Село ШУМОВКА Симбирского уезда.

НАСЕЛЕНИЕ

В 1780 году, году образования Симбирского наместничества, в Шумовке отмечают помещиковых крестьян и 2 владельческих малороссиян. Помещиковые, по всей вероятности, - привезенные из русских вотчин изначально и иногда переводимые из одной вотчины в другую впоследствии, - русские. Продолжился ли род малороссиян в Шумовке?

«Шумовка, как и Ундоры сбродное селение. В документах, изданных мною, упоминаются Шумовской Слободы казаки. Действительно, и здесь есть предание, что коренные Шумовцы были когда-то казаками, к которым потом приходили различные поселенцы: мордва, татары, чуваши и, даже, как говорят, цыгане» (1868 г.)

«Говорит предание, что село Шумовка образовалось первоначально из чуваш и мордвы, - тип этого народа можно заметить в некоторых жителях села; старожилы указывают на такия семейства, доселе существующия».(1875)
Раз на них можно указать, значит, они к этому времени сохранили свою национальность, культуру, быт, и браки внутри села заключали, наверно, с представителями своей национальности.

«Жители села (все русские, православные)…» (1896 г.)

«Старики рассказывают, что у князей Голицыных были заводы на Урале, откуда они присылали в Шумовку рабочих, в чем-либо провинившихся, почему население Шумовки стало разноплеменным и крайне буйным. Прежде опасно было проезжать через Шумовку (стоящую и поныне на большой Казанской дороге), потому что местные крестьяне нападали на проезжавших и грабили их. Разноплеменность же населения заметна здесь и в настоящее время, так как среди великорусов есть не мало обрусевших чуваш, мордвы и цыган. Эти инородцы прежде были почти сплошь землекопами, каковой промысел процветал в Шумовке и только последнее время стал заметно падать». (М.,1903).

К сожалению, самыми старыми по Шумовке являются две метрические книги: за 1864 и 1865 год, и кто здесь был из сосланных и, может быть, так и остался здесь, мы не знаем. В МК 1865 г. нашлась запись, доказывающая, что, действительно, здесь жили люди с Урала.

Брак №5 от 16 мая 1865 года.

Жених: Пермской губ., Оханского уезда Нытвенского завода Мастеровой Николай Васильев Аксенов, православный, вторым браком. 28 лет.
Невеста: Той же губернии Пашийского завода умершего ремесленника Ильи Красильникова дочь девица Елена, 19 лет.
Поручители: По женихе: с. Шумовки крестьяне Иван Григорьев и Семен Семенов <Просвирновы>, а по невесте: Нытвенского Завода Ремесленник Пантелей Васильев и Пашийского Завода Николай Ильин Красильников.

В Исповедной ведомости 1866 года их семья записана среди временно проживающих мещан. Николаю Васильевичу 30 лет, Елене Ильиничне – 20. У них трое детей: Степан, 8 лет, Григорий, 5 лет (видимо, дети от первого брака Николая Васильевича) и Александра, 4 месяцев.

В более поздних МК таких фамилий не помню.

ЗАНЯТИЯ ШУМОВЦЕВ

«Шумовское крестьянское общество перешло в 1862 г. на дарственный надел, получив на 833 ревизских души (255 дворов) по одной десятине удобной земли на душу. Затем, в 1886 году общество купило у графини Остен-Сакен 1320 десятин пашни и в настоящее время, при населении в 2176 душ (1053 муж. и 1123 жен.), на 321 двор, пользуется 2153 дес. удобной земли (усадебной 238 дес. 98 саж., пашни 1728 дес. 816 саж., выгону 113 дес., покоса 73 дес. 1486 саж.) и кроме того 882 десятинами неудобной земли" (М., 1903 г., с. 262).

«Шумовка большое село (более 2000 жителей обоего пола); крестьяне находятся еще в временно-обязанных отношениях к помещице Графине Остен-Сакен. Фабрик и заводов здесь нет никаких; но крестьяне кроме земледелия занимаются еще торговлей: ездят в степи на Ново-Узенскую ярмарку, скупают там лошадей (башкирят), рогатый скот и шерсть. Лошадей сбывают большею частию на ярмарках, особенно на нашей Казанской, рогатый же скот иной год продают в Симбирске не битым, а при дешевых ценах бьют сами; мясо, а также шкуры, возят на базары в Симбирск; шерсть сбывают не мытой на местные фабрики. Торгуют также Шумовские крестьяне колёсами, огородными овощами и мелочным крестьянским товаром. Богатых торговцев не много: 3 или 4 семейства, а большая часть торгует при небольшом оборотном капитале. В селении есть постоялые дворы; многие занимаются даже разгоном лошадей, а некоторые возкой товаров. Ярмарки в Шумовке нет, но у них под боком четыре ярмарки: Симбирская Сборная, Казанская, на Ивана Постнаго, и Максимовская. Максимовская ярмарка (в селе Максимовке, в трёх верстах от Шумовки) – праздник шумовцев; они не только покупают и продают, но и гуляют на этой ярмарке». <Максимовская ярмарка – Ярильская – проводилась в 10 пятницу после Пасхи. В 1861 году из привезенных на продажу товаров на 600 рублей, было продано на 360. 1868 г.> «При заметном развитии торговли в Шумовке, тем не менее нет вовсе не только каких-либо заводов, но даже и ремесленной промышленности; здесь всё покупное; всё делают чужие, а не свои: скот хотя и бьют, но свеч лить не умеют, а покупают их в городе: овчинники, шерстобиты, портные приходят обувать и одевать Шумовцев из окрестных селений; в самой же Шумовке почти нет вовсе подобных промышленников. Даже огородничество и то развито гораздо слабее, чем в других окрестных селениях. Оттого там не редкость, что крестьяне закупают на стороне капусту и огурцы. Разводят в большем количестве конопель; но семя продают, а если и бьют масло, то только для себя. У женщин не заметно тоже ни какой яркой промышленности: девицы и даже женщины ходят работать на Линёвскую суконную фабрику (на фабрику ходят и малолетки), ткут холсты посконные, льняные и промзинки. Промзинки ткут только для себя, а холсты продают на Казанской ярмарке; но как те, так и другие далеко уступают Карлинским и Сурским холстам и промзинкам. Промзинки стали ткать в Шумовке очень недавно» (1866)

Предлагаю далее несколько выдержек из книги «Материалы для географии и статистики, собранные офицерами генерального штаба. Симбирская губерния. Часть II. СПб, 1868», где дается обзор некоторых видов деятельности, характерных для крестьян Шумовки.

«Производство домашняго сукна значительно уменьшилось вследствие развития суконных фабрик, особенно в последнее воемя, когда на них начали приготовлять сукна в частную продажу. <…> Крестьянския сукна приготовляются по большей части для домашняго потребления, а в Симбирском и Алатырском уездах и в северной части Карсунскаго также и в продажу <…> Из сёл, замечательных приготовлением в значительных размерах крестьянских сукон в продажу, можно упомянуть Симбирского уезда Шумовку и Ишеевку <…> Вообще же в деревнях близ многих суконных фабрик замечается более или менее развитие сукноделия, чему, без сомнения, способствует возможность доставать с фабрики от рабочих шерсть и пользоваться валкою домашних сукон на фабрике. <…> Тканьем домашних крестьянских сукон занимаются преимущественно зимой женщины. <…> В тех же сёлах, где приготовляются в продажу крестьянские сукна, существует также вязание из шерсти варежек и шерстяных чулков – обувь, употребляемая зажиточными крестьянами и крестьянками как зимой, так и летом, в виде праздничного убранства. Чулки обыкновенно делаются выше колен. Вязаньем чулок занимаются в особенности мещанки и солдатки в сёлах и городах» (с.288).
В 30-40-е годы в Шумовке была улица Чулочная. Не с этим ли промыслом связано это название?

«Торговые промыслы <…> они вообще развиты повсеместно, но имеют по большей части вид мелочной торговли, предметы которой составляются, так сказать, случайно. Во всех селениях, где бывают базары, можно встретить крестьян, занимающихся перепродажей различных товаров: тулупов, овчин, хлеба, пеньки, одежды, рукавиц, холста и проч. В некоторых селениях эта мелочная торговля превратилась в главный промысел жителей, которые занимаются различными мелкими торговыми сделками не только на своих базарах, но и по соседним базарным селениям и составляют разряд мелочных базарных торговцев, которых торговые занятия не отвлекают однако от главного занятия – земледелия. Значительное число подобных мелких базарных торговцев встречается в следующих селениях: <…> Шумовке…» (с. 321)

«Постоялые дворы устраивают на больших торговых дорогах, и хотя они большею частью существуют постоянно, но главная выгода от их содержания бывает зимою, когда появляется главное промышленное и торговое движение в губернии. Они заводятся зажиточными крестьянами и нередко доставляют хозяевам огромные барыши. <…> Кроме больших постоялых дворов, в торговых, промышленных и во всех базарных селах существуют курени, небольшие дворы, где приготовляются, для собравшегося на базар народа, калачи, булки и разного рода закуски; тут же продается и водка. Впрочем иногда в курени принимают и на ночлег пешеходов и проезжих. С развитием оборотов курень обращается нередко в большой постоялый двор. Курени по характеру торговли, и главное по продаже в них вина официально считаются в числе кабаков, да и действительно это не что иное, как более обширные и более приспособленные для отдыха кабаки» (с.337, 338).

В этой же работе отмечается, что около Симбирска заметна торговля сеном, и занимаются этим многие крестьяне, в т.ч. и из Шумовки (с. 328)

«В селениях <…> Шумовке, расположенных около больших дорог, развито содержание постоялых дворов, ямщичество, торговля хлебом, рыбою, сеном, железом, скотом, лошадьми» (Источник за давностью лет не нашла).

9 декабря 1875 г. «Симбирские Губернские Ведомости» сообщили, что в Шумовке «с разрешения уездного земского собрания открыт по пятницам каждонедельный базарный торг».

В 1896 г. же отмечается, что «ярмарки и базаров в селе не бывает», «есть четыре мелочных лавки и два кабака». «Жители села <…> занимаются почти исключительно земледелием, и если существуют некоторые ремесла (сапожное, портняжное и т.д.), то единственно, ради домашняго обихода; необходимо упомянуть также о том, что в свободное от полевых работ время значительное число крестьян нанимается в землекопы преимущественно в г. Симбирск; это – единственный промысел, отвлекающий здешних крестьян от своего села. (Служа около 1/2 года в с. Шумовке, я натолкнулся на интересное явление: почти всякий крестьянин, котораго мне пришлось изследовать, имеет гипертрофированное сердце без какой-либо недостаточности. Факт этот я склонен объяснить тем, что Шумовцы – землекопы по специальности, а работа эта должна требовать громаднаго физическаго напряжения)»

Вот, что пишет о занятиях шумовских крестьян учитель 1го сельского Шумовского училища Сергей Петрович Поляков в 1896 г.:
«Надельной земли у крестьян села Шумовки 7 сажен на душу. Этого, конечно, недостаточно для поддержания существования, и поэтому крестьяне занимаются еще неземледельческими промыслами: мужчины – отхожим промыслом – землекопством, а женщины – пряжей толстых ниток на дому. Когда промысел землекомпства был в руках артели, он давал каждому рабочему от 15 до 25 рублей. Но с передачей его в руки подрядчиков заработок его значительно понизился; теперь каждый рабочий имеет в лето не более 8-12 рублей.
Работа женщин начинается с окончанием полевых работ осенью, и продолжается до начала их весною. Каждая работница напрядет за зиму от 60 до 130 фунтов пряжи; пряжа продается по преимуществу в городе Симбирске. Цены бывают, смотря по спросу – большия и меньшия, но никогда не падают ниже 12 и не подымаются выше 22 копеек за фунт.
Эти промыслы являются существенной поддержкой в крестьянском хозяйстве» .

«В летнюю рабочую пору, когда бывает большой спрос на рабочия руки, сюда прибывает до 200 пришлых людей, почти исключительно татары со своими семьями, которые и помещаются на это время у своих работодателей. (В 1892 году это обстоятельство не мало способствовало развитию холеры в с. Шумовке, так как татары часто приходили из наиболее зараженных местностей)» (1896)

В 1903 году П.Л.Мартынов пишет о том, что в Семёновке, Шумовке, Арбузовке и Телешовке в значительном количестве разводят гусей, что является большим подспорьем в хозяйстве. Ежегодно осенью приезжают сюда торговцы, закупают до 5000 голов гуся и отправляют в Москву (с. 218).

ПОСЛЕ ОТМЕНЫ КРЕПОСТНОГО ПРАВА

«Шумовское крестьянское общество перешло в 1862 г. на дарственный надел, получив на 833 ревизских души (255 дворов) по одной десятине удобной земли на душу» (М.,1903).

В собрании ГАУО есть два дела 1865 года о беспорядках, произошедших в селе Шумовке Симбирского уезда, имении Графини Остен-Сакен, связанных с принятием уставной грамоты:
Дела: ф. 346 оп. 6, ед.хр. 406; ф. 116, оп. 6, ед.хр. 20.
Основное содержание их – документ Правительствующего Сената, принятый по рассмотрении дела. Из него видно, что произошло в Шумовке.

Уставная грамота помещика и крестьян (также известна как уставная грамота 1861 года) — документ, обязательное составление которого каждым помещиком в ходе Крестьянской реформы в России было предусмотрено Манифестом об отмене крепостного права.
В Манифесте Александр II, в частности, повелевал следующее:
- «Составить, поверить и утвердить по каждому сельскому обществу или имению уставную грамоту, в которой будет исчислено, на основании местного положения, количество земли, предоставляемой крестьянам в постоянное пользование, и размер повинностей, причитающихся с них в пользу помещика, как за землю, так и за другие от него выгоды».
- «Сии уставные грамоты приводить в исполнение по мере утверждения их для каждого имения, а окончательно по всем имениям ввести в действие в течение двух лет, со дня издания настоящего Манифеста».
- «До истечения сего срока, крестьянам и дворовым людям пребывать в прежнем повиновении помещикам, и беспрекословно исполнять прежние их обязанности» (Из Википедии).

Небольшое дополнение к тексту.
Возраст крестьян.
Василию Михайловичу Анисимову в 1862 г. 31 год.
Василиев Фомичей Куракиных было два: 46 и 36 лет, кто из них обвинялся?
Григорию Панкину – Григорию Сергеевичу Панкину – 46 лет.
Ивану Антоновичу Пылаеву 49 лет,
его сыну Федору Ивановичу Пылаеву – 28.
Андрею Дмитриевичу Шошенкову 30 лет.
Федору Григорьевичу Стихееву 55 лет. В ИВ 1866 г. уже не указаны ни он, ни его жена.
Жаль, что у остальных действующих лиц названы только фамилии.

Коханова – Варвара Александровна Коханова, помещица, владелица находящейся в 2 км, на другом берегу Свияги, дер. Линевки. Выходит, и на этом берегу Свияги у нее была земля? Нарезали крестьянам земли «в через полосном владении» с землей соседней помещицы…
Фигурирующий в деле управляющий имением Макушин – Сергей Иванович Макушин, 37 лет, вольноотпущенный. Жил в Шумовке с матерью Агриппиной Степановной, 67 л., женой Олимпиадой Яковлевной, 31 года, и детьми: Апполинарией, Марией, Елизаветой, Павлой, Леонидом, Клавдией, Аркадием, Софьей, Верой (возраст подсчитан по ИВ 1864 г., состав семьи представлен по ИВ 1866 г.)

Кое-где дополнила знаки препинания для более удобного чтения.

Разсмотрев настоящее дело, представленное Начальником Симбирской губернии, на основ. 413 ст. 2 кн. XV т. Св. зак. Угол., Правительствующий Сенат находит:
I, крестьяне села Шумовки: Андрей Шошенков, Василий Куракин, Фёдор Пылаев и Фёдор Стихеев обвиняются:
а) в подстрекательстве своих одножителей к не повиновению распоряжением волостнаго и сельскаго начальства и к уклонению от исполнения обязанностей, возлагаемых на них Высочайше утверждённым положением 19 Февраля 1861 года о крестьянах, вышедших из крепостной зависимостей и
б) в дерзостях в присутствии Мироваго съезда. Поводом к первому из сих обвинений, как видно из дела, было то, что общество крестьян села Шумовки отказалась от подписания Уставной грамоты, а как Шошенков, Куракин, Пылаев и Стихеев были уполномоченными обществом входить по сему предмету в объяснение с Управляющим Макушиным, и признавая, что уставная грамота, составленная без их участия поверенным Графини Остан-Сакен Мухановым, который для сей цели даже и не въезжал в имения, неправильно, а также находя её вместе с тем невыгодною для общества, первые не изъявили согласия на принятие в том виде, как она была составлена, то на них и пало подозрение в том, что они главные виновники не согласия общества на принятие Уставной грамоты. Подозрение это подкреплялось ещё и тем, что подсудимые, как избранные из среды общества и уполномоченные, очевидно пользовались значительным уважением прочих крестьян и имели влияние на них.
Случай, при котором это влияние особенно высказалось пред лицом местных властей и который главным образом был причиной предания подсудимых Суду Уголовному, произошёл 19 ноября 1862 года. В этот день Симбирский Уездный Мировой Съезд открыл своё присутствие в селе Шумовке, для разбирательства жалобы, поданной крестьянами Графини Остен-Сакен Шефу Корпуса Жандармов. Разбирая этот пункт жалобы крестьян, в котором они обвиняли управляющаго в том, что он не выдаёт им паспортов и тем лишает их возможности зарабатывать деньги на стороне, и убедившись, что распоряжение о прекращении выдачи крестьянам паспортов сделанно не самим управляющим, а Мировым Посредником на основ. 262 ст. Местнаго Положения, 19 февраля 1861 года, Члены Мироваго съезда признали нужным объяснить крестьянам некоторые статьи сего Положения; но лишь только приступили к исполнению сего, крестьяне Шошенков, Куракин, Пылаев и Стихеев, выдвинувшись из толпы, вступили в рассуждение с членами по сему предмету и при этом высказали понятия о положении самыя нелепыя и даже дерзкие, так, например: когда председатель съезда, вразумляя их, между прочим, сказал, что это Царский закон, но они отвечали: "что же, что закон, нам от этаго не легче!" Между тем все остальное общество смолкло, изредка только подтверждая бессознательно то, что они говорили. Это обстоятельство убедило членов Мироваго съезда в том, что причина уклонения крестьян от миролюбных соглашений с помещицей есть лжеучительство подсудимых. Затем, когда в конце заседания члены Мироваго съезда объявили крестьянам отношение губернскаго по крестьянским делам присутствия о том, что они признаются состоящими на смешанной повинности и должны быть обложены денежным оброком, на основании 165 статьи местного положения, то вся масса крестьян закричала, что на оброк не пойдут и платить его не будут, а будут делать то, что делали прежде. Никакие убеждения членов не действовали, клик увеличивался, и громче всех слышались голоса Шошенкова, Куракина, Пылаева и Стихеева. Так описано это происшествие в постановлении мироваго съезда, копия которого и находится при деле. При невозможности иметь какое-либо суждение о том, насколько превратны были понятия подсудимых о положении 19 Февраля, высказанныя ими на мировом съезде, и в какой мере они могли иметь вредное влияние на общество, так как понятия эти в постановлении съезда не изложены даже вкратце, а также в чём именно заключались дерзости, за которые они преданы суду, рассмотрению судебно-уголовнаго места, остаётся таким образом одна только фраза, сказанная подсудимыми в ответ на слова председателя мирового съезда о положении, что это Царский закон; -"что же что закон, нам от этаго не легче". Нет сомнения, что фраза эта, взятая отдельно, представляется весьма дерзкою, так как будучи сказана даже без всякой цели, выражает недоверие и неуважение к Высочайше утверждённому положению 19 Февраля 1861 года, но основываясь на одной этой фразе, без соображения всех обстоятельств, при которых она была произнесена, без связи с другими выражениями, не имея при этом возможности судить о степени умственного и нравственного развития подсудимых, нельзя обвинять их в таком важном преступлении, как подстрекательство целого селения к противодействию законным властям. При том внимательное соображение всех обстоятельств настоящаго дела возбуждает сомнение относительно того, тот ли смысл предан упомянутому выражению подсудимых, какой оно имело на самом деле, тем более что и обвиняемые в произнесении этих слов даже не сознались. Крестьяне села Шумовки, как видно из дела, имели сильное недоверие к своему сельскому начальству и помещице, потому что уставная грамота составлена была без их участия поверенным Графини Остен-Сакен, котораго они даже и не видали. Это недоверие поддерживается и другими обстоятельствами; так, например, управляющий, пригласив их убирать господское сено в их день, обещал за то им дать для уборки своего сена день барский, но не исполнил этаго обещания; равно крестьяне, видя, что старшина Золотов наказал крестьянина Ермишкина и не зная, что о наказании его был составлен приговор добросовестных судей, считали поступок старшины самоуправством, а находя распоряжения старшины стеснительными для них, они приписывали это тому, что он вошёл в сделку с управляющим и, пользуясь господской землею, притесняет их, в угождение ему. Всё это, при отсутствии яснаго понимания положения 19 Февраля 1861 года, поселило в крестьянах убеждение, что оно приводится в действие не так, как бы следовало, а это самое и было причиной, что крестьяне села Шумовки, не понимая надлежащим образом новаго закона и боясь быть обманутыми, отказывались от предоставляемых им этим законом льгот, говоря, что будут делать то, что делали прежде; это-то недоверие и соединённое с ним убеждение о неправильности применения положения, по всей вероятности, и вызвало у подсудимых ту фразу, за которую обвиняет их мировой съезд. Рассматривая и с этой точки зрения и перефразируя таким образом "если это и Царский Закон, но исполняется не правильно, то нам от этаго не легче ", оказывается, что она не заключает в себе ни превратнаго понимания положения 19 Февраля, ни неуважения к нему, ни даже дерзости против членов мироваго съезда, а следовательно не может подвергать подсудимых и ни какой за то ответственности; при этом же в постановлении мироваго съезда вовсе и не сказано, кто именно произносил это выражение, а нельзя же допустить, чтобы у 4х крестьян вдруг явилась одна мысль и притом выраженная в одних и тех же словах и одновременно. Что касается затем нравственнаго влияния подсудимых на остальное общество, замеченнаго мировым съездом, то влияние это весьма существенное при том положении, которое они занимали среди общества, но как уполномоченные от него, само по себе не может служить доказательством к тому, чтобы они употребили его во зло; а, напротив, из дела видно, что когда подсудимые уже были заключены в тюремный замок и когда, следовательно, влияние их на общество если не прекратилось, то по крайней мере в значительной степени уменьшилось, то и тогда общество крестьян села Шумовки не только не успокоилась, но беспорядки в нём увеличились до того, что для прекращения их необходимо было ввести в селение военную команду. Таким образом, при отсутствии собственнаго сознания подсудимых и при несостоятельности самого обвиненительнаго акта против них, нет никакого основания положительно обвинять их в выводимых на них преступлениях; тем не менее, принимая во внимание отзывы Мироваго посредника, Штаб-офицера корпуса Жандармов и уездного Полицейскаго Управления, что первоначально безпорядки в селе Шумовке возникли вследствие вреднаго влияния подсудимых на остальное общество, нельзя освободить их согласно 313 ст. 2 кн. XV т. от подозрения по сему предмету.
II. Обращаясь за сим к обсуждению поступков крестьян села Шумовки Ивана Пылаева и Василия Анисимова, Правительствующий Сенат находит, что они обвиняются в том, что в числе прочих крестьян, отказались от обработки отведённого им по уставной грамоте полеваго надела и, оставшись не наказанными, продолжали упорствовать в своём намерении. При следствии подсудимые эти показали, что они отказываются от надела Земли: Пылаев, потому что его сын в остроге и, если его выпустят, то он возьмёт землю, а Анисимов, потому что за землю нужно платить оброк, а у него нет средств к тому. Эти показания неосновательныя сами по себе, обличают в подсудимых не желание сказать настоящую причину их отказа от надела земли; каковое предположение подтверждается постановлением следователя, из котораго видно, что они при допросах уклонялись от положительных ответов. Принимая в соображение то недоверие к новому порядку, которое обнаружили крестьяне села Шумовки и особенно ясно высказанное ими нежелание перейти с издельной повинности на оброк, - не желание, явившееся у них, как видно из дела, вследствие слов управляющаго, который ещё до составления уставной
грамоты, уговаривал их перейти на оброк, сказал, что они должны будут платить его 49 лет, желая тем выразить, что через 49 лет земля выкупится и поступит в собственность крестьян, а они поняли так, что оброк налагается на них однажды на 49 лет и, не находя такого узаконения в положении, отказались от платежа его, решив лишь ждать окончания двух годичнаго срока, назначеннаго для введения положения в действие. Нельзя не придти к тому убеждению, что это же самое недоверие к новому порядку, основанное на неясном понимании положения 19 Февраля, было главною причиной отказа почти всех крестьян, а в том числе и подсудимых, от надела земли. Если же они не высказали сего положительно, то причиной тому, по всей вероятности, была боязнь, что и их обвинят в превратном толковании положения и выставят как подстрекателей общества к неповиновению. А как упорство Пылаева и Анисимова от надела земли не оказало никакого вреднаго влияния на остальное общество, которое в настоящее время пришло в совершенное повиновение, и так как, отказываясь от надела, они тем самым главным образом вредили себе, лишая себя всяких средств к существованию, то и не справедливо было бы подвергать и их какой-либо ответственности за такой поступок, который обнаруживает в них более не развитость и не понимание собственных выгод, нежели желание оказать сопротивление законным властям, но, во всяком случае, следует им, применяясь к 122 статье уложения, сделать в присутствии суда внушение, чтобы на будущее время не уклонялись от исполнения возлагаемых на них положением 19 Февраля 1861 года обязанностей.

В сих соображениях Правительствующий Сенат определяет:

крестьян села Шумовки Андрея Дмитриева Шошенкова, Василия Фомина Куракина, Фёдора Иванова Пылаева и Фёдора Григорьева Стихеева по предмету подстрекательства своих одножителей к уклонению от исполнения обязанностей, возложеннвх на них Высочайшие утверждённым положением 19 Февраля 1861 года, и сопротивлению законным властям, оставить в подозрении и на основ. 2 п. 313 ст. 2 кн. XV т. отдать их под надёжное поручительство в добром впредь поведении Крестьянам того же села.
Ивану Антонову Пылаеву и Василию Михайлову Анисимову сделать в присутствии суда внушение, чтобы на будущее время не уклонялись от исполнения возлагаемых на них по положению 19 Февраля 1861 года обязанностей, под опасением ответственности по всей строгости законов, о чём Начальнику Симбирской губернии к надлежащему исполнению с обращением подлиннаго дела предписать указом Подлинное за подписанием Правительствующаго Сената к исполнению пропущено 18 ноября 1863 года, а исполнено 26 ноября 1863 года за номером 5382.
С подлинным верно секретарь Соболев.

На листе 35 дела ГАУО 116-6-20 Шумовские крестьяне взяли на поруки крестьян, бывших фигурантами дела о беспорядках:
«1865 года Ноября 7 дня Приставу 1 стана Симбирскаго уезда крестьяне села Шумовки Пётр Фёдоров Зимин, Василий Фролов Мартышев, Петр Самойлов, Иван Филипов Шлепков, Иван Филипов Ермолаев, Максим Матвеев Зимин, Яков Ефимов Чичеров, Пётр Васильев Горюнов, Иван Васильев Мартышев, Павел Васильев Симагин, Александр Семёнов Клюев, дали сию подписку в том, что мы были поручителями за одножителей наших Шошенкова, Куракина, Пылаева, Стихеева и берём их согласно решения Правительствующаго Сената на поручительство, в чём и подписуемся. За себя и других, вышеписанных неграмотных руку приложил крестьянин Иван Васильев Мартышев».

Л. 35об. "В Симбирское Уездное полицейское управление с отношения Симбирскаго военнаго суда, и подпискою Крестьян Села Шумовки Имею Честь представить на распоряжение. Пристав Андр...
N 3645
13 ноября 1865 года".

ПРОСВЕЩЕНИЕ

ШУМОВСКОЕ 1-Е НАЧАЛЬНОЕ НАРОДНОЕ СЕЛЬСКОЕ УЧИЛИЩЕ

Свидетельство 1866 г.:
«Училище в Шумовке заведено ещё во время крепостного права, при прежнем владельце этого села Голицыне*, но крестьяне учились не с охотой: более богатые давали иной раз деньги, кому следует, только бы избавили их детей от ученья. В настоящее время учит в школе волостной писарь; ему платит общество 10 рублей серебром в месяц за обе обязанности: писаря и учителя. Учатся в школе только мальчики. Женщин грамотных почти нет в селении, а есть несколько грамотных девиц, которые обыкновенно уже и не выходят замуж. Крестьянки если и отдают своих дочерей учиться, то уже в зрелом возрасте и с единственной целью, чтобы дочь, выучившись грамоте, читала религиозные книги, и, пребывая в девстве, спасала свою душу молясь за грехи, как свои, так и родителей. Недавно одна из подобных грамотниц вышла замуж. Мать её жестоко огорчилась этим. Вот выучила, говорила неутешная мать, дочку грамоте, думала, что она по божескому следу пойдёт, будет молиться Богу, а она замуж пошла; народ-то смеётся; хорошу ты дочку вырастила грамотницу; Бога
дескать она забыла; грамоте выучилась, да замуж пошла».
-----------
* С 7 мая 1858 года в Шумовке служил священник Григорий Феодосиевич Юньев и занимал «должность законоучителя Шумовскаго сельскаго училища» (КВ 1858 г.) С какого года это училище существовало, неизвестно. Чуть более ранних клировых ведомостей нет. В КВ за 1828 и 1830 гг. о школе не пишут.

«Это село относится к числу наиболее бедных и забитых в губернии, несмотря на то, что расположено рядом с Симбирском», краевед М.В. Арнольдов, цитата из статьи о Шумовке («Ульяновская-Симбирская энциклопедия»).

Вспомним, что единственными докторами в Шумовке в 1866 году были колдуны и ворожеи, а
«где есть колдуны и колдуньи, там непременно являются порчи и тому подобныя безобразныя проявления народного невежества. Так и в Шумовке порчи весьма обыкновенное явление; особенно часто портят на свадьбах. Вдруг случится, что молодой возненавидит свою жену на другой же день после свадьбы. Как помочь в таком случае? Выход один: идти к колдуну, нести ему денег, вина и просить спасти от порчи. Один молодой крестьянин, недавно женившийся, рассказал мне, что с ним был подобный казус, но колдун вылечил и заставил любить жену» (1866).

«В Шумовке семь питейных заведений; потребление вина довольно значительное; по словам обывателей, в некоторых кабаках вина не напасутся. В прежнее время бабы стыдились ходить в кабаки, а нынче между женским полом начинает уже входить в обычай посещение питейных заведений. Пьют все не только бабы, но даже и девицы» (1866).

Такая мозаика фактов, свидетельствующая о понятиях и нравах недавних крепостных крестьян.

Но пришло время, когда в Шумовке открылась настоящая школа.
После утверждения Александром II «Положения о начальных народных училищах» в стране стали создаваться начальные народные училища – школы, где (ст. 5.) «употребляются учебные руководства, одобренные Министерством Народнаго Просвещения и духовным ведомством, по принадлежности».

Открывались и содержались школы городскими и сельскими обществами, земством, разными ведомствами, частными лицами, казной. Этими школами «заведывали» уездные и губернский училищные советы.

Каждый год, начиная с 1871 года инспектором, а потом директором, издавался отчет о состоянии народных училищ Симбирской губернии. Из этих отчетов, клировых ведомостей, книг Владимира Кузьмича Воробьева, исследователя истории народного образования нашей области, других источников я выписала все, что касается Шумовской школы.

Сельские начальные училища были мужскими, женскими и смешанными.
Возраст учащиеся имели от 7 до 15 лет (1871).
В основной своей массе сельские начальные народные училища были одноклассными, т.е. занятия проходили в одной классной комнате. Учились в них обычно три года (в Положении количество лет обучения не указывалось).
Всем предметам детей обучал один учитель. Дети первого года обучения составляли младшее отделение, второго – среднее, третьего – старшее. В начале каждого урока учитель давал задания тем отделениям, которые будут работать самостоятельно, с третьим работал. Закону Божьему обычно обучал местный священник.
Учебный год в сельских школах начинался чаще со второй половины сентября, редко с первых чисел сентября и начала октября, и продолжался до конца мая, иногда до половины июня.

«Ежедневные уроки везде располагаются по особым расписаниям, каждый учебный день начинается и оканчивается общей молитвой, на которой дети, в присутствии преподавателей, одни молитвы поют, другия — читают, по утрам слушая дневное Евангельское чтение. Во многих школах введен одобрительный порядок читать или петь молитву пред началом и окончанием каждаго отдельнаго урока» (Отчет 1887-88 гг.).

«Начинаются ежедневныя занятия преимущественно в 9, редко в 8 часов утра и продолжаются до 2-х, в иных местах до 4-х часов по полудни,— но в последнем случае с полутора часовым перерывом для обеда. Возможно точное соблюдение раз установленнаго росписания всегда вменялось преподавателям в непременную обязанность, потому что от безпричинных нарушений его страдает не только учебная, но и воспитательная сторона» (1886).

Шумовское училище было учреждено и содержалось на средства сельского общества с пособием от земства на увеличение жалованья учителям и находилось в ведении Симбирского уездного училищного совета.
По данным В.К. Воробьева, автора книги «Школы Симбирского края, открытые и построенные при И.Н. Ульянове», в Шумовке «школа открылась в 1870 г. <…> Она помещалась в общественном доме, состоящем из 2 комнат: «классной и для учителя» и содержалась на общественный сбор с крестьян с. Шумовки (837 душ мужского пола), сельца Линевки (75 душ) и д. Семеновки (193 души) по 16 коп. с души».
Инспектор Зимницкий в отчете пишет, что школа открылась в 1869 году.
Имя первого учителя не названо. «Учитель вел дело без всякой системы и результаты обучения детей были неудовлетворительными. «Чтобы поднять училище во мнении общества и тем расположить его к школе, - отмечал Илья Николаевич после первого приезда в село, - прежде всего необходимо пригласить в это училище лучшего учителя, увеличив его жалованье, по крайней мере, на 100 руб.» (с. 111,112).
Осмотренное 14.10.1871 году инспектором И.Н. Ульяновым Шумовское училище найдено «в неудовлетворительном состоянии» (Отчет 1871 г.)

Законоучителем в школе был священник Шумовской церкви Николай Иванович Альбинский, который будет учить детей Закону Божию до 1904 года и за «усердное преподавание» будет получать награды.

Следующим учителем, (по Воробьеву) был К. Бобровский, "учитель-ульяновец", из тех учителей, которые учились на двухгодичных педагогических курсах при Симбирском уездном училище, действовавших под непосредственным рук. И.Н. Ульянова, и в открытой по его инициативе трехгодичной Порецкой учительской семинарии. «По словам В.В. Назарьева, это были молодые люди «сложившиеся под влиянием инспектора и бравшиеся за дело не как ремесленники, а как люди, понимавшие святость своего призвания и искренне увлеченные своей обязанностью» (с. 14) (В.К. Воробьев «И.Н. Ульянов и школы Симбирского края», 1994 г.»

В 1872 году 201 р. 16 к. на содержание школы выделило сельское общество, и 103 руб. – земство.
В 1873 г. на содержание школы пошло 236 р. 12 к. от сельского общества и 82 р. 3 к. от земства. В этом году школа была осмотрена дважды: членом Уездного училищного совета штатным смотрителем (фамилии нет) и членом совета Неофитовым.

В 1874 г. сельское общество на содержание школы внесло 244 р. 64 к., земство - 100 р. В этом году школа в Шумовке была осмотрена инспектором народных училищ Зимницким. Вот его отчет.
«1. Смешанное училище в с. Шумовке.
Шумовское училище, осмотрено было мною 9 октября. Училище помещается в собственном прекрасном одноэтажном деревянном доме, крытом и обитом тесом. Дом этот холодными сенями делится на две половины, из которых в одной помещается класс, в другой учительница. Обе половины выштукатурены. Классная комната просторна, светла и тепла. О помещении учительницы нужно сказать тоже самое. При училище есть небольшой двор, палисадник и огород. Недостатки училищнаго здания, устранение которых ничего нестоит, заключаются только въ том, что в классной комнате нет форточек и что на дворе невыстроено погреба, хлева для помещения коровы и ретираднаго места.
Училище существует с 1869 года. Шумовское училище содержится на счет уравнительного сбора с крестьян села Шумовки (880 ревизск. душ) и двух деревень, находящихся не в дальнем от нея розстоянии, Линевки (90 рев. душ) и Семеновки (400 рев. душ). Сбор этот состоит из 22 к. с ревизской души и дает 255 р. 64 к. Кроме того, Шумовское училище получает пocoбиe от земства в количестве 100 р. Таким образом содержание училища стоит 355 р. 64 к. Сумма эта распределяется следующим образом.
На жалованье Законоучителю - - 36 р. .. к.
Учительнице - - 180 р.
Сторожу - - 64 р. 92 к.
На отопление и освещение - - 50 p. . к.
На книги, учебныя пособия и письменныя принадлежности - - 25 р. 64 к.
Библиотека Шумовскаго училища довольно богата книгами. Тоже самое нужно сказать и об учебных пособиях. Училище нуждается в следующих книгах и учебных пособиях: Родное Слово, год 2-й (10 экз.); Родное Слово год 3-й; методика Евтушевскаго, задачник его же, Детский мир Ушинскаго ч. 2-я, руководство для учителей Водовозова и глобус. Книги эти и учебныя пособия можно бы приобресть на те деньги, которыя, по случаю смерти учителя Канкрова, последовавшей 21-го мая, и поздняго приезда учительницы Куликовой, остаются неизрасходованными. Каталог книг и учебных пособий велся так беспорядочно, что из него нельзя извлечь никаких сведений ни о времени поступления книг и учебных пособий, ни о цене их и проч. По этому я просил учительницу Куликову заняться составлением новаго каталога по установленной форме. Новый каталог тем необходимее составить г. Куликовой, что многих книг не оказывается на лицо, а между тем их, за смертью прежняго учителя Канкрова, не с кого взыскать. Мебелью училище снабжено в достаточном количестве. Классные столы сделаны прочно, красиво и принаровлены к возрасту учащихся.
Попечителем школы состоит член училищнаго совета А. П. Каханов <Алексей Петрович, бывший владелец д. Линевки в 2 км от Шумовки>. Закон Божий преподает местный священник Н. И. Альбинский, окончивший курс в духовной семинарии. Учительницей состоит Е. А. Куликова, которая окончила курс в Симбирской мариинской гимназии и занимает должность учительницы 3-й год. Г. Куликова была дважды на учительских съездах в Симбирске. Ученье в Шумовском училище началось в текущем учебном году весьма поздно, только с 9-го октября, в день моего приезда в Шумовку. Причина этого та, что не было учительницы, которая только что прибыла на место умершаго Канкрова. При том и классная комната еще не совсем была готова; она лишь только была выштукатурена а потому не успела просохнуть надлежащим образом даже и к 9-му октября. 9 октября в 8 часов утра был отслужен молебен с водоосвящением. Мальчиков собрано было 44. На молебне присутствовали волостной старшина, сельский староста и некоторые из родителей мальчиков. По окончании молебна учительница дала при мне два урока. На уроках этих она занималась следующим: прежде всего постаралась узнать, кто из мальчиков грамотен и кто нет, что бы разделить их на два отделения, за тем, она стала спрашивать новичков об имени, фамилии и летах; о том, для чего они пришли в училище; видели ли они такие столы, скамьи и доски, какия находятся в училише, при чем, посредством наводящих вопросов, объяснила им разницу между теми и другими. Учительница объяснила новичкам, как они должны сидеть в классе, когда вставать и садиться, как держать руки, когда их спрашивают. Так как большинство учеников грязны и непричесаны, учительница просила их на будущее время ходить в школу с чистыми руками, в более или менее чистом платье и с причесанными волосами. Объяснено было новичкам также, которая у них правая и которая левая рука, где плечо, локоть и кисть и как держать грифель во время письма. Тут же учительница раздала новичкам доски с грифелями и велела каждому из них начертить линии, какия кто может. Дети не умели правильно положить досок и, вообще, приняться за это дело. Г. Куликова немедленно объяснила им, как держать голову, грудь, локоть, кисть руки, доску и проч., и дети с видимым удовольствием принялись чертить, кто что может. Оба урока ведены были г. Куликовой хорошо. Одного только нельзя одобрить в г. Куликовой: в конце втораго урока она прочла из книги для народнаго чтения Водовозова, разсказ «Антоша» и стала спрашивать не только учеников, обучавшихся прежде, но и новичков, о содержании этаго разсказа. Очевидное дело, разсказ этот был совершенно не по силам новичкам и они по этому почти ничего не могли передать из прочитаннаго. Вообще можно надеяться, что г. Куликова поведет дело хорошо. Классный журнал велся в текущем учебном году крайне неудовлетворительно. Я просил г. Куликову вести его, как следует и между прочим, хотя кратко, но точно и определенно записывать ежедневно содержание уроков. Из прошлогодняго класснаго журнала видно, что ученики чрезвычайно много пропускают уроков. Причина такого грустнаго явления та, что народ видит мало пользы в ученьи и предпочитает посылать своих детей лучше на фабрики (которых, около Шумовки две), чем в школу, так что на фабриках работают дети от 8 до 12 лет.
Мальчики, овладевшие механизмом чтения, охотно берут книги читать на дом. Я говорил учительнице, что это хорошо и что желательно, чтобы любовь к чтению книг на дому более и более развивалась в грамотных крестьянах.
Мальчиков при мне собралось в школу 44. Все они православнаго исповедания и русские. Волостной старшина говорил, что чрез несколько дней будет ходить в школу еще несколько девочек».

Согласно отчету,
Василий Иванович Канкров (18.04.1853- 21.05.1874) был учителем в Шумовской школе до Е.А. Куликовой. «Учитель-ульяновец», работал и в с. Котяковке (с. 40) (Воробьев, 1994). В карточке музея «Народное образование Симбирской губернии в 70-80 г. XIX века» написано, что он окончил педагогичские курсы, преподавал в Шумовке с 1873 года. В работе был «усерден».
Родился он в Подгородной Каменке в семье пономаря церкви этого села - Ивана Васильевича Канкрова и его жены Александры Ивановны. Умер в 21 год от чахотки. Запись о смерти сделана в МК Александро-Невской церкви г. Симбирска, при больнице. Видимо, там он лечился. Бедный молодой человек... (Информация найдена при помощи Яндекс-Архивов (Я-А).

Елизавета Александровна Куликова, Симбирская мещанка, выпускница Симбирской Мариинской гимназии. С осени 1874 г. по ?
Из отчета за 1873 год видно, что она была учительницей смешанного училища в сельце Грязнушке, открытого в 1872 году. Но в 1874 году училище закрыли, и учительница оказалась в Шумовке. В отчетах 1878, 1880, 1886 гг. она называлась среди лучших учителей, отмечалось ее «особое усердие и знание дела», «опытность и старательное исполнение обязанностей».

В 1875 году Шумовское училище было осмотрено членом уездного училищного совета князем Ухтомским. Училище было найдено в весьма удовлетворительном состоянии (названо третьим из восьми по уезду). В том году в нем училось 47 мальчиков и 2 девочки. Графиня Остен-Сакен пожертвовала на Шумовское училище тогда же 200 рублей.

В отчете 1876 года Шумовское училище упомянуто среди тех училищ, где служат преданные своему делу преподаватели, где дети исправно ходят в классы, и школы иногда даже бывают переполнены учениками, и появляется необходимость расширить классное помещение. В тот год в школе было 57 мальчиков и 8 девочек, а училище было осмотрено трижды: директором народных училищ И.Н. Ульяновым, инспектором Александровым и членом училищного совета князем Н.Н. Ухтомским.

Из отчета по обозрению директором народных училищ И.Н. Ульяновым Шумовского училища 28 февраля 1876 года:
«4) Число учеников в Шумовском смешанном училище простирается до 49, из них 3 девочки. В школе 2 отделения: в младшем 11 мальчиков, в старшем 35 мальчиков и 3 девочки. В настоящем 1875/76 учебном году вновь поступающих учеников было так много, что помещение не дозволило принять всех желающих, поэтому предполагается расширить классную комнату. Успехи учеников удовлетворительны. Как законоучитель священник Альбинский, так и учительница, девица Куликова, из кончивших курс в Симбирской Мариинской гимназии, усердно относятся к школе, особенно последняя обращает на себя вниманиe любовью и преданностью к делу. Учительница при мне, 27 Февраля, занималась чтением в младшем отделении по Родному Слову, год 1-й. Все 11 мальчиков рассказывали прочитанное удовлетворительно и г-же Куликовой редко приходилось прибегать к наводящим вопросам».
Графиня Остен-Сакен вновь пожертвовала на школу 200 рублей.

1878 год.
Из училищ Симбирского уезда самое большое количество учеников было в Шумовском – 70. Среди тех законоучителей, учителей, учительниц, которые обращают на себя внимание особым усердием и знанием дела в отчете названы бывший Шумовский священник Григорий Юньев и Елизавета Куликова.

1879 год.
Из училищ Симбирского уезда самое большое количество учеников было в Шумовском – 68.

1880 год.
Сообщается, что в с. Шумовке открыто «второе училище для детей обоего пола на счет графини Остен-Сакен, в количестве 500 руб. в год».
Графиня Мария Ильинична еще дважды названа в отчете: как попечительница, сочувствующая делу народнаго образования, и как жертвователь: «на устройство и содержание училищ <…> от графини Остен-Сакен на Шумовское второе 217 р.» Среди учителей опять отмечена Елизавета Куликова.

По данным Воробьева, в 1883 году в Шумовском 1-м училище 49 мальчиков и 3 девочек обучала опытная учительница О.Н. Никольская. Информации о ней не нашла. Но есть упоминания О.П. Никольской в отчетах и некоторые сведения в картотеке музея «Народное образование Симбирской губернии в 70-80 гг. XIX в.»

В 1884 г. в отчете появляются списки училищ губернии. Среди училищ Симбирского уезда: Шумовское сельское и Шумовское Графини Остен-Сакен.

Начиная с 1887 года в ведомостях о Шумовской церкви (клировых) помещалась информация о школах, количестве учеников и учителях. Так стало известно, что в 1-м Шумовском училище учителем в 1887 г. был
Николай Александрович Беловольский. И служил он здесь до 1889 года. По данным музея «Народное образование Симбирской губернии в 70-80 гг. XIX в.» он учился в Порецкой учительской семинарии и с 1875 года преподавал в селе Архангельском Буинского уезда.
8.02.1889 г. в МК Шумовской церкви записано рождение у него и его жены Елизаветы Степановны дочери Валентины.
После Шумовки он преподавал в школе подгородной слободы Канавы (на левом берегу Волги).

В 1889 году учителем в 1-м училище стал
Сергей Петрович Поляков. Симбирский мещанин.
До Шумовки он работал в Зеленовском сельском училище. В МК Шумовской церкви 7.11.1890 г. записано рождение у Сергея Петровича и его жены Анастасии Васильевны дочери Антонины.
Сергей Петрович был, видимо, прирожденный педагог. Его многое интересовало, и он мог это донести до детей. Обучал их пению, и хор Шумовского 1-го училища отмечался каждый год среди лучших хоров губернии. Сад и огород около школы в отчетах были также каждый год среди лучших. Он также успевал писать. Одна заметка, «Малоземельные крестьяне и отхожие промыслы. Женские промыслы», из сборника «Хозяйственно – статистические сведения по Симбирской губернии: 1896 г.», приведена в главе о занятиях Шумовцев. В ведомости о церкви с 1893 по 1895 год пишется, что он учитель мужской школы.

1891 и 1892 годы были очень тяжелыми для губернии (из отчетов).
В 1991 в губернии был неурожай хлебов, кормовых трав и даже овощей. В 1992 урожай хлебов был средний, но в некоторых районах даже на семена не собрали. В 1892 году ко всем несчастьям добавилось еще одно страшное – азиатская холера. Вспомним, что в 1891 почти всю Шумовку истребили пожары.
«Тяжелыя экономическия условия края, страшно истощая население, делали его легко восприимчивым ко всякаго рода заболеваниям и даже прямо были иногда причиною этих заболеваний». На каждого учащегося «в 1891 году приходится в среднем разсчете 11, в следующем 1892 г.—15» заболеваний. Дети болели тифом, дифтеритом, скарлатиной и т.п. заразными болезнями, и занятия приходилось прерывать на период от месяца до четырех.

«Все училищныя здания, в целях предохранения от развития в них холерной эпидемии, обследованы в санитарном отношении особыми коммиссиями, по постановлению которых все особенно опасное и вредное устранено, а среди учащихся распространены правила о мерах к личному предохранению от холеры. Во многих училищах были <…> заведены маленькия аптечки, в которых отведены приемные покои для первоначальнаго помещения заболевших учеников, везде обращено особенное внимание на опрятность содержания помещений, на применениe дезинфекцонных средств, на питьевую воду и вообще обдуманы первоначальныя меры, к которым необходимо обращаться в случае появления заразы».

«Земские начальники, вникая в разнообразные потребности своих участков, нередко принимали весьма близкое участие в жизни начальных училищ, оказывая влиятельное содействие к обезпечению их в различных отношениях. Точно также многиe врачи часто посещали училища, особенно во время холерной эпидемии пользовали больных преподавателей и учащихся, указывали и разъясняли, что и как следует делать для улучшения санитарной стороны, вообще бдительно следили за тем, чтобы здоровье подростающих поколений было по возможности защищено от опасностей».

По инициативе директора Симбирского кадетского корпуса Николая Андреевича Якубовича в эти трудные дни были учреждены на деньги благотворителей, при училищах и в населенных местах вообще, столовые, являвшиеся особым видом пособия. Идея Якубовича, поддержанная сослуживцами и воспитанниками корпуса, нашла отклик в губернии и за ее пределами.

«Продовольствие в столовых было самое скромное, в собственном смысле „насущное", ибо в некоторых случаях, правда относительно редких, ограничивалось одним печеным хлебом, в размере 1 фунта на человека. В большинстве столовых выдавалась горячая пища, состоящая из одного блюда: картофельной похлебки, кашицы, постных, а иногда скоромных щей и т. п. На Пасху в некоторых училищах стол был улучшен праздничными блюдами. Пища выдавалась преимущественно однажды в день, в редких местах —дважды».

«Преподаватели многих сельских и городских народных училищ принимали деятельное участие в заведывании не только училищными, но и вообще сельскими и городскими благотворительными столовыми и, сколько нам известно, вместе с священниками были едва ли не самыми главными работниками по хлопотливому делу пропитания населения, особенно в селах. Выполнение этой обязанности, состоявшей в заботах о приготовлении и раздаче пищи, в хранении предметов продовольствия и в учитывании их, можно считать особым трудом преподавателей, который выпал на долю чуть не каждаго из них в годину бедствий».

При Шумовских 1-м и 2-м училищах на средства графиня М.И. Остен-Сакен с 26.01. до 1.07 были организованы обеды для 33 учащихся.

Ежемесячное общественное содержание учителям в эти тяжелые годы поступало в 1891 году удовлетворительно, в 1892 году – «во многих селах очень неисправно, так что не будь усиленных благотворительных и частных пособий, в особенности не получай преподаватели с примерною аккуратностию земское добавочное содержание, материальное положение их было бы совершенно не переносимым».
Учителю Шумовского 1-го училища — С. Полякову – в 1892 г. было выдано пособие в 24 рубля. Учителю Шумовского 2-го—П. Захарову в 1891 - 10 р. и в 1892 г. - 20 р.

1893 г. «Мужское начальное народное училище <…> содержится на совместные средства земства и общества крестьян села Шумовки, сельца Линевки и деревни Семеновки. Земство отпускает на содержание этого училища 172 рубля, и сельские общества по 245 рублей 74 копейки в год. Учащихся в этом училище в учебном текущем году 52 мальчика. Попечителем училища состоит землевладелец В.С. Чуносов, по инициативе которого при училище устраивается питомник, законоучителем - священник села Шумовки О. Альбидинский <Альбинский>, и учителем Симбирский мещанин С.П. Поляков, который служит уже 12 лет».

В 1994 г. При Шумовском училище «обнесены изгородью сад и огород, на что израсходовано 60 руб». Из них от попечителя «В. С. Чуносова - 31 руб. на устройство сада и огорода при Шумовском мужском училище».

Попечителем Шумовского мужского училища с 1893 по 1896 год называется Владимир Сергеевич Чуносов, помещик села Старого Алекина. В разные годы он член Уездного Земского губернского собрания и Уездного по воинской повинности Присутствия, член уездной земской управы, депутат от Симбирского уезда в Депутатском дворянском собрании и член правления Симбирского общества любителей рыбной ловли (из памятных книжек и адрес-календарей).

Здания обоих Шумовских училищ отнесли в 1895 году к плохим. Какие обычно указывались недостатки плохих зданий: ветхие, неудобные, с малым объемом класса, холодные, недостаточно светлые, с плохой вентиляцией, тесная и неудобная учительская квартира, нет двора, хозяйственных построек в нем. Возможно, они и морально устарели. В отчетах описываются школы, где уже устраивали раздевальни, достаточно просторные прихожие, которые позволяли проветрить классы, пока дети здесь играют.

В ведомости о Шумовской церкви за 1896 год учителем 1-й Земской школы, называется
Павел Егорович Егоров. С 1896 по 1906?
В отчете за 1907 год заведующим Буинской низшей ремесленной школой назван Егоров (может быть, наш?) В школе было два отделения: столярно-токарное и слесарно-токарное. Учебный курс – 4 года. Как написано в отчете, заведующий Егоров предварительно окончил курс в низшем специальном ремесленном учебном заведении. Кроме своих прямых обязанностей, преподает еще черчение, технологию, счетоводство (как необязательный предмет) и заведует ученическим общежитием. Преподавателя пения у них нет, но «есть хор любителей, который организован и управляется заведывающим школою Егоровым».
По данным музея «Народное образование Симбирской губернии в 70-80 гг. XIX в.» в 1912 году был заведующим Симбирским ремесленным училищем им. М.В. Лебедева.

В «Медико-топографическом описании» за этот же год:
«В селе имеются две школы; одна содержится на средства местнаго общества, в ней обучаются 58 мальчиков и 24 девочки (занятия с последними производятся в вечерние часы); в этой же школе обучаются приходящие ученики из соседних деревень Семёновки (в одной версте) и Линёвки (в 11/2 верстах)».
В Отчете за 1896 г. в Шумовке называют мужскую и женскую школы.

В 1896 году оба Шумовских училища оказались в списке «требующих перестройки».
«Наконец Симбирский уездный училищный совет исхлопотал пред Земством 300 руб. в nocoбиe на постройку зданий» трех училищ, в т. ч. для Шумовского 1-го 100 руб.

Особенно замечательным событием в 1896 году в жизни училищ был праздник в честь «Священнаго Коронования ИХ ИМПЕРАТОРСКИХ ВЕЛИЧЕСТВ». Описание праздника в Алатырском и Буинском уездах «вполне применимо ко всем прочим школам губернии, в которых все совершилось по той же программе с отступлениями в некоторых частностях»:
«В самый день 14-го мая во всех училищах отслужены были молебствия по поводу совершившагося, с Божиею помощью, Священнаго Коронования. Учащиеся <…> присутствовали на общих молебствиях, которыя во всех селах совершены была на площадях. После молебствия отцы законоучители разъясняли учащимся порядок, значение и смысел коронования. После речи отца законоучителя во всяком училище, где введено обучение пению, учащимися исполнено было несколько патриотических песнопений: Боже Царя храни, Коль славен, Славься, «Многи лета» и др. Затем всем учащимся были розданы брошюры о Священном Короновании, портреты ИХ ИМПЕРАТОРОКИХ ВЕЛИЧЕСТВ и лакомства. В большинстве училищ всем учащимся был предложен „чай с булками", все училища были разукрашены флагами, а вечером иллюминованы".

1899 год.
Шумовское 1-е училище было закрыто как подведомственное училищному совету. Оно и еще несколько начальных училищ «преобразованы в одноклассныя ведомства Мин. Народ. Просв.,— значит не только не утратились, но укрепились прочнее и приняли более широкую образовательную программу». «Bce перечисленныя училища обезпечены хорошими материапьными средствами <…> на одноклассныя: Шумовское—556 руб. 66 коп. (из казны 226 руб. и из местных источников 330 руб. 66 коп.)» И в клировых ведомостях оно стало называться не земским, как иногда называлось, а министерским.

Не имея отчетов за 1897 и 98 годы, нельзя понять, что сделали с его помещением: построили заново или перестроили и отремонторовали. В отчете за 1899 год оно уже называется среди «просторных, светлых, вообще хороших».
Шумовский крестьянин П. Пылаев (видимо, Прокопий Петрович) пожертвовал 16 рублей на икону для Шумовского училища. Хочется думать, к окончанию постройки (или перестройки).

Особенно замечательным событием в 1899 году в жизни училищ был праздник в честь
100-летия со дня рождения А.С. Пушкина.
«26 мая с особенною торжественностию, по заранее составленной программе, утвержденной г. почечителем учебнаго округа, училища губернии праздновали столетие со дня рождения великаго русскаго поэта А. С. Пушкина. <…>
Что касается сельских училищ, то и в них не был забыт гениальный русский поэт; ученики всюду присутствовали за литургией и панихидой, из коих последняя во многих местах совершалась в училищных зданиях. Затем <…> преподаватели старались ознакомить своих юных учеников и учениц с жизнию поэта и в доступной элементарнейшей форме показать им его значение для русскаго народа. Сами дети частию наизусть, частию по книгам произносили стихотворения А. С. Пушкина. <…> Там, где преподается nениe, хоры исполняли гимны и различныя стихотворения Пушкина, положенныя на ноты. <…> В некотopых училищах устраивались чтения целых произведений юбиляра в сопровождении картин волшебнаго фонаря. Торжество всюду оканчивалось исполнением народнаго гимна, а в училищах Ардатовскаго, Симбирскаго, Сенгилеевскаго и во многих Алатырскаго увзда на память о торжестве выдавались учащимся портреты поэта, юбилейныя картины и брошюры. Кроме того <…> многие попечители и попечительницы, присутствуя на школьных праздниках, оделяли детей юбилейными подарками, иные и лакомствами».

1900 год.
Шумовское 1-е училище отнесено к числу 226 лучших училищных помещений губернии. Они описаны в отчете так: они
«на столько просторны, что на учащагося в классах приходится от 1/З до 1/2 саж. кубической вместимости, от 2 до 3 арш. кв. площади пола, иногда и больше, высота в классах простирается от 4 ½ до 6 aршин, свету в них тоже вполне достаточно, отопляются они исправно, вентилируются большею частию простыми фортками, которыя редко устраиваются в достаточном количестве и размере. По внешнему виду многия здания очень красивы, есть несколько из них каменных, деревянныя же по большей части поставлены на кирпичных фундаментах, обшиты тесом и покрашены, те и другия часто покрыты железом. Внутреннее расположение и убранство училищных комнат удобно и производит благоприятное впечатление, хотя всюду скромно и приспособлено к главнейшим потребностям. Квартиры преподавателей заключают в себе не меньше двух жилых комнат и отдельной кухни, при них есть дворы с необходимейшими хозяйственными постройками».
Учитель Шумовского 1-го одноклассного сельского училища П.Е. Егоров признан среди лучших предпринимателей по части плодоводства, а училище в этой отрасли имеет наиболее видные результаты.
Училище вновь отнесено к группе самых успешных по пению.

1901 год.
Шумовское 1-е училище называется среди тех, где «сравнительно с большим успехом» поставлено nениe.
П.Е. Егоров получил казенную награду в размере 18 руб.

1902 год.
«Лучше других садоводство и огородничество ведутся при училшцах: …Шумовском 1-м». «Лучшими учителями плодоводами признаются: …Поляков, Егоров…».
«Певческие хоры имеются во многих местах, но лучшими из них признаются при следующих училищах: … Шумовском 1-м».
Государственным казначейством Шумовскому одноклассному училищу «на поддержание и устройство здания» было единовременно отпущено 50 руб.

«В скромной трудовой жизни учебных заведений выдающимся событием надлежит признать празднование столетий со дня рождения знаменитых русских писателей Н.В. Гоголя и В.А. Жуковскаго, из коих первому было посвящено 21 февраля, второму—23 апреля. <…> Начинаясь панихидой об усопших великих людях, чествование всюду состояло из ознакомления учащихся с жизнию писателей, из чтения их произведений и пения музыкальных пиес, составленных на слова Гоголя и Жуковскаго. В некоторых училищах розданы подарки, состоящие из биографии поэтов и их произведений».

«Приятно и с выдающимся воодушевлением прошли дни весенняго древонасаждения, устраивавшагося во многих городских и сельских училищах губернии и привлекавшаго к себе внимание не только учащих и учащихся, но и посторонних школе людей. Будучи важны своей моральной стороной, поселяющей в детской душе неизгладимое чувство любовной привязанности к зеленому царству, праздники древонасаждения и материально далеко не безпользы, ибо теперь уже, в самом начале их возникновения, получили прочное начало весьма хорошие сады и парки не только в городах <…> но и в селах, <…> где до сих пор крестьянския дети только уничтожали растения».

1903 год.
«В Шумовке две школы. Мужская <…> помещается в отдельном здании рядом с волостным правлением» (Мартынов). Значит, на плане обозначено Шумовское 1-е училище.

1904 год.
Н.И. Альбинский вышел на пенсию и Закон Божиий в обеих школах стал преподавать новый священник: Василий Ксенофонтович Сергиевский.

1906 год.
Все начальные училища переданы в этом году в ведение училищных советов, через которые они подведомственны Министерству народного просвещения.
«В числе собственных зданий в каждом уезде имеется по нескольку очень хороших: просторных, светлых, высоких, теплых и удобных, с поместительными преподавательскими квартирами, снабженными хозяйственными надворными службами и построенными по обдуманному плану. <Далее они перечисляются и среди них Шумовское> Самый наружный вид поименованных и подобных им зданий производит приятное впечатление. «Издали еще видно», справедливо замечает г. инспектор К. Нечаев, «что подъезжаешь именно к училищу, а не к обыкновенному дому, наскоро приспособленному и отданному под училище, как это делалось раньше при открытии школ по селам».
«Среди преподавателей, издавна с любовью занимающихся агрикультурными отраслями, некоторые обнаруживать большую опытность в деле и пользуются авторитетом даже у местных предпринимателей. К числу таковых принадлежат: плодоводы—Егоров, <…> Поляков».
«Освещение всюду керосиновое, но преобладание керосина не соединяется с какими либо большими неудобствами, так как вечерния занятия бывают в весьма немногих местах».
В списке учебных заведений Министерства Народного Просвещения Симбирской губ. среди начальных народных училищ Шумовское 1-е и Шумовское 2-е.

1907 год.
Из казны в этом году «на разныя материальныя надобности ассигновано училищам: … Шумовскому 1-му 50 р.»
Клировые ведомости за 1907 и 1908 годы не сохранились. Поэтому сказать, когда в школе сменился педагог, невозможно.

В ведомости за 1909 год учителем «1-й Министерской школы» (вспомним, что она уже не министерская, но в клировых ведомостях называется так до 1916 года, которым датируется последняя дореволюционная ведомость о церкви) написан
Николай Андреевич Осипов. Здесь он прослужит до 1911 года.
В Шумовке 26.07.1909 года у него и его жены Надежды Николаевны родится дочь Людмила.
С этого же года законоучителем стал новый Шумовский священник Павел Петрович Прозоровский.

В 1910-11 годах, согласно подворной переписи, в Шумовке в 269 семьях были грамотные и учащиеся (76,6 % от общего числа семей), 451 мужчина и 63 женщины («Подворная перепись Симбирской губернии. 1910-11 гг. Симбирский уезд», 1915).
А с 1912 по 1916 год в Шумовском 1-м начальном училище трудятся
Екатерина и Любовь Яковлевны Добросмысловы. Они окончили «Симбирскую гимназию», «Классическую гимназию», девицы. В училище с. Языкова Симбирского уезда законоучителем был, согласно «Адрес-календаря лиц, служащих в Симбиркой губернии», 1875 года, Яков Петрович Добросмыслов (Инф. из музея «Народное образование Симбирской губернии в 70-80 гг. XIX в.». Скорее всего, это его дочери.

В 1912 году в школе было 59 мальчиков и 19 девочек.

В 1913 – 46 мальчиков и 10 девочек.
С 1913 года Закон Божий преподает новый Шумовский священник Алексей Яковлевич Смышляев.

В 1914 – 60 мальчиков и 13 девочек.

В 1915 – 31 мальчик и 28 девочек.

По сведениям Шумовского музея «В 1915 году открыли новую, в каменном здании, 2-х классную земскую школу в один этаж. Здание сохранилось и поныне». В том же музее была и фотография этой школы.

В КВ 1916 г. сведения о количестве учеников не вписаны.

По данным Шумовского музея, после революции 1917 года школа до 1935 была четырехклассной.
«С 1935 по 1936 год – ШКМ <Школа Крестьянской (Колхозной) Молодежи)>.
В 1937 году образовалась семилетка.
С 1954 года – восьмилетка.
С 1967 – средняя.
В 1977 году построили новую среднюю 2-х этажную школу на 300 мест».
В 1968 году старое здание школы надстроили. В двухэтажном здании разместили детский сад.
Фотографию его сделала в мае 1989 года.

Низкий поклон и вечная благодарная память всем учителям Шумовских школ, учивших наших дедов и отцов! Это они открывали крестьянским детям дверь в мир, доселе неведомый и захватывающий, воспитывали их, формировали их эмоциональное восприятие окружающего мира.

В 70-е годы мой дедушка, 1907 г.р., крестьянин села Шумовки, землепашец, написал вдруг на листочке бумаги стишок из детства. Конечно, в школе учил. И в школе, скорее всего, устраивали для них елку на Рождество. И это, видимо, произвело на него такое сильное впечатление, что именно его он так надолго запомнил. Три строфы из шести. Мы, его внуки, такого не знали. Так что сельские учителя и нас через дедушку с этим стихотворением познакомили:
Алексей Плещеев ЕЛКА В ШКОЛЕ. Не слово в слово… ведь столько времени прошло… но это совсем не важно. Знал бы он это стихотворение без своих учителей? Вряд ли…

Вот все, что удалось найти о Шумовском первом начальном народном сельском училище из исследованных источников.

Фотографии: здания Шумовского 1-го училища постройки 1915 года и Шумовского детского сада в мае 1989 г., стихотворение, записанное дедушкой в 70-е гг.