Ищу любые упоминания фамилии Целицо (Целица)

Петр такой есть.
А что непонятного? Кинула в общую "копилку", чтоб мозг, измученный скрезолом, потом не напрягать.
Что Джон=Иван понимаю не хуже Вашего
Только, похоже, что Вы с этими базами и бумажками не сталкивались еще?
Карлы превращались одним движением пера в Раулей. Василии в "загадошных" Веслонов. Рабочий люд, похоже, перековерканных имен потом не менял. Про остальных - не знаю.
У эстонцев Целицо записано как Zelizo (см.)
http://ais.ra.ee/index.php?tyy...bmit2=OTSI

Вот и все пояснения.

[ Изображение на стороннем сайте: big129.gif ]
Ага. Но как бы мы сейчас ни петушились друг перед дружкой, приводя примеры наиболее правильных транскрипций, а напишут "за бугром" так, как им забрендится. Вот примерец написания: Commander : Col. Dorshprung-Tzelitza http://www.bulgarianartillery....y_1878.htm
Писано про абсолютно известную личность - Ивана Петровича Доршпрунг-Целицу.

_____________________________________

Заинтересовала меня книжечка, обещан был к просмотру фрагмент из нее, но что-то не хочет открываться.
In a court of law: the revolutionary tribunals in the Russian civil war, 1917-1921, Christy Jean Story, University of California, Santa Cruz, 1998 - Всего страниц: 402
Гугловский переводчик перевел - В суде: революционные трибуналы в русской гражданской войне, 1917-1921.
А там "... Dorshprung ...". Кого из "моих" ребят зацепили в 1917 - 1921? Да еще и трибунал...

"Плясками с бубном" удалось вытянуть совсем чуть:
c. 153

Another example from the same file illustrates how the new could sneak in as well. This tone is radically different and contains many more errors. Clearly the preparation of this type of petition was not as rote as the earlier.
Or perhaps the paid clerks who were used to preparing the former petition did not want to associate with the new radical leanings. Now the personages (defenders and adjudicators) within the court are addressed directly, and the petitioner uses Comrade. Why the father is unable to work is unclear, however - "caprice and carelessness" - was he a bourgeois or petty shop owner of some kind? 
Or is it his ethnic background as a gypsy that makes him unable to work?
Yet he, like the earlier petitioner, urges the court to let him stand in for his son.
Despite the new radical trappings of the petition, the old belief in a system that would imprison him in his son's stead holds true here as well. This second petition has none of the grace of the first and my translation is not made easier to read by the errors of the original. It reads approximately: 1/1/18 Petition from Boris Osipovich Dorshprung...
________________________________________

С помощью lactarius (Спасибо!!!) удалось чуть расширить
152
<...>
President of the Central Committee before the Petrograd Soviet

On 1/18/18 my son was arrested. Vasily Ivanovich Anisimov found
himself for the first time in the Petropavlosk fortress/prison. My
older son, Petr, an ensign for the 319 Bugul'minskyi regiment, was
lost without remains 1/19/16. Reconciling myself [to being] without
sons, I am left with 14 daughters without any support for sickness
and I no longer am able to work having suffered from "nerves"
from shooting, such that I and my daughters beseech you, Merciful

Civil Servant, cannot you find the ability to examine the matter of
my son and give him to me on bail under my own freedom's
forfeiture and decide to find him some kind of work.
Citizen Ivan Vasilievich Anisimov 14
This formalized document harkens back to tsarist traditions where documents on

behalf of prisoners were prepared by legal clerks and followed a set formula.15
Other such petitions in the file record different (but equally grave) family
situations, different sibling service records (service in the Red Guards being the
most frequent, for obvious revolutionary reasons), and all have different reasons

for needing a son to work or for needing help to find work (although none are so
grave as having fourteen daughters to support). But while the letters give us clues
as to what the people felt would guarantee leniency for their loved ones, the
language used betrays a larger impression regarding the milieu that created

the petition. The forms of address - "civil servant," - are all utilized here and they denote the less radical, tsarist legal past creeping into the new Bolshevik forms.

14 [14 - номер сноски] GARF, fond 336, opis' 1, delo 58 dok. 22
15 See William Wagner, "Civil Law, Individual Rights, and Judicial Activism in Late Imperial
Russia," in Peter H. Solomon, ed.. Reforming Justice in Russia. 1864-1996 (London: M. E. Sharpe, 1997),
pp. 21-43

153
Another example from the same file illustrates how the new could sneak

in as well. This tone is radically different and contains many more errors. Clearly
the preparation of this type of petition was not as rote as the earlier. Or perhaps
the paid clerks who were used to preparing the former petition did not want to

associate with the new radical leanings. Now the personages (defenders and
adjudicators) within the court are addressed directly, and the petitioner uses
Comrade. Why the father is unable to work is unclear, however - "caprice and
carelessness" - was he a bourgeois or petty shop owner of some kind? Or is it his

ethnic background as a gypsy that makes him unable to work? Yet he, like the
earlier petitioner, urges the court to let him stand in for his son. Despite the new
radical trappings of the petition, the old belief in a system that would imprison
him in his son's stead holds true here as well.

This second petition has none of the grace of the first and my translation is
not made easier to read by the errors of the original. It reads approximately:

154
1/1/18 Petition from Boris Osipovich Dorshprung I beseech You, the

<остальное не доступно>

155
lover of a railroad worker found guilty of counter-revolution as well as his love

letters.18 In addition to such personal effects the file contained the worker's
confiscated passport and other documentation. These personal touches were
much rarer in the Moscow files than in the Petrograd files and for the researcher
always come as a surprise. Out of respect for the love that shines through these

mementos, one hopes the clerks took care when pasting the pictures and letters
into the file.
The transition in the legal system was just that, a transition, and it is

tempting to say that as the files in the Petrograd collection go along in
chronological order, one sees more order. There are larger files that contain
witness statements and provide clearer pictures of what the tribunal was interested
in. Documents like the order, protokol, dopros, and postanovlenie, all staples in

the Moscow tribunal files, are utilized in Petrograd to some degree. However, of the four hundred files examined in depth, a little over three quarters of them were often composed of a single document,19 some handwritten with little information on them other than "agreed" with no indication of what was agreed.20
<...>

Мне этот сайт помог, нашла потом адрес ветерана и написала. Оказалось очень дальний родственник. Написал письмо интересное в ответ.

http://books.google.ru/books?i...mp;f=false

A catalog of files and microfilms of the German Foreign Ministry ..., Том 2 Авторы: United States. Dept. of State. Historical Office,George O. Kent,Germany. Auswärtiges Amt,American Historical Association. Committee for the Study of War Documents
Нью-Йоркское библиотечное общество. Каталог файлов и микрофильмов министерства иностранных дел Германии. Страницы показаны в Google с разрешения Hoover Press

[ Изображение на стороннем сайте: f7d06591dd22t.jpg ]


Секретные архивы посольства в Риме
Русско-немецкая война. Сообщения заграничных информаторов.

Кальварийское кладбище - самое старое из сохранившихся в Минске. Оно существует много веков. По официальной версии, ему около 170 лет. По другим данным захоронения на этом месте ведутся уже более 600 лет.

Погребения, начиная с конца XYIII века, подтверждались записями, помещенными в "Книге умерших" минских приходов. В тот период существовало решение властей о том, чтобы умерших минчан хоронить только здесь. Владислав Сырокомля описал посещение Кальварии: "…Это кладбище минской аристократии, размещенное на северо-западе, в трех верстах от городских стен".

В 1673 г. стольник и надстароста Теодор Ванкович передал ордену францисканцев свою "юридику" в Кальварии, что в 7 км от города, для постройки костела "Воздвижения Святого Креста".Тогда у дороги на Раков возник деревянный костел ордена кармелитов. В 1800 году Кальвария перешла к францисканцам, и с того времени здесь регулярно стали хоронить минчан католического вероисповедания. Тогда это была окраина Минска, окраиной Кальвария оставалась до середины ХХ века и только после войны вошла в городскую черту.
В 1839 году в центре кладбища на месте деревянного построен костел из бутового камня. В 1899 году отремонтирован.
Является памятником неоготического стиля.

Вечное успокоение нашли на Кальварийском кладбище представители известных дворянских родов белорусско-литовского края: Вариводские, Виткевичи, Гайдукевичи, Гинтовты и Гинцы, Горваты, Григоровичи, Дзейки, Довнары, Доршпрунги, Жуковские, Журавские, Кимбары, Кобылинские, Камоцкие, Матусевичи, Монюшки, Новицкие, Пацевичи, Петрашкевичи, Пячулисы, Реуты, Римашевские, Римши, Сабилы, Селицкие, Сенкевичи, Станишевские, Стефановичи, Храптовичи, Чечоты, Шабловские, Шумейки, Шунейки, Юревичи, Эйсмонты, Ягелы, Янушкевичи и сотни других.