Судьба, будь добра!

http://pritchi.ru/id_896

Человек, вышедший на поиски своей судьбы

Суфийская притча

Жил да был человек, каких было много как до него, так и после, который решил изменить свою жизнь. «Что толку, — говорил он себе, — пытаться делать или не делать что-то, если я не знаю своей Судьбы?»
Если я поступаю вопреки своей Судьбе, рассуждал он, я буду страдать, и всё равно, в конце концов, то, что должно было свершиться, свершится. С другой стороны, если я ничего не буду делать, меня ждёт скучная и незначительная судьба, похожая на тысячи других судеб.
Ему надо было с чего-то начать, и вот он продал то немногое, что имел, и отправился в путь по дороге, проходящей через его городок.

Прошло совсем немного времени, и он пришёл в чайхану, и увидел там дервиша, разговаривающего с людьми. Наш герой (а звали его Ахрам) дождался, пока мудрец останется в одиночестве, и подсел к нему.
— О Преподобный Муж Пути! — обратился он к дервишу. — Я нахожусь в поисках своей Судьбы, и хотел бы узнать, где мне лучше начать столь важный поиск.
— Люди чаще верят в то, что это возможно, чем добиваются этого, — отвечал дервиш, — и лучше бы тебе спросить, как распознать свою судьбу. Не думай, что ты сможешь сделать это безо всякой подготовки.

— Ну, я-то точно распознаю свою Судьбу, — говорил Ахрам, — потому что каждый дурак знает, что Судьба — это отражение человека, и я наверняка смогу узнать, если я встречу кого-то, кто похож на меня.
— Тот, кто выглядит как ты — ещё не твоё отражение, особенно если учесть, что у тебя, как и у всех, столько разных сторон, что ты не сможешь увидеть своё отражение целиком. Зеркало восприятия состоит из разнообразных мелких частей, отражающих солнечный свет подобно мелким волнам, разбивающимся о берег моря.
Дервиш продолжал в том же духе, и Ахрам, который уже встречался с Дервишем, вскоре перестал его слушать. Он пришёл к выводу, что не услышит больше ничего полезного, однако, подумал он, мне не помешала бы компания в пути. Когда Дервиш закончил говорить, Ахрам сказал:

— Мне, конечно, не понять глубоких мистических аналогий. Однако если вы путешествуете, то не могу ли я сопровождать вас, хотя бы часть пути, потому что я неопытен в путешествиях?
Дервиш согласился, и они отправились вдаль по дороге.
Вскоре они подошли к дереву, стоящему на обочине дороги, из которого доносилось сильное жужжание.
— Приложи ухо к стволу и послушай, — сказал Дервиш Ахраму.
Тот так и поступил, и, прислушавшись, понял, что это дерево пусто внутри и там, в пустоте жужжат множество пчёл.

Дервиш сказал:
— Пчёлы оказались в ловушке. Если ты отломишь эту ветку, — ты освободишь их. Это было бы добрым поступком, и кто знает, к чему он может привести?
Ахрам отвечал:
— Старик! Я вижу, ты совсем не от мира сего! Разве не сказано: не отвлекайся от цели на пустяки? Возможно, если бы кто-то предложил мне денег за то, что я освобожу пчёл, я бы согласился, потому что у меня не хватает денег путешествовать, но делать это просто так — зачем?
— Как пожелаешь, — сказал Дервиш, и они продолжили путь.

Спустилась ночь, и они легли спать. Поутру их разбудил проезжающий мимо человек на осле, к бокам которого были приторочены две большие банки.
— Куда ты следуешь? — спросил Дервиш.
— Я еду на рынок, хочу продать там этот мёд. Это принесёт мне, по крайней мере, три золотых. Вчера, проезжая мимо одного дерева, я услышал жужжание — то были пчёлы, запертые в дупле. Я сломал ветку, мешавшую им, и целый рой вылетел оттуда. Внутри я нашел этот мёд. Я был бедняком, а теперь смогу прокормиться!
И он поехал своей дорогой.

Ахрам сказал Дервишу:
— Возможно, мне следовало прислушаться к твоему совету. Но, с другой стороны, может, это было другое дерево, и меня бы просто изжалили, а ведь это не та Судьба, которую я ищу!
Дервиш промолчал.
Идя дальше по дороге, они взошли на мост и остановились полюбоваться видом. Внезапно из воды высунулась рыба и уставилась на них, хватая ртом воздух.
— Что бы это могло значить? — спросил Ахрам.

Дервиш ответил:
— Сплети свои пальцы вот так, и ты сможешь понять, о чём она говорит.
Анвар сделал так, как говорил Дервиш, и услышал, как рыба кричит: «Помогите! Помогите!»
Дервиш спросил:
— О какой помощи ты просишь?
Рыба отвечала:
— Я проглотила острый камень. Есть одно растение, оно растёт на берегу, которое может мне помочь. Если бы вы были так добры, сорвать его и бросить мне, я смогла бы избавиться от камня, и мне стало бы легче.

— Ишь ты — говорящая рыбина! — сказал Ахрам — По-моему, это какой-то фокус вроде магии или чревовещания. Я не могу поставить себя в такое смешное положение. В конце концов, я нахожусь в поисках своей Судьбы. О, Дервиш, если эти странные события имеют отношение к тебе, я думаю, ты сможешь помочь вон той рыбе без моего участия!
Дервиш сказал только:
— Я не стану делать ничего. Просто продолжим путь.
Они вошли в город, и присели отдохнуть на рыночной площади. Вскоре они увидели, как на площадь на полном скаку въехал всадник на великолепной лошади, крича: «Чудо! Чудо!»

Когда все собрались вокруг него, он рассказал:
— Я ехал через мост, и тут, хотите верьте, хотите нет, со мной заговорила рыба. Она попросила меня бросить ей несколько травинок. Как только я сделал это, она выплюнула чистейшей воды брильянт, размером с два моих кулака!
Ахрам выкрикнул:
— Откуда тебе знать, что это брильянт?
— Знай, что я ювелир!
— Вот так всегда! — возроптал Ахрам, — Богачи получают всё больше и больше, а я, не имевший возможности помочь рыбине, потому что был занят важными поисками, вынужден выпрашивать кусок хлеба в компании скучнейшего дервиша века!

— Ну, возможно, это не та самая рыба, или, может быть, этот человек лжёт. Давай смотреть вперёд, а не назад, — проронил Дервиш.
— Звучит по-философски, но приблизительно так я и думал!
И они продолжили путь.
В следующий раз они остановились поесть возле камня, вросшего в землю. Из-под камня доносилось скрытое шуршание и Ахрам, приложив ухо к камню, услышал, что под ним было множество муравьев. Муравьи сказали:
— Если бы нам удалось сдвинуть этот камень или пройти через него, мы бы расширили наше королевство и нашли бы место для нашего народа. Если бы кто-нибудь мог помочь нам. Нам не пробиться через этот твердый материал здесь снизу. Хоть бы кто-нибудь убрал его!

Ахрам посмотрел на Дервиша и промолвил:
— Эти муравьи хотят, чтобы я убрал камень, чтобы они смогли расширить своё королевство. Какое я имею отношение к муравьям, камням и королевствам? Прежде всего, я должен найти свою Судьбу!
Дервиш снова промолчал, и они пошли дальше.
На следующий день, когда они поднимались со своего ночного пристанища, из-под забора, они услышали радостные крики приближающейся толпы. Скоро они увидели толпу селян, приплясывающих под звуки скрипок и дудочек, радостно подпрыгивающих и даже кувыркающихся. Когда они проходили мимо, Ахрам спросил о причинах такой радости, и ему ответили:
— Хочешь верь, хочешь нет, но наш пастух наткнулся на муравьёв, бормотавших о чём-то из-под камня. Он отодвинул камень, чтобы они смогли расширить своё жилище, и что бы ты думал, он там нашел? Сокровище из золотых монет! Он взял их и роздал всем своим соседям, то есть нам. Скажи, нет ли у нас повода для веселья?

И они ускакали своей дорогой, опьянённые счастьем.
Дервиш сказал Ахраму:
— Воистину ты глуп, ибо трижды не сумел сделать тех простейших вещей, что могли бы принести тебе ту удачу, о которой ты мечтаешь! Ты глуп, потому что ты готов к встрече со своей судьбой ещё меньше тех, кто просто делает добро, не мечтая о Судьбе и исполнении своих желаний. Ты глуп, потому что вместо того, чтобы следовать свой судьбе, ты удалился от неё своим поведением и неспособностью видеть то, что находится у тебя под носом. И, наконец, ты глуп, потому что не понял, кто я и не обратил внимания на то, что я говорю, чего не говорю и что даю понять.
Ахрам, как и многие, что были до и после него, пришел в ярость.

Он заорал на Дервиша:
— Самодовольный и деспотичный всезнайка! Каждый может быть мудрецом, после того как всё уже случилось! Если ты такой умный, почему ты сам не смог воспользоваться теми ситуациями, что нам попадались, скажи на милость?
— Разумеется, я мог, — отвечал Дервиш. — Но я не мог извлечь из них пользу для себя, потому что у меня совсем другая задача. Видишь ли, я — твоя Судьба!
С этими словами Дервиш растворился в воздухе, и с тех пор его никто не видел, разумеется, кроме тех многих Ахрамов, которые рождались и будут рождаться вновь.

http://pritchi.castle.by/ras-23-3-com.html

«Жизнь человека»

Рассказывают, что однажды камень и бамбук сильно поспорили. Каждый из них хотел, чтобы жизнь человека была похожа на его собственную. И вот как они говорили:
Камень:
- Жизнь человека должна быть такой же, как моя. Тогда он будет жить вечно.
Бамбук:
- Нет, нет, жизнь человека должна быть такой, как моя. Я умираю, но сразу рождаюсь снова.
Камень:
- Нет, пусть лучше будет по-другому. Пусть лучше человек будет, как я. Я не склоняюсь ни под дуновеньем ветра, ни под струями дождя. Ни вода, ни тепло, ни холод не могут повредить мне. Моя жизнь бесконечна. Для меня нет ни боли, ни заботы. Такой должна быть жизнь человека.
Бамбук:
- Нет. Жизнь человека должна быть такой, как моя. Я умираю, это правда, но я возрождаюсь в моих сыновьях.
Разве это не так? Взгляни вокруг меня - повсюду мои сыновья. И у них тоже будут свои сыновья, и у всех будет кожа гладкая и белая.
На это камень не сумел ответить. Больше ему нечего было сказать, и он ушел мрачный. Бамбук победил в споре.
Вот почему жизнь человека похожа на жизнь бамбука.

http://www.cat1.ru/info1.php

Преданность

В день свадьбы одного человека подошел к счастливцу старец и сказал: "Я должен омрачить твое счастье. Падут камни с неба и сделают тебя уродом, и пойдешь ты по этой земле гонимый людьми, как ветром. Это судьба твоя, ее не обойдешь, ее не переступишь. За грехи твои прошлые быть тебе изгоем и нести кару Судьбы до последних дней твоей жизни". Страшно счастливцу было слышать такие слова, но он знал Великий Закон Судьбы и безропотно принял горькую весть. Только беспокоила его судьба любимой женщины, ставшей его женой, и он остановил старца вопросом:

-Скажи, провидец, не коснется ли несчастье жены моей?
Старец внимательно посмотрел на человека и сказал:
-Я вижу искренность в глазах твоих и хотел бы тебя утешить, что у жены твоей завидная судьба... И старец исчез.

И вздохнул облегченно человек, и сказал жене своей, доброчестивой красавице: "Из чистой и большой любви к тебе я отрекаюсь от тебя первым, чтобы не причинить тебе боль, не обречь на страдания и несчастье. Я хочу, чтобы горе не коснулось острым ножом прекрасного лица твоего и не изрыло его безобразными морщинами. Я хочу, чтобы печаль не вошла в сердце твое и не породила в нем боли. Я хочу, чтобы ты всегда была так же красива и счастлива, как сегодня". Ничего не ответила ему жена. И, простившись, он покинул ее. Не долго пришлось ждать карающего меча Судьбы. В одну из ночей разыгралась буря, и посыпались камни с неба, и обрушился этот камнепад на человека. Такой страшной боли он еще никогда не испытывал. Когда ураган стих, оказался человек засыпанным камнями, из-под которых не мог даже выбраться. Сколько он пролежал под ними и что с ним потом было, он не помнил, но когда открыл глаза, то увидел перед собой свою жену в простом платье и с потухшими от горя глазами: "Ты пришел в себя, значит, будешь жить. Не гони меня более, я все равно не уйду, потому что связаны мы Судьбой и быть нам вместе до последних дней наших и в горе, и в радости". Не мог противиться человек, ибо был он привязан к ложу своему слабостью израненного тела, но когда раны зажили, он украдкой вышел из лачуги и ушел, чтобы не обременять любимую женщину уродством своим.

Пройдя не так много, он наклонился к ручью напиться и увидел в дрожащем зеркале ручья до боли знакомый образ. "Я проклят Судьбой за грехи свои, и это - мой крест, и нести его мне без стенаний и ропота. Я не могу обрекать тебя на эти страшные муки, потому что любовь моя выше жалости к себе, -- обратился он к той, чье отражение дрожало в воде. Оставь меня, чтобы в тиши мирской жизни свить себе гнездо, завести в нем детей и жить, как живут все, в довольстве и счастье. Я же не могу дать тебе ничего, кроме страданий, но любовь моя к тебе так велика, что причиняя тебе боль, я буду мучаться сам еще больше. Оставь меня, чтобы облегчить мои страдания, и я буду более спокоен от счастья твоего". И ушел несчастный, волоча за собой ногу и опираясь на палку изуродованной единственной рукой.

В одном селении, куда зашел человек попросить хлеба, он заступился за ободранную, больную кошку, которую таскали на веревке мальчишки, но баловни судьбы, увидев новую жертву, в порыве тупого безумия накинулись на нее. Страшной жестокости они подвергли несчастного, и лежал он на земле растерзанный и избитый. И вдруг чья-то тень заслонила палящее солнце, безжалостно обжигающее свежие раны. Открыл глаза свои человек и увидел жену. Тогда он заплакал от бессилия, умоляя ее покинуть его, потому что он страдает вдвое больше, когда видит любимое лицо, изменяющееся от страданий и боли.

И снова он ушел, и так убегал от нее всегда, но после каждой неудачной встречи с людьми или страшными явлениями природы, приносившими ему новую боль и новые страдания, он видел возле себя женщину, которая была его женой. И сказала она ему однажды: "Я - жена твоя перед Богом. Он связал наши судьбы, и я не могу нарушить то, что разрушить невозможно. Не из страха за грехи я хожу за тобой, а из любви человеческой. Я не в силах покинуть тебя, ибо это не в силах моих. Твоя судьба - моя судьба, и ничто не остановит меня, ибо долг мой быть рядом с тем, с кем связана я невидимой нитью Великой Судьбы Жизни. И не могу я быть счастлива при виде несчастья. И не могу быть спокойна при виде горя. И не могу быть равнодушна при виде страдания. Нет у меня иного пути, чем путь милосердия. Нет иного смысла жизни, чем ниспослание любви своей, которая залечивает и телесные, и душевные раны, и ниспослание добра своего, которое дает силу в преодолении трудностей. И не смогу я быть счастливой, помня о несчастье. И не могу не помнить, потому что нельзя забыть. Не из жалости, из любви я с тобою. Не из милости, а из милосердия. Не для сострадания, а для воодушевления. Не принимай меня как жертву, прими как Бога, которого ты не можешь отвергнуть и изгнать из сердца своего".

И смирился человек, и пошел он дальше по своему трудному пути вместе с той, которая была теперь для него не женой, а спасительницей. И стала легче дорога, и слабее боль, и меньше печаль. А женщина, шедшая рядом, наполняла живительными силами не только близкого ее сердцу человека, но всех тех, кто нуждался в поддержке. И, не скупясь, раздавала она свою любовь и свет своей души всем, кому они были нужны. И чем больше света она давала, тем светлее сама становилась. И принимали ее люди в сердце свое как Бога, и слушали ее как Бога, и верили ей как Богу, и становились сами светлее и чище, и понимали смысл судьбы и жизни, и принимали их как должное, дабы пройти по трудному пути, пронести тяжелую ношу и измениться. И стала она божественным Светочем, и мудростью житейской, и благочестием мирским, не только для мужа своего, но и для всех людей. И живет она и поныне, и кто видит ее, тот полнится светом, который очищает, тот получает мудрость, которая помогает жить, тот имеет благо, которое делает счастливым.

Тот, кто безропотно сносит удары Судьбы, тот растет, кто величием Души живет, тот возвышается.

http://fisnyak.ru/news/2010-05-18-1139

Судьба

Одна женщина жаловалась Мастеру на судьбу.
- Ты сама за нее в ответе, - сказал Учитель.
- Но разве отвечаю я за то, что родилась женщиной?
- Быть женщиной - это не судьба. Это твое предназначение. А твоя судьба зависит от того, как ты им распорядишься.

http://pritchi.ru/id_439

Судьба Омара

Восточная притча

Жил да был некогда очень богатый купец, и звали его Омар. Владел он целой флотилией превосходных кораблей, которые доставляли ему товары из разных заморских стран. Рода Омар был знатного, и честь имел незапятнанную. И однажды… счастье отвернулось от него. Скорбную весть принесли ему люди. Они сказали, что корабли его потерпели крушение во время жестокого шторма и ни один из матросов не спасся от разъярённой стихии.

— О Аллах! Смилуйся надо мной, — запричитал несчастный, — о, это самый чёрный день в моей жизни!

Но беда никогда не приходит одна. Когда, убитый горем, на подгибающихся ногах и постаревший на добрый десяток лет, он вернулся к дому, там его уже поджидал новый удар: прекрасный, богатый дом его сгорел дотла, а с ним и ковры, и шелка, и парча. Драгоценные каменья и золото растащили воры. Остался он теперь один, без денег, без крова, не имея ничего, кроме безутешного горя. «Что я теперь? Без моих богатств кому я нужен? Конченый я теперь человек, — в исступлённом отчаянии думал он. — Разве смогу я теперь гордо стоять среди тех, кто уважал меня раньше? Разве хватит сил человеческих, чтобы в такой беде начинать всё сызнова?! Нет, нет, невозможно это!» Собрал он остатки мужества и душевных сил и бросился в море с высокой скалы. Бурлящие пенные волны сомкнулись над его головой, а он… он продолжал падать, и бесконечным было это падение. Но не захлебнулся, не утонул он, море выбросило его на влажный песок неведомого берега. Там и лежал Омар, в грязных лохмотьях, щурился от ослепительного солнца и всё никак не мог понять, что он снова в этом мире и всё ещё жив.

Подул ветер, и песок попал в глаза.

— Ничего не хочу, только смерти! — прохрипел он безмолвным, лазурным небесам, осознав наконец, что смерть не приняла его. — Не могу я жить больше!

Ответом ему была лишь тишина да лёгкий шелест прибоя и шуршание песка. Наконец он поднялся и начал карабкаться на скалы, что высились над берегом. Вокруг было так хорошо, но думал он только о смерти.
Долго ли, коротко ли, случилось так, что обезумевший от отчаяния Омар брёл по улицам города, и никто не признавал в нём некогда богатого и знаменитого даже за пределами своей страны купца. Его пинали, отшвыривали в сторону с дороги, мальчишки улюлюкали ему вслед.

И вдруг шум и гомон толпы прорезал дикий вопль: «Смерть шаху и наместникам!» Это вопил сумасшедший бродяга, который в припадке бешенства, размахивая ножом и распихивая людей, продирался к шаху. Вот остался позади окровавленный труп начальника стражи, вот упал один телохранитель, другой, вот уже сталь ножа зловеще сверкнула перед грудью шаха. Но в эту секунду кто-то отчаянно вцепился в шею бродяги, и вот уже в бешеной схватке покатились двое в пыли, оставляя за собой следы крови, клочья одежды и волос. Блеснула сталь клинка телохранителя, подлетевшего к ним, словно буря… всё стихло… из клуба оседавшей пыли выкатилась окровавленная голова безумца.

— Стой, — приказал шах, когда Омар кинулся было бежать прочь (ибо это был он, тот некто, спасший жизнь шаху), надеясь изыскать другой способ лишить себя жизни, раз уж этот не удался. — Подойди ко мне, мой почтенный друг, ибо я не могу отпустить тебя, не вознаградив за великую услугу, которую ты оказал мне.
— О ваша светлость! — ответил Омар. — Не надо мне никакой награды, умереть я хочу, и только!
— Умереть? — удивился шах. — Но почему ты должен умирать? Это интересно, ну-ка расскажи мне, да смотри, ничего не забудь.
— Да как же мне не хотеть смерти, — понуро отвечал Омар. — Все мои корабли погибли в морской пучине, дом сгорел, золото и драгоценности растащены ворами. И не могу я больше гордо держать голову среди равных. Как с этим жить? Я несчастный, несчастнейший из смертных, ибо даже море отказало мне в смерти! Люди, ну помогите же мне оставить этот тяжкий мир!

— О Аллах! Ну до чего ты неразумен, человек! — воскликнул шах. — Да за спасение моей жизни ты получишь наищедрейшее вознаграждение. И потом, разве не сказано было, что нет тяжелее греха, чем самоубийство? Крепись, и ты всё вернёшь себе и когда-нибудь возвысишься на этой земле ещё больше, чем раньше.

Произнеся эти слова, шах подал знак главному визирю, и тот провозгласил, что Омару шахская казна безвозмездно дарует почётные одежды, снаряжает для него новые корабли и наделяет его тем же количеством золота, коим он владел ранее. Никогда раньше Омару не оказывалось столько почтения и уважения, с коим люди встречали и провожали его на улицах города. И так всё было хорошо, что вскоре он и думать забыл про смерть. Долго ли, коротко ли, но со временем Омар накопил такое громадное состояние удачливой торговлей, что посчитал себя достойным просить руки шахской дочери.

И вот, в один пригожий день, когда Омар прогуливался по своему великолепному розовому саду и наслаждался запахом одного из самых прекрасных цветов, ему почудилось, что кто-то зовёт его по имени. Обернулся Омар и видит: стоит под деревом некто высокий, во всём чёрном, с прикрытым лицом и скрещёнными на груди руками.

— Мир тебе, — неуверенно произнёс Омар. — Кого я имею удовольствие приветствовать?
— Я — ангел смерти! — И холодом повеяло на Омара. — Я пришёл, чтобы увести тебя из этого мира в рай. Теперь ты должен следовать за мной.
— О нет, нет, как же так? Я не могу уйти с тобой сейчас, — взмолился Омар. — Я ещё не готов. Теперь у меня есть всё, я только начинаю жить, я богат, шахская дочь — моя жена. Сжалься надо мной, оставь ты меня, позволь мне ещё хоть немного наслаждаться жизнью и прелестями этого мира.
— Ты должен уйти со мной, — ответил ангел смерти, — и не забывай, у меня, как и у всякого другого, имеются свои обязанности. Поторапливайся, мне надо поспеть и к другим людям.

Но тут в голове у Омара промелькнула наихитрейшая мысль.

— Но я действительно не готов, — уже спокойным голосом произнёс он. — Позволь мне сходить в мечеть помолиться, и тогда я с удовольствием последую за тобой.
— Ну что ж, значит, после того, как ты помолишься в мечети, ты пойдёшь со мной? Ты обещаешь? — спросил ангел.
— Да, клянусь, — ответил Омар, склонив голову, но для того лишь, чтобы скрыть усмешку.

Ангел исчез, и тогда Омар, уже не в силах сдержаться, разразился хохотом. С того памятного дня Омар никогда даже и близко не подходил к мечети.
Прошли годы, имя Омара звучало громче и громче, а самого его облекали всё большим и большим почётом. И однажды, когда в волосах у него начала уже серебриться седина, взглянул он на себя в зеркало и подумал: «Каких высот, однако, удалось достичь мне. Несомненно, я теперь самый почитаемый в стране человек после моего уважаемого тестя, шаха!»
Но тут его мысли прервал слуга, который пришёл к нему с посланием от шаха. Шах просил Омара прийти ко двору в течение часа. Омар не заставил себя долго ждать, и вот он уже слушает, как шах говорит ему:

— Мой милый Омар, умер духовный наставник в Бирюзовой мечети, и я не вижу более достойного ему преемника, нежели ты, друг мой. А теперь пойдём в мечеть, сегодня пятница, и ты должен будешь возглавить полуденную молитву.
— О нет, нет, ваша светлость, — взмолился Омар сорвавшимся голосом. — Я… я… не достоин, назначьте другого кого-нибудь, но не меня, не надо!
— Дорогой Омар, я всегда высоко ценил твою скромность и бескорыстие, — ответил шах, — но они ещё более убеждают меня в правильности моего выбора. Давай поторопимся, ибо уже около двенадцати.

В сопровождении толпы придворных Омар и шах отправились в Бирюзовую мечеть. И хотя солнце было уже высоко, и стояла нестерпимая жара, Омару казалось, будто чья-то ледяная рука всё крепче и крепче сжимает его сердце. Мужество оставило Омара, ибо уж кто-кто, а он-то понимал, что пришёл час ангела смерти. Войдя в мечеть, он собрал все душевные силы и возглавил молебен. Пока правоверные преклоняли колена, выпрямлялись, снова склонялись, Омар неистово взывал к Аллаху, столь усердно, как никогда ранее. Он умолял Всемогущего простить все великие грехи этой жизни и быть снисходительным к нему. Но не суждено было его мольбам продолжаться долее: невидимый для остальных, весь в чёрном, с покрытой головой и скрещёнными на груди руками явился ему ангел смерти.

— Ну а теперь ты пойдёшь со мной, — произнёс он. — Долго же ты заставил ждать себя, но всему есть конец, вот и твой черёд пришёл.

И в ту же секунду умиротворённость вошла в сердце Омара. Он покорно склонил голову:

— Вот и хорошо, — сказал он, — какое всё-таки облегчение снова видеть тебя. Я пойду с тобой. В конце концов, рай — вполне справедливая награда для всех истинно правоверных после бренной жизни в этом мире.
— Нет, не всё так, — ответил ангел, — я пришёл за тобой вовсе не для того, чтобы отвести тебя в рай. Для этого я приходил раньше, но, помнишь, ты ведь обманул меня, поэтому для тебя теперь иной путь. Тебе уготована дорога в нижние миры, ибо рай у тебя уже был здесь, на земле.