Село ШУМОВКА Симбирского уезда.

ЗАНЯТИЯ ШУМОВЦЕВ

«Шумовское крестьянское общество перешло в 1862 г. на дарственный надел, получив на 833 ревизских души (255 дворов) по одной десятине удобной земли на душу. Затем, в 1886 году общество купило у графини Остен-Сакен 1320 десятин пашни и в настоящее время, при населении в 2176 душ (1053 муж. и 1123 жен.), на 321 двор, пользуется 2153 дес. удобной земли (усадебной 238 дес. 98 саж., пашни 1728 дес. 816 саж., выгону 113 дес., покоса 73 дес. 1486 саж.) и кроме того 882 десятинами неудобной земли" (М., 1903 г., с. 262).

«Шумовка большое село (более 2000 жителей обоего пола); крестьяне находятся еще в временно-обязанных отношениях к помещице Графине Остен-Сакен. Фабрик и заводов здесь нет никаких; но крестьяне кроме земледелия занимаются еще торговлей: ездят в степи на Ново-Узенскую ярмарку, скупают там лошадей (башкирят), рогатый скот и шерсть. Лошадей сбывают большею частию на ярмарках, особенно на нашей Казанской, рогатый же скот иной год продают в Симбирске не битым, а при дешевых ценах бьют сами; мясо, а также шкуры, возят на базары в Симбирск; шерсть сбывают не мытой на местные фабрики. Торгуют также Шумовские крестьяне колёсами, огородными овощами и мелочным крестьянским товаром. Богатых торговцев не много: 3 или 4 семейства, а большая часть торгует при небольшом оборотном капитале. В селении есть постоялые дворы; многие занимаются даже разгоном лошадей, а некоторые возкой товаров. Ярмарки в Шумовке нет, но у них под боком четыре ярмарки: Симбирская Сборная, Казанская, на Ивана Постнаго, и Максимовская. Максимовская ярмарка (в селе Максимовке, в трёх верстах от Шумовки) – праздник шумовцев; они не только покупают и продают, но и гуляют на этой ярмарке». <Максимовская ярмарка – Ярильская – проводилась в 10 пятницу после Пасхи. В 1861 году из привезенных на продажу товаров на 600 рублей, было продано на 360. 1868 г.> «При заметном развитии торговли в Шумовке, тем не менее нет вовсе не только каких-либо заводов, но даже и ремесленной промышленности; здесь всё покупное; всё делают чужие, а не свои: скот хотя и бьют, но свеч лить не умеют, а покупают их в городе: овчинники, шерстобиты, портные приходят обувать и одевать Шумовцев из окрестных селений; в самой же Шумовке почти нет вовсе подобных промышленников. Даже огородничество и то развито гораздо слабее, чем в других окрестных селениях. Оттого там не редкость, что крестьяне закупают на стороне капусту и огурцы. Разводят в большем количестве конопель; но семя продают, а если и бьют масло, то только для себя. У женщин не заметно тоже ни какой яркой промышленности: девицы и даже женщины ходят работать на Линёвскую суконную фабрику (на фабрику ходят и малолетки), ткут холсты посконные, льняные и промзинки. Промзинки ткут только для себя, а холсты продают на Казанской ярмарке; но как те, так и другие далеко уступают Карлинским и Сурским холстам и промзинкам. Промзинки стали ткать в Шумовке очень недавно» (1866)

Предлагаю далее несколько выдержек из книги «Материалы для географии и статистики, собранные офицерами генерального штаба. Симбирская губерния. Часть II. СПб, 1868», где дается обзор некоторых видов деятельности, характерных для крестьян Шумовки.

«Производство домашняго сукна значительно уменьшилось вследствие развития суконных фабрик, особенно в последнее воемя, когда на них начали приготовлять сукна в частную продажу. <…> Крестьянския сукна приготовляются по большей части для домашняго потребления, а в Симбирском и Алатырском уездах и в северной части Карсунскаго также и в продажу <…> Из сёл, замечательных приготовлением в значительных размерах крестьянских сукон в продажу, можно упомянуть Симбирского уезда Шумовку и Ишеевку <…> Вообще же в деревнях близ многих суконных фабрик замечается более или менее развитие сукноделия, чему, без сомнения, способствует возможность доставать с фабрики от рабочих шерсть и пользоваться валкою домашних сукон на фабрике. <…> Тканьем домашних крестьянских сукон занимаются преимущественно зимой женщины. <…> В тех же сёлах, где приготовляются в продажу крестьянские сукна, существует также вязание из шерсти варежек и шерстяных чулков – обувь, употребляемая зажиточными крестьянами и крестьянками как зимой, так и летом, в виде праздничного убранства. Чулки обыкновенно делаются выше колен. Вязаньем чулок занимаются в особенности мещанки и солдатки в сёлах и городах» (с.288).
В 30-40-е годы в Шумовке была улица Чулочная. Не с этим ли промыслом связано это название?

«Торговые промыслы <…> они вообще развиты повсеместно, но имеют по большей части вид мелочной торговли, предметы которой составляются, так сказать, случайно. Во всех селениях, где бывают базары, можно встретить крестьян, занимающихся перепродажей различных товаров: тулупов, овчин, хлеба, пеньки, одежды, рукавиц, холста и проч. В некоторых селениях эта мелочная торговля превратилась в главный промысел жителей, которые занимаются различными мелкими торговыми сделками не только на своих базарах, но и по соседним базарным селениям и составляют разряд мелочных базарных торговцев, которых торговые занятия не отвлекают однако от главного занятия – земледелия. Значительное число подобных мелких базарных торговцев встречается в следующих селениях: <…> Шумовке…» (с. 321)

«Постоялые дворы устраивают на больших торговых дорогах, и хотя они большею частью существуют постоянно, но главная выгода от их содержания бывает зимою, когда появляется главное промышленное и торговое движение в губернии. Они заводятся зажиточными крестьянами и нередко доставляют хозяевам огромные барыши. <…> Кроме больших постоялых дворов, в торговых, промышленных и во всех базарных селах существуют курени, небольшие дворы, где приготовляются, для собравшегося на базар народа, калачи, булки и разного рода закуски; тут же продается и водка. Впрочем иногда в курени принимают и на ночлег пешеходов и проезжих. С развитием оборотов курень обращается нередко в большой постоялый двор. Курени по характеру торговли, и главное по продаже в них вина официально считаются в числе кабаков, да и действительно это не что иное, как более обширные и более приспособленные для отдыха кабаки» (с.337, 338).

В этой же работе отмечается, что около Симбирска заметна торговля сеном, и занимаются этим многие крестьяне, в т.ч. и из Шумовки (с. 328)

«В селениях <…> Шумовке, расположенных около больших дорог, развито содержание постоялых дворов, ямщичество, торговля хлебом, рыбою, сеном, железом, скотом, лошадьми» (Источник за давностью лет не нашла).

9 декабря 1875 г. «Симбирские Губернские Ведомости» сообщили, что в Шумовке «с разрешения уездного земского собрания открыт по пятницам каждонедельный базарный торг».

В 1896 г. же отмечается, что «ярмарки и базаров в селе не бывает», «есть четыре мелочных лавки и два кабака». «Жители села <…> занимаются почти исключительно земледелием, и если существуют некоторые ремесла (сапожное, портняжное и т.д.), то единственно, ради домашняго обихода; необходимо упомянуть также о том, что в свободное от полевых работ время значительное число крестьян нанимается в землекопы преимущественно в г. Симбирск; это – единственный промысел, отвлекающий здешних крестьян от своего села. (Служа около 1/2 года в с. Шумовке, я натолкнулся на интересное явление: почти всякий крестьянин, котораго мне пришлось изследовать, имеет гипертрофированное сердце без какой-либо недостаточности. Факт этот я склонен объяснить тем, что Шумовцы – землекопы по специальности, а работа эта должна требовать громаднаго физическаго напряжения)»

Вот, что пишет о занятиях шумовских крестьян учитель 1го сельского Шумовского училища Сергей Петрович Поляков в 1896 г.:
«Надельной земли у крестьян села Шумовки 7 сажен на душу. Этого, конечно, недостаточно для поддержания существования, и поэтому крестьяне занимаются еще неземледельческими промыслами: мужчины – отхожим промыслом – землекопством, а женщины – пряжей толстых ниток на дому. Когда промысел землекомпства был в руках артели, он давал каждому рабочему от 15 до 25 рублей. Но с передачей его в руки подрядчиков заработок его значительно понизился; теперь каждый рабочий имеет в лето не более 8-12 рублей.
Работа женщин начинается с окончанием полевых работ осенью, и продолжается до начала их весною. Каждая работница напрядет за зиму от 60 до 130 фунтов пряжи; пряжа продается по преимуществу в городе Симбирске. Цены бывают, смотря по спросу – большия и меньшия, но никогда не падают ниже 12 и не подымаются выше 22 копеек за фунт.
Эти промыслы являются существенной поддержкой в крестьянском хозяйстве» .

«В летнюю рабочую пору, когда бывает большой спрос на рабочия руки, сюда прибывает до 200 пришлых людей, почти исключительно татары со своими семьями, которые и помещаются на это время у своих работодателей. (В 1892 году это обстоятельство не мало способствовало развитию холеры в с. Шумовке, так как татары часто приходили из наиболее зараженных местностей)» (1896)

В 1903 году П.Л.Мартынов пишет о том, что в Семёновке, Шумовке, Арбузовке и Телешовке в значительном количестве разводят гусей, что является большим подспорьем в хозяйстве. Ежегодно осенью приезжают сюда торговцы, закупают до 5000 голов гуся и отправляют в Москву (с. 218).

ПОСЛЕ ОТМЕНЫ КРЕПОСТНОГО ПРАВА

«Шумовское крестьянское общество перешло в 1862 г. на дарственный надел, получив на 833 ревизских души (255 дворов) по одной десятине удобной земли на душу» (М.,1903).

В собрании ГАУО есть два дела 1865 года о беспорядках, произошедших в селе Шумовке Симбирского уезда, имении Графини Остен-Сакен, связанных с принятием уставной грамоты:
Дела: ф. 346 оп. 6, ед.хр. 406; ф. 116, оп. 6, ед.хр. 20.
Основное содержание их – документ Правительствующего Сената, принятый по рассмотрении дела. Из него видно, что произошло в Шумовке.

Уставная грамота помещика и крестьян (также известна как уставная грамота 1861 года) — документ, обязательное составление которого каждым помещиком в ходе Крестьянской реформы в России было предусмотрено Манифестом об отмене крепостного права.
В Манифесте Александр II, в частности, повелевал следующее:
- «Составить, поверить и утвердить по каждому сельскому обществу или имению уставную грамоту, в которой будет исчислено, на основании местного положения, количество земли, предоставляемой крестьянам в постоянное пользование, и размер повинностей, причитающихся с них в пользу помещика, как за землю, так и за другие от него выгоды».
- «Сии уставные грамоты приводить в исполнение по мере утверждения их для каждого имения, а окончательно по всем имениям ввести в действие в течение двух лет, со дня издания настоящего Манифеста».
- «До истечения сего срока, крестьянам и дворовым людям пребывать в прежнем повиновении помещикам, и беспрекословно исполнять прежние их обязанности» (Из Википедии).

Небольшое дополнение к тексту.
Возраст крестьян.
Василию Михайловичу Анисимову в 1862 г. 31 год.
Василиев Фомичей Куракиных было два: 46 и 36 лет, кто из них обвинялся?
Григорию Панкину – Григорию Сергеевичу Панкину – 46 лет.
Ивану Антоновичу Пылаеву 49 лет,
его сыну Федору Ивановичу Пылаеву – 28.
Андрею Дмитриевичу Шошенкову 30 лет.
Федору Григорьевичу Стихееву 55 лет. В ИВ 1866 г. уже не указаны ни он, ни его жена.
Жаль, что у остальных действующих лиц названы только фамилии.

Коханова – Варвара Александровна Коханова, помещица, владелица находящейся в 2 км, на другом берегу Свияги, дер. Линевки. Выходит, и на этом берегу Свияги у нее была земля? Нарезали крестьянам земли «в через полосном владении» с землей соседней помещицы…
Фигурирующий в деле управляющий имением Макушин – Сергей Иванович Макушин, 37 лет, вольноотпущенный. Жил в Шумовке с матерью Агриппиной Степановной, 67 л., женой Олимпиадой Яковлевной, 31 года, и детьми: Апполинарией, Марией, Елизаветой, Павлой, Леонидом, Клавдией, Аркадием, Софьей, Верой (возраст подсчитан по ИВ 1864 г., состав семьи представлен по ИВ 1866 г.)

Кое-где дополнила знаки препинания для более удобного чтения.

Разсмотрев настоящее дело, представленное Начальником Симбирской губернии, на основ. 413 ст. 2 кн. XV т. Св. зак. Угол., Правительствующий Сенат находит:
I, крестьяне села Шумовки: Андрей Шошенков, Василий Куракин, Фёдор Пылаев и Фёдор Стихеев обвиняются:
а) в подстрекательстве своих одножителей к не повиновению распоряжением волостнаго и сельскаго начальства и к уклонению от исполнения обязанностей, возлагаемых на них Высочайше утверждённым положением 19 Февраля 1861 года о крестьянах, вышедших из крепостной зависимостей и
б) в дерзостях в присутствии Мироваго съезда. Поводом к первому из сих обвинений, как видно из дела, было то, что общество крестьян села Шумовки отказалась от подписания Уставной грамоты, а как Шошенков, Куракин, Пылаев и Стихеев были уполномоченными обществом входить по сему предмету в объяснение с Управляющим Макушиным, и признавая, что уставная грамота, составленная без их участия поверенным Графини Остан-Сакен Мухановым, который для сей цели даже и не въезжал в имения, неправильно, а также находя её вместе с тем невыгодною для общества, первые не изъявили согласия на принятие в том виде, как она была составлена, то на них и пало подозрение в том, что они главные виновники не согласия общества на принятие Уставной грамоты. Подозрение это подкреплялось ещё и тем, что подсудимые, как избранные из среды общества и уполномоченные, очевидно пользовались значительным уважением прочих крестьян и имели влияние на них.
Случай, при котором это влияние особенно высказалось пред лицом местных властей и который главным образом был причиной предания подсудимых Суду Уголовному, произошёл 19 ноября 1862 года. В этот день Симбирский Уездный Мировой Съезд открыл своё присутствие в селе Шумовке, для разбирательства жалобы, поданной крестьянами Графини Остен-Сакен Шефу Корпуса Жандармов. Разбирая этот пункт жалобы крестьян, в котором они обвиняли управляющаго в том, что он не выдаёт им паспортов и тем лишает их возможности зарабатывать деньги на стороне, и убедившись, что распоряжение о прекращении выдачи крестьянам паспортов сделанно не самим управляющим, а Мировым Посредником на основ. 262 ст. Местнаго Положения, 19 февраля 1861 года, Члены Мироваго съезда признали нужным объяснить крестьянам некоторые статьи сего Положения; но лишь только приступили к исполнению сего, крестьяне Шошенков, Куракин, Пылаев и Стихеев, выдвинувшись из толпы, вступили в рассуждение с членами по сему предмету и при этом высказали понятия о положении самыя нелепыя и даже дерзкие, так, например: когда председатель съезда, вразумляя их, между прочим, сказал, что это Царский закон, но они отвечали: "что же, что закон, нам от этаго не легче!" Между тем все остальное общество смолкло, изредка только подтверждая бессознательно то, что они говорили. Это обстоятельство убедило членов Мироваго съезда в том, что причина уклонения крестьян от миролюбных соглашений с помещицей есть лжеучительство подсудимых. Затем, когда в конце заседания члены Мироваго съезда объявили крестьянам отношение губернскаго по крестьянским делам присутствия о том, что они признаются состоящими на смешанной повинности и должны быть обложены денежным оброком, на основании 165 статьи местного положения, то вся масса крестьян закричала, что на оброк не пойдут и платить его не будут, а будут делать то, что делали прежде. Никакие убеждения членов не действовали, клик увеличивался, и громче всех слышались голоса Шошенкова, Куракина, Пылаева и Стихеева. Так описано это происшествие в постановлении мироваго съезда, копия которого и находится при деле. При невозможности иметь какое-либо суждение о том, насколько превратны были понятия подсудимых о положении 19 Февраля, высказанныя ими на мировом съезде, и в какой мере они могли иметь вредное влияние на общество, так как понятия эти в постановлении съезда не изложены даже вкратце, а также в чём именно заключались дерзости, за которые они преданы суду, рассмотрению судебно-уголовнаго места, остаётся таким образом одна только фраза, сказанная подсудимыми в ответ на слова председателя мирового съезда о положении, что это Царский закон; -"что же что закон, нам от этаго не легче". Нет сомнения, что фраза эта, взятая отдельно, представляется весьма дерзкою, так как будучи сказана даже без всякой цели, выражает недоверие и неуважение к Высочайше утверждённому положению 19 Февраля 1861 года, но основываясь на одной этой фразе, без соображения всех обстоятельств, при которых она была произнесена, без связи с другими выражениями, не имея при этом возможности судить о степени умственного и нравственного развития подсудимых, нельзя обвинять их в таком важном преступлении, как подстрекательство целого селения к противодействию законным властям. При том внимательное соображение всех обстоятельств настоящаго дела возбуждает сомнение относительно того, тот ли смысл предан упомянутому выражению подсудимых, какой оно имело на самом деле, тем более что и обвиняемые в произнесении этих слов даже не сознались. Крестьяне села Шумовки, как видно из дела, имели сильное недоверие к своему сельскому начальству и помещице, потому что уставная грамота составлена была без их участия поверенным Графини Остен-Сакен, котораго они даже и не видали. Это недоверие поддерживается и другими обстоятельствами; так, например, управляющий, пригласив их убирать господское сено в их день, обещал за то им дать для уборки своего сена день барский, но не исполнил этаго обещания; равно крестьяне, видя, что старшина Золотов наказал крестьянина Ермишкина и не зная, что о наказании его был составлен приговор добросовестных судей, считали поступок старшины самоуправством, а находя распоряжения старшины стеснительными для них, они приписывали это тому, что он вошёл в сделку с управляющим и, пользуясь господской землею, притесняет их, в угождение ему. Всё это, при отсутствии яснаго понимания положения 19 Февраля 1861 года, поселило в крестьянах убеждение, что оно приводится в действие не так, как бы следовало, а это самое и было причиной, что крестьяне села Шумовки, не понимая надлежащим образом новаго закона и боясь быть обманутыми, отказывались от предоставляемых им этим законом льгот, говоря, что будут делать то, что делали прежде; это-то недоверие и соединённое с ним убеждение о неправильности применения положения, по всей вероятности, и вызвало у подсудимых ту фразу, за которую обвиняет их мировой съезд. Рассматривая и с этой точки зрения и перефразируя таким образом "если это и Царский Закон, но исполняется не правильно, то нам от этаго не легче ", оказывается, что она не заключает в себе ни превратнаго понимания положения 19 Февраля, ни неуважения к нему, ни даже дерзости против членов мироваго съезда, а следовательно не может подвергать подсудимых и ни какой за то ответственности; при этом же в постановлении мироваго съезда вовсе и не сказано, кто именно произносил это выражение, а нельзя же допустить, чтобы у 4х крестьян вдруг явилась одна мысль и притом выраженная в одних и тех же словах и одновременно. Что касается затем нравственнаго влияния подсудимых на остальное общество, замеченнаго мировым съездом, то влияние это весьма существенное при том положении, которое они занимали среди общества, но как уполномоченные от него, само по себе не может служить доказательством к тому, чтобы они употребили его во зло; а, напротив, из дела видно, что когда подсудимые уже были заключены в тюремный замок и когда, следовательно, влияние их на общество если не прекратилось, то по крайней мере в значительной степени уменьшилось, то и тогда общество крестьян села Шумовки не только не успокоилась, но беспорядки в нём увеличились до того, что для прекращения их необходимо было ввести в селение военную команду. Таким образом, при отсутствии собственнаго сознания подсудимых и при несостоятельности самого обвиненительнаго акта против них, нет никакого основания положительно обвинять их в выводимых на них преступлениях; тем не менее, принимая во внимание отзывы Мироваго посредника, Штаб-офицера корпуса Жандармов и уездного Полицейскаго Управления, что первоначально безпорядки в селе Шумовке возникли вследствие вреднаго влияния подсудимых на остальное общество, нельзя освободить их согласно 313 ст. 2 кн. XV т. от подозрения по сему предмету.
II. Обращаясь за сим к обсуждению поступков крестьян села Шумовки Ивана Пылаева и Василия Анисимова, Правительствующий Сенат находит, что они обвиняются в том, что в числе прочих крестьян, отказались от обработки отведённого им по уставной грамоте полеваго надела и, оставшись не наказанными, продолжали упорствовать в своём намерении. При следствии подсудимые эти показали, что они отказываются от надела Земли: Пылаев, потому что его сын в остроге и, если его выпустят, то он возьмёт землю, а Анисимов, потому что за землю нужно платить оброк, а у него нет средств к тому. Эти показания неосновательныя сами по себе, обличают в подсудимых не желание сказать настоящую причину их отказа от надела земли; каковое предположение подтверждается постановлением следователя, из котораго видно, что они при допросах уклонялись от положительных ответов. Принимая в соображение то недоверие к новому порядку, которое обнаружили крестьяне села Шумовки и особенно ясно высказанное ими нежелание перейти с издельной повинности на оброк, - не желание, явившееся у них, как видно из дела, вследствие слов управляющаго, который ещё до составления уставной
грамоты, уговаривал их перейти на оброк, сказал, что они должны будут платить его 49 лет, желая тем выразить, что через 49 лет земля выкупится и поступит в собственность крестьян, а они поняли так, что оброк налагается на них однажды на 49 лет и, не находя такого узаконения в положении, отказались от платежа его, решив лишь ждать окончания двух годичнаго срока, назначеннаго для введения положения в действие. Нельзя не придти к тому убеждению, что это же самое недоверие к новому порядку, основанное на неясном понимании положения 19 Февраля, было главною причиной отказа почти всех крестьян, а в том числе и подсудимых, от надела земли. Если же они не высказали сего положительно, то причиной тому, по всей вероятности, была боязнь, что и их обвинят в превратном толковании положения и выставят как подстрекателей общества к неповиновению. А как упорство Пылаева и Анисимова от надела земли не оказало никакого вреднаго влияния на остальное общество, которое в настоящее время пришло в совершенное повиновение, и так как, отказываясь от надела, они тем самым главным образом вредили себе, лишая себя всяких средств к существованию, то и не справедливо было бы подвергать и их какой-либо ответственности за такой поступок, который обнаруживает в них более не развитость и не понимание собственных выгод, нежели желание оказать сопротивление законным властям, но, во всяком случае, следует им, применяясь к 122 статье уложения, сделать в присутствии суда внушение, чтобы на будущее время не уклонялись от исполнения возлагаемых на них положением 19 Февраля 1861 года обязанностей.

В сих соображениях Правительствующий Сенат определяет:

крестьян села Шумовки Андрея Дмитриева Шошенкова, Василия Фомина Куракина, Фёдора Иванова Пылаева и Фёдора Григорьева Стихеева по предмету подстрекательства своих одножителей к уклонению от исполнения обязанностей, возложеннвх на них Высочайшие утверждённым положением 19 Февраля 1861 года, и сопротивлению законным властям, оставить в подозрении и на основ. 2 п. 313 ст. 2 кн. XV т. отдать их под надёжное поручительство в добром впредь поведении Крестьянам того же села.
Ивану Антонову Пылаеву и Василию Михайлову Анисимову сделать в присутствии суда внушение, чтобы на будущее время не уклонялись от исполнения возлагаемых на них по положению 19 Февраля 1861 года обязанностей, под опасением ответственности по всей строгости законов, о чём Начальнику Симбирской губернии к надлежащему исполнению с обращением подлиннаго дела предписать указом Подлинное за подписанием Правительствующаго Сената к исполнению пропущено 18 ноября 1863 года, а исполнено 26 ноября 1863 года за номером 5382.
С подлинным верно секретарь Соболев.

На листе 35 дела ГАУО 116-6-20 Шумовские крестьяне взяли на поруки крестьян, бывших фигурантами дела о беспорядках:
«1865 года Ноября 7 дня Приставу 1 стана Симбирскаго уезда крестьяне села Шумовки Пётр Фёдоров Зимин, Василий Фролов Мартышев, Петр Самойлов, Иван Филипов Шлепков, Иван Филипов Ермолаев, Максим Матвеев Зимин, Яков Ефимов Чичеров, Пётр Васильев Горюнов, Иван Васильев Мартышев, Павел Васильев Симагин, Александр Семёнов Клюев, дали сию подписку в том, что мы были поручителями за одножителей наших Шошенкова, Куракина, Пылаева, Стихеева и берём их согласно решения Правительствующаго Сената на поручительство, в чём и подписуемся. За себя и других, вышеписанных неграмотных руку приложил крестьянин Иван Васильев Мартышев».

Л. 35об. "В Симбирское Уездное полицейское управление с отношения Симбирскаго военнаго суда, и подпискою Крестьян Села Шумовки Имею Честь представить на распоряжение. Пристав Андр...
N 3645
13 ноября 1865 года".

ПРОСВЕЩЕНИЕ

ШУМОВСКОЕ 1-Е НАЧАЛЬНОЕ НАРОДНОЕ СЕЛЬСКОЕ УЧИЛИЩЕ

Свидетельство 1866 г.:
«Училище в Шумовке заведено ещё во время крепостного права, при прежнем владельце этого села Голицыне*, но крестьяне учились не с охотой: более богатые давали иной раз деньги, кому следует, только бы избавили их детей от ученья. В настоящее время учит в школе волостной писарь; ему платит общество 10 рублей серебром в месяц за обе обязанности: писаря и учителя. Учатся в школе только мальчики. Женщин грамотных почти нет в селении, а есть несколько грамотных девиц, которые обыкновенно уже и не выходят замуж. Крестьянки если и отдают своих дочерей учиться, то уже в зрелом возрасте и с единственной целью, чтобы дочь, выучившись грамоте, читала религиозные книги, и, пребывая в девстве, спасала свою душу молясь за грехи, как свои, так и родителей. Недавно одна из подобных грамотниц вышла замуж. Мать её жестоко огорчилась этим. Вот выучила, говорила неутешная мать, дочку грамоте, думала, что она по божескому следу пойдёт, будет молиться Богу, а она замуж пошла; народ-то смеётся; хорошу ты дочку вырастила грамотницу; Бога
дескать она забыла; грамоте выучилась, да замуж пошла».
-----------
* С 7 мая 1858 года в Шумовке служил священник Григорий Феодосиевич Юньев и занимал «должность законоучителя Шумовскаго сельскаго училища» (КВ 1858 г.) С какого года это училище существовало, неизвестно. Чуть более ранних клировых ведомостей нет. В КВ за 1828 и 1830 гг. о школе не пишут.

«Это село относится к числу наиболее бедных и забитых в губернии, несмотря на то, что расположено рядом с Симбирском», краевед М.В. Арнольдов, цитата из статьи о Шумовке («Ульяновская-Симбирская энциклопедия»).

Вспомним, что единственными докторами в Шумовке в 1866 году были колдуны и ворожеи, а
«где есть колдуны и колдуньи, там непременно являются порчи и тому подобныя безобразныя проявления народного невежества. Так и в Шумовке порчи весьма обыкновенное явление; особенно часто портят на свадьбах. Вдруг случится, что молодой возненавидит свою жену на другой же день после свадьбы. Как помочь в таком случае? Выход один: идти к колдуну, нести ему денег, вина и просить спасти от порчи. Один молодой крестьянин, недавно женившийся, рассказал мне, что с ним был подобный казус, но колдун вылечил и заставил любить жену» (1866).

«В Шумовке семь питейных заведений; потребление вина довольно значительное; по словам обывателей, в некоторых кабаках вина не напасутся. В прежнее время бабы стыдились ходить в кабаки, а нынче между женским полом начинает уже входить в обычай посещение питейных заведений. Пьют все не только бабы, но даже и девицы» (1866).

Такая мозаика фактов, свидетельствующая о понятиях и нравах недавних крепостных крестьян.

Но пришло время, когда в Шумовке открылась настоящая школа.
После утверждения Александром II «Положения о начальных народных училищах» в стране стали создаваться начальные народные училища – школы, где (ст. 5.) «употребляются учебные руководства, одобренные Министерством Народнаго Просвещения и духовным ведомством, по принадлежности».

Открывались и содержались школы городскими и сельскими обществами, земством, разными ведомствами, частными лицами, казной. Этими школами «заведывали» уездные и губернский училищные советы.

Каждый год, начиная с 1871 года инспектором, а потом директором, издавался отчет о состоянии народных училищ Симбирской губернии. Из этих отчетов, клировых ведомостей, книг Владимира Кузьмича Воробьева, исследователя истории народного образования нашей области, других источников я выписала все, что касается Шумовской школы.

Сельские начальные училища были мужскими, женскими и смешанными.
Возраст учащиеся имели от 7 до 15 лет (1871).
В основной своей массе сельские начальные народные училища были одноклассными, т.е. занятия проходили в одной классной комнате. Учились в них обычно три года (в Положении количество лет обучения не указывалось).
Всем предметам детей обучал один учитель. Дети первого года обучения составляли младшее отделение, второго – среднее, третьего – старшее. В начале каждого урока учитель давал задания тем отделениям, которые будут работать самостоятельно, с третьим работал. Закону Божьему обычно обучал местный священник.
Учебный год в сельских школах начинался чаще со второй половины сентября, редко с первых чисел сентября и начала октября, и продолжался до конца мая, иногда до половины июня.

«Ежедневные уроки везде располагаются по особым расписаниям, каждый учебный день начинается и оканчивается общей молитвой, на которой дети, в присутствии преподавателей, одни молитвы поют, другия — читают, по утрам слушая дневное Евангельское чтение. Во многих школах введен одобрительный порядок читать или петь молитву пред началом и окончанием каждаго отдельнаго урока» (Отчет 1887-88 гг.).

«Начинаются ежедневныя занятия преимущественно в 9, редко в 8 часов утра и продолжаются до 2-х, в иных местах до 4-х часов по полудни,— но в последнем случае с полутора часовым перерывом для обеда. Возможно точное соблюдение раз установленнаго росписания всегда вменялось преподавателям в непременную обязанность, потому что от безпричинных нарушений его страдает не только учебная, но и воспитательная сторона» (1886).

Шумовское училище было учреждено и содержалось на средства сельского общества с пособием от земства на увеличение жалованья учителям и находилось в ведении Симбирского уездного училищного совета.
По данным В.К. Воробьева, автора книги «Школы Симбирского края, открытые и построенные при И.Н. Ульянове», в Шумовке «школа открылась в 1870 г. <…> Она помещалась в общественном доме, состоящем из 2 комнат: «классной и для учителя» и содержалась на общественный сбор с крестьян с. Шумовки (837 душ мужского пола), сельца Линевки (75 душ) и д. Семеновки (193 души) по 16 коп. с души».
Инспектор Зимницкий в отчете пишет, что школа открылась в 1869 году.
Имя первого учителя не названо. «Учитель вел дело без всякой системы и результаты обучения детей были неудовлетворительными. «Чтобы поднять училище во мнении общества и тем расположить его к школе, - отмечал Илья Николаевич после первого приезда в село, - прежде всего необходимо пригласить в это училище лучшего учителя, увеличив его жалованье, по крайней мере, на 100 руб.» (с. 111,112).
Осмотренное 14.10.1871 году инспектором И.Н. Ульяновым Шумовское училище найдено «в неудовлетворительном состоянии» (Отчет 1871 г.)

Законоучителем в школе был священник Шумовской церкви Николай Иванович Альбинский, который будет учить детей Закону Божию до 1904 года и за «усердное преподавание» будет получать награды.

Следующим учителем, (по Воробьеву) был К. Бобровский, "учитель-ульяновец", из тех учителей, которые учились на двухгодичных педагогических курсах при Симбирском уездном училище, действовавших под непосредственным рук. И.Н. Ульянова, и в открытой по его инициативе трехгодичной Порецкой учительской семинарии. «По словам В.В. Назарьева, это были молодые люди «сложившиеся под влиянием инспектора и бравшиеся за дело не как ремесленники, а как люди, понимавшие святость своего призвания и искренне увлеченные своей обязанностью» (с. 14) (В.К. Воробьев «И.Н. Ульянов и школы Симбирского края», 1994 г.»

В 1872 году 201 р. 16 к. на содержание школы выделило сельское общество, и 103 руб. – земство.
В 1873 г. на содержание школы пошло 236 р. 12 к. от сельского общества и 82 р. 3 к. от земства. В этом году школа была осмотрена дважды: членом Уездного училищного совета штатным смотрителем (фамилии нет) и членом совета Неофитовым.

В 1874 г. сельское общество на содержание школы внесло 244 р. 64 к., земство - 100 р. В этом году школа в Шумовке была осмотрена инспектором народных училищ Зимницким. Вот его отчет.
«1. Смешанное училище в с. Шумовке.
Шумовское училище, осмотрено было мною 9 октября. Училище помещается в собственном прекрасном одноэтажном деревянном доме, крытом и обитом тесом. Дом этот холодными сенями делится на две половины, из которых в одной помещается класс, в другой учительница. Обе половины выштукатурены. Классная комната просторна, светла и тепла. О помещении учительницы нужно сказать тоже самое. При училище есть небольшой двор, палисадник и огород. Недостатки училищнаго здания, устранение которых ничего нестоит, заключаются только въ том, что в классной комнате нет форточек и что на дворе невыстроено погреба, хлева для помещения коровы и ретираднаго места.
Училище существует с 1869 года. Шумовское училище содержится на счет уравнительного сбора с крестьян села Шумовки (880 ревизск. душ) и двух деревень, находящихся не в дальнем от нея розстоянии, Линевки (90 рев. душ) и Семеновки (400 рев. душ). Сбор этот состоит из 22 к. с ревизской души и дает 255 р. 64 к. Кроме того, Шумовское училище получает пocoбиe от земства в количестве 100 р. Таким образом содержание училища стоит 355 р. 64 к. Сумма эта распределяется следующим образом.
На жалованье Законоучителю - - 36 р. .. к.
Учительнице - - 180 р.
Сторожу - - 64 р. 92 к.
На отопление и освещение - - 50 p. . к.
На книги, учебныя пособия и письменныя принадлежности - - 25 р. 64 к.
Библиотека Шумовскаго училища довольно богата книгами. Тоже самое нужно сказать и об учебных пособиях. Училище нуждается в следующих книгах и учебных пособиях: Родное Слово, год 2-й (10 экз.); Родное Слово год 3-й; методика Евтушевскаго, задачник его же, Детский мир Ушинскаго ч. 2-я, руководство для учителей Водовозова и глобус. Книги эти и учебныя пособия можно бы приобресть на те деньги, которыя, по случаю смерти учителя Канкрова, последовавшей 21-го мая, и поздняго приезда учительницы Куликовой, остаются неизрасходованными. Каталог книг и учебных пособий велся так беспорядочно, что из него нельзя извлечь никаких сведений ни о времени поступления книг и учебных пособий, ни о цене их и проч. По этому я просил учительницу Куликову заняться составлением новаго каталога по установленной форме. Новый каталог тем необходимее составить г. Куликовой, что многих книг не оказывается на лицо, а между тем их, за смертью прежняго учителя Канкрова, не с кого взыскать. Мебелью училище снабжено в достаточном количестве. Классные столы сделаны прочно, красиво и принаровлены к возрасту учащихся.
Попечителем школы состоит член училищнаго совета А. П. Каханов <Алексей Петрович, бывший владелец д. Линевки в 2 км от Шумовки>. Закон Божий преподает местный священник Н. И. Альбинский, окончивший курс в духовной семинарии. Учительницей состоит Е. А. Куликова, которая окончила курс в Симбирской мариинской гимназии и занимает должность учительницы 3-й год. Г. Куликова была дважды на учительских съездах в Симбирске. Ученье в Шумовском училище началось в текущем учебном году весьма поздно, только с 9-го октября, в день моего приезда в Шумовку. Причина этого та, что не было учительницы, которая только что прибыла на место умершаго Канкрова. При том и классная комната еще не совсем была готова; она лишь только была выштукатурена а потому не успела просохнуть надлежащим образом даже и к 9-му октября. 9 октября в 8 часов утра был отслужен молебен с водоосвящением. Мальчиков собрано было 44. На молебне присутствовали волостной старшина, сельский староста и некоторые из родителей мальчиков. По окончании молебна учительница дала при мне два урока. На уроках этих она занималась следующим: прежде всего постаралась узнать, кто из мальчиков грамотен и кто нет, что бы разделить их на два отделения, за тем, она стала спрашивать новичков об имени, фамилии и летах; о том, для чего они пришли в училище; видели ли они такие столы, скамьи и доски, какия находятся в училише, при чем, посредством наводящих вопросов, объяснила им разницу между теми и другими. Учительница объяснила новичкам, как они должны сидеть в классе, когда вставать и садиться, как держать руки, когда их спрашивают. Так как большинство учеников грязны и непричесаны, учительница просила их на будущее время ходить в школу с чистыми руками, в более или менее чистом платье и с причесанными волосами. Объяснено было новичкам также, которая у них правая и которая левая рука, где плечо, локоть и кисть и как держать грифель во время письма. Тут же учительница раздала новичкам доски с грифелями и велела каждому из них начертить линии, какия кто может. Дети не умели правильно положить досок и, вообще, приняться за это дело. Г. Куликова немедленно объяснила им, как держать голову, грудь, локоть, кисть руки, доску и проч., и дети с видимым удовольствием принялись чертить, кто что может. Оба урока ведены были г. Куликовой хорошо. Одного только нельзя одобрить в г. Куликовой: в конце втораго урока она прочла из книги для народнаго чтения Водовозова, разсказ «Антоша» и стала спрашивать не только учеников, обучавшихся прежде, но и новичков, о содержании этаго разсказа. Очевидное дело, разсказ этот был совершенно не по силам новичкам и они по этому почти ничего не могли передать из прочитаннаго. Вообще можно надеяться, что г. Куликова поведет дело хорошо. Классный журнал велся в текущем учебном году крайне неудовлетворительно. Я просил г. Куликову вести его, как следует и между прочим, хотя кратко, но точно и определенно записывать ежедневно содержание уроков. Из прошлогодняго класснаго журнала видно, что ученики чрезвычайно много пропускают уроков. Причина такого грустнаго явления та, что народ видит мало пользы в ученьи и предпочитает посылать своих детей лучше на фабрики (которых, около Шумовки две), чем в школу, так что на фабриках работают дети от 8 до 12 лет.
Мальчики, овладевшие механизмом чтения, охотно берут книги читать на дом. Я говорил учительнице, что это хорошо и что желательно, чтобы любовь к чтению книг на дому более и более развивалась в грамотных крестьянах.
Мальчиков при мне собралось в школу 44. Все они православнаго исповедания и русские. Волостной старшина говорил, что чрез несколько дней будет ходить в школу еще несколько девочек».

Согласно отчету,
Василий Иванович Канкров (18.04.1853- 21.05.1874) был учителем в Шумовской школе до Е.А. Куликовой. «Учитель-ульяновец», работал и в с. Котяковке (с. 40) (Воробьев, 1994). В карточке музея «Народное образование Симбирской губернии в 70-80 г. XIX века» написано, что он окончил педагогичские курсы, преподавал в Шумовке с 1873 года. В работе был «усерден».
Родился он в Подгородной Каменке в семье пономаря церкви этого села - Ивана Васильевича Канкрова и его жены Александры Ивановны. Умер в 21 год от чахотки. Запись о смерти сделана в МК Александро-Невской церкви г. Симбирска, при больнице. Видимо, там он лечился. Бедный молодой человек... (Информация найдена при помощи Яндекс-Архивов (Я-А).

Елизавета Александровна Куликова, Симбирская мещанка, выпускница Симбирской Мариинской гимназии. С осени 1874 г. по ?
Из отчета за 1873 год видно, что она была учительницей смешанного училища в сельце Грязнушке, открытого в 1872 году. Но в 1874 году училище закрыли, и учительница оказалась в Шумовке. В отчетах 1878, 1880, 1886 гг. она называлась среди лучших учителей, отмечалось ее «особое усердие и знание дела», «опытность и старательное исполнение обязанностей».

В 1875 году Шумовское училище было осмотрено членом уездного училищного совета князем Ухтомским. Училище было найдено в весьма удовлетворительном состоянии (названо третьим из восьми по уезду). В том году в нем училось 47 мальчиков и 2 девочки. Графиня Остен-Сакен пожертвовала на Шумовское училище тогда же 200 рублей.

В отчете 1876 года Шумовское училище упомянуто среди тех училищ, где служат преданные своему делу преподаватели, где дети исправно ходят в классы, и школы иногда даже бывают переполнены учениками, и появляется необходимость расширить классное помещение. В тот год в школе было 57 мальчиков и 8 девочек, а училище было осмотрено трижды: директором народных училищ И.Н. Ульяновым, инспектором Александровым и членом училищного совета князем Н.Н. Ухтомским.

Из отчета по обозрению директором народных училищ И.Н. Ульяновым Шумовского училища 28 февраля 1876 года:
«4) Число учеников в Шумовском смешанном училище простирается до 49, из них 3 девочки. В школе 2 отделения: в младшем 11 мальчиков, в старшем 35 мальчиков и 3 девочки. В настоящем 1875/76 учебном году вновь поступающих учеников было так много, что помещение не дозволило принять всех желающих, поэтому предполагается расширить классную комнату. Успехи учеников удовлетворительны. Как законоучитель священник Альбинский, так и учительница, девица Куликова, из кончивших курс в Симбирской Мариинской гимназии, усердно относятся к школе, особенно последняя обращает на себя вниманиe любовью и преданностью к делу. Учительница при мне, 27 Февраля, занималась чтением в младшем отделении по Родному Слову, год 1-й. Все 11 мальчиков рассказывали прочитанное удовлетворительно и г-же Куликовой редко приходилось прибегать к наводящим вопросам».
Графиня Остен-Сакен вновь пожертвовала на школу 200 рублей.

1878 год.
Из училищ Симбирского уезда самое большое количество учеников было в Шумовском – 70. Среди тех законоучителей, учителей, учительниц, которые обращают на себя внимание особым усердием и знанием дела в отчете названы бывший Шумовский священник Григорий Юньев и Елизавета Куликова.

1879 год.
Из училищ Симбирского уезда самое большое количество учеников было в Шумовском – 68.

1880 год.
Сообщается, что в с. Шумовке открыто «второе училище для детей обоего пола на счет графини Остен-Сакен, в количестве 500 руб. в год».
Графиня Мария Ильинична еще дважды названа в отчете: как попечительница, сочувствующая делу народнаго образования, и как жертвователь: «на устройство и содержание училищ <…> от графини Остен-Сакен на Шумовское второе 217 р.» Среди учителей опять отмечена Елизавета Куликова.

По данным Воробьева, в 1883 году в Шумовском 1-м училище 49 мальчиков и 3 девочек обучала опытная учительница О.Н. Никольская. Информации о ней не нашла. Но есть упоминания О.П. Никольской в отчетах и некоторые сведения в картотеке музея «Народное образование Симбирской губернии в 70-80 гг. XIX в.»

В 1884 г. в отчете появляются списки училищ губернии. Среди училищ Симбирского уезда: Шумовское сельское и Шумовское Графини Остен-Сакен.

Начиная с 1887 года в ведомостях о Шумовской церкви (клировых) помещалась информация о школах, количестве учеников и учителях. Так стало известно, что в 1-м Шумовском училище учителем в 1887 г. был
Николай Александрович Беловольский. И служил он здесь до 1889 года. По данным музея «Народное образование Симбирской губернии в 70-80 гг. XIX в.» он учился в Порецкой учительской семинарии и с 1875 года преподавал в селе Архангельском Буинского уезда.
8.02.1889 г. в МК Шумовской церкви записано рождение у него и его жены Елизаветы Степановны дочери Валентины.
После Шумовки он преподавал в школе подгородной слободы Канавы (на левом берегу Волги).

В 1889 году учителем в 1-м училище стал
Сергей Петрович Поляков. Симбирский мещанин.
До Шумовки он работал в Зеленовском сельском училище. В МК Шумовской церкви 7.11.1890 г. записано рождение у Сергея Петровича и его жены Анастасии Васильевны дочери Антонины.
Сергей Петрович был, видимо, прирожденный педагог. Его многое интересовало, и он мог это донести до детей. Обучал их пению, и хор Шумовского 1-го училища отмечался каждый год среди лучших хоров губернии. Сад и огород около школы в отчетах были также каждый год среди лучших. Он также успевал писать. Одна заметка, «Малоземельные крестьяне и отхожие промыслы. Женские промыслы», из сборника «Хозяйственно – статистические сведения по Симбирской губернии: 1896 г.», приведена в главе о занятиях Шумовцев. В ведомости о церкви с 1893 по 1895 год пишется, что он учитель мужской школы.

1891 и 1892 годы были очень тяжелыми для губернии (из отчетов).
В 1991 в губернии был неурожай хлебов, кормовых трав и даже овощей. В 1992 урожай хлебов был средний, но в некоторых районах даже на семена не собрали. В 1892 году ко всем несчастьям добавилось еще одно страшное – азиатская холера. Вспомним, что в 1891 почти всю Шумовку истребили пожары.
«Тяжелыя экономическия условия края, страшно истощая население, делали его легко восприимчивым ко всякаго рода заболеваниям и даже прямо были иногда причиною этих заболеваний». На каждого учащегося «в 1891 году приходится в среднем разсчете 11, в следующем 1892 г.—15» заболеваний. Дети болели тифом, дифтеритом, скарлатиной и т.п. заразными болезнями, и занятия приходилось прерывать на период от месяца до четырех.

«Все училищныя здания, в целях предохранения от развития в них холерной эпидемии, обследованы в санитарном отношении особыми коммиссиями, по постановлению которых все особенно опасное и вредное устранено, а среди учащихся распространены правила о мерах к личному предохранению от холеры. Во многих училищах были <…> заведены маленькия аптечки, в которых отведены приемные покои для первоначальнаго помещения заболевших учеников, везде обращено особенное внимание на опрятность содержания помещений, на применениe дезинфекцонных средств, на питьевую воду и вообще обдуманы первоначальныя меры, к которым необходимо обращаться в случае появления заразы».

«Земские начальники, вникая в разнообразные потребности своих участков, нередко принимали весьма близкое участие в жизни начальных училищ, оказывая влиятельное содействие к обезпечению их в различных отношениях. Точно также многиe врачи часто посещали училища, особенно во время холерной эпидемии пользовали больных преподавателей и учащихся, указывали и разъясняли, что и как следует делать для улучшения санитарной стороны, вообще бдительно следили за тем, чтобы здоровье подростающих поколений было по возможности защищено от опасностей».

По инициативе директора Симбирского кадетского корпуса Николая Андреевича Якубовича в эти трудные дни были учреждены на деньги благотворителей, при училищах и в населенных местах вообще, столовые, являвшиеся особым видом пособия. Идея Якубовича, поддержанная сослуживцами и воспитанниками корпуса, нашла отклик в губернии и за ее пределами.

«Продовольствие в столовых было самое скромное, в собственном смысле „насущное", ибо в некоторых случаях, правда относительно редких, ограничивалось одним печеным хлебом, в размере 1 фунта на человека. В большинстве столовых выдавалась горячая пища, состоящая из одного блюда: картофельной похлебки, кашицы, постных, а иногда скоромных щей и т. п. На Пасху в некоторых училищах стол был улучшен праздничными блюдами. Пища выдавалась преимущественно однажды в день, в редких местах —дважды».

«Преподаватели многих сельских и городских народных училищ принимали деятельное участие в заведывании не только училищными, но и вообще сельскими и городскими благотворительными столовыми и, сколько нам известно, вместе с священниками были едва ли не самыми главными работниками по хлопотливому делу пропитания населения, особенно в селах. Выполнение этой обязанности, состоявшей в заботах о приготовлении и раздаче пищи, в хранении предметов продовольствия и в учитывании их, можно считать особым трудом преподавателей, который выпал на долю чуть не каждаго из них в годину бедствий».

При Шумовских 1-м и 2-м училищах на средства графиня М.И. Остен-Сакен с 26.01. до 1.07 были организованы обеды для 33 учащихся.

Ежемесячное общественное содержание учителям в эти тяжелые годы поступало в 1891 году удовлетворительно, в 1892 году – «во многих селах очень неисправно, так что не будь усиленных благотворительных и частных пособий, в особенности не получай преподаватели с примерною аккуратностию земское добавочное содержание, материальное положение их было бы совершенно не переносимым».
Учителю Шумовского 1-го училища — С. Полякову – в 1892 г. было выдано пособие в 24 рубля. Учителю Шумовского 2-го—П. Захарову в 1891 - 10 р. и в 1892 г. - 20 р.

1893 г. «Мужское начальное народное училище <…> содержится на совместные средства земства и общества крестьян села Шумовки, сельца Линевки и деревни Семеновки. Земство отпускает на содержание этого училища 172 рубля, и сельские общества по 245 рублей 74 копейки в год. Учащихся в этом училище в учебном текущем году 52 мальчика. Попечителем училища состоит землевладелец В.С. Чуносов, по инициативе которого при училище устраивается питомник, законоучителем - священник села Шумовки О. Альбидинский <Альбинский>, и учителем Симбирский мещанин С.П. Поляков, который служит уже 12 лет».

В 1894 г. При Шумовском училище «обнесены изгородью сад и огород, на что израсходовано 60 руб». Из них от попечителя «В. С. Чуносова - 31 руб. на устройство сада и огорода при Шумовском мужском училище».

Попечителем Шумовского мужского училища с 1893 по 1896 год называется Владимир Сергеевич Чуносов, помещик села Старого Алекина. В разные годы он член Уездного Земского губернского собрания и Уездного по воинской повинности Присутствия, член уездной земской управы, депутат от Симбирского уезда в Депутатском дворянском собрании и член правления Симбирского общества любителей рыбной ловли (из памятных книжек и адрес-календарей).

Здания обоих Шумовских училищ отнесли в 1895 году к плохим. Какие обычно указывались недостатки плохих зданий: ветхие, неудобные, с малым объемом класса, холодные, недостаточно светлые, с плохой вентиляцией, тесная и неудобная учительская квартира, нет двора, хозяйственных построек в нем. Возможно, они и морально устарели. В отчетах описываются школы, где уже устраивали раздевальни, достаточно просторные прихожие, которые позволяли проветрить классы, пока дети здесь играют.

В ведомости о Шумовской церкви за 1896 год учителем 1-й Земской школы, называется
Павел Егорович Егоров. С 1896 по 1906?
В отчете за 1907 год заведующим Буинской низшей ремесленной школой назван Егоров (может быть, наш?) В школе было два отделения: столярно-токарное и слесарно-токарное. Учебный курс – 4 года. Как написано в отчете, заведующий Егоров предварительно окончил курс в низшем специальном ремесленном учебном заведении. Кроме своих прямых обязанностей, преподает еще черчение, технологию, счетоводство (как необязательный предмет) и заведует ученическим общежитием. Преподавателя пения у них нет, но «есть хор любителей, который организован и управляется заведывающим школою Егоровым».
По данным музея «Народное образование Симбирской губернии в 70-80 гг. XIX в.» в 1912 году был заведующим Симбирским ремесленным училищем им. М.В. Лебедева.

В «Медико-топографическом описании» за этот же год:
«В селе имеются две школы; одна содержится на средства местнаго общества, в ней обучаются 58 мальчиков и 24 девочки (занятия с последними производятся в вечерние часы); в этой же школе обучаются приходящие ученики из соседних деревень Семёновки (в одной версте) и Линёвки (в 11/2 верстах)».
В Отчете за 1896 г. в Шумовке называют мужскую и женскую школы.

В 1896 году оба Шумовских училища оказались в списке «требующих перестройки».
«Наконец Симбирский уездный училищный совет исхлопотал пред Земством 300 руб. в nocoбиe на постройку зданий» трех училищ, в т. ч. для Шумовского 1-го 100 руб.

Особенно замечательным событием в 1896 году в жизни училищ был праздник в честь «Священнаго Коронования ИХ ИМПЕРАТОРСКИХ ВЕЛИЧЕСТВ». Описание праздника в Алатырском и Буинском уездах «вполне применимо ко всем прочим школам губернии, в которых все совершилось по той же программе с отступлениями в некоторых частностях»:
«В самый день 14-го мая во всех училищах отслужены были молебствия по поводу совершившагося, с Божиею помощью, Священнаго Коронования. Учащиеся <…> присутствовали на общих молебствиях, которыя во всех селах совершены была на площадях. После молебствия отцы законоучители разъясняли учащимся порядок, значение и смысел коронования. После речи отца законоучителя во всяком училище, где введено обучение пению, учащимися исполнено было несколько патриотических песнопений: Боже Царя храни, Коль славен, Славься, «Многи лета» и др. Затем всем учащимся были розданы брошюры о Священном Короновании, портреты ИХ ИМПЕРАТОРОКИХ ВЕЛИЧЕСТВ и лакомства. В большинстве училищ всем учащимся был предложен „чай с булками", все училища были разукрашены флагами, а вечером иллюминованы".

1899 год.
Шумовское 1-е училище было закрыто как подведомственное училищному совету. Оно и еще несколько начальных училищ «преобразованы в одноклассныя ведомства Мин. Народ. Просв.,— значит не только не утратились, но укрепились прочнее и приняли более широкую образовательную программу». «Bce перечисленныя училища обезпечены хорошими материапьными средствами <…> на одноклассныя: Шумовское—556 руб. 66 коп. (из казны 226 руб. и из местных источников 330 руб. 66 коп.)» И в клировых ведомостях оно стало называться не земским, как иногда называлось, а министерским.

Не имея отчетов за 1897 и 98 годы, нельзя понять, что сделали с его помещением: построили заново или перестроили и отремонторовали. В отчете за 1899 год оно уже называется среди «просторных, светлых, вообще хороших».
Шумовский крестьянин П. Пылаев (видимо, Прокопий Петрович) пожертвовал 16 рублей на икону для Шумовского училища. Хочется думать, к окончанию постройки (или перестройки).

Особенно замечательным событием в 1899 году в жизни училищ был праздник в честь
100-летия со дня рождения А.С. Пушкина.
«26 мая с особенною торжественностию, по заранее составленной программе, утвержденной г. почечителем учебнаго округа, училища губернии праздновали столетие со дня рождения великаго русскаго поэта А. С. Пушкина. <…>
Что касается сельских училищ, то и в них не был забыт гениальный русский поэт; ученики всюду присутствовали за литургией и панихидой, из коих последняя во многих местах совершалась в училищных зданиях. Затем <…> преподаватели старались ознакомить своих юных учеников и учениц с жизнию поэта и в доступной элементарнейшей форме показать им его значение для русскаго народа. Сами дети частию наизусть, частию по книгам произносили стихотворения А. С. Пушкина. <…> Там, где преподается nениe, хоры исполняли гимны и различныя стихотворения Пушкина, положенныя на ноты. <…> В некотopых училищах устраивались чтения целых произведений юбиляра в сопровождении картин волшебнаго фонаря. Торжество всюду оканчивалось исполнением народнаго гимна, а в училищах Ардатовскаго, Симбирскаго, Сенгилеевскаго и во многих Алатырскаго увзда на память о торжестве выдавались учащимся портреты поэта, юбилейныя картины и брошюры. Кроме того <…> многие попечители и попечительницы, присутствуя на школьных праздниках, оделяли детей юбилейными подарками, иные и лакомствами».

1900 год.
Шумовское 1-е училище отнесено к числу 226 лучших училищных помещений губернии. Они описаны в отчете так: они
«на столько просторны, что на учащагося в классах приходится от 1/З до 1/2 саж. кубической вместимости, от 2 до 3 арш. кв. площади пола, иногда и больше, высота в классах простирается от 4 ½ до 6 aршин, свету в них тоже вполне достаточно, отопляются они исправно, вентилируются большею частию простыми фортками, которыя редко устраиваются в достаточном количестве и размере. По внешнему виду многия здания очень красивы, есть несколько из них каменных, деревянныя же по большей части поставлены на кирпичных фундаментах, обшиты тесом и покрашены, те и другия часто покрыты железом. Внутреннее расположение и убранство училищных комнат удобно и производит благоприятное впечатление, хотя всюду скромно и приспособлено к главнейшим потребностям. Квартиры преподавателей заключают в себе не меньше двух жилых комнат и отдельной кухни, при них есть дворы с необходимейшими хозяйственными постройками».
Учитель Шумовского 1-го одноклассного сельского училища П.Е. Егоров признан среди лучших предпринимателей по части плодоводства, а училище в этой отрасли имеет наиболее видные результаты.
Училище вновь отнесено к группе самых успешных по пению.

1901 год.
Шумовское 1-е училище называется среди тех, где «сравнительно с большим успехом» поставлено nениe.
П.Е. Егоров получил казенную награду в размере 18 руб.

1902 год.
«Лучше других садоводство и огородничество ведутся при училшцах: …Шумовском 1-м». «Лучшими учителями плодоводами признаются: …Поляков, Егоров…».
«Певческие хоры имеются во многих местах, но лучшими из них признаются при следующих училищах: … Шумовском 1-м».
Государственным казначейством Шумовскому одноклассному училищу «на поддержание и устройство здания» было единовременно отпущено 50 руб.

«В скромной трудовой жизни учебных заведений выдающимся событием надлежит признать празднование столетий со дня рождения знаменитых русских писателей Н.В. Гоголя и В.А. Жуковскаго, из коих первому было посвящено 21 февраля, второму—23 апреля. <…> Начинаясь панихидой об усопших великих людях, чествование всюду состояло из ознакомления учащихся с жизнию писателей, из чтения их произведений и пения музыкальных пиес, составленных на слова Гоголя и Жуковскаго. В некоторых училищах розданы подарки, состоящие из биографии поэтов и их произведений».

«Приятно и с выдающимся воодушевлением прошли дни весенняго древонасаждения, устраивавшагося во многих городских и сельских училищах губернии и привлекавшаго к себе внимание не только учащих и учащихся, но и посторонних школе людей. Будучи важны своей моральной стороной, поселяющей в детской душе неизгладимое чувство любовной привязанности к зеленому царству, праздники древонасаждения и материально далеко не безпользы, ибо теперь уже, в самом начале их возникновения, получили прочное начало весьма хорошие сады и парки не только в городах <…> но и в селах, <…> где до сих пор крестьянския дети только уничтожали растения».

1903 год.
«В Шумовке две школы. Мужская <…> помещается в отдельном здании рядом с волостным правлением» (Мартынов). Значит, на плане обозначено Шумовское 1-е училище.

1904 год.
Н.И. Альбинский вышел на пенсию и Закон Божиий в обеих школах стал преподавать новый священник: Василий Ксенофонтович Сергиевский.

1906 год.
Все начальные училища переданы в этом году в ведение училищных советов, через которые они подведомственны Министерству народного просвещения.
«В числе собственных зданий в каждом уезде имеется по нескольку очень хороших: просторных, светлых, высоких, теплых и удобных, с поместительными преподавательскими квартирами, снабженными хозяйственными надворными службами и построенными по обдуманному плану. <Далее они перечисляются и среди них Шумовское> Самый наружный вид поименованных и подобных им зданий производит приятное впечатление. «Издали еще видно», справедливо замечает г. инспектор К. Нечаев, «что подъезжаешь именно к училищу, а не к обыкновенному дому, наскоро приспособленному и отданному под училище, как это делалось раньше при открытии школ по селам».
«Среди преподавателей, издавна с любовью занимающихся агрикультурными отраслями, некоторые обнаруживать большую опытность в деле и пользуются авторитетом даже у местных предпринимателей. К числу таковых принадлежат: плодоводы—Егоров, <…> Поляков».
«Освещение всюду керосиновое, но преобладание керосина не соединяется с какими либо большими неудобствами, так как вечерния занятия бывают в весьма немногих местах».
В списке учебных заведений Министерства Народного Просвещения Симбирской губ. среди начальных народных училищ Шумовское 1-е и Шумовское 2-е.

1907 год.
Из казны в этом году «на разныя материальныя надобности ассигновано училищам: … Шумовскому 1-му 50 р.»
Клировые ведомости за 1907 и 1908 годы не сохранились. Поэтому сказать, когда в школе сменился педагог, невозможно.

В ведомости за 1909 год учителем «1-й Министерской школы» (вспомним, что она уже не министерская, но в клировых ведомостях называется так до 1916 года, которым датируется последняя дореволюционная ведомость о церкви) написан
Николай Андреевич Осипов. Здесь он прослужит до 1911 года.
В Шумовке 26.07.1909 года у него и его жены Надежды Николаевны родится дочь Людмила.
Учительницей здесь же Екатерина Яковлевна Добросмыслова.
С этого же года законоучителем стал новый Шумовский священник Павел Петрович Прозоровский.

В 1910-11 годах, согласно подворной переписи, в Шумовке в 269 семьях были грамотные и учащиеся (76,6 % от общего числа семей), 451 мужчина и 63 женщины («Подворная перепись Симбирской губернии. 1910-11 гг. Симбирский уезд», 1915).
А с 1912 по 1916 год в Шумовском 1-м начальном училище трудятся
Екатерина и Любовь Яковлевны Добросмысловы. Они окончили «Симбирскую гимназию», «Классическую гимназию», девицы. В училище с. Языкова Симбирского уезда законоучителем был, согласно «Адрес-календаря лиц, служащих в Симбиркой губернии», 1875 года, Яков Петрович Добросмыслов (Инф. из музея «Народное образование Симбирской губернии в 70-80 гг. XIX в.». Скорее всего, это его дочери.

В 1912 году в школе было 59 мальчиков и 19 девочек.

В 1913 – 46 мальчиков и 10 девочек.
С 1913 года Закон Божий преподает новый Шумовский священник Алексей Яковлевич Смышляев.

В 1914 – 60 мальчиков и 13 девочек.

В 1915 – 31 мальчик и 28 девочек.

По сведениям Шумовского музея «В 1915 году открыли новую, в каменном здании, 2-х классную земскую школу в один этаж. Здание сохранилось и поныне». В том же музее была и фотография этой школы.

В КВ 1916 г. сведения о количестве учеников не вписаны.

По данным Шумовского музея, после революции 1917 года школа до 1935 была четырехклассной.
«С 1935 по 1936 год – ШКМ <Школа Крестьянской (Колхозной) Молодежи)>.
В 1937 году образовалась семилетка.
С 1954 года – восьмилетка.
С 1967 – средняя.
В 1977 году построили новую среднюю 2-х этажную школу на 300 мест».
В 1968 году старое здание школы надстроили. В двухэтажном здании разместили детский сад.
Фотографию его сделала в мае 1989 года.

Низкий поклон и вечная благодарная память всем учителям Шумовских школ, учивших наших дедов и отцов! Это они открывали крестьянским детям дверь в мир, доселе неведомый и захватывающий, воспитывали их, формировали их эмоциональное восприятие окружающего мира.

В 70-е годы мой дедушка, 1907 г.р., крестьянин села Шумовки, землепашец, написал вдруг на листочке бумаги стишок из детства. Конечно, в школе учил. И в школе, скорее всего, устраивали для них елку на Рождество. И это, видимо, произвело на него такое сильное впечатление, что именно его он так надолго запомнил. Три строфы из шести. Мы, его внуки, такого не знали. Так что сельские учителя и нас через дедушку с этим стихотворением познакомили:
Алексей Плещеев ЕЛКА В ШКОЛЕ. Не слово в слово… ведь столько времени прошло… но это совсем не важно. Знал бы он это стихотворение без своих учителей? Вряд ли…

Вот все, что удалось найти о Шумовском первом начальном народном сельском училище из исследованных источников.

Фотографии: здания Шумовского 1-го училища постройки 1915 года и Шумовского детского сада в мае 1989 г., стихотворение, записанное дедушкой в 70-е гг.

ШУМОВСКОЕ 2-Е ГРАФИНИ МАРИИ ИЛЬИНИЧНЫ ОСТЕН-САКЕН СЕЛЬСКОЕ УЧИЛИЩЕ

Газета «Симбирские Губернские Ведомости» от 21.10.1880 года сообщила, что 14 сентября 1880 года в Шумовке
«открыто второе училище для обучения детей обоего пола, на счет местной землевладелицы, графини Остен-Сакен. Для помещения школы с квартирою учительницы отведен нижний этаж господскаго дома. Весьма удобное помещение и хорошая обстановка классной комнаты производят приятное впечатление на посетителя.
Открытие училища происходило в присутствии директора <И.Н. Ульянова> и инспектора народных училищ <В.М. Стржалковского>, члена училищнаго совета от земства, А.П. Каханова и управляющаго имением графини Остен-Сакен. Таким образом, благодаря просвещенному вниманию графини Остен-Сакен к нуждам местнаго населения, насущная потребность в обучении детей вполне удовлетворяется открытием втораго училища, в которое поступило 35 человек». В книге «Школы Симбирского края, открытые и построенные при И.Н. Ульянове» ульяновский краевед Владимир Кузьмич Воробьев пишет, что управляющего имением графини звали А.В. Миллер, что на открытии присутствовали «учащиеся, родители, и многие жители села и окрестных деревень».

В отчете за 1880 год сообщалось, что в с. Шумовке открыто «второе училище для детей обоего пола на счет графини Остен-Сакен, в количестве 500 руб. в год». Графиня Мария Ильинична еще дважды названа в отчете: как попечительница, сочувствующая делу народнаго образования, и как жертвователь: «на устройство и содержание училищ <…> от графини Остен-Сакен на Шумовское второе 217 р.»
Теперь из года в год в отчетах говорится о пожертвовании землевладелицы М.И. Остен-Сакен в 400 рублей на содержание училища.

В конце 1870-х годов, согласно отчетам о состоянии начальных народных училищ, в Симбирском уезде самое большое количество учеников было в Шумовском училище. Скорее всего, это было причиной того, что графиня Остен-Сакен решила открыть еще одно, на свои средства.

Из дела 19-1-7 (3.11.1887-23.08.1891), из собрания ГАУО, стало известно, что изначально училище не было в ведении Симбирского уездного училищного совета. Они его приняли под свое крыло только в начале 1887-1888 учебного года. Благодаря книге В.К. Воробьева стало известно, что в 1883 году здесь «с 29 учениками успешно занималась Е. Куликова». Получается, опытную учительницу попросили перейти из 1-го училища во вновь открытую школу. Законоучителем здась также служил Н. И. Альбинский.

После того, как 2-е училище было принято «в заведывание» Симбирским уездным училищным советом, заботы об учителе, учебниках, организации учебного процесса, зарплатах, всякого рода оплатах лежали теперь на последнем. Содержаться оно должно было по-прежнему на средства графини. Управляющий имением был уже другой – Александр Евгеньевич Фейт. Училище из господского дома выехало, когда, неизвестно. Но прошлый учебный год размещалось в квартире Шумовского крестьянина Степана Петровича Ч.
Экономическая контора графини М.И. Остен-Сакен обязывалась ассигновать на содержание школы ежегодно 400 рублей в 4 срока: 1 октября, 1 декабря, 1 февраля и 1 мая. Деньги должны были поступать в училищный совет.

В письме от 3.11.1887 года инспектор училищ 1-го района Андрей Иванович Анастасьев написал в Симбирский уездный училищный совет, что он получил от конторы 100 руб. и предлагает распорядиться этими деньгами следующим образом:
годовое жалованье учителю -180 руб.,
законоучителю – 36 руб.,
на мелочные расходы- 5 р.,
на книги и учебные пособия – 20 руб.

Деньги он предлагал выдавать по третям вперед законоучителю, священнику Н.И. Альбинскому, «для расходования по принадлежности». Далее он пишет, что входил в сношение с хозяином квартиры, с крестьянином Степаном Петровичем Ч., который «соглашается сдавать квартиру под училище на прежних условиях». Если она будет снята до июня месяца, то с платежом по 7 рублей в месяц.
«Условие» о найме с Ч. было заключено 20.11.1887 г. на период с 1 сентября 1887 г. по 1 июня 1888 г. священником Н.И. Альбинским:
«он сдает переднюю половину принадлежащего ему дома с тем, чтобы отопление было произведено за счет Ч., хозяина. Ч. же обязуется исполнять обязанности прислуги по училищу, т.е. мыть не менее 2 раз в месяц полы, доставлять воду, дрова, выметать каждодневно сор из классной комнатыи, исполнять все обязанности сторожа». Хозяин квартиры неграмотен, за него расписывается его сын Семен.

17 декабря 1887 г. управляющий экономической конторой имения гр. Остен-Сакен прислал инспектору еще 100 рублей. Оставшиеся от 200 руб. 50 рублей последний внес в сберегательную кассу Государственого банка.

Каждая копейка была учтена, что видно из писем-отчетов в училищный совет от инспектора, его писем учителям, о том, сколько денег и кому выдать из направленной им суммы, письма-отчеты учителей о получении и вручении денег по назначению.

А дальше началось непонятное. Деньги от управляющего перестали поступать регулярно. К июлю следующего, 1888, года, 200 рублей из оговоренных 400 рублей на учебный год еще не были выплачены. Инспектору приходилось бесконечно писать: управляющему конторой с просьбой выдать деньги на жалованье учителям, за наем квартиры, в училищный совет - с сообщением о состоянии дел и просьбой об изыскании средств.

2 июля 1888 г. Анастасьев пишет «Его Высокородию Члену и Казначею Симбирского уездного училищного совета Александру Ивановичу Неофитову», что «Шумовская экономическая контора графини М.И. Остен-Сакен до настоящаго времени не высылает в Совет денег», поэтому он просит его от имени Совета взять из сберегательной кассы 40 рублей и «передать инспектору училищ для отсылки по принадлежности».
19 июля Анастасьев пишет уже в Совет, просит "принять какия-либо меры для устранения неудобств". На письме стоит резолюция: «Преподавателей 2-го Шумовскаго училища удовлетворить жалованьем из сумм Земства с возвратом по получении денег от конторы».

Учителем школы в том учебном году был
Александр Иванович Курков. Симбирский мещанин. Через Яндекс-Архивы нашла рождение Александра 1.03.1866 года у Симбирского мещанина Ивана Яковлевича Куркова и его жены Клавдии Александровны. Если это он, то ему в 1887 году был 21 год.

У него тоже были проблемы, о которых он написал инспектору. Сверху на письме стоит дата: 23.02.1888 г.
«Его Высокородию Господину Инспектору народных училищ Симбирской губернии 1-го района учителя 2-го Шумовского училища Александра Куркова.
Имею честь просить содействия Вашего Высокородия в том, что от хозяина школьной квартиры мне совершенно житья нет. <…> в настоящее время он своим поведением только вредит школьным занятиям, что видно из следующаго:
1) Печь топит довольно мало, отчего бывает в классе сырость, так что дети почти всегда сидят в шубах. Трубу закрывает очень рано, почему школа наполняется угаром, который сильно вредит здоровью детей и моему. Между прочим, следует заметить, управляющий имением Графини Остен-Сакен, Евгений Александрович Фейт дал Ч. дров для отопления школы.
2) Пол классной комнаты всю зиму был мыт только два раза, а именно: в начале Ноября и в конце Декабря месяца. Вместо соблюдения чистоты в классной комнате, хозяин загоняет туда, после окончания ежедневных занятий, поросенка, который еще больше портит воздух в школьном помещении.
Сам Ч. часто бывает в пьяном виде; к нему приходят гости, тоже не трезвой жизни, являются в школу и выражаются довольно неприлично в присутствии учеников.
В виду всего сказанного осмеливаюсь напомнить Вашему Высокородию, что в Шумовке имеется подходящая квартира для школы, в доме Антипичева, которую Вы уже видели. Почему и прошу Вас, если будет возможно, перенести школу на другую квартиру.
Учитель А. Курков».
С Ч. поговорили, он написал обязательство, что будет соблюдать все договоренности.

Небольшое отступление. Как видно из отчета И.Н. Ульянова за 1883 год, подобные проблемы были не только в Шумовке:
«Самым серьезным недостатком в содержании училищ является недостаток надлежащего отопления и чистоты. Обыкновенно исполнение сторожевских обязанностей, отопление и освещение училища сдаются сельским обществом с торгов на сходе за известную плату одному лицу. Заручившись расположением общественных вожаков, сторожа отопляют училища крайне дурно и нисколько не заботятся о содержании чистоты в училищах. Примиряясь с самыми неблагоприятными в этом отношении явлениями, нельзя однако умолчать о том, что небрежность по содержанию школ бывает иногда настолько велика, что вынуждает прекращать занятия».

В начале следующего учебного года, 2.09.1888 г., Анастасьев пишет Фейту письмо, что с 1.02 по 2.05 200 руб. денег он еще не получил. Просит уведомить его, когда будут присланы деньги, и добавляет:
«Мне очень хотелось бы также устроить особое помещение для училища графини в одной связи с домом сельскаго улилища. Часть денежных средств на устройство новаго здания уже имеется; князь Н.Н. Ухтомский заявил совету, что у него хранятся принадлежащие шумовскому училищу 230 рублей. Если к этим деньгам прибавить еще рублей 200, то мне кажется, будет возможно сделать упомянутую постройку <…>. Желали бы знать Ваше по этому вопросу мнение».

5 сентября контора выслала 100 руб.

В этот же день, 5.09.1888 г. учитель 2-го сельского начального училища Курков получает от Симбирского уездного училищного совета письмо следующего содержания:
«Шумовская экономическая контора графини Остен-Сакен не аккуратно высылает деньги, следующие на содержание Шумовскаго 2-го сельскаго училища и, в настоящее время представив только сто рублей, оставила за собою 200 в недоимке, почему училищный совет, будучи вынужден при расходовании этих денег быть крайне экономным и не желая закрывать упомянутое училище, нашел удобным возложить исполнение обязанностей учителя на запасного кандидата, который содержится на средства Земства. Училищный совет, уведомляя Вас об этом, предлагает передать вверенную Вам школу запасному учителю Зоткину, а самому явиться за получением документов».

А Анастасьев пишет 7.09.1888 г. управляющему в Шумовскую экономическую контору гр. Остен-Сакен, напоминая о том, что «расходы по училищу, как то: арендная плата, за наем помещения под училище, жалованье законоучителю и учителю и прочие мелочные расходы требуют безотлагательной уплаты, почему Училищный совет, чтобы не ставить учителя в затруднительное положение несвоевременной выдачей ему жалованья, признал необходимым поручить временное исполнение учительских обязанностей в шумовском Графини Остен-Сакен училище запасному учителю Зоткину, получающему жалованье из земских сумм, а бывшего до сего времени учителя Куркова уволить от занимаемой должности. Покорнейше прошу озаботиться уплатою остальных 200 руб. и на будущее время, по возможности, не задерживать следуемых взносов, чем контора много обяжет и учащих лиц, и меня, как инспектора».

14.09.1888 г. священником Н.И. Альбинским подписан договор о найме квартиры для училища с тем же Ч. на срок с 20.09. по 1.06. 1889 г. (вместо Ч. расписался Иван Михайлов Горюнов). Но только «не за прошлогоднюю цену; несмотря на все предпринимаемыя меры и даже просьбы, Ч. согласился за 9 руб. в месяц», пишет Н.И. Альбинский в Совет 17.09.1888 г. «Учебные занятия начнутся с 19-го сентября, не ранее, причина тому – исправление печек в доме».

13.10.1888 г. Александр Иванович Курков дал расписку инспектору народных училищ 1-го района Симбирской губернии Анастасьеву в том, что он получил деньги, а также все документы, среди которых:
«1, Свидетельство об окончании курса в Симбирском городском трехклассном училище от 8.06.1883 года <…> 2, свидетельство на звание сельскаго учителя, выданное Педагогическим советом Симбирской гимназии 31 марта 1884 г. и 3, метрическое свидетельство». 18.01.1889 г. он дал расписку Анастасьеву в том, что получил от него в жалованье за июнь, июль и август минувшего года 45 руб. Подписался: «Имеющий звание начальнаго учителя Симбирский мещанин Александр Иванов Курков».

С октября 1888 года в школе новый учитель:
Василий Семенович Зоткин.

19.10.1888 г. он получил икону Св. Князя Владимира, ценою в два рубля, о чем уведомил инспектора 31.10.1888 г.

Первым ноября 1888 г. помечено письмо Н.И. Альбинского в Симбирский уездный училищный совет о том, что
«в селе Шумовке продается здание, состоящее из двух отдельных половин, одна из них длиною в 3 сажени, шириною 2 ½ сажени, а другая половина длиною в 3 сажени и 1 аршин, а шириною в 2 ½ сажени с углами. Между указанными половинами находятся холодные сени. Обе половины внутри оштукатурены и оклеены обоями, полы крашеные. В настоящее время этот дом занимается почтовою станциею. Срок которой кончится 31 декабря текущаго года. Дом этот очень удобен для помещения школы и для квартиры учителю; выстроен он только пять лет назад и стоит на общественной земле, которую общество обещает отдать по приговору под училище безвозмездно на все время существования школы. Место это позволяет устроить двор, котораго в настоящее время нет. Окончательная цена зданию 500 рублей. Владельцы этаго дома Григорий Бухвалов и Григорий Коновалов желают получить, по заключении условия, задаточных денег сто рублей, а остальное в начале 1889 года».
В этот же день Училищный совет отправил положительный ответ Альбинскому с просьбой заключить с владельцами дома «запродажное условие, выдав им в задаток 100 руб.», и тут же написал казначею Училищного совета А.И. Неофитову просьбу о выдаче учителю Зоткину 100 рублей, на выдачу задатка крестьянам за приобретаемый у них дом. (Бухвалов и Коновалов неграмотные. За них расписался Василий Белов).

1.11.1888 г. получены 100 руб. из экономической конторы гр. Остен-Сакен. Анастасьев уведомляет контору, что Советом получены все 400 рублей, назначенные на содержание училища с 1.09.1887 г. до 1.09.текущего 1888 года.

2.11.1888 г. в Шумовке состоялся сельский сход, на который пришли 186 человек из 280 человек домохозяев. «Быв сего числа на полном сельском сходе, где постановили настоящий приговор в том, что мы общественное наше место, находящееся под домом, занимаемым почтовой станцией, которое ныне уступаем под училище, до тех пор, сколько оное будет существовать, в чем и подписуемся; к сему Приговору Сельский староста Иван Тормозов, а «вместо подпису приложил должностную Печать». К этому Приговору грамотные крестьяне руку приложили: Василий Мохнаков, Семен Голявин, Алексей Крюков, Прокофий Пылаев, Михаил Пылав, Николай Просвирнов, Александр Сорокин, Иван Захаров. Волостным старшиной тогда был Евстифеев.

7 декабря 1888 г. инспектор Анастасьев пишет письмо Директору народных училищ Симбирской губернии Ишерскому Ивану Владимировичу. Он сообщает ему о покупке дома для Шумовского 2-го сельского училища, содержимого на средства гр. М. И. Остен-Сакен стоимостью в 500 руб.:
«Совет покорнейше просит Ваше Высокородие ходатайствовать в установленном порядке к выдаче в безвозвратное пособие на покупку дома для Шумовскаго 2-го сельскаго училища ста рублей из сумм Министерства Народнаго просвещения».

В этот же день он пишет и управляющему Шумовской конторой гр. Остен-Сакен Е.А. Фейт:
«Как известно Вашему Высокоблагородию, для Шумовскаго 2-го сельскаго училища, содержимаго на средства Её Сиятельства Гр. М.И. Остен-Сакен куплен дом стоимостью 500 руб. Так как Совет для уплаты означенной суммы располагает только 250 рублями, то, согласно постановления своего от 29 минувшаго ноября, покорнейше просит Вас, многуважаемый Евгений Александрович, ходатайствовать пред главным управляющим имением, не признает ли Он возможным оказать Совету помощь в покупке дома назначением из собственных средств недостающих 230 р. сверх ежегоднаго ассигнования на содержание училища».

В деле есть акт продажи этого дома от 6.09.1883 г. крестьянами с. Шумовки Акимом Артемьевым Мохнаковым и Алексеем Павловичем Ухановым крестьянам Григорию Андреевичу Коновалову и Григорию Федоровичу Бухвалову: «на слом и снос принадлежащий нам вновь выстроенный деревянный дом на общественной земле в соседстве с домами моего же Уханова и Федора Дмитриева Горохова шесть сот серебром. <…> Означенный выше дом покупщики Коновалов и Бухвалов обязаны снести с занимаемаго им места тотчас же по требовантю крестьян села Шумовки».

В письме Симбирскому училищному совету от 17.01.1889 г. Анастасьев отчитывается перед советом о всех полученных деньгах и кому они были переданы и на что потрачены. И в конце: «Из экономической конторы гр. М.И. Остен-Сакен на содержание училища в текущем учебном году ...1888-1889... денег еще не поступало. С 1 января текущаго года Шумовское 2е сельское училище помещается в собственном доме, купленном, по распоряжению совета, у крестьян села Шумовки Бухвалова и Коновалова за 500 руб. Означенныя деньги уплачены сполна названным крестьянам из сумм, находящихся в распоряжении Совета <4.01.1889 г., членом и казначеем Симбирского училищного совета А.И. Неофитовым>».

28.01.1889 г. инспектору написал Е.А. Фейт:
«На отношение Ваше от 23 сего Января за №30 относительно избрания меня Симбирским уездным училищным советом в попечители Шумовскаго 2-го сельскаго, содержимаго на средства Графини Остен-Сакен, училища, честь имею уведомить Вас, Милостивый Государь, что в силу разных обстоятельств к сожалению я не могу принять на себя это попечительство, почему и обращаюсь к Вам с покорнейшей просьбою, поблагодарить от меня Училищный Совет за оказанную мне честь и в то же время освободить меня от таковой обязанности.
С истинным к Вам почтением честь имею быть Евгений Фейт».
Анастасьев сделал сверху пометку: "К докладу Училищному совету".

Из «Положения о начальных народных училищах» 1864 года:
«Обществам, <…> учреждающим начальные народныя училища, предоставляется, для ближайшего заведывания оными, избирать особых попечителей…» «Попечители <…>, заведывая делами оных, входят в сношение по ним с Уездными Училищными Советами, <…> при том вполне отвечают за порядок в оных».

18 мая 1889 года письмо Анастасьева Фейту: "Вследствие Вашего обещания, высказанного мне при свидании в Симбирске, решаюсь опять беспокоить Вас покорнейшей просьбой о присылке хотя части денег, следующих на содержание Шумовскаго 2-го, имени графини М.И. Остен-Сакен, училища. В ближайшем заседании Училищнаго совета, по всей вероятности, будет возбуждён вопрос об уплате 260 руб, позаимствованных из кассы Совета на покупку дома для названного училища: право, я совсем не знаю, как выйти мне из затруднительнаго положения, в какое буду поставлен возбуждением помянутого вопроса. В виду этаго, убедительно прошу Вас, Евгений Александрович, известить меня, могу ли я доложить Совету, что деньги будут уплачены не позже Сентября месяца".

Из письма от 5.09.1889 г. председателя Совета, Предводителя Дворянства Михаила Федоровича Белякова барону Константину Николаевичу Корф, главному управляющему всеми имениями Графини Остен-Сакен:
«Шумовская контора Графини Остен-Сакен отношением от 2.10.1887 г за № 62 уведомила инспектора народных училищ Симбирской губернии 1-го района, что Главное управление имениями будет выдавать 400 р. в год в 4 срока <…> Училищный совет принял зависящие меры, чтобы училище, содержимое Графинею, поставлено было в возможно лучшие условия для достижения учебно-воспитательных целей. Главнейшими из этих мер были следующия: а) назначение на должность учителя Шумовскаго 2-го училища опытнаго лица из получивших специально-педагогическое образование в училищной семинарии и б) приобретение для училища собственнаго дома, ценою в 500 р. На покупку этаго дома, оказавшагося удобным для помещения школы, советом израсходовано 230 рублей, составлявших собственнсть училища и пожертвованных ему из средств Графини лет 8 тому назад, а затем – 270 рублей употреблено из средств совета. В надежде на постепенное погашение этого долга из ежегодных остатков по содержанию училища. Но предположения совета не могли осуществиться в желательной степени и благия начинания его по отношению к принятому в заведывание училищу должны были приостановиться по совершенно не зависящим от него обстоятельствам: Училищный совет не только не имеет возможности приступить к погашению вышеупомянутаго долга из указаннаго источника, но даже принужден был в истекший учебный год принять на себя все расходы по содержанию училища в предположении, что Шумовская контора представит определенныя на содержание его деньги. Между тем последняя выслала всего 400 руб, тогда как со времени передачи училища в полное заведывание совета прошло уже 2 года и на содержание должны бы поступить 800 руб да ещё 100 руб в виде аванса на 1889-90 учебный год. Управляющий Шумовским имением Евгений Александрович Фейт, к которому местный инспектор училищ неоднократно обращался, как лично при ревизиях, так и посредством писем, с просьбою о доставлении денег, ссылался на то, что все деньги отосланы в Главное управление, а в местной конторе числятся одни недоимки за крестьянами, и поэтому необходимо подождать только благоприятной поры. Принимая во внимание это заявление и не желая причинять неприятность местной конторе донесением о положении училища главному управлению, совет согласился ждать только удобнаго времени, когда контора найдёт средства на содержание училища; но ожидания Совета, как видно из вышеизложеннаго, не оправдались. Располагая денежными средствами, назначенными на точно определённые расходы по содержанию в уезде начальных школ, Совет поставляем был в крайнее затруднение по изыманию средств на обеспечение Шумовскаго 2-го училища предметами важнейшей необходимости и в особенности на удовлетворение жалованием учащих лиц, из коих учитель ежемесячно являлся в Симбирск с заявленияи о том, что ему решительно нечем содержаться. По мере возможности положение учителя было облегчаемо, но всё же справедливость требует заметить, что он находился в наихудших условиях сравнительно со своими товарищами, учителями других школ уезда. Из сказаннаго, надеюсь, Вы усмотрите, многоуважаемый Константин Николаевич, что дальнейшее существование училища при подобных условиях весьма затруднительно и едва ли возможно, а между тем закрывать его крайне нежелательно как в виду того, что, благодаря просвещённому усердию Графини Марии Ильиничны Остен-Сакен и заботам училищного Совета и инспекции, положены твёрдыя основания для постепеннаго улучшения училища, так и потому, что он прекрасно выполняет свою задачу, как показали выпускныя испытания, бывшия в предыдущия годы, а равно и текущем году. Выбор настоящаго учителя указался очень удачным; это между прочим можно видеть и из того, что учитель пользуется доверием местнаго управляющего, Г. Фейта. В виду всего изложеннаго, зная, что Вы очень сочувственно относитесь к положению Шумовскаго 2-го училища, обращаюсь к Вашему Превосходительству, не признаете ли Вы возможным высылать назначенные на содержание училища деньги прямо из Главнаго Управления на имя проживающаго в Симбирске Инспектора народных училищ Симбирской губернии 1-го района. О получении и расходования денег, а равно и состоянии училища в учебно-воспитательном и материальном отношении ежегодно будут присылаемые Вам уведомления и отчёты. Прошу Вас также уведомить Училищный Совет, не найдёте ли возможным возвратить ему, хотя бы частями, те 270 руб, которые израсходованы на покупку школьнаго здания для Шумовскаго 2го училища.
С совершеннейшим почтением имею честь быть Председатель Симбирского уезднаго училищного совета, Предводитель дворянства <Михаил Федорович> Беляков».

5 сентября 1889 года Василий Зоткин пишет в Симбирский училищный совет рапорт о том, сколько и от кого он получил денег, и что «недополученных денег осталось 66 р., о которых я всепокорнейше прошу выслать мне по возможности поскорее, потому что у меня теперь положительно нет никаких средств к существованию».

13.11.1889 года экономическая контора Остен-Сакен прислала 175 рублей, ранее 25 рублей выдавшая учителю Зоткину на дрова для отопления школы, итого – 200 рублей. Анастасьев произвел подсчет и написал письмо в контору, уведомив, что из 800 рублей, которые должны были быть получены Советом за два последних учебных года, осталось 153 рубля долга.

А между тем, 24-го Апреля 1889 г. Е.А. Фейт, Лифляндский гражданин, по доверенности гр. Остен-Сакен приобрел от Титулярного Советника Сергея Сергеевича Глинки «недвижимое имение, состоящее Симбирской губернии и уезда, при деревне Семеновке, и заключающееся в земле в количестве ста семи десятин, семи сот восьмидесяти шести саж., более или менее, сколько окажется в натуре, с мельницею на речке Бирюч со всеми постройками и приспособлениями к ней, внутренним устройством и всеми правами по оной». («По измерению же оказалось в натуре только 54 десятины 1720 сажен»).
15 Июня 1889 г. он приобрел с публичного торга недвижимое имение при сельце Линевке «заключающееся в земле удобной и неудобной и лесе, всего в количестве 434 десятин, с разными постройками, принадлежавшее гвардии ротмистру Алексею Петрову Каханову».

С нового календарного года в школе учит новый учитель, который отчитывается о получении денег 19.01 и 1.03.1890 г.
О том, где Василий Семенович Зоткин, уволен или уволился сам, в деле информации нет. В Яндекс-Архивах нашлась запись о браке 23.07.1900 г. в Богородице-Рождественской церкви г. Ардатова Заведующего Александрийским 2 Классным Станичным училищем, Терской области, Учителя, из Мещан Города Алатыря Василия Семенова Зоткина, 33 лет, с девицей Евлампией Дмитриевной, дочерью умершего Коллежского Регистратора Дмитрия Алексеевича Любимова (возраст на скане не виден). Скорее всего, это наш Василий Семенович. По-прежнему учитель. Значит, в 1888 году ему был 21 год.

Нового учителя зовут Петр Никанорович Захаров. Узнать о нем не удалось.

В деле есть письмо барону Корф, управляющему всеми имениями гр. Остен-Сакен от 11.06.1890 г. (не поняла, чье). В частности там написано, что «деньги, потребныя на содержание 2-го Шумовскаго Ея Сиятельства, гр. М.И. Остен-Сакен начальнаго народнаго училища поступают из местной конторы неисправно, как и прежде <…>. Крайне затруднительные условия, в какие поставлено Училище, приводят совет на мысли о неизбежности закрытия школы, ибо дальнейшее существование ея, при подобных обстоятельствах, не обещает ничего, кроме постоянных и часто безуспешных хлопот по изыскиванию средств на ее содержание. Совет не располагает необходимыми на этот предмет средствами и с трудом обезпечивает жалованье учащих лиц, входит в денежные займы в надежде покрыть их из суммы, ожидаемой к поступлению из конторы. В то же время крайне не желательно бы осуществлять вышеприведенную мысль, как в виду многочисленных хлопот по приобретению для училища собственнаго здания и постановке учебнаго дела на правильный путь, так и в виду известнаго совету просвещеннаго желания Вашего, чтобы школа закрыта не была. На основании изложеннаго Училищный Совет покорнейше просит Ваше Превосходительство дать Шумовской конторе надлежащее предписание к присылке денег, необходимых на содержание школы, и с тем вместе не оставить совет уведомлением, может ли он надеяться на дальнейшее существование школы с обезпечением содержания ея из средств Графини. За предс. Сов. И.Н.Н…»
В одном письме от 1890 года инспектор опять пишет Фейту о деньгах. Он напоминает ему о когда то сказанном: " что училище будет существовать до тех пор пока Вы будете управляющим имением". Заканчивает он так: «Будьте добры, Евгений Александрович, не откажите прислать хотя часть денег на содержание училища, а вместе с тем уведомите Совет, желательно ли Вам дальнейшие существование училища».

Письмо от 27 мая 1890 года в Симбирский училищный Совет Петра Захарова. В частности, он пишет:
"Господин Фейт отказывает в помощи по причине неимения в конторе денег за апрель и май. Он, Фейт, дал мне 5 руб, которых не хватило даже на уплату скудных долгов лавочникам, и мне теперь приходится жить в таком тяжёлом, беспомощном положении, что часто недостаёт (не говоря о более нормальном питании) куска насущного хлеба, не на что приобрести более прочной обуви, хотя имеющаяся уже сваливается с ног". Просит войти в положение и выдать деньги за май и апрель в размере 31 руб.
28 мая Симбирская уездная Земская управа выдала Петру Захарову «в жалованье за Апрель и Май - 31 руб., причём расход этот произведен из сумм, ассигнованных Училищным Советом на содержание его канцелярии", предупредив Совет, что на содержание канцелярии училищному совету во второй половине года из земских сумм будет отпущено вместо 100 руб. только 69.

19 июня 1890 года Корф пишет письмо Анастасьеву, где сообщает: "Честь имею уведомить, что сроки выдачи из Конторы имения Графини Остен-Сакен ассигнованной на содержание Шумовской школы субсидии всецело зависят от самих Шумовских крестьян, неаккуратно производящих следующие с них платежи за аренду земли. Тем не менее мною сделано сего же числа, местному управляющему Г. Фейт распоряжение о том, чтобы ассигнованная субсидия была уплачена при первой к тому возможности и впредь уплачивалась аккуратно".
Ни разу в отчетах не было сказано о том, что такая ситуация с несвоевременным ассигнованием денег существует во 2-м Шумовском училище. Во-первых, как можно было такое сказать о благотворительнице и супруге российского дипломата? А во-вторых, похожая ситуация с невнесением денег в училищный совет сельским обществом (от неурожая и других стихийных бедствий) бывала часто и в других местах, и учителя жили без жалованья месяцами. А кроме жалованья, деньги – это и содержание училищного здания, и учебные пособия, и библиотека, и мебель.
«Много училищных денег пропадает в недоимке за крестьянскими обществами и хотя недоимки эти часто числятся в остатке, но они редко потом сбираются и расходуются соответственно своему первоначальному назначению».
«Особый вид затруднений, преодолевать которыя приходилось членам дирекции при осмотре учебных заведений и управлении ими, касался недостатка кандидатов на учительския должности, нужда в которых больше всего испытывалась в Сенгилеевском, Алатырском, Буинском и Сызранском уездах, где свободныя ваканции по долгу оставались без заместителей. С одной стороны весьма большия и разнообразныя требования, предъявляемыя к учителям начальных училищ, с другой—скромное вознаграждение за труд и отсутствие способов к улучшению своего положения впоследствии отвлекают молодых людей на другия поприща деятельности, часто менее ответственныя и лучше вознаграждаемыя» (1896).

16 ноября 1890 года Анастасьев пишет письмо Фейту, где, в частности, сообщает: «Контора не выслала денег, и Совет теперь состоит в долгу, например, у книгопродавца Юргенса, которому следует уплатить около 600 руб. <…> С совершеннейшим почтением и преданностью имею честь быть Вашим покорным слугою Инспектор Народных училищ А. А…»

Подсчеты средств и выданных денег были бесконечными. А ведь в ведении инспекторов были десятки школ: в 1896 году, например, «Ведению инспектора перваго района <Симбирский и Сенгилеевский уезды> подлежит 147 начальных народных училищ, ведению инспектора второго района 74 учил., третьяго района — 88, четвертаго—93 и пятаго — 79 училищ».
В деле есть 2 ведомости о получении денег, когда, от кого и сколько получил Пётр Захаров - составленные им самим очень аккуратно выполненные таблички. На второй ведомости Анастасьев пишет замечание: "Учитель Захаров с 1890 году за 10 месяцев получил всего 173 руб., а следовало ему получить 180 руб. Андрей Анастасиев».

Низкий поклон членам училищных советов за честное и беззаветное служение делу народного образования, которое часто было похоже на борьбу!
В приведенной выше ситуации с безденежьем в Шумовском училище Остен-Сакен училищному совету удалось не только не закрыть школу, но и купить дом для училища и отремонтировать его!

В деле есть смета от 28 сентября 1890 года на самые необходимые поправки в здании 2-го Шумовского училища, которую составил учитель 1-го С. Поляков по «личному приказанию» инспектора. Видимо, А.И. Анастасьев попросил его сделать это как старшего по возрасту и более опытного в житейских делах человека. Этими поправками были:
"переложить заново печь в классной, уничтожить (в видах увеличения классной комнаты) перегородку, выправить пол около печи, оклеить новыми обоями место, где уничтожится переборка, оправить две печи в квартире учителя, засыпать завалинку кругом здания школы с обшивкою из новаго леса и перекрасить две классныя доски. По расчету, составленному мастерами при моём присутствии для этого потребна сумма 25 руб 60 коп».
Также есть смета на предполагаемое устройство тесового забора и ворот при Шумовском 2-м училище.

29 октября 1890 года крестьянин Шумовки Василий Иванов Зайцев заключил «условие» (договор) с учителем Петром Никаноровым Захаровым в том, что он взялся произвести в здании Шумовскаго 2го училища следующие поправки:
«1) сложить новую из русскаго кирпича в классе печь на указанном новом месте, со всеми новыми дверцами и отдушинами на новых четырёх столбах.
2) Точно такую же печь в квартире учителя.
3) Оклеить всю классную комнату новыми обоями и сверху бордюром.
4) Выбелить потолки в классе и в квартире учителя.
5) Заделать окно в классной комнате.
6) Обшить новым тёсом и засыпать завалинку вокруг всего здания училища.
7) В квартире учителя оскоблить русскую печь и где необходимо вставить кирпичи.
8) Выбелить все печи.
9) Выбрать переборку в классе.
10) В шкаф вставить стёкла и вделать новый нутряной замок
11) Закрасить масляной краской пол в зале учителя и места, где были печи.
12) Оклеить новыми обоями зал у учителя.
Все означенныя работы я, Зайцев, обязуюсь выполнить за двадцать пять (25) рублей, начав производить их с 5-го ноября и окончить 15-го ноября; вышеуказанныя работы я, Зайцев, должен производить из указаннаго Захаровым материала и с надлежащею тщательностью».
Подписался сам Зайцев. 19 ноября 1890 года это условие к свидетельству было явлено и подписано в Волостном правлении при свидетелях крестьянах села Нового Уреня Тимофее Филянине и Тимофее Белове и в книгу сделок и договоров записано. Волостной старшина: Храмов, писарь: Баскаков. Скреплён печатью Шумовского волостного правления, Шумского волостного старшины, наклеено три гербовых марки по 5 коп. 10 ноября 1890 года в счёт означенной работы выдано 10 руб. Все было сделано вовремя, деньги за работу получены.

3 июня 1891 года учитель Захаров пишет инспектору, что от покупки дров в феврале месяце на отопление у него получился остаток в количестве 2 руб. 10 коп.
«С личнаго дозволения Вашего Высокородия он мною употреблён на следующее:
заплачено за устройство вешалок в классе количество две сумма 30 коп.
куплено обой на оклейку комнаты в квартире учителя пять кусков 75 коп.
крахмалу три фунта 36 коп.
куплены кольца для дверей училищнаго здания две пары 25 коп.
за оклейку комнаты в квартире учителя 44 коп.
Итого 2 руб 10 коп.»

На этом архивное дело об училище Остен-Сакен закончилось.

В отчетах директора народных училищ ежегодно сообщалось о пожертвовании графиней Остен-Сакен 400 рублей на 2-е Шумовское училище. Сумма эта со временем не менялась. А как вовремя она вносилась в училищный совет, неизвестно. Только с 1895 года здание стали относить к группе плохих. Делался ли там ремонт? Хватало ли на него денег?

1891 и 1892 годы, напомню, выдались очень тяжелыми из за неурожая и холеры. Шумовка, к тому же чуть не вся выгорела в 1891 году.
Помощь школам оказывалась государством, земством, благотворителями.
Напомню, при Шумовских 1-м и 2-м училищах на средства графиня М.И. Остен-Сакен с 26.01. до 1.07 (год не указан) были организованы обеды для 33 учащихся.
«Земства свою заботливость выразили <…> вполне исправной платой жалованья, казна и благотворители единовременными пособиями, которыя в течение отчетных годов выданы были следующим учителям и учительницам начальных народных училищ: Шумовскаго 2-го—П. Захарову». В 1891 - 10 р. и в 1892 г. - 20 р.

В 1893 году в училище Остен-Сакен, женском на тот момент, преподает
Александра Петровна Акимова. Из Яндекс-Архивов стало известно, что 28.07.1895 года, в возрасте 21 года она, еще учительница Шумовского училища, вышла замуж за учителя начального народного училища с. Норовки Симбирского уезда Петра Дмитриевича Петрова, 23 лет.

А новый учебный, 1895-96 год, начинает в школе
Екатерина Яковлевна Добросмыслова. Из медико-топографического описания узнаем, что в школе тогда обучалось «30 мальч. и 8 девочек. (Есть предположение, что вместо этой школы будет открыта другая – исключительно женская)».

В 1896г. по КВ здесь трудится Василий Камендантов. Информации о нем не нашла.

В 1896 году Андрей Иванович Анастасьев, педагог, всю свою жизнь посвятивший служению народному образованию, издававший и редактировавший во время работы в Симбирске педагогический журнал «Городской и сельский учитель», автор книг, «Высочайшим приказом по гражданскому ведомству, состоявшимся 1-го октября 1896 года за № 55, назначен на высший пост Директора Казанскаго учительскаго института, куда он и отбыл в первых же числах декабря, слишком десять лет с большой пользой прослужив делу народнаго образования Симбирской губернии».
Имя, которое надо помнить.

В 1899 г. учительницей в училище Остен-Сакен служит
Елизавета Николаевна Зефирова, дочь Шумовского дьякона Николая Ивановича Зефирова, окончившая курс в Епархиальном училище. Согласно КВ, она будет преподавать здесь до 1906 года.

В имеющихся отчетах до 1902 года помещение училища признается неудобным.

1903 год.
«Женская школа открыта в 1880 году графинею М. И. Остен-Сакен, на средства которой содержится и по настоящее время; первоначально она помещалась в нижнем этаже господскаго дома, а с 1890 года переведена в отдельное здание, на противуположном конце села» (Мартынов). Господский дом на плане справа.
Согласно КВ, в этом году в «Земской» школе законоучителем состоит «диакон Николай Зефиров».

В 1906 году 2-е Шумовское училище среди неудобных не называют.
Законоучителем здесь стал Василий Ксенофонтович Сергиевский.

В отчете за 1907 год такая информация:
«Закрытыми в собственном смысле слова надлежит признать Шумовское 2-е и Ново-Уренское училища, совершенно необходимыя для населения, по всей вероятности, снова будут возстановлены, так как есть основание предполагать, что обнаружившийся недостаток средств на их содержание есть дело случайное, повидимому, устранимое в более или менее близком будущем». В списке народных училищ за 1907 года его нет.

31.12.1907 года умерла графиня Мария Ильинична Остен-Сакен.

Е.Н. Зефирова, как учительница Шумовского 2-го училища, находящегося в местности, «пораженной неурожаем» получает от Министерства Народного Просвещения пособие в 30 рублей.

В 1909 году в КВ училище называется уже «Графа Остен-Сакен», ассигнования на содержание училища возобновились. От него поступило 400 рублей.
Учительницей здесь называется Любовь Яковлевна Добросмыслова, законоучителем – Павел Петрович Прозоровский.
А Зефирова получает в этом году пособие как учительница Ново-Никулинского училища Симбирского уезда.

В 1910 году в училище Остен-Сакен учится «мальчиков 44, девочек 12». Учитель не называется.

В 1911 году - «мальчиков 25 девочек 23». Учитель также не называется.

В 1912 году - «мальчиков 26, девочек 24». «Учитель из инородцев Леонтий Иванов Молгачев». «Учитель обучался и кончил курс в Симбирской инородческой школе». По сведениям музея «Симбирская чувашская школа. Квартира И. Я. Яковлева» Леонтий Иванович Молгачёв родился 7.07.1884 года в селе Асла Аксу Буинского уезда Симбирской губернии. Он выпускник Симбирской чувашской учительской школы, в которой учился с 1897 по 1903 год.

Николай Дмитриевич Остен-Сакен умер 12 мая 1912 года.

Наверно, больше средств на школу не выделялось. В КВ школа называется Земской.

В 1913-1916 годах в «Земской учительницей девица Елизавета Николаева Зефирова».
Законоучителем - священник Алексей Яковлевич Смышляев.
Учащихся:
в 1913 г. «мальчиков 20 девочек 6»,
в 1914 – «мальчиков «20» девочек «9»,
в 1915 – «мальчиков 22, девочек 21».
В 1916 г. количество учеников не указано.

На этом сведения о Шумовском 2-м училище, училище Графини М.И. Остен-Сакен пока заканчиваются.

Александр Блок.

УЧИТЕЛЬ
Кончил учитель урок,
Мирно сидит на крылечке.
Звонко кричит пастушок.
Скачут барашки, овечки.
Солнце за горку ушло,
Светит косыми лучами.
В воздухе сыро, тепло,
Белый туман за прудами.
Старый учитель сидит,—
Верно, устал от работы:
Завтра ему предстоит
Много трудов и заботы.
Завтра он будет с утра
Школить упрямых ребяток,
Чтобы не грызли пера
И не марали тетрадок.
Стадо идет и пылит,
Дети за ним — врассыпную.
Старый учитель сидит,
Голову клонит седую.
10 февраля 1906

Картины:
В.Е. Маковский. В ШКОЛУ С СОБАКОЙ. 1911 г..
Н.П. Богданов-Бельский. У ДВЕРЕЙ ШКОЛЫ. 1897 г.
В.Е. Маковский. В СЕЛЬСКОЙ ШКОЛЕ. 1883 г.
Н.П. Богданов Бельский. УСТНЫЙ СЧЕТ. 1895 г.