Поповы

Бабье царство

Работая с доступными архивными материалами, просматривая ревизские сказки и метрические книги, обнаружила я одну странную закономерность - у предков моих по двум родовым ветвям Поповых и Пьянковых, переехавшим из Нолинского в Малмыжский и Уржумский уезды, начиная с 1830 года стали рождаться, в основном, одни девки. Мальчики или умирали в младенчестве, или вообще был только один наследник, так что род Петра Степановича Пьянкова 1810г.р. вообще прервался по мужской линии, а Григория Сергеевича Попова 1817г.р. - под большим вопросом. Дедов своих я никогда не видела, их не стало ещё до моего рождения, а я в этом посте хочу отдать долг памяти своим бабушкам, царство им небесное.

Бабка моя по отцу Анна Николаевна 1887г.р., урождённая Гонина из д.Кадошники Уржумского уезда, венчалась с Пьянковым Иваном Сергеевичем в 1905 году и родила девятерых детей, из которых первые четверо умерли в младенчестве. По рассказам папы, земли у семьи по купчей и по наделу было много, а работников мало - дед был единственным сыном, так что бабушка вскоре после родов уже работала в поле. Домашним хозяйством и детьми занимались две родственницы-приживалки, водиться с младенцами им было неохота, да и недосуг, и они специально поили их холодным молоком с погреба, отчего те помирали от кровавого поноса. Разоблачил преступниц дед, "некстати" вернувшийся с поля по какой-то надобности, следующих пятерых кормила и пестовала уже сама роженица. Пережив революцию, гражданскую войну, раскулачивание и потерю старшего сына, пропавшего без вести в тридцатых годах, бабка, после смерти мужа в 1942 году, жила поочерёдно у всех своих детей, нянчила внуков и умерла в 1975 году в Кильмези у своей дочери Нюры. Виделась я с ней редко, только когда в детстве гостила у тётки на каникулах, и запомнилась она мне своими натруженными руками, гладившими нас по головам и заплетавшими тощие косицы, и добрым старушечьим смехом, от которого колыхалось всё её грузное тело. Ещё иногда бабушка пела тонким дребезжащим голосом старинные, протяжные и заунывные песни.

Бабушка по матери- Лукерья Самойловна 1910г.р., происходила из крепкой старообрядческой семьи Поповых из д.Мелеть Малмыжского уезда, в которой было пять дочерей и один сын Гурьян, в дальнейшем проживавший в Комсомольске-на-Амуре.
Прабабка Мария Пантелеймоновна была женщиной умной и хозяйственной, хотя и однорукой - ещё в молодости левая рука попала в мялку, когда она засовывала туда стебли льна. Бабушка её очень уважала, говорила о ней с придыханием, но не всегда слушалась и выросла озорной безотцовщиной. Старшие сёстры удачно вышли замуж за зажиточных парней и жили: Матрёна - в Мелети, Пелагея - в Мелетских Горках, Клавдия - в Вятских Полянах; мама особенно любила своих тётушек Палашу и Клашу. Последнюю и я запомнила очень доброй и спокойной старушкой, когда она гостила у нас в Кирове и пыталась, правда безрезультатно, научить меня прясть на веретене. Бабушка же выбрала в мужья Степана Григорьевича Блинова из бедной семьи старообрядцев из д.Малый Порек, венчались они по старому обряду, а зарегистрировали брак в сельсовете перед самой войной в апреле 1941г. Когда их старшей дочери Нине (моей маме) было два года, молодые родители решили попытать счастья на чужой стороне и в 1935 году уехали к родне в Комсомольск-на-Амуре, но почему-то не прижились и, после похорон годовалой, уже там родившейся дочери, вернулись на родину и осели в Мелети, где родили ещё одну дочь Лиду. Дед пропал без вести в 1942 году и с войны не вернулся; бабушка, чтобы прокормить детей, стала работать на торфоразработках, поэтому колхоз землю у неё забрал, оставив только небольшой приусадебный участок под картошку. Семья жила очень бедно, да ещё и обокрали их проезжие "гастролёры", вынесли из дома последнее.
Школы в деревне не было, и мама каждый день ходила за семь километров в соседнее село, иногда оставаясь там ночевать у дальней родни; тогда бабушка давала ей с собой две варёных картошки и кусок хлеба - вот и вся еда. Несмотря на все трудности, мама выросла умницей и красавицей, и, в свою очередь, родила трёх дочерей - бабье царство продолжается. В 60-х годах бабушка переехала на житьё в Киров, сначала в нашу 2-х комнатную "хрущёвку"; потом устроилась уборщицей и сторожем в начальную школу №7, где ей выделили служебное жильё. Маленького роста, полтора метра с кепкой, круглолицая и смешливая, она часто приходила к нам повидаться. Иногда они с мамой начинали с серьёзными лицами и многозначительным перемигиванием разговаривать на тарабарском, самими же придуманном языке - смеси исковерканных русских, татарских и марийских слов, и, прекрасно понимая друг друга, заливались смехом до слёз и никак не могли остановиться. Помню меткие бабкины словечки: "путяшший мущщина, накулькала не пойми чего, Коля-модный" - был такой деревенский дурачок. В начале 70-х годов бабушка переехала в Свердловск к младшим дочерям, где и умерла в 1975 году, и я только недавно сообразила, какая выявляется загадочная временная цикличность - бабушки были ровесницами своих мужей, только папины родители были старше маминых на 23 года, дедов не стало в 1942, а бабушек в 1975, и обе они пережили своих мужей на 33 года.

Родителям нашим особо некогда было рассказывать нам о прошлом - работали от зари до зари, запомнила то немногое, что услышала краем уха из взрослых разговоров; бабки тоже помалкивали, наученные горьким опытом за годы репрессий. А детям вообще не свойственен интерес к прошлому, они живут настоящим, здесь и сейчас. Вы простите нас за всё, наши мудрые бабушки, глядящие на нас с небес с грустной улыбкой, пожалейте нас, неразумных, погладьте по голове и заплетите нам косички.