Дворянинович (Дворанинович, Дворянинович-Высоцкий)

На сайте ВГД собираются люди, увлеченные генеалогией, историей, геральдикой и т.д. Здесь вы найдете собеседников, экспертов, умелых помощников в поисках предков и родственников. Вам подскажут где искать документы о павших в боях и пропавших без вести, в какой архив обратиться при исследовании родословной своей семьи, помогут определить по старой фотографии принадлежность к воинским частям, ведомствам и чину. ВГД - поиск людей в прошлом, настоящем и будущем!

И вроде бы уже наработана приличная база по всем Дворяниновичам в Пинском регионе, и вроде даже выведены основные линии по трем веткам, но есть еще значимые пробелы и отсутствующие пазлы в истории фамилии. И эти достойные люди – живой пример тому.

Дворяниновичи Петр Филиппович и Евгений Петрович.

Сразу скажу, что мне неизвестно на сегодня, кто такие и откуда корни Филиппа, Петра и Евгения в Минской губернии. Вероятнее всего это Пинский уезд. Из Высокого скорее всего, что нет, хотя имя Филипп одно из любимых среди местных Гореглядов и Корженевичей. Из Месткович – не нашла таких, так что вряд ли. Если только из линии Дворяниновичей в Лосичах или Качановичах. Там еще исследование больше фрагментальное, чем сплошное.

Петр Филиппович Дворянинович, ок.1895 года рождения (а его отец Филипп примерно до 1877 г.р.), белорус, уроженец г. Пинска (думаю, что все же Пинского уезда) Минской губернии, прошел через жернова двух мировых войн.

Во время Первой мировой служил рядовым в 124-м пехотном Феодосийском полку. Судя по всему, обошлось без тяжелых ранений. Тогда, в 102-й Эвакуационный госпиталь города Екатеринослава попал 23 ноября 1916 года, отделался легко, - бронхитом. И уже с 25.11.1816 г. числился в лазарете 152 команды выздоравливающих г. Екатеринослава, куда поступил в качестве больного после сражения, которое произошло 12 октября 1816 г. в Австрии.

Скорее всего, после окончания военных действий Петр Филиппович в силу ряда причин, только ему известных, не стал возвращаться на родину и решил начать новую жизнь в тех же краях. Потому как к началу второй мировой войны освоил рабочую профессию маляра-штукатура, не состоял и не привлекался, проживал в Одессе, возле морского порта, в доме на Ланжероновском спуске и, конечно же, успел обзавестись семьей.

Был призван Одесским военкоматом 12 апреля 1944 года рядовым. Известно, что выбыл из воинской части 15.04.1944 в 86-ю гвардейскую стрелковую дивизию 10-го гвардейского стрелкового корпуса, и очень хочется надеяться, что его дочь Светлана однажды дождалась с войны своего отца живым и хотя бы относительно, здоровым.

Приказом № 01\Н от 18 марта 1943 года по 25-му Воздушно-десантному Гвардейскому стрелковому полку 8-й Воздушно-десантной Гвардейской дивизии от именно Президиума Верховного Совета СССР медалью «За отвагу» был награжден командир отделения роты ПТР гвардии сержант Евгений Петрович Дворянинович 1919 года рождения, также одессит, отличившийся в боях за село Рамушево при форсировании реки Ловать. В приказе отмечалось, что при прорыве обороны 14 марта 1943 года он проявил себя смелым и храбрым командиром, в тоже время показал личный пример, подавляя огневые точки противника и оказывая огневую поддержку и прикрытие штурмующей группе.

Есть подозрение, что Евгений Петрович – это родной сын Петра Филипповича. В отличие от беспартийного отца, являлся кандидатом ВКП(б), писал в графе национальность – русский. Не исключено, что даже поучаствовал в той же финской войне, потому как еще в 1939 году был призван в ряды Красной Армии Сталинским РВК Одессы. Ну, или просто не успел до начала войны вернуться домой после срочной службы. В 1985 году Евгения Петровича Дворяниновича наградили орденом Отечественной войны 2-й степени.

Возможно, кто-то из ныне живущих одесситов является его прямым потомком. Жаль, что сейчас это вряд ли возможно узнать...

Если вы думаете, что история с неведомым Петром закончилась, но ошибаетесь! Потому как есть у нас еще один Петр: Петр Петрович и тоже с Украины. И рассказ о нем – тот еще детектив!

Петр Петрович Дворанинович, 1915 года рождения, житель села Морочно, Сенчицкий сельский совет, сегодня это Заречнянский р-н, в Ровенской области, призывается в ряды Красной Армии Владимирецким РВК Ровенской области, ближе к концу войны, в июне 1944 года, вместе со своими односельчанами. 10 августа 1944 года в одной из военных частей в городе Ятуловске Омской области случается событие вроде как и рядовое, и в то же время загадочное. По причине болезни, которая документально не афишируется, наш герой госпитализируется санстанцией, после чего проходящего службу в местной военной части стрелка РККА Петра Петровича Двораниновича увезут в неизвестном направлении и его больше никто не увидит.

Жене Надежде Николаевне Дворанинович в Молотковичах только и остается, как долгих десять лет ежедневно мучать себя вопросом, обнимет она своего Петра когда-нибудь или нет. К тому же ситуация неопределенности слишком уж затянулась, потому как семейный статус Надежды Николаевны не определен до сих пор. Судя по всему, однажды нервы у нее сдают окончательно, и она начинает хождение по инстанциям с требованием: либо найдите живым или мертвым, либо доставьте сообщение, что ее муж пропал без вести либо числится в числе потерь.

Уже в мирное время, в феврале 1955 года, Жабчицкому районному военному комиссариату г. Молотковичи придется отчитаться по ситуации, связанной с личностью Петра Петровича перед самой Москвой. Накануне присланным запросом от начальника отдела по персональному учету потерь сержантов и солдат Советской Армии столичное руководство потребовало разобраться в ситуации и дать ответ Дворянинович Н.Н., а значит произвести расследование в части обстоятельств пропажи красноармейца Дворяниновича и опроса свидетелей того случая.

К такому повороту событий Надежда Николаевна подготовится основательно, у нее на руках два свидетельства очевидцев, заверенные председателями сельсоветов, датируемые разницей в два дня.

В один голос Петр Николаевич Невядомский из Сенчиц, как и Михаил Григорьевич Дубинецкий из Муравина утверждают, что действительно в 1944 году были призван Владимирецким Райвоенкоматом одновременно с Двораниновичом Петром Петровичом в ряды Советской Армии. После чего находились вместе с ним в Омской обл. г. Ятуловск, где служили в запасном учебном полку. Во время прохождения службы Двораниновича Петра Петровича забрали по болезни в воинскую санстанцию и с этого момента им больше не приходилось встречаться.

На этом история Петра Петровича Дворяниновича из д.Морочно для нас, увы, обрывается. Откуда у него корни? Были ли у него потомки? Дождались ли они какой-нибудь весточки, проясняющей дальнейшую судьбу своего отца? Что же случилось тогда в 1944 году? Тайна, надежно укрытая неопределенностью? Все, что стало известно с тех пор, так то, что Петр Петрович «выбыл с п\п № 93230 «Н» 10.8.44 г.», по причине «пропал без вести»». Как-то так…

Однажды у меня возник вопрос, а насколько близкие по родству отношения Дворяниновичей и Лемешевских? Или это единичный случай, да и тот, через Шоломицких?

Если допустить, что Степан Лемешевский каким-то боком имеет отношение к семейству Федора Степанова Лемешевского (1878\79 - после 1901), мещанина д.Чернова, и его жены Елены Павловны Дворанинович (1882 - после1901), к слову, родной тетки Якова Григорьевича Дворяниновича, то логика присутствия четы Лемешевских среди Дворяниновичей вполне себе имеется. Бракосочетание состоялось в Купятичской церкви 28.01.1901 г., со стороны жениха свидетели: мещане Чернова Иван Леонтиев и Иван Павлов Лемешевские, со стороны невесты: мещане Высокого - родной брат Григорий Павлов Дворанинович в компании с Петром Михайловым Кореневичем (почему в компании, расскажу как-нибудь в другой раз).

К тому же есть в Черново еще и Михаил Стефанов Лемешевский (ок.1885-после1909), женатый на Иульянии Михайловой Дворянинович из Высокого (1888-после1909), брак состоялся 25.01.1909 в Купятичской церкви. Он - возможно родной брат Федора. В поручителях у этой пары были со стороны жениха: Иван и Димитрий Леонтиевы Лемешевские из Чернова, со стороны невесты: Сымон Кондратиев Дворанинович с Павлом Григорьевым Лемешевским из Высокого.

Иульяния Михайлова Лемешевская (Дворянинович), мещанка Чернова, умерла 17.07.1920, прожив всего 30 лет, отпевали ее в Лещенской церкви. Из какой семьи Иульяния я пока не могу ответить, - МК Купятичской церкви за довольно таки большой период 1882-1896 гг. не сохранились. Но как минимум, два высоковских Дворяниновича уже претендуют на роль ее отца: Михаил Семенович и Михаил Моисеевич.

Кандидат номер один - Михаил Семенов женился в 1878 году в Местковичах на Антонине Ивановне Домановской. В 1879 году у пары рождается первенец, так что впоследствии и в этой семье вполне могла появиться Иульяния.

Как раз где-то в 1890-м состоялся брак кандидата номер два Михаила Моисеева с Елизаветой Андреевной Лосицкой (1869-1919) в Пинском костеле. Так что хоть и впритык по срокам, но Юлия могла бы быть их первым ребенком. Тут стоит заметить, что Елизавета являлась дочерью Андрея Петрова Лосицкого и Елены Шоломицкой. Я уж не говорю о том, что родной матерью Иульянии способна оказаться и предыдущая супруга Михаила Моисеева – Татьяна Ивановна Сачковская из Сачкович, с которой он обвенчался в не таком уж и далеком 1885-м. В таком случае Елизавета Андреевна приняла бы на себя роль мачехи для Иульянии Михайловны. Мне кажется, это наиболее вероятный расклад.

Не исключено, что Варвара Михайловна Дворанинович была старшей сестрой для Иульянии Михайловны, о которой речь шла выше в посте о Лемешевских. И скорее всего - сводной. Мало того, они обе вышли замуж за Лемешевских. Только Иульяния – за Михаила Степановича ок.1885 года рождения из Чернова, а Варвара – за Григория Матвеевича Лемешевского. Брак Варвары и Михаила состоялся скорее всего в период с июля 1900 г. по август 1901 г. и, увы, не стал столь долговечным, как хотелось бы. После рождения 10 сентября 1908 года дочери Лидии в Высоком и крещении двумя днями позже в Купятичской церкви, ее здоровье заметно пошатнулось. Она еще успевает выдать замуж младшую сестру Иульянию в феврале 1909 года, и в том же году, 20 декабря, 27-ми летняя Варвара Михайловна умирает от воспаления легких.

По факту, существует некий треугольник: Шоломицкие - Лемешевские - 2-я ветка Дворяниновичи (Алексей и Иван Венедиктовы + Моисей Антониев). Прежде, чем Илларион Иванов Шоломицкий берет в жены Юлию Стефановну Лемешевскую, происходит масса следующих один за другим событий. Сначала дочь Алексея Венедиктова Дворяниновича – Мария Алексеевна выходит замуж на Флора Василиева Лемешевского в 1873 году, а спустя три десятка лет поручители этого брака начинают чудить. Двоюродный брат невесты Тарас Иванович Дворянинович женит своего сына Василия на Павлине Григорьевой Лемешевской (сущая правда - брак до 1911 года), Антоний и Мацей Лемешевские (со стороны жениха) подыскивают своим сыновьям (вот тут уже вольная фантазия автора) невест среди родни Дворяниновичской (Варвара Михайловна Дворянинович - жена Григория Матвеева где-то в 1900-1901 гг., Анна Илларионовна Шоломицкая – жена Степана Антониева Лемешевского в 1936 г.). Федор Степанов Лемешевский в 1901 году женится на дочери Павла Ивановича Дворяниновича – Елене Павловне, а затем выступает свидетелем брака у племянницы жены (в 1918 г.). Его брат Михаил (возможно это именно так) в 1909 году женится на младшей сестре Варвары – Иульянии Михайловне Дворянинович, которая год назад стала крестной матерью дочери Григория Матвеева и Варвары Михайловны – Лидии Лемешевской. А затем наступает черед Кулешевичей, когда сын Павла Василиева Дворяниновича и Стефании Кулешевич берет в жены дочь Василия Тарасова Дворяниновича и Павлины Лемешевской - Анну (в 1936 году). А до того Лемешевские связаны с местными Корженевичами, а те , в свою очередь, – с высоковскими Гореглядами, перебравшимися в Любельполь.

ЛЕМЕШЕВСКИЕ
1. Флор Василиев Лемешевский (Лемешевичи), (1850-после 1873) и Мария Алексеевна Дворанинович (1856-после 1873), брак 04.02.1873 церковь с.Купятичи, поручители: Антоний Андреев и Мацей Венедиктов Лемешевские, Григорий Петров Горегляд и Тарас Иванов Дворянинович, мещане Высокого.

2. Григорий Матвеев Лемешевский (Высокое) и Варвара Михайловна Дворанинович (1882-20.12.1909, 27 лет (воспаление легких)), брак в период с июля 1900 по август 1901, (скорее всего дочь Михаила Моисеева Дворяниновича), их ребенок Лидия 10.09.1908 г. в Высоком, восприемники: Евфимий Семенов Прокопчук и Иулиания Михайлова Дворанинович (девица).

3. Федор Степанов Лемешевский (Черново) (1878\79 – после 1901) и Елена Павловна Дворанинович (1882-после 1901), брак 28.01.1901 церковь с.Купятичи, Федор Лемешевский из Чернова свидетель от Татьяны, жены Павла Сошенца в 1918 г.

4. Михаил Стефанов Лемешевский (Черново) (ок.1885-после 1909) и Иульяния Михайлова Дворянинович (1888-17.07.1920, 30 лет), брак 25.01.1909 церковь с.Купятичи (скорее всего дочь Михаила Моисеева Дворяниновича).

5. Василий Тарасиев Дворянинович (1884 – после 1922) и Павла (Павлина) Григорьевна Лемешевская (до 1900-после 1940), у нее сестра Елисавета Григорьевна Лемешевская (девица в 1915 из Чернова в 1915, 1922). брат Павел Григориев Лемешевский (поручитель у Иульянии Михайловны в 1909 г.), был еще Иван Павлов Лемешевский из Чернова, свидетель в 1901 у Елены Павловны Дворанинович.

6. Илларион Иванов Шоломицкий (до 1890-после 1930, Высокое) и Юлия Стефанова Лемешевская (до 1890-после 1918), их дочь см. ниже п.7

7. Степан Антонович Лемешевский (1913-после 1946,Черново, его отец Антон Ильич) и Анна Илларионовна Шоломицкая (04.07.1916-после 1940, Высокое) (Пинск) ок 1936 г., у него брат Иван Антониев Лемешевский (жил в 1907 г., в Высоком, свидетель у Гореглядов)

Еще был Александр Степанов Лемешевский (Сушицк) поручитель у Семена\Сапроня Дворяниновичей в 1913 г.
Еще был Иван Василиев Лемешевский (Колбово), свидетель повторного брака с Колбом в 1838 в церкви Купятичах, Евдокии Ивановой, вдовы Ивана Мартинова Дворяниновича.

Уффф!!! Кажется, фсе!

И тут надо остановиться и сказать, что Михаил Моисеев, имея за плечами три брака, слыл весьма любвеобильным мужчиной. Я не усмотрели связи ни одной из его жен с семейством Лемешевских. Фамилия его первой супруги оказалась ни Сачковская, и ни Лосицкая, как бы вы могли подумать из рассказанного ранее, а Шпаковская. Мария Григорьевна Шпаковская из Высокого, его первая законная половинка. Венчали молодоженов еще в 1881 году в Купятичской церкви, так что Варвара (а родилась она примерно в 1882 году) вполне могла быть дочерью Михаила Моисеева и Марии Григорьевны. Как, впрочем, и Михаила Семенова, который, не забываем, женился на четыре года раньше, в 1878-м.

И все же, принимая во внимание тесные дружеские отношения Иульянии и Варвары (первая стала крестной матерью для дочери второй), склоняюсь к мысли, что они обе – дочери одного отца, коим являлся именно Михаил Моисеевич. А еще Варвара, будучи девицей, как-то крестила детей у Шпаковского в Высоком. Правда, затем была замечена в таком же кумовстве и с семьей Михаила Семеновича Дворяниновича. Загадка, однако!

Хочу поделиться удивительной для меня находкой. Впервые встречаю настолько давнее упоминание о Двораниновичах в Сибири. А точнее в Томске, 13 июня 1909 года в записях метрических книг обнаружилась семья коллежского регистратора Владислава Каминского и Любови, урожденной Дворжанинович. Увы, в связи с событием, не самым радостным, уходом из жизни сына Ипполита в 1 год и 7 месяцев, причина - дизентерия, похоронен на Томском римско-католическом кладбище. Из какой семьи Любовь Дворжанинович, пока большой секрет лично для меня. Так что если кто-нибудь из сибиряков узнает семью своих родных, плисс, отзовитесь!!!

ippolit_s_vladislava_kaminskogo_i_lyubovi_dvorjaninovich_tomsk_13_06_1909_1_god_7_mes.jpg

Время течет, способ зарабатывания на хлеб насущный претерпевает изменения, порой кардинальные. Индустриализация врывается в размеренное веками существование потомственных землепашцев и хлеборобов Дворяниновичей стремительно и бесповоротно, несмотря на все тот же сельский уклад. И потому, что на полесской земле начинается строительство Либаво-Роменской железной дороги. Которая однажды окончательно отрежет жилую постройку деревни от обрабатываемых полей их владельцев в Высоком, дублируя собой имеющийся сухопутный путь из Городища в Пинск. Тут следует сказать, что и ранее на плечи жителей деревни, невзирая на сословия и финансовое состояние, были взвалены обязанности по круглогодичному содержанию казенных дорог, в числе которых имелась гребля, ведущая на Оснежицы. Та самая гребля, судебные тяжбы по которой продлились несколько лет, затрагивая местную шляхту, и неизвестно чем закончившиеся в итоге. К имеющейся напасти по содержанию гребли прибавились заботы и растраты, связанные с новою, – и виной всему железная дорога, сооружение которой в болотистой местности – то еще удовольствие!

В процесс такой грандиозной стройки были вовлечены все казенные крестьяне, а Высокое числилось именно казенной деревней, хочу вам напомнить. Понятно, что в тот момент ни о какой высококвалифицированной силе речь не шла. Современных видов техники, экскаваторов и погрузчиков в наличии у заказчика не присутствовало, как вы понимаете, поэтому в ход шли лопаты и то, что имелось в хозяйстве простого полесского мужика.

Увы, но принимавшие самое что ни на есть активное участие в сооружении и обслуживании прогрессивного вида передвижения люди, в принципе, не получили никаких благ от появления оного на их земле. Станция в деревне Высокое не планировалась, и отсутствует до сих пор, в чем лично мне обидно за людей и державу.

Не говоря уж о том, что путешествие тогда, во-первых, было недешевым удовольствием даже для обеспеченных людей, во-вторых, и ехать привыкшим существовать на ограниченной Пинским уездом территории полешукам особо и некуда было.

Железная дорога проходит через деревню, но чтобы воспользоваться ею, нужно добираться своим ходом или в Пинск, или в Городище, которое пусть и чуть ближе, но все же в пяти километрах от Высокого. Все попытки добиться устройства остановочного пункта на пути, закончились, так и не начавшись. Отмазки, типа, ходит автобус в город или оборудовать технически невозможно, лично меня доводят до истерического хохота, - ну-ну, и это в наш суперсовременный технический век, где только и надо, как вбить пару десятков свай, на которых разместить посадочную платформу. Да, ну вас нафиг, железнодорожные лентяи и дармоеды! Слушать не желаю! Далеко не все пожилые люди способны выдержать пересадки туда и обратно, когда вот она, дорога, прямо перед носом. А зуб неймет…

Однако отпустим день сегодняшний и вернемся к не такому уж и далекому, но все же прошлому. Если для крестьян в конце ХIХ века от появления нововведений, в лучшем случае - ни тепло ни холодно, то для бывшей местной шляхты из Высокого все оказалось не так уж и плохо. Потому как с появлением Либаво-Роменской железной дороги открылись широкие возможности, несмотря на неизбежные имущественные потери. Ибо не станем перечислять тех, кто потерял тогда землю, которую изъяло государство под железнодорожные пути, потому как оно делало это раньше, причем в гораздо больших масштабах и под менее весомые поводы.

Для последующего обслуживания новой инфраструктуры требовались рабочие руки. Дворяниновичи не входили в число граждан алкоголиков и тунеядцев, с головой дружили (генетику ничем не испортишь!), так что построить карьеру на железной дороге им было бы вполне по силам.

Например, тому же Павлу Васильевичу, который за свой ударный труд удостоился памятной медали накануне Октябрьской революции, или Якову Федоровичу, которого премировали за проявленную бдительность и предотвращение аварии поездов на подведомственном участке путей, или начавшему с самых низов Игнатию Федоровичу. И вряд ли эмигранту Феодору Иосифовичу? просто так подфартило, причем настолько, что он, двадцатилетний, оказался трудоустроенным в начале двадцатых годов в должности путевого рабочего Великой Северной железной дороги в США. Подозреваю, что и Терентий Кондратиевич был как-то связан с этой сферой деятельности, иначе зачем ему звать в кумовья Ольгу, супругу Николая Мартинова Кодолы, в 1907 году служащего Полесской железной дороги, а год спустя - артельного старосты 7-го участка. Но давайте таки начнем по порядку.

Яков Федорович Дворянинович – один из старожил Полесской железной дороги того времени. За десять лет своего определения, а оно состоялось 1 июня 1902 года, Яков Федорович прошел путь до артельного старосты 7-го участка,7 околодок. Будучи преданным своей работе, однажды из обжитого родительского дома в Высоком он перебрался в служебное жилье, и проживал где-то с 1907 года в селе Парахонск в полуказарме № 21.

Жалование артельного старосты на тот момент составляло 28 рублей натурою в месяц, на эту сумму приходилось содержать семью: жену Устинию Ивановну и шестерых детей. Зачастую жили в долг. В 1912 году начальство раскошелилось аж на целых 2 рубля в качестве премии за обнаружение лопнувшего на пути следования поездов рельса. И в том же 1912 году приказом № 306 сделало замечание за небрежное хранение и ведение рапортной книжки.

На этом карьера на родной земле для Якова Федоровича закончилась. Толи терпение лопнуло в ожидании достойной оплаты и должности, толи потому как потянуло на путешествия за семь морей вслед за старшей дочерью Анной, седьмым ребенком Якова Федоровича, начавшей самостоятельную семейную жизнь после замужества в 1908 году и сменившей фамилию Дворянинович на Горегляд.

Но так или иначе в конце 1912 года Яков Федорович пишет прошение на увольнение, которое удовлетворяют с пометкой «исключить из требовательной ведомости за декабрь сего года 14 руб. как излишне выписанные и доудержать из пенсионных сбережений 49 руб. на погашение ссуды пенсионной кассы, согласно возвращаемого при сем ордера № 9349».

Приказом № 144 от 15 декабря 1912 года прошение удовлетворяют, и Яков Федорович с семьей покидают навсегда не только Парахонск и Высокое, но и Северо-Западный край в целом, перебираясь в Сибирь по столыпинской программе переселения, довольно таки модной в то время.

На самом деле отбор на работу железнодорожников осуществлялся достаточно тщательно и случайных людей там не держали. Даже если ты чернорабочий, ты обязан был пройти медицинский осмотр и иметь в личном деле медицинское удостоверение о состоянии здоровья. Согласно этому документу 45-ти летный Игнатий Федорович Дворянинович в 1917 году обладал удовлетворительным для своего возраста здоровьем, прошел обследование на проверку слуха и зрения, в том числе на способность распознавать цвета, привит от оспы, не имел телесных недостатков, не препятствующих определению на работу со стороны нервной системы, то есть, осмотрен психиатром. Так что по всем данным оказался пригодным для работы чернорабочим по состоянию на 14 августа 1917 года.

Что еще интересовало работодателя кроме состояния здоровья соискателя вакансии? Вероисповедание, образование, семейный статус, прописка, легитимность проживания. Игнатий Федорович, будучи православным и владеющим грамотой товарищем, примерным семьянином, зарегистрированным в Минской губернии Пинского уезда Хойнской волости, 22 января 1872 года рождения, подходил по всем критериям для работы в должности чернорабочего ручной тяги.

Содержание за 72 копейки в день вряд ли можно назвать соразмерным с тяжелым физическим трудом, на который приходилось идти ради семьи, в состав которой входили: 44-ти летняя жена Евдокия, дочери: Анна, 20-ти летней девица на выданье, 15-ти летняя Доминикия и 12-ти летняя Анастасия, а также двое сыновей: 9-ти летний Федор и 5-ти летний Николай.

Место тогдашней прописки определяли по удостоверению Пинского уездного воинского начальника, которое выдали его владельцу 03.08.1917 года за № 15016.

Игнатий Федорович, прошедший первую мировую, на момент трудоустройства был уволен от военной службы как достигший 40-ти летнего возраста, и числился в запасе армии в Пинском уезде Минской губернии.

Спустя неполный год работы, на имя господина начальника 7-го участка службы тяги подается прошение об отпуске на 1 месяц без права сохранении жалования. Необходимость отпуска Игнатий Федорович объяснял розыском семьи, высланной из Пинского уезда немецкими властями в Царства Польское. Прошение согласовали следующим днем, и, по всей видимости, удовлетворили. Реальной ли была причина увольнения или надуманной, сейчас утверждать сложно, но всех детей своих впоследствии Игнатий Федорович вырастил и воспитал как и следовало заботливому и ответственному отцу.

В 1914 году Министерством путей сообщения Российской империи, а именно, Полесскими железными дорогами решено наградить особо отличившихся работников, в числе которых оказывается и Павел Васильевич Дворянинович. Однако неким нерадивым служащим была допущена ошибка, и в приказе о награждении Павла нарекли Петром, чем вызвали справедливую бурю негодования награждаемого, дошедшую до самых верхов.

16 августа 1914 года на стол господина начальника службы пути Полесских железных дорог ложится рапорт за подписями начальника и счетовода службы путей и сооружений 7-го участка, гласящий, что: «свидетельство от 18 мая сего года за № 13062, выданное на имя артельного старосты ввереннаго им участка Дворяниновича, на право ношения на груди Высочайше учрежденной в память 300-летия царствования Дома Романовых, светло-бронзовой медали, докладываю, что имя Дворяниновича не Петр, а Павел, и потому покорнейше прошу Вашего ходатайства о соответствующем исправлении вышеуказанного свидетельства».

Если честно, а не ожидала, что начавшаяся первая мировая пару недель спустя, не затмит собой настолько мелкое событие для подведомственного начальства и начнется привычная и пустая волокита, но…

Ответ из Вильно в канцелярию Минского губернатора пришел 24 числом, февралем месяцем 1915 года за № 2701\2055. И в нем справедливость готовится восторжествовать: «Препровождая при сем свидетельство за № 13062, выданное артельному старосте 7-го участка Службы Пути вверенных мне дорог Дворяниновича, на право ношения Высочайше утвержденной в память 300-летия царствования Дома Романовых медали, в каковое свидетельства при переписке вкралась описка, имею честь просить Канцелярию Губернатора об исправлении в нем неточности имен – вместо «Петр» на «Павел»». Документ подписали: начальник дороги, инженер и начальник путей сообщения.

Реакция была незамедлительной. Уже 28 февраля того же года за № 2436 Канцелярия Минского Губернатора за подписью самого губернатора, стол № 1, дает положительный ответ на запрос начальника службы пути Полесских железных дорог, который гласит: «При сем препровождаю Вашему Высокородию, для вручения по принадлежности, одно свидетельство на право ношения медали в память 300-летия царствования Дома Романовых».

Обновленное свидетельство доставляют в Вильно 4 марта, а спустя две недели, 18 марта 1915 года управление Полесских железных дорог вручает под подпись начальнику 7-го участка новый документ: «Препровождая при сем свидетельство от 28 февраля сего года за № 2436, выданное Минским Губернатором на имя артельного старосты, вверенного Вам участка Павла Дворяниновича на право ношения юбилейной медали в память 300-летия царствования дома Романовых прошу вручить владельцу под расписку, которую хранить при делах участка». Начальник и секретарь (подписи).

Поручение было исполнено в точности. Переписка по делу за период с 16.08.1914 г. по 18.03.1915г. хранится до сих пор. Иначе как бы мы узнали об этом случае спустя более, чем добрую сотню лет?

А как вы думаете, хранится ли эта самая, такая дважды памятная медаль, в каком-нибудь семейном архиве Дворяновичей до сих пор? Или после событий 1917 года и последующих за оными от нее поспешили избавиться?

Вышеперечисленные Дворяниновичи – представители всех трех веток рода, место которых в древе определено. Так что если кто-то узнает своих родных, пишите об этом, продолжим историю дальше, в глубь веков.

А если однажды вы пожелаете увидеть своими глазами эти документы, то вам - прямая дорога в НИАБ, потому как именно там хранятся до сих пор личные дела Якова Федоровича, Павла Васильевича и Игнатия Федоровича Дворяниновичей.

Дворяниновичи Лидского уезда обнаружились в архивах Санкт-Петербурга!

В РГИА в фонде 593, опись 3, ед.хр. 1772 хранится дело № 386 Государственнаго Дворянскаго Земельнаго Банка по ссуде крестьянам Григорию Иванову Кауриго, Фоме Федорову Дворяниновичу и другим, которое начато 16.02.1898 г.

Если в двух словах о его сути, то в свое время, где-то в 1897 году помещица Д.Скосырева в силу тех или иных причин, о которых не сообщается, вынуждена была расстаться с принадлежащим ей участком земли фольварка Игнатовцы в Лидском уезде Виленской губернии, включающим в себя угодий 291 десятин и 160 кв. сажен, стоимость которых к 1909 году составляла по оценке 10225 руб. с учетом построек, обязательным страхованием построек, переводом на него существующего долга Банку, приплат, процентов и курсовых разниц.

Так как земля в фольварке находилась в залоге по полученной ранее ссуде, а именно 1.11.1897 года, причем на срок 66 лет и 6 месяцев, то потребовалось разрешение Государственного Дворянского Земельного Банка, в котором кредит был получен. Банк своим постановление от 18.02.1909 года предоставил свое согласие на выделение данных земельных угодий из состава фольварка Игнатовцы для последующей продажи. И уже 17.03.1909 года вышеупомянутый участок переходит в собственность крестьян Григория Иванова Кауриго, Фомы Феодорова Дворяниновича, Павла Андреева Поликовича, Антона Фомина Успаервича?, Ивана Адамова Адамчика и Самуила Михайлова Кейкова, судя по всему не без ссуд того же Банка. По крайней мере, ранее выданный кредитуже числится записанным по счетам банковской бухгалтерии под другим номером. Сменился заемщик, объект остался тем же.

Толи бремя кредитов оказалось неподъемным для новых владельцев, толи деньги понадобились здесь и сейчас кому-то их них, толи были на то иные причины, но… Спустя три года, а именно, 11.04.1912 года Старшим Нотариусом Виленскаго Окружнаго Суда утверждается купчая крепость, в которой права собственности на часть приобретенной земли в Игнатовцах, точнее, 122 десятин и 1011 сажен от упомянутых ранее лиц переходит к другим собственникам, а именно, право на 117 десятин к дворянам Антону, Феликсу и Осипу Викентиевым Мицкевичам, право на 5 десятин и 1011 сажен к крестьянам Ивану Степанову Ошмяну (Огимяну), Луке Антонову и Михаилу Иванову Саврасовым. Ну, а оставшаяся часть, видимо, остается у прежних владельцев. По крайней мере, об ином развитий событий не сообщается.

По информации 1909 года фольварок Игнатовцы помещицы Скосыревой находился в 30 верстах от уездного города Лиды, в 5 верстах от волостного правления и в 8 верстах от железнодорожной станции Радивонишки, включал в себя 44 десятины земли, на которых проживало 10 жителей, причем из них 4 мужчин и 6 женщин. Рядом существовал и другой фольварок с тем же названием, правда, крупнее одноименного по своим размерам: 320 десяти земли, населенный 301 жителем, из которых 156 мужчин и 135 женщин. Он находился рядом, но все же чуть ближе к Лиде и железнодорожной станции: в 28-ти верстах от уездного города, в 4-х верстах от волостного правления и в 7 верстах от Радзивонишек. Скорее всего, осуществлялась продажа именно второго участка, большего по своим размерам. Тем более, что по озвучиваемому списку 1909 года населенных пунктов имя владельца его уже не указано. Скорее всего это Игнатковцы, деревня существующая в Лидском районе Гродненской области и поныне.

Примечательно, что в 1897 году, 1-го мая, но уже в Конторе Пинского Нотариуса Н.М. Хижнякова совершена купчая крепость на участок земли, расположенный в 1-й части Пинска при полотне железной дороги и проданный мещанке Анне Фоминой Дворанинович за 100 рублей. Но это уже другая история.

Как думаете, могла оказаться эта самая Анна Фомина дочерью Фомы Федорова Дворяниновича из Лидского уезда Виленской губернии или это жена какого-то Двораниновича из местных?

P.S. За помощь в поиске информации огромное спасибо vvolna!

В обстоятельствах приобретения участка земли в Пинске Анной Фоминой Дворанинович в 1897 году лично для меня больше вопросов, чем ответов.

Во-первых, кто такая та Анна Фомина, дочь Фомы Дворяниновича или жена (и какая по счету, если таки да) Дворяниновича? Ее семейный статус неопределен, известно лишь то, что в момент оформления сделки Анна проживала в 1-й части Пинска, в доме некого Островского. Во-вторых, откуда она узнала о продаже участка, и что связывало ее с продавцом и свидетелями сделки? В-третьих, за чей счет банкет (в смысле, откуда денежки, оплаченные единовременно), а сумма не такая уж и маленькая для любого из Дворяниновичей того времени? О том, из какого рода и семейства Дворяниновичей описываемая особа, как вы понимаете, не то, чтобы утверждать, но даже предполагать сейчас не представляется возможным за отсутствием хоть какой-то мало-мальски дополнительной информации.

Тем не менее, по вопросу развития событий, связанных с приобретением земельного участка могу рассказать следующее. Предыстория такова. Пинский нотариус Николай Михайлович Хижняков, совершающий сделки по недвижимости, в 1895 году держал собственную контору в 1-й части Пинска, на улице Петербургской улице, в доме Глоубермана.

В один прекрасный день, а именно, 22.08.1895 г., к Хижнякову явился лично ему известный гражданин Леопольд Игнатьевич Завитневич, проживающий в селе Жабчицы Пинского уезда, с просьбой засвидетельствовать копию определения Съезда Мировых Судей об утверждении за ним, Завитневичем, недвижимого имущества.

Имущество сие представляло собой земельный участок, приобретенный за три недели назад на публичных торгах того же Съезда, и принадлежащий ранее мещанину Маевскому Юльяну Андрееву, документы на который, по утверждению самого Завитневича, у самого Маевского и находятся. Сказанное Завитневичем готовы были подтвердить сопровождавшие оного в этом некрестовом походе местные евреи Фридман и Либерман, пинские мещане.

Нотариус пришедшим поверил, документы Суда проверил, акт составил, уплату пошлины дождался и нужную бумагу просителю выдал. Так гражданин Завитневич официально стал владельцем участка в 1600 кв. сажен с вновь построенными на нем двумя вновь возведенными деревянными домами и холодными постройками на территории 1-й части г. Пинска при полотне железной дороги в границах: на север - от отчуждения Полесских железных дорог, на юг – от земли наследников Мотта, на восток – от земли наследников Левковского, и на запад – от земли, принадлежащей Пинскому Богоявленскому монастырю. Участок обошелся новому владельцу в сумму 262 руб., как предложенной высшей.

По цене имеются вопросы, потому как, цитирую: «Имущество нигде не заложеное, продано на удовлетворение гражданина Леопольда Игнатьева Завитневича в сумме 330 руб., процентами и утверждено за ним, Завитневичем в предложенной им на торгах высшей цене 262 руб. Пошлины крепостных 10 руб. 49 коп. актовых 3 руб. и публикационных 3 руб. внесены в Пинское Уездное Казначейство 03.08.1895 г.».

Не исключаю, что не все так просто было и проблемы у нового владельца все-таки случились, потому как только год спустя, 27.08.1896 г., судебный пристав Минкого Окружного суда Филиповский вводит Завитневича во владение участком в присутствии свидетелей смежных владельцев. Участники сего действия Александр Петров Лапицкий, Константин Демьянов Чосник, Иван Антонов Пергович и Григорий Иосифов Виторский, оспорить данное решение не изъявили, о чем и был составлен вводный акт.

Не проходит и полугода, как Завитневич из этого имения по купчей 02.12.1896 г. продает крестьянину(!) Нарберту Адельбертовичу Загродскому часть земли в количестве 200 кв.сажен с правом передвижения через остальной плац Завитневича при границе наследников Левковского. Сумма продажи и обстоятельства неизвестны.

Приобретенная на торгах территория за эти полгода Завитневичем успешно распродается. В числе покупателей кроме упомянутого выше Загродского, уже числятся мещане Викентий и Анна Романовичи, Иван Иванов и Павлина Каленникова Самсоновы.

И уже 01.05.1897 г. владелицей 123-х с хвостиком квадратных сажен земли из бывшего владения Маевского становится Анна Фомина Дворянинович, мещанка, проживающая в 1-й части города Пинска, в доме Островского. К этому времени нотариус переезжает в новую контору по улице Набережной, а гражданин Завитневич меняет место жительства с Жабинки на Лунин Пинского уезда. В свидетелях купчей сделки все тот же пинский мещанин Фридман (куда ж без него-то!). К Фридману присоединяется такой же Левин, и неожиданно, - Константин Григорьев Левончук, рядовой запаса, проживающий в доме Канторовичей в г. Пинске. Последний, подозреваю, по просьбе покупательницы, и, как знать, именно он однажды окажется ключом к разгадке, откуда и из чьих Анна будет. Но не факт!

Сделка купли-продажи происходит по участку земли, составляющей 123 и 3\4 квадратных сажен, в границах, расположенных на севере от земли, принадлежащей владельцу Завитневичу, на юге – от земли, ранее проданной им же мещанам Самсоновым, на востоке – от земли наследников Левковского, на западе – от земли, принадлежащей Пинскому Богоявленскому монастырю. Цена вопроса для Анны Фоминой – 100 рублей серебром, плюс пошлины и расходы по утверждению купчей за счет покупателя.

Но есть подводные камни: в проекте договора условие, что участок продается со всеми правами и обязанностями, какие по оному ныне состоят или впредь открыться могут. При всем том, что в договоре указывается: «на предь же сей купчей крепости продаваемое имущество от него, Завитневича, никому иному не продано, нигде не заложено, ни за что по закону не передано, и не отписано и ни в какие крепости и сделки не укреплено, то если кто в оное почему либо станет вступаться продавец и его наследники покупщицу и ея наследников от тех вступщиков и от убытков могущих быть от сего, должны очищать как следует по закону». То есть, за себя то он ручается. Но вот если всплывут долги прежнего владельца Маевского, тут уж – извините, карабкайтесь самостоятельно!

Ну, и на случай открытия проектируемой улицы остается право для покупщицы Дворянинович прохода и проезда через остальной плац владельца Завитневича при границе наследников Левковского. Как, впрочем, так и для его, Завитневича, и его правопреемников - через двор Дворянинович.

Хронология событий:

28.06.1895 – копия описи для публичных торгов на участок 1600 кв.сажен., составленная судебным приставом Съезда Мировых Судей Пешковским.
31.07.1895 г. - публичный торг недвижимого имущества Маевского.
03.08.1895 г. – уплата крепостных, актовых и публикационных сборов в Пинское Уездное Казначейство.
09.08.1895 г. – Съезд Мировых Судей.
10.08.1895 г. № 1996- Копия определения Непременного Члена Съезда Мировых Судей об утверждении приобретаемого с публичных торгов имущества Маевского за Завитневичем.
22.08.1895 г. - регистрация акта на недвижимое имущество Завитневича в Пинской нотариальной конторе Хижнякова.
19.08.1896 г. № 4718 – исполнительный лист Минского Окружного Суда.
27.08.1896 г.- введение Завитневича во владение участком судебным приставом Минского Окружного Суда Филиповским в присутствии свидетелей.
01.12.1896 г. - продажа части участка в количестве 200 сажен Нарберту АдельбертовичуЗагродскому.
декабрь 1896-апрель1897 – продажа частей участка семьям мещан Викентия и Анны Романовичам, Ивану Иванову и Павлине Каленниковой Самсоновым.
01.05.1897 г. – продажа части участка в количестве 123-х и 3\4 кв. сажен мещанке Анне Фоминой Дворянинович, проживающей в г. Пинске, 1-й части, в доме Островского.

P.S. Для потомков, если вдруг они найдутся, сообщаю источник информации: НИАБ: Фонд 716, опись 1, дело 926.
Опять таки, спасибо за наводку vvolna !

Всем добрый день!

Сегодня я хочу добавить информацию о еще одном Дворяниновиче - участнике Великой Отечественной войны - Федоре Степановиче. В свое время он не вошел в списки, ранее опубликованные по Дворяниновичам, потому как в разных источниках указывались несколько противоречивые сведения, запутавшие, так сказать, следствие, зато теперь, с появлением наследников, ситуация немного прояснилась. Спасибо большое Александре Дворинович за предоставленное фото из семейного архива!

Родился Федор Степанович Дворянинович в Минской губернии, Пинский уезд, Пинковичская волость, русский, беспартийный, 2 класса образования, к суду не привлекался, плотник, из сословия колхозников (скорее всего имели ввиду крестьянского), в начале второй мировой войны проживал в Иркутской области, Тайшетский район, Троицкий сельский совет.

Призван 17.09.1941 Тайшетским РВК, воинское звание - красноармеец, служил 125-гв. СП 43 гв.сд., выбыл 20.02.1943, согласно архивных данных Центрального архива Министерства обороны (ЦАМО). Кроме того, есть данные о более поздних сроках: 20 мая 1942 года, затем 12 апреля 1944 г. призван тем же Тайшетским РВК, Челябинский военно-пересыльный пункт.

Был женат, жена - Параскевия Захаровна Лисовец. Потомки Федора Степановича до сих пор проживают в России, в частности на территории современной Сибири. И уверена, что они гордятся своим предком!

Несмотря на то. что на сайтах, посвященных второй мировой, его фамилию интерпретировали, как считали нужным, это все же один и тот же человек, на самом деле. И он действительно из рода Дворяниновичей.

Во-первых, посмотрите на документально подтвержденное официальное место рождения - где бы вы еще видели настолько ясный адрес: Минская губерния, Пинский уезд, Пинковичская волость (именно та волость, куда входят деревни Высокое, Пинковичи, Вышевичи и не только).

Во-вторых, именно в район Тайшета до революции уже уехала одна семья Дворяниновичей, мы уже рассказывали об этом однажды на нашей странице. Настолько эти семьи близки по родственным связям, пока не отвечу.

В-третьих, фейс-контроль еще никто не отменял, и побейте меня палками, если это не исключительно полесская внешность! (см. фото Федора Степановича и его супруги ниже).

Смотрите сами:
1. Федор Степанович Дворинович (Дворанович) 1895 г.р., дата призыва 17.09.1941 г. Сайт - poisk.re\person\nominal\5294338
2. Федор Степанович Дворянинов 1909 г.р. Сайт - 1418museum.ru
3. Федор Степанович Дворнинович/Дворининович (Дворянинович) 1905 г.р., дата призыва и выбытия 20.05.1942, 12.04.1944 г., 2-й отдельный стрелковый батальон. Сайт - Память народа - https://pamyat-naroda.ru/heroes/memorial-chelovek_vpp..;

В общем, друзья, хочу сказать вам следующее.

Априори, Федор сын Степана! Но вот какого Степана, это большой вопрос, потому как на заре ХХ века в Высоком их, как минимум, насчитывалось трое, если принимать во внимание вояжи Стефана Тарасовича на родину супруги туда и обратно. А именно, Степан Моисеев, Степан Андреев, Степан Тарасиев. И это только главные подозреваемые! Так что, если у вас в роду есть знакомые лица и вы хоть что-нибудь могли бы прояснить об истории рода Федора Степановича, отзовитесь!!!

В конце 1896 года Терентий, один из сыновей Кондратия Антониева Дворяниновича, и подозреваю, что к, не сказать, чтобы, великой радости своего престарелого родителя, которому на тот момент стукнуло 60, наконец-таки решается обзавестись собственной семьей. Наконец-таки это потому, что первый брак для холостяка в 28 лет, в то время являлся непозволительной роскошью. Очевидно, к этому времени старший брат Терентия, имея, как минимум, двух малолетних сыновей на своем иждивении, уже успел озвучил свои надежды касательно первоочередного права на вотчину в Высоком. Поэтому младшеньким ничего не оставалось, как попытаться найти богатеньких невест на выданье, если повезет, конечно. Видимо, дело оказалось действительно плохо, а может, всего лишь, очень срочным, потому что при выборе жены уже не стали смотреть ни на семейный статус, ни на социальное положение.

И вот 10 ноября 1896 года в Пинковичской православной церкви холостяк Терентий Кондратиев Дворянинович, мещанин ок.Высокое, берет в жены недавно овдовевшую Параскевию Харитонову 27-ми лет, первый муж которой крестьянин д.Вышевичи Амвросий Иванов Жежейко скончался в начале того же года от чахотки. оставив жену с годовалой дочерью Евгенией на руках. Поручителями со стороны жениха выступают мещане Высокого - Михаил и Симон Дворяниновичи, со стороны невесты - крестьяне д.Вышевичи - Каленик Павлов Якимец и Иван Жежейко. После брака Терентий принимает на себя хозяйство жены, перебирается на ПМЖ в Вышевичи, крестит своих детей в Пинковичской церкви, не считает зазорным приглашать в крестные, как, впрочем и, крестить детей тамошних крестьян, и в Высоком практически не появляется. Настолько, что потомки его старшего брата Семена однажды просто перестают вспоминать о его существовании.

Был ли брак Терентия удачным, не смотря на ожидаемые пересуды?

Жена его Параскевия, перешедшая с момента брака в статус мещанки, подарила Терентию на протяжении последующих пятнадцати лет, как минимум, 9 детей, из них пять мальчиков и четыре девочки. Выжили далеко не все, даже если судить по сохранившимся записям метрических книг того времени. Список потерь открыла 3-х летняя дочь от первого брака Евгения, ушла в мир иной в 1898 году, причина - золотуха. Первенец пары Дмитрий умер в возрасте 2-х лет от простуды в апреле 1899 года. Следующими стали три старшие дочери: в ноябре 1902-го года 4-х летняя Вера (от воспаления мозга), через год, в ноябре 1903 года, - 4-хлетняя Анастасия (от скарлатины) и годовалая Любовь (от кашля). А затем пришла очередь младших сыновей: годовалые Михаил в апреле 1909 года (от конвульсий), и Иосиф - в августе 1913-го. В списке выживших могли оказаться только трое: Терентий (07.09.1903 г.р.), Параскевия (25.05.1905 г.р.) и Николай (13.10.1908 г.р.). Худо-бедно, но только по одному из них - Терентию - известна судьба. Он участник второй мировой войны, и об этом на ВГД - постом раньше.

К сожалению, далеко не все книги Пинковичской церкви уцелели, но в существующих после первой мировой книгах, упоминания ни о Терентии, ни о его семье, я уже не нашла. Крайние сведения позволяют определить годы жизни обоих супругов как после 1912-го. А про детей – ничего более сказанного ранее.

И как жирная точка в этой истории канувшей в Лету целой семьи, печальные сведения о судьбе самого младшего сына Кондратия – 28 летнего Павла, который, по-видимому, однажды перебрался к брату в Вышевичи и скончался там 13 мая 1903 года от чахотки. Отпевали Павла в Пинковиской церкви, но в записях он указан как мещанин Высокого. Был ли Павел Кондратиев женат? Имелась ли у него семья? Увы, данных, позволяющих предоставить достоверный ответ, на сегодня нет.

Эпизод первый: СЕМЬЯ

Яков Федорович Дворянинович работал служащим Полесских железных дорог. Жена его Иульяния Ивановна подарила супругу целую команду малышни всех калибров. Кроме старшей дочери Анны 1888 года рождения, в Высоком 16 марта 1900 года появился Федор, за ним вслед Евгений, Владимир (16.08.1909) и Лидия. Это если не считать дочери Христины родившейся 22 июля 1898 года и умершей спустя два месяца от конвульсий. Семья получилась большая, кормить ее только на одну зарплату не сильно и получалось.

Яков Федорович родился, как и все его предки Дворяниновичи в Высоком. Судя по всему, изначально проживал там же. Но так как в Парахонск из Высокого ежедневно добираться оказывалось не так уж и просто, ему, как работнику железных дорог, предоставлялись квадратные метры по месту службы. Вот таким образом перешел Яков из сельского жителя в статус жильца полуказармы № 21 железнодорожной станции Парахонск. А жизнь его плавно перекатывалась от родных болот поближе к цивилизации. Если в начале века первых детей Якова и Иульянии еще крестили в Купятичской православной церкви, то уже сына Владимира для этой же цели в 1909 году привезли в Вылазскую.

Начальство вроде как и благосклонно к нему относилось, но при этом сильно не баловало и случая наказать не упускало. Дослужился до артельного старосты 7-го участка, 7 околодок. В общем, слыл там человеком уважаемым и работящим. Думается, жениха своей старшей дочери Анне Яковлевне насмотрели заранее.

Василий Адамов Горегляд – 22-летний холостяк, мещанин села Вылазы, одинаково удаленного от Высокого и Парахонска, и причем, вовсе не из бедных. Его дед Максим Иосифов Горегляд в 1889 году владел двадцатью десятинами земли в Вылазах. Первого, надеюсь, парня на деревне, сосватали для Анны Яковлевны, как это тогда водилось, конечно же, ближайшие родственники.

Иван Дворянинович - двоюродный брат Якова Федоровича – не сказать, чтобы задолго до этого выдал свою дочь Евдокию за Петра Михайловича, одного из многочисленных Гореглядов в Вылазах. Отношения между семьями этих Дворяниновичей были довольно тесные, если принимать во внимание, что Евдокия Ивановна Горегляд и ее брат Илья Иванович Дворянинович не раз становились крестными родителями для детей Якова Федоровича, в то время как старшая дочь Якова - Анна Яковлевна – крестной матерью для внука Ивана Дворяниновича – Александра в 1907 году в Высоком. А на следующий 1908 год и для дочери самой Евдокии – Любови Горегляд – в Вылазах. А еще говорят – кум у кума….. В общем, дружили семьями, так что ничего удивительного в том, что однажды и сам же Петр Михайлович Горегляд выступил в качестве поручителя со стороны невесты.

Следует сказать, что отец невесты - Яков Федорович – еще в 1895 году был поручителем при браке своего тезки Якова, еще одного сына Ивана Дворяниновича.

В общем, связи между семьями Якова Федоровича и Ивана Семеновича Дворяниновичей действительно были очень крепкими. Настолько, что однажды я предположила, а вдруг более близкое родство идет не по отцу Якова – Федору, а по его супруге. Как знать, может Иульяния Ивановна – родная дочь Ивана Семеновича Дворяниновича, а Илья, Яков, Михаил - ее родные братья и Евдокия – родная сестра.

Так что лично для меня нет ничего удивительного, когда однажды Анна Яковлевна Дворанинович указала Адама Зарембу как своего кузена, а по факту – свояка из семьи Ивана Дворяниновича. А случилось это в январе 1909 года при регистрации прибывших на остров Элинойс (США).

Эпизод второй: АМЭРЫКА

Среди пассажиров парохода Рейн, отправившихся из Бремена 19 декабря 1908 на другой континент, 19-летняя девица Anna Dworaninowicz из России, которую можно описать как высокую шатенку с голубыми глазами. Ее путь лежит в далекий Балтимор, штат Мэриленд, как мы уже упомянули ранее, к кузену Адаму Зарембе. Девушка явно отличается недюжинной смелостью, иначе как объяснить поступок столь юной портнихи с четырьмя долларами в кармане, девушки неграмотной, не говоря уж о наличии у нее базового знания английского языка. Среди родственников, с нетерпением ожидающих ее возвращения на родину в Россию, ее отец, Яков Дворанинович (Jakob Dworaninowicz), проживающий в Парахонске. И, видимо, не только он один. Не удивлюсь, если окажется, что тогда этот вояж сохранялся в большом секрете, как и потом, впоследствии, Анна Яковлевна до конца своей жизни не распространялась о нем своим детям и внукам, а правнукам так уж точно знать об этом не полагалось! Сперва я предположила, что сие нелегкое путешествие Анна осуществила накануне незадолго до предстоящего бракосочетания по причине оценки планируемого будущего переезда, связанного с намечавшейся переменой места жительства. Выбирали лучшее из имеющихся вариантов на тот момент. Однако, все оказалось куда проще и сложнее одновременно.

Адам Заремба, покинувший родину за два года до этого, поначалу своей иммиграции трудился не покладая рук и не жалея ног на судостроительных верфях в Балтиморе. Его целью было как можно скорее накопить денег на билет для своей семьи, которую он оставил в Высоком. Жена его Пелагея Доминикова Поликовская и двое детей: сын и дочь Стефания ждали этого события вплоть до 1913 года, когда, не взирая на произошедшую годом ранее трагедию с «Титаником», они все-таки решились на дальнюю дорогу в Америку. Видимо, тогда в начале 1909-го, Анна Яковлевна должна была не просто вернуться в Пинск, а вернуться с определенной денежной суммой в кармане, накопленной Адамом для семьи за свои первые два года пребывания в Штатах Возможно и тогда было безопаснее перевозить даляры втихую и частями, не накапливая больших запасов, чтобы не потерять все в случае катаклизмов. Потому и ехала она не к общим родственникам Дворяниновичам из Высокого, которые также находились в том же Балтиморе, а именно к Адаму, указывая его адрес проживания в качестве конечного пункта пути следования.

Эпизод третий: СИБИРЬ

Не проходит и полугода после возвращения Анны из Америки, как ее выдают замуж за Василия Адамова Горегляда. Сие знаменательное событие состоялось в Вылазской православной церкви 22.05.1909 года. Поручители со стороны жениха: Лукиян Яковлев Горегляд и Василий Феодоров Горегляд; со стороны невесты: Александр Иванов Полховский и Петр Михайлов Горегляд, о котором мы сообщали ранее. Подозреваю, уже тогда молодые жили в предвкушении, ожидающего их последующего свадебного путешествия, после чего судьба Анны Яковлевны, как, впрочем, и всей ее семьи, окончательно и бесповоротно окажется накрепко связанной с судьбой родных ее мужа.

Практически сразу после свадьбы, а именно 15 июня 1909 года, семья отца Василия Адамовича – Адама Максимова – распродав накануне все свое хозяйство, уезжает в Сибирь. Вместе с ним едут и Василий С Анной. Проходное переселенческое свидетельство за номером 38 в Енисейскую губернию, Канский уезд, Конторскую волость, предоставленное Адаму Максимовичу Горегляду по удостоверению о зачислении за ним на Ингашетском участке пятнадцати долей, выдано за год до этого события - 28 июня 1908 года. Вместе с ним едут одиннадцать человек. Кроме 48-летнего главы семейства Адама Максимова и его жены 47-летней Марии Петровой, едут семьи его братьев: 46-летнего Лаврентия Максимова (жена Надежда 25 лет) и 42-летнего Луки Максимова (жена Екатерина 42 года).

В Сибирь направляются и известные нам молодожены 23-летний Василий Адамов (жена Анна 20 лет), а также младшие дети Адама и Марии: Иосиф - 19 лет, холост, Александр - 15 лет, холост, Петр – 7 лет.

Дети Лаврентия Максимова и Надежды: Павел -14 лет.
Дети Луки Максимова и Екатерины: Николай – 8 лет, Павел – 14 лет, Адам - 1907 г.р.

При этом, кроме них из семьи Адама Максимова Горегляда на родине остаются четверо душ мужского пола из семьи брата Адама – Иосифа Максимовича.

Предъявители подобного удостоверения имели льготы на железнодорожные билеты. Для них действовал особый переселенческий тариф (четверть стоимости билета третьего класса) на определенный срок. В нашем случае, на срок до пяти дней от станции Парахонск Полесских железных дорог и до конечной станции Сибирской железной дороги. По прибытии на Сызраньский и Челябинский пункты, настоящее свидетельство предъявлялось для отметки переселенческому чиновнику, а по прибытии на место назначения – крестьянскому начальнику или лицу, его заменяющему, для приписки по месту водворения. Если переселенец не использовал по тем или иным причинам удостоверение на удешевленный проезд в течение срока его действия, он мог беспрепятственно заменить это удостоверение новым у того же должностного лица для проезда в другой срок.

Подобное путешествие вряд ли можно было бы назвать приятным, во-первых, оно долго длилось, во-вторых, перевоз переселенцев, имеющих удостоверения на льготный проезд, производился в вагонах 4 класса, а при недостатке последних, в особо приспособленных для сего товарных вагонах-теплушках, назначенных для перевозки переселенцев. Переселенческая кладь грузилась в одном поезде с самими переселенцами, оплачивалась по весу, по одной сотой копейки с пуда и версты. То есть, чем дальше едем, тем дороже обходится. При этом были определенные ограничения. Так, перевозка зерна по льготному тарифу в количестве более 10 пудов на каждое оплатившее льготный проезд лицо не допускалась.

Питались переселенцы в пути за собственный счет. Помощь при заболевании, а также горячая пища и молоко для детей до 10-тилетнего возраста предоставлялись бесплатно только на переселенческих пунктах, на тех станциях, где имелись для этого врачи или фельдшеры и особые кухни для переселенцев. Больные заразными болезнями, обнаруженные в поездах, удалялись из них и помещались в больницах, остающимся при них родным выдавались затем особые разрешения на продолжение пути по льготному тарифу.

Вместе с Адамом Максимовым Гореглядом едет и поручитель жениха на только что отгулявшей свадьбе Василия - Лукьян Яковлев Горегляд, 36 лет, с женой Еленой Васильевой 33-х лет, детьми: Лаврентием -14 лет, Никанором – 11 лет, Яковом - 2 лет и Ольгой - 7 лет. Видимо, родители Лукьяна: 63-летний Яков Кондратов Горегляд и 56-летняя Анна Семенова решили встретить старость вместе с сыном, поэтому в Вылазах не остались, и проделали нелегкий путь до Ингашета наряду с детьми.

Адам Максимович привозит свою семью в целости и сохранности на свой Ингашетский участок 5 июля 1909 года. В этом же году , 29 октября 1909 года, туда же приезжает и 55-летний крестьянин Тышко Иван Андреев с 56-летней женой Иульяной из ближайшей к Вылазам деревни Заозерье Пинского уезда. А 19\21.03.1910 – к ним присоединяется 41-летний Павел Василиев Горегляд из Вылаз.

Родной брат Адама – 40 летний Иосиф Максимович, в свое время получивший точно такое же проходное свидетельство, датированное тем же днем, что и у Адама, решается на переезд только через год - 15.06.1910. Вместе с ним к семье брата Адама в Ингашете присоединяются: мать Иосифа – Павлина, вдова 76-ти лет, жена Иосифа – 39-ти летняя Христина, сыновья Иосифа: 9-ти летний Максим, Александр - 7 лет, Дмитрий -2 года, его же дочери: 15-ти летняя девица Евгения, 13-ти летняя Татьяна и 7-ми летняя Антонина.
Едут долго: из Пинска, через Челябинск и Омск, где удалось даже воспользоваться услугами кухни для переселенцев.

Замечу, что при оформлении произошла некоторая путаница в возрасте переселенцев. Скорее всего, потому как от времени о предоставлении земли в Ингашете до фактического появления ее владельцев прошло непозволительно много. В документе о водворении от 03.10.1910 г. возраст Иосифу Максимову поправили и по итогу указали 43 года, жене его Христине – 42, детям: Максиму – 12, Александру – 10, Дмитрию - 5, Евгении – 18, Татьяне - 16, Антонине - 10, а матери Иосифа - Павлине – 79. Земля в Ингашете выделена на 4-х человек (мужских душ). Женщин в расчет не принимали.

Ингашет заселялся в те годы очень активно. По улицам негде было пройти, пни и лесины, но уже дворов было много. Среди его жителей мелькают фамилии более, чем знакомые: Лозицкие, Малыщицкие.

По воспоминаниям односельчан отец Максима – Иосиф Горегляд, привез «из Белоруссии много товаров – гвозди, хомуты, сбрую и пр. Он хотел на новом месте разбогатеть, все раздал в долг, но ничего не получил.

Потом завел бланку(?). Вся семья уехала в Конторку. Станки (дорожные станки – небольшие почтово-багажно-пассажирские станции на тракте) у них были в Сохатово, Догодаевке и Шелехово, он держал прогон Конторка - Шелехово. Везде у них были наемные люди, стряпухи. Покупал коней по 150 рублей, зажили богато. Но работники коней загнали, он вскоре обанкротился. Разорившись, Иосиф приехал с семьей в Ингашет и привез восемнадцать лошадей.

Бывало, выйдет в кальсонах и греется на солнце, и все молчит. Не пил, Потом заявил: поедет на заработки, заработает, привезет товару, а все равно лавочку откроет и купцом заделается. Уехал еще перед германской войной – и с концом».

Скорее всего, поначалу семья Иосифа Максимовича действительно приехала в Ингашет, потом в Конторку. Им там не понравилось, хотели вернуться. Но судьба, увы, оказалась совсем неблагослонной. Под Канском Иосифа Горегляда ограбили и убили. Дети осталась без кормильца, резко повзрослеть и стать главой пришлось старшему сыну – Максиму Иосифовичу, его потомки живут в Красноярске и сейчас.

Не остался в стороне от своих сватов и Яков Федорович Дворянинович. В 1913 году его семья присоединяется к ранее переехавшим в Сибирь Гореглядам. Проходное свидетельство от 18 марта 1913 года оформлено на мещанина Якова Феодорова Дворяниновича, переселяющегося из Минской губернии, Пинского уезда, Пинковичской волости, селения Высокого в Енисейскую губернию, Канский уезд, Канторскую волость. Именно там по удостоверению переселенческого чиновника на участке Ингашет, зачислено за ним четыре доли земли. Семья едет в Сибирь в полном составе: сам Яков 42-х лет, жена его Ульяна 42-х лет, сыновья: Феодор 13 лет, Евгений 6 лет, Владимир 3-х лет, дочери: Мария - 18 лет, София - 10 лет, и Лидия – 1 год.

Тарифное удостоверение выдано за номер 3 на срок с 18 марта по 18 апреля от станции Пинск Полесских железных дорог по станции Юрта Сибирской железной дороги. Билеты по льготному тарифу приобретались в Пинске, за перевозимых лошадей и крупный рогатый скот взимались по 1\2 копейки с головы, других животных по 1\4 копейки с головы и версты, за отправляемых в корзинах или клетках домашнюю птицу и мелких животных плата взималась по весу, как за прочую кладь.

Переселенческая кладь подразделялась на 3 категории. В первую входили домашние вещи и домашняя утварь упакованные. Такой клади можно было везти по переселенческому тарифу не более 8 пудов за каждую душу обоего пола, обозначенные в проходном свидетельстве, независимо от числа платных билетов.

Во вторую категорию входили принадлежащие переселенцам животные, телеги, сельскохозяйственные машины и орудия, съестные припасы, причем к перевозке по удешевленному тарифу принимались животные, телеги, машины и орудия лишь в количестве, указанном на обороте тарифного удостоверения.

В третью – семена, зерно, мука, крупа, саженцы и лозы, причем такой клади по переселенческому тарифу можно было везти не более 10 пудов на каждый платный билет. Все остальное количество клади, сверх указанного, должно было перевозиться по общему коммерческому тарифу. Как и прежде обеспечить себя питанием переселенцы должны были за собственный счет. На пунктах с особыми кухнями для переселенцев, как и прежде, можно было приобрести горячую пищу по дешевой цене, а для детей до 10-ти летнего возраста получать бесплатно молоко и хлеб. Список таких пунктов был размещен в общей справочной книжке. Продавалась она на каждом переселенческом пункте.

При водворении 11 июня 1913 года Яков Федорович Дворянинович с семьей получает шестьдесят десятин земли и остается жить в Игнашете, там же где и обосновалась его старшая дочь Анна Яковлевна, теперь уже Горегляд.

К сожалению, не выдерживает тяжелой для себя дороги самая младшая в семье - Лидия.
Или сразу после приезда, или, что еще печальнее, в дороге, однако 4 апреля 1913 года 2-х летняя девочка умирает от кори. Отпевают ее в Шелеховской Троицкой церкви и хоронят на третий день на Ингашетской кладбище.

В этой истории есть одно «но»: Во-первых, водворение Дворяниновичей происходит через три месяца после выезда семьи из Пинска, тогда как у семьи Гореглядов, приехавших годом ранее, на это уходит времени в три раза меньше. Во-вторых, умершая в начале апреля 1913 года Лидия продолжает числиться в списках на водворение в июне того же года. То ли обычная бюрократическая неразбериха и волокита, то ли сознательное умалчивание, что в семье на одного человека стало меньше, чтобы сохранить полагающееся Дворяниновичам количество земли на новом месте. Сейчас говорить об это сложно, однако факт о том, что жизнь в Сибири сладкой не оказалась, налицо, потому как беда не приходит одна.

Спустя три года, 25 марта 1916 года, в Ингшете простуда становится смертельной для Иульянии, жены Якова Феодорова Дворяниновича. Ее возраст указывают как 50 лет, тем самым определяя еще одну версию, которую сегодня невозможно подтвердить или опровергнуть, – год рождения Иульянии Ивановны 1866 г. Ровно через два месяца, 25 мая 1916 года, Яков Федорович женится повторно в Шелеховской Троицкой церкви. Для 48-ми летнего вдовца (именно так указывают его возраст) находится 27-летняя невеста Наталья Нилова Монейкина, крестьянская дочь из Шелехово. В поручителях крестьяне Адам Максимов Горегляд (Ингашет), Даниил Михайлов Боричевский (Вылазы) со стороны жениха, Захар Данилов Катаев (Ингашет) и Сава Цыба (Шелехово) со стороны невесты.

Во втором браке у Якова Федоровича с Наталией Ниловой появляются: дочь Евдокия 02 июня 1917 г. и через неполные два года - сын Николай. 13 июня 1919 г. в семью приходит двойная беда: новорожденный мальчик, прожив только месяц, умирает от кишечной инфекции; одновременно с ним отпевают и 17-летнюю Софию, дочь Якова от первого брака, умершую в тот же день от чахотки.

Отрадой для несчастного отца становится разве что брак старшей дочери, 20-летней Марии Яковлевны, 08.07.1918* с 30-летним Леонтием Антоновым Лозицким, ее односельчанином, и, подозреваю, как сейчас - в Ингашете, так и из прошлой жизни - в Пинском уезде. Поручаются за жениха известные нам Лаврентий и Василий Горегляды, за невесту – Михаил Лозицкий и Никонор Горегляд

Эпизод четвертый: ВОЙНА

В годы гражданской войны Максим Иосифов Горегляд входил в число партизанского отряда Ингашета и Шелехово, кроме него в списках партизанского отряда Ингашета были Василий Адамов и Никанор Лукьянов Горегляды. Речь идет о Шиткинском партизанском движении северо-запада Среднего Приангарья 1918-1919 гг. Василий Адамович Горегляд командовал небольшим отрядом. Поддержал зятя в этом и сам Яков Феодорович Дворянинович, а вместе с ним и его старший сын Федор Яковлевич, оба - в списке участников движения, сочувствующих Советской власти партизанских отрядов Енисейской и Иркутской губерний. Впоследствии Федор Дворянинович числился в числе возчиков единоличников села Зыряновка, 10.02.1933 работал в Тайшетском леспромхозе, о нем писали в местных газетах, в частности «Восточно-Сибирская правда».

Второй сын Якова Феодоровича Дворяниновича - Евгений Яковлевич – однажды благополучно женился и стал отцом. Его сын Николай Евгеньевич 10.10.1927 года рождения, место рождения: Иркутская обл, Тайшетский район, д Ингашет, был участником Великой Отечественной войны с 22.11.1944 года, лейтенант. Место службы: 25-я снайперская школа Забайкальского военного округа, 1007 сп 292 сд. Награжден медалями: «За боевые заслуги», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», «За победу над Японией».

Младший сын Якова Федоровича – Владимир Яковлевич – в 1930-х годах приехал в Москву и поступил в Московский педагогический институт им. В.И.Ленина. К сожалению, добраться до его личного дела времен студенчества мне так и не удалось, поэтому многие вопросы по семье сибирских Дворяниновичей, увы, но остались без ответа. Из известного только то, что он к концу учебы женился, у них с женой в 1938 году родилась единственная дочь Лидия. После учебы вместе с семьей уехал на работу по распределению в Новозыбковский пединститут в Брянской области. Хорошо знал немецкий язык. До самой войны он занимался вопросами сбора фольклора по Калужской и Орловской областям (РГАЛИ, ф.1449, 3 ед.хр., 1939 год) и учился в аспирантуре в Москве. Имя Владимира Яковлевича Дворяниновича фигурирует в данных фонда № 1449 Российского государственного архива литературы и искусства с 1939 года, материалы фонда поступили из ГЛМ в 1941 году. В первые дни войны вступил в народное ополчение, домой уже не вернулся. Лидию воспитывали мать и бабушка по материнской линии. По их примеру она стала педагогом. Преподавала русский и латышский языки.

Беларусь, Россия, Польша, США, Украина и др.