Наверх ##
21 ноября 2006 15:59 В продолжение разговора, начатого в теме "Генеалогия священников".
Дети Севастополя.
Е.Алтабаева, В.Коваленко
«Потомству в пример»
Стр.149-152
«… дети переносили все тяготы и опасности долгих одиннадцати месяцев наравне с мужчинами, при этом старались быть полезными, как могли.
Привычным для них стали ежедневные посещения бастионов то с узелком домашней снеди, то со свертком выстиранного белья. А мальчишки умудрялись совершать рискованные путешествия на передовую даже с материальной выгодой для себя.
После первой бомбардировки вышел приказ собирать неприятельские ядра для повторного использования. За каждое давали копейку. Вскоре это дело полностью перешло к детворе. Кто таскал ядра в руках кто катил по несколько штук в тележках, за день совершая не один рейс. К таким добровольным помощникам обратился П.С.Нахимов с просьбой выложить крест из ядер и бомб на месте смертельного ранения В.А.Корнилова. И матросский сын Дмитрий Бобер вместе с товарищами выполнил это поручение с особым тщанием.
Да, это было особое племя – дети Севастополя военной поры. Каждый месяц, проведенный в осажденном городе, мог быть засчитан им, как и военнослужащим, за год жизни. Только взрослым защитникам Севастополя делали об этом соответствующие пометки в послужном списке, а детям война ставила невидимые зарубки на душах. Мог ли десятилетний сорванец оставаться несмышленышем, если он рядом с отцом на бастионе каждый день дышал напряжением боя, видел смерть и боль? Могла ли тихая девочка с косой оставаться ребенком среди стонов и горячечного бреда раненых на перевязочном пункте, куда она пришла работать вместе с матерью? Их были десятки, сотни таких мальчиков и девочек.
С первого дня обороны до ранения в августе 1855 года находился с отцом 14-летний Вася Доценко, принявший боевое крещение еще во время Синопского сражения на борту фрегата «Кагул». На пятом бастионе общим любимцем стал десятилетний сын артиллериста Коля Пищенко. Бесстрашно помогал он отцу. 27 марта 1855 года Тимофей Пищенко был убит вражеским ядром и Коля заменил его на боевом посту. За свою геройскую службу мальчик был награжден серебряной медалью «За храбрость» на Георгиевской ленте.
Такую же награду получил 12-летний матросский сын Максим Рыбальченко.
Вначале он таскал неприятельские ядра на Малахов курган, а затем остался на Камчатском люнете помогать артиллеристам вести огонь по врагу. На четвертом бастионе добровольно служил в артиллерийской прислуге 14-летний Кузьма Горбанев, также сын матроса. 2 апреля 1855 года он был ранен осколком бомбы, но после перевязки остался у орудия, отказавшись идти в лазарет.
Одиннадцатилетний Костя Станюкович, сын генерал-губернатора, тоже сумел найти себе дело по плечу. Он готовил и отвозил на перевязочные пункты корпию, заменявшую вату. За участие в обороне он был награжден медалями: серебряной на Андреевской ленте и бронзовой на Георгиевской.
Документы тех далеких лет рассказывают нам о пятнадцатилетней Дарье Шестоперовой, которая вместе с матерью перевязывала раненых с первых дней октября до середины марта 1855 года. За это они были награждены серебряными медалями «За усердие» на Владимирской ленте. Такую же награду получила в лице матери семья Чечеткиных. Четверо детей: Мария – шести лет, Силантий – двенадцати, Захарий – пятнадцати и семнадцатилетняя Хавронья работали в госпитале, оказывая посильную помощь раненым»
| 
