Интересные статьи

отрывок:

Пришла пора заняться нашими родными.
Первостепенный интерес вызывает именно самый далёкий из доступных для
генеалогического изучения XVII век. По многим причинам. Безусловно, наши
пращуры, жившие в послепетровские имперские времена, достойны любви и
уважения. Но порой доступная информация о них скуднее, чем о тех, кто жил в веке
XVII. Можно узнать имена «недавних» имперских, годы жизни, иногда причину
смерти. Изредка попадаются записи, что такой-то в такой-то год был рекрутирован.
© pereformat.ru
Можно даже встретить записи о переезде, а порой и о ссылке дальней родни в Сибирь
или на Кавказ. Можно узнать, какой собственностью владели наши предки во второй
половине XIX века - начале ХХ века. И всё. Об остальном приходится домысливать,
фантазировать. К тому же, во времена Петра I и позже жители Засечной черты
массово окрестьянивались правящими кругами. А в героическом XVII веке они были
служилыми людьми, отважными первопроходцами, богатырями-воинами. И в записях
о них не только имя, отчество и возраст. Можно найти запись о военном походе и о
выдаче жалования, или о владении и пользовании государевым ружьём. Здесь не
только имя и фамилия. Здесь подвиг. Да даже если и имя только. Ты открываешь для
себя этого Степана или Лукьяна и как будто слышишь его голос:
- Ну спасибо тебе, внучок! Давно ко мне никто не приходил, не интересовался.
Заждался я вас. Триста лет ждал. Не терпится о себе рассказать! Здравствуй, дорогой!
- Здравствуй, дедуля! - с трепетом отвечаешь ему.
А он тебе:
- Мне восемьдесят пять лет, служил я всю свою жизнь тяжёлую драгунскую
службу, застал я ещё Михаила Фёдоровича царя, сыну его служил, крест ему,
Алексею Михайловичу царю, целовал, в походы его ходил. А сын у меня Васятка, да
внуки Мишутка, да Ивашка, да ещё сын, да племянник... Все однодворцы. А сам я в
бою увечен правой рукой, да крив. Но готов ещо в строй, если понадоблюсь.
Замечательный русский и советский учёный-историк Загоровский Владимир
Павлович (я буду часто ссылаться на его труды в этой статье) - гуру по южнорусским
землям XVII века. В своём фундаментальном труде "Белгородская черта" он
сообщает, что в 20-е годы XVII века в Воронежском уезде проживало 18-20 тыс.
человек, в Белгородском 12-14 тыс. человек. О количестве населения Лебедянского
уезда, откуда родом предки Захара Прилепина, Загоровский не сообщает, но,
бесспорно, количество жителей серьёзно уступающего по площади Лебедянского
уезда не могло превышать количество жителей Воронежского уезда, да и
Белгородского тоже.
В общем, о приблизительном количестве тогдашнего населения Лебедянского
уезда в начале XVII века мы можем сделать выводы. Население всего Российского
государства в начале XVII века составляло по оценкам учёных около 10 млн. человек.
У ныне живущих людей расчётное количество предков, живших в начале XVII века,
то есть предков в пятнадцатом колене, составляет приблизительно 32,5 тыс. человек,
в шестнадцатом колене приблизительно 65 тыс. человек. Фактическое количество
предков в 15-16 колене, конечно, в разы меньше расчётного, из-за браков между
родственниками, начиная в основном с шестого, седьмого и так далее колен. Так у
А.С. Пушкина из-за родственных связей уже в четвёртом колене это соотношение в
генеалогическом древе составляет 87,5% - должно быть 16 предков, а на самом деле,
из-за того, что родители Пушкина приходились друг другу троюродными
родственниками, предков было 14. Генеалогическое древо великого поэта
рассматривается нами для наглядности в качестве хорошей иллюстрации. В пятом
колене вместо 32 предков у Пушкина имеется всего 26, то есть, соотношение
составляет примерно 81% - ещё одна родственная связь присутствует. С каждым
новым коленом, уходящим вглубь, расхождение расчётного количества предков и
реального в процентах должно только увеличиваться, то есть цифра в процентах
должна становиться меньше, или, как минимум, на начальном этапе оставаться на
предыдущем уровне. Если в шестом колене в древе А.С. Пушкина не добавился ещё
один брак между родственниками, то соотношение расчётного и реального
© pereformat.ru
количества предков должно остаться на уровне примерно 81%. Но в ближайших
последующих коленах процент неминуемо будет падать, и чем дальше, тем серьёзней.
В определённый момент произойдёт лавинообразное уменьшение реальных
предков. За одно-два тысячелетия реальное количество предков, на самом деле,
может стремиться к сотням, десяткам и единицам, в то время как расчётное
количество будет составлять какие-то немыслимые триллионы. Но за четыреста -
пятьсот лет, если отматывать от сегодняшнего дня, и 15-20 поколений, у каждого
человека всё-таки набирается несколько тысяч одновременно живших тогда
реальных, не расчётных, подчёркиваю, предков. Жизнь каждого из нас опирается на
их жизни, как мост или многоэтажный дом на фундаментные сваи. У каждого из нас
имеются, расходящиеся в разные стороны, тысячи корешков, они расходятся в своей
родной земле, в своём родном городе и селе и его окрестностях. И все они, тверские,
ярославские, вологодские, воронежские, белгородские, тульские, рязанские,
псковские, новгородские и составляют те самые 10 млн. наших общих предков -
население России начала XVII века. И эти корешки невероятным образом
переплетены, запутаны так, что не распутаешь, соединены, срощены.
Конечно же, почти у каждого человека выходят они за пределы царствагосударства (в нашем случае российского), и этноса (в нашем случае русского). Всё
как у любимого А.С. Пушкина. Только одну ниточку из ста удаётся распутать, если
удача улыбнётся. Другие - просто невозможно, не за что ухватиться. К примеру,
женщины в метрических документах чаще всего записывались без девичьей фамилии,
а иногда и без отчества. В некоторых ревизиях женщины не записаны вовсе. Бывает,
что никаких документов и упоминаний о человеке не получается найти. И тем
драгоценней разгаданная история, распутанная ниточка для исследователя. И чего
лукавить, вернувшиеся родные люди, снова обретшие имя, встроенные в место и
время, с государевым ружьём или без него, всё-таки дороже и роднее безымянных, к
которым не удаётся никак приблизиться и подобраться. Найденные драгуны и
рейтары подобны тем солдатам Великой Отечественной, чьи останки находят и
опознают поисковики под Ржевом и на Невском пяточке. Конечно, они безмерно
дороги своим потомкам и тем, кто их нашёл.
Получается, что предки каждого из нас составляют, по самым осторожным
оценкам, одну пятитысячную, да пусть даже одну десятитысячную часть от населения
России времён Смуты. По крайней мере, это касается тех, чьи предки не "сидели"
четыреста лет на одном месте в малонаселённом районе. Это степень нашей
вовлечённости в исторические события того времени. Во времена Ивана Грозного
вовлечённость наших предков в исторические события ещё выше, во времена Ивана
III гораздо выше. А во времена Дмитрия Донского? Каждый десятый или каждый
сотый живший тогда на русской земле приходится предком каждому современному
русскому человеку? Посчитать невозможно и приблизительно сказать очень трудно.
А во времена Ярослава Мудрого? Даже страшно подумать сколько - ведь на триллион
расчётных предков приходится несколько миллионов человек (точно никто не знает и
не узнает сколько на самом деле), которые населяли княжества так называемой
Киевской Руси.
Вернёмся во времена Смуты. Не каждый из нас прямой потомок или близкий
родственник Минина или Пожарского или других героев. У Минина с Пожарским
было ополчение, состоящее из простых, рядовых и сегодня забытых героев. Наши
родные люди - они там, в ополчении, в осадном войске, в походах Ивана Грозного. И
© pereformat.ru
в более ранних походах они неизбежно должны быть, только подтверждающие
документы найти невозможно.
Итак, подытожим, каждый из нас имеет несколько тысяч человек предков
обоего пола, живших в начале XVII века. То есть, рассматривая конкретный случай с
предками Захара Прилепина, можно сделать вывод, что если не весь уезд, то
население ближайших от родового села сёл и деревень, а уж тем более большая часть
население самого села, в данном случае села Каликина, в начале XVII века, за
исключением, пожалуй, тех людей, кто не оставил потомства, должно быть связано
прямыми родственными связями с ныне живущим человеком, в нашем случае с
Захаром Прилепиным. Хотя те, кто не оставил потомства, были братьями и сёстрами
тех, кто потомство оставил. Они, те, чей род пресёкся, тоже имеются родственные
связи с ныне живущими людьми. И все нынешние жители села Каликина, чьи предки
жили здесь на протяжении столетий, на практике 99% жителей, как не крути, Захару
кровная родня. Кто в пятом колене, кто в десятом, кто в пятнадцатом. Жители
соседних сёл, и люди, чьи предки веками жили в соседних с Каликино сёлах, в
меньшей степени, но тоже приходятся ему кровной роднёй. Даже если мужская
родовая линия триста лет безвылазно «живёт» на территории одного села, женщины -
невесты и жёны из соседних сёл и городов - раскручивают карусель, которая и
увеличивает ареал расхождения родовых корней.

http://pereformat.ru/wp-conten...agoons.pdf

СМУТНЫЕ BPEMEHА(отрывок - на сайте полная версия)

А.Губин

ИСТОРИЧЕСКАЯ ЭКСКУРСИЯ
Как-то странно получилось, что в относительно небольшом промежутке времени, на стыке 16 и 17 веков, в соседствующих странах - Пруссии, Польше, России - произошли события, поражающие своей схожестью. Словно роковой вихрь пронесся по смежным государствам, нарушив устоявшийся ход событий. Поневоле начинаешь задумываться над феноменами удивительных совпадений. В хаосе случайностей проявляется историческая закономерность.

Впрочем, судите сами. В Пруссии в 1568 году скончался достойный герцог Альбрехт Гогенцоллерн и с его смертью увяла жизнеспособная мужская наследственная линия. В Польше в 1572 году умер последний король из мужского колена Ягеллонов - Сигизмунд II. На Руси в 1584 году преставился царь Иван Грозный, оставив на троне последнего царствующего Рюриковича - блаженного Федора Иоановича. Таким образом, к концу 16 века в Пруссии, в Польше и на Руси возникла внутренняя политическая нестабильность, которую удалось преодолеть спустя некоторое время. На фоне такой похожей канвы, упомянутые страны связывали сложные межгосударственные отношения. В орбиту дипломатии «пера и канонерок» втягивались другие страны: Бранденбург, Швеция, Франция...

Попробуем поподробнее взглянуть на «смутные времена» в истории трех сопредельных стран, не претендуя, впрочем, на глубокий анализ событий. Перед нами пройдет череда исторических личностей, которые, либо делали историю, либо история управляла их действиями.

https://www.klgd.ru/city/histo..._version=Y

УКЛАД ХОЗЯЙСТВА И ТОРГОВЛЯ В РЫЛЬСКОМ КРАЕ
В XVII ВЕКЕ
отсюда http://old-kursk.ru/book/rylsk/page162.html

В XVII веке преобладающая часть населения Рыльского и Курского краев состояла из мелких служилых людей. Рыльский уезд пополнялся переселенцами — черкасами и новгород-северцами, большинство из которых были определены для несения государевой военной службы.

Мелкие служилые люди, находясь на государственной службе, получали вознаграждение, зависящее от сословия и характера несения службы. Военные люди разделялись на служилых людей «по прибору» и служилых «по отечеству». Служилые люди «по прибору» получали за службу землю в групповое пользование и владели ею сообща «вопче со товарищи». Служилые люди «по отечеству», в основном «дети боярские», получали землю в оклад, и земля их передавалась по наследству. Поместный оклад составлял 100—150 четвертей земли. Служилые люди являлись феодалами. «Приборным» людям количество земли выделялось в зависимости от рода несения службы: казакам — 20—30 четвертей, пушкарям -15—20 четвертей, стрельцам — 8 четвертей и т.д.

Кому и в каком количестве выдавалась земля под дворы и пашню, а также лесные угодья, говорится в писцовой книге Рыльского уезда о землях и населении дер. Груни за 1625—1626 гг.: «Всего в этой деревне Груни пушкерских, и воротничных, и казённых кузнецов дворов» и дворовых мест тридцать два двора, а под дворами и дворовыми усадьбами с огороды и со гуменьники двадцать десятин. А по письму и мере в той деревне Груни сверх их дач и тех четвертей, что отписаны на великих государей, прибыло пашни паханые и перелогу, и дикого поля, и дубровы на пашне добрые земли шестьдесят пять четвертей в поли, а в дву по тому ж(*). И те примерные четверти отданы служилым и новоприборным пушкарем, и воротником, и казённым кузнецом по десяти четвертей человеку, воротником по пяти четвертей человеку... А сенными покосы и лесными угодьи владеть им Фролку Шелехову с товары-щи вопче (совместно — Н.Ч.) с рыльскими пушкари с Ондрюшкою Лагутиным с товарыщи и в той же деревне Груни».

В писцовой книге Рыльского уезда, составленной в 1685 году, имеется запись помещиков, получивших землю за несение службы в «оклад». «За рыляны за Офонасьем, да за Ондреем Семёновыми детьми Старостина по выписям с отказных книг 7184 (1676 — Н.Ч.) года дано отца их да брата их поместье Старостина Жеребей деревни Карповой Старостине Семёнове тож, а в ней их двор помещиков да крестьянских и бобыльских дворов (далее перечисляются имена — Н.Ч.) в них 65 человек, а за ними пашни паханные добрые 124 четверти в поле, а в дву по тому ж» (означает — в трех полях — Н.Ч.)[90].

В исторических документах того времени записаны некоторые случаи перехода служилых людей из службы «по прибору» в службу «по отечеству», т.е. на постоянную службу до старости. Затем дело продолжал сын или близкий родственник, и так из поколения в поколение. Таким образом увеличивалось число дворянского сословия.

В писцовой книге, составленной с целью учета населения, зафиксированы земельные наделы военно-служилого населения и названия населенных пунктов. Многие села существуют в настоящее время и сохранили свои исторические названия: Гнеушево, Волобуево, Журятино, Боброво, Висколь, Волынка, Березники, Жилино, Кулига, Ишутино и другие — всего 40 сел из ста Рыльского уезда, основанных во второй половине семнадцатого века. Большинство названий сел носят имена или фамилии землевладельцев, в дальнейшем ставших крупными помещиками и дворянами.

Плодородные земли и благоприятные климатические условия способствовали тому, что в Рыльском крае развивались земледелие, садоводство и пчеловодство, а также получает распространение кустарное производство по переработке сырья. В Рыльске трепали коноплю и изготавливали веревки, канаты, ткали холсты; производили деготь, свечи, роговые гребенки; шили овчинные шубы, шапки, рукавицы, зипуны (сермяжные); выделывали кожи, топили жир.

В товарно-денежные отношения были вовлечены ремесленники, мелкие землевладельцы и духовенство. Так, в таможенной книге г. Курска о товарах, привезенных на продажу в Курск, сказано, что в 1624 году из Рыльска монастырские крестьяне привезли на торг в Курск яблоки и мед. А в 1647 году монастырские крестьяне и пушкари привезли на продажу: масло, сукно, деготь, полотно, селитру, ножи, иглы, чекмени и заняли 14 торговых мест (лавки, полки)[91].

Интересные сведения о количестве торговых и оброчных мест имеются в Писцовой книге г. Рыльска (1624—1625): «И всего в Рыльске сорок одна лавка с полулавкою, да семь мест лавочных, да двадцать скамей, да место скамейное, да три полки, да стол, да пять харчевень, да место харчевное, да восемь человек Северского городка сведенцев, которые изоброчены оброком в прошлом 128-ом году, да девять мест оброчных, да сад, да восемь кузниц, да мельничное место прудища и в реке Рыле рыбная ловля и бобровые гоны, плеса, и колодези, и затоны, да три бани, да два места банных.

И всего в Рыльске с лавок и скамей, и с полков, и с харчевен, и Северского Новогородка и разных городов сведенцев, и с мест дворовых, и саду, и с кузниц, и с места мельничного, и з бань, и с мест банных старово и новоприбылово оброку пятьдесят восемь рублей тридцать два алтына по две деньги да пошлин два рубли тринадцать алтын четыре деньги. И обоего оброку и пошлин шестьдесят один рубль двенадцать алтын полденьги. А тот де с них оброк емлют воеводы в съезжую избу ежегод»[92].

Большой оброк за угодья платил и Рыльскпн Николаевский монастырь. А угодья он имел большие, не только земельные, но и речные. В писцовой книге Рыльского уезда от 17-го октября 1684 года говорится: «Писано, и мерено, и межевано Николаевского монастыря Волынские пустыни, что к Рыльску за посады на реке Рыле, да на озере Мочалище усть речки Волынки за игуменом Романом з братьею по книгам письма и меры Петра Мусорского да подьячего Гаврила Федорова 136-го и 137-го году (1628— 1629 гг. — Н.Ч.) в Рыльску на посаде в Большом остроге церковное место, что была церковь живоначальные Троицы по стороне Савинской месте Шамарина... да три озерка: озерко Долгое на реке на Семи, усть речки Рылы, да озерко под белыми берегами Борщовка с двумя закоты, да рыбная ловля в речке Волынке с вешнею полою водою и с притоки и с нерестовищи, рыбная ж ловля в реке Рыле от мельницы и от мосту половина реки Рылы вверх по реке Рыле правая сторона плеса, и затоны, и колодези, и бобровые гоны по Путивльский уезд по усти речки Каменки, а оброку с тое мельницы, и с рыбные ловли, и з бобровых гонов платит в приказ Большого Дворца пять рублев двадцать один алтын полпеты деньги на год»[93].

Далее в писцовой книге идет перечисление речных угодий, в которые входит вся левая сторона реки Рыло и реки Сейм до Капыстичей — «по Копыстицкое городище». В этом документе имеется интересная для рылян деталь: в то время граница Путивльского уезда находилась в 18 километрах от Рыльска, проходила по устью речки Каменки.

В первой половине ХVII века экономическое и правовое положение населения в Курском крае начало резко ухудшаться. Росло закрепощение народных масс. Большие полномочия и привилегии получили монастырские власти. Начались споры и столкновения землевладельцев, что отражалось на положении крестьян и холопов.

Ухудшилась жизнь жителей посадов и монастырских слобод. Уменьшалось жалование всем служилым людям, в том числе и казакам. В народе кипело недовольство, нередко возникали бунты. Поэтому, когда в 1646 году правительство объявило набор «охочих людей» для поселения на Дону «в помощь Войску Донскому всяких охочих вольных людей и их тягла», рыльские, севские, путивльские, курские крестьяне, посадские жители и казаки хлынули на Дон. Многие крестьяне и холопы бежали от своих помещиков, и вскоре на Дон прибыло более тысячи человек.

Таким образом, жизнь донских казаков была тесно связана с Рыльском и другими посеймскими городами. Казакам разрешалось беспошлинно закупать в наших краях хлеб, крупу и другие товары.

Рыляне и сами ездили торговать на Дону, где жили не только их товарищи, но и родственники.

Еще в 1615 году царь и государь всея Руси Михаил Федорович Романов в своей грамоте разрешил беспошлинную торговлю в пограничных городах: Курске, Рыльске, Путивле и других. В грамоте говорится: «И мы вас, атаманов и казаков, за ваши многия службы к нам, пожаловали, велели вам в Наши украинные городы со всеми вашими товарами и без товаров к родимым вашим ездити и с ними видитися довольно»[94].

Торговали рыляне и с западными странами, в том числе с Литвой, о чем гласит челобитная Рыльского воеводы А. Солнцева царю о разрешении рыльским купцам торговать с Литвой: «Государю, царю и великому князю Алексею Михайловичю всеа Русии холоп твой Андрюшка Солнцов челом бьёт. В нынешнем, государь, во 157 году (1649 г. - Н.Ч.) в декабре и генваре месяцех в розных числах пришод в Рыльску в съезжую избу, бьют челом тебе государю, царю и великому князю Алексею Михайловичю всеа Русии, а мне, холопу твоему, подают челобитные рыляне торговые всяких чинов служилые люди, а в челобитье, государь, своём они пишут, что б ты, государь, пожаловал велел их из Рыльска за рубеж в литовскую землю отпустить с продажною солью и с хлебом, а ис порубежных твоих государевых городов воиводы многих твоих государевых торговых всяких людей за рубеж в литовскую землю с продажною солью и с хлебом отпускают, а я холоп твой бес твоиво государева указу из Рыльска за рубеж ... отпускать не смею»[95].

В конце XVII века в Рыльске быстрыми темпами стала развиваться торговля. Рыльские купцы вели торговлю в различных городах Белоруссии и Украины. Русское правительство содействовало развитию торговых и экономических отношений с братскими народами и разрешало украинским и белорусским купцам вести «повольную» торговлю. Этим правом пользовались и польские купцы. В Рыльске, и вообще в Курском крае, строились гостиные дворы, лавки, склады. Рыльский рынок изобиловал товарами: сухой и свежей рыбой, солью, жиром говяжьим, медом, яблоками и орехами, коноплей, рожью и овсом, дегтем, пенькой. Ремесленники продавали кузнечные и столярные изделия, бочки, сани, холсты, швейные изделия, домашнюю утварь местного производства и другие товары, необходимые в быту. Занимались торговлей и служилые люди, в челобитной царю от 7 марта 1654 года говорится: «В Рыльске пушкари и затинщики в лавках сидят и торговыми всякими промыслами промышляют»[96].

В эти годы многие служилые люди, не желая покидать свои родные места и состоять на военной службе, стали заниматься торговлей и переходить в купеческое сословие.

В 1678 году «по Указу великого государя царя и великого князя Федора Алексеевича всеа Великия и Малыя и Белыя России, самодержца и по грамотам ис приказу Большие казны велено ис пушкарей быть в Гостиной сотни, а живут они в Рыльску:
Герасим Шелехов з детьми
Михайла Хорланов з детьми
Григорий Лагутин з детьми
Федор Секера з детьми
Михайла да Матвей Кричевцов
Иван Мурзин з братом
Федор Мальцов з детьми
Федор Кожевников з братом».

Другая царская грамота датируется 1689 годом и содержит сведения о переводе «из воротников в Гостиную сотню:
Петр да Степан Кричевцовы
Аким Абакумов
ис пушкарей:
Иван Залатарев з братом
Иван да Алексей Лагутины
ис пушкарей в кодашевцы:
Василий Мильков з детьми
Иван Колосов з детьми»[97].

Многие потомки этих купцов стали почетными гражданами города Рыльска, известными не только в Курской губернии, но и в России. Это купцы Шелеховы, Филимоновы, Мальцевы, Харламовы, а также купцы III гильдии Секерины, Кожевниковы, Золотаревы, Кричевцовы, Абакумовы и другие, купеческий род которых берет свое начало еще в XVII веке. Только никто из казаков не покинул воинскую службу. Они продолжали верно служить и крепко стоять за православную веру, царя и Отечество.

В первой половине XVII века в Курский край хлынула новая волна казаков-переселенцев. Но теперь они уже селились не хуторами и однодворками, а строили города-крепости после возведения оборонительной линии, протянувшейся от Хотомышска до Тамбова и включавшей в себя ряд крупных крепостей — Белгород, Острогожск, Урыв, Воронеж, Усмань, Козлов и других. В курском крае на важных стратегических направлениях начали строить новые города, для глубокой обороны и обеспечения подкрепления живой силой и снабжения передовой линии Белгородского вала. В эти годы были построены города Обоянь, Сумы, казачий сотенный город Мирополье (Миропилля) и соседний с Рыльским уездом город Суджа.

«...Город Суджа построен на реке Судже, на татарской сакме (шляхе), промеж речки Олынанки и Гусиного болота... Округ города Суджи — вал земляной в вышину полусажени, а по тому валу оставлены столбы дубовые, и забрана стена высотой в сажень. Около того валу и забору выкопан ров глубиной сажень...

...А всего в новом городе Судже служилых казаков, мещан и пашенных мужиков — 700 человек. Детей их, и братий и племянников, которые в возрасте и недорослей 687 человек. А стоит сей град на среднем татарском шляху от Золоконского шляха (автотрасса Суджа—Коренево—Рыльск), что с рыльской и путивльской стороны речки Локны в 8-ми верстах...»[98].

Позже Суджа станет сотенным городом Сумского казачьего полка(**).

ПРИМЕЧАНИЯ:
* «А в дву по тому ж» — наличие одинакового количества земли в трех полях.

** Город Суджа находится от Рыльска в 40 километрах, от Обояни - в 40 км; от Курска - 80 км; от Путивля - 70 км; от Сум - в 30 километрах.

Дворяне-помещики: рождение нового сословия. Правовые расследования РАПСИ

Теги: Александр Минжуренко, Россия

отсюда http://rapsinews.ru/incident_p...73707.html

История изменений статуса дворян может служить символом зарождения единых правовых норм и распространения их на все слои общества. О трансформациях связки прав и обязанностей дворян и крестьян как прообразе правовых взаимоотношений привилегированных сословий и общества в формирующемся государстве рассказывает в шестом эпизоде своего расследования кандидат исторических наук, депутат Госдумы первого созыва Александр Минжуренко.

История русского дворянства интересна в правовом аспекте тем, что в течение всей эпохи феодализма права дворян расширялись и неуклонно возрастали по восходящей. И это при том, что права других основных сословий русского общества – крестьян и бояр – настолько же неуклонно сокращались.

Объясняется это, видимо, тем, что дворяне явились атрибутом монархии и инструментом ее укрепления. Если крестьяне, ремесленники, купцы и бояре были в древности экономически независимыми от великих князей, то дворяне – то сословие, которое являлось производным от власти великих князей и полностью зависело экономически и во всех других отношениях от монарха.

Оно было неразрывно связано с государем, став его продолжением и руками. Поэтому укрепление монархии вплоть до стадии абсолютизма и рост прав дворян – два процесса с высоким процентом положительной корреляции. Можно сказать, что это вообще единый процесс.

Сами дворяне изначально являлись людьми, обслуживавшими княжеский «двор». Они брались на службу князем для выполнения различных административных, судебных и иных поручений. Их появление и обособление как отдельной социально-правовой группы датируется XII веком.

Но уже в «Русской правде» - первом своде законов Древней Руси, права княжеских слуг и порученцев защищаются особо. Так, «за убитого смерда или холопа» убийца должен был заплатить 5 гривен, а «убьет муж мужа…то 40 гривен за убитого». Но если будут убиты люди князя, то наказание за этого устанавливалось более строгое: «А за княжеского тиуна 80 гривен, а за старшего конюха при стаде также 80 гривен, как постановил Изяслав, когда дорогобужцы убили его конюха». А 80 гривен по тем временам были целым состоянием.

Бояре тоже служили князю, но, во-первых, обладали большим объемом прав, во-вторых, занимали более высокие должности, а, в-третьих, имели в собственности большие земельные владения, передаваемые по наследству. Поэтому дворян того времени можно определить как низшую часть военно-служилого сословия, составлявшую двор князя. Кстати, и крупные бояре тоже обзаводились такими же служилыми людьми при своем дворе.

В XII-XIII веках дворяне оставались «придворными» людьми, не отлучались со двора и кормились буквально из рук князя, получая часть собираемой ими дани и некоторое жалованье. Поэтому для этого времени их ошибочно заносить в класс феодалов, т.е. земельных собственников, что встречается в литературе. Дворяне в большинстве своем пока не имели прав на земельные угодья.

И только в XIV веке произошло резкое расширение прав дворян. Они стали получать за службу земельные поместья, отсюда и второе название данного класса – помещики. Однако, в правовом смысле дворяне в земельных отношениях не сравнялись с боярами.

Помещики не получали право собственности на полученные от великого князя земельные угодья. Поместье было всего лишь разновидностью жалованья служилому человеку. Он должен был кормиться и снаряжаться за счет феодальных поборов с крестьян, проживавших на его землях.

Это было условное землевладение: на условиях службы и на время службы. Соответственно, помещик не мог продавать, менять, дарить и передавать по наследству полученные земли. Прекращая служить князю или царю, дворянин немедленно лишался поместья.

Основной формой службы дворян, кроме исполнения придворных, управленческих и административных обязанностей, являлась военная служба. Помещик по первому приказу великого князя должен был явиться в войска «конно, людно и оружно», т.е. будучи на коне в полагающихся доспехах, с полным набором оружия и сопровождаемый своими вооруженными слугами и холопами.

Рассматривая связку прав и обязанностей дворян и крестьян в правовом аспекте можно считать, что крестьяне не просто исполняли феодальные повинности по отношению к помещику, но и тем самым выполняли обязанности перед государством, обеспечивая всем необходимым воинов монарха.

Такой взгляд поможет нам понять причины правового «вмешательства» государства в отношения дворян и крестьян. Речь идет о причинах появления и утверждения крепостного права. Конфликты в помещичьих усадьбах и бегство крестьян от помещиков было не просто частным делом участников этого процесса. Ведь крестьяне своим уходом фактически отказывались содержать, снабжать и вооружать казенного служилого человека, т.е. тем самым совершали деяния, объективно направленные против государственных интересов.

В архивах сохранились челобитные дворян царю, в которых они жаловались на то, что из-за бегства крестьян из их поместий они не имеют возможности купить боевого коня, меч и вообще не могут содержать свою семью. Действительно, уходя от феодальных поборов, крестьяне порой целыми деревнями полностью покидали владения отдельных помещиков, оставляя их без средств к существованию и подрывая тем самым обороноспособность государства.

Поэтому государство, законодательно защищая права дворян на эксплуатацию крестьян, действовало в своих интересах. Следовательно, обязательства крестьян по отношению к помещикам можно рассматривать и как исполнение ими одновременно государственных повинностей. А тот же натуральный или денежный оброк, выплачиваемый крестьянами своим хозяевам, очень похож, по сути и назначению, на налог на содержание армии.

Правомерность такой оценки сложных поземельных отношений между государством, помещиками и крестьянами подтверждается, на наш взгляд, тем, что первые акты закрепощения крестьян не делали их собственностью дворян. И прикрепляло государство земледельцев не к конкретным помещикам, а делало их «крепкими земле», т.е. они были обязаны оставаться на прежнем месте поселения и возделывать отведенные им земельные наделы. И это логично: земля ведь не являлась собственностью дворянина и поместье в принципе могло сменить хозяина.Впервые в законодательных актах термин «поместье» упоминается в Судебнике Ивана III 1497 года для обозначения особого вида условного землевладения, выдаваемого за выполнение государственной службы. В этом же документе также впервые содержится положение, регламентирующее начавшееся закрепощение крестьян. Это было сделано явно по многочисленным и настоятельным просьбам дворян.

Отныне помещики получали право удерживать крестьян на своих землях в течение всего цикла сельскохозяйственных работ. И только по окончании всех сельхозработ в течение двух недель: неделю до Юрьева дня – 26 ноября – и неделю после него, крестьянин мог уйти от своего хозяина.

При этом помещик имел право взыскать с земледельца плату за пользование земельными угодьями – «пожилое». Размер этой пошлины составлял 1 рубль в местностях, удаленных от леса, и полтину в лесистых местах (для справки: в то время один рубль стоила корова или лошадь).

Ко времени правления Ивана III относятся и другие акты, согласно которым права помещиков-дворян получают несколько более четкое очертание. Именно в это время поместное владение стало складываться в стройную и сложную систему, начали вырабатываться точные правила раздачи казённых земель в поместное владение служилым людям. Эти правила стали необходимы в ходе увеличившегося набора служилых людей и при усиленной раздаче им казённых земель.

Таким образом, в правовом отношении русское дворянство было весьма похожим на рыцарей в классическом западноевропейском феодализме. Поместная система была направлена на обеспечение и усиление войска в тех условиях, когда уровень социально-экономического развития страны пока не позволял централизованно содержать и оснащать армию.

Права дворян еще не были внятно прописаны в законодательных актах, и решения относительно представителей этого сословия принимались на базе сложившихся с XII века обычаев, т.е. отношения дворян с государством и с крестьянами регулировались в основном нормами обычного права. По объему своих прав дворяне занимали привилегированное положение, но уступали в этом высшему слою феодалов – боярам-вотчинникам.

Пушкины уйдут в историю.

Род Пушкиных близок к пресечению — последний носитель великой фамилии остался бездетным.
«Могу сказать, что у меня двоюродный брат — он последний, который носит фамилию Пушкин. Его зовут Александр Пушкин, он женат. И у него нет детей и не будет», — рассказал барон Александр Гревениц, прямой потомок великого поэта Александра Пушкина.
«Значит, род Пушкиных кончается, никто не сможет носить фамилию Пушкина», — признал барон.
Александр Гревениц – прямой потомок Пушкина в седьмом колене: его дед был женат на правнучке поэта, уточняет РИА «Новости».
Род Пушкиных – один из древнейших в России. Он происходит от легендарного выходца «иземец» «мужа честна» Ратши. По легенде, Ратша был дружинником Александра Невского и погиб в Невской битве.
Потомок этого витязя в седьмом колене Григорий Александрович получил прозвище Пушка. Его сын Константин Пушкин уже передавал фамилию потомкам. Александр Сергеевич был его потомком в двенадцатом колене.
Вопреки распространенному заблуждению, «арап Петра Великого» Ибрагим Абрамович Ганнибал был не прямым предком великого поэта по мужской линии, а приходился дедом его матери. Мама Александра Сергеевича в девичестве носила фамилию деда и отца: Надежда Осиповна Ганнибал.
Бабушка великого поэта по материнской линии, Мария Алексеевна Пушкина, была княжеской крови, являясь дальним потомком четвертого сына Ярослава Мудрого, киевского князя Всеволода Ярославовича, который первым носил титул «князя всея Руси».
Любопытно, что жена Александра Сергеевича, Наталья Гончарова, по женской линии вела родословную от третьего сына Ярослава Мудрого — Святослава, предшественника своего брата на киевском престоле.
Таким образом, в детях Александра Сергеевича и Натальи Николаевны сошлись две ветви потомков Ярослава Мудрого.
Александр Александрович Пушкин — праправнук поэта, его последний потомок по мужской линии родился и прожиавет в Бельгии. По образованию инженер-электронщик, меценат и общественный деятель, председатель Союза русских дворян Бельгии, сопредседатель Международного благотворительного фонда им. А. С. Пушкина. В сентябре 2022 года он отметит 80-летний юбилей.

https://pobedarf.ru/2022/01/06...t4z8Xgwo9E