Морской летчик (?) - барон Евгений Иванович Доршпрунг-Целице____________________________________________________________
Раевский Н.А., "Тысяча девятьсот восемнадцатый год". 1933 г. Мемуары.http://az.lib.ru/r/raewskij_n_a/text_1933_1918_god.shtmlРаевский Николай Алексеевич - русский писатель, литературовед, военный мемуарист. Возможно, последний классический пушкинист. В годы Гражданской войны воевал на стороне белых (при этом его родной брат воевал за красных), в эмиграции в 1920 - 1946 годах, был арестован в Праге, в ссылке в Минусинске до 1959 года. С 1959 г. до смерти жил и работал в Алма-Ате.
http://az.lib.ru/r/raewskij_n_a/*************************************
"...Из походов возвращались когда под вечер, когда совсем ночью. Не служившей раньше молодежь училась засыпать на тряских подводах -- с непривычки тоже не слишком легко. Я, обыкновенно, растягивался на соломе, подложив походный мешок рядом
с морским летчиком бароном Евгением Ивановичем Доршпрунг-Целице, с которым я очень подружился. Мы долго не засыпали, даже если была поздняя ночь. У высокого, худощавого поручика Доршпрунга была отличная выправка, тонкие, но резкие черты лица и никогда не сходивший, неевропейский загар. Он лет в восемнадцать-девятнадцать, оставшись сиротой, получил в наследство порядочное состояние. Став совершеннолетним, отправился путешествовать. Пять лет без передышки носился по земному шару. Побывал даже в Австралии и на Огненной Земле. Самым удивительным и опасным было путешествие по Бразилии. В компании с четырьмя или пятью иностранцами барон Доршпрунг-Целице пересек ее с востока на запад в самом широком месте. Едва не погибли в лесах. Один умер от желтой лихорадки. Когда вышли все припасы, начали стрелять и есть обезьян, поджаривая их на вертеле. На берег Тихого океана выбрались совсем обессилевшие. Пришлось всем лечь в госпиталь.
Война застала Доршпрунга студентом одного из американских университетов. Бросил все и поехал во Францию. Был ранен в битве на Марне. Потом переехал в Россию. Еще несколько раз ранили. Кончил компанию в Армении. Летал на единственном гидроплане, который был у нашей армии на озере Ван. Путешественник, американский студент, французский кавалерист, русский пехотинец и летчик, Доршпрунг мало кому рассказывал о своих приключениях. -- Кто поверит тому, что в бразильских лесах есть порода обезьян, которые чуют смертельно больных людей? Целыми днями сопровождают караван и, прыгая с ветки на ветку, ревут совершенно человеческими плачущими голосами. Когда человек умирает, обезьяны оставляют караван в покое... Я сам не верил туземцам, а потом увидел...
Мне очень запомнились эти ночи на подводах*. Апрельский холодок, яркая луна, ...
______________________________________
* Осенью 1918 г. я расстался с К. И. Доршпрунгом-Целице и потерял его из виду.
Потом, уже в эмиграции, прочитал его адрес в "Возрождении": остров Суматра, Палембанг.
телега подпрыгивает на рытвинах, мужик подстегивает лошадей, а у нас Рио-де Жанейро, обезьяны-плакальщицы или мраморное кружево индийского Тадж-Махала. Один раз на крутом повороте подвода перевернулась, и я больно разбил себе плечо. Хорошо, что не было грязи..."
**************************************
"... О летчике бароне
Доршпрунге я уже говорил. Он тоже прослужил во взводе недолго -- месяца два. Был вторым номером при орудии -- отворял замок...."
**************************************
"... По газетам было видно, что в Киеве положение очень напряженное. Между правительством Голубовича и германцами резкий конфликт из-за приказа фельдмаршала Эйхгорна о засеве полей. В связи с назначенным на 29 апреля съездом "Союза земельных собственников" ходили смутные слухи о том, что готовятся какие-то перемены. Какие -- никто не знал.
Утром 28 апреля меня вызвал в кабинет атамана его помощник полковник П. Самого генерала Литовцева не было. Полковник предупредил меня, что все, что я услышу, должно оставаться в строгой тайне, и сказал следующее:
"-- В Киеве предположен переворот. Собираются разогнать Центральную Раду и провозгласить генерала Скоропадского гетманом. Фактически будет военная диктатура. Возможно, что дело не обойдется без кровопролития, но содействие немцев обеспечено. Несколько человек для поездки в Киев я уже наметил -- вас в том числе. Как вам кажется, кого можно послать из артиллеристов? Набросайте списочек".
... Через десять минут список был готов. Я внес в него
барона Доршпрунга, мичмана С, всех юнкеров кроме Лысенки, и козака-поляка Д. Своего брата не вписал. Он не струсит -- в этом я уверен. Просто духа не хватило. Собой рискну, другими тоже, а братом нет. Кто был на войне, знает, как трудно рисковать близким человеком*.
* Впоследствии в Добровольческой армии я из тех же соображений определил брата в другую батарею...
... Никто не должен ничего знать. Иначе будет беда.
Гарвардский студент — летчик-козак, как всегда непроницаемо сдержан. Мичман изумлен. Юнкера так и впились в меня глазами. Пытаются догадаться..."
____________________________________
Прага, август 1932 -- июнь 1933.
http://az.lib.ru/r/raewskij_n_a/text_1933_1918_god.shtmlОригинал здесь:
http://www.voldrozd.narod.ru/ 
Что "наловила", да еще и инет ЮТКашный, благословен будь... Скорее нет его, чем есть.
Как там у классиков? "Грешно смеяться над больными..." (с)
С Праздником Вас, батенька!