Помещики земли Орловской

Появление множества однофамильцев

В начале были семейные и родовые прозвища, но считать это фамилиями было нельзя, это было вневременное явление. Собственно фамилии в нашем современном понимании появляются в конце 15 века. Обычно становление фамилии проходило в течении 3 поколений.
С 1705 года "стали возникать фамилии от
многочисленных бытовых и просторечных вариантов канони-
ческих личных имен. В то время при составлении списков ре-
крутов, набираемых из крепостных крестьян, требовалась обя-
зательная запись фамильного прозвания. У крестьян же тако-
вого не было, поэтому в графу «фамилия» заносилась форма
отчества от официального христианского имени отца.
Писцы следовали указу правительства и старались не ис-
пользовать при записи крестьян их «уличные» личные прозва-
ния, которые считались в большинстве своем «срамными» и
«обидными». Отчество от полного христианского имени отца
становилось формой фамилии.
В результате появилось очень большое число носителей од-
них и тех же фамилий, особенно связанных с отчествами от ча-
стотных календарных имен, в частности, Иванов, Васильев,
Петров, Михайлов, Фёдоров, Павлов, Дмитриев, Григорьев, Сте-
панов, Яковлев и других. Начала формироваться ситуация, ха-
рактерная, например, для современной девятимиллионной
Швеции, где примерно 700 тысяч человек носят фамилию Ан-
дерсон, около полумиллиона – фамилию Иогансон, а еще сотни
тысяч человек – фамилии Олсон, Свенсон и Петерсон.
Стремление уйти от однофамильности и привело к практике
образования фамилий непосредственно от народных форм
христианских личных имен, минуя стадию отчества. Так, если
до этого от имени Пётр, например, образовывалась только фа-
милия Петров, то затем на основе разных неофициальных и
неканонических вариантов данного имени стали возможными
такие простонародные фамилии патронимического типа, как
Петриков, Петраков, Петрунин, Петрухин, Петрушин, Петрач-
ков, Петрищев и другие".
http://www.al24.ru/wp-content/uploads/2015/06/рог_1.pdf

Вторая волна однофамильцев возникла после отмены крепостного права в 1861 году, когда для отъезда нужен был паспорт. Поэтому фамилии давали массово, что обычно зависело от фантазии чиновника выдававшего документ.

О документах 16 века

Документов по истории Российского государства XVI в. сохранилось сравнительно немного. Даже такие важные материалы, как посольские дела, погибали прежде всего от небрежного хранения. Архивы правительственных учреждений сильно пострадали во время страшных московских пожаров 1547, 1571 («в приход крымского царя») и 1626 гг., а также в годы польской интервенции. Описи Царского архива 1570-х гг. и архива Посольского приказа 1614 г. упоминают о разнообразных документах, значительная часть которых известна нам только по названиям.

Особенно мало документов уцелело по истории социально-экономических отношений и внутренней политики. Их судьба по многом зависела от реорганизации местного управления, перемен в постановке делопроизводства (И. Л. Маяковский. Очерки по истории архивного дела в СССР. М., 1960, стр. 101). Нельзя не отметить, и того обстоятельства, что документы такого рода сравнительно быстро утрачивали ценность и зачастую использовались в качестве черновиков или просто уничтожались за ненадобностью. Это можно проследить, например, на судьбе документов Арзамасской приказной избы, где уже в 1615 г. чиновники воеводского управления употребляли для черновиков текущего делопроизводства чистые оборотные стороны листов ненужных им документов 1606 г. (В. И. Корецкий. К истории восстания И. И. Болотникова. «Исторический архив», 1956, № 2, стр. 126). Плохо сохранились и документы частных архивов светских лиц-на протяжении десятилетий, не говоря уже о столетиях, часто менялись владельцы земель и промыслов, прерывались родственные связи. Уничтожались документы и во время народных восстаний, участники которых старались стереть память о кабальных обязательствах и феодальных повинностях.

Наиболее сохранились и дошли до нас документы монастырских архивов, так как имущество монастырей было неотчуждаемо, а документы здесь, как привило, находились в каменных помещениях, уберегавших от пожара. Но и в этих архивах небрежное отношение к документам привело к исчезновению множества ценных материалов. Тем не менее, последовательное изучение остатков монастырских архивов вводит в научный оборот новые источники по истории Российского государства XVI в.

Мценск столица Дикого поля во второй половине 16 и первой половине 17 века.

В первой половине XVI века пограничные войска стояли на засечной черте которая называлась "Берег", она была расположена на левом берегу Оки. Главным стратегическим центром борьбы с врагом и организации обороны была Тула.
За Тулой лежали бескрайние степи где гулял вольный ветер и бродили конные шайки крымчаков и других лихих людей привыкших кормиться разбоем. Плодородные почвы, луга все было в запустении. Иеродиакон Игнатий писал: «Не видно ни града, ни села, ни одной души!» Жить в этих местах было крайне опасно.
С юга на север через Дикое Поле шли степные дороги(вернее направления), которые назывались шляхи. Одним из основных таких направлений был Муравский шлях, который шел от Перекопа до Тулы. От него ветвились конные сакмы (тропы), которые вели разбойников к поселениям в которых пытались выживать русские хлеборобы, бортники, охотники, рыбаки. Одним из таких поселений лежавший на пути Муравского шляха был древний Мценск, который в это время был в разрушенном состоянии.

"Мценск (Msceneck) — болотистая местность, где некогда была крепость, следы которой существуют и поныне . Около этого места до сих пор еще некоторое (количество народу) живет в шалашах, в случае необходимости убегая в болота, как в крепость . От Москвы до Мценска, если идти в южном направлении, приблизительно шестьдесят немецких миль, а от Тулы — около тридцати. Примерно в восемнадцати милях влево от Мценска начинается река Ока, которая сперва направляет свое течение на восток, потом на север, и наконец на летний восток (oriens aestivalis), как говорят они сами (т. е. на северо-восток). Таким образом Ока замыкает Мценск почти в виде полукруга;" Это писал в своей книге "ЗАПИСКИ О МОСКОВИИ"(издана в 1549 году),СИГИЗМУНД ГЕРБЕРШТЕЙН С марта по ноябрь 1526 года, Герберштейн находился в Московии.

Положение Дикого поля резко изменилось после взятия Казани в 1552 году. эта победа русских войск привела к тому, что угроза с востока была ликвидирована, военные силы и экономические средства были переброшены на южные и западные границы Московского государства. Началось интенсивное восстановление старых и строительство новых городов, в пределах Большой засечной черты, строительство которой закончилось в 1566 году.
Понимая значение стратегического положения Мценска с середины 16 века ускоренными темпами началось восстановление Мценской крепости, которая стала основным координационным центром по организации обороны южных рубежей. В XVI—XVII вв. Мценская крепость стала одной из крупнейших на юге Московского государства. Она была самой мощной, насчитывала 4 ряда укреплений, а Орловская крепость лишь 3 ряда.
Уже в В 1555 году в указе о сборе войска для похода на Крымское ханство, в числе «сиверских» (северских) городов называются также Мценск, Одоев, Белев и Новосиль.
В 1563 г. мценский гарнизон под руководством воеводы Фёдора Ивановича Хрипунова –Татева отбил нападение войска хана Девлет–Гирея и его сыновей. Считавшийся удачливым полководцем, Девлет –Гирей в набеге этого года, казалось, подтверждал общепринятое мнение. Его люди взяли очень много пленников и награбили изрядное количество разного добра. Один из приближённых хана, уже бывавший в наших местах, пытался отговорить своего господина идти под стены Мценска, но был сочтён трусом и приговорён к казни. Первыми к городу подошли сыновья хана. Они стояли под стенами посада два дня, а потом приблизились вплотную. Воевода Хрипунов–Татев сделал вылазку из города, отбил попытку поджечь посад и взял «языков» (людей, у которых можно узнать сведения о враге). На следующий день подоспел со своими силами сам Девлет –Гирей. Он целый день пытался взять город, но не смог и на следующий день ушёл. После этого хан запретил упоминать город в своём присутствии и даже грозился уничтожить его, но в исполнение своей угрозы так и не привёл.
В виду своей важности Мценская крепость в опричное время не подверглась разрушению и разорению, а сохранялась и поддерживалась в боевом состоянии. Вероятно на ее укрепление тратились достаточно большие средства.
В 1568 г., когда земские полки были стянуты к западной границе для похода в Лифляндию, охрану южной границы несло только опричное войско. Три опричных полка (большой, передовой и сторожевой) со своими воеводами стояли в Мценске, три полка — в Калуге. При появлении противника полкам велено было сходиться и быть по росписи: большому полку с большим, передовому с передовым и т. д. Первому воеводе большого полка (командующему войском) подчинялись все воеводы других полков.

С 1599 г. линия обороны("Берег" ), которая проходила по левому берегу р.Оки,исчезает и полки ставятся только в украинных городах. Они выдвигаются далеко вперед, к югу: большой полк стоит в Мценске, передовой — в Новосили, сторожевой — в Орле. Такое выдвижение полков далеко на юг, говорит об усилении позиций Российского царства в рассматриваемом регионе. А, в связи с тем, что в Мценске расположился большой полк, это означало, что Мценск стал военным центром. Служба, в большом полку считалась престижной, для любого сына боярского.
В 1615 году польский шляхтич Лисовский разграбил и сжег город Орел до тла. Жители ушли служить во Мценск, оставив на 20 лет пепелище, в которое превратился Орел, но Орловский уезд, созданный в 1566 году, упразднён не был.

Подчеркивая определенную элитарность Мценской военной городской корпорации надо сказать, что в Мценском уезде в начале 17 века(1621-1622 гг.) размещалась одна из самых богатых военных корпораций: "Из исследованных десятен по 19 служилым городам, охватывающим почти 3000 дворян и детей боярских, элементы защитного снаряжения упомянуты только в 6 служилых городах " , далее перечисляются города: Болхов, Владимир, Елец, Кашира, Лух, Зубцов.
"Еще в 13 десятнях защитное вооружение не упомянуто ни у одного служилого человека "по отечеству... "
"... десятни по Алексину(90 человек боеготовых дворян и детей боярских), Бежицкому Верху(30 чел), Белеву(128 боеготовых), Верее(23 чел.), Воротынску(43 чел.), Звенигороду(32 чел.), Кашину(190 чел.), Козельску(89 чел.),Мценску (668 чел.), Рузе(52 чел), Старице(5 чел), Твери(37чел), Угличу(9чел) ", - это перечислены те, кто мог выступить в поход в военных защитных доспехах. Ясно видно, что Мценск наиболее был боеготовен.
Такая военная обеспеченность детей боярских Мценского гарнизона имела под собой конкретную материальную основу сформированную еще, в 16 веке.
В XVI веке по уездам землевладение старинных родов южного порубежья распределялось следующим образом:

Карачевский уезд - 7.325 дес.

Дмитровский уезд - 4.401. дес.

Ливенский уезд - 2.561 дес.

Мценский уезд - 16.692 дес.

Болховский уезд - 10.587 дес.

Елецкий уезд - 13.751 дес.

Брянский уезд - 8.713 дес.

Кромской уезд - 4.139 дес.

Малоархангельский уезд - 5.572 дес.

Орловский уезд - 12.141 дес.

Севский уезд - 400 дес.

Трубчевский уезд - 155 дес.
Явно видно, что Мценский уезд резко выделяется по обеспеченности землей служилых людей среди других уездов.
Оценивая общую боеготовность Мценского гарнизона после смутного времени среди пограничных городов можно привести следующие цифры: 26 дети боярские осадные +130 стрельцов,
37 пушкари и затинщики,
667 дети боярские +130 дети боярские Орловские+50 казаки Белевские(по Ковалевой).

А, вот в соседнем Одоеве было всего, - 97 стрельцов,
17 пушкари и затинщики,
43 детей боярских+4 казака.(Бурцев И.Г. Пограничный кризис на Тульской украйне в 1622 г.)
В 1654 году, в течении 3-х месяцев в Мценске свирепствовала эпидемия моровой язвы, умерло более половины жителей города.
Во второй половине XVII века Мценская крепость утратила военное значение. С 1708 года Мценск — часть Киевской губернии, с 1719 года приписан к Орловской провинции. В 1727 году провинция входит в состав Белгородской губернии.

Наделение землей детей боярских

"Всем дают разное количество земли, и могут давать пожизненно, а могут на сколько-то лет — на десять или двадцать. Если служащий получает повышение, ему должны дать еще земли. Если там, где у него поместье, больше земли нет, приходится дать ему другое поместье, побольше, но в другой части страны. Если служивый человек ведет себя плохо, приходится отрезать часть земли, и это вызывает ничуть не меньшие проблемы. И уж совсем неразрешимый вопрос: что делать, если у помещика не один сын, а трое? Тогда ведь приходится двух сыновей «верстать землей в отвод», давать им отдельные поместья. Тогда только один из сыновей остается с отцом в поместье; по идее, он должен дождаться смерти отца и стать помещиком после него.

Поместья все более становились наследственными владениями; одряхлев, помещик обычно «бил челом» в Поместном приказе, чтобы государь «пожаловал» его за службу и за раны, велел бы «оставить» его поместье за сыном, а если сына нет — то за зятем, племянником, которому «его государеву службу править мочно». Такие просьбы обычно исполнялись, если не было веских причин поступить иначе".(Андрей Буровский).

"Катастрофа 1570-71-ых годов.

Сильнейший неурожай, поразивший всю страну, случился в 1570-ом году. Его описал иностранный опричник Генрих Штаден[10], непосредственный свидетель событий: «Был тогда великий голод; из-за кусочка хлеба человек убивал человека. А у великого князя по дворам в его подклетных селах, доставлявших содержание дворцу, стояло много тысяч скирд необмолоченного хлеба в снопах. Но он не хотел продавать его своим подданным, и много тысяч людей умерло в стране от голода, а собаки пожирали [их трупы]». За неурожаем последовала эпидемия чумы (1571), частый спутник голода. Штаден продолжает: «К тому же всемогущий бог наслал еще великий мор. Дом или двор, куда заглядывала чума, тотчас же заколачивался и всякого, кто в нем умирал, в нем же и хоронили; многие умирали от голода в своих собственных домах или дворах. И все города в государстве, все монастыри, посады и деревни, все проселки и большие дороги были заняты заставами, чтобы ни один не мог пройти к другому. А если стража кого-нибудь хватала, его сейчас же тут же у заставы бросали в огонь со всем, что при нем было — с повозкой, седлом и уздечкой. Многие тысячи умерших в этой стране от чумы пожирались собаками.
Чума усиливалась, а потому в поле вокруг Москвы были вырыты большие ямы, и трупы сбрасывались туда без гробов по 200, по 300, 400, 500 штук в одну кучу. В Московском государстве по большим дорогам были построены особые церкви; в них ежедневно молились, чтобы господь смилостивился и отвратил от них чуму».
Набег крымцев на Москву в 1571 году был также спровоцирован колоссальными потерями населения от голода и чумы. Татары воспользовались этим моментом, они делали это, как показывает обзор их крупнейших набегов, часто.
Убыль населения по платежным записям 1570-80-ых годов составила вокруг Новгорода 76,7%, вокруг Москвы 57,4%. Цифры запустения только за два года катастрофических года достигали в Коломне 96%, в Муроме 83:%, во многих местах было заброшено до 80% земель.
Вышеупомянутый Штаден, представляя Рудольфу II план завоевания России с севера, описал в нем состояние российских городов, острогов и церквей после голода - "…вверх по Волге лежит еще один большой посад по названию Холопий, где круглый год бывал обычно торг; на нем встречались турки, персы, армяне, бухарцы, шемаханцы, кизильбаши, сибирцы, нагаи, черкасы, немецкие и польские торговые люди. Из 70 городов русские торговые люди были приписаны к этой ярмарке и должны были приходить к ней ежегодно. Здесь великий князь собирал из года в год большие таможенные доходы; теперь же этот посад совсем запустел. Далее водой можно дойти до города Углича; город совсем пуст. Далее лежит город Дмитров; и этот город также пуст… Волок Ламский — незащищенный город, запустел… В центре государства все они [остроги] упали и запустели… По моему расчету в Русской Земле около 10.000 церквей стоят пустыми, может быть, даже и больше, но [во всяком случае] не меньше: в них русского богослужения не совершается. Несколько тысяч церквей [уже] сгнило…».
Заметим, что эти процветавшие города так и не восстановили своего значения, а Холопий посад просто перестал существовать. Если принять слова Штадена за оценку правдоподобную, и считать, что приход одной церкви составлял 100-200 человек, запустение 10 тыс. церквей означало бы исчезновение 1-2 млн. прихожан, а с детьми – еще больше.
Об упадке одного из главных регионов страны свидетельствуют также сообщения англичан, сделанные с разницей в 35 лет.
До нас дошло донесение торгового английского агента Гасса, который писал в 1554 году о Вологде: «город большой… в сердце России, окружен многими большими и хорошими городами, здесь большое изобилие в хлебе, вообще в жизненных припасах…». Обилие сельского населения вокруг Москвы восхитило и капитана Ченслера, наблюдавший его годом ранее.
А вот в 1588 году в России побывал ученый англичанин Джильс Флетчер. Он отметил[11]: «Так по дороге к Москве, между Вологдой и Ярославлем (на расстоянии двух девяностых верст, по их исчислению, немного более ста английских миль) встречается, по крайней мере, до пятидесяти деревень, иные в полмили, другие в целую милю длины, совершенно оставленные, так что в них нет ни одного жителя. То же можно видеть и во всех других частях государства, как рассказывают те, которые путешествовали в здешней стране более…». Это сообщение с одной стороны подтверждает предыдущие (десятки больших сел), а с другой создает картину быстрого упадка богатого региона.
По мнению Флетчера, это запустение было вызвано насилием опричников. Однако запустение богатой опричной области (Грозный укреплял Вологду, бывшей родовой собственностью московских князей, и в одно время хотел сделать ее столицей страны, Ярославль также был в опричнине), а также одновременное запустение других регионов имеет в основе неурожаи. Хотя роль опричнины в упадке также была велика – но об этом мы еще поговорим ниже.

Люди, захваченные голодом 1570-ого, в основном бежали на юг, на границу Дикого поля, хоть это и был опасно из-за крымцев. Именно в тот период времени огромный приток русских и «королевских» невольников зафиксировали крымские рынки. (Аналогичные процессы происходили и в Речи Посполитой – и там был отток населения на юг и рост казачьих общин). Правда, «московское племя, как коварное и обманчивое», ценилось у работорговцев дешевле.
Тогда же севрюков, то есть жителей Северских земель, стали побаиваться власти, они казались им ненадежными. Среди них было много беженцев из северных и центральных районов (в 1671 году так возник Старый Оскол), часто бессемейных и ожесточенных. В то же время появилось множество разбойников.
Районами, куда бежали голодавшие, были также Заволжье, Нижняя Волга, а также. реки Яик и Дон – там казацкое население начало быстро расти после 1570 года. Донских и яицких казаков государство воспринимало еще более враждебно".
[6] Маньков А.Г. Цены и их движение в Русском государстве XVI века. Издательство АН СССР., М-Л. 1951.
[7] Четверть – это 131 кг. Следовательно, центнер зерна стоил в конце 16 века 20-22 копейки в сравнении с 36-42 копейками в Амстердаме. Достаточная разница для успешной торговли.
[8] Колычева Е. И. Аграрный строй России XVI века. М., «Наука», 1987
[9] Каштанов С. М. К изучению опричнины Ивана Грозного //Ист. СССР 1963, №2, с. 114-115
[10] Здесь и далее цитаты из Штадена – по книге: Генрих Штаден. О Москве Ивана Грозного. М. и С. Сабашниковы. 1925
[11]Здесь и далее цитаты из Флетчера – Д. Флетчер. О государстве Русском. В кн. «Проезжая по Московии». М. Международные отношения. 1991
http://oko-planet.su/history/h...ossii.html