На сайте ВГД собираются люди, увлеченные генеалогией, историей, геральдикой и т.д. Здесь вы найдете собеседников, экспертов, умелых помощников в поисках предков и родственников. Вам подскажут где искать документы о павших в боях и пропавших без вести, в какой архив обратиться при исследовании родословной своей семьи, помогут определить по старой фотографии принадлежность к воинским частям, ведомствам и чину. ВГД - поиск людей в прошлом, настоящем и будущем!
Добрый день. Правила следующие. Первое. Только конструктивное общение. Флуд и троллинг удаляется. Второе. Вежливость. Все грубые комменты - удаляются. Третье. Уважение к моему труду.
Эвакуация детей во время ВОВ
1941-1945. Эвакуация детей из Ленинграда. Эвакуированные дети в Ярославской области. Эвакуированные дети в Алтайском крае. Эвакуация детей во время ВОВ по стране.
Республика Алтай Казенное учреждение Республики Алтай "Государственный архив Республики Алтай" База данных эвакуированных (в том:числе с Дальнего Востока – Хабаровский край, Приморский край…) База данных эвакуированных в Республику Алтай (не путать с Алтайским краем). (выложила отдельным сообщением 2 января 2023 года)
Республика Дагестан Центральный Государственный архив Республики Дагестанhttp://www.cgard.ru/ Базы данных или списков эвакуированных на сайте я не нашла, но в перечислении внутриархивных справочников есть в том числе следующие указатели: • Именной указатель к фонду (Р-411) Управления СМ ДАССР по труду к спискам эвакуированных и не эвакуированных граждан по ДАССР за 1941-1946 гг. (в 24 томах); Новая информация про эвакуированных в Дагестан. Их можно искать через яндекс-архивы https://forum.vgd.ru/post/1329...#pp4971759
Республика Марий Элhttps://gosarhivrme.ru/ru Списки эвакуированных граждан есть, но не выложены на сайт.
Кировская область База данных «Списки граждан, эвакуированных в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. в г. Киров» http://www.gako-kirov.ru/base/evac.php
Архив в Кузбассе ведёт БД по эвакуированным: "Списки эвакуированных в Кемерово. 1941-1942 гг. 32524 записей, 7 Мб объём, Краткая аннотация БД: Ф. И. О. эвакуированного (по алфавиту), отношение к главе семьи, место и год рождения, национальность, профессия и место жительства до эвакуации, место размещения в г. Кемерово, Поисковые данные - № фонда, описи, ед. хр., лист (https://arhiv42.ru/Bazi_dannih_14.htm). БД на сайт не выложена, нужно запрашивать архив или работать внутри архива с БД.
Напоминаю, что эвакуированные, списки эвакуированных и другие вопросы по эвакуации населения - откладывались в фондах Советов депутатов разного уровня, в том числе - в Переселенческих отделах (в некоторых архивах - это отдельные фонды).
Скрытый текст ниже и комментарий модератора, который я не соображу, как поместить в закрытый текст, - старое первое сообщение, где я пыталась собрать данные про детские дома в Алтае. Но сейчас информации гораздо больше, чем тогда, несколько лет назад
[more]детский дом № 28 г. Ленинграда (эвакуирован в Алтайский край, село Крутиха)
Детский дом им. Буденного из города Козельска был эвакуирован в село Ребриха Алтайского края.
Это сообщение теперь всегда наверху. Сюда вытаскиваю информацию об уже выявленных детских учреждениях.
01. 155 школа Смольнинского района была эвакуированана в Ярославскую область.
2. Детские дома из Ленинграда в Некоузском районе Ярославской области http://www.nekouz.ru/press1265906477.php Детский дом № 82 (село Некоуз) Детский дом № 83 (село Колегаево) Детский дом № 84 (село Спас-Ильдь) Детский дом № 85 (село Лацкое) Детский дом № 86 (местечко Нескучное) Детский дом № 87 (село Станилово) Детский дом № 136 (деревня Горки) Детский дом № 18 (?) Дом малюток № 3 (деревня Нивы) Детский дом № 170 (село Николо-Замошье)
2. Эвакуированные в Кострому детские учреждения из Ленинграда детский дом № 13 детский дом № 27 детский сад № 1 (Кировский район) детский сад № 2 детский сад № 4 (Володарский район) детский сад № 18 (Володарский район) детский сад № 21 (Володарский район) детский сад № 26 (Смольнинский район) детский сад № 27 детский сад № 30 (Володарский район) детский сад № 35 (Володарский район) детский сад № 36 (Володарский район) детский дом № 37 (Кировский район)
9. Список алтайских архивистов - Ленинградский детский дом № 5 (интернат) - эвакуирован в село Баево Баевского района. - Ленинградский дом костно-туберкулезных детей-инвалидов - эвакуирован в село Зудилово Барнаульского района - Свердловский детский сад № 8 (интернат), Свердловский детский сад № 11, Свердловский детский сад № 21 - эвакуированы в поселок Ленина Благовещенского района. - Ленинский (Ленинградский) детский дом № 20 (интернат) - эвакуирован в село Волчиха Волчихинского района. - Приморский детский сад № 20 (интернат) эвакуирован в село Змеиногорск Змеиногорского района. - Приморский детский сад № 43 (интернат) эвакуирован в село Староалейка Змеиногорского района. - Приморский детский дом № 25 (интернат) эвакуирован в село Дресвянка Каменского района. - Приморский детский дом № 50 (интернат) эвакуирован в село Глушинка Косихинского района. - Октябрьский детский сад № 31 (интернат) эвакуирован в село Высокая Грива Панкрушинского района. - Ленинградский дом малютки № 2 эвакуирован в село Клепечиха Поспелихинского района. - Василеостровский детский дом № 30 эвакуирован в село Боровлянка Троицкого района (об этом детском доме и о памятнике в селе Боровлянка очень много информации на форуме ВГД и в интернете). - Ленинградский дом малютки № 1, Ленинградский дом малютки № 3 эвакуированы в село Боровлянка (Н.-Боровлянка) Троицкого района. С 1943 года - село Петровка. - Ленинградский детский дом № 18 (интернат) эвакуирован в село Макарово Тюменцевского района. - Василеостровский детский сад № 34 (интернат) эвакуирован в село Малый Бащелак Чарышского района. - Ленинградский детский дом инвалидов эвакуирован в село Усть-Мосиха Шарчинского района. - Ленинградский детский сад (интернат) эвакуирован в город Алейск. - Ленинградский детский дом № 21, Приморский детский дом № 56 эвакуированы в город Камень-на-Оби.
10. 1 детский дом Смольнинского района Ленинграда - эвакуирован 6 июля 1941 года на станцию Буй (Ярославская область). 178 человек [/mor
ИХ УВОЗИЛИ ОТ ВОЙНЫ
Дальний Восток и Сибирь в годы ВОВ стали пристанищем для многих миллионов эвакуированных из разных областей центральной России, где шла война. Новосибирск принял 128 тысяч жителей блокадного Ленинграда, из них 86 тысяч детей в возрасте 1-6 лет. Алтай, житница Сибири, все военные годы снабжал фронт продовольствием, боеприпасами, лесом, живой силой. Миллионы рублей были собраны жителями Алтая в фонд обороны страны, сюда были эвакуированы сотни заводов, предприятий, учреждений, госпиталей и детских домов блокадного Ленинграда. Всего в Алтайском крае в первый военный год оказалось более миллиона человек, среди них 4000 ленинградских малышей, оставшихся без родителей. Они были вывезены в наш тыловой край, воспитывались в детских домах и приемных семьях. Многие из них навсегда связали свою судьбу с Алтаем: до сих пор здесь проживает более 400 бывших детей-блокадников. История Чемальского детского противотуберкулезного санатория берёт своё начало в 1942-м, когда в опустевших с начала войны зданиях курорта разместили больных костным туберкулёзом 247 детей, эвакуированных из Ленинграда. Прикованные к кроватям, дети учились лёжа. Палаты служили одновременно лечебными корпусами, спальнями, столовыми, кинозалами, банями и классами. Самоотверженный труд медиков, педагогов и обслуживающего персонала дал хорошие результаты: из 247 детей 132 ребёнка были излечены. В 1941-44 годах в детские дома Барнаула, Бийска, в Солонешенский, Алтайский, Троицкий, Крутихинский, Тюменцевский и другие районы было эвакуировано несколько тысяч детей: 128 малышей из детдома N 28 Смоленского района Ленинграда разместили в селе Крутиха. Дети, обессиленные голодом и дальней дорогой, были так истощены, что их заносили в дом на руках. Четверо из них вскоре умерли и похоронены на сельском кладбище. В Троицкий район в 1942 году было привезено более 200 детей в возрасте от полутора до шести лет в сёла Хайрюзовка и Боровлянка. В Боровлянку доставили более 140 девочек и мальчиков, 65 из которых в 1942-43 годах похоронены на сельском кладбище. Оставшиеся в живых дети в июле 1943 года были переведены в Петровский дом малютки, а затем отправлены в детские дома Барнаула и Бийска. Некоторых детдомовцев приютили жители Боровлянки: был усыновлён семьёй Голотвиных четырёхлетний мальчик Ваня, но он умер по причине ослабленного блокадой здоровья. Беликовы Аким Антипович и Елена Афанасьевна удочерили трёхлётнюю девочку Валю, воспитали её, дали образование. Валентина окончила семилетнюю школу, а затем – Бийское медучилище. Впоследствии она вышла замуж за Руслякова Петра Владимировича, родила двух дочерей Ольгу и Любовь. Смерть настигла её на 42 году жизни. Дочери тоже умерли, но от них остались сын Егор и дочь Полина, которые проживают в г. Бийске. Из всех воспитанников детских домов осталась жить в Боровлянке только Ломакина-Смирнова Нина Андреевна, которую удочерила Анна Тихоновна Паксеева. Она вырастила приёмную дочь, помогла ей встать на ноги. В селе Боровлянка также живёт бывшая нянечка Ленинградского детдома №3 Крахмалёва Наталья Федотовна, которая сопровождала детей на Алтай в 1942 году. Смирнова Н.А. и Крахмалёва Н.Ф. награждены медалью «Житель блокадного Ленинграда»
Я ВЫЖИЛА, ЧТОБЫ ЖИТЬ
Я родилась в Ленинграде в 1925 году в семье рабочего типографии Семёнова Федота Николаевича. В июне 1941 года я жила с родными на даче, когда пришло страшное известие – война! Через неделю мы были в родном и в то же время чужом Ленинграде: окна заклеены бумагой крест-накрест, по улицам идут войска. Отец и брат сразу ушли в народное ополчение. Жителей города, в числе которых была я и мои подруги, послали рыть окопы для укрепления обороны Пскова. В дороге налетели немецкие самолеты, и один эшелон был разбит. Когда родные узнали об обстреле, то искали меня по всем больницам и моргам Ленинграда. К счастью, я не погибла, так как была во втором эшелоне. Жили мы на Васильевском острове, где располагалось много заводов; на Неве в гавани стояли корабли, и немцы засылали диверсантов, которые пускали ракеты на то место, которое нужно было обстреливать и бомбить. Мы дежурили, тушили зажигательные бомбы. Это было очень страшно! В квартире вместе с нами жили бежавшие от немцев тетя и двоюродные сестры. Электричество, воду и отопление отключили. Мы с мамой за несколько пачек папирос выменяли на рынке железную печурку, топили её чем придётся, варили еду – столярный клей и поджаривали на олифе 125 граммов блокадного хлеба. А еще пили чай, который готовили из земли, пропитанной сахаром, собранной на месте сожжённых Бадаевских складов. Страшное это было время: люди умирали тысячами. Начали умирать и мои родственники: крестная, сестра, тетя, а 24 февраля 1942 года умерла моя мама. Похоронить ее я не могла и четыре ночи после смерти еще спала с ней в одной холодной постели. А потом пришла моя двоюродная сестра, и мы зашили маму в простынь, связали двое детских санок и повезли ее в морг – сарай, набитый трупами. Места там не было, и мужчина, принимавший покойников, сказал: «Лезь наверх, а мы тебе ее подадим». Я вскарабкалась по мерзлым телам и втянула маму наверх. Ни страха, ни отвращения у меня не было в тот момент, только один холод. Во время войны я вела дневник, где писала о событиях того времени: «Сегодня сократили норму хлеба на карточки. Я получила 125 граммов на день. За водой приходится ходить на Неву. Вчера тушили зажигательные бомбы на крыше дома, было страшно, но мы с подругой делали всё так, как нас учили». Мы спасали людей от снарядов, но не от голода. Через месяц после смерти мамы меня взяли вместо неё санитаркой в ясли №11 Свердловского района. С этого времени я состояла на казарменном положении, работала в коклюшной группе малолетних детей, где находился и сын депутата Верховного Совета, морского офицера Селезнёва. Все детки очень боялись ночных бомбёжек, вскакивали с постелей, обхватив меня своими ручонками и плача. Я тоже вместе с ними плакала, но старалась успокоить их сказками и песнями. По всему городу после ночных налётов валялось огромное количество трупов, которые похоронная команда не успевала собрать за весь день. Трупы лежали и в квартирах по несколько дней. Было много и таких случаев, когда умирала мать, а малолетние дети ползали по ней и плакали. Сандружинницы собирали этих детей по всему городу и определяли в дома малюток. В каждом районе города было создано несколько детских домов, которые было решено эвакуировать на восток. Так я вместе с персоналом дома малютки №11 попала в село Боровлянка Алтайского края. Нянечками работали несовершеннолетние девчонки, кроме старшей сестры и повара с нами была врач Демьяненко Екатерина Александровна. В пути мы находились целый месяц, с 25 сентября по 23 октября 1942 года. Многие дети, обессиленные блокадной жизнью, болезнями и долгой дорогой, умирали в вагоне. Детей увозили от войны с надеждой спасти. Отправляли в основном слабеньких здоровьем детей, которые начали болеть ещё в блокадном городе. На коже у них появилось рожистое воспаление, гнойные болячки покрывали истощённые тела малюток. В Боровлянку мы прибыли совершенно измотанные и обессиленные от нехватки воды, хлеба, лекарств и нормальных человеческих условий. Когда открыли двери вагона, сельские женщины заголосили при виде измождённых детей. Детдом №3 разместили по улице Ленина 1 в бывшем клубе, где соорудили из досок нары, а в центре помещения установили буржуйки для отопления. Было очень холодно, не согревали детей матрацы и одеяла, что мы привезли с собой. Не успели мы обжиться, как молодых воспитателей и нянечек послали на очистку колхозной сахарной свёклы. Чтобы прокормиться в ту зиму, мы ходили по деревне и просили у жителей милостыню. Многие боровлянцы помогали картошкой, капустой, тыквой, свёклой, грибами, травами, но некоторые обзывали нас попрошайками. Вместе со мной ходили воспитательницы Егорова Дуся и сёстры Алексашины, санитарка Смирнова Граня и повар тётя Настя. Однако все наши усилия были напрасными, дети угасали с каждым днём: у них заболели языки, которые покрылись язвами и распухли: детки не могли есть даже ту скудную пищу, которую мы добывали для них. Из 160 детей, привезённых нами в тот год, 65 малюток умерло. Хоронили их в ящиках на сельском кладбище. В июле 1943 года оставшихся в живых деток определили в Петровский дом малюток, а затем вывезли в Барнаул. Я же осталась жить в селе Боровлянка, работала секретарём учебной части в ремесленном училище, закончила снайперские курсы, но на фронт меня не взяли по состоянию здоровья. В 1944 году вышла замуж за Крахмалёва Леонида Андреевича, участника ВОВ, на фронте потерявшего обе ноги. Вся последующая моя жизнь связана с Боровлянкой, где родились мои дети и внуки. Память вновь и вновь возвращает меня в те суровые годы, когда приходилось думать не о себе, а о маленьких детях. Война смешала все мои планы: я так любила петь, и артистка Мариинского театра готовила меня для поступления в консерваторию, но эту мечту уничтожила война. После войны в Ленинграде отыскался мой отец, к нему мы вместе с мужем уехали в 1947 году, но через некоторое время вернулись в Боровлянку.
Когда началась война, мне исполнилось всего два года. Мои родители, как и все ленинградцы, сражались за родной город: отец – на фронте, а мать работала на сооружении оборонительных укреплений. После её смерти меня определили в дом малютки Петроградского района, дети которого были эвакуированы 11 сентября 1942 года в с. Боровлянка Алтайского края. Так я оказался в глухой сибирской деревне вместе с такими же несчастными и больными детками родного города. В 1943 году нас отправили сначала в Петровский дом малютки, а затем в детдом с. Клепечиха Поспелихинского района Алтайского края. В 1946 году я был переведён в Каменский детский дом №3 (город Камень-на-Оби), а в 1949 году – в Каменский детдом №1. В четырнадцатилетнем возрасте после расформирования детского дома был принят в приёмную семью в селе Толстовское Каменского района, где выучился на тракториста и работал в совхозе «Октябрь». В 1962 году был призван в армию, служил в ракетных войсках на Дальнем Востоке. Демобилизовавшись в конце 1965 года, я возвратился в Ленинград и предпринял попытку найти родственников, но безуспешно: никого в живых я не обнаружил. Долгие годы работал в отряде военизированной охраны Министерства финансов СССР, осуществлявшем охрану Ленинградской бумажной фабрики «Гознак». С 1975 по 2001 год работал на фабрике «Гознак» слесарем-монтажником. Отмечен медалью «Житель блокадного Ленинграда». В настоящий момент проживаю в Санкт-Петербурге, помогаю в воспитании внуков. Годы сиротства остались в моей памяти навсегда. Будь прокляты война и все, кто её разжигает: ведь война отняла не только наше детство, но и уничтожила 27 миллионов советских людей.
Низовский Олег Николаевич,
житель блокадного Ленинграда
ДОЧЬ БЛОКАДНОГО ЛЕНИНГРАДА
Я, Ломакина Нина, родилась в 1939 году в Ленинграде. До войны у меня была семья: мама, папа, может быть. братья и сёстры. Наверное, я была счастливой, потому что жила в таком чудесном городе на Неве. В одно мгновение ничего этого не стало: началась война, город Ленинград был блокирован, родители погибли, а я оказалась в детском доме малютки №30 Свердловского района. Я не знаю, как умерли мои родители, возможно, отец погиб на фронте, а мать умерла от голода, отдавая мне последний кусок хлеба. В октябре 1942 года эвакуированных детей привезли в село Боровлянка Алтайского края. Нас поселили в старом бараке по улице Советской. Сейчас на этом месте находится двухэтажное здание, где разместилась леспромхозовская контора и столовая. В холодном бараке были сооружены нары, где мы спали. Помню девочек старше меня, которые играли со мной, а вот мальчиков было совсем мало. Мы постоянно ждали своих мам и надеялись, что они нас обязательно найдут. Все дети болели, поэтому всё время лежали в постели. Питание было скудное, наши воспитатели ходили по дворам, выпрашивая для нас продукты питания. Жители не отказывали, помогали чем могли, во многих семьях дети тоже голодали, ведь война не щадила никого. Я плохо помню события той жизни, но мне рассказывали, что я постоянно называла имя Андрюша. Кто он, я не знаю, может быть, так звали моего отца или брата. Впоследствии в свидетельстве о рождении записали отчество Андреевна в надежде, что со временем отыщутся родственники из Ленинграда. Однажды к нам пришли две женщины, среди которых была Паксеева Анна Тихоновна. Она была одета в белую кофточку с голубыми васильками и чёрную юбку. У неё была такая длинная коса. Сначала Анна Тихоновна подходила к старшим девочкам со словами: «Я ваша мама». Но девочки помнили своих мам и отвечали ей, что она не их мама. Потом Анна Тихоновна подошла ко мне и сказала: «Вот моя дочка, как долго я тебя искала». Я очень обрадовалась, что наконец-то мама меня нашла, бросилась к ней, и мы обе заплакали. Новая мама обняла меня, и я больше не захотела оставаться в детдоме. Меня одели в чёрное платье не по росту и обули в ботинки не по размеру, тогда все наши так ходили. Как только приёмная мама привела меня в свой дом, она сразу же на швейной машинке сшила для меня платьице из сатиновой наволочки, на ноги мои примерила какие-то туфельки, чему я была несказанно рада. С этого времени у меня был свой дом и своя семья, куда часто приходили мои детдомовские подружки. Мама Аня и её сестра Груня радушно их привечали, угощали варёной картошкой. Постепенно я стала привыкать к жизни в селе, но отношения с сельскими ребятишками складывались трудно. Мне было обидно, и я часто плакала от такой несправедливости. Летом детский дом перевели в другое село, многие воспитатели и нянечки уехали вместе с детьми. 23 октября 1943 года все документы на удочерение были готовы, и я стала Паксеевой Ниной Андреевной. Приёмные родители обязались перед поселковым Советом воспитать меня до совершеннолетия по всем правилам закона и опеки, что и благополучно выполнили. Впоследствии я вышла замуж за Смирнова Николая, получила профессию бухгалтера. Я работала бухгалтером, воспитывала дочерей Ольгу и Нину, которые подарили мне трех внуков, одну внучку и двух правнуков. В моей памяти часто всплывают картины проживания в детском доме, когда мы ходили с подружками на Комсомольское озеро, которое в данное время высохло и поросло травой. Когда я бываю на месте бывшего детского дома, то всегда плачу: 65 деток похоронены на сельском кладбище, где я часто навещаю их могилки. Вечная им память и покой. Воспоминания о детстве и пребывании в детском доме предстают в моей памяти не в радужном цвете. Всё мною уже пережито, но это никогда не забудется. Я не знаю, кем бы я была, если бы не та проклятая война, наверное, счастливой и любимой. Я благодарна всем, кто помог мне выжить в те страшные годы, и желаю никогда не испытать ужасов военного лихолетья, что пришлось пережить детям блокадного Ленинграда.
Ломакина-Смирнова Нина Андреевна с. Боровлянка
ЭТО ПАМЯТЬ СТУЧИТСЯ В МОЮ ДУШУ
Едва пробежав глазами первые строчки публикации о сооружении памятника в честь детей-блокадников корреспондента Бодаговой Анны в «Алтайской правде», я долго и горько плакала. Плакала о своей искалеченной судьбе, о том, что не помню лиц своих родителей, что живу без роду и племени, что не знаю своего настоящего имени. При рождении меня нарекли Лией, а при удочерении меня стали называть Лилией. Я оказалась среди ленинградских детей, которые в 1942 году были эвакуированы в с. Боровлянка Алтайского края. Мне было всего три года, поэтому я ничего не помню из той жизни, одно сплошное тёмное пятно. Я как будто родилась в Боровлянке, с неё и начинаются мои воспоминания. Первое, что я помню о себе: мы с подружками сидим у окна детского дома на деревянной лавке. День солнечный. Мы измеряем друг у друга коленные чашечки и спорим, у кого колени больше. Второе воспоминание самое волнительное в моей памяти: воспитательница построила нас в рядок лицом к двери, застеклённой в верхней части. Через стекло на нас смотрят какие-то люди, а потом открылась дверь, и мне сказали: «Лия, за тобой мама приехала!» Я кинулась на шею вошедшей в комнату женщине, крепко обняла её ручонками и уже больше не отпускала. Мама несла меня на руках, время от времени передавая своей сестре. Иногда я немножко сама бежала, но ноги мои плохо слушались, и я часто падала, но мне ничего не было страшно: ведь теперь со мной была моя мама! И только спустя некоторое время я стала задавать маме вопросы, на которые она, наверное, отвечала без всякого желания. Где у мамы кудри? (развились). Где её браслет? (потерялся). Почему она не красит губы? (помада закончилась). Где кожаное пальто папы? (порвалось)... Как молитву я твердила песню о том, как гитлеровцы удирают назад от Ленинграда. Может, эту песню сочинили в моей семье, потому что больше нигде я таких стихов не встречала:
Немца, румына и финна война в объятья взяла.
Их бьёт, трясёт, морозит и рвёт.
Гитлера войско от страха ревёт:
- Где же наша победа?
- Где Москва, Ленинград?
- Нам обещали, нас заверяли,
А мы удираем назад?!
Из Боровлянки меня привезли в с. Буланиха Зонального района. Мамой мне стала Казанина Василиса Игнатьевна, а её сестра Суворова Мария Игнатьевна — моей крестной матерью: именно она покрестила меня в Успенском соборе г. Бийска. Сердобольные жители села часто меня расспрашивали о прошлой жизни, и я им отвечала: «В городе бомбят и стреляют и нас убивают». Страх смерти был так велик, что я ещё долго, ложась спать, говорила: «Господи, хоть бы до завтра дожить!» Я была очень слаба и болезненна: у меня постоянно болели живот и голова, а за ухом было углубление от раны. Меня выходили, выучили и вывели в люди мои приёмные родители. Благодаря им, я закончила институт, но из-за их же опасения потерять меня я осталась без сведений о моей ленинградской семье. Однажды я увидела синенькую бумажку: «Свидетельство о рождении Журавлёвой Лии Петровны, 12 мая 1939 года рождения, место рождения г. Ленинград». Я чётко запомнила этот документ, потому что с детства обладала великолепной памятью, умела хорошо читать и запоминать прочитанное. Эта информация всю жизнь не выходит из моей памяти, также как и «Свидетельство об удочерении», которое состоялось не в Боровлянке, а почему-то в Савиновском или Соколовском детском доме. Моя приёмная мать была неграмотной и очень больной женщиной, поэтому моим воспитанием в основном занималась моя крёстная мать. Боясь потерять меня, они уничтожили документ об удочерении и ленинградское свидетельство о моём рождении: возможно, их напугал приезд из Ленинграда одного мужчины, который искал свою дочь в с. Буланиха. Кто это был? Возможно, мой отец? Именно после этого случая состоялся такой разговор с мамой:
- Лиля, если бы отыскался твой настоящий отец, ты поехала бы с ним?
- Да, конечно, поехала бы с ним, - ответила я.
- А как же я?» - взволнованно воскликнула мама.
- А мы взяли бы тебя с собой,- сказала я и обняла её за шею. На все мои запросы в Ленинград и детские дома Алтайского края я так и не получила никаких ответов. Так и живу под чужой фамилией и именем, а так хотелось бы приоткрыть завесу над тайной моей настоящей семьи, услышать от родных слова благодарности моим приёмным родителям Василисе Игнатьевне и Марии Игнатьевне, а также найти свои настоящие корни.
«В доме Ляпунова располагался спальный корпус. Сначала электричества не было, пользовались керосиновыми лампами, затем поставили электродвижок и появился свет. В детском доме было около 100 человек детей в 5-ти группах. Кроме воспитателей и их помощников, трудились швея, столяр, зоотехник, агроном, позднее – пчеловод, медицинский и музыкальный работники. … В лесу дети собирали чернику, малину, бруснику, из ягод варили варенье. Все были заняты в кружках: театральном, музыкальном, танцевальном, швейного и столярного дела, каждый выбирал занятия в соответствии со своими интересами. Дети очень любили молодых животных: телят, жеребят». (Из воспоминаний Игрюмовой Валентины Ивановны, бывшей воспитательницы детского дома).
Постепенно детский дом обзавёлся хозяйством: появились коровы, лошади. Летом 1943 года разбили огород: для своих нужд выращивали картофель, капусту, морковь, свёклу и другие овощи. Позже был заложен сад, в котором посажены кусты смородины, яблони и другие плодовые деревья. В конце 1940-х годов воспитанники завели даже собственную пасеку.
«У каждого отряда был свой участок в поле. Дети выращивали овощи, между отрядами организовывалось соревнование. Дети старались, ждали похвалы, все участки сверкали чистотой, выщипана была каждая травинка. В огромном посаженном саду тоже занимались отряды. Выращенные в саду кедры, первый урожай дали при директоре Виноградове». (Из воспоминаний Шаровой Марии Ивановны, бывшей воспитательницы детского дома).
В январе 1944 года советские войска прорвали блокаду Ленинграда. Дети, с тревогой и надеждой следившие за сообщениями с фронта, встретили эту весть с радостью и ликованием. До окончательной победы оставалось не многим более года. И вот наступило 9 мая 1945 года – такой долгожданный, замечательный, великий праздник – День Победы! Все – и взрослые и дети – плакали, смеялись, радовались. В детском доме были организованы праздничные мероприятия.
«В мае 1945 г. кто-то из взрослых сказал, что война закончилась. Все еще лежали, и в одну минуту наши комнаты наполнились криками радости и топаньем». (Из воспоминаний Шмоновой Нины Павловны, бывшей воспитанницы детского дома).
Летом 1945 года детский дом стал готовиться к реэвакуации. 2 июля состоялся прощальный вечер. Много было песен, сочиненных самими ребятами. Вот одна из них:
До свиданья, Княжево любимый. До свиданья, Ляпуновский дом, До свиданья, милые ребята, Завтра рано мы от вас уйдем. На заре, ребята, выходите Ленинградский провожать отряд. Вы без нас, ребята, не грустите. Может быть, вернемся мы назад. Мы приедем в наш любимый город. Будем письма часто вам писать. Только вас, ребята очень просим Никогда о нас не забывать.
Первая партия детей была отправлена в Ленинград на следующий день после прощального вечера. Воспитанники и воспитатели выехали на машинах на станцию Нея, во главе со своим директором Троепольской Е.А., которая сопровождала детей всё время эвакуации. Из книги приказов за 1945-51 гг. видно, что последняя группа ленинградцев выбыла в 1951 г. Некоторых детей забирали родственники, вернувшиеся с фронта отцы и братья, других усыновляли местные жители.
«Стали возвращаться с фронта отцы и приезжали за своими детьми. Приехал отец и моих подружек – сестёр Филипповых Марины и Оли. Мама у них умерла от голода». (Из воспоминаний Шмоновой Нины Павловны, бывшей воспитанницы детского дома).
«7 февраля 1946 г. в детдом пришла моя приёмная мать. По совету воспитательницы Надежды Васильевны Большаковой (сама она с Филина), мать её знала, решили взять именно меня. Хотя мне было уже 13 лет, но я была круглой сиротой. Шли пешком 10 км в длинном на вырост старом пальто и в мальчишеской шапке. 9 февраля, в воскресенье, были выборы в Верховный Совет и, когда оформляли документы на удочерение, решили, что днём моего рождения будет 9 февраля. Впервые за много лет я узнала вкус молока и ела досыта картофель». (Из воспоминаний Шмоновой Нины Павловны, бывшей воспитанницы детского дома).
«Прожила я в Княжеве недолго, так как меня нашёл брат, который со своей семьёй и авиационным заводом был эвакуирован в город Чкаловск. Осенью 1942 года он приехал в Княжево и забрал меня к себе в Чкаловск». (Из воспоминаний Аоненковой (Ивановой) Марии Фёдоровны, бывшей воспитанницы детского дома).
Нам, ныне живущим, сложно понять то, что пережило военное поколение. Можно только слушать рассказы тех, кто выжил, попытаться почувствовать то, что они пережили и понять, какие уроки они вынесли.
«Я – детдомовец! – говорю я, и в этом отношении имею определённые преимущества перед некоторыми учителями. Детдом воспитал в нас чувство товарищества, чувство коллектива, всеобщей ответственности друг за друга, ответственности за судьбу человека. А этому учитель вряд ли сумеет научиться по книгам». (Из воспоминаний А. Попова, бывшего воспитанника детского дома, а ныне учителя школы г. Костромы).
Читая и перелистывая книги о войне, знакомясь с документами и рассматривая фотографии, мы вспоминаем эту войну, оцениваем ту высокую планку гражданского долга, непоколебимой веры в Победу, веры в будущее страны, веры в её силу и правду. Всё чётче встаёт образ того великого подвига людей, наших соотечественников, граждан многонационального государства, отдававших всё за сохранение и развитие своей страны. В этом подвиге не было разделения по сословиям, национальности и возрасту, всё было направлено на защиту своей страны – своей Родины. Дети Великой Отечественной войны приняли на себя всю тяжесть этого времени, самые маленькие и слабые граждане страны оказались неимоверно сильны в этом противостоянии. Только с такими людьми у страны есть будущее. Человек без Родины и Отечества будет строить чужую страну, чужие города, будет работать на чужое благосостояние, жертвуя своей жизнью.
Важно не только помнить и хранить, но и учиться.
Дом усадьба генерала Ляпунова Николая Николаевича. Фото нач. XX в
КОСТРОМА – ДЕТЯМ БЛОКАДНОГО ЛЕНИНГРАДА Место проведения: Виртуальная выставка Время проведения: 26 января 2015 - 26 января 2015
Убийство, война и блокада В тяжёлый для Родины час Настигли детей Ленинграда – Обычных детей, вроде нас. Настигли за партою в школе И отняли мать и отца. От голода, страха и боли Забились ребячьи сердца... Ирина Ютяева
Невозможно без слёз и содрогания вспоминать о событиях Великой Отечественной войны, которые стали победной, героической и трагичной страницей истории нашего народа. Одним из таких событий явилась блокада Ленинграда, длившаяся долгих 900 дней смерти, голода, холода, бомбежек, отчаянья и мужества жителей города. Как известно, в отличие от Северной столицы, на территории современной Костромской области военных действий не проводилось. Главными задачами для её руководства и населения были обеспечение армии продовольствием и размещение около 11 тысяч эвакуированных людей. Особую заботу костромичи проявили к маленьким ленинградцам. В 1970–1980-е гг. сотрудником Отдела народного образования исполнительного комитета Костромского областного Совета депутатов трудящихся Н.В. Румянцевым были проанализированы сведения об эвакуации из г. Ленинграда и Ленинградской области детских дошкольных и школьных заведений в Костромскую область. Сведения обобщенные, к сожалению, не указан их источник. Эвакуация проходила с 1941 по 1943 гг. в несколько этапов. В результате, на территорию современной Костромской области было эвакуировано из г. Ленинграда детских домов – 37, детских садов – 28, детских яслей – 13, школ – 8, прочих учреждений – 19. Кроме того, в нашу область прибывали эвакуированные из городов Ленинградской области: Невеля, Пушкино, Колпино, Волхова, Паргалово, Стрельни, Ломоносовской, Пулково, Старой Руссы (ГАКО, ф. Р-2345, оп. 9, д. 1 а, л. 4-4 об.) Всего, по состоянию на 15.08.1944 из Ленинграда и области на территорию Костромской области прибыло 6604 ребенка, (по данным, собранным Н.В. Румянцевым) (ГАКО, ф. Р-2345, оп. 9, д. 1, л. 35). К сожалению, данных о количестве детей, расположенных в детских учреждениях г. Костромы, не выявлено. На тот же период, в Костроме были размещены Детский дом № 1 (контингент – 131, наличие на 15.08.1944 — 126; адрес Кострома, ул. Коммунаров (так в документе); им. КИМ (контингент – 137, наличие на 15.08.1944 — 123; адрес Кострома, ул. Сталина (ныне пр. Мира), д. 54; Костромской вспомогательный детский дом (контингент – 100, наличие на 15.08.1944 – 93; адрес Кострома, ул. Пятницкая, д. 30). Все указанные учреждения обозначены в графе «откуда прибыл» как местные (ГАКО, ф. Р-2345, оп. 9, д. 1 а, л. 5). Детские дома, эвакуированные из Ленинграда размещались, в том числе, на территории Костромского района: в с. Минское (Козловы горы), с. Чернопенье, д. Качалово, п/о Власть труда, д. Стрельниково, с. Саметь, с. Николо-Трестино, ус. Денисово.
На хранении в ОГКУ «Государственный архив Костромской области» в фонде Костромского областного отдела народного образования имеются списки детей, проживающих в детских домах области (в том числе эвакуированных из Ленинграда). Большая часть списков была составлена после окончания Великой Отечественной войны (1941 – 1945 гг.). Среди детей, поступивших в годы войны в детские дома, расположенные в г. Костроме имеются сведения о воспитанниках детского дома № 1, вспомогательного детского дома № 3, детского дома № 7. В основном, эвакуированные из Ленинграда дети поступали в детские дома Костромы из детских домов Костромского, Солигаличского, Антроповского и др. районов, куда они были направлены по путевкам областных отделов народного образования. Для справки сообщаем, что Костромская область была создана Указом Президиума Верховного Совета СССР от 13 августа 1944 г. №801/1 «Об образовании Костромской области в составе РСФСР». В ее состав вошли 26 районов: Антроповский, Буйский, Галичский, Костромской, Красносельский, Нейский, Нерехтский, Ореховский, Палкинский, Парфеньевский, Солигаличский, Судиславский, Сусанинский, Чухломский районы, 3 с/с из Любимского района Ярославской области; Кадыйский Макарьевский и Семеновский районы Ивановской области; Ивановский, Кологривский, Мантуровский, Межевской, Пыщугский и Шарьинский районы Горьковской области; Вохомский и Павинский районы Вологодской области.
1948 г. – Воспитанники детского дома с. Чернопенье Костромского района Костромской области (В-154-158) (В детский дом № 37 с. Чернопенье Костромского района Ярославской области (с 1944 г. – Костромской области) были эвакуированы дети детского дома № 28 г. Ленинграда).
Кое-какие документы, посвящённые эвакуированным из Ленинграда, можно найти и в этой экспозиции http://kosarchive.ru/expo30 .
В годы ВОВ на территории Красносельского района Костромской области находилось несколько детских домов, в которых были дети, эвакуированные из Ленинграда. Был такой детский дом и в с. Сидоровское.
Детский дом в с. Сидоровское. Дети, эвакуированные из блокадного Ленинграда (1944 год) .
Работники детского дома: в центре – Жимская О. А., директор, слева – Горохова Т. В., пионервожатая, справа – Савинова Е. Н., воспитатель.
Продолжая тему детского дома в с. Сидоровское Красносельского р-на Костромской области. Воспоминания бывшей воспитанницы Сидоровского детского дома Барминской Галины Евгеньевны.
«Ленинград – мой родной город, здесь я родилась в 1939 году. А в 1942 меня вместе с другими детьми эвакуировали в Подольский детский дом, что находился в Костромской области, потом в Гущинский, Исакиевский, Красносельский и, наконец, в последний – в селе Сидоровском. Моей учительницей была Анна Николаевна Вознесенская, у нее очень болели ноги, и мы с девочками ходили к ней, пропалывали грядки, поливали, помогали, чем только могли..."
«Очень хорошо помню, как летом 1942 привезли бедных и истощенных детей блокадного Ленинграда, почти дистрофиков, как разместили в местной школе. В коридоре и классах стоял неприятный запах. К началу 1942-43 учебного года для детского дома отремонтировали здание старой школы, в котором детский дом существовал до 1956 года. Первым его директором была представительная интеллигентная дама О.Жимская Педколлектив первого заезда состоял, в основном, из ленинградцев. Какой чудесный сад-огород разбили учителя и дети на высоком берегу за мостом узенькой в то время реки Шачи! Сами снабжали себя овощами, а взрослые научились варить конфеты — тянучки из сахарной свеклы. Так выживали и дети, и взрослые из блокадного города.
"Государство, как могло, заботилась о детях-сиротах. Ведь многие пробирались по дороге жизни, уехав в том, в чем застала их война. Приходилось начинать жить заново. Позади – страшные воспоминания, впереди – пустота. Счастливы были те, кто не попал под бомбежку по пути на большую землю. И вот такие «счастливые» оказались в Сидоровском. Появилась крыша над головой, но детдомовцам не хватало родительской ласки, поэтому они, как растение к свету, тянулись к любому проявлению добра.
В частности, в нашу семью с первых дней появления в селе детского дома стали наведываться по одиночке и группами маленькие сироты, так как они увидели в невысокой худощавой женщине, работавшей бухгалтером детского дома, добрую тетю Алю. Как сейчас вижу черноглазую Богомолову Женю, приятное личико Вали Яковлевой, худенькую Тоню (к сожалению, забыла ее фамилию)..."
В годы войны Кострома стала крупным образовательным центром для офицерского корпуса Красной армии. На Костромскую землю были эвакуированы из Ленинграда такие учебные учреждения, как Военно-транспортная академия, Ленинградское военно-инженерное училище, 3-е Ленинградское артиллерийское училище, а также Ленинградское Краснознаменное училище военных сообщений им. М.В. Фрунзе. Всего за годы войны эти учебные заведения подготовили и направили на фронт свыше 25 000 офицеров..... Эвакуированные училища оказывали помощь народному хозяйству области, об этом свидетельствует, например, датированная 21 октября 1941 года «Информация командования Военно-транспортной академии им. Кагановича в Костромской горком ВКП(б) и горисполком о выполнении задания по вывозке картофеля» [ГАНИКО, Ф.П-2. Оп.1. Д.605.Л.24] .
Все годы войны на Костромскую землю прибывали эшелоны с эвакуированными ленинградскими детьми. Не менее 10 000 юных ленинградцев обрели здесь свою вторую Родину. О пребывании эвакуированных детей из блокадного Ленинграда на Костромской земле свидетельствуют такие документы, как «Письмо секретаря РК ВКП(б) Нейского р-на с просьбой оказать помощь в приобретении музыкальных инструментов для детей рабочих ленинградского Кировского з-да, эвакуированных в Нейский интернат №28» [ГАНИКО, Ф.П-1018. Оп.3. Д.6. Л.9] за 11 февраля 1945 г.
Лишь в победном 1945 году ленинградские дети смогли вернуться домой. Об этом событии свидетельствует «Список детей и сотрудников детских домов Костромской области, реэвакуированных в г. Ленинград в июле 1945 года» [ГАНИКО, Ф.П-1018. Оп.3. Д.12.Л.3], датированный июлем 1945 года.
Комментарий модератора: Прошу прощения. Я помогаю только тем, кто сам обратился ко мне за помощью, или ищет информацию для своих мам,пап,бабушек, дедушек. В случае (а такие случаи регулярно бывают), когда просят за других посторонних людей, да ещё и на других сайтах, я не считаю себя вправе придти туда и "причинять добро". Если Вы сами можете помочь человеку, прочитав мою тему, то и хорошо. Или предложите ему обратиться ко мне лично.
А вот за то, что Вы разместили в этой теме гиперссылку на воспоминания, большая благодарность! Если кто-то заинтересуется этим детским домом - информацию найдет и на сайт Благовест выйдет.
UPD Mika, посмотрела нашу переписку. Вы все правильно делаете, и правильно запросы отправили. Но я так пока не поняла - пришли ли Вам ответы! В зависимости от этого, от текстов этих ответов, нужно действовать. дальше.
Что касается номера удостоверения - скорее всего, по нему можно было бы вычислить дату и номер поезда эвакуации, но я пока таких результатов не знаю. Информация может быть (а может не быть) только в архивах Санкт-Петербурга или в архиве того места, где эвакуированных распределяли на новое место жительства.
Дважды отправляла запрос по эвакуированным через портал Архивного комитета Санкт-Петербурга. Для первого запроса такой формат подходит, но мне, у которой уже накопилось прилично дополнительных данных, формат запроса через портал не подходит категорически.
Далее. Оба моих запроса по эвакуированным Архивный комитет перенаправил в ЦГА СПб.
--- evakdetei (знак собаки) yandex.ru (эвакуация детей)
nikolaevsk1851 (знак собаки) yandex.ru (Николаевск и Николаевский уезд Самарской губернии).
Нет никаких ответов пока, ниоткуда. Ни из КК, ни из архивов, ни с Алтая, куда я писала запрос по эвакуации.
Комментарий модератора: Mike иногда я ответы получала через несколько месяцев. Сейчас есть регламент - месяц на ответ. И все равно не отовсюду получаешь ответы вовремя. И ещё. Немаловажно. Вы живете в другой стране. Прибавляйте ещё время на это. И я Вам говорила о том, что не знаю регламент работы архивов с другими странами. Далее. Вы же в Архивный комитет написали только что - Вы хотите ответ на вопрос сразу? Так не получится. Далее. Вы свой личный кабинет просматривали на портале Архивного комитета Санкт-Петербурга? Там в разделе "Мои запросы" должны быть не только сами ответы, но собственно Ваша переписка с Архивным комитетом, начиная с той анкеты, которую Вы заполняли при запросе. Ну и последнее. Я не люблю это делать, но в Вашем случае рекомендую - позвоните в каждый архив, куда писали, и спросите о ходе своего запроса.
История административно-территориального деления Санкт-Петербурга - Петрограда - Ленинграда https://forum.vgd.ru/post/1329...#pp4791066