На сайте ВГД собираются люди, увлеченные генеалогией, историей, геральдикой и т.д. Здесь вы найдете собеседников, экспертов, умелых помощников в поисках предков и родственников. Вам подскажут где искать документы о павших в боях и пропавших без вести, в какой архив обратиться при исследовании родословной своей семьи, помогут определить по старой фотографии принадлежность к воинским частям, ведомствам и чину. ВГД - поиск людей в прошлом, настоящем и будущем!
Выпускники Каспийского ВВМКУ им. С.М. Кирова (1939-1992)
Проект "История КВВМКУ в лицах..."
Захожий Виталий Григорьевич
1940 - 2017
Капитан 3 ранга
Родился 8 мая 1940 г. Окончил Каспийское ВВМУ им. С.М. Кирова химический факультет (1966). 16 лет отслужил на Краснознаменном Северном флоте. 11 из них - на атомных подводных ракетоносцах первого поколения. Совершил 11 боевых служб (автономок) на АПЛ «К-33», «К-19» и др. Умер 25 июня 2017 г. Похоронен в Севастополе.
О нем
Стреленя, Николай. Жизнь не напоказ: Рассказ-быль // Слава Севастополя: online-версия информационной газеты. – 2013. 10 июля. – Режим доступа: http://www.slava.sebastopol.ua...pokaz.html . - Дата доступа: 11.07.2013. Не каждый из достойных выпячивает свои заслуги, даже если они очевидны. Например, в Балаклаве на улице Кирова живёт капитан 3 ранга в отставке Виталий Захожий, который на подводных атомных ракетоносцах самого первого поколения совершил одиннадцать боевых служб. Вряд ли найдётся ещё офицер в любых звании и должности, который на данном 658-м проекте совершил столько автономок. Этот проект подводных ракетоносцев "прославился" на весь мир благодаря К-19, прозванной в народе "Хиросима", и посвящённому ей американскому фильму "К-19" с Фордом Харрисоном в главной роли командира АПЛ...
Я тогда служил в Гаджиево, где базировалась К-19, и хорошо помню момент ее возвращения на буксире из Бискайского залива после злосчастной аварии 24 февраля 1972 года, на основе которой Голливуд и сотворил фильм. Уже на следующий день под вечер, начальник химической службы К-19 Иван Алексеев буквально затащил меня к себе домой, чтобы поведать, как реально в момент аварии всё происходило. Потом я понял: ему необходимо было перед кем-то из своих доверительно раскрыть душу, выложить всё, как на исповеди. Всю ночь он пил спирт, скандалил, вплоть до драки, с женой, приходилось даже их разнимать, а в перерывах, выпив очередную дозу спирта в память о погибших, рассказывал... О той аварии, случившейся во время боевой службы на К-19 под командованием капитана 1 ранга Затеева, много писалось, да и во время презентации американского фильма в Мариинском театре Санкт-Петербурга присутствующий Форд Харрисон получил много лестных отзывов как за правдивость фильма в целом, так и за поразительное его сходство с Н. Затеевым. Тогда, при страшном пожаре, возникшем в подводном положении из-за возгорания фильтров, на К-19 погибло 28 подводников. К тому же подводная лодка в результате оказалась в полузатопленном положении и лишённой хода, а в кормовом, погружённом в воду отсеке загерметизированными оказались 12 человек личного состава во главе с командиром отсека капитан-лейтенантом Поляковым. Сорокадневная одиссея пребывания между жизнью и смертью в запертом кормовом отсеке стала для 12 подводников тяжёлым испытанием. Открыть люк в смежный, девятый, выгоревший отсек - и к ним в кормовой устремится смертоносный угарный газ. Открыть люк, ведущий на верхнюю палубу, которая под водой, - в отсек хлынет забортная вода. Сложная была ситуация! Некоторые матросы поседели. Но благодаря мужеству, выдержке, такту офицера Полякова мини-экипаж отсека с честью выдержал суровое испытание. Прибуксированная лодка срочно была поставлена в док на ремонт. Экипаж из-за гибели части личного состава и психологического надлома от пережитого был расформирован. Авария на К-19 широко муссировалась в мировых средствах массовой информации. Злопыхали, ставили под сомнение надёжность советского атомного подводного флота. Нередко за рубежом звучали высказывания о том, что советские подводники впредь будут бояться на своих субмаринах выходить на боевую службу. Трудно сказать, кому из высоких чинов пришла идея доказать, что советских подводников аварией и гибелью людей не испугаешь, но принявшему во время ремонта аварийную подводную лодку второму экипажу под командованием капитана 2 ранга Кулибабы поступил приказ готовиться ровно через шесть месяцев после аварии, в сентябре 1972 года, вновь на К-19 выйти в океан на боевую службу. Была ли в этом военно-стратегическая необходимость в целях обеспечения безопасности страны? Нет, конечно, к этому моменту появились целые флотилии атомных подводных ракетоносцев второго и третьего поколений, боевая мощь каждого из которых в десятки раз превышала боевые возможности К-19. Да и боевая задача для К-19 ставилась таким образом: главное - через два месяца вернуться с боевой службы без происшествий. То есть цель была исключительно идеологической: доказать вероятному противнику, что для российских моряков атомного подводного ракетоносного флота, всем смертям назло, главное - "жила бы страна родная..." Военным морякам в реальной боевой обстановке и критической ситуации присущи мужество и героизм. Но в мирное время отправляться на боевую службу на невезучей "Хиросиме", под свежим впечатлением произошедшей на ней очередной аварии добровольцы вряд ли нашлись бы. Тем более, все прекрасно понимали, в каких целях это делается. И хотя приказ есть приказ, но даже отдельные офицеры под любым разумным предлогом старались уклониться от боевой службы, а матросы и старшины срочной службы, подлежащие увольнению осенью в запас, попросту взбунтовались.
Капитан 3 ранга Захожий проходил службу на однотипной К-33. К этому моменту на его счету было уже полдюжины боевых служб на данном проекте. Все боевые службы с его участием, как на своей АПЛ, так и на других, куда был прикомандирован, заканчивались успешно, поэтому он на корабле уже воспринимался как своего рода талисман. В августе у В. Захожего родилась вторая дочь, а жена во время родов подхватила желтуху и оказалась в больнице. Пришлось на время стать нянькой как для новорождённой, так и для старшей пятилетней дочери. Во втором экипаже начальник химической службы - инженер по радиационной безопасности оказался недостаточно подготовленным, не имел опыта длительного подводного плавания, разумно было в данной ситуации подстраховать его флагманским химиком. Но вспомнили о "талисмане", последовал приказ срочно решать В. Захожему проблему с детьми, больной женой и убыть на боевую службу на К-19. Никакие возражения в расчёт не брались. Виталий Григорьевич - человек не суеверный, но и его при расставании с семьёй, как ни гнал от себя, досаждала мысль: случись что со мной, жена, выросшая в детдоме, кому с малыми детьми будет нужна? На протяжении всей боевой службы чувствовались особая напряжённость и собранность личного состава. Тревоги - строго по плану, старались сберечь нервную систему экипажа, но ни малейших поблажек ни матросам, ни офицерам. Во время этой боевой службы мирного времени каждый член экипажа буквально воспринимал военную истину, что на подводной лодке все побеждают или все погибают. Даже по сигналу учебной аварийной тревоги отдыхающая смена и та вылетала из своих коек, словно из катапульты. Для К-19 это была последняя боевая служба, хотя боевое оружие с неё было снято только в 1977 году. К этому моменту капитан 3 ранга Захожий на данном проекте АПЛ совершил уже 11 боевых служб. А всего он на Северном флоте прослужил 16 лет, 11 из них - на атомных подводных ракетоносцах первого поколения. В качестве награды ему предоставили возможность последние годы перед увольнением в запас дослужить в Балаклаве. При советской власти это было немаловажно, так как с вручением медали "За 25 (календарных) лет безупречной службы" увольняли с правом ношения формы, оставляли на память кортик, а главное - в обязательном порядке выделяли квартиру.
В чём мораль?
Капитан 3 ранга Захожий, совершивший 11 боевых служб на АПЛ и пребывая в свои 73 года в отставке, не является участником боевых действий, не имеет никаких дополнительных льгот, кроме положенных офицеру по званию и выслуге лет (на АПЛ за год службы - два года выслуги). Пенсия сравнима с денежным содержанием первогодка-контрактника, проходящего службу на ЧФ; у офицера, прослужившего 25 лет на берегу в ВМСУ, она и то несколько выше. Ни в одной из ветеранских организаций не состоит, говорит: "А зачем? Унижаться, вымаливая для себя какие-то льготы и подачки? Пусть это останется на совести дорвавшихся до власти". Хотя, конечно, возмущает и оскорбляет несправедливость и за державу обидно. Умом этого не понять. Например, просидит "индивидуум" пяток лет с перерывами в Верховной Раде в качестве манекена, нажимающего кнопку по команде, а зарплата, льготы, пенсия на порядок выше, чем у воинов, посвятивших жизнь службе Отечеству, причем у черта на куличках. Разве во имя этого доказывали, что русские смерти не боятся?
К созданию летописи Каспийского высшего военно-морского Краснознаменного училища им. С.М. Кирова (КВВМКУ): даты, события, люди… 9 декабря 1939 г. - 3 июля 1992 г. / Составитель Г.С. Селькина // Генеалогический форум ВГД : 2-ая Мировая война 1939-1945 гг. : Военные училища » : КВВМКУ [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://forum.vgd.ru/189/30075/0.htm?a=stdforum_view&o= . – Дата доступа: 18.01.2012.
Упоминание. Список выпускников (1961-1966) КВВМКУ им. С.М. Кирова. Химический факультет. 21. Захожий В.Г.
Только отечественные подводные лодки и экипажи – 2 // Balancer.Ru » форумы » старые » Форумы Авиабазы » Военспец » Морской » Только отечественные подводные лодки и экипажи - 2 . – Режим доступа: http://forums.airbase.ru/2007/...zhi-2.html . – Дата доступа: 1.02.2013. Упоминание. Нач. хим. службы Захожий Виталий. Фотография.
20 марта 2020 г. Уважаемая Галина Сергеевна, огромное Вам спасибо за информацию о моем отце, выпускнике Каспийского ВВМКУ им.Кирова 1966 года Захожем Виталии Григорьевиче! Отец, к сожалению, уже умер 25.06.2017 года...
Встречала много людей, отзывающихся о нем не только как о "талисмане", но и просто как о человеке, способном разрядить любую самую сложную ситуацию, так как был он очень веселым неунывающим человеком. Никогда не жаловался ни на что и не требовал особого к себе внимания - впрочем, как и большинство тех Мужиков с большой буквы, которые служили в те славные годы на флоте не за страх, а за совесть...
С уважением и благодарностью, Сивкова (Захожая) Оксана Витальевна.
--- Каспийское высшее военно-морское Краснознаменном училище им. С.М. Кирова (история, персоны);
Зых и зыхчане
Выпускники Каспийского ВВМКУ им. С.М. Кирова (1939-1992)
Проект "История КВВМКУ в лицах..."
Самойленко Кирилл Иванович
Капитан 2 ранга
Родился 3 апреля 1940 г. в городе Донецке (Украина). Школу окончил в 1957 г. В 1958 г. поступил в Черноморское Высшее Военно-морское Училище им. П.С.Нахимова на командный ракетный факультет. В1959 г. факультет был переведен в КВВМКУ. В мае 1960 г. факультет был расформирован. В том же году поступил в Таганрогский Радиотехнический институт, где проучился до1962 г. В 1962 г. возвратился в КВВМКУ на 3-ий курс штурманского факультета, который окончил в 1965 г. Был направлен в погранвойска в Хабаровский Округ. Назначение получил в г. Благовещенск, служил в Джалинде, в селе Казакевичево. Прошел от помощника командира корабля до заместителя начальника штаба Бригады. В декабре 1981 г. переведен в Ригу на должность командира группы катеров. В 1986 г. ушел в запас. Награды. Медаль "За отличие в охране государственной границы СССР", медали "Отличник погранвойск СССР" 1-й и 2-й степени, 12 юбилейных медалей.
Семья. Жена Самойленко Валентина Даниловна. Прошла боевой путь от Баку до Риги! Работала в местах службы мужа бухгалтером, прекрасная добрая женщина. Замечательная мать и друг.30 июня 2013 г. отметили с друзьями золотой юбилей совместной жизни. Двое сыновей. Олег родился в Баку в 1965 г. Врач в футбольной команде. Дмитрий родился в г. Благовещенске в 1966 г. Предприниматель. 3-е внуков и 1 внучка.
О нем
Самойленко Кирилл Иванович: Профиль пользователя Кирилл // Система.RU [Каспийское ВВМКУ им. С.М. Кирова]. – Режим доступа: http://kvvmku.ru/forum/profile...473958fdbb . – Дата доступа: 9.07.2013.
50 лет дружбы верной, настоящей!
Пусть у каждого будут в жизни настоящие друзья: искренние, добрые, отзывчивые!
--- Каспийское высшее военно-морское Краснознаменном училище им. С.М. Кирова (история, персоны);
Зых и зыхчане
Выпускники Каспийского ВВМКУ им. С.М. Кирова (1939-1992)
Проект "История КВВМКУ в лицах..."
Муратов Анатолий Михайлович
Капитан 3 ранга
Родился 28 ноября 1941 г. в Баку. Окончил среднюю школу в 1959 г., штурманский факультет Каспийского ВВМУ им. С.М. Кирова в 1965 г. Со школьной скамьи занимался плаванием в п. Баилово в спортивном комплексе. В училище участвовал в соревнованиях по водному поло. Любовь к плаванию осталось на всю жизнь. В 1965 г., после окончания училища получил назначение в морчасти пограничных войск. 11 лет прослужил на Курилах (о.Шикотан), затем служба продолжилась во Владивостоке. После ухода в запас некоторое время жил во Владивостоке, затем переехал в Баку. С 2002 г. живет с семьей в Красноармейске Саратовской области.
Анатолий Муратов в плавательном бассейне г. Красноармейск: Видео: Опубликовано 24.03.2013 // YOU Tube . - Режим доступа: https://www.youtube.com/watch?...R4jIlxBqjM . - Дата доступа: 12.07.2013.
Выпускники Каспийского ВВМКУ им. С.М. Кирова (1939-1992)
Проект "История КВВМКУ в лицах..."
Плюта Алексей Петрович
Капитан 1 ранга Участник Великой Отечественной войны 1941 – 1945 гг.
Учился в 1941 – 1944 гг. в Баку в поселке Зых.
Родился 1 апреля 1923 г. в селе Томашовка Уманского района Киевской области Украинской ССР. Окончил Киевскую среднюю специальную военно-морскую школу № 5, Ленинградское высшее военно-морское училище им. М.В. Фрунзе. Принял присягу 14 августа 1941 г. в Баку на Зыхе. За боевое траление Черного моря я был награжден в феврале 1948-го года Орденом Отечественной войны 1-й степени.
Из печатных документов известно: Высшее военно-морское училище им. Фрунзе во время Великой Отечественной войны дислоцировалось в Баку на территории Каспийского ВВМУ им. С.М. Кирова. С 21 августа 1942 г. по 1 июня 1944 г. Каспийское ВВМУ им. С.М. Кирова было объединено с ВВМУ им. М.В. Фрунзе. «Курсантский состав и многие преподаватели КВВМУ были переданы в распоряжение училища имени М.В. Фрунзе» Источник: Кирин, И.Д. Кузница офицерских кадров: (Краткая история Каспийского им. С.М. Кирова высшего военно-морского училища). – Баку, 1961. - С. 11.
«11 октября 1941 года в Баку переведена из Севастополя часть Черноморского высшего военно-морского училища (1). 16 ноября 1941 года оттуда же на Каспий передислоцируется Военно-морское училище береговой обороны имени ЛКСМУ, которое к началу 1942 года было затем переведено в город Ленкорань Азербайджанской ССР(2). Позднее, осенью 1942 года в Баку были перебазированы Высшее военно-морское ордена Ленина Краснознаменное училище имени М. В. Фрунзе и Высшее военно-морское инженерное ордена Ленина училище имени Ф. Э. Дзержинского. Сюда же было переведено и Управление вмузов (3). (1) ЦВМА, ф. 4, О.1, д. 2, л. 41. (2) ЦВМА, ф. 2092, О.1, д. 157, л. 16, 1«. (3) ЦВМА, ф. 4, О.1, д. 1247, л. 9.» Источник: Курочкин, А.П. Апшеронский меридиан: Документальная повесть: [Каспийское ВВМКУ им. С.М. Кирова]. – Баку, 1989. - С. 32.
Публикации
Плюта, Алексей Петрович. [Воспоминания] / Интервью и литературная обработка Ю. Трифонов // Я помню: Воспоминания ветеранов ВОВ. – 2012. – Режим доступа: http://iremember.ru/krasnoflot...ovich.html . - Дата доступа: 14.06.2013.
Я родился 1 апреля 1923-го года в селе Томашовка Уманского района Киевской области Украинской ССР. Родители мои трудились в колхозе, отец работал зоотехником, а мама – простой колхозницей. У меня было две сестры, Мария и Галина, братьев не имелось. В 1933-м году наша семья переехала в поселок Новоархангельск Кировоградской области, куда отца назначили на должность начальника охотничьего союза. Окончил девять классов в местной средней школе, а когда пришло время переходить в десятый класс, то прочитал в газете «Известия» о том, что в Советском Союзе в 1940-м году открываются в больших городах средние специальные военно-морские школы. Такие спецшколы открылись в Москве, Ленинграде, Баку, Горьком, Владивостоке, Киеве и Одессе. Я попросил отца отвезти меня с шестью похвальными грамотами в Киев. Побывали у директора, он посмотрел мои документы и говорит: «Мы вас принимаем, только пройдите медкомиссию». Я ее успешно прошел, и был зачислен учеником 10-го класса в Киевскую среднюю специальную военно-морскую школу № 5, мне тогда было семнадцать лет. В ходе занятий нам сообщили, что нас, десятиклассников, изначально готовят для будущего поступления в Ленинградское высшее военно-морское училище им. Михаила Васильевича Фрунзе. Все мы ходили в матросской военно-морской форме. Нас готовили морскому делу на Днепровской военной флотилии, командовал занятиями военрук, командир, который уволился из военно-морского флота по выслуге лет, капитан первого ранга запаса. Этот военный руководитель нас подготовил очень хорошо, мы умели стрелять из всех видов оружия, я, к примеру, очень хорошо стрелял из пистолета, как правило, выбивал 29-30 баллов, одни «девятки» и «десятки». На флотилии мы познакомились со всеми видами оружия, в том числе с 45-мм орудиями, установленными на бронекатерах. К концу обучения каждый воспитанник школы легко мог стать горизонтальным и вертикальным наводчиком. Когда учебный год подходил к концу, 15 июня 1941-го года к нам прибыли три преподавателя из нашего будущего училища, они должны были принять участие в проведении единого экзамена – мы сдавали выпускные экзамены за десятилетку и тут же нас принимали в училище. Преподаватели, капитаны первого, второго и третьего рангов, были очень грамотными морскими командирами, один из них, капитан 3-го ранга, принимал участие в советско-финской войне 1939-1940-х годов. Перед экзаменами нас первым делом собрали, и преподаватели из училища выдали каждому специально отпечатанные книжки Ленинградском высшем военно-морском училище им. Михаила Васильевича Фрунзе. Помогали нам в подготовке, заранее выдали список вопросов, по которым необходимо подготовиться, а также отвечали на все вопросы, которые нас интересовали о будущей учебе. Кстати, в ходе одной из бесед преподаватель, участвовавший в советско-финской войне, нам открытым текстом заявил: «На днях начнется война с Германией! Она на нас нападет!» Эти преподаватели присутствовали на всех экзаменах, но чувствовалось, что существовала установка о том, чтобы все выпускники спецшколы смогли пройти в училище. В день начала Великой Отечественной войны 22 июня я готовился к экзамену, и рано утром раздался взрыв авиабомбы на товарной станции неподалеку от нас, здание школы затрясло, потому что там, как позднее выяснилось, упала 500-килограммовая бомба. Вскоре немцы начали каждый день бомбить Киев, и мы сдавали экзамены фактически в подвале, потому что наверху было очень страшно, ведь первое время Киев подвергался интенсивным бомбежкам. В пять часов утра уже надо куда-то прятаться, вражеские бомбардировщики нанесли много вреда, ведь враг знал, в столице Украинской ССР как в центре Киевского особого военного округа сосредоточены немалые войска. Причем агентура противника работала крайне активно, я сам видел, как ночью или рано утром, только сереет, вражеские самолеты появлялись над городом, и в воздух летела ракета. Это диверсанты ее запускали, непонятно только, откуда они брались. В итоге за десять дней после начала войны мы успешно сдали вступительные экзамены и там же в Киеве мы уже стали курсантами Ленинградского высшего военно-морского училища им. Михаила Васильевича Фрунзе. После этого нас сразу же подготовили в дорогу, выдали сухие пайки, и сказали, что мы поедем на поезде в Ленинград, в училище. Сопровождал нас, 36 будущих курсантов, тот самый капитан третьего ранга. Но когда оставалось буквально несколько станций до Харькова, немецкие самолеты, которые возвращались с бомбометания, обстреляли наш состав из пулеметов. К счастью, никто не пострадал, и в Харьков мы все-таки приехали, наш капитан созвонился с Ленинградом, и там сказали, что нам нужно поворачивать в Баку, куда перебазируется само училище. Прибыли туда, и месяца через два после нашего приезда появилось наше эвакуированное учебное заведение. Его объединили с Каспийским высшим военно-морским училищем и создали общее учебное заведение под названием Высшее военно-морское ордена Ленина Краснознаменное училище им. Михаила Васильевича Фрунзе.
Таким образом, мы стали «фрунзенцами» в Баку.
Приняли присягу 14 августа 1941-го года. Находились в бакинском поселке Зых.
После присяги нас посадили на учебные корабли «Шаумян» и «Правда», и как курсанты-первокурсники до 1 октября занимались на них, а дальше начались занятия. Всех 36 выпускников Киевской спецшколы назначили на должности старшин классов и помощников командиров взводов. В учебе прошел 1941-й, начался 1942-й год, немцы продвинулись на юге до Сталинграда, взяли Ростов и вторглись в Кавказ. В этот период мы находились на морской практике на канонерских лодках Каспийской военной флотилии. Эти корабли несли сторожевую службу, у них на носу стояли 100-мм орудие и на корме 45-мм орудие, а также пулеметы. Задача канонерок заключалась в том, чтобы патрулировать северную часть Каспия, чтобы немцы не проникли туда, ведь в это время была очень тяжелая борьба с врагом на подступах к Волге. Кстати, в конце морской практики перед строем нам зачитали Приказ Народного комиссара обороны СССР от 28 июля 1942 года № 227 «Ни шагу назад!» К утру все курсанты в полном составе написали рапорта с просьбой отправить на фронт. Я тоже хотел поехать, но меня вызвал командир, который комплектовал группу добровольцев (примерно одна треть курсантов ушла под Моздок). Мне же заместитель начальника училища по строевой части, полковник, служивший еще в царской армии, говорит: «Так, мне здесь надо, чтобы командиры тоже оставались, ты помкомвзвода, тебя отправить на фронт не могу». Я снова попросился, но мне окончательно отказали, и добровольцы ушли без нас.
В начале осени 1942-го года появилась угроза для бакинской нефти, поэтому в Баку расположились сильные резервы для защиты нефтяных промыслов, и тут в августе 1942-го года дозорную службу в ночное время у нефтяных скважин обязали нести наше училище. По всей видимости, большинство солдат в стрелковых частях были недавнего призыва, сосем молодыми и необученными, так что им не сильно доверяли. Так что каждой учебной роте четырехвзводного состава были нарезаны районы охраны, в восемнадцать часов подходил автомобиль, мы на него садились и ехали к месту несения караульной службы. Охраняли через трое суток на четвертые, но все равно не высыпались. По прибытии на место я как помощник взводного оставлял по два вооруженных курсанта у каждой скважины в нашем районе, мы обычно охраняли по четыре действующих поста. То есть непосредственно караулили восемь человек, а всего в моей группе было 22 курсанта. Остальных расставлял цепью, расстояние между ними примерно сто метров, и мы всю ночь прочесывали местность. Дозор несли до восьми часов утра, после чего сдавали свои посты армейцам. Была договоренность о том, чтобы сделать три выстрела в том случае, если охранники что-либо заметят чего-либо или им потребуется помощь. Мы не допустили ни одного поджога нефтяных скважин, охрану несли железно. Правда, был у меня один нехороший случай. Я пошел к одному из постов, а мой маршрут проходил через виноградник, по правую сторону от которого стояло шесть человек, и столько же слева. И вдруг слышу, как в кустах виноградника что-то зашевелилось и какой-то звук издало. Я кричу: «Стой, стрелять буду!» Ответом было молчание, тогда снова повторяю команду. Потом думаю, кто же там может быть. Короче говоря, выстрелил и попал в ухо ишаку, которого мы потом нашли, он умер от потери крови. Думаю, что же с ним делать, а время шло уже к утру. Мы с курсантами вырыли яму, используя лопаты, найденные у скважин, и похоронили ишака. Никто претензий не предъявлял, по всей видимости, хозяин решил, что ишак убежал от него. Так что случай был смешной. В общем, заканчивается 1942-й год. Дальше наступает 1943-й, в марте с нас сняли обязанности по охране нефтяных скважин, враг был разбит, и угроза Кавказу миновала. Через некоторое появились сведения о том, что в Иране осенью 1943-го года решили организовать Тегеранскую конференцию «большой тройки»: Иосифа Виссарионовича Сталина, Уинстона Черчилля и Франклина Рузвельта. В это время там находилась наша 45-я армия, которая прикрывала государственную границу с Турцией, а также охраняла ленд-лизовские коммуникации в Иране. Перед началом конференции ее решили усилить за счет различных сводных подразделений, в том числе и за счет сводного батальона двухротного состава нашего училища, всего 250 человек. Посадили на эсминец «Бакинский рабочий», канонерки «Ленин», «Альтфатер» и «Красный Азербайджан» и мы отправились по Каспийскому морю к городу-порту Ноушехр. От него мы шли пешком километров 20, и вступили на территорию летней резиденции шаха. Говорили, что какие-то иранские части были разоружены, но нам по пути никто не попался, мы спокойно охраняли порученный объект. Перед тем, как мы отправились к Ноушехру, каждый курсант под смершевским контролем дал подписку о неразглашении деталей операции. И после войны я не встречал в прессе или литературе упоминаний об этих событиях. Вскоре нас, ничего не объясняя, вернули обратно в училище, и мы получили медаль «За оборону Кавказа». В 1944-м году началась мичманская практика, половину курса, в том числе и меня, зачислили на эсминец «Бойкий», остальные попали на линкор «Севастополь», который ранее назывался «Парижской коммуной». Практика проходила с 1 августа по 14 сентября, нам присвоили звание старшин первой статьи, почему-то мичманами не сделали, но выходили мы на корабле в море всего пару раз, в основном подходили к Керчи и Новороссийску. У меня же чего-то была тяга на малые корабли, и под конец мичманской практики я попросился на сторожевой катер «СКА-450», которым командовал капитан-лейтенант. На этом катере мы все время несли дозорную службу по охране Кавказского морского побережья. Причем главную опасность представляли в основном не немецкие подлодки, а наши мины, которые были выставлены в начале войны. Эти маленькие корабли нам поставили американцы, поэтому их почему-то называли «индейцами». В итоге благодаря работе на катере я один из всех курсантов своего потока сдал отдельный экзамен на самостоятельное управление морским охотником, а о самом пребывании на «СКА-450» у меня осталась самая хорошая память.
Мы вернулись в училище к 1 октября 1944-го года, и пятый курс для нас продлился до декабря, то есть фактически три месяца, уже в январе 1945-го года сдали все экзамены, а выпустили наш курс 23 февраля 1945-го года. Дальше пошел процесс распределения курсантов, большинство уехало на Тихоокеанский флот, там надо было укомплектовать экипажи кораблей в связи с приближающейся войной с Японией. Но я все-таки тянулся к Черноморскому флоту, и выбрал его, потому что имел дополнительные пятнадцать баллов к результатам экзаменов как помощник командира взвода.
Приезжаю в Севастополь в конце февраля 1945-го года, пришел в отдел кадров. По дороге обратил внимание на то, что город был совершенно разрушен, например, на улице Большая Морская стояли только православный храм и здание почты, у которого угол был срезан бомбой. Прошелся по проспекту Нахимова, где сохранилось единственное здание, где сегодня размещается современный музей Черноморского флота. И то, правая сторона у него была сильно разрушена.
В тот же день из Севастополя меня отправили в Румынию. 3 марта 1945-го года уже в Констанце назначили штурманом на Краснознаменный базовый тральщик «Арсений Раскин». На нем смонтировали электромагнитный трал, под тактическим номером «ЭМТЩ-412». Прибыл на корабль, и здесь выясняется, что помощника командира «Арсения Раскина» отправили капитаном другого тральщика в Севастополь. Я молодой лейтенант, но у меня было право на самостоятельное управление катером, поэтому командир капитан-лейтенант Борис Сергеевич Львов говорит: «Штурман, будешь одновременно исполнять обязанности моего помощника». Попробовал отказаться, мол, мало знаю. Но он меня послушал, узнал, что я уже плавал и участвовал в различных операциях. Кстати, могу похвастаться, что получил за охрану нефтяных скважин от наркома Военно-морского флота СССР Николая Герасимовича Кузнецова карманные штурманские часы швейцарской марки. Точнейшие часы, почти что хронометр. Партию таких часов прислали нам в училище весной 1943-го года. Так что от исполнения обязанностей помощника мне отвертеться не удалось.
За время пребывания на тральщике с 1 марта по 20 декабря 1945-го года участвовал во всех боевых операциях корабля. Несмотря на тяжелую и сложную навигационную обстановку на Черном море наш корабль обеспечил бесперебойную проводку транспортов. Мы принимали непосредственно участие в спасении американского транспорта типа «Либерти», водоизмещением 14 с половиной тысяч тонн. Дело в том, что в Черном море было установлено множество морских мин, и мы занимались проводкой судов до Констанцы, причем специально отправляли на иностранные транспорты лоцманов. Но в тот раз этот американский корабль решил пройти самостоятельно через минное поле, и, конечно же, подорвался. Получив сигнал бедствия, наш тральщик с двумя морскими буксирами отправили к нему, и сказали, чтобы мы не подпускали буксиры к этому транспорту, пока мы все не протралим. Поставили тралы, подошли к транспорту и увидели, что он стоял в море, имея примерно 20 градусов дифферент на нос, и столько же градусов дифферент на правый борт. Команду американца составляли негры, и только офицеры были белыми. Буксиры остановились поодаль и ждали, пока мы не протралим. Сделали первый галс, чтобы себя обеспечить, потом второй галс, уже по проторенной полосе пошли. На третий галс должны были пройти поближе к борту корабля, чтобы смогли подойти буксиры. Сделали все как надо, сначала к транспорту один буксир подошел, и эти негры с перепугу в спасательных жилетах начали прыгать прямо в воду и забираться на буксир. Они страшно боялись, что транспорт сейчас может подорваться и пойти ко дну. Мин мы у его борта не обнаружили, по всей видимости, он как носом попал в начало минной линии, так и остановился. Поэтому основная масса корпуса осталась целой. Если бы корабль подорвался еще на одной мине, и она разорвалась бы в районе машин, или грузовых отсеков, транспорт наверняка бы затонул. Тем временем мы еще протралили до подхода второго буксира, после чего буксиры взяли его за корму, и вывели на фарватер, а дальше мы их повели в порт Констанцу. Транспорт из-за крена не смог зайти к причалу, поэтому буксиры выкинули его на прибрежную отмель. Мы же ушли в Бургас и Варну, а когда вернулись, то мне сказали, что этот корабль местные жители начали так обворовывать, что ужас. Дело в том, что он привез много разного товара, не знаю, что конкретно там было, но разобрали все подчистую.
Далее мы начали исполнять лоцманские обязанности, ведь в это время открыли движение по Черному морю, и хотя война приближалась к концу, но раненых была масса. Нам выделили для конвоирования теплохода «Украина», который ранее принадлежал румынскому флоту и назывался «Бессарабия». Он грузился ночью, с фронта прибывали машины, которые привозили раненых, и наша задача заключалась в том, что отконвоировать его через минные поля до Одессы. Мой тральщик совершил по его проводке примерно двадцать рейсов, а сам транспорт брал на борт более тысячи раненых. Нам этого, конечно же, никто не говорил, но я потом ради интереса узнал у начальника морского вокзала, что теплоход, ставший после войны мирным кораблем, мог принять на борт тысячу двести пассажиров. Так что примерно тысячу раненых мы каждый раз привозили в Одессу. Швартовались в Арбузной гавани, к «Украине» подходили машины «скорая помощь», примерно штук двадцать, раненых сразу же грузили на них и увозили по госпиталям. Командовал теплоходом капитан Манн, который затем служил в знаменитой китобойной флотилии «Слава».
12 апреля 1945-го года во время конвоирования транспорта «Украина» разыгрался сильный шторм, наш капитан отстоял вахту вместе с командиром артиллерийской и минной части до полуночи. А я заступил вместе с замполитом после полуночи, и командир мне говорит, что по его расчетам мы должны были подойти к Одессе в четыре часа утра, а в 4-30 светает. Но в это время усилился шторм с юга, и нас подогнало к берегу уже в три часа ночи, а командир ушел с мостика только полпервого. Думаю, ну что его будить, черт возьми, он всего два часа поспал, решил, что сам войду в порт. Приказал капитану Манну застопорить ход, и стоять на месте у подходного буя Одесского залива. До дальнейшего распоряжения запретил движение. Мы с капитаном транспорта договор имели, что в случае опасности он стопорит ход. Ведь если бы он попал на мину – катастрофа, я вместе с командиром отправился бы под расстрел. У нас на мачте тральщика стоял прожектор диаметром 75 сантиметров, который давал сильный свет. Я приказал сигнальщикам включить этот прожектор, а также два бортовых, которые направил на носовую часть, чтобы самому не напороться на мину, ведь шторм был сильный, а на пятом минном поле, которое находилось на подходе к Одессе, наверняка с якоря сорвало какую-нибудь морскую мину. Поэтому решил обследовать вход в бухту прожекторами, и действительно, на самом фарватере обнаружил две мины. Тогда приказал замполиту срочно разбудить командира. Проснувшийся Борис Сергеевич Львов приказал стоять на месте, кроме того, на всякий случай отдал еще одно приказание капитану транспорта без нашего распоряжения не трогаться с места. Теперь надо что-то делать с минами, и здесь нам сильно помог тот факт, что в это время большую часть команды составляли старые моряки, ребята, которых призвали еще в 1936-м году. Они в 1941-м должны были увольняться, а тут война, и они еще пять лет прослужили. Эти матросы и мичмана были сильными специалистами, настоящими асами, особенно артиллеристы, обладавшие превосходной меткостью, среди них молодых моряков имелось совсем мало. И вот эти самые мины мы расстреляли, а потом наши сигнальщики обнаружили примерно кабельтов в пяти-семи, то есть на один километр южнее, еще одну болтающуюся мину. Шторм уже начал стихать, мы пошли туда и расстреляли ее. Причем, несмотря на волну, наши артиллеристы из 45-мм орудия, стоявшего на корме, попадали с одного, или, в крайнем случае, со второго выстрела точно в мину. После операции спросил командира, правильно ли я действовал, он все подтвердил, только сказал, что надо было все равно его немедленно будить, но куда же будить, если Борис Сергеевич только-только лег спать. Тем более, что я решил мины освещать и находить, а самостоятельно их уничтожать не стал.
Затем мы стали участвовать в боевом тралении, открыли несколько фарватеров в районе Бургаса, Варны, Констанцы и разблокировали вход в Сулинское Гирло Дуная. В училище нас этому четко учили, и я быстро освоил систему траления. Все время работал над повышением и усовершенствованием своей специальности. В Костанце мы встретили День Победы, причем получилось интересно. 7 мая 1945-го года в Реймсе был подписан акт о безоговорочной капитуляции Германии, но Иосиф Виссарионович Сталине не признал его и потребовал подписать второй акт. А у нас в порту находились корабли союзников, члены экипажей которых пришли к нам на корабль 8 мая с ромом и коньяком, мы вместе отметили День Победы. Но мы с командиром думаем, что же такое, вроде бы ничего не получали из Севастополя. И я говорю: «Борис Сергеевич, быть может, запросить Севастополь?» Он написал шифровку, мы ее отдали радисту и вскоре получаем ответ: «Командир дивизиона тральщиков капитан второго ранга Адольф Максимович Ратнер. Меньше пейте». Он вообще был шутливым человеком, но в то время еще сам не знал, что война окончилась. Восьмого числа вечером транспорт «Украина» опять принял на борт раненых, мы отправились в Одессу, и пришли туда в четыре часа утра. Увидели, что Одесса вся освещена, уже объявили о том, что война закончилась. Командир нас отпустил вдвоем с командиром БЧ-23 в город. Нас около причала подхватили одесситы, какая-то еврейская семья, начали целовать и обнимать, пригласили к себе домой, и мы у них выпивали и закусывали часов до двенадцати дня. Потом прибыли на корабль, командир нас ругает и говорит: «Вот сволочи, отпустил вас только посмотреть, а вы когда пришли?! Парализовали всю работу корабля, ведь два главных офицера отсутствуют!»
После того, как мы оказались в Одессе, пришел новый приказ. Дело в том, что до окончания войны нам было запрещено морские мины тралить, разрешали только пробивать фарватер для движения кораблей, на которых работали специально обученные лоцманы. На Черном море было выставлено одних советских морских мин 12 300. Кто выставлял? Наши корабли по приказу командующего Черноморским флотом адмирала Филиппа Сергеевича Октябрьского. Командование в первые годы войны серьезно опасалось того, что немцы и итальянцы организуют удар крупными кораблями через Дарданеллы в Черное море. И все порты, как румынские, так и наши, были заминированы. Даже Батуми и Поти окружили минными полями. Первое минное поле находилось в южной части Болгарии, а пятое располагалось около Одессы. Также были заминированы прибрежные морские воды вблизи Тарханкутского полуострова, Евпатории, Севастополя и Ялты. Кроме того, в Черном море оставались еще те морские мины, что были установлены во время Первой Мировой войны. Ставили мины также и румыны, и немцы, всего, по приблизительным подсчетам, в нашем море стояла двадцать одна тысяча мин. Мы тралили район Констанцы, особенно подходы к бухте, где в ходе своего первого боевого выхода погиб лидер «Москва». Эти минные поля были очень сильными и обширными. Мы находили даже английские мины, но большинство были румынского производства. На тральщике «Арсений Раскин» 1-й ордена Ушакова бригады траления Черноморского флота я проплавал до 17 декабря 1945-го года. Был награжден медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 годах». Кстати, после войны у нас на корабле работал известный кинооператор Иван Запорожский, который давал свои видеоматериалы в киножурналы по флоту. В то время перед каждым показом фильма в кинотеатре обязательно давали киножурналы. Запорожский у нас жил на корабле, снимал материал, и сильно выручил меня перед поездкой в Германию, так как снабдил венгерскими и австрийскими деньгами, а я ему отдал болгарские левы, которые мне выдали на командировку.
Как я побывал в Германии? 15 декабря 1945-го года получаю личную шифровку, в которой меня вызывали в Германию. Первоначально хотел проехать через Советский Союз, но мне отсоветовали товарищи, объяснили, что тогда нужны проездные, а в Европе мы могли остановить любое транспортное средство, все, что угодно, гражданские нам беспрекословно подчинялись и везли бесплатно. Так что из Болгарии я отправился в Констанцу, оттуда в Бухарест, дальше попал в венгерский город Кечкемет, потом приехал в Будапешт. У меня командировка была выписана на десять суток, но я решил, раз первый раз бываю в Европе, надо все посмотреть, пусть и поругают за опоздание, даже посадят на гауптвахту, ну и что с того, зато посмотрю иностранные государства. Из Будапешта я поехал в Вену, и увидел, что на столбе у центральной венской площади была прибита надпись «Площадь Сталина», это был знаменитый Штефансплац. Оттуда приехал в Братиславу, посмотрел центр города, после чего пошел к коменданту железнодорожной станции, армейскому подполковнику. Дело в том, что у меня были талоны на продукты, так что получил себе на дорогу паек, и отправился на Прагу. Оттуда кружным путем 25 декабря 1945-го года добрался до Берлина с попутчиком-майором, пришли с ним к коменданту города. И тут выясняется, что у меня заканчивается командировочное удостоверение. Тогда я говорю коменданту, мол, так и так, не можете ли вы продлить, сам же был в морской форме лейтенанта. И тогда тот говорит: «Не только продлю. Давай сюда удостоверение, напишу тебе столько дней, сколько нужно. У меня сын служит на Северном флоте, тоже лейтенант». Продлил он мне командировочное удостоверение до 3 января 1946-го года, в этот день надо было прибыть в Свинемюнде. При этом комендант определил нас в гостиницу, которая не отапливалась, зато нам выдали теплые перины, да еще и лежали на перине. Для празднования новогодней ночи нам написали направление в ресторан «Москва», где весь обслуживающий персонал был нашим. Прибыли туда в 23-00 к метрдотелю, советскому майору, и увидели, что все официантки – из числа наших девушек, угнанных в Германию, а теперь они после проверки работали официантками. И мы с майором-попутчиком весело встретили Новый 1946-й год за отдельным столиком. На одной стороне ресторана играл немецкий оркестр, на другой – русский, танцы были всю ночь.
Утром надо спешить к месту назначения, нужно как-то добраться до Свинемюнде. Пришел на вокзал, поезд должен был отходить ночью, скучно ждать, спрашиваю военных, едет ли кто-нибудь в данном направлении, и нашел одного военного, армейца, он на машине должен был отправиться в Свинемюнде в командировку, меня взял с собой, так что прекрасно доехал. Нашел отдел кадров своего родного Черноморского флота, который размещался в здании прибрежного поселка. У меня имелось предписание из Севастополя служить на плавбазе, и в штабе говорят о том, что мне нужно отправляться на плавбазу подводных лодок «Хэлу», бывшую в ходе войны кораблем штаба и управления подводных сил гросс-адмирала Карла Деница, которая впоследствии стала у нас кораблем управления «Ангара». Я туда пришел, оказалось, что этот корабль направляют на Балтийский флот. И вдруг приезжает вице-адмирал Андрей Андреевич Николаев, который говорит о том, что те черноморцы, кто не хочет служить на Балтике, могут идти в свой отдел. Я даже не пошел, а побежал туда, здесь встретил наших ребят с Черного моря, даже своего будущего командира Петра Петровича Полка. Тот мне и заявил, что у него на тральщике есть штурман, но он балтиец, хочет к себе домой. Тогда я предложил ему обменять этого штурмана на него. И вот таким образом стал служить на тральщике Т-915.
Начали мы готовить свои корабли к длительному переходу. Нас поставили в док завода «Росток», мы там находились почти восемь месяцев, проходили большой ремонт, а меня назначили старшим по штурманским приборам, для проверки их работа даже создали специальную комиссию. Поручили работать с двумя немецкими специалистами, доктором навигации и доктором девиации. Я с ними подружился, при этом покупал русско-немецкие разговорники, выучил язык. И тут Петр Петрович Полк поручил мне перевод инструкций, которые все были написаны на немецком языке. Команду тральщика составляли в основном молодые матросы, которые, по сути, имели мало знаний о приборах, так что им все нужно разжевывать. В результате мне сказали, мол, как хочешь и что хочешь, но надо перевести немецкие инструкции. А технический язык – это тебе не разговорный, на котором можно объясниться с помощью разговорника. Смотрю, что в этом деле я профан. Что же делать, где взять материалы, ну, вместе с командиром доложили обо всем начальнику экспедиции, контр-адмиралу. Меня решили командировать в Берлин, и там найти адрес, где есть необходимая литература. Все нашел, там даже были русские переводы, приехал обратно, и сделал ровно 100 инструкций. Причем работал следующим образом: взываю к себе того специалиста, кто, к примеру, заведовал двигателем, и просил его: «Я буду читать, а ты меня поправляй, если я что-то не так говорю по устройству двигателя». Вот таким образом перевел все инструкции.
Дальше пошли мы в морской переход. Конвой составляли двенадцать тральщиков типа М 1935 и три корабля, один буксир и еще что-то. Старшим ведущим на флагманском корабле был назначен капитан, не офицер, а из гражданского флота, потому что хорошо знал район проводки. Первым делом прошли через Кильский канал. На берегу нас встречали немецкие пацаны, которые научились русскому мату, и перекрикивались с нами исключительно матом, а канал был небольшим по ширине, так что они бежали по берегу рядом с нами, и постоянно кричали всякие гадости. Затем мы пришли в Англию, остановились в городе Фалмут. Для нас решили организовать экскурсию в Лондон, где показали линкор «Король Георг V». Что меня поразило - у них на левом борту имелись полосы, символизирующие то место, где погиб адмирал Нельсон, и при ходьбе мимо этих полос нужно было по стойке «смирно» пройти строевым шагом, при этом обязательно отдавая честь. Мы все сделали, как положено. И еще один интересный момент. Меня соответствующие органы вооружили скрытым фотоаппаратом – но в ходе экскурсии по линкору ничего нельзя было снять, только хочу оторваться, тут же дверь каюты открывается и в проеме чужая морда висит. Так что ничего не удалось сделать. После Англии мы пошли в Гибралтар, до этого Бискайский залив прошли, он же штормовой, но мы перешли его удачно, волна поднялась, но при этом, к счастью, небольшая. Когда пришли в Гибралтар, то встали там на якорь и передышку. Англичане нам разрешили осмотреть порт. И меня как внештатного разведчика снова включили в группу, и опять ничего нельзя было сделать, потому что к каждому союзники приставили человека, который назывался экскурсоводом-сопровождающим. Посмотрели порт, интересно. Вторая остановка случилась на острове Мальта, в городе Валетта, который сильно похож на Севастополь. Там мы заправились мазутом. И следующая заправка была намечена в Стамбуле, но в это время в Турции шли парламентские выборы, поэтому турки не разрешили нам остановку. И мы вынуждены были идти в Севастополь на остатках топлива. И что вы думаете, многие корабли из нашей группы закончили расход топлива примерно у Херсонесского мыса. У кого еще чуть-чуть оставалось, тот брал на буксир другой корабль. Так что, как говорится, прибыли мы в город голыми и босыми.
Прибыли мы в августе 1946-го года. И в ходе боевого траления по достоинству оценили качество германских океанских тральщиков типа М 1935. Они работали на мазуте, с тралами давали семь узлов, при этом хорошо подрезали мины тралами типа МТ-1. Я прослужил штурманом на тральщике Т-915 2-го дивизиона тральщиков 1-й ордена Ушакова бригады траления Черноморского флота с 28 августа 1946-го года по 22 декабря 1948-го года. О том, какую работу мы выполняли – на одном третьем минном поле одной правой частью трала подсекли сорок две мины, это был личный рекорд тральщика. Для сравнения, обычно в год мы вытраливали более 100 морских мин. Потом я перешел на тральщик Т-920 того же дивизиона и бригады, где прослужил с 22 декабря 1948-го по 24 ноября 1950-го годов, стал помощником командира тральщика. Далее был назначен командиром тральщика «Якорь» 4-го дивизиона охраны водного района главной военно-морской базы Черноморского флота, и в этой должности занимался боевым тралением с 24 ноября 1950-го по 19 сентября 1952-го годов.
Хотел бы рассказать о том, что собой представляло боевое траление. Например, у Тарханкута мы тралили магнитное поле на тральщике Т-915, и к концу траления морская мина запуталась в трале, мы никак не могли освободиться. Как там командир ни дергал вперед корабль, ничего не получалось. Мина все время оставалась, как показывал динамометр, в трале, не знали, что нам делать. Ну, тогда командир приказывает выбирать трал. Начали это делать, левую часть выбрали раньше, и поняли, что в правой части засела мина. Примерно в двадцати метрах от кормы мина взорвалась, по-видимому, мы каким-то образом задели колпаки взрывателя. Шестнадцать человек, вся минная группа, полегла на палубу от ударной взрывной волны. Повсюду разлетелись осколки, мелких не было, одни крупные. Все на корабле были предупреждены, что если произойдет взрыв, то надо укрываться за любые перегородки и вещи поблизости. Я стоял на мостике как штурман, ведь должен был зафиксировать по маяку на мысе Тарханкут пеленг и дистанцию. И вдруг у меня примерно в десяти сантиметрах, потом рассчитали, пролетел осколок от корпуса морской мины и ударился в крыло мостика. Даже на железе осталась вмятина. Точно такая же вмятина могла остаться у меня на виске.
Но самым опасным в ходе боевого траления была ликвидация морских мин. Когда поднималась волна примерно в 2-3 балла, то расстреливать обнаруженные «сюрпризы» моря тяжеловато, пришлось бы использовать много боеприпасов. Тогда мы спускали две шлюпки, в одной шел командир минной части (БЧ-23), а на второй шел я, и у меня подрывал мины старшина группы минеров, большой специалист, который знал все на зубок. Мы кормой медленно подходили к мине, старшина ее берет за клапаны, и навешивает подрывной патрон с бикфордовым шнуром, взрывчатка весила килограмма два тротила. И после этого я даю команду: «Весла на воду!» Пока горит шнур, надо отскочить от мины, примерно на 60-70 метров, это «мертвая зона». Ведь когда морская мина взрывается, то все осколки летят дальше этой зоны. За все время только один раз небольшой кусочек корпуса мины попал в шлюпку. Когда же мы отскакивали от мины и ждали взрыва, то все матросы ложились вниз, а я вместе со старшиной группы накрывал их своими телами. Ведь если кто-нибудь погибнет, то будем виноваты только мы. Вот таким образом боролись уже в мирное время с морскими минами. За боевое траление Черного моря я был награжден в феврале 1948-го года Орденом Отечественной войны I-й степени.
Интервью и лит.обработка: Ю. Трифонов
О нем
ПЛЮТА|ПЛЮША АЛЕКСЕЙ ПЕТРОВИЧ // 1418 Дорога памяти. Музейный комплекс. – Режим доступа: https://1418museum.ru/heroes/42908741/?SEARCH=Y . – Дата доступа: 2.09.2024. 01.04.1923 — дд.мм.гггг Воинское звание капитан-лейтенант|лейтенант|капитан 1 ранга Награды Орден Красной Звезды|Медаль «За боевые заслуги»|Орден Отечественной войны I степени Место рождения Украинская ССР, Киевская обл., Ладыжинский р-н, с. Томашевка|Украинская ССР, Киевская обл., Ладыжинский р-н, с. Тамашевка Дата призыва 14.08.1941 Место службы ВС ЧФ; тральщик "А. Раскин" 1 д-н тральщиков 1 бр. траления ЧФ
Плюта Алексей Петрович 01.04.1923г.р. : Люди и награждения // Подвиг народа 1941-1945. – Режим доступа: https://podvignaroda.ru/?#id=1...ailManCard . – Дата доступа: 2.09.2024. Год рождения: 01.04.1923 лейтенант в РККА с __.__.1941 года Место рождения: Украинская ССР, Киевская обл., Ладыжинский р-н, с. Томашевка Номер записи: 1423761819 Перечень наград 23.02.1948 Орден Отечественной войны I степени 27.12.1951 Медаль «За боевые заслуги» 26.10.1955 Орден Красной Звезды
--- Каспийское высшее военно-морское Краснознаменном училище им. С.М. Кирова (история, персоны);
Зых и зыхчане
Выпускники Каспийского ВВМКУ им. С.М. Кирова (1939-1992)
Проект "История КВВМКУ в лицах..."
Макаров Валентин Федорович
Капитан 1 ранга. Журналист. Участник Афганской войны (1979-1989).
Родился 5 января 1940 г. в многодетной семье колхозников Марии Ивановны и Федора Тихоновича Макаровых в деревне Башарово Ярославской области. Отец Федор Тихонович погиб 3 ноября 1941 г. в боях за Карелию. Ему было 34 года. Мама Мария Ивановна (1907-1957) прожила 50 лет. 1955 – 1958 гг. – учеба в школе №2. 1959 – 1961 гг. - служба в армии СССР. Радиотелеграфист в авиации. 1961 – 1966 гг. – курсант Каспийского ВВМУ им. С.М. Кирова. Штурманский факультет. С 1966 г. - Черноморский флот. Пограничные войска. Бригада сторожевых кораблей в г. Очамчири (недалеко от Сухуми). Командир БЧ-1-1V службы Р ПСКР-215. С 1970 г. - служба в Анапе в должности – преподавателя-командира взвода в отряде морских специалистов. С 1973 г. – партийный отдел газеты «На рубежах Родины» Закавказского пограничного округа в Тбилиси. С 12 октября 1973 г. – зам. редактора окружной газеты «На рубежах Родины» Краснознаменного Закавказского пограничного округа. 23 мая 1977 г. – назначен редактором окружной газеты «На рубежах Родины» Краснознаменного Закавказского пограничного округа.
Учеба в Тбилисском госуниверситете на вечернем факультете журналистики. Перевод на заочное отделение факультета журналистики Ростовского государственного университета. Окончил РГУ в 1976 г. Приказом КГБ СССР № 255 от 10 июля 1981 г. был назначен лектором отдела пропаганды Политического управления пограничных войск. Москва. 1985 – 1987 гг. - советник по вопросам организации и проведения политической деятельности в Демократической Республике Афганистан (ДРА) в городе Кундуз. Война в Афганистане с 1979 – 1989 гг. 1999 г. - начальник группы Политуправления погранвойск по подготовке Книги Памяти о погибших и без вести пропавших пограничниках. Награды. Медали, почетные грамоты, именные часы (Приказ начальника пограничных войск СССР 1978 г.). Семья. Жена Валентина. Дети: сын Олег (1965 г.р.), дочь Ирина (1973-1977), дочь Ольга (1978 г.р.). Внуки.
Публикации
Является автором многих публикаций в периодической печати: газетах Каспийской флотилии, Черноморского флота, Закавказского пограничного округа, Всесоюзной газете «Правда», журнале «Пограничник» и др.
Из воспоминаний Валентина Федоровича Макарова «Итоги: Жизнь и деятельность»:
Из первой главы.
На берега седого Каспия Были остановки, сходили пассажиры и заходили новые. Были пересадки. Русский говор сменился другими, незнакомыми мне разговорами. Да и местность за окном вагона изменялась, как в калейдоскопе. На смену пышной русской растительности, за окном вагона простиралась коричневатая степь с песчаными барханами. Вдруг со скоростью поезда к насыпи подскочили отвесные скалы. Состав нырнул в каменный мешок. Огромные глыбы нависали, казалось, на расстоянии вытянутой руки. В вагоне наступили сумерки. Несколько часов паровоз пыхтя тащил вагоны в каменном лабиринте. Казалось, этому не будет конца. Но вдруг посветлело. Справа по ходу движения горы, как - будто, растаяли. Поезд, как бы радуясь свободе, выскочил из ущелья. И показалось море. Сверкая на солнце, водная гладь простиралась до самого горизонта. Вот ты какой, Каспий! Я видел тебя только на картинках. Баку меня поразил своей величественной красотой, множеством широких и красивых улиц. Город на многие километры растянулся на берегу красивой бухты. Время было, и я с удовольствием, знакомился со всеми местными достопримечательностями, о которых мне, человеку в солдатской форме, рассказывали жители. От них я узнал и о том, как проехать до училища. От центра города автобус идет около часа. Дорога идет на возвышение. Справа – море. Слева – гористая местность, перемежающая садами и виноградниками. Через несколько минут автобус останавливается в селении Зых. Так и не узнал, что означает это странное слово. Я в настоящем оазисе. Прямо за остановкой начинается маслиновый сад. Позже я узнаю, что такое инжир, гранатовое дерево, айва, хурма и прочие экзотические фрукты. А сейчас в училище. КПП в нескольких шагах. Об истории училища написано много. Последняя книга «Апшеронский меридиан», вышла [в 1989 г.]
Первые рифы То, что я увидел в следующую минуту, не поддавалось воображению. Передо мною простирался огромный плац где-то 200х400 метров. По периметру располагались высокие здания. Оказалось, это общежития для курсантов. Кругом – зелень, цветы. Сборный пункт, куда меня направила дежурная служба, гудел, как июльский улей. Сотня парней различных родов войск были заняты оформлением и знакомились с правилами поведения в роли абитуриентов. Здесь были люди по второму и третьему заходу, отслужившие 3 года на подводных лодках. У многих на груди красовались знаки специалистов 1-го класса. Я понял, что шансов попасть в училище у меня не много. Воодушевило то, что после медкомиссии первой группы, она поредела наполовину. Мы эти рифы проскочили. Нас сгруппировали в отделения, взвода, роты и начали водить на занятия. Конечно, даже беглое повторение курса средней школы мне многое дало. В 10-м я учился неважно. 20 июля 1961г. в 30-градусную жару мы сдавали первый экзамен. Вряд ли описание этих мытарств, другого слова и не найдешь, будет интересно. Конкурс – 20 человек на место. Проходной - 18 баллов. У меня – 17. В училище я не попал. Можно представить мое состояние. После беседы с начальником нового набора было принято решение. Остаюсь в хозроте при училище. А на следующий год – еще одна попытка. Но этому не суждено было сбыться. В связи с недобором на первом курсе я 12 сентября был зачислен курсантом. Вот и всё. Так идут к своей мечте, так добиваются победы. Я читаю свой дневник и не перестаю удивляться, откуда у пацана из захолустья такая одержимость. Не буду набивать себе цену. Скажу лишь одну фразу о том, что всегда добивался того, чего хотел.
Отдать якорь! Читать про 5 лет учебы вряд ли интересно. Остановлюсь лишь на памятных эпизодах из курсантской жизни. Одним из таких событий является встреча с моей будущей женой Валентиной. Это произошло у нас в училище на танцах. Я танцы не люблю, но было видно угодно богу – сходил и познакомился с хорошей дичиной. Она была тогда вот такой. Это случилось в конце 1-го семестра. А потом отпуск, 2-й курс и я стал подумывать о семье. Сестрам я «до феньки». А тут еще и процесс пошел более ускоренно, чем ожидали. Короче, в конце 1962 года я женился. Вот так это выглядело. Макарова приговаривают к смертной казни через повешение. Не случайно эта фотография встревожила моих сестер. Ничего. Исполняется 48 лет нашей свадьбе. Вырастили детей. Кстати о них. 1 января 1965 года родился сын Олег. Это еще одно событие из курсантской жизни. Можно написать книгу о морском походе после первого курса вокруг Скандинавии из Североморска в Таллин. После него на груди появился жетон: «За дальний поход». Не каждому выпадает такая удача. Нужно было выполнить ряд условий. Но это для специалистов. Были и стажировка на подводной лодке и еще более длительный переход вокруг Европы с Балтики в Севастополь. По этому поводу есть у меня прекрасные дневники, публикации об этом походе в газете «Красная Звезда», подготовленный фотоальбом. Вот лишь несколько фотографий об этом периоде. На первом снимке нас баржой переправляют на эсминцы, на которых мы завтра уйдем в дальний поход. Настроение бяка. Штормовая погода достала всех. На втором-проводы на вокзале. Расставание с любимой. Сколько их будет в жизни. Тогда не знал никто. Хотя догадывались, что впереди – лишения. Бог даст здоровья может и вернусь к тем событиям. Они весьма поучительны для молодых людей. Правда, сейчас уже не те ценности. Да и государство не то. Хотя и в наше время власть думала сначала о себе. Родиной лишь прикрывали свои задницы, продавая её при каждом удобном случае за «понюшку табаку». А сейчас о курсантском периоде закругляю и во второй главе приступаю к офицерским будням, которые начались после того, как легли на плечи наши лейтенантские погоны.
Продолжение следует.
--- Каспийское высшее военно-морское Краснознаменном училище им. С.М. Кирова (история, персоны);
Зых и зыхчане
Выпускники Каспийского ВВМКУ им. С.М. Кирова (1939-1992)
Проект "История КВВМКУ в лицах..."
Макаров Валентин Федорович
Капитан 1 ранга. Журналист. Участник Афганской войны (1979-1989).
ПРОДОЛЖЕНИЕ 1.
Из воспоминаний Валентина Федоровича Макарова «Итоги: Жизнь и деятельность»:
Из четвертой главы.
Командировка на войну Наверное, следовало бы в третьей главе сказать о том, что с 1979 г. шла война в соседнем с нами государстве Афганистан. И мне неоднократно, по линии КГБ СССР, под видом командировок в Среднюю Азию, приходилось бывать в этой стране. Кто мог подумать, что эти короткие наезды на ту сторону обернуться для меня более длительной, аж на два года, опасной командировкой на войну. А началось все с приглашением на пару слов к шефу. Разговор о житие-бытие закончился неожиданно. Мне предлагалось поработать несколько лет за рубежом в качестве советника по вопросам организации и проведения политической деятельности. За рубежом – это в Афганистане. Все предыдущие командировки были подготовкой к этому виду деятельности. Я понимал, что альтернативы у меня нет. Или соглашаться, или партбилет на стол и прощайте пограничные войска. В верхах этот вопрос был решен. 25 лет службы я уже набрал. То есть готовый к увольнению пенсионер. Но могли, в случае моего отказа, уволить и без пенсии. И такие факты имели место быть в нашей жизни. Подготовка первой группы советников, проходила в одной из подмосковных подразделений КГБ СССР. Нас знакомили с обстановкой в стране пребывания, её историей и государственным устройством, структурой органов власти бытом и нравами народов, населяющих Демократическую Республику Афганистан (ДРА). Что поразило на этом этапе подготовки? Демократичность процесса. Привыкшие к дисциплине в пограничных войсках, мы удивлялись предоставленной нам свободе действий. Хочешь, сиди на занятиях, не хочешь - иди, пей пиво. Ни зачетов, ни экзаменов. Позже мы осознали, что в практической деятельности многие вопросы требовали незамедлительного ответа. И решения принимались на основе полученных знаний и практического опыта. Наступил день икс. Нам объявили о дате отлета за рубеж. Спецрейс был назначен на 10 июня 1985 года. Каково было мое удивление, когда, прибыв в назначенное время и место, я никого не обнаружил. Увидев мое растерянное лицо, ребята, из состава кураторов долго и заразительно смеялись. Оказывается, спецрейс был перенесен на день раньше. Многих иногородних, (они жили в гостинице) сумели предупредить. А москвичей поручили обзвонить полковнику Ивану Мохову, моему коллеге из Политуправления погранвойск. По какой-то причине он не смог меня предупредить о перенесенной дате отлета. Я думаю, что он сделал это специально, т.к. занял мою должность в Кабуле, а я, прилетевший через неделю очередным рейсом, загремел в северную провинцию ДРА Кундуз, с одноименным центром городом Кундузом, расположенном в 60 километрах от нашей бывшей советской южной границы. И забегая вперед, скажу, что в минуты горькой тоски по родным и близким мы подъезжали к границе и любовались Отчизной с другого берега пограничной реки. После встреч и получения назначений в Кабуле, меня отправили в Кундуз. Когда после загрузки вещей в местный вертолет я поднялся по трапу, моему взору предстала следующая картина. В центре салона стоял огромный деревянный ящик, облепленный черными мухами, вокруг которого сидели бородатые люди с автоматами. Жара, как в бане. Нестерпимая вонь ударила в ноздри. Я хотел было вернуться назад, но оказалось, мы уже летим. В иллюминаторе мелькнули рыжие горы в предместье Кабула. Я был один среди этой бородатой гвардии. Как выяснилось позже, меня отправили на вертолете, перевозившем труп одного сорбоза (солдата), погибшего в ночном бою под Кабулом. А это были его родственники. Потом я сказал все, что о нем думал человеку, отправлявшему меня в Кундуз. К сожалению, на этом приключения не закончились. Я боялся, что меня никто не встретит. Куда я денусь с огромным багажом? По моим ящикам с запасом продуктов уже ползали огромные черные мухи. Терзаясь мыслями, я заметил, как пассажиры салона вдруг оживились. Вертолет стал резко снижаться. Через несколько минут он плюхнулся на небольшую площадку, подняв клубы желтоватой пыли. Бородачи попрыгали на землю, не ожидая окончательной остановки винтов. В лицо ударила волна горячего воздуха. На солнце было не меньше 40 градусов. Когда пыль рассеялась, я увидел, что мой багаж уже выгружен из вертолета. Ко мне приближался человек, которого я где-то видел. Да, конечно. Мы вместе недавно проходили подготовку на подмосковной базе. Оказалось, что он мой начальник. Познакомились. Полковник Леонид Андреев назначен начальником зоны, в которую входили четыре северные провинции Афганистана: Кундуз, Баглан, Бадахшан и Тахор. Здесь нам предстояло вместе и долго работать.
Путь от аэропорта до Кундуза занял не более часа. Но что это была за дорога! Разбитая машинами и танками, она представляла сплошное месиво из пыли и грязи. Уазик проваливался в ухабы до кабины. Грязные, как шахтеры из забоя, мы вылезли из машины во дворе, когда-то шикарной двухэтажной гостиницы, скрытой в тени огромных сосен. Но сейчас кругом чувствовались разруха и запустение. Меня временно поселили в маленькой комнатке без удобств. С краном без воды. Она подавалась из скважины раз в сутки в определенное время. Но, как правило, её не хватало даже умыться. Вместе со мной жил переводчик, паренек из Таджикистана. Оказалось, что на другой вилле, где жили остальные ребята из группы, есть банька. И к моему приезду её истопили. Это было крайне важно, чтобы смыть с себя дорожную пыль. Прописался. Стал распаковывать ящики со скарбом. Не перестаю удивляться. Стеклянная банка с топленым маслом оказалась в ящике с одеждой. Когда я взялся за крышку банки, она оказалась в руке. Можно себе представить, что бы стало с моей одеждой, если бы емкость открылась в пути. Но бог миловал. Июль 2010 г. 6 часов утра. Солнце застало, меня уже за компьютером. Работа продвигается с трудом. Опять отрицательные эмоции. Вначале что-то стало твориться непонятное с моим другом Ричкой. Собаку словно подменили. Вялый, тоскливые глаза. Думал из-за жары, которая достает уже со средины июля с ежедневными температурными рекордами. На шее появились гнойнички. Он их расчесывает задними лапами. Утром на прогулке смотрю, а у него с левой стороны шея мокрая. Кровоточит. Этого достаточно, чтобы выбить меня «из колеи». А тут еще «шуба» на стенке в малом коридорчике. Четыре ряда нового бруса истлели из-за плесени. Возможно, мы сократили свое пребывание на земле по вине этого грибка. Нам казалось, что мы на даче дышим чистым воздухом. А на деле плесень съедает нас, как бревна дома. Бесшумно, незаметно, ежесекундно. Второй стресс за июль. Многовато в мои 70. Я надеюсь, что « и это пройдет», как было написано на перстне царя Соломона. А теперь в Афган, в июнь 1985 года. Всего прошло несколько дней моего пребывания на афганской земле, а мне уже хочется домой. Все чаще и чаще встает перед глазами картина моих проводов. Ольга в последнюю минуту в аэропорту вцепилась ручонками в мою шею и кричала: «папочка не улетай». Её невозможно было оторвать. Олег уже взрослый человек. Понимал слово «надо». Не плакала и Валентина. Представляю, какие мысли были у неё в голове. С отъездом наших товарищей домой, по случаю окончания командировки, мои жилищные условия заметно улучшились. Перебрался на второй этаж в отдельный номер со всеми удобствами. Начал осваивать свой участок работы. Она начиналась, как и в Москве, в 9.00. Путь к месту работы занимал не более 15 минут. Но передвигались по городу только на машинах. С первого дня угнетало незнание языка. Переводчик не мог передать все нюансы рассматриваемых вопросов. А поскольку «восток дело тонкое», то приходилось воспринимать не только суть вопроса, но и интонации, с которыми он был задан. Перед нами была поставлена задача не только оказать помощь народной власти Демократической Республики Афганистан в создании органов безопасности, но и научить людей, работающих в этих органах бороться с оружием в руках против врагов Республики. Как внешних, так и внутренних. Забегая вперед, скажу, что к моему отъезду из Афгана во всех провинциях северной зоны, примыкающей к южным границам бывшего Советского Союза, были созданы полноценные батальоны, способные самостоятельно решать вопросы обеспечения безопасности населения, лояльного новой власти. 28 июля 2010 года. Без двадцати шесть. Алеет восток. Именно с востока пришла напасть, мешающая мне сегодня не только спать, но и работать. На востоке Московской области горят торфяники. Шлейф дыма пришел к нам на юго-запад Подмосковья. Сразу мысли об Ольге. Как она там, в жаре, в дыму, на опасных московских дорогах? Разве можно отвлечься от этих дум и работать над книгой? Нет. Пока не получается. Полдень. Горят леса. Огонь пожирает в России тысячи гектаров ежедневно. Пугающие сводки метеослужб. Такой жары не было за всю историю метео наблюдений. Столбик термометра показывает в центре Москвы 38 градусов. Это очередной температурный рекорд за июль. В Афгане бывало под сорок в тени. Ничего. Выжили. Но работать не хочется. Лишь рано утром и вечером преодолеваю себя. В остальное время я – вареный. Не буду форсировать события. Сколько успею. Экватор я уже прошел. Остальную часть своей жизни буду описывать коротко. Но про Афган хочется рассказать более подробно, хотя есть отличные дневники с ежедневными и толковыми записями. Есть и хорошие статьи в СМИ. Вот одна из них. Авторы начальник отдела Института военной истории МО РФ полковник Сергей Поляков и кандидат исторических наук, доцент Виктор Стрельников. Место подвига – Афганистан. Афганские события начались 25 декабря 1979 года, когда в Кабуле высадился первый эшелон 103-й воздушно-десантной дивизии, а завершились 15 февраля 1989 года. Они длились 3341 день. На афганской земле советские военнослужащие продемонстрировали свое боевое мастерство, организованность и высокие морально-боевые качества, ставшие прочной основой их успешных боевых действий. Полностью статью можно прочитать по адресу: http://goup32441.narod.ru/file...-01-3.html
К своей великой радости обнаружил записную книжку с пометками о начале афганской командировки. Почему-то я их шифровал. И сейчас трудно разбирать эти короткие заметки. Но я постараюсь. Да и память, слава Богу, то и дело подбрасывает эпизоды того периода. 26 июня 1985 г. приступил к своим обязанностям. Теперь для меня это число каждого месяца станет значимым, как и 20-е – день рождения Оли и день получки. Извините, если шутка не удалась. Остаток июня ушел на знакомство с руководством провинции, подсоветными, ребятами с группы, прописку и др. Побывал в 20 дивизии Советской армии. Она базировалась в нескольких километрах от Кундуза на бывшем аэродроме. Ко времени моего пребывания от него осталась лишь взлетная полоса. Мне хотелось наладить контакты с руководством дивизии и главное с начальником политотдела. У армейцев была отличная наглядная агитация, разъясняющая суть и задачи пребывания наших войск и всех нас в Афганистане. Но военные на контакты шли туго. Они просто боялись нас, видя в нашем лице представителей КГБ СССР. А скрывать им было что. Но я не хочу влезать в этой книжке в те процессы, которые происходили в деятельности командования и личного состава дивизии. Просто боюсь утонуть. Это фактура другой работы. Будет здоровье, можно и об этом рассказать. Итак, контакты. С трудом мне все же удалось наладить связь с военными. С их кинобазы мы стали получать наши советские фильмы на языке дари. Конечно, это было здорово. Афганцы очень любят кино. С этим у меня был интересный случай. Отмечалась очередная годовщина со дня рождения Ленина. Я привез из дивизии фильм про мать Ильича. Не помню название. Посадили мы сорбозов (бойцов) в клубе и стали им крутить фильм. Каково было мое удивление, когда мне сообщили, что фильм про мать Ленина бойцы смотреть не хотят. А запустили индийский фильм про любовь. Это был первый щелчок мне по носу. Что для русского свято, афганцу – начихать. Мне напомнил сей факт, что мы не в среднеазиатской республике, а в Афгане. С каждой встречей с подсоветным, я убеждался, что без переводчика мне не втолковать задачи, стоящие перед командованием органов безопасности провинции Кундуз. Решил сам изучать афганский язык. Но отсутствие какой-либо учебной литературы свело все мои усилия на нет. Правда, к концу командировки я научился общаться на бытовом уровне. 1 августа 2010 г. На часах 6.40. Я привык вставать рано и немножко поработать над рукописью. Наши ребята успешно отдохнули на море и вчера вернулись в задымленную и прожаренную Москву. Сегодня мой стимул жизни Настёна появится на даче. Будем продолжать делать из неё отличницу. За работу. А её столько, что сердце замирает. Ничего. Глаза страшатся, а руки делают. Но вернемся в афганскую жару июля 1985-го. Пыль и зной. Вот краткая характеристика того периода. Рубашка, в основном мы предпочитали белый цвет, через полчаса становилась серая. Пыль от прошедшей утром через город колонны танков, при полнейшем штиле, стояла до полудня. Однажды я не услышал птицу, которая каждое утро с рассвета кричала мне в окно «бистро», «бистро». В природе происходило что-то странное. Солнца не видно, но необычный свет лился с небес. Желто-розовое марево, похожее на туман, заполнило все вокруг. Знающие люди объяснили мне, что так начинается «афганец». Вскоре задул ветер, и пыль вперемешку с песком, волнами задвигалась по земле. Так в России метет пурга. На улице пребывать невозможно. Одинокие сосны во дворе гостиницы постанывали как измученные любовью женщины. Песком забило все окна и щели. Он хрустел на зубах. Даже душманы, интенсивно обстреливающие в эти дни город, залегли. Жизнь остановилась. И в этом было что-то пугающее, давящее на психику. И тогда нестерпимо хотелось уехать домой, в Россию, к семье. Стихия продолжалась несколько дней. Потом вдруг все куда-то делось. Запели птицы. Солнце, как бы отдохнув, вновь начало жарить. Температура в тени достигала 45 градусов. Я порой возмущался медлительности афганцев. Наверное, в этом виновата природа. После знакомства с делами в Кундузе, мне предстояли выезды в другие три провинции зоны. Выезды, слово не подходящее. Для нас был лишь один вариант. По воздуху, афганскими бортами. Август 2010. Жара продолжает свирепствовать. И по прогнозу ожидается её продолжение. В воздухе запахи дыма и гари. Еще одна напасть. От этого скрыться труднее. Все это отвлекает, тормозит работу. А мне надо спешить. Невозможно абстрагироваться на те далекие афганские события, когда столько аналогий. В этот период в августе 1985 года я вез в Кабул со всей зоны на всеафганское совещание секретарей первичных партийных организаций.
Заодно решал и свои дела для нашей группы. А именно, нам был нужен телевизор. Поразила кабульская жизнь. Нарядные красивые женщины гуляли, как в любом советском городе. Много товаров в магазинах. Нет опасности. Если говорить про совещание, то запомнилось выступление Наджиба. Оратор высшего класса. Да и над поработали основательно. Добыл большой цветной телевизор для группы. Как яичко оберегал его при перевозке. Прилетели в Кундуз. Выгрузились. Решаю вопрос дальнейшего движения и вижу, как мой телевизор, который достал с огромным трудом, от винтов взлетающего самолета, катиться по бетонке. Афганцы, коим было поручено беречь телевизор, врассыпную бегут от самолета, забыв обо всем. Я думал меня хватит инфаркт. Был готов разрядить обойму в толстое пузо инструктора политотдела, который не смог уберечь телеприемник. Что я скажу своим ребятам? Надо честно отметить, что никто из моих сослуживцев во время всей последующей командировки ни разу не упрекнули меня за эту утрату. Оплачивать тоже не пришлось ни копейки. Через пару лет мы начнем выводить свои войска из Афганистана, оставляя целые городки, со всем оборудованием и техникой. В том числе и военной. И все таки я чувствовал себя виноватым. Потом пошла замена. Состав группы обновился на половину. Одни ушли на повышение и улетели в центр, другие – на родину. В их числе и наш руководитель Леонид Андреев. Его забрали в Кабул на высокую должность. Мы все очень сожалели, так как под его руководством работалось легко и плодотворно. Я с ним сдружился. И потом, бывая в Кабуле, не раз наведывался к нему в гости в посольство СССР в ДРА. Тогда-то и увидел, как живут наши высокопоставленные люди за границей. Но вернемся в Кундуз, в август 1985 года. Бичом всего была жара. 40 в тени в этих местах - обычное явление. Работать было тяжело. Мозги словно расплавились. А если в дороге. Пыль, зной. Да еще надо башку беречь от душманских пуль и ракет. А сведения приходили самые серьезные. Так агенты сообщали, что из Пакистана вышел караван из 400 верблюдов с оружием. Его трепала наша авиация на всем пути. И все-таки он дошел. Мы это ощутили через некоторое время. Была обстреляна наша 201-я дивизия. Душманы положили несколько десятков ракет прямо на взлетную полосу. Вреда большого не причинили. Но начальство дивизионное задергалось. Этот случай небывалый за весь период ввода наших войск в ДРА. Подтвердились агентурные данные и о том, что душманы получили на вооружение новые американские ракеты типа «земля-воздух». Так называемые «Стингеры». Потери наших вертолетов и самолетов увеличились в разы. А нам приходилось лететь ежемесячно. Стало боязно. Ещё страшнее было при перелетах афганскими бортами. Кто знает, что в голове у этого летчика-афганца. Посадить вертолет на территории, занятой душманами, с советником на борту – большие деньги. Их хватило бы ему на всю жизнь. Но таких случаев я не знаю. Наши ребята гибли при других обстоятельствах. Вернусь к дневнику. Вот запись от 23 августа. Год, естественно, 1985-й. Она гласит, что завтра у мусульман праздник жертвоприношений. Поскольку жертвами быть не хочется, то есть рекомендации в городе не появляться. А мы и так не часто появляемся. В основном на машине. Это пока не угнетает. Но порой хочется пройтись одному, подумать, помечтать. Часто появляются мысли о доме. «Годы промчались, седыми нас делая…». Какие правильные слова из песни. Особенно, если ты далеко от дома, когда седыми делают не только годы. Это началось где-то около 21-00. Вначале хлопок, потом треск очередей, буханье каких-то тяжелых зарядов. Дрожат стекла. Трассирующие линии автоматных очередей перечеркивают темное небо. Вырубился свет. Стало ещё зловещее. Учащенно забилось сердце. Естественно хватаешься за оружие. Оно рядом. Автомат висит на спинке кровати. Пистолет под подушкой. Живым я не сдамся. Пару десятков душманов возьму с собой. Пусть только сунутся. Проходит полчаса, час. Никто не суется. Более того, стрельба постепенно стихает. И наступает полнейшая тишина. Как потом оказалось, так афганцы отметили свой праздник. Тысячи наших советских патронов были впустую сожжены за несколько минут. А у меня в волосах появилось несколько седых прядей. Так организм отреагировал на стресс. Ещё одна любопытная запись, датированная 26-м августа того же 1985-го. Праздники продолжаются. Никто не работает. Стоп. Соврал. Слышу во дворе детский голос, так похожий на Ольгуняшкин. Все время сравниваю с мыслями о доме. Там сейчас всего 10 градусов. После вчерашних 28.0. А у нас комфортные 25.0. Но ещё только раннее утро. Подхожу к окну и вижу, как маленькая девочка лет 4-5-ти собирает в мешок опавшую листву и хвою. Дети Афгана в отличие от взрослых трудолюбивые. Вижу, как по центральной улице ежедневно проходят учащиеся лицея. Молоденькие девушки в черных платьях с белыми косынками на голове. Будущее Афгана. Ради этого будущего мы здесь, ежедневно рискуя и борясь с противниками народной власти. Убеждая их всеми способами. Вот один из примеров. Получил команду выехать в госпиталь в дивизию и забрать раненого «духа». И такое бывает. Приехали. Сколько здесь хорошеньких девушек. Прямо зависть берет. Но и самцов, здесь тоже достаточно. Своё добро они из рук не выпустят. Вывезли духа. Живучий гад оказался. Но его песня спета. Пусть он расскажет в своем кишлаке про «шурави», как спасли ему жизнь в медсанбате. Август, 2010-го. Одну причину хренового настроения устранил. Заменил 4 венца в правом углу дачи. Никого не нанимал. Работал один. До головной боли и потемнения в глазах. Сам ездил за материалом. На малюсеньком «Гольфе» привез 6-ти метровый брус. Весь материал и доски пропитал составом от грибков и плесени. Вот сейчас забил последний гвоздь. Работа отличная. Мой отец остался бы доволен такой работой. Но кроме Максимовны, которая видела, в каком состоянии я работал при 40-градусной жаре, никто этого не заметил. Обидно и невесело при таком равнодушии родных и близких. Бог с ними. Теперь мне ничто не мешает «творить». Прыгаем в афганский август 25-летней давности. Читаю скупую запись о командировке в Баглан. Это в 15-ти минутах полета на вертолете к юго- западу от Кундуза. Борт афганский. Летим над районом занятым душманами. От мыслей, что вот-вот врежут «Стингером» в брюхо вертолета, у самого в животе начинается движение. Сразу вспоминается пословица: «У плохого солдата перед боем всегда понос». Но вертолет уже садится. Обошлось. Нас встречают на белой «Волге». Факт для Афгана совсем необычный. Не перестаем удивляться далее. Ибо привозят нас в красивое место. Среди огромных сосен показалась красивая вилла. Рядом речка. Заманчиво влечет голубой водой чистенький бассейн. Царское место. Вот почему шефа здешнего представительства не могут вытолкать в Союз. Он уже несколько раз продлевал свой срок командировки, набрав более шести лет. В таких условиях можно и до пенсии служить. В отличие от Бадахшана и Тахора провинция Баглан более спокойная. Здесь нет обстрелов. Обстановка контролируется нашими войсками. Поработали мало. На следующий день пришла шифровка срочно прибыть в Кундуз. А как прибыть? На чем? Бортов нет. Несколько раз выезжали на аэродром, но армейцы не берут. Повезло лишь с пятого захода. И то не прямой на Кундуз, а после обработки ракетами одной из баз душманов. Выбора нет. Идем на прямое нарушение инструкций. Полетели. Внизу одно из предгорий. Вертолет тряхнуло. Огненные стрелы рванулись из-под брюха, обдав иллюминаторы дымом. Через несколько секунд впереди по курсу у подножья высотки поднялись столбики разрывов. Все. Но вертолет разворачивается и делает второй заход. Страшно. Картинка повторяется. Залп. Огненные сполохи. Далекие взрывы. По спине бегут ручейки. А если ответная атака «Стингером». Об этом думать не хочется. Но мысль, что зря согласились на этот полет, присутствовала. Открывается дверь пилотской кабины и потная морда спрашивает: «Не обоср…лись!» Летчики бравировали. Я понял, что им тоже было страшно. И таким способом они разряжали обстановку. Мы в душе порадовались за наших ребятишек. К вечеру я был в своей уютной комнатке. Она мне нравилась все больше и больше. Сожалею, но я вынужден обращаться к сегодняшним дням, ибо обстановка, в которой пишутся эти строки далека от нормальной. Вчера, 8 августа 2010, мне по-настоящему стало страшно, за себя, за жену, за детей и внуков. Белое молоко гари от горящих торфяников накрыло не только Москву, но и всё Подмосковье. И только что сообщили, что московский дым долетел до Питера. На улице такой смог, что трудно дышать даже здесь, на даче, среди лесного массива. Что делать в городе? А тут и астма, как будто только и ждала этой минуты. Началось обострение. Кашель. И жизнь пролетела, как одна секунда. Выжить в Афгане и помереть здесь от торфяного дыма никак не возможно. Плюс 35-градусная жара. И это в августе. Сразу вспоминаются строчки: «Скоро осень, за окнами август. От дождя посерели кусты…» А его, дождя, нет со средины июня. И колодец наш высыхает, осложняя нашу жизнь ещё более. Пожары полыхают по всей России, уничтожая целые поселки. Не мстит ли нам природа за то хамство по отношению к ней. Вот такие мысли приходят ко мне в столь ранний час. Вряд ли я сегодня соберусь и выдавлю 20-30 строк своего, может и не нужного, повествования. 8 часов 10 августа 2010г. Извините, что запаниковал. Вчера и сегодня вполне комфортная погода. Смог есть, но дышать можно. А значит, несколько строчек своей исповеди я выдам. ...В этот день в Афгане мне принесли письмо от Олега. Хорошее обстоятельное послание. Я люблю читать его письма. И уж если быть до конца откровенным, я хотел в душе, чтобы он стал журналистом. Есть у него склонность к умелой подаче факта, анализу той или иной информации и правильному выводу. И что еще подкупало, сын советовался со мной, спрашивал о непонятных для него вопросах. Даже в своих амурных делах был со мной откровенным. Словом, каждое письмо от него я перечитывал по несколько раз и потом садился писать ответ. Думаю, что мои советы не были бесполезными. К сожалению, с каждым годом эта традиция размывалась и сейчас забыта вовсе. И это не по моей вине. Сын стал взрослым, обеспеченным, самостоятельным. Мое мнение его уже мало интересует. Но у меня к нему претензий на этот счет нет. Рано или поздно это должно было случиться. Но вернемся к нашим событиям. Причиной срочного отзыва из командировки была информация, полученная по агентурным каналам. Из неё следовало, что в зону, которую мы курировали, пришла большая партия оружия и ракет. Ожидался массированный обстрел не только нашей группы, которая была для «духов» как бельмо на глазу, но и 201-й дивизии Советской Армии. Раньше армейцы, игнорировали все наши предупреждения о нападении духов, но к этой информации отнеслись с доверием. Она стала одной из главных при планировании упреждающего удара по местам скопления душманов. Такой удар был нанесен. И все же духам удалось выпустить несколько ракет как по Кундузу, где базировалась наша группа, так и по территории аэродрома, где были расквартированы части и подразделения 201-й дивизии. Ущерб от налета был минимальный. После этого случая армейцы нас зауважали. 14 августа 2010-го. 5 часов утра. Поводом для нынешнего обращения ко дню сегодняшнему стали события, которые обойти вниманием никак нельзя. Во-первых, спала жара. Она уходила тяжело. С грозами и шквалистыми ветрами, оставив после себя выжженную землю и голые без листвы деревья и кустарники. Пожары потушены. Торфяники на востоке Московской области залиты окской водой, то есть их возвратили в изначальную стадию жизни. Исчез смог. Наконец-то мы увидели голубое небо. Во-вторых, появился «свет в туннеле» с нескончаемым ремонтом этой чертовой дачи, который затянулся на все лето и сожрал не только кучу денег, но и моих нервных клеток. А они, к сожалению, не восстанавливаются. В любом возрасте. В этой связи, я часто ловлю себя на мысли: «А зачем мне это нужно? Живи и наслаждайся год-два. Сколько там отпущено мне времени. Все равно эти мои потуги никто не оценит. Им, моим детям и внукам, просто некогда это оценивать. Они живут в другое, более жесткое время. А память? Пустой звук. Я и сам прожил всю жизнь с мыслью об отце, как «без вести пропавшем» в годы войны, и потому не смог побывать на могиле, чтобы поклониться праху его. Оправдываюсь тем, что узнал, где он погиб слишком поздно, лишь два года назад. Хотя являюсь одним из авторов Всесоюзной Книги Памяти. Добраться теперь до тех мест в Карельских болотах, в моем возрасте, наверное, уже не суждено. Вот такие мысли взяли верх в это раннее августовское утро. А к афганским событиям я надеюсь вернуться в следующий раз. И рассказ мой будет о наших взаимоотношениях с армейцами в том, теперь уже далеком, августе 85-го.
Продолжение следует.
--- Каспийское высшее военно-морское Краснознаменном училище им. С.М. Кирова (история, персоны);
Зых и зыхчане
Выпускники Каспийского ВВМКУ им. С.М. Кирова (1939-1992)
Проект "История КВВМКУ в лицах..."
Макаров Валентин Федорович
Капитан 1 ранга. Журналист. Участник Афганской войны (1979-1989).
ПРОДОЛЖЕНИЕ 2.
Из воспоминаний Валентина Федоровича Макарова «Итоги: Жизнь и деятельность»:
Из четвертой главы.
Мои отношения с начпо дивизии не складывались. Он боялся меня как представителя КГБ СССР, т.к. занимался не тем, чем должен заниматься начальник политотдела дивизии. Зато аппарат политотдела относился к нам вполне дружелюбно. Но особо рабочие контакты установились с пропагандистами. Отряд, которым командовал капитан Игорь Станкевич, проводил такую работу, какую не делала вся 201-я дивизия с её танками и вертолетами, разведкой и боевыми операциями. Он работал с населением в кишлаках и аулах. И довольно успешно. Ставка была сделана на оказание простым афганцам материальной и медицинской помощи. Авторитет среди населения у группы был высочайший. Я думаю, что ребят из этого маленького отряда помнят до сих пор. Из Союза направлялись целые караваны с продуктами, одеждой и обувью. Но я считаю дуростью, когда привозили ковры, мебель и даже холодильники. Эти вещи сразу же расходились по местному начальству. И никакой контроль с нашей стороны был не в силах уследить за распределением этой помощи. Как только мы уезжали, начиналось перераспределение. Холодильники и мебель забирали руководители провинции и силовики. А простому афганцу это и не нужно, т.к. не везде было электричество. 21-го августа 2010 г. Всё. Ушли в историю дни, когда температура зашкаливала за сорок. Вдобавок смог затруднял дыхание. Сейчас за бортом, то бишь за дачным окном, всего 16 градусов. Ничего, даже плесень, не мешает мне работать. Но уже устал. Хочу домой, в Москву. Это 30 минут езды. И все-таки если погода постоит хорошая, мы ещё побудем на даче. Беспокоит кашель по ночам. Это подбирается астма. Всё чаще и чаще она дает о себе знать. Не хотелось бы думать о плохом, но штука эта коварная. Не знаешь, когда тебя прихватит. Если в прошлые годы в летний период я забывал об этой болячке, то нынешнее лето неприятное исключение. Возможно, это связано с небывалой жарой, смогом от торфяников. А может быть и от физической работы. Я ведь вкалывал до изнеможения. Кому и что доказывал, и кто это оценит? Однако, пора в Афган. Вторая половина 1985-го, с точки зрения оперативной обстановки, была тяжелая. Практически не было дня, чтобы душманы не обстреливали ту или иную территорию. Несмотря на борьбу армейцев с караванами, оружие для оппозиции доставлялось в больших количествах. Имея высокоточные, самонаводящиеся ракеты «Стингер», которые запускались практически из любого укрытия и без него по направлению звука летящего аппарата, отряды вооруженной оппозиции успешно вели борьбу с нашей авиацией. Простота обращения с этой ракетой и высокая точность попадания портили немало нервов нам и армейцам. Все полеты над территорией, занятой душманами, прекратились. Это существенно снизило эффективность борьбы с бандформированиями. Мы возлагали большие надежды на, созданные с нашей помощью и участием, отдельные батальоны «хадовцев». ХАД – это служба безопасности Демократической Республики Афганистан. Аналог КГБ СССР. К концу 1985 года в каждой провинции, контролируемой народной властью, были сформированы несколько батальонов. В отличие от подразделений Вооруженных Сил ДРА, батальоны ХАДа имели более высокую подготовку и дисциплину, и не раз привлекались к операциям, проводимыми подразделениями 201-й дивизии. ВНОВЬ НА ДЕТСКИЙ КУРОРТ Жизнь заставила отвлечься. На день рождения матери Олег подарил нам две путевки в пансионат «Высокий берег», который находится в Анапе. Это было так приятно и неожиданно для неё, что она тихонько всплакнула. И вот мы в самолете. Через два часа в Анапе. Ходим, удивляемся и не узнаем. Названия улиц те же, а дома - дворцы. Вот здесь родилась наша Иришка. В этой школе начинал учиться Олег. В этом доме мы жили. Три семьи на одной кухне. Встретились с бывшими соседями, как с родными. Город преобразился. Тротуары и набережная отделаны плиточкой. Ну, так красиво. А какое теплое море! Погода – прелесть! Десять дней, как в сказке. Встречались с сослуживцами, однокашниками по училищу.
Сидели, вспоминали. Минуло 44 года со дня выпуска. Вся сознательная жизнь. Обещали не теряться. Сколько ещё осталось? А на дворе уже осень. И как не вспомнить замечательные строки стихотворения К. Бальмонта: Поспевает брусника, Стали дни холоднее. И от птичьего крика В сердце только грустнее. Стаи птиц улетают Прочь, за синее море. Все деревья блистают В разноцветном уборе. Солнце реже смеется, Нет в цветках благовонья. Скоро осень проснется И заплачет спросонья. По прилету в Москву я сказал, что это были лучшие дни в моей жизни. Я слукавил. Лучшие дни были в Ялте. После моего годового пребывания в Афгане. Давайте туда и вернемся. В Кундуз, в конец 1985-го. Мы готовились к большим событиям. Назревали перемены. Это чувствовалось по упорному сопротивлению афганской оппозиции. Руководство ДРА выдвинуло программу политики национального примирения. На этот новый курс прямое влияние оказали начавшаяся в СССР перестройка и новое политическое мышление советского руководства в области внешней политики. Политика национального примирения включала в себя: прекращение в одностороннем порядке боевых действий, переговоры с вооруженной оппозицией, создание условий для возвращения на родину всех беженцев, политическую и военную амнистию всем афганцам, прекратившим борьбу против существующего правительства, и даже формирование коалиционного правительства. В результате этой новой политики к руководству НДПА придут новые силы, а генеральным секретарем ЦК с мая 1986 года станет Мухаммед Наджибулла. Но до этих событий пройдут долгих восемь с лишним месяцев. И они были для нас нелегкими. Не было ни дня, чтобы душманы не обстреляли тот или иной объект, колонну советских войск, тот или иной административный центр. Оружие шло с Пакистана огромным потоком. Наши ребята-армейцы были практически бессильны что-либо противопоставить. Афганцы на боевые операции без поддержки «шурави» выходить отказывались. Создавалось впечатление, что процесс освобождения Афганистана от контрреволюционных сил не особо волновал, как органы государственной власти, так и командование вооруженных сил ДРА. Наиболее боеспособной силой были органы государственной безопасности (ХАД). Это признавали даже руководители бандформирований Афганистана. Созданные с нашей помощью оперативные батальоны в северных провинциях Афганистана наносили ощутимые удары по бандитским группировкам на территории провинций Кундуз, Баглан, Бадахшан и Тахар. Осенне-зимний период своей командировки (октябрь-декабрь) буду освещать кратко, комментируя свои дневниковые записи. Начну с двух анекдотов, услышанных в начале октября, в одно из посещений армейцев. Командир дивизии: «Что-то три дня не пью, и не тянет. Заболел что ли?» Начпо: «Что-то на работу потянуло, пойду, полежу, может, пройдет». Начштаба: «200 гр. Выпью – и, полный день, свободен». И второй: «Армянское радио спрашивают: Какое самое независимое государство в мире? - Афганистан. Не вмешиваются даже в свои внутренние дела». Эти два анекдота возникли не на пустом месте. Оставляю их без комментариев. 2 октября 1985г. В это пасмурное утро впервые за рулем машины проехал самостоятельно несколько десятков метров. У нас рядом с офисом стояла развалюха-Audi. Как-то пришла в голову мысль: «Почему бы не отремонтировать её?» Нашел толковых афганцев, дал небольшие свои деньги, и работа началась. Восстановили. Поехали. Надо же приобрести шоферские навыки к своему возвращению в Союз. Первый блин не был комом. Через неделю я уже спокойно ездил в дивизию. Начало октября. Дохнуло осенним холодом. Не лишний пиджачок. Но, говорят, что это еще не осень. Начались дни проводов. Ребята, отбыв положенный срок, уезжали в Союз. А мы им завидовали. После Игоря мне досталась его квартира. Много пришлось поработать, чтобы она напоминала жилье. Приехал из отпуска Ник. Вас. Нюхин. Он рассказал о встрече с моими домочадцами. А я как будто дома побывал. Середина октября. Надо лететь в Бадахшан. А так не хочется! Сегодня в дивизии встретился с Ани Вески. Вечером в комнату ввалились три зама начальника управления ХАДа. Как не жалко, а пришлось открыть бутылку вина. Но зачем они заходили, так и не узнал. От таких гостей желательно быть подальше. Восток дело тонкое. Случайностей не бывает. 17 октября. Файзабад, центр провинции Бадахшан. Прорвались сюда с третьей попытки. Трое суток по несколько часов в аэропорту на жаре. Да, да погода установилась. 40 минут лету и мы в административном центре Бадахшана. Запомнились сиротливо стоящий ветряк и стая собак. По возвращению на базу принесли письмо. Открываю конверт. Вдруг оттуда выпрыгивает какой-то бандит на самокате и с пистолетом в руках. Это моя Оля. Конец октября. Вчера вечером упал вертолет. Много трупов. В основном, отслужившие свой срок, сорбозы. Начало ноября. Несколько дней «работал» «афганец». Жуткое явление. Красноватая мгла. Пыль набивается в легкие. Трудно дышать. В такое время лучше из дома не выходить. Прошли ноябрьские праздники. Красивые, как в Союзе. Нас пригласили на торжества в дивизию. И приятно было услышать свою фамилию в докладе начпо. Через несколько дней получили сообщение об успешной операции в Герате. Провинция полностью перешла под контроль народной власти. 12 ноября проводили из Кундуза генсека НДПА Б. Кармаля! Подготовка и проведение таких встреч вытягивает все жилы. Все прошло нормально. Это итог нашей работы. Средина ноября. Ожидается вылет в Кабул. Не хочу. Но надо. Совещание. Эти мероприятия меня уже не интересуют, ибо все и так ясно. Афганцам революция не нужна и они не хотят бороться за свою свободу. Это мои умозаключения. Насколько они справедливы, покажет время. Но нам надо скорее отсюда выводить войска и сматываться всем. Сутолка и нервотрепка, проблемы питания, отдыха – все это позади. Сегодня 28 ноября вернулся из Кабула в Кундуз. Получил от Олега записи песен Анны Герман и фотоаппарат. На 13 января 1986 года записался на вылет в Союз в отпуск. Число прямо, скажем, не совсем приятное. Начало декабря. Отличная солнечная погода. Цветут розы. Даже не верится, что в Москве -15. До отпуска 1,5 месяца. Сидим с подсоветным. Вдруг вой. Мы вниз. Духи 3 ракеты положили в центр Кундуза. Нас отделяли от смерти несколько сотен метров. Значит, не суждено сегодня было умереть. Агентура подтвердила, что обстрел будет и завтра. В Кундузе проходят выборы. Утро 7 декабря. Смотрю в окно, а там шапки снега на сосновых ветках. Первый снег, увиденный мною в Афгане. Вчера в районе дислокации 2-го опербата шел настоящий бой. Потому долго не смог уснуть. Идет снег. Значит, самолеты не летают, писем ждать бесполезно. А они так мне нужны! Отметили 20 декабря День ВЧК. С тортом, сделанным руками женщин в 201-й дивизии. Да, да, мы – такие. Появилась такая возможность. Но настроение омрачает обстановка. Весь день идет бой в окрестностях Кундуза. Банды подошли к городу на расстоянии автоматной очереди. 1985-й год отсчитывал последние деньки. Приближался Новый год. Первый новогодний праздник за рубежом. Готовились. Закупали продукты. По возможности отправляли подарки в Союз для своих родных и близких. Птичий гомон за окном возвестил о начале нового, последнего в этом году, дня… Едем в медсанбат вручать подарки раненым бойцам. Готовим праздничный стол. В хлопотах не заметили, как проскочил день. А тут и гости пришли. Все высшее военное и гражданское руководство провинции. И началась тягомотина. Я не люблю такие застолья. Поэтому по возможности стараюсь тихонько смыться при удобном случае. Но поспать в ту ночь так и не удалось. Такая началась стрельба, что не разберешь, то ли нападение на город, то ли восстание. Так здесь встречают Новый год. Палят из всех видов оружия. Патронов не жалеют. А что жалеть? Это не их, а наше. «Шурави» еще дадут. А если, не дай бог, нападение. Чем отбиваться? Наших «друзей» подобные вопросы не волнуют. От этого становится противно. Но завтра я должен источать дружелюбие и делать вид, что все хорошо. А впереди ещё целых полтора года этой бестолковой работы. Потому хочется рвать и метать. Ночью мне снился дом и моя Ольгуняша. Она спрашивала, когда я приеду. А мне не удавалось ей ответить. Мешал какой-то шум. Меня разбудил детский крик во дворе гостиницы. Выглянул в окно. Маленькая девочка старательно собирала сосновые ветки и шишки. Резануло по сердцу. Как-то там мои? Прошло всего несколько часов Нового 1986 года. Январь – месяц особый в моей жизни. И памятен он не только днями рождения Олега и моим, но и другими событиями. 10 января 1986г. (кто бы мог предположить) в 13.00 я был дома. От встречи обалдел. Чувства-то какие! Роздал подарки. Хожу по своей 3-х комнатной квартире и не верю, что это всё мое. И уже мелкими кажутся те опасности, которым подвергал себя в Афгане. Дни летят быстро. И вот чудо! Меня снова потянуло туда. В «тьмутаракань». 30-го января отлет. Попрощались. Ольга обиделась и отвернулась. Олег провожал в аэропорту. Минута, другая и я уже по другую сторону барьера. 3 часа 40мин. до Ташкента и 1час 20мин. до Кабула. И только 4 февраля добрался до Кундуза. Из-за непогоды торчал в Кабуле почти неделю. Поэтому все домашние вкусности довести до Кундуза не удалось. Первая запись после отпуска датирована 27 февраля. Почему – не вспомню. Что произошло за эти 24 дня после приезда из отпуска - ума не приложу. Но четко осталась в памяти погода. Под февральским солнцем мы принимали первый загар. А в марте здесь начинается белое кипение - расцветают абрикосы, айва, груши. Край благодатный. Как- то мы выехали к месту дислокации одного из оперативных батальонов ХАДа (службы безопасности) в предместье Кундуза. Огромное поле, красное от цветущих маков разрезала река. Рыбы было столько, что она хватала за пустой крючок, сделанный из ржавого гвоздя. Афганцы рыбу не едят. Через несколько минут после нашего отъезда, позиции батальона были обстреляны ракетами. Обошлось без жертв. Личный состав был задействован на операции. СРОЧНЫЙ ОТСКОК от основного текста. Он вызван рядом обстоятельств. Сегодня получил направление в Голицынский госпиталь на операцию. Решил больше не носить «бомбу» в правом подреберье. Так, по выражению врачей, именуется мое состояние. Проще – камень в желчном пузыре. И это может рвануть в любое время. На днях схожу, сдам анализы и буду ждать вызова на операцию. Хотелось бы в Новый 2011-й год войти обновленным. В противном случае, ни о каких путевках в санатории не может идти речь. Сказать, что не боюсь, будет неверно. Но и не убиваюсь. Возможно, это состояние еще наступит, когда окажусь на операционном столе. Но пока панического страха нет. Нет и готовности написать завещание. Хотя должен сказать, что Ольге – квартира и гараж, плюс половина дачи. Остальная половина – Олегова. Вот и все. Просто и со вкусом. Читайте, изучайте, но не ссорьтесть. Надо возвращаться в Кундуз. Честно говоря не хочется, так активно работал летом, а сейчас заставляю себя садиться за компьютер. Что-то чаще и чаще ловлю себя на мысли: «А кому это нужно?» Нужно. Я умею преодолевать себя. Самым памятным событием весной 1986-го года была операция по разгрому бандформирований в Ханабаде, на северо-востоке провинции Кундуз. Мы лежали в двух километрах от этого населенного пункта, и наблюдали, как наши самолеты наносили бомбовый удар по городу. Вероятность погибнуть от «краснозвездных» штурмовиков у нас была высокая, если учесть, что самолеты базировались в Саратовской области. И малейшая ошибка в курсе или скорости могла привести к непоправимым последствиям. Но ребята работали классно, выборочно уничтожая бандитские гнезда. Я вспоминаю, как генерал-афганец, наблюдая за воздушной атакой, восхищенно показал большой палец вверх. А потом мы прошли по городку, атакованному авиацией. Ряды домов узбеков, лояльных госвласти были нетронуты. А душманские гнезда были разорены основательно. События последних дней вызвали у меня желание выразить свои мысли в стихах. Вот они. Даешь Ханабад Строки приказа огнем обжигали, Серьезными сделали лица солдат. Их вновь сослуживцы в поход провожали, Даешь Ханабад, даешь Ханабад! Лишь утренним светом восток озарился, И легкий туманец долину укрыл. Взревели моторы. Их гул докатился, До самых далеких, священных могил. Кундуз проскочили под пыльной завесой, И танки, ломая остывший асфальт, Рванулись на север, к границе советской, Которой сейчас угрожал Ханабад. Душманские мины в пути ожидали, И смерть стерегла из бандитских засад. Но в сердце солдатском слова оживали: Даешь Ханабад! Даешь Ханабад! За мощным дувалом, в бетоне сокрыты, Душманские гнезда, укреп район. Здесь в полный профиль окопы отрыты, Любую бомбежку выдержит схрон…
А толчком к написанию строчек другого стихотворения была увиденная смерть нашего солдата. Ему осколок попал в висок. Брызнула кровь. Он, как подкошенный, опустился на колени, выронил автомат и закрыл рану рукой. Вот эти строки.
ОН БЫЛ, КАК И ЕСЕНИН, ИЗ РЯЗАНИ Он был, как и Есенин, из Рязани, Кудрявый чуб свисал наискосок. Два года прослужил в Афганистане, Под Ханабадом ранили в висок.
На землю опустился он чужую, Ладонью рану вгорячах прикрыл Рябиновыми ягодами крови, Окрашивалась вековая пыль. На этом строчки, написанные по горячим следам, обрывались. Даже сейчас, более двух десятков лет, после тех событий я не смогу дописать это стихотворение. По коже идут мурашки… Весь апрель 86-го нас долбили из всех видов оружия. Мало того появились угрожающие сообщения о террористах. Так один из них оставил термос, начиненный взрывчаткой, возле городской гимназии в сотнях метров от нашей виллы. Погибло несколько детей. Весь май будоражило народ сообщение о 18 Пленуме ЦК НДПА. К власти в Афгане пришло просоветское руководство, Кармаль остранен и изолирован. Объяснить это полуграмотным сорбозам было очень трудно. Были и радостные дни. Это получение писем из дома. В одном из них мать сообщает, что Оля возьмет меня на рыбалку. Ну что ж, доживем, бог даст, и до этого момента. Напрягают командировки, точнее ожидание бортов. То непогода, то другие причины. Сидеть на взлетке приходилось сутками. Однажды из-за непогоды самолет стоял целую ночь. Утром смотрим, воробьи зачастили под крыло, где элероны. С пучками травы. Глядим, а там – гнездо. За несколько часов соорудили… Прочел последние записи и подумал, не надо мельчить. Брать события за более крупные отрезки времени. А то рискую увязнуть в этих воспоминаниях надолго. А времени уже нет. Надо было заняться этим гораздо раньше, и что греха таить, можно было бы заработать на этом. Я не нашел времени. Другими словами – поленился. Кто захочет подробно познакомиться с этим периодом 1986г. я отсылаю к своим дневникам. Скажу, что я их вел честно и подробно с ежедневной фиксацией всех событий. Стоило ли этим заниматься – покажет время. Лето 1986г. выдалось жарким, как в прямом, так и переносном смысле. Мало того, что бандиты нас напрягали ежедневно, ежечасно. Я все больше и больше убеждался, что наша работа никому не нужна. Местные власти порой игнорировали все наши советы, саботировали принятые решения, а зачастую вступали в замаскированное противоборство. Посему добиться каких-либо результатов не представлялось возможным. Вот примеры. С большими потерями для наших войск и афганцев были выбиты банды с Ханабада и Ишкашима. Установлено автомобильное сообщение Кабул-Тулукан. Выставлены хорошо укрепленные посты. Но стоило нашим войскам уйти из района, как душманы стали сбивать эти посты. То есть понесенные жертвы оказались напрасными. И это меня угнетало больше всего. Сейчас уже и ребенку ясно, что участие даже ограниченного контингента советских вооруженных сил в этой войне было грубейшей ошибкой горе-руководителей нашего государства. Наиболее памятным событием июля был перевод Леонида Андреева в Кабул на вышестоящую должность. Для меня, да и для всей группы это огромная потеря. Как-то с первого дня бы сработались и сдружились. Доверяли друг другу. Делили и радость и огорчения пополам. А уж с точки зрения тонкой восточной мудрости он меня многому научил. Я стал хитрее и недоверчивее по отношению к своим подсоветным. Если бы ещё знать их язык. Проводы Леньки состоялись 11 июля. А 12-го он улетел. Стояла 40-градусная жара. Вручили ему подготовленный адрес и запись прощального вечера. На нем было зачитано моё обширное стихотворное напутствие. Вот лишь последнее четверостишие: «Дерзайте друг, таков наказ всей группы, Тащите честно Ваш тяжелый груз. А не пойдет, не уживетесь в « крупных», Вас примет Вами брошенный Кундуз». Оказалось, я плохо переношу жару. Мне становилось трудно дышать, когда на улице под 40 градусов. Вдобавок в день проводов Леонида я отравился дыней. Так мутило, что думал, не выживу. Поэтому не смог дождаться и посадить его в самолет. Почти неделю болел, обливаясь холодным потом. Как остался жив, не знаю. Читаю строки дневника и только сейчас понимаю, как близко от меня ходила косматая. Даже гораздо ближе, чем тогда под атакующими краснозвездными самолетами в Ханабаде. Значит, судьбе было угодно пока оставить меня на этой земле. Самым светлым пятном этого жаркого лета был мой отпуск. В первых числах августа я прибыл в Кабул. Бегунок, оформление паспорта, получение денег, на решение этих задач ушло немало времени. И вот главное. Появилась возможность улететь в Союз 3-го августа. Свершилось. Я дома. В семье. Адреналин зашкаливает. Впереди отпуск. Но чем быстрее привыкаешь к безопасной жизни, тем больше проблем возникает. На добывание путевки, билета «сгорели» несколько дней. И лишь спустя неделю приступили исполнению своих запланированных обязанностей «отдыхать». Рядом жена, Ольгуняшка, теплое море в Ялте, с трудом добытый номер полулюкс с неработающим телевизором. Полновесный отдых, но короткий. Но со ступеньками. Они всюду, куда не пойдешь. Это Ялта. Это полезные нагрузки на ноги, которых в Кундузе нет. Хорошее кончается быстро. Мы и не заметили, как наступило 23 августа. Пора улетать в Москву. А здесь уже вовсю господствовала осень. Мелкий противный дождь напрочь убивал все положительные эмоции. А тут еще Олег запаниковал. Что-то случилось с ним за время нашего пребывания в Крыму. Но час «Х» приближался неотвратимо. На 3-е сентября записался на спец-рейс Москва-Кабул. 1 сентября отправили своего птенчика в первый класс. Сколько у неё было беспокойства, хлопот, волнений. Боялась, что будет учиться на двойки. Слишком мы зарежимили эти моменты. А она боролась своими методами, назло говорила что будет учиться на единицы, давая себе маленькую щелочку для отступления. В первое школьное утро она поднялась раньше всех. Мы ещё лежали в кровати, когда она пришла к нам с испуганным личиком. А за окном было холодно и пасмурно. Мы шагали в школу всей семьей. Фотографировались, как и 14 лет назад, когда провожали в первый класс Олега. Жизнь повторяется. На этом мои дневниковые заметки обрываются. Привожу эти финальные записи дословно. «Все. 1.09.86г. 09-30. До 1.06 87г. Но это будут другие записи». Первого июня 1987г. заканчивалась моя «командировка на войну». Где продолжение – не знаю. Не помню. Но несколько моментов в памяти отпечатались. О них чуть позже. Сейчас вновь приходиться отвлекаться от основного текста. И вот почему. Поступило сообщение о прибытии в госпиталь на операцию. Внук Алешка с бабулей повезли меня на испытания. НА ЗЕМЛЕ ГРАФА ГОЛИЦЫНА С 6-го декабря я - в госпитале. Ждал, готовился. И все же произошло это очень быстро. Одолевают мысли. Правильно ли я поступаю, согласившись оперироваться? С кем посоветоваться? Увы, сомнения. Но нет такого у меня человека. Поэтому и ошибки, и победы будут принадлежать мне. Лишь бы скорей. Пребывать здесь неделю – выше моих сил. Все началось раскручиваться гораздо быстрее, чем я ожидал, поскольку часть анализов сделаны в поликлинике, остальные были проведены на месте. И вот приговор: завтра операция. И тут я начал дрожать. Делаю подписи на пугающих своим содержанием бумагах. В них речь идёт и о возможном летальном исходе. И кому нужно сообщить в случае наступления этого события. Потом клизьмование. Процесс для меня трудный и огорчительный. Но и это прошло. Утром повтор. Время сжимается, как шагренова кожа. Из палаты увозят моего соседа. Следующая очередь моя. 12.00. Все. Приехали за мной. Голышом залезаю под простыню. И… поехали. Операционная. Как ни странно, абсолютно не волнуюсь. Перегорел. Яркий свет ослепляет меня. А сестрички уже заталкивают в мои вены какие-то лекарства. Эти картинки в моей памяти были последними. В палату меня возвратили около 17.00. Где я был пять часов, никто толком не говорит. Когда я очнулся в реанимации, меня поразил белый свет и белые колонны. Где я? Не там ли уже? Потом, как на фотографиях, стали проявляться лица: врача, сестричек. Значит я на этом свете. Но самое страшное еще впереди. Это период выхода из наркозного дурмана. Он у меня совпал с ночными часами. Когда я очнулся глубокой ночью, то почувствовал в области живота резкие боли. Голова горела. В висках стучали молоточки. Соседи по койке заметили мое состояние и вызвали дежурного врача. До утра возились со мной. Причиной такого состояния было пропуск обезболивающего укола вечером после операции. На второй день после операции позвонила Настена. Может ей подсказывают, но она говорит, что это её инициатива. Вы знаете, как это приятно, что этот маленький человечек думает о тебе! Диаграмма, отражающая мое здоровье в последующие дни, выглядела нарастающей. С каждым часом мне становилось легче. Через неделю после операции сняли швы. Предложили уматывать. Это было сказочное предложение. Вот и всё. Теперь я дома. Закончился ещё один этап в моей жизни. Хорошо, что он так завершился. Теперь у меня развязаны руки. Я имею в виду оформление путевки в санаторий. Можно писать заявление. Все документы есть... Пора возвращаться к основному тексту. В Афган. Я хотел вспомнить из той жизни два эпизода. Первый – гибель Николая Васильевича Нюхина. Случилось это после отъезда Леонида Андреева в Кабул. Не помню точно, куда мы выезжали в командировку. Может в Ханабад, может в другое место. С нами был Миша Климанов, отвечающий за вопросы борьбы с бандформированиями. Нас трое. Остальные афганцы, наши подсоветные. Ехали на трех УАЗиках раздельно друг от друга. Закончив работу, стали собираться домой, в Кундуз. Обговорили маршрут движения, скорость, меры безопасности на случай обстрела из «зеленки». Погода отличная. Ничто не предвещало беды. Когда проехали уже полпути, машина, в которой ехал Нюхин, резко свернула в кювет и перевернулась вверх колесами. Когда мы с Мишкой Климановым подбежали к ней, Нюхин находился между брезентом и металлическими дугами. Он был весь синий. В госпитале, куда он был доставлен, врачи констатировали смерть. Ему до замены оставалось несколько месяцев. Но он почему-то так не хотел ехать домой. Потом мы узнали, что у него было сложное семейное положение. Больная дочь. Как показало разбирательство, водитель УАЗа, на котором ехал Нюхин, уснул за рулем. Он отделался небольшими ссадинами. Возможно, задремал и Николай Васильевич. Он был грузный мужчина и любил прикимарить. Перевод в Кабул Андреева и гибель Нюхина, моих надежных друзей, серьезно осложнили мое пребывание в Кундузе. Я строил планы, как скорее отсюда выбраться. После августовского отпуска я стал отсчитывать дни, оставшиеся до конца моей командировки. У меня сохранилась шифрограмма, в которой сообщалось, что мне разрешается прибыть в Кабул для оформления документов с последующим возвращением в Союз. Это было самое радостное сообщение. В конце мая, после прощальных ужинов и расставаний, меня провожали в Кабул. Когда прибыл в кадры для оформления документов, меня огорошили. Садись мол, и пиши представление к награждению себя любимого. Мне тогда было все до «фени». И я сказал, что в погранвойсках так не принято. «Ах, не принято! Ну и иди отсюда!» Ушел. Только потом, спустя полгода, узнал, что меня наградили медалью «За боевые заслуги». Мои боевые товарищи получили ордена. Залетел я и в другой раз. На беседе в парткоме КГБ, когда меня попросили поделиться своими впечатлениями о командировке, я сказал, что мы воюем там с народом. Это не понравилось. Но жизнь показала, что я был прав. Уроки афганской войны 15 февраля в России отмечается дата вывода советских войск из Афганистана. В 2009 году исполнилось двадцать лет со дня завершения советской военной компании 1979-1989 гг. Оргкомитет по подготовке к 20-летию вывода советских войск из Афганистана и 65-й годовщине Победы в Великой Отечественной войне подготовил даже специальные награды: медаль «20 лет вывода советских войск из Афганистана», почетный знак «20 лет вывода советских войск из Афганистана», грамоту. Президент Беларуси Александр Лукашенко издал указ об установлении юбилейной медали "20 лет вывода советских войск из Афганистана". Ею награждены граждане Республики Беларусь (в том числе посмертно), выполнявшие воинский и служебный долг в Афганистане в период с декабря 1979 года по февраль 1989 года. Юбилейная медаль вручалась военнослужащим Вооруженных Сил Республики Беларусь, других войск и воинских формирований, работникам госорганов и иным лицам, внесшим значительный вклад в героико-патриотическое воспитание белорусских граждан, увековечение памяти павших, развитие ветеранского движения, организацию работы по социальной, медицинской реабилитации воинов-интернационалистов, инвалидов и членов семей погибших. На тему об основных уроках афганской войны рассуждает участник боевых действий в Афганистане Федор Пашин. Ключевая страна Востока. Полностью статью можно прочитать по адресу: http://old.nationaldefense.ru/283/308/index.shtml?id=2658
Выпускники Каспийского ВВМКУ им. С.М. Кирова (1939-1992)
Проект "История КВВМКУ в лицах..."
Туниев Александр Артавазович
Капитан 3 ранга.
Родился 11 октября 1951 г. в г. Баку Азербайджанской ССР. Окончил среднюю школу № 146 (1969), Каспийское ВВМКУ им. С.М. Кирова химический факультет (1970 - 1975). Служил в 1-м учебном отряде ВМФ СССР в школе оружия в г. Пинске (Белорусская ССР); в Каспийском ВВМКУ им. С.М. Кирова. После демобилизации работал в службе военизированной охраны. Занимался организацией охраны особо важных объектов, грузов с вооружением, боролся с терроризмом. Последнее место работы - Управление Приднепровской железной дороги. Город проживания – Днепропетровск, Украина. Семья. Жена Наталья Туниева (Бруковская). Работала в Каспийском ВВМКУ им. С.М. Кирова на кафедре истории КПСС и ППР. Дочери Каринэ, Надежда.
Учился в Каспийском ВВМУ им. С.М. Кирова в Баку в поселке Зых.
Проект "История КВВМКУ в лицах..."
Из воспоминаний капитана 1 ранга Владимира Константиновича Гаранина, выпускника Каспийского ВВМУ им. С.М. Кирова 1952 г.
Гаранин, Владимир. Записки деда. Каспийское Высшее Военно-Морское Училище (1948-1952): Мемуары // Изба-читальня: Литературно-художественный портал. – Режим доступа: http://www.chitalnya.ru/work/252292/ . – Дата доступа: 1.07.2013.
4-й курс. 1951 - 1952 учебный год. … Ушёл командир роты капитан 3 ранга Кравченко Сергей Григорьевич. Его назначили командиром группы "Краб". Если заскочить вперёд и смотреть на эту группу из более позднего времени, то она явилась зародышем Иностранных факультетов Каспийского Училища. Начало названию группы дал единственный в ней китаец, которого все зовут Володей. Он сын китайского маршала, сгоревшего в пожаре на теплоходе "Победа" в 1946 году. Володя на 3 курсе. Буква "р" - это румыны, все третий курс, два класса. "А" - два класса албанцев. Они учатся вместе с нами на четвёртом курсе. И, наконец, "б" - два класса болгар, третий курс. А на третьем курсе, в соседней роте, учится негр Джим Паттерсон. Он - советский. Это он играл негритёнка в кинофильме "Цирк".
Джим [Джеймс; Джемс] Ллойдович Паттерсон
Капитан-лейтенант. Поэт, писатель, историк, штурман.
Родился 17 июля 1933 г. в Москве. В трёхлетнем возрасте снялся в художественном фильме "Цирк" (1936). Окончил в 1951 г. Рижское Нахимовское училище, Первое Балтийское ВВМУ Подводного плавания в 1955 г. Штурман подводной лодки в Балаклаве Черноморского флота. Уволен в запас в 1958 г. Окончил Литературный институт имени А.М.Горького в Москве. Член Союза писателей СССР. В 1994 г. выехал вместе со своей мамой художницей Араловой Верой Ипполитовной в Америку.
Публикации
Паттерсон, Д.Л. В какой одежде ходили прежде: Альбом для раскрашивания. - М.: Малыш, 1965. - 24 с. Паттерсон, Д.Л. Ночные стрекозы: [Стихи] / Джим Паттерсон. - М.: РБП, 1993. - 6 с. Паттерсон, Д.Л. Залив Доброго Начала: Стихи / [Худож. Н.Е. Григорьева]. - М.: Воениздат, 1984. - 125 с. Паттерсон, Д.Л. Красная лилия: Стихотворения и поэмы / Джемс Паттерсон. - М.: Современник, 1984. - 79 с. - (Новинки "Современника"). Циклы: Разные измерения; Пальцы зари; Поэмы: Африканский Данко; Скорпионы расизма: Фрагментар. поэма. Паттерсон, Д.Л. Зимние ласточки: Стихи / Джемс Паттерсон; [Худож. И. Гусева]. - М. : Сов. писатель, 1980. - 127 с. Циклы: Секундные стрелки; Берег Италии; Взаимосвязи. Паттерсон, Д.Л. Дыхание лиственницы. - Л.: Лениздат, 1985. - 191 с. Паттерсон, Д.Л. Взаимодействие: Стихи. - М.: Современник, 1978. - 95 с. Паттерсон, Д.Л. Россия. Африка: Стихи и поэма. - М.: Молодая гвардия, 1963. - 72 с. Паттерсон, Д.Л. Хроника левой руки: Докум. повесть. - М.: Молодая гвардия, 1964. - 126 с. Паттерсон, Д.Л. Рождение ливня: Стихи и поэма / [Ил.: Л. Саксонов]. - М.: Сов. писатель, 1973. - 80 с.
Стихи Джемса Паттерсона.
В походе
В суровом неистовстве Черное море Швыряет крутые валы. Они налетают, но крушит их вскоре Оскаленный выступ скалы. То ласково плещется сонное море И песню чуть шепчет прибой, Волшебно сияют вечерние зори, Ширь волн озаряя собой. Ты здесь забываешь про всякое горе И гордый Отчизной родной, Ты счастлив, что в море в далеком дозоре Дежуришь на вахте ночной. А море кипит, и бегут волны споря В дали необъятно большой, И чувствуешь вновь, что простор Черноморья Ты всей своей любишь душой. 13 сентября 1980г.
Встреча по случаю 25-летия выпуска
Морской не утратив осанки, Сегодня мы встретились тут. Пускай корабельные склянки В момент юбилейный пробьют. То веселы мы, то суровы, Матросские песни поем И так же как прежде швартовы В грядущее мы подаем. Подросткам, из штаников выросшим, Нам флот, как отец, помогал. И кто-то из нас был нахимовцем, А ныне уже адмирал! Знакома нам детская тактика И прозвищ шутливых укол. Но видно, от прозвища Африка Я все ж недалеко ушел. Мы эти бокалы поднимем, Смеясь и немного грустя, И снова друг друга обнимем Еще четверть века спустя. Мы здесь, как на палубе, вместе, Но юность попробуй верни, И все же, друзья, нас как прежде Манят ходовые огни.
О нем
Плакс, Альберт. Возвращенцы и переселенцы: [Джим Паттерсон в США] // Каскад. – 2009. – Режим доступа: http://kackad.com/kackad/?p=1390 . – Дата доступа: 1.07.2013. Шрек, Карл (Carl Schreck). Джим Паттерсон: американское одиночество чернокожей советской легенды: ("RIA Novosti ", США) // inoСМИ.Ru : Всё, что достойно перевода [Электронный ресурс]. - 2013. – Режим доступа: http://www.inosmi.ru/russia/20130611/209926089.html . - Дата доступа: 1.06.2013. … В июле Паттерсону исполнится 80. Он говорит, что по-прежнему пишет ежедневно, в том числе, стихи на «американском сленге», надеясь их когда-нибудь опубликовать. Паттерсон отказался показать свои работы репортеру, сказав, что как профессиональный поэт он не может давать их никому в необработанном виде. Том Паттерсон, до выхода на пенсию работавший телеоператором, заявил по телефону корреспонденту «РИА Новости» со своей подмосковной дачи, что в этом году собирается съездить к брату в Вашингтон и вернуть в Россию материнские картины. Этого очень хотят оба брата. Джим Паттерсон говорит о том, что они с матерью никогда не продавали оригиналы картин, привезенных из России, а предлагали на продажу только копии, которые Аралова написала уже в США. «Я сохранил оригиналы, - сказал Паттерсон. – И теперь я понимаю, что был абсолютно прав». Белкин, Юрий. Джеймс Паттерсон: Судьба негритенка Джима из «Цирка» // Люди: Peoples.ru [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.peoples.ru/art/cinema/actor/james_patterson/ . – Дата доступа: 1.07.2013. Полтавский, Иван. Человек удивительной судьбы. Памятная встреча [с Джемсом Паттерсоном] // Фарватер: Независимое военное обозрение. – Режим доступа: http://www.farvater-submariners.com.ua/patterson.html . - Дата доступа: 1.07.2013. Джим Паттерсон о маме, отце, братьях. Миссия Черного мальчика // Центральный Военно-Морской портал. – 1998 – 2013. – Режим доступа: http://flot.com/blog/historyofNVMU/352.php?print=Y . - Дата доступа: 1.07.2013. "Поведал Джеймс и о своем отце Ллойде Паттерсоне, маляре по профессии. В Страну Советов он приехал двадцатилетним парнем в 1932 году. Тогда для всего мира СССР был страной, где возводилось будущее, где строилась доселе неведомая, новая жизнь. Вскоре его, знающего английский, пригласили работать в ЦК МОПРа (Международная организация помощи рабочим), затем - диктором радиовещания во Всесоюзный комитет по радиофикации и радиовещанию при Совете народных комиссаров. Ездил по стране, побывал во многих городах и на стройках "социалистических бастионов индустрии", в частности, на монтажных площадках комплекса заводов ЧЭМК. Толпы землекопов, каменщиков, плотников, грабарей и грузчиков дивились, видя перед собой настоящего, живого негра. Он рассказывал им о семье, работе, ку-клукс-клане, фермерах, о своей родине. Рассказывал честно и предельно откровенно, так, как говорят с друзьями. Люди в лаптях и зипунах слушали его раскрыв рты, и непонятная, фантастическая Америка становилась ближе. Он связывал свою страну с Россией. И даже тогда, в "кумачовые" тридцатые годы, Ллойд Паттерсон заставлял людей задумываться над тем, что земля наша не такая уж большая и все народы зависят друг от друга... Он ездил по стране - открывал для себя Россию и влюбился в нее. Но любовь, как говорят, конкретна. И ею стала Вера Ипполитовна Аралова, художница Московской киностудии. Вскоре у Паттерсонов родилось трое мальчишек. Старший Том стал ведущим оператором телестудии. Роберт погиб после войны в автомобильной катастрофе. Джим в полуторагодовалом возрасте стал маленькой кинозвездой страны, в юношеском - морским офицером, в зрелом - писателем и поэтом. Их отец Ллойд Паттерсон получил тяжелейшую контузию от фашистской авиабомбы в Москве, у здания Телеграфа. Его подбросило в воздух, взрывная волна ударила спиной о стену. Он умер в 32 года от последствий этого ранения..."http://flot.com/blog/historyofNVMU/352.php?print=Y Дополнительные сведения о семье и Джиме сообщил Ричард Алибегов. О трех братьях Паттерсонах. 25.08.2007 // Центральный Военно-Морской портал. – 1998 – 2013. – Режим доступа: http://flot.com/blog/historyofNVMU/352.php?print=Y . - Дата доступа: 1.07.2013. На самом деле было не два брата, а три: Джим 1933 г.р., Ллойд - 1935 г.р. (нам он был известен как Джунь или Джунька, от англ. Junior, т.е. Ллойд младший в отличие от Ллойда-отца) и Том 1937 г.р. Джунь был веселый компанейский парень, он погиб, как мне стало известно, в автоаварии в Ленинграде в возрасте примерно 30 лет. Том Паттерсон стал телеоператором, его имя до недавнего времени нередко можно было видеть в титрах, вероятно, здравствует и сейчас. В войну, в 1941-1943 гг. три брата были не на Дальнем Востоке, а в детском доме на Урале в селе Кашино рядом с Сысертью под Свердловском. Детдом был организован Всесоюзным Радиокомитетом совместно с Советским районом Москвы. Там же находились и мы с братом. Дети там были от 4 до, пожалуй, 10 лет. У большинства из нас отцы, а то и матери, были на фронте, матери, особенно на радио, работали в ночные смены по 12 часов и более. Москву в июле уже бомбили, присмотреть за малолетками в Москве, отвести их в бомбоубежище было некому, и 28 июля эшелон с ревущими детишками пошел на восток. Вернулись 12 октября 1943 г., и больше я Паттерсонов не видел. Впрочем, Джима я пару раз видел мельком в 1960-е годы, когда он заходил к нам в отдел вещания на США на Радио. Но примерно в 1993 г. я съездил в Кашино и разыскал два дома нашего интерната - уже загороженные рядами коттеджей, построенных там в последние годы. И местные жители рассказали мне, что за несколько лет до этого побывал там - Джим! - и даже встретился с женщиной, которая когда-то была у него учительницей в сельской школе. Быть может приезжал в места своего детства перед отъездом в Америку? Вообще же, несмотря на невеселый конец, Джим, я думаю, прожил неплохую жизнь.http://flot.com/blog/historyofNVMU/352.php?print=Y
Родилась 16 мая 1911 г. в Виннице. Училась в Московском изотехникуме памяти 1905 г. (1926–1930) у С.Ф. Николаева и Е.Н. Якуба. Участница выставок с 1948 г. Член Союза художников СССР. Оформляла спектакли для театров Москвы, исполняла эскизы костюмов для кинофильмов, с 1948 г. – художник-модельер Общесоюзного дома моделей. На Международном конкурсе одежды в Варшаве получила золотую медаль (1956). Среди станковых произведений выделяются серии «Пейзажи Венгрии», «Портреты делегатов VI Международного фестиваля молодежи и студентов». Работы художницы неоднократно экспонировались на выставках в США, Франции. Жила в Москве. Была замужем за актером и диктором Всесоюзного радио Ллойдом Паттерсеном, имела троих детей; младший сын Джеймс (Джим) сыграл негритёнка в кинофильме «Цирк» (1936).
О ней
Известный российский искусствовед Ирэн Андреева в своей книге "Частная жизнь при социализме. Отчет советского обывателя" вспоминает жизнь и моду при социализме. В конце 1950-х годов в Париже проходил показ советской моды. Коллекция создавалась в Общесоюзном доме моделей на Кузнецком Мосту. В те годы там работала талантливый художник Вера Ипполитовна Аралова. Несколько меховых шубок она дополнила павлово-посадскими шалями и цветными сапожками на каблучках. Кстати, заказала она сапожки в мастерских Большого театра за свои деньги — в легкой промышленности никто не брался за такое дело. "Русские сапожки" привели французских законодателей моды в неистовый восторг. Они бросились к нашим представителям с просьбой продать образцы. Но это категорически запрещалось: все, что вывезено за границу, должно быть возвращено обратно под бдительным контролем таможни. Сапожки вернулись и сгинули где-то в дебрях складских сумерек. А мода осталась: уже в следующем сезоне в Париже на витринах и в коллекциях одежды красовались "русские сапожки". Эта мода, как известно, уже множество раз претерпевала разнообразные изменения. Но ведь жива и по сей день. Только слово "русские" довольно быстро исчезло. Не вошло в историю мировой моды и имя нашего автора — В. И. Араловой. Наша же собственная промышленность стала выпускать женские сапожки лишь через 20 лет! И все эти годы и модельеры слезно просили министерство, и журналисты "ставили вопрос" о выпуске этой не только модной, но и необходимой в России обуви. Увы! Наш советский патриотизм значился только на транспарантах. А ведь это, смею я утверждать, уникальный, единственный в нашей истории случай, когда в мировую моду вошло предложение русского модельера. Ни до, ни после революции такого прецедента нет.http://www.kommersant.ru/doc/1215395/print
--- Каспийское высшее военно-морское Краснознаменном училище им. С.М. Кирова (история, персоны);
Зых и зыхчане
Выпускники Каспийского ВВМКУ им. С.М. Кирова (1939-1992)
Проект "История КВВМКУ в лицах..."
Щербина Владимир Александрович
1939 - 2022
Контр-адмирал.
Родился 14 ноября 1939 г. Окончил Каспийское ВВМУ им. С.М. Кирова (1965). Получил назначение в Благовещенск в погранвойска. Был командиром корабля, начальником штаба бригады в Джалинде, старшим офицером Округа в Хабаровске. В конце 1988 г переведен в Киев на должность Зам.начальника Морского Отдела. Закончил службу в должности командующего Морскими Пограничными Силами Украины (1990-е гг.). Умер 11 июня 2022 года. Похоронен в Киеве
Семья. Жена Татьяна Станиславовна Щербина (Гасюк) (1940 - 2005) . Дети Олег и Алексей окончили Каспийское ВВМУ им. С.М. Кирова.
О нем
Южная граница: Итоги минувшего года / Материал подготовил Е. Стебливский // Порто-франко: Одесская газета. – 1998. - №19. – Режим доступа: http://porto-fr.odessa.ua/1998/30/2-40.htm . - Дата доступа: 30.05.2013. Упоминание. Во второй половине декабря в управлении Пограничных войск ЮН ПВУ состоялась пресс-конференция по итогам служебно-боевой деятельности частей и соединений войск в уходящем году. В пресс-конференции приняли участие первый зам. командующего Пограничными войсками Украины генерал-лейтенант Павел Шишолин, генерал-майор Виталий Подвысоцкий, командующий морскими силами ПВ Украины контр-адмирал Владимир Щербина, командующий войсками Южного направления ПВУ генерал-лейтенант Владимир Бондарь.
Сытая, Екатерина. Первый сбор флота: в Поти в строй боевых кораблей включены три сейнера. Грузия // Независимая газета. – 1997. – 22 апреля. – Режим доступа: http://www.ualberta.ca/~khineiko/NG_97_99/1147782.htm . - Дата доступа: 30.05.2013. Упоминание. ... Щербина Владимир Александрович (28.06.1995 - 12.08.1998 член коллегии Госкомграницы, 7.05.1995 - начальник морского управления ГК в делах охраны госграницы) http://forums.airbase.ru/2006/...-vmsu.html Справочник по ВМСУ
