частям, ведомствам и чину. ВГД - поиск людей в прошлом, настоящем и будущем!

4ntpbxsozuemtwf54nhpbxqttcon6egowmem7wfh4nhpbq6oz5emfwcm.png

Интересное в теме -
300 лет рода Томиловых.

13.
Пойдем по лестнице истории дальше... Сестру Петра Драчинского (мужа моей бабушки), Елизавету Семеновну Драчинскую (1894-1969), мою тётю Лизу, дети революции не тронули. Она была интеллигентнейшей женщиной.

Известный ленинградский хирург, руководитель кафедры хирургии Ленинградского университета, она не эвакуировалась во время блокады, как и моя бабушка Наталья, проявив чудеса стойкости и героизма. Доктор Лиза сутками работала в военном госпитале, спасая не только наших защитников, но и даже сбитых немецких летчиков. А моя бабушка оперировала и лечила голодных ленинградских детей, работая в Филатовской больнице. Подробно о блокаде мама написала в своей книге, о которой будет сказано ниже. За свою работу бабушка и тетя получили высшую награду СССР — орден Ленина. Но они никогда не носили свои ордена, потому что их отношение к советской власти, по понятным причинам, оставляло желать лучшего.

Бабушка после блокады с нашим котом: его не съели, как это сделало большинство жителей Ленинграда, потому что душа не позволила…

Вернемся к архивам.
Нашлись у нас еще портреты, которые мы не смогли точно опознать. Это дамы и господа Томиловы, почти все фотографии сделаны в Петербурге, в 19-ом веке, с 1830 по 1880 годы. На некоторых видны следы ретуши мастера, почти не видимые на "живых" фото, а так же раскраска. Почти все они — крошечные старинные карточки, больше похожие на дагерротипы, размером 5х8 см, наклеенные на картон. Только молодые люди сняты всего век назад, в 1916-ом году. На вид им 25-30 лет, и это дети Александра Николаевича Томилова. Скорее всего, последняя фотография — молодой Леонид, мой прадед, в форме инженера-строителя, ему как раз было в это время 28 лет! На 90% я уверена, что это он.

Фото старого петербургского генерала Федора Петровича Карлова (1806-после 1882), командира Дворцовых Гренадеров с роскошными бакенбардами, сделано в 1878 году, это муж или друг одной из Томиловых. Но самым интересным стало первое фото! Это портрет одного из предков, сделанный с 1863-1866 годах (сие обнаружилось по владельцам фотоателье на обратной стороне - Наполеон Кюи и А. Вармунд, дом на Вилье, СПб). В том, что это Томилов — нет никаких сомнений, он просто копия моей мамы по чертам лица. В указанные годы пожилым мог быть только кто-то из сыновей Николая Павловича, но все они стали военными, а титулярный советник Александр Николаевич выглядел немного по-другому. Возможно, это Константин. Я так и не смогла разгадать эту тайну...

14.
Конечно, я расследовала далеко не все ветки, что были в моем дереве. Например, в нашей родне был Гавриил (Гаврила) Алексеевич Чебаевский (1743-1820). Он работал на Нерчинских заводах пробирным мастером, и женился на Парасковье Егоровне Томиловой, дочери Егора Томилова. Я нашла его портрет:

Нашлось немного информации по большой ветке Балков, соприкоснувшейся с нашим родом через фон Лиллардов.

Речь идёт о шведском роде Балк, почти все мужчины этого рода стали военными моряками. Основателем явился Лоренц Андреас (Ларс Андерс) Балк, морской офицер, служивший во времена Карла XI на корабле. Его сын был взят в плен и принял крещение, откуда и пошли все "русские" Балки этой ветки рода. В нашем дереве записан Сергей Алексеевич Балк, а наиболее известен известен его сын Орест Сергеевич Балк (1808-1888), капитан 1-ого ранга (так указано в дереве, по другим источникам - 2-ой ранг), предводитель дворянства Новоладожского уезда. Сестра Ореста, Надежда Сергеевна, стала графиней Мусиной-Пушкиной, и тоже вошла в наше генеалогическое дерево. Как говорится, все флаги в гости к нам!

Герб рода Балков выглядит очень воинственно, с саблей и недвусмысленной дубиной на весь щит...

Удивительно, но и герб Мусиных-Пушкиных (монохромный, внизу) тоже оказался с мечом, даже с двумя! И так же с двумя драчливыми орлами... Очевидно, знаки борьбы с самим собой передаются по наследству… Кроме того, хорошо видно, что раньше вместо двуглавого орла рисовали двух нормальных. Очевидно, позже их стали соединять, для экономии места...

С нами оказался связан и древний род Долго(Долгово)-Сабуровых. Историки пишут, что их основатель мурза Атун (Атук) Анданович выехал в 13-ом веке из Большой Орды в Ярославль, где принял крещение с именем Бориса, а затем перешёл во Владимир боярином, и служил Александру Невскому. Эта ветка срослась с нашим деревом в лице надворного cоветника Михаила Афанасьевича (1735-1802), в переплетении с фон Лиллардами и Азаретти. Герб этого рода тоже боевой – уже знакомая занесенная рука с мечом снова здесь! На всех трех гербах виден одинаковый рыцарский шлем, похожий на хоккейную маску, что означает прямую преемственность родов. Короны на щите указывают на высокий феодальный статус обладателя.

К счастью, манифестация дубин, стрел и мечей плавно переродилась в мирный разум. Я очень рада, что в герб рода Томиловых не затерлось знаков войны, а обозначены только знаки мудрости и созидания. Из смежных родов туда перекочевала лишь сова! Долгово-СабуровыДанные дерева подтверждают метрические записи по Д.-С., найденные мною на сайте "Истокъ", привожу цитату:
"ПРОВИНЦИАЛЬНЫЙ НЕКРОПОЛЬ. ДИМИТРIЙ - ДОЛГОРУКОВА Долгово Сабурова Вера Михайловна, см. Балкъ. Долгово Сабурова Евпраксiя, младенецъ, р. 9 янв. ум. 14 ноябри 1834 (Пог. Теребужскiй Новоладож. у.).... Долгово Сабурова Елисавета Ивановна, рожд. Асаритчи, вдова надворнаго советника, р. 5 апреля 1745 ум. 13 февраля 1822 (Староладожскiй Успенскiй жен. монастырь Новоладож.)"

Видно, что Вера Михайловна, урожденная Долгово-Сабурова, вышла замуж за Сергея Балка, и их дочка умерла. А дальше меня ждал настоящий сюрприз... Елисавета Ивановна, рожд. Асаритчи! Да это же Елизавета, дочь Иоанна Азаретти (Аццарити)! Церковный писарь написал, как слышал. Я узнала то, чего не знал Томилов — год рождения дочери Азаретти, 1745-ый год! У меня Елизавета указана как фон Лиллард, но ниже написано, что она развелась с первым мужем и вышла замуж за Михаила Долго-Сабурова. От них родилась Вера Михайловна, которая и соединила дальше род с Балками и Мусиными-Пушкиными. Везде написано, что Азаретти умер в 1747 году, а предположительная дата рождения - 1685-ый год, так как Петр I, скорее всего, пригласил в Россию уже зрелого специалиста, имеющего имя. На портрете, сделанном в 1724 году, ему на вид лет 35. Получается, что дочку Иоанн родил примерно в 60 лет, за два года до своей смерти? Выглядит это странно. Так родилась еще одна загадка в нашей родословной...

15.
Особый интерес вызвала у меня странная ветка с загадочным князем, за которого вышла замуж дочь Павла Егоровича Томилова, Парасковья (уже другая). Это Пётр Корнилов, князь Гантимуров-Елинский.

Я так и не смогла состыковать эту информацию.
Гантимуровские тунгусские князья хорошо известны истории. Самый первый Гантимур был родственником китайского императора. Постоянно делал набеги на Русь, и однажды даже разорил и сжег знакомый нам Нерчинский (Аргунский) острог, но потом "увидя русских людей житие доброе и поревновав тому житию" окончательно перешел с полутысячей родичей на нашу сторону и принял православие, несмотря на все попытки китайцев вернуть его обратно. В 1669 было даже выслано целое манжчурское войско под р. Нерчу, но русские Гантимура не сдали. Это был выдающийся для своего рода человек, этакий Даурский Чингис-Хан. Он поселился со своим народом в Нерчинском округе, недалеко от реки Аргунь, и был необычайно богат и плодовит... Как вы помните, в этом округе жили и работали многие мои предки. На политической арене князья Гантимуровы блюли интересы инородцев в Забайкалье, Приамурье, и возглавляли эвенков. Титулованная ветвь рода в 1786 г. записана в дворянскую книгу Иркутской губернии, там же князья получили и герб...

Павел Томилов, дети которого родились в Нерчинске, вполне мог дружить с одним из местных князей, и выдать свою дочь за него. Но непонятно, откуда взялась фамилия Корнилов. Например, если посмотреть на всем известного опального белого генерала Лавра Корнилова, то хорошо видно его тунгусскую кровь. Историки до сих пор спорят о его происхождении, но достаточно взглянуть на фото — это не калмык, не казах и не казак, у него все родовые черты именитых тунгусов, особенно длинный прямой и тонкокрыльный нос, с немного расширенными ноздрями. Если Корнилова одеть в доху и взлохматить ему волосы, то получим родовитого эвенка...

По слухам, он вообще был усыновлен, и свою фамилию получил от отчима, есаула Сибирского казачьего войска. В общем, эта история довольно запутана. Но факт остается фактом: наш Корнилов был еще и Гантимуром. Возможно, "Елинский" следует читать, как "Еланский", тогда пазл сложится плотнее, так как Еланский церковный приход как раз находился в составе Даурской миссии (Забайкалье) для крещения тунгусов.

А ближайшие потомки Гантимуров почти все пошли по военной дороге, и выглядели вполне по-европейски:

Еще один князь, Пётр Ураков, за которого вышла одна из дочерей Томиловых, Серафима, скорее всего, тоже был из военных (Кавказская дивизия). Род Ураков тянется из Башкирии... Но тут все совсем туманно.

16.
…Чтобы дойти до себя, конечно, нужно упомянуть и корни отца, которые мне знакомы гораздо меньше. В русской глубинке в давние времена велись только биографии аристократов. Среднее Поволжье, откуда родом мой папа, высокий красавец-славянин с голубыми глазами, славилось в основном земледельцами. Крестьянская родня со стороны отца оказалась классическим знаком любви к земле, и все предки с этой стороны были русичами, славянами…

Мой второй дед Фёдор Никитич Гаврин родился на Брянщине в конце 19 века. Уже мальчишкой он уже зарабатывал свой хлеб необычным для того времени ремеслом – цветоводством. Об этом увлечении прослышал местный помещик и позвал из любопытства в своё поместье. Там Федя Гаврин помогал опытным садоводам, постепенно набираясь опыта. Повзрослев, он работал в помещичьих усадьбах Брянщины, Орловщины, Украины, приглашали его и в Крым. Долго работал садовником фабриканта Дороднова. Поскитавшись, женился и осел в селе Яковлевское, на Волге, в Ивановской области. Было это в начале 20-ых годов 20 века.
Федор покрыл садами почти весь Приволжск. Он обожал цветы и деревья, и даже свой дом построил около парка. Домик еще сохранился в селе Василёво, и сейчас зовется "Усадьба Гавриных", куда изредка приглашают туристов.

Мой папа Василий Федорович Гаврин (1918-1975) родился в этом доме. После окончания Московского пушно-мехового института в 1941 году сразу же был призван в армию, где стал курсантом артиллерийской академии, а потом в действующей армии его назначили начальником поезда пополнения вооружений. К счастью, по каким-то причинам его не отправили на передовую. Моя мама считает, что его убили бы сразу: высокого, громогласного и по-детски открытого. Судьба приготовила другой путь мирному сыну цветовода. В дальнейшем вся жизнь отца стала связана с природой: изучением зверей (особенно птиц), охотой, промыслами, разведением диких животных и заповедниками. Сколько я помню, у нас в вольерах все время жили одна или две охотничьих собаки.
Папа до войны, и через два года после нее:

Закончив аспирантуру Института охотоведения в Азии, он остался там работать. Просторы Казахстана, с его обилием водоплавающей дичи стали клондайком для пытливой и романтической натуры. Василий почти все время проводил в экспедициях, изучал экологию гусеобразных птиц, пути их пролета, места концентрации и гнездования. Впоследствии всё это вылилось в мощную книгу (в соавторстве) «Птицы Казахстана». После этого отец уехал в Сибирь и работал доцентом факультета института охотоведения в Иркутске. Избирался секретарем партбюро, защитил кандидатскую, работал научным руководителем заповедника «Беловежская пуща». Его перу принадлежит около ста печатных работ, среди них «Экология тетеревиных», «Охота в Норвегии» и прочие. Он стал известным советским охотоведом, с отличной трудовой биографией ученого-зоолога. С 1964 года, в год моего рождения, отец руководил Всесоюзным НИИ животного сырья и пушнины в Кирове. Последним местом его работы стал ЦНИЛ Главохоты РСФСР в заповеднике «Лосиный Остров» (Москва), где он так же работал директором.

Папа обожал Шаляпина, и сам зычно пел, по-волжски «окая», был открытым и веселым, с широкой душой, любил шумные застолья, научные споры, прогулки по тайге, и запомнился мне страстным фотографом животных, охотником и рыбаком. Характер имел чисто русский, анархичный и воинственный, как говорили коллеги — атаманский, поэтому не был склонен к методичной и кропотливой научной работе, свойственной моим предкам по матери. Он стал полной противоположностью всем питерским суровым корням, и подлил мне ядреного русского гена, что выразилось в свободолюбии, азарте, любви к природе и тяге к диким таежным путешествиям…

Все дети Федора — Николай, Василий, Надежда и Елена – получили высшее образование и стали видными людьми, классической интеллигенцией советского времени. Но молодость их прошла нелегко: в период коллективизации трудолюбивую семью красные «раскулачивали» нещадно, отбирая буквально все, что было нажито и возделано честным трудом. В то время было разорено немало крепких крестьянских хозяйств… Несмотря на появившиеся колхозы, это стало началом упадка сельского хозяйства в России. Потому что в колхозах работают по коллективному принуждению, а на своей земле – индивидуально и с любовью. А русские привыкли во всем быть индивидуалами, такова структура их сознания. Любая коллективизация, включая командные игры, разрушает их стержень "самости".
Несмотря на проблемы, эта семья была очень крепкой и дружной, все ее ветви и поколения часто собирались вместе на праздники. Приезжая в гости, я всегда поражалась радушию, гостеприимству и теплоте этих людей, чисто русскому укладу жизни гавринского семейства; а хозяйки, надо сказать, еще и отлично готовили. Немногочисленные потомки Николая Гаврина до сих пор живут в Москве, но видимся мы уже очень редко...

Мой отец (справа) со старшим братом Николаем, тогда уже полковником: совсем разные характеры!

Благодаря яркости характера и смелости проектов у Василия Федоровича было много друзей и соратников, но, к сожалению, были и враги: завистники и недовольные его руководством. Я помню, как в Лосинке они подло убили нашу любимую кошку, стараясь отомстить за что-то отцу… Тайна гибели отца до сих пор осталась нераскрытой, несмотря на разные домыслы коллег. Прекрасный пловец, большой яркий человек, возвращаясь с конференции в компании зоологов, он утонул в Енисее под Норильском в июне 75-ого, когда мне было 11 лет. Они уединились со своим заместителем В.В.Д. на берегу реки, выяснить наболевшие личные проблемы. В итоге заместитель вернулся с прогулки один. В дружном ЦНИЛе наступил раскол...
На обратной стороне памятника мама начертала слова Омара Хайяма: «Что там, за ветхой занавеской тьмы?...»
Став взрослой, однажды я задумалась: что это за таинственная занавеска? И попробовала открыть ее, круто изменив свою судьбу.

17.
Про мою маму, Татьяну Петровну Томилову (после замужества она тоже оставила фамилию старинного рода) можно написать целую книгу, но про ее жизнь лучше нее не расскажет никто…

Будучи интеллигентной девушкой начала 20 века, Таня хорошо знала три языка, которые в нее вбила суровая гувернантка, великолепно ездила верхом, закончила музыкальную школу по классу фортепиано, а после школы — биофак Ленинградского университета, так как обожала животных. Почти всю свою уникальную жизнь, которая бросала ее в разные края, мама описала в фундаментальном автобиографическом романе «Во временах и далях». Его я собираюсь официально издать осенью 2017-ого года. В этом романе, написанным особым маминым повествовательным языком, перед читателем ляжет вся история России на примере жизни одной семьи, от дореволюционного периода до наших дней. А мое расследование можно смело можно считать прологом к этой книге, потому что оно уходит еще глубже, к самым первым корням…

Конечно, мои родители, будучи оба биологами, познакомились на работе. Отец уже был зрелым мужчиной, но размашистость натуры осталась при нем. Мама, в пику мужу, оказалась тихой, уравновешенной, очень воспитанной и ответственной, как и положено европейской даме. Она не любила ничего, чем жили нормальные советские люди: компании и застолья, магазины и кухонные разговоры, технику и политику, не переносила нецензурных слов, косметику и украшения, не пила и не курила. Зато много читала, витая где-то глубоко внутри себя. Полное впечатление, что она родилась не в свой век, или попала не в то место... Хотя так же обожала природу и провела много лет в экспедициях, во всех уголках нашей родины. Вот так схлестнулись европейский лед и русское пламя... Они и меня назвали совсем по-разному, когда я появилась на свет! У меня до сих пор два разных имени. Впрочем, мне удобнее пользоваться никами...

Сейчас маме 86 лет, но она изменилась только внешне. Ведь наша душа не стареет, а только обрастает панцирем нравственных долгов и обязанностей, потерь и страданий...

Мы жили в северной столице, там же родилась и я. Суровый, ветреный и дождливый Ленинград стал для маленькой Совы тяжелым испытанием. Все детство я промучилась простудами и двухсторонними воспалениями легких. Бабушка лечила мою грудь, заворачивая ее в простыню, густо намазанную горчицей. Пока я горела в адском огне, мне читали старые сказки из нашей большой библиотеки, чтобы облегчить страдания… А переехав в Москву, я почти сразу же тяжело заболела остеомиелитом, а потом сепсисом. Судьба наносила мне удар за ударом. Уже в семь лет мне полностью перелили чужую кровь. Один из доноров, друг моего отца и знаток глухарей, профессор-биолог Сергей Павлович Кирпичев до сих пор жив! Несколько лет назад я встречалась с ним, выразив свое почтение и благодарность. Вот этому неординарному человеку с интеллигентным лицом и живой совой подмышкой, я тоже обязана жизнью:

…Институт благородных девиц мне не грозил. Смерть бабушки, которая пыталась меня «окультурить», постоянные экспедиции и командировки родителей стали причиной того, что нас с братом отправили учиться в интернат, где мы много лет проходили довольно жесткую жизненную закалку. Я хулиганила, терпеть не могла иностранные языки, считая, что кому надо — пусть учат русский, носилась на велике, играла в футбол, лазила по опасным местам, пыталась курить, материлась, много рисовала и мастерски бренчала на гитаре, распевая песни собственного сочинения. Знал ли уточенный Азаретти, знал ли дворянин Томилов или сенатор Качка, что их далекий потомок, подстриженный под мальчишку, будет драться и получать по уху за свое место в жизни?... На лошади я так и не научилась хорошо ездить, по причине слабости здоровья. Зато обрела много других качеств, сделавших мою жизнь насыщенной и интересной.

Как видно из написанного, основные нити, которые несли мои предки, в середине двадцатого века заканчиваются. Помимо навязанных жизнью обязательств, появилась свобода выбора души. За это бился весь наш длинный род! Моя мама стала биологом, нарушив правило поколений. А уж меня в биологию судьба просто не пустила, я бы проливала крокодиловы слезы над бедными зверюшками… Ведь человек не может изучать, не уничтожая предмет своего изучения. Закончив МТУСИ (тогда это был институт), я стала технарем. Все, понеслась душа в рай! Свобода расширила мои интересы и не дала закуклиться на одном предмете. Удивительно, но я осталась и гуманитарием. Количество моих полярных интересов, начиная от вырезания фигурок из дерева и заканчивая конструированием антенн, оказалось столь велико, что однажды я задумалась: откуда такая разбросанность? Ведь, согласно правилам судьбы человека, я должна была заняться чем-то одним и значительным, пронеся это через всю свою жизнь. Добиться высочайшего профессионализма в одном деле, или отдать себя на обязательный алтарь семейной жизни и подчинения.

Но я, как ребенок, отнеслась к жизни с изрядной долей необязательности, словно к игре, оставшись равнодушной ко многому, что составляет жизнь большинства людей. И занялась широким спектром зачатков возможных реализаций, изученных до необходимого мне уровня. Я перебирала их, как яркие игрушки, добиваясь результата в каждом, и радуясь ему... Нет смысла их перечислять, и они есть ни что иное, как ипостаси моей личности, моего воплощения. Людям, изучающим себя, знакомо понятие "сборка личности". Видимо, у меня она началась еще при жизни. На последнего отпрыска столь могучего рода навалили массу того, что, очевидно, должно было реализоваться возможными наследниками. Каждая ипостась является предложенной нитью судьбы, и, в конечном итоге, смыслом жизни человека. Но обычно человек качественно развивает только одну из граней, делая ее основой своей реализации на Земле. Поэтому на другие дела времени у него не остается. Более того, часто человек выбирает не ту ипостась, которая соответствует его душе. Он следует долгу, или обстоятельствам, или «наказам отца», или привычкам общества. А иногда просто плывет по течению, выбрав комфортный, но рутинный путь, потому что вся наша жизнь подчинена двум приказам: обустройству гнезда и зарабатыванию на это денег. Любая попытка стать не таким, как все, делает человека изгоем, поэтому люди предпочитают, чтобы у них "было все как у людей". В результате уникальная душа живет чужой или несвойственной ей планидой, даже не пытаясь понять, на что она способна и для чего была предназначена…

Моя канва увлечений взорвалась маленькими разноцветными искрами; словно призма, я рассеяла четкие лучи полезных деяний старинного рода, и окунулась в массу несерьезных задумок… Несмотря на творческий склад ума, я стала профессиональным программистом-разработчиком, работаю со сложной ERP-системой, и исключительно в мужских коллективах, ибо умственная нагрузка этой стези велика. Но внутри меня живет глупая девчонка, не желающая жить по-взрослому, обладающая фантастическим воображением и склонностью к запредельным тайнам мира. Как в одном человеке уживаются совсем разные склонности?... Видно, могучий был взрощен каркас для сборки личности...)) Уже в зрелом возрасте мое любопытство близко познакомило меня с понятием метафизики, а вектором духовного развития неожиданно стало изучение тонких планов человека. Истинной же радостью проявленной жизни стали писательство, путешествия и съемки. Это помимо профессии, которая не имеет отношения ни к чему перечисленному, зато дает материальную возможность заниматься любимыми делами. Душа бродяги исправно влечет не слишком здоровое тело в самые дикие уголки, от болот Заполярья до аридных Гималайских пустынь. Там, где нога Томиловых нередко ступала по долгу службы, я уже бродила по собственному желанию... Это ли не признак заслуженной свободы выбора? «Все места возможных отсидок я посетила добровольно и с камерой в руке…»
Я выбрала путь творческо-ментальной самореализации. В сети веду любимый водный портал, сайт о непроявленном мире человека, авторский канал с фильмами-путешествиями, а в свободное время пишу книги, истории сказочные и реальные.
В общем, делаю, что могу. Кто может, пусть сделает лучше...
Моим предкам не будет стыдно за меня...

18.
P.S. После завершения очерка умер мой родной брат Миша, с которым я прожила рядом всю жизнь. Я не написала о нем, словно предчувствовала эту смерть... Наша ветка закрылась.

...В 2018 году один человек, потомок рода Качек, неравнодушный к истории моего и своего рода, неожиданно раскопал родство Томиловых с Аносовыми! Теперь понятно, откуда в нашей семье дневник золотоискателя, офицера Аносова! Тайна раскрылась... дело было не только в общих интересах. Оказывается, мой предок Александр Николаевич Томилов приходится двоюродным дядей(!) Николаю Павловичу Аносову. У Якова Качки была еще дочь Мария, которая вышла замуж за Конона Яковлевича Нестеровского, маркшейдера. Горное дело! у них родилась дочь Анна, которая стала женой Павла Петровича Аносова, самого известного горного инженера и металлурга царских времен. И у них родился Николай Павлович Аносов, прототип героя моей повести "Золтоискатель". Я сама не смогла найти это родство, иначе бы обязательно добавила в предисловие книги. И вот великий подарок, от совсем незнакомого человека. Пазл сложился! Теперь понятно, почему офицер Аносов оставил свои "золотые" записи моему предку. Он был не только близким ему по духу, но и родственником.
Значит, дневники попали по адресу и дожидались именно меня...

Белая Сова ©
Август-сентябрь 2017 г.
Последние правки: май 2019

Шереметевский, Владимир Владимирович (1863—1943).
Русский Провинциальный Некрополь : Т. 1 - / [В. Шереметевский].
- Москва : типо-литография товарищеста И. Н. Кушнерев и К°, 1914

Tomilina написал:

[q]
На фотографиях ниже Томилов — уже генерал, с Юденичем и чинами управления ген-квартирмейстера штаба Кавказской армии
(на 1 фото стоит справа, на 2 фото сидит справа. Иллюстрации из журнала «Нива» за 1916 год)
[/q]

Это серьезно. Таким предком можно гордиться смело!

Добрый день!

Вам в копилочку:

LVIA

380-60-23
Прошение мещанина Дементия Терентьевича Томилина - о покупке 20 дес. земли в дер. Ровы Вилейского уезда 1902

380-60-24
Тоже Терентия Сафонова Томилина о покупке 25 дес. там же 1902

Перенесете, в нужную тему, если не ту тему разместила.

p.s. Одно сообщение удалила. Сигнатура дел, правильная здесь.

Доброго времени суток!

Прошу помощи в розыске информации о моих предках, проживавших до раскулачивания (1931/32 гг) в с. Усть-Ануй, Быстро-Истокского р-на Алтайского края.
Мой дед - Томилин Федор (Федот) Константинович 14.07.1929 г.р.
Родители: Томилин Константин Матвеевич (ориентировочно 1895 г.р. - 08.08.1944) и Томилина (ур. Жигулина/Жагулина) Елена (Елька) Григорьевна 03.061889-дек.1976.

Семья была большая - у деда только родных братьев было не менее 4х Гавриил, Геннадий, Константин и Николай и две сестры - Евфросиния и Екатерина.
В родстве (двоюроные) также дед упоминал фамилию Хвостовых.

На "мемориале" есть скудная информация о раскулачивании семьи.

Буду признателен за любую информацию и помощь.

✔ Из разных регионов (▶ Дневник Tasha56)

✔ Из разных регионов
(▶ Дневник Tasha56)