Истории и Легенды Кадома

>> Ответ на сообщение пользователя _skyman_ от 17 февраля 2023 11:35

Возможно перенесли Кадом на уже имеющиеся поселение небольшое. Да и река меняет берега каждые 100 лет примерно. Сейчас это тоже хорошо заметно жителям заречья. Во всяком случае, мне заметны изменения последних 20 лет, так как мой дом находится совсем недалеко от реки.

народный девичий костюм село Котелино

Попов работник. Кадомская сказка.
Русские народные сказки А. Н. Афанасьева Текст : в 5 т. / под ред. А. Е. Грузинского ; с картинами А. Комарова и М. Щеглова Т. 4, 1914г.

Афанасьев, Александр Николаевич (1826-1871)

Поповъ работникъ.

Въ нѣкатарамъ сялѣ попъ нанялъ сабѣ батрака и паслалъ яго на сучонкѣ пахать, а даль яму цѣлую кавригу хлѣба и гутаря 1) яму: «На, батракъ, бут(д)ь самъ сытъ, и сучонкя щобы была сыта, да щобы и каврига была ца(&#1123ла».

Во батракъ, взявши, поѣхалъ въ поля, а пріѣхавши зачалъ пахать. Во пахалъ-­пахалъ, ужъ время бы, кажись, и червячка замарить 2): животики яму такъ и подвяло ; да що станяшъ дѣлать съ паповымъ­-та приказамъ? Но голадъ ня тётка, уму­-разума науча. Вотъ и вздумалъ думу батракъ, кажись бы гожа 3)! ну, быть дѣлу такъ. Взялъ верхняю с(ш)корку съ хлѣбушки тихоханькя снялъ, мякошъ всеё павытаскалъ, самъ досыта паѣлся и сучонкю накормилъ, а скорки апять слажилъ на прежняму: какъ была, да и попахивая сабѣ да вечера, какъ будта ня въ чомъ не былъ, горя мала яму! Во ужъ начало смяркаться. Онъ и паѣхалъ дамой. Прія(з)жая, а попъ яго ужъ у варотъ встрѣчая и спрашивая яго: «Що, молъ, батракъ, сытъ?» Онъ кажа: «Сытъ». Попъ апять спрашивая: «А сучонкя сыта?» Батракъ кажа: «Сыта». Попъ апять гутаря: «А каврига цала?» Батракъ кажа: «Цала! на вотъ, батюшка, цалёхунькя». Во какъ разглядѣлъ попъ-­атъ да и ра(з)смѣялся, и гутаря: «Хитрецъ ты окаянный! какъ на те 4) нагляжу, изъ тебе прокъ будя. Люблю за абычай и за тваю дагадливасть! ухитрился, маладецъ! аставайся у мене, живи; мнѣ такой и надобя». И аставилъ яго у себе; прибавя ящо сверхъ дагаворнай цѣны за то, що парень­-та папался ему ухарскай и разухабистай да больна 5) дагадливай. Тутъ-­то батраку пашло житьё, що твоя маслина, и умирать ня нада.

1) Говорить. 2 ) Заморить червячка — утолить голодъ. 3) Годно. 4) Тебя. 5) Очень.

(Записана въ Тамбовской г., близъ Кадома).

очень интересная статья о деревне Сумерки, но думаю и в Кадоме было то же самое

д.Сумерки. На самом краешке рязанщины.
Приложение к информационному сборнику «ВЕСТНИК КУЛЬТУРЫ» - Выпуск 10 - 2007

Частицы российской судьбы.
На самом краешке Рязанской области, между Мокшей и лесным зеленым простором расположен Кадомский район. В нём - большие сёла и маленькие деревеньки с простыми русскими именами: Чермные, Котелино, Крутец, Никиткино, Ильиновка, Новосёлки, Заулки, Преображенка… Одни названия привычны для жителей района, понятно их происхождение, другие остаются не разгаданными до конца. А иных уж и нет на том месте, что помечено на карте - двухверстовке. Заросли опустевшие улицы, состарились и обветшали дома, разъехалась молодёжь, умерли старики - некого расспросить о местной истории, которая у каждого села была и частицей российской судьбы, и вместе с тем своей, неповторимой и невыразимо родной.

Деревня Сумерки, в 7 км к северо-востоку от Кадома, даже на первый взгляд стоит обособленно от других населённых пунктов района. Деревня окружена со всех сторон лесом, кроме того с юго-востока сумерские сенокосы ограничивались речкой Вад и соседствовали с мордовскими землями. Внешние отношения традиционно поддерживались только с ближайшим селом Кочемировом, где находилась приходская церковь, а впоследствии – сельсовет.

Нельзя не заметить, что местные традиции крестьянского быта отличаются от среднерусских вообще и тех, которые известны на территории Кадомского района; несмотря на возможное влияние близко проживающего другого народа, черты традиционной русской народной культуры ещё сохранились до наших дней. Целью этнографической экспедиции районного Дома культуры как раз и стало выявление сохранившихся здесь элементов когда-то единого культурного комплекса русского поселения. Оказывается, деревня Сумерки уже попадала в поле зрения специалистов по изучению старины.

В 1963 году здесь работала известный учёный А. В. Сафьянова по программе Рязанского отряда Комплексной этнографической экспедиции. Маршрут этой экспедиции, который был выработан при участии старейшего рязанского этнографа Н.И.Лебедевой, пролегал через селения Шацкого, Ермишинского и Кадомского районов. В нашем районе она побывала в населённых пунктах Полтевы Пеньки (теперь Восход), Сумерки, Заулки, Чермные и Котелино. Она исследовала здесь только традиционную пищу, в частности, праздничную выпечку.

С тех пор прошло больше, чем полвека. За одно поколение столь стремительного XX века безвозвратно ушли из народного быта многие привычные проявления деревенской жизни, но всё-таки что-то сохраняется, несмотря на неудержимое влияние современности.

К счастью, удалось записать, последние сведения от последних представителей поколения, для которого эти традиции были естественной необходимостью. Дальше они без нашей записи уже были бы утеряны, ведь молодые жители Сумерек их не придерживаются. Проблема старения российских деревень здесь, как и везде, стала печальной реальностью.

Если исчезнет деревня, то сохранятся хотя бы знания о том, чем занимались люди, что ценили и как разумно устраивали свою крестьянскую жизнь. Мы надеемся, что наша работа станет небольшим вкладом в изучение истории родного края, в создание летописи малых деревень, ведь уже около тридцати подобных островков национальных традиций исчезло с карты нашего района за последние десятилетия.

Исторические сведения.

До 1778 года, когда Кадом был уездным городом, Сумерки относились к Кочемировской волости Кадомского уезда. Затем Кадом стал городом заштатным, а Кочемировская волость по административному подчинению отошла к Темниковскому уезду Тамбовской области. В начале XX века (вероятно, до 1918 года) Сумерки относились к Теньгушевской волости. Лишь с 1923 года эта деревня вошла во вновь образованный Кадомский район в составе сначала Московской, а затем Рязанской области.

История деревни прослеживается по документам с XVII века. В выписке из платёжных книг Кадомского уезда упоминается, сколько всяких доходов взято с мещерских бортников д.Сумерек (так она тогда называлась). В 1761-1767 гг. в Сумерках было 29 дворов, в них 210 крестьян, принадлежавших 4 помещикам, в том числе Илье Ипатьевичу Муханову, деду будущего декабриста Петра Муханова. В 1857-1859 гг. окрестные земли всё ещё принадлежали одному из Мухановых, затем перешли в казну. К этому времени Сумерки значились сельцом с 96 дворами и населением уже 556 человек, приписанными к церковному приходу с.Игнатьево. 463 крестьянина принадлежали Муханову, а 93 – остальным помещикам.

После отмены крепостного права по подворной переписи 1882 г. в Сумерках было 116 дворов и 637 жителей. Они владели 477 десятинами надельной земли. Из них 40 дворов арендовали 38 десятин пашни и 8 десятин лугов. (Десятина –1,1 га). Земли явно не хватало. Уже тогда, через два десятилетия после начала крестьянской реформы, 8 мужчин занимались отходничеством, 13 - были грамотными. Один двор имел сад и 14 колод пчёл.

В 1914 г. в Сумерках 1224 жителя, открылась земская школа. В последующие годы число жителей уменьшалось в связи с событиями общероссийской истории. На 1 января 2007 года в Сумерках проживало 115 человек.

Современная планировка деревни Сумерки определяется и формой поселения, и рельефом местности, и связью с историей края. Составленный план деревни Сумерки, убедительно показывает, что это кучевая (или гнездовая) застройка: за озером - Михев конец, на отшибе возле леса – Кутырки, на восточном краю села – Зинин конец, ещё две группы домов и Новая улица. Её называют «за речкой», хотя сейчас речки нет, только ручей, точно жители не помнят его название, некоторые говорили «Фролкин ручей».

Кроме того, вся деревня вытянута в западно-восточном направлении вдоль дороги из Кадома в Мордовию. Дорога в прошлом была немаловажной для экономических связей деревни. По ней люди ездили на базар в Темников. Через Сумерки и Муханов шёл путь на Нижний Новгород, а также к известным монастырям - в Санаксарь и Саров.

Деревня – деревянный мир.

Сумерки – деревня среди лесов. Может, отсюда и название её. К юго-востоку от Сумерек в долине речки Вад и на многие десятки километров дальше, в Мордовию, тянутся лесные массивы, где велись разработки древесины ещё с 30-х годов. Вблизи посёлка Быстрищи заготавливали строевой лес для Кадомской судоверфи. Вот оттуда, по словам людей постарше, и выписывали лес на постройку домов. Там лес был государственный, а вблизи деревни – колхозный. Лес с Быстрищ возили зимой на лошадях. Это неблизкий путь, и возить брёвна на постройку приходилось не одну неделю. Но в других сёлах с этим было ещё сложнее. Простому колхознику трудно было обустроить своё личное хозяйство. Уровень жизни оставался очень низким.

В Сумерках не все жители являлись колхозниками. Некоторые мужчины работали лесниками на Быстрищах, на Ваду. Годами жили на лесных кордонах. Умели профессионально распознавать качество древесины, хорошо плотничать. Имели возможность заготовить лес на строительство дома в деревне.

Отдельные дома в Сумерках сразу привлекают внимание своей добротностью.

Одним из интереснейших оказался дом Михаила Ивановича Игонина. Он построен примерно в 30-е годы. Его первый хозяин уже умер. Сейчас дом пустует. Видно, что когда-то в нём жила большая семья. Просторный пятистенок возведён из сруба на 18 венцов. На улицу и дорогу обращены 2 окна, в огород - 5 окон и на зады - ещё 2 окна. Вход с улицы представляет собой тип «крыльцо-сени» из тёса с небольшим оконцем.

В плане жилища два тёплых помещения: «кухня» с русской печкой и «горница» с «голландкой», подсобные помещения – тесовая «терраска» справа от входа, а слева – тёмный рубленый «чулан», как называют в Сумерках, но по сути дела - это клеть, срубленная вместе с жилой частью. Под ней достаточно высокое - в 5 венцов - пространство, похоже на «подклет». Там зимой держали кур или гусей. Спустившись из «терраски» по ступенькам с перилами, выходишь на хозяйственный двор к хлеву, конюшне, дровнику. А если пройти направо, мимо «подклета» по узеньким нижним сеням, то попадёшь на погреб. Над ним построен тесовый сарайчик со вторым выходом на огород. Всё было устроено очень удобно: овощи с огорода можно просушить в сарайчике и опустить на хранение в погреб. На стенах сарая до сих пор висят берёзовые веники и пучки трав.

Дворовые постройки также расположены «в одну связь», то есть под общей крышей, параллельно дому. Все они срубовые. Над всем двором тянутся сушила. Одним торцом двор обращён на улицу, именно отсюда закидывали сено наверх и поэтому здесь имеется лаз на сушила. Между этой стеной и сенями дома – крепкие ворота с двумя створками и боковой калиткой.

Дом такой же планировки мы обнаружили на краю деревни, около леса – у Николая Ивановича Столярова (1934г.р.) Это жилище отличается своей мудрой простотой и практичностью. Высокие ворота, крепкий двор, между воротами и крыльцом устроен навес от дождя. В таком хозяйстве в плохую погоду удобно было убираться со скотиной, подоить корову и не промокнуть.

Вся усадьба обнесена «городьбой». Колодец у Столяровых свой, но им пользуются и соседи. По обычаям деревни вода в колодце – для всех, надо брать её аккуратно, уважать труд того, кто копал колодец.

Н.И. Столяров много лет работал лесником, ездил на лошади, держит лошадь и сейчас.

Ещё в одном деревенском хозяйстве – у Стрелкова Василия Федоровича (1930г.р.) тоже очень хорошие постройки. Чаще всего внутренний двор в крестьянском хозяйстве бывает просто почищен и выметен, иногда он зарастает травкой, если уже не держат крупный скот. У Стрелкова В.Ф. весь двор вымощен досками, как пол в доме.

В Сумерках мало у кого встретишь палисадник, это всё-таки недавняя деталь в деревенской улице. Все усадьбы обнесены деревянными оградами, чаще сплошными, реже из штакетника. Общие колодцы на улице имеют крепкие дубовые срубы и обязательно огорожены надёжным заборчиком, чтобы не забрались пасущиеся козы, да и просто для порядка. Некоторые из оградок колодцев очень эстетичны, верх штакетин опилен волнообразно.

Амбары в Сумерках так же, как и в соседних сёлах Игнатьево и Кочемирово, построены отдельно от домов, обычно напротив, так что амбар хорошо виден из окон. Причина такого расположения везде одинаковая: если пожар, то хоть что-то уцелеет, или в избе, или в амбаре. В некоторых случаях колодец расположен между домом и амбаром. В той части деревни, которая называется Кутырки, амбары стоят посреди прогона – большого песчаного пустыря между двумя рядами домов. В Новой улице, по местному «за речкой», которая находится дальше всего от центра деревни, около леса, вокруг дома с огородом можно увидеть ещё несколько построек того же хозяина: амбары, загородка для стога, колодец в ограде и ещё «подвальи».

Подвальи - это сооружения, по форме похожие на шалаши. В основу такой постройки ставится невысокий сруб с перекрытием. Затем всё это засыпается толстым слоем земли, но между срубом и засыпкой настилается берёста, большими кусками или лентами она сплошь прикрывает поверхность деревянных частей постройки, чтобы уберечь дерево от сырости. Земляную насыпь выкладывают поверху дёрном.

С годами на нём разрастается трава, на некоторых старых «подвальях» даже растёт шиповник и молодые берёзки, но слой берёсты до сих пор виден с фасадной стороны. Спереди у «подвальев» стенка из кирпича и тяжёлая дубовая дверь с амбарным замком. «Подвальи» тоже размещены напротив дома, но у них другое назначение. Если в амбарах хранили муку, зерно, крупы, то в «подвальях» - шубы, половики, всякую одежду. Летом в «подвальях» спали от жары.

В некоторых домах прослойку из берёсты можно увидеть между основанием печки в горнице и полом. Берёзовая кора не допускает сырости. Так печку берегли от влаги, например, при мытье полов.

Кроме личного хозяйства, в Сумерках немало деревянных сооружений для общественной пользы. В некоторых концах сохранились околицы из жердей, чтобы скот не ходил на поля. С юго-восточной и юго-западной стороны, которые выходят к лесу, тянется поскотина из кольев, переплетённых берёзовыми и липовыми повязинами. Сейчас в этих загороженных загонах сажают картошку, раньше сеяли рожь, лён и другие культуры.

Из общественных построек примечательны и деревянные мостки на озере. Так как в деревне нет водопровода и водонапорной башни, все пользуются водой из колодцев, а для полива грядок или для стирки - полоскания ходят на мостки. Между огородами вокруг озера оставлены тропинки для прохода к мосткам, а в заборах есть калитки, выходящие к мосткам. Мостки придают деревне какой-то уютный, своеобразный вид. Лодок на озере не видно. Их и раньше почти ни у кого не было. Озеро мелкое – рыбу ловили бреднями.

Вечером на озере такая тишина, вокруг заросли вишни, тёрна и ирги (по-местному «барыни»). Забываешь, что на календаре XXI век.

Практичность жителей деревни и умение применять дерево для многих полезных целей пригодились и в современных условиях. На берегу озера около асфальтовой дороги необычное сооружение, похожее на двойную клетку из жердей. Оказывается, это станки, чтобы делать прививки коровам. Животное загоняют между столбами с тремя перекладинами и сзади закрывают четвёртой. Корова не может двигаться, и ветеринар спокойно делает инъекцию. Когда-то в деревне была кузница, где для ковки лошадей было подобное устройство – ковальный станок.

Таким образом, можно утверждать, что деревня Сумерки по причине своего расположения приобрела наряду с типичными среднерусскими, и некоторые местные особенности в планировке, в обустройстве не только личного, но и «мирского» хозяйства.

Жители Сумерек, кроме трудолюбия и крестьянской практичности, располагали достаточным количеством хорошего строевого леса и других лесных материалов.

Из числа традиционных мужских занятий и ремёсел местные жители говорили о лесниках, о плотниках и о вальщиках. Плотниками были Рябчиковы Василий и Алексей, Паршины Лаврентий и Тимофей, Ульянов Василий Акимович, Воробьёв Тимофей Иванович (он же был и столяром), Это лишь те, кто ходил плотничать артелью по другим сёлам в 1960-1980 годы. В то же время при расспросах о том, кто строил дом, нередко его хозяин говорил: «Мы сами строили с отцом». Значит, плотничать умела большая часть взрослых мужчин. Лесники тоже плотничали – ведь они жили на кордоне и должны были, при необходимости, возвести или подремонтировать любую постройку.

Хорошо валяли валенки Егор Столяров с сыном и Терентий Стрелков. Подшивал валенки Иван Харитонович Горшков.

Несколько слов о женских занятиях и ремёслах. Все опрошенные нами женщины 1926-1937г.р. умеют прясть шерсть. Матери сажали их за прялку в 10-12 лет. Некоторые умели прясть лён. «Мать сделат себе мочку и мне мочку. Садись прясть. Пока учут – дают прясть охлопки», т.е. отходы ото льна. Когда лён чесали, сначала были отходы, потом получше, а уж самым мелким гребнем вычёсывали «долгий» лён на тонкую пряжу. Его пряли мастерицы-матери, а девчонкам давали охлопки, чтобы не портили хорошие кудели.

Ткать из жительниц этого поколения мало кто умеет, например, М.А.Горшкова. Сновать и ткать умели их матери, примерно 1895-1905г.р.

Кроме многолетней работы в колхозе «кто дояркой, кто пояркой» (поили телят), пожилые жительницы вспоминают как важное событие своей жизни – «торф», то есть, как они ездили в Шатуру на торфоразработки. Это было в конце войны и сразу после войны. Девушки ехали охотно, на какое-то время, чтобы привезти оттуда отрезы ситца и сатина на платья. Труд в Шатуре был тяжёлый, ручной, но там платили какие-то деньги или выдавали тканью. Каждая могла собрать себе что-то к свадьбе: полусапожки, несколько ситцевых платьев.

Мария Афанасьевна Горшкова в войну выучилась на трактористку и работала в бригаде, но потом тоже попросилась «на торф». Туда из колхоза отпускали – для государственной необходимости. Потом все вернулись в деревню. М.А.Горшкова в 1946 году видела и слышала Лидию Андреевну Русланову, приезжавшую на торфопредприятие с концертной программой.

Очевиден вывод, что традиционные народные занятия и ремёсла жителей Сумерек во второй половине XX века постепенно утрачивались от поколения к поколению. Преобладал колхозный труд в сельском хозяйстве, где иногда смешивались женские и мужские профессии (из-за нехватки мужчин). Замкнутый мир одной деревни расширялся ненадолго за счёт вербовки на промышленные предприятия государственной важности, например, на торфоразработки.

Не хлебом единым.

По рассказу Горшковой М.А., в семье её отца было 8 человек: взрослых и детей. В войну спасала корова, ели похлёбку из щавеля, молоком белили.

До замужества в родной семье питались картошкой, запечённой со сметаной в печке. Варили (парили) свёклу в чугунке и ели с хлебом.

Зимой постом квас собирали, клали в него кислую капусту, лук, солёные огурцы, свёклу, если есть, то рыбу варёную. Летом квас по-другому: лук зелёный, яйца, сметанкой забелят или подольют молочка. Квас ели с картошкой круглой и с хлебом.

Сеяли коноплю и лён. Масло конопляное хранилось в кувшине. В доме были ручные жернова. Делали брагу из сушёной калины, из яблок, из проращенного ячменя варили пиво. Пекли пироги с пшённой кашей, пироги с калиной, пироги подовые на лопате.

«Ели свиное месиво да жили весело», - подводит итог Мария Афанасьевна, явно довольная своей удачной поговоркой.

Свадебный крестьянский стол в деревне Сумерки.

Главной традиционной праздничной пищей были и остались пироги. «Пироги были у кого с чем, у кого с пшённой кашей, с капустой.» «На свадьбу пекли драчёны - пшано толкают в ступе, ставят блины на накваске, яиц туда, постного масла. Они толстые, жёлтые». «На свадьбе у всех стряпали и то же. Блины, пироги, рыба жареная. Холодец варили. Ели квас с холодцом. Грибы, огурцы солёные, кислая капуста - вилки».

К свадьбе варили брагу из сушёной свёклы. Дело в том, что в деревне не было садов – на песках не растут плодовые деревья. О браге из яблок никто не говорил.

Сухую свёклу заливали водой в большом чугуне, долго томили в печке, сливали в кувшин, остужали до парного молока, заквашивали, затыкали пучком сена и ставили на печку, пока не забродит. Её делали в ведёрных кувшинах, которые в среднерусских говорах называются корчагами.

Обрядовое печенье связано с календарными праздниками.

В деревне Сумерки никогда не было церкви, лишь часовня. Престольные праздники: Троица и Рождество Богородицы (21 сентября).

На Троицу приезжал поп из Кочемирова, шли на озеро крестным ходом, было водосвятие. Затем служили молебен на выгоне для скота. Венки в воду не бросали, но ходили перед Троицей за берёзовыми вениками и украшали ветками дома.

На Новый год по-старому пели «таусенки» и пекли «усеньки». Это выпечка из пресного теста. Раскатывают жгутики и закручивают в виде спирали с обоих концов в разные стороны. Два круга в «усеньках» символизируют солнце, годовой круг. Сейчас «усеньки» уже не встретишь.

На Пасху, как и везде, пекут куличи, освящают их в церкви в Кочемирове. Этот обряд, почти забытый, снова возвратился. Между Пасхой и Троицей - Преполовение. В этот день пекли особые лепёшки – «копытки». «Это скотовой праздник». М.А. Горшкова упоминала, что их пекли на святого Власия. Другие этого не помнят, но все объяснили, что «копытки» пекли обязательно с творогом, клали его в середину лепёшки из пресного теста, чтобы было видно посередине. Связывали форму выпечки с формой копыта и даже давали корове, чтобы не болела и хорошо доилась.

На Вознесение пекли «лесенки» - удлинённой формы пирожки, на которых насекали четыре палочки. Приговаривали: «Иисус полезет на небеса, потянет рожь за волоса». Иногда носили и клали в рожь, которая в это время наливает колос.

В Кадомском районе везде известна такая обрядовая выпечка, как драчёны, куличи, «жаворонки». А «усеньки», «лесенки» и «копытки» - только в Сумерках. Но в исследованиях известного рязанского этнографа Н.И. Лебедевой «Свадебные и праздничные печения Рязанской губернии» в 1923–1924гг. упоминается о «лестницах» в Сапожковском, Данковском и Рязанском уездах, о «копырях», которые пекут на Власия в Спасском уезде.

Возможно, в деревне Сумерки по причине её уединённого существования дольше сохранились общерусские и среднерусские традиции обрядовой выпечки, давно забытые в других сёлах нашего района.

Элементы брачно-семейных традиций.

Пожилые женщины в деревне Сумерки охотно говорили о своём девичестве и замужестве. Помнят они и то, что рассказывали им матери о себе.

Родители М.А.Горшковой, оба с 1895г.р. венчались в Теньгушеве в 1916 г, а не в Игнатьеве (2 км) и не в Кочемирово (4км), так как Сумерки тогда относились к Теньгушевской волости. Венчаться ходили пешком (20 км.).

А.В.Аладова (1929г.р.) со своим мужем венчалась в Кочемирове, и так как жених был круглый сирота, то сватать приходили его крёстная и тётка. Свадьба была после Покрова. Расписались в сельсовете, а через два дня повенчались. Сначала был «запой» в доме невесты с ближней роднёй, а накануне свадьбы «покупают» постель.

Анна Васильевна сама себе собрала приданое – 5 лет работала в Шатуре. Тогда платили 500-600 руб. по старому, до реформы 1961года. Замуж выходила в ситцевом платье. Мама её выходила в «смене», уже в те времена поньки (понёвы) носили только старухи. Понёвы и навершники носили до середины 20-х годов.

Тех девушек, которые не могли работать, замуж не брали. Вообще браки в Сумерках заключались в подавляющем большинстве среди односельчан. Считалось стыдным, если просватали в другую деревню. Значит, в своей никто брать не хотел.

На свадьбе невеста должна была дарить свекрови чёрную шаль, а золовкам – цветные полушалки.

Собираясь «под венец», невеста «вопила» - причитала специальные слова, которым учила её мать или крёстная.

Плач невесты напела Анна Никитична Жданцева:

Бла-а-слови-ка ты, моя родимыя мамушка,

Своим великим бла-а-словеньицем,

Как в чужих людюшках прожить,

Как чужим людюшкам услужить.

Тихо пройдешь – скажут ленивая,

Шибко пройдешь – скажут сердитая.

«Когда под венец ехать, вот эдак вопили, и я вопила… В церкву жених и невеста каждый едет на своей лошади. А из-под венца уж вместе. И вот выезжаем за сяло, миня мать опять учила, как говорить. Как поедешь в церкву, то платочек берёшь, в который вопила, и бросишь яво, и приговаривашь:

Лети-ка ты, моё горюшко,

Да по чистому полюшку..»(Жданцева А.Н.)

На второй день свадьбы утром приходили смотреть, как молодая печёт блины. Пели частушку:

Ах, милый мой,

Косорылый мой,

Сядь на лавку окол печь,

Как я буду блины печь.

Молодая наливала блин на сковородку и несла в печку, а ей гости совали в блин перья, всякий сор, будто бы она не умеет печь блины.

Когда А.Н.Жданцева уходила от неверного мужа, она забрала свои иконы и сказала: «Нечего вам на моего Бога молиться» и ещё «Не падай моя слеза на пол, а пади ты ему на грудь и прожги ты её до самого сердца». Как видно, своё причитание по личному поводу она создавала в народной поэтической традиции.

Фольклорные песни деревни Сумерки.

В Сумерках удалось записать ещё не известные песни от Горшковой Марии Афанасьевны и Виноградовой Натальи Ивановны.

Ехали солдаты со службы домой

Ехали дорожкой, дорожкой большой.

Подъезжают к дому – родитель стоит

-Здорово, папаша, жива ли семья?

-Семья, слава Богу, прибавилася.

Жена молодая сына родила.

Закипела сердца в солдатской груде.

Заблестела шашка в солдатской руке.

Заблестела шашка в солдатской руке.

Подъезжает к дому – стоит мать с женой.

Подъезжает к дому – стоит мать- жена.

Мать стоит с иконой, жена во слезах.

Мать стоит с иконой, жена во слезах.

-Тебя мать прощаю, жену никогда.

-Тебя мать прощаю, жену никогда.

Эх, заблестела шашка в военной руке.

Заблестела шашка в военной руке.

Эх, слетела головка с неверной жане.

Эх, слетела головка с неверной жане,

-Боже ж, ты наш Боже, что ты натворил?

-Боже ж, ты наш Боже, что ты натворил?

Эх, жану ты зарезал, дитя загубил.

"Сумерские колдуны"

Во всей кадомской округе существует поговорка «сумерские колдуны». Почему так говорили? На эту тему местные жители беседовали неохотно. Люди здесь пожилые, верующие. Над воротами почти каждого дома висят потемневшие от времени иконки с Богородицей – православные обереги. Но про колдунов всё же рассказали. Последней известной колдуньей была баба Соня. Её дом у озера сохранился. Она умерла лет 15 назад. К ней ездили лечиться и ворожить с дальних деревень. Односельчане побаивались её. По слухам, кому-то она испортила корову. Другая женщина обычно звала её к себе в баню, но сама с ней не мылась. Однажды колдунья попросила вымыть её, и вскоре хозяйку бани парализовало.

Несколько раз в селе видели, как ночью над какой-нибудь избой летел огненный змей и рассыпался. В этих домах кто-то начинал тяжело болеть. Когда баба Соня умерла, в день похорон, вечером, двое мужчин из тех, кто копал могилу, захотели зайти в её дом ещё раз выпить после поминок, но, подходя, увидели вылетевшего из трубы огненного змея и ушли от греха подальше.

Очень подробно рассказал о «нечистой силе» бывший лесник Столяров Николай Иванович (1934г.р.). Он поехал на дальний кордон на р.Умар, Там, где Умар впадает в Вад, хорошая рыбалка. Было это осенью в лунную ночь. Внезапно его так одолел сон, что он прислонился к изгороди из жердей и задремал стоя. Вдруг очнулся и видит, над лесом низко летит красная огненная голова и рассыпает искры, как хвост. Не долетев до кордона, змей рассыпался, а в лесу послышалось ржание лошадей. Николай Иванович хорошо знал, что за столько вёрст от любой деревни никакого табуна в лесу быть не может. «Ну, я не дал никакую появу» т.е. не обнаружил себя. Потом слышен был стук копыт и звон металла, как подкова об подкову заденет. «А летом у лошадей разве бывают подковы?» - рассуждал Николай Иванович. – Место это на Умаре – чёртово место, там черти своих лошадей куют. У них там кузница». Видел он змея примерно в 1962 году, ему было 27 лет. Он непьющий человек и очень хороший хозяин, по словам его жены и по виду всех надворных построек.

Недалеко от бабы Сони, но только раньше, жила Прасковья. Говорили, что она оборачивалась кошкой или чёрной собакой. Анна Васильевна Столярова была ещё девчонкой. Однажды пришла к ним Прасковья и говорит её матери: «Маша, я сейчас видела, над двором у вас огненный змей рассыпался». Той же зимой заболела и сдохла корова.

Потом у Анны Васильевны, молодой женщины, замужней и родившей сына, отнялись пальцы рук, так что она не могла держать ребёнка. Поехали к ворожейке на Ватажку (Пителинский район). Та предсказала ей судьбу и объяснила, что руки ей испортила колдунья.

Поверья об огненных змеях отмечались и в других районах Рязанской области, но очень любопытно, что в Сумерках они рассказываются так правдоподобно и разными людьми. Похоже, что в нечистую силу до сих пор верят люди пожилого возраста, так же, как привыкли верить с самого детства, проведённого здесь, в глухом лесном краю.

Всё, что записано во время работы экспедиции, убеждает в том, что традиционный культурный комплекс деревни Сумерки складывался в условиях заметной изолированности от соседних крупных поселений и отличается своеобразными элементами. Но он явно связан с типичными среднерусскими чертами и совершенно не носит признаков влияния обычаев мордовского народа, проживающего отсюда на близком расстоянии.

Деревни российской глубинки хранят свою неповторимую «натуру», как человеческую душу и всё чаще, умирая, уносят свои тайны от нас навсегда