Сабурово. Москва. ЮАО

Что касается того самого прудика у Москва-реки, то это было одно из моих любимых мест детства. Мимо него мы ходили купаться на реку. В нем было много лягушек, которые громко квакали. Я застал то время, когда там водился окунь, карась и даже амур, который специально был запущен в пруд. Летом с бугорка были видны их длинные и, как тогда нам 5-7 летним мальчишкам казалось, огромные спины, когда они грелись у поверхности воды возле кустов.
Небольшая картинка из детства.
Один раз я смог уговорить своего отца пойти на этот пруд на рыбалку, благо идти нужно было-то всего минут 5-10. Было не раннее утро. В школу тогда я еще не ходил. Отец взял нашу тяжеленную 5-ти коленную бамбуковую удочку, а в качестве насадки сдобренный подсолнечным маслом белый хлеб. Мой папа никогда не был рыболовом - не клевало. От скуки я постепенно всю насадку и съел...
Пруд прорвало ранней весной то ли 1980-го года, то ли 1981-го - сейчас уже не вспомню. Но помню, как это выглядело. Толстый лёд пруда, под натиском талых вод, сдвинул земляную перемычку, где была железная труба, по которой вытекали излишки прудовой воды, но застрял вздыбясь к небу. Вода ушла в реку. Пруда не стало. Ложбина постепенно заросла осокой и камышом.

Какой-то праздник. Может быть День Победы...

В доме дедушки и бабушки стояли длинные столы, которые ломились от закусок. Обязательно были малосольные огурцы, компот из красной смородины, вареная картошка, колбаса, фрукты из сада... Не было привычки, как у современных людей - всё жарить на мангале, всё готовили на кухне. Не было привычки объедаться. Вот пишу, а сам не помню, что на горячее подавали. Мне кажется основным действом была не еда, а песни под гармонь и танцы.

На фото, которую я выложил в предыдущем посте крайняя слева моя бабушка Аграфена Михайловна, а в пол оборота сидит Анна Семеновна.
Дома у бабы Нюры был традиционный комод, грань на подоконниках. Бабушки готовили обед, много разговаривали о своем, вспоминали прошлое, а потом садились играть в карты - в "Петуха".

Еще один человек, о котором я хочу вспомнить - это житель Сабурово, который фигурирует в фотоальбоме сайта на фото №43,48,49,50,51,52,53,54,56,57,58,60,63,64 и др. У нас все его звали Федя Рыжий. Из этого сайта я узнал, что это Герцев Федор Сергеевич. Несмотря на довольно большую разницу в возрасте, мы с ним общались и даже дружили. Мимо него было трудно пройти, его дом, его калитка была ровно напротив нашего переулка. Он частенько выходил на дорогу и наблюдал, как народ ходит туда-сюда, переговаривался с прохожими, кто-то задерживался с ним по несколько минут. За калиткой у него была лавочка со спинкой. Когда на улице совсем никого не было, он сидел на лавочке, подстеленной газетами, с радиоприемником на ремешке, грелся на солнышке. При нем всегда были две самодельные палки с веревочными петлями. Когда я у своих родителей спрашивал, что у него с ногами, мне отвечали, что, мол, зимой на Москве-реке провалился под лёд, отморозил ноги, теперь вот ходит с палочками.
Мне всегда казалось, что он жил один. Но однажды у него появилась... машина. Инвалидка с ручным управлением - белый "ушастый" "Запорожец". Во дворе у Федора Семеновича появился гараж. Раза два мне даже удалось покататься с ним на этой необычной машине. Он на полном серьёзе объяснял мне, как ею управлять. Один раз мы с ним уехали куда-то за пределы Москвы, в какую-то деревню, в которой посетили продуктовый магазин (в Сабурово уже тогда не было своего магазина).
Когда мне после уроков было скучно, я заходил к нему на его лавочку. Он что-то мне рассказывал о жизни, учил чему-то. Он часто что-то чинил. От него я узнал, что такое "каучук" и "вулканизация".
Он любил пошутить. Я редко видел его грустным. Зимой он всегда носил рыжую шапку-ушанку, а в теплое время кепку – ту самую, что на фото 64.
Однажды в начале 1979 года я сообщил Федору Сергеевичу, что мой дедушка Петя просит меня найти нам в хозяйство собаку, чтобы сад и двор охраняла. Федор Сергеевич мне ответил, что у него на заднем дворе как раз ощенилась собачка Моська и предложил сходить туда и посмотреть щенков. Мы прошли к большой деревянной двери какого-то сооружения и Федор Сергеевич толкнул дверь от себя. У двери на полу оказалась кучка разномастных щенков, один из которых попал в зазор между низом двери и полом и его потащило в сторону. Я сразу обратил внимание на этого щенка с белыми, коричневыми и чёрными пятнами. Я взял его в руки и сказал, что беру его. Затем я переложил этот необычно пахнущий щенятиной комочек, размером с мой мальчишечий кулак, в свою шапку-ушанку, чтобы он не замерз по дороге. Ведь был февраль и стояли сильные морозы.
Дедушка сначала начал сильно ворчать на меня – зачем я принес такую маленькую собаку, как она будет такая двор сторожить и куда ее такую мелкую селить. Но всё сложилось хорошо для щенка. Это был мальчик и назвали мы его Байкал – так звали собаку, которая жила когда-то давно у моей мамы во дворе дома в Братеево и которая погибла во время пожара, когда дом полностью сгорел. Байкал жил у нас в будке во дворе и быстро рос, хотя сама собака, как и его мама Моська, оказалось породой не крупной, с короткими лапами, но веселой и звонкой, с пушистым хвостом. Позже Федор Сергеевич мне сказал, что остальные щенки замерзли,… но радовался, когда я выходил на улицу с Байкалом на поводке.
Байкал прожил у нас до самого последнего дня в Сабурово – до 10 мая 1984 г. Когда мы перевозили последние вещи, то взяли его с собой и привезли в Царицынскую ветлечебницу. Там ему сделали смертельную инъекцию. Он умер у меня на глазах. Ему было 6 лет. Я проплакал 3 дня.