Однодворцы

Сразу предупреждаю, что сказанное здесь является моим личным мнением, не претендует на истину в последней инстанции, и т.д.
Об однодворцах написано мало, а то, что написано, чаще всего взято из официальных источников типа энциклопедий. Официальные-же источники - довольно скользкая почва. Там всегда есть стремление о вещах сложных написать покороче, т.е. попроще и посхематичнее.

И уж тем более пагубно сказывается на официальных данных политические установки.
Как известно, Пётр 1-ый устроил на Руси большие-пребольшие реформы. Помимо всего прочего, их целью стало создание новой элиты. Но будучи поставлена дословно так, эта цель привела бы к бунту, поэтому объявили о другом - о перевоспитании старой элиты. Т.о. "старая" элита должна была всё-таки откуда-то взяться, чтобы быть перевоспитанной.
В энциклопедиях старую элиту от не-элиты отделяет добавление к "служилым людям" слов "по отечеству", в противовес тем, что "по прибору". Тех, что по прибору, делят на стрельцов, солдат, рейтар, городовых казаков, и т.д, а по отечеству - дворяне, дети боярские, итп. Но реально ли тогда было такое разделение?
Имхо, нет.
Табель о рангах Пётр установил не на пустом месте, ибо понятие "должность, чин, уряд" ещё до петра значило больше чем "происхождение". И если сын боярский или дворянин пошёл в солдаты или рейтары, то кем он становился в этой иерархии "по прибору/по отечеству"? Непонятно. Понятно одно - не от хорошей жизни пошёл, но и только.
И тут мы подходим к реальной границе между элитой и не-элитой. Это хорошая жизнь

. Это поместья, земли, и ессно, крепостные. Причём чем больше - тем лучше жизнь. И, надо признать, у "живших хорошо" с происхождением почти всегда всё было в порядке.

А на окраинах государства разницы между "по прибору/по отечеству" было мало, если была вообще. Ибо жить хорошо там в основном не приходилось, да и с бумагами было туго, с грамотами дворянскими...
В итоге, когда понадобилось создавать новую элиту при Петре, разделяли наверняка, т.е. исходя из имущественного положения. Кое-какая мелочь с грамотами, впрочем, тоже могла попасть, но могла и не попасть во дворянство. Из основной-же массы землевладельческой мелочи сделали сословие однодворцев, причём верстали туда, особенно не вникая, был ли он когда-то "по отечеству" или "по прибору". Если у него трое крепостных, да пять десятин, и документов нет, ну какой он нафиг дворянин, т.е. по-тогдашнему, шляхтич?
Тот факт, что потомков бывшей элиты уже официально не считают элитой, очень заботил и этих потомков, и, соответственно, власть. Именно поэтому, изначально сословие однодворцев "позиционировалось" в общем, где-то невдалеке от дворянства. И только потом, приучив однодворцев всё-таки "знать своё место", их начали приближать к остальным гос.крестьянам.
И это было вполне оправдано, если бы не стояла задача обеспечить переемственность сословий.
Иллюзия переемственности сословий потребовалась, чтобы оправдать табель о рангах и выслугу во дворянство. Ибо более-менее приличным оправданием раздачи гербов и имений явным мещанам и крестьянам могло быть только то, что все "настоящие" дворяне уже как минимум признаны. Тогда, имхо, и появился миф о том, что якобы, однодворцы - в огромном большинстве своём потомки тех, что "по прибору".
Не слишком лепо было бы признать, что однодворцы - непонятная смесь самого разнообразного происхождения людей, которых объединяет только то, что они мелкие землевладельцы, и потомки служилых людей различных типов, а равно и то, что огромное их количество, если не большинство, не попало во дворянство только потому, что московское государство не удосужилось снабдить их предков документами.
Это, в сущности, вечная история - упадок старой элиты и торжество новой. Просто этот конкретный эпизод, по моему, следует слегка проветрить. Мы с готовностью развенчиваем культы личности, идеологические установки и подтасовки недавнего времени, так пора бы попробовать и поглубже копнуть.

P.S. Об однодворцах на присоединённых землях разговор иной. Хоть там всё примерно аналогично, но ещё наглее...

Публикуемый ниже документ был создан в связи с нападением в 1631 г. запорожских казаков («черкас») на белгородскую станицу атамана Григория Койдалова.
Подробный перечень потерянного имущества мог быть составлен как с целью компенсировать эту потерю оставшимся в живых станичникам, так и с дипломатическими целями — предъявить претензии к литовской стороне и потребовать возмещения либо сыска пограбленного, в первую очередь, лошадей (для чего они перечислены с указанием масти).
Перечень показывает, во-первых, штат дозорного отряда.
Он состоял из атамана, шести ездоков и двух вожей. Ездоки, судя по наказам еще 1571 г., должны были попарно разъезжать по сторонам движения станицы, выискивая следы противника и осматривая горизонт; обязанностью вожей, исходя из их наименования, являлось доскональное знание местности и всего маршрута движения — чтобы отряд не сбивался с указанного ему маршрута. Впрочем, по наказу 1623 г. при каждой станице в качестве старшего чина обязан был находиться белгородский «станичный» сын боярский, которого на сей раз по каким-то причинам в ее составе не оказалось.

Снаряжение всех бойцов было единообразным, хорошо приспособленным для действий в степи.
Каждый имел пару добрых лошадей, чтобы выдерживать длительное преследование. На ночь коней стреножили, для чего имелись специальные ремни-«треноги»; для ловли и связывания пленников или лошадей у каждого было по два аркана.
Вооружение состояло из пищали (ружья) и сабли. Обычно русские всадники того времени были вооружены так называемыми «завесными пищалями» — относительно короткими ружьями, с замками, как правило, ударно-кремневого типа («русскими»). Для удобства обращения они снабжались погонными ремнями («завесами»). По параметрам такие пищали были близки коротким ружьям европейских аркебузиров.
Но станичники могли иметь и более эффективное оружие, излюбленное русскими и запорожскими казаками — «турки» или «янычарки». Они представляли собой адаптацию трофейных турецких ружей: с длинным стволом (110–112 см), небольшого калибра (11–13 мм), снабженные ударно-кремневым замком средиземноморского типа («микелет») или уже русским (или «казачьим») замком. Подобные ружья, но богато украшенные и со стволами из дамасской стали, изготовлялись также в Москве, под обозначением «казачьи пищали».
В сумках станичники везли свое нехитрое мелкое имущество («борошню»), запас продовольствия и, возможно, корма для лошадей.
Одевались они в кафтаны из неокрашенного домотканого «сермяжного» сукна: термин «зипун» означал, что кафтаны эти служили нижней одеждой под теплый «кожан» и надевались непосредственно на рубаху.
От дождя бойцы укрывались столь же грубым плащом — «епанчой» (валяной или абинковой), а от холода — «кожаном» (овчинный полушубок, не покрытый сукном).
С одной стороны, эта одежда прекрасно отвечала погодным условиям степной поездки, а с другой — не выдавала издалека во всаднике «московского человека», поскольку таким же образом выглядели в Поле и татары, и русские или украинские вольные казаки.
Можно предположить, что перед нами — перечень стандартного снаряжения русских станичников XVI – XVII вв.
Стоит отметить еще и традиционный способ, которым бойцы дозора смогли в данном случае оторваться от своих преследователей: они доскакали до ближайших густых зарослей и бросили на опушке своих лошадей со всем снаряжением, уйдя пешими в лес. В таких обстоятельствах противник, будь то татары или черкасы, не рисковал продолжать преследование пешком и довольствовался брошенной добычей.

1631 г., мая 8 — Отписка белгородского воеводы Я. Дашкова о погроме черкасами белгородской станицы атамана Г. Койдалова с приложением перечня имущества, отбитого у станичников. / Л. 292 /

Государю, царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии холоп твой Якушко Дашков челом бьёт.
В нынешнем, Государь, в 139-м году маия в 4 день по твоему государеву царёву и великого князя всеа Русии указу послал я из Белагорода белагородца станичного атамана Григорья Коидалова с товарыщи девяти человек в станицу по Муравскому шляху к урочи- / Л. 292а / щам к верх Орели и Сомаре.
И маия,
Государь, в 8 день пришли в Белгород ездаки Васька Демшинской, Паршик Овдокимов, вож Ивашка Болховитин, а в роспросе мне, холопу твоему, сказали:
В нынешнем в 139-м году посланы они были из Белагорода в станицу по Муравскому шляху к урочищу к верх Орели и Самари станичным атаманом з Григорьем Койдаловым маия в 6 день. Едут они к своему урочищу, и как будут на речки на Удах, от Белагорода верст с шестьдесят, и тут де их громили черкасы: дву человек ездоков – Есю Кузьмина да Ивашку Безпорточного – убили до смерти, а их, дву человек, Ваську да Паршика, раненых покинули замертва. Васька ранен из пи- / Л. 293 / щали по груди и по левой стороне, пулька навылет, Паршик ранен: тят саблею по левому плечю, а вожа Ивашка, ограбя, бив, покинули замертва.
И мая ж, Государь, в 11 день пришли в Белгород атаман Григорей Койдалов да ездоки Ивашка Киреив, Моксим Корнитцкой, вож Осип Рыболов.
А в роспросе мне, холопу твоему, сказали: как де громили их черкасы, и они де, з гоньбы отбыв лошедей, отошли на лес пеши на речку на Уды.
А что, Государь, у атамана Григорья Койдалова с товарыщи на том погроме взято лошедей и служилые рухледи, и я, холоп твои, тому роспись послал к тебе, Государю, царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии к Москве, подклея под сю отписку. / Л. 294 /
Роспись, что у ково взяли черкасы лошедей и служивой рухледи.
У атамана у Григорья Койдалова: конь бур, конь рыж с седлы и с уздами, две треноги, два оркана, епонча, сумки, пищаль;
у ездоков:
у Васька Демшинского: конь каур да конь гнед с седлы и с уздами, две треноги, два оркана, епонча, сумки, пищаль, сабля, зипун сермяжнай, кожан;
у Паршика Овдокимова: конь игрень, кобыла ногайская совраса с седлы и с уздами, две треноги, два оркана, епонча, сумки, пищаль, сабля, зипун сермяжнай, кожан;
у Ивашка Киреива: конь рыж, конь чал с седлы и с уздами, две треноги, два оркана, сумки, епонча, пищаль;
у Моксимко Корнитцкого: конь гнед, мерин голуб с седлы и с уздами, две треноги, два оркана, сумки, епонча, пищаль;
у побитых:
у Еси Кузьмина: конь бур, мерин рыж с седлы и с уздами, две треноги, два оркана, сумки, епонча, пищаль, сабля; / Л. 295 / у Ивашка Беспорточного: конь гнед, кобыла ногайская совраса с седлы и с уздами, две треноги, два оркана, сумки, епонча, пищаль, сабля.
У вожей:
у Ивашка Болховитина: конь гнед, мерин карь с седлы и с уздами, две треноги, два оркана, сумки, епонча*, пищаль, сабля, зипун серяжнай;
у Восипка Рыболова: конь бур, мерин гнед с седлы и с уздами, две треноги, два оркана, сумки, епонча, пищаль.

РГАДА. Фонд 210. Столбцы Белгородского стола. № 25. Л. 292–295. Примечание: *слово написано дважды.

Курбатов О.А. Атаман, ездоки и вожи: станица русских пограничников 1630-х гг.

Термин «однодворец» впервые официально употреблён в применении к служилым людям низших разрядов в указе 1719 года о всеобщей переписи