Продолжение ПОЭТИЧЕСКОЙ СТРАНИЧКИ.
Все-таки рубрика называется «Любимые имена».
И первым поэтом, заронившим нежные чувства в шестилетней душе, был Константин Симонов.
Шла война, у многих были родные на фронте и, конечно, военная тематика занимала значительное место во всех концертных выступлениях.
А я читала К. Симонова «Если дорог тебе твой дом.
Это очень серьезное стихотворение, проникновенно написанное, способное «глаголом жечь сердца людей».
Не для детского выступления, безусловно.
Но мне дали его прочесть когда читала, многие плакали.
Для меня до сих пор оно самое пронизывающее поэтическое произведение о войне.
* * *
Если дорог тебе твой дом,
Где ты русским выкормлен был,
Под бревенчатым потолком,
Где ты, в люльке качаясь, плыл;
Если дороги в доме том
Тебе стены, печь и углы,
Дедом, прадедом и отцом
В нем исхоженные полы;
Если мил тебе бедный сад
С майским цветом, с жужжаньем пчел
И под липой сто лет назад
В землю вкопанный дедом стол;
Если ты не хочешь, чтоб пол
В твоем доме фашист топтал,
Чтоб он сел за дедовский стол
И деревья в саду сломал...
Если мать тебе дорога —
Тебя выкормившая грудь,
Где давно уже нет молока,
Только можно щекой прильнуть;
Если вынести нету сил,
Чтоб фашист, к ней постоем став,
По щекам морщинистым бил,
Косы на руку намотав;
Чтобы те же руки ее,
Что несли тебя в колыбель,
Мыли гаду его белье
И стелили ему постель...
Если ты отца не забыл,
Что качал тебя на руках,
Что хорошим солдатом был
И пропал в карпатских снегах,
Что погиб за Волгу, за Дон,
За отчизны твоей судьбу;
Если ты не хочешь, чтоб он
Перевертывался в гробу,
Чтоб солдатский портрет в крестах
Взял фашист и на пол сорвал
И у матери на глазах
На лицо ему наступал...
Если ты не хочешь отдать
Ту, с которой вдвоем ходил,
Ту, что долго поцеловать
Ты не смел,— так ее любил,—
Чтоб фашисты ее живьем
Взяли силой, зажав в углу,
И распяли ее втроем,
Обнаженную, на полу;
Чтоб досталось трем этим псам
В стонах, в ненависти, в крови
Все, что свято берег ты сам
Всею силой мужской любви...
Если ты фашисту с ружьем
Не желаешь навек отдать
Дом, где жил ты, жену и мать,
Все, что родиной мы зовем,—
Знай: никто ее не спасет,
Если ты ее не спасешь;
Знай: никто его не убьет,
Если ты его не убьешь.
И пока его не убил,
Ты молчи о своей любви,
Край, где рос ты, и дом, где жил,
Своей родиной не зови.
Пусть фашиста убил твой брат,
Пусть фашиста убил сосед,—
Это брат и сосед твой мстят,
А тебе оправданья нет.
За чужой спиной не сидят,
Из чужой винтовки не мстят.
Раз фашиста убил твой брат,—
Это он, а не ты солдат.
Так убей фашиста, чтоб он,
А не ты на земле лежал,
Не в твоем дому чтобы стон,
А в его по мертвым стоял.
Так хотел он, его вина,—
Пусть горит его дом, а не твой,
И пускай не твоя жена,
А его пусть будет вдовой.
Пусть исплачется не твоя,
А его родившая мать,
Не твоя, а его семья
Понапрасну пусть будет ждать.
Так убей же хоть одного!
Так убей же его скорей!
Сколько раз увидишь его,
Столько раз его и убей!
1942
Это было самое первое стихотворение К. Симонова в моей жизни.
В основном, я любила его патриотические и военные стихи.
Когда я подросла, мне очень понравился его портрет в учебнике литературы 10-го класса. Настолько, что я раскрывала учебник на страничке с портретом – и так весь урок любовалась.
А потом, когда узнала о Валентине Серовой, надолго сохранила неприязнь к ней, как к «сопернице». И фильмы с ней не любила, и внешне она мне категорически не нравилась…
И лишь совсем во взрослой жизни простила ей любовь к ней моего «кумира».
Теперь же, узнав все перипетии ее судьбы, которые, кстати, частично и развенчали в моем восприятии некогда любимый образ, стала воспринимать Валентину Серову как обычную актрису, женщину изломанной судьбы, жертву обстоятельств и всей жизненной ситуации, которая у нее сложилась неблагоприятно.
В доказательство «примирения» даже помещаю ее портрет.
