Общая тема - начало раздела

http://www.museum.ru/1812/Library/Kolomnin1/index.html

Сергей Коломнин
Взгляд из прошлого

Историческая атрибутация – очень интересное и увлекательное занятие, требующее не только начальных знаний униформологии и фалеристики, но и исторических реалий прошлого – правил поведения и ношения мундира.

В изучении русской военной истории специалистам неоценимую помощь оказывают военные портреты, появление которых в России восходит к петровскому времени. Мода на изображения придворных тогда исходила непосредственно от императора и его сподвижников. Значительно возрос спрос на портреты у людей, даже не приближенных ко двору, в екатерининскую эпоху, но «золотой век» русского портрета связан с войной 1812 года и традициями романтизма. Главным живописным памятником новому героическому поколению стала Военная галерея 1812 года в Зимнем дворце. Сегодня в экспозиции Государственного Эрмитажа находятся триста тридцать два портрета военачальников русской армии-участников кампаний 1812-1814 годов. Они – просто кладезь сведений для историка о прошедшей эпохе, ведь портрет – это своеобразный взгляд из прошлого, документ эпохи, как стилистический, так и исторический.

Одним из первых российских исследователей, кто стал определять персоналии неизвестных военных на портретах по деталям униформы и орденским знакам отличия стал заведующий сектором отдела истории русской культуры Государственного Эрмитажа, знаток русской военной истории и писатель Владислав Михайлович Глинка (1903–1983). Многие специалисты-историки считают его основоположником метода определения неизвестных лиц на портретах XVIII – XIX веков и отмечают, что это «крупнейшее достижение искусствознания и музейного дела». Действительно, Глинка первый стал официально применять к историко-предметной атрибуции понятие «метод» и говорить о самостоятельной «методике определения личностей, изображенных на портретах, и датировке произведений искусства по форменной одежде и орденским знакам». Сегодня мы можем сказать, что деятельность Глинки заставила официальную науку относиться к историко-предметному методу атрибуции с уважением и вниманием. Это позволило с 1979 г. сотрудникам Государственного Исторического музея на практике начать широко применять принципы атрибуции портретов по изображенным на них орденам и медалям.

Занимаясь изучением портретной живописи, Глинке удалось на основе форменных мундиров чиновников и орденских знаков аннотировать множество ранее безымянных произведений многих художников и опубликовать ряд статей о наиболее интересных исследованиях. Его усилиями были переатрибутированы десятки портретов первой половины XIX в., которые ранее даже по малейшему сходству или личной прихоти историков и искусствоведов объявляли изображениями декабристов, военачальников или видных деятелей отечественной культуры.

Но изучение военного портрета и его историческая атрибутация требует немалых знаний: способности разбираться в системе императорских чинов и воинских званий, умения определить по деталям военного костюма принадлежность портретируемого лица к определенному роду войск, а то и полку, глубоких познаний в области наградной императорской системы (ордена, медали, наградное оружие). И еще знакомства с исторической эпохой, в которой написан портрет и даже с особенностями моды на одежду и прически. То есть той совокупной системы знаний, которая вплотную примыкает к геральдике, а именно в таких областях, как фалеристика, униформология, военная символика.

Военный костюм и форменное гражданское платье позволяют лишь приблизительно определить эпоху, а вот орденские знаки чаще других деталей помогают атрибутировать лицо, изображенное на портрете. Например, по погонам или эполетам мы способны определить эпоху, но не можем сказать, какое положение занимал изображенный в обществе того времени. Если же на портрете имеются орденские знаки: кресты, ленты, звезды, то достаточно точно можно судить о том, к какому классу табели о рангах принадлежит человек, каков его чин. Орденские знаки – видимая атрибутика чинов и званий, своеобразный паспорт, по которому эксперт может прочесть многое. Далее вход идут архивные изыскания, и при удаче выясняется имя на портрете.

Известный специалист по военной и гражданской символике Александр Кузнецов (к сожалению, в 2013 году ушедший от нас), в своем труде «Энциклопедия русских наград» приводит случай, когда энтузиасту удалось при помощи анализа орденских знаков определить фамилию лица, изображенного на миниатюрном портрете. Он рассказывает, как В. Нехотин обнаружил лаковую миниатюру неизвестного офицера в форме лейб-гвардии Измайловского полка, который имел на шее крест ордена Св. Анны 2-й степени с алмазами. Кто изображен на ней? Нехотин попытался атрибутировать портрет. По архивным спискам офицеров полка он установил, что ордена Св. Анны 2-й степени с алмазами в этом полку были удостоены тринадцать офицеров: десять за битву при Бородино и трое за сражение при Кульме. Но из тринадцати человек четверо отпали, т.к. были еще ранее награждены орденом Св. Владимира, знак которого отсутствует на портрете. Еще семеро были награждены знаком ордена Св. Владимира сразу после получения ордена Св. Анны с алмазами.

Осталось двое претендентов, те, которые были без знаков ордена Владимира – П.П. Мартынов и Н.Г. Сомов. Однако В. Нехотин по архивным данным выяснил, что Сомов был переведен в Измайловский полк только в 1811 году, и свой орден Св. Анны 2-й степени он получил еще в лейб-гвардии Конном полку.

Так, по сведениям А. Кузнецова, был открыт портрет Павла Петровича Мартынова – генерал-лейтенанта и генерал-адъютанта. Обнаруженный и атрибутированный портрет по стечению обстоятельств стал единственным сохранившимся изображением этого героя 1812 года.

Далее см. атрибутация портретов:
лейб-гвардии гусарского полковника Евграфа Владимировича Давыдова (1775-1823). Орест Кипренский. 1809. Холст, масло.
поручика лейб-гвардии Семеновского полка П.Г. Бибикова. Неизвестный художник. 1804-1805.
полковника гвардейской артиллерии Д.А. Столыпина. Неизвестный художник. После 1814
........
и т.д.

и авторская атрибутация фотографии 1911 г. Исфандияр-хана II. С.М. Прокудин-Горский,

вот здесь указано ссылка , что Франц Ксавер (Франсуа Ксавье Винтерхальтер) 1806-1873. Портрет Е.И.Шупинской. 1-я пол.XIX века. из собрания Смоленской картинной галереи

в первом браке Шупинская ; во втором —Кушелева-Безбородко.

Zabellisa написал:

[q]

Портрет Е.И.Шупинской. 1-я пол.XIX века. из собрания Смоленской картинной галереи

в первом браке Шупинская ; во втором —Кушелева-Безбородко.

[/q]

http://www.lomonosov.org/article/dnevniki_olgi_bazankur.htm

ДНЕВНИКИ ОЛЬГИ БАЗАНКУР.
Талашкино. 1909 г.
Вчера кн. Чет[вертинская] б[ыла] мне почему-то не симпатична и я внутренне раздражалась.....
.....
Третьего дня она же мне рассказывала много интересного о высшем о[бщест]ве, в котором вращалась в детстве. Мать её б[ыла] по 1 браку Шупинская, кн. Ч[етвертинская] рождённая – тоже Шупинская, затем [мать] вышла замуж за графа Кушелева-Безбородко[55]. Она была красавица. В неё был влюблён Ал[ександр] II[56] и Ал[ександр] III[57] в бытность ещё свою наследником; однажды её мать и Ал[ександр] III гуляли по парку в Царск[ом] Селе. Девочка бегала около [них] и куда-то забежала. Мать звала: Китти, Китти – не отзывается. Тогда Ал[ександр] III гаркнул во всю мочь: «Ки-и-ту-у!» – и девочка, как по щучьему веленью, тотчас появилась. Мать сказала, что отныне всегда будет звать её Киту, и сдержала слово, а в Царском одна из лодочек б[ыла] названа Киту.

С вел[иким] княз[ем] Констант[ином] Никол[аевичем] была, по-видимому, связь. После смерти графа Кушелева его вдова проиграла 7 млн. рубл., дом в Пет[ербур]ге – всё, и теперь существует исключительно на Суворовскую пенсию после 3-го её мужа – кн. Суворова-Рымникского[58].

«С такой красотой, – говорила с горечью кн. Ч[етвертинская], – что бы можно было сделать, а как она употребила своё богатство. Или, напр[имер], сыграть ну, хотя крупную политическую роль, ну, хотя бы даже в любовном отношении прогреметь – нет, ничего подобного; всё уплыло между пальцев, сошло на нет».

Рассказывала о том, как она хорошо узнала аристократию всех стран и народов: австрийскую, французскую, испанскую, немецкую – узнала, чтобы возненавидеть её и всецело отрицать. «Я признаю аристократию духа, ума, сердца...» – говорила она, а я думала: врёшь, лапушка, бессознательно, но врёшь; ты сама – плоть от плоти их и полна надменности и бездны предрассудков, которые отрицаешь только на словах, а ну-ка, попробуй – отрекись всерьёз, вот как требовалось в этой интересной пьесе Минского[59] «Железный призрак», которая была помещена в начале нынешнего года в «Рус[ской] мысли»[60].....

......14 июля.

Сижу на моей любимой скамейке под липою, жарю свою несчастную спину на солнце. ....
Что за трагедия – жизнь кн. Четвертинской, как мне рассказала её отчасти она сама, отчасти – кн. Светлейшая княгиня Е. И. Суворова-Рымникская. Мать её – урождённая Базилевская, дочь знаменитого уральского богача Б[азилевского], кот[орый] нажил 40 милл[ионов]. Судя по портрету, кот[орый] у неё есть, – это поразительный красавец, тонкие, очаровательные черты лица, громадные глаза. 15-ти л[ет] от роду вышла она замуж за смоленского помещика Шупинского, родилась дочь – Екат[ерина] Констант[иновна]. «Я ужасно была в него влюблена, – рассказывает кн. Суворова[61], – и у меня остались такие радостные воспоминания. Мне не было и 20 лет, когда он умер. Он так меня любил, что даже одевал меня сам, не дозволяя ни до чего касаться».
Затем она вышла замуж за графа Кушелева-Безбородко (того самого, который оставил картинную галерею Академ[ии] Худ[ожест]в) и 7 мил[лионов] – жене. У них б[ыл] сын, кот[орый] умер. Умер скоро и граф – и вот тут-то, видимо, начались истории...
Сама кн. Сувор[ова] заминается, когда доходит до этого периода, кн. Четв[ертинская] с горечью рассказывала, как она всё спустила. Кн. же Т[енишева] рассказывала мне такие ужасы, что волос дыбом становится. Но к словам кн. Т[енишевой] я отношусь с опаской – не потому чтобы она лгала сознательно, нет, но, мне кажется, она чудовищно несправедлива, раз дело касается тех, кого она не любит, в своей злобе на этих людей она доходит тогда до геркулесовых столбов, не признавая за ними уже ровно ничего, никаких достоинств. .....
Так и в отношении кн. Суворовой – не знаю, где истина, где пристрастие. Хотя с другой стороны – отзывы самой кн. Ч[етвертинской] чего-нибудь да стоят!

Кн. Т[енишева] говорит про Суворову: о, теперь нельзя иметь об ней понятие! Это всё равно, когда подходите к полуразрушенной Бастилии – она безвредна, п[отому] ч[то] разрушена и пуста, а когда-то... о-о-о... Это счастье, что эта старуха выжила из ума и ослабла мозгом, иначе с её наклонностью и способностью к интригам – Бог весть, чего бы она понаделала....
...............
Кажется, Ек[атерина] Конст[антиновна] любила какого-то скромного дворянина, соседа по имению, мать немедленно их разлучила и стала подыскивать дочери подходящего жениха. Бабушкой ей быть ни за что не хотелось. Выбор пал на кн[язя] Святополк-Четвертинского. Их было 2 брата, которые б[ыли] воспитаны старою девой тёткой, княжною Четв[ертинской], отказавшейся ради них от замужества, и так как мать их, красавица, умерла рано от чахотки, то все заботы княжны б[ыли] направлены на то, чтобы предохранить их от той же роковой участи и их холили, берегли и нежили, как только могли. Состояние их заключалось в 75000 десятин земли в одном клину в Саратовск[ой] губ[ернии] – многомиллионное, следовательно. Подговорив своих приятелей «испробовать» способности кн[язя] Ч[етвертинского], что выразилось в том, что они его свезли в подобающее место и убедились, что он импотент, – кн[ягин]я С[уворова] успокоилась и стала настаивать, чтобы дочь вышла за него. Та плакала, отказывалась, просила отсрочить. Так протянулось три года, наконец, кн. С[уворова] начала настойчиво требовать согласия.
Кн. Ч[етвертинская] опять просит повременить. Тогда-де произошла такая сцена: кн. Ч[етвертинская] лежала больная в постели, к ней входит мать и требует её согласия на брак. Ч[етвертинская] опять молит подождать. Тогда кн. С[уворова] хватает ножницы и отхватывает свои чудные волосы, кот[орые] были у неё почти до земли, и бросает их в лицо дочери со словами: «А коли так, коли ты не согласна, то вот тебе, я иду в монастырь!». С дочерью обморок. Согласие было дано, и брак состоялся. Приданое делали в Париже у Дусэ, одно бельё стоило 50000 р., бриллиантов – на 200 т. р. Всё это было выставлено, как это принято в Париже. Но так как кн. С[уворова] была тогда уже княгиней Суворовой, а дочь её была m-elle Шупинская, то значит, начальные буквы их фамилий совпадали[77], то после того, как выставку убрали – всё самое лучшее из белья и бриллиантов оказалось не у новобрачной, а в сундуках кн. С[уворовой].

Весьма скоро, опять-таки по настоянию кн[яги]ни С[уворовой], супруги разошлись. Кн. же Ч[етвертинская] со времени замужества не переставала хворать. Когда они подружились так близко с кн. Т[енишевой] – эта настояла, чтобы кн. Ч[етвертинская] обратилась к женск[ому] доктору. Та – ни за что. Однако здоровье так ухудшилось, что пришлось согласиться. [...] Оказался полип, дело обошлось, к счастью, без операции, он свял и перестал быть угрожающим. [...]

Суворова (урожд. Базилевская, в первом браке Шупинская, во втором – графиня Кушелева-Безбродко, в третьем – св. кн. Суворова-Рымникская), Елизавета Ивановна, светлейшая княгиня (конец 30-х–нач.40-х XIX в. – не ранее 04.09.1910) – мать Е.К.Святополк-Четвертинской.


77. Во французском языке звук «Ш» составляется из сочетания двух букв Ch. И тут не совсем ясно, что имеет в виду Базанкур, ведь фамилия княгини Суворовой начинается на «S», а не на «Ch». Объяснить это можно либо тем, что фамилия Суворовой писалась по-русски, а фамилия её дочери – по-французски, либо фамилия новобрачной уже писалась по мужу: Святополк-Четвертинская. Только в этих случаях начальные буквы фамилий будут совпадать.

Здесь и далее у Базанкур даётся разночтение титулов Елизаветы Ивановны Суворовой. Путаница происходит оттого, что по второму браку с Кушелевым-Безбородко она была графиней, а по третьему (с Суворовым-Рымникским) – княгиней.

Портрет работы Боброва, фото 1909 г.
Е.И. Суворова- Рымникская

Александр Кибовский разгадал истории безымянных портретов в своей новой книге

Что сделал Кибовский? За четверть века он сумел найти и вернуть имена 500 "портретам неизвестных" из музеев и частных собраний. Как ему это удалось? С помощью историко-предметного метода атрибуции. В основе этого метода лежит анализ художественного изображения - униформы, наград и геральдики Российской империи - в совокупности с генеалогическими, биографическими и историческими данными. Применял ли кто-то этот метод прежде? Конечно. Еще с конца XIX века. Собственно, книга и стала очерком развития историко-предметного метода атрибуции с 1880-х годов и до наших дней.

Конечно же, истории у всех портретов разные. По-разному случалось так, что имена изображенных лиц терялись во времени.
Картина Николая Богданова-Бельского "Новые хозяева" написана в 1913 году. "Некий кулак, красивый, с благородно классической бородой "укупил" дворянское имение!" Кулака окружает семья, мебель красного дерева, возможно, Павловской эпохи, помпезные колонны. На стенах бывшего "дворянского гнезда" - портреты прежних владельцев. Имена их кулакам без надобности. Это такой "вишневый сад", торговцы Лопахины пришли и вымели Раневских - пусть себе катят в Париж.

А, впрочем, вот и революционные зарисовки Ивана Владимирова. Зимний взят, солдаты палят из винтовок по парадным царским портретам в богатых резных рамах, прокалывают их штыками и сжигают на кострах...

Каждое открытое имя вправляет суставы вывихнутым временам, восстанавливая связи прошлого с нашим будущим
Автору удалось исправить некоторые ошибки предшественников - иногда курьезные. В книге есть миниатюра с изображением подполковника Павла Николаевича Глебова, участника штурма турецкой крепости Базарджик и ветерана Отечественной войны 1812 года. Два десятилетия тому назад его, увы, перепутали с портретом офицера Я.Г. Бежанова, якобы женатого на неведомой графине А.М. Скавронской. Мало того что это оказался не Бежанов, так и жена его - совсем не графиня. Кибовский разыскал подлинный формулярный список офицера, в котором значится: "Женат, у него жена Анисья Михайлова дочь, была помещицы графини Скавронской дворовая девка".

В коллекции Государственного музея Пушкина хранится овальный портрет благообразного седобородого генерала со множеством знаков отличия. Считалось, что это старший сын великого поэта, генерал Александр Александрович Пушкин. А на самом деле? В книге доказывается, что это парадный портрет светлейшего князя Италийского, графа Александра Аркадьевича Суворова-Рымникского, внука великого полководца.


http://aerospaceproject.ru/r16

О Герстфельде Э.И. - тридцатого инженер-генерала Российской империи. В течение более двух столетий этот чин удостоились получить всего-навсего 103 человека.
http://rg.ru/2017/10/12/rodina-portret.html

Но после примененного Александром Кибовским метода атрибуции, Екатерина Дашкова стала генерал-адъютантом Семеноv Федоровичем Уваровым.
И таких историй много.


Историко-предметный метод атрибуции — в нем много курьезных и смешных случаев. Вот портрет всем известного Лермонтова в юности в результате исследования оказался вовсе не Лермонтовым. Такая же история с портретом предка Пушкина — Абрама Ганнибала, который на самом деле оказался Меллером-Закомельским. Была разоблачена княгиня Екатерина Романовна Дашкова, чье изображение на миниатюре (мундир в орденах, белый парик, какие носили подданные Екатерины II) в ноябре 2007 года выставил на продажу аукционный дом Кристи. Миниатюра восемь лет прожила в частном собрании как княгиня, пока историк Кибовский не обратил внимание на Георгиевский крест, что украшал грудь княгини. «А эту награду давали в Первую мировую войну, из женщин ее получила одна медсестра».