Атапины

Выше я писал о том, что Саратовский ЗАГС не ответил на мое письмо. Пришлось написать еще, и ответ пришел. Я разместил его в ветке "Общение с архивом ЗАГС" https://forum.vgd.ru/post/30/4252/p1728490.htm#pp1728490 под заголовком "Инструкция для иностранцев". Лишнее подтверждение моей мысли о том, что при отсутствии ответа на запрос в какое-либо учреждение, необходимо писать еще и еще.

Боюсь, что уважаемый читатель мог потерять нить повествования, да и некоторые пояснения к переписке с ЗАГСами нужны. Как я писал выше, мне не известна дата рождения моего дяди Атапина Виктора Владимировича, погибшего в 1942 году. Самый простой путь – обращение в ЗАГС – для меня не доступен, так как я не являюсь прямым родственником и не имею документов, подтверждающих родство.
И была задумана хитроумная комбинация из двух этапов. Первый: получить справку о рождении моего отца. Здесь проблем не предвиделось, так как у меня есть свидетельство о рождении. Второй, несколько сомнительный, но не фантастический: опираясь на справку о рождении отца, получить справку о рождении его брата, ссылаясь на отсутствие у того других родственников. И вот пришел ответ на запрос первого этапа, см. предыдущий пост.

Мой пра прадед по материнской линии жил в Усть Щербедино и имел фамилию Щербединский Павел Исаевич 1870 г. р. Мне бабушка рассказывала что местный барин обменял своих борзых собак у польского барина на моих предков крепостных евреев, это можно как то проверить и найти подтверждение этому? И действительно ли это польские евреи или же все-таки местные? Спасибо

У нас в семье почему то эта история из поколения в поколение передавалась, и родственники в пение то же самое я помню в детстве мне говорили, спасибо большое за ответ, я попробую еще в архив Саратовской области обратиться.

Много лет собирался я в воронежское село Верхнее Турово, где похоронен сожженный фашистами брат отца – дядя Витя – в честь которого Виктором назвали и меня. А позапрошлым летом случилась оказия: в двух автобусах с артистами из Воронежа оказались свободные места, на одно из которых пообещали взять и меня. Да не вышло. Отъезд был назначен на 8.00, но когда я приехал без четверти восемь, оказалось, что воронежцы выехали в шесть. Возвращаться домой мне не хотелось, я вышел на шоссе, поднял руку и поехал автостопом. Сначала доехал до Смоленска, где трижды пересаживался, пока не попал на трассу, ведущую в Брянск. Из Брянска добрался до Орла, где и застал меня вечер. Да не простой, 5 августа в Орле день города.
Первым делом я сел в трамвай и отправился на вокзал, так как ночью поймать попутку мало шансов, а в вагоне можно спать и одновременно ехать к цели. В ближайшие часы поездов не было, и я поехал на автовокзал, где убедился, что и автобусов нет. Времени до поезда было несколько часов. К посещению Орла я не готовился, карту не смотрел и к железнодорожному вокзалу решил возвращаться наугад, как запомнилось по поездкам в трамвае. Темнеющие улицы, сперва оживленные, обезлюдели, я шел, глядя по сторонам, и ел запасенные из дому баранки, запивая водой из колонок. Окна стареньких, вросших в землю домов, расположены низко и в них было видно, как люди ужинают или смотрят телевизор. А в одном, сидя на кровати, роскошная блондинка расчесывала длинные волосы. Я чуть было не завернул в распахнутое настежь окно.
Ближе к центру улицы опять стали наполняться людьми, народ группами шел к площади у Оки, а на самой площади возле памятника Лескову шумела толпа. На скамейках и просто на газонах раскинуты скатерти-самобранки, люди семьями, группами и парами закусывают, не пряча спиртное. Да и прятать не от кого, никакой полиции, кроме автомобилей, перекрывших движение транспорта в центре, не видно. Ночь теплая и тихая, все ждут салюта.
Дальше от центра народа меньше не становилось, только никто никуда уже не шел, люди стояли группами у своих домов, глядя в небо. Из обрывков разговоров стало понятно, что фейерверк должен был состояться в десять, а так как часы показывали начало двенадцатого, в публике раздавались недовольные голоса. Наконец, когда я почти подходил к вокзалу, салют грянул. Так и запомнился мне город: группы людей в темноте с поднятыми к звездному небу лицами.
В Воронеж я приехал утром, прекрасно выспавшись в плацкартном кондиционированном вагоне. Прогулялся по городу и уехал в Верхнее Турово, с трудом разыскав застроенную со всех сторон рынками автостанцию.
У поворота в село договорился о ночлеге в придорожной гостинице, сфотографировал памятник погибшим односельчанам, на котором приведены и имена летчиков, сожженных 5 октября 1942 года, и отправился к другому памятнику, где похоронены освободители села и перезахоронены летчики. Путь не близкий, но очень красивый: село расположено на склоне балки, а с востока возвышаются меловые горы.
Второй памятник, где и похоронен дядя Витя со своими боевыми товарищами, находился на реконструкции. Строители, ремонтировавшие памятник, не местные, и ничего о захоронении сообщить мне не смогли. В школе и в церкви никого не было, а вот в сельсовете меня приняли как родного. Усадили в машину, отвезли к бывшей библиотекарше Пелагее Никитичне Л…вой, которая указала поле, где погибли летчики. Правда, к месту гибели и первоначального захоронения ни проехать, ни пройти было невозможно. Перед моим приездом несколько дней шел дождь, и свежевспаханный жирный чернозем прилипал к ногам так, что через несколько шагов на них было по пуду. Мои милые хозяйки глава администрации Н. Е. Б…а и инспекторы Т. В. Н…а и Т. Г. Н…а подвезли меня к гостинице и уехали, так как их рабочий день давно кончился.
В гостинице же меня ждал неприятный сюрприз: стоимость ночлега возросла вдвое. Оказывается, номера у них двухместные, а так как ни одно из мест не было занято, я должен был оплатить номер полностью. Такой расклад меня не устраивал, и я вернулся к ребятам, ремонтировавшим памятник. Высыпал на могилу землю, привезенную из Усть-Щербедино, родины дяди Вити. Маленько помог укладывать бордюрные камни, а потом и переночевал со строителями в домике, отведенном им под жилье.
Утром мы сходили в школу, там учительница истории О. В. Д…о показала музей, в котором есть и материалы о летчиках. Нашлись в нем неизвестные мне фотографии отца, бабушки и дяди Володи, сделанные во время их посещения могилы дяди Вити. Была и ложка дегтя: оказалось, что немцы не сами обнаружили летчиков, как написано в газетной статье (о ней см. выше), был предатель, выдавший их. Потом мы взобрались на одну из меловых гор, откуда с высоты птичьего полета видно на десятки километров подстепье и все село, и поле, где погиб экипаж самолета.
Н. Е. подвезла меня до Воронежа, я пошел на центральный автовокзал и взял билет до Орла. Долго стоял перед расписанием: до многих мест, куда я хотел бы попасть, всего ничего. Но нужно возвращаться домой, пора полить цветы. В следующий раз…