Статьи

I.4. Историческое поселение Холуй.

http://www.pemptousia.ru/2012/...%BD%D1%8B/

Одним из древнейших населённых пунктов Южского района является поселок Холуй, расположенный в 10 км. от города Южи в живописном месте вдоль реки Тезы.

Холуй — всемирно известный центр лаковой миниатюры на папье-маше, славившийся на всю Россию мастерами-иконописцами. Своим названием он обязан небольшой, но глубокой, с прихотливыми изгибами, реке Тезе, на берегах которой расположен. Для ловли рыбы в ней ставили плетни из прутьев, или «холуи», «холуйники», — так объясняет значение этих слов толковый словарь В. И. Даля.

По преданию, это поселение возникло на русской земле в XIII веке, во времена нашествия татаро-монгольских завоевателей. Захват и разорение ими града Владимира, окрестных сел и деревень заставили людей искать убежища в глуши лесов и болот. Они селились по берегам реки Клязьмы и ее многочисленных притоков — Нерли, Уводи, Шижигды, Тезы и Луха — создавая поселения и обживая эти глухие места: рубили лес, строили избы, пахали землю, разводили скот, занимались охотой и ловлей рыбы. Житейские дела и заботы не убили в народе православный дух, наоборот, только укрепили его. От веку крепка и славна была Русь своей духовностью. Поселяне стали храмы возводить, колокола лить, святые иконы писать. Так постепенно в трудах и молитвах обживали ставшую родной землю наши далекие предки.

Природа этого края пленяет в любое время года: извилистая Теза, с ее весенним широким половодьем, дубравы и сосновые боры, заливные луга, покрывающиеся летом цветным ковром, осеннее золото листопада, бескрайняя снежная белизна в зимнюю пору... Красота тех мест стала для живущих там неиссякаемым живительным источником. Первые документальные упоминания о Холуе относятся к XVI веку. Грамота Великого князя Московского Ивана Васильевича Троице-Сергееву монастырю «Об освобождении от пошлин стародубских соляных варниц» (1546) свидетельствует о том, что Холуй в то время являлся вотчиной монастыря, куда поставляли холуяне добываемую ими соль — продукт в те времена весьма ценимый. Позже, в документах, датированных 1613 годом, слобода Холуй упоминается уже в качестве поселения, пожалованного князю Дмитрию Пожарскому за освобождение Москвы от польских интервентов, в котором жили мастера-иконописцы. Михаил Пожарский покровительствовал иконописцам Холуя. Если после войны в селе Холуй насчитывалось два иконописца, то в год смерти Дмитрия Михайловича слава о мастерах слободы Холуй шла по городам Руси Великой. Он восстановил промысел, который чуть не погиб.

Искусствоведы часто называют иконопись Холуя древнерусской живописью. По их мнению, первыми иконописцами в Холуе были монахи Троицкого монастыря, принадлежавшего Троице-Сергиевой лавре, которые и обучали холуян. Известно, например, указание архимандрита Лавры Афанасия набрать в Холуе десять детей от 12 до 15 лет «...острых и к понятию и иконописному художеству надежных, обученных грамоте, и, дав им в лавре покои, пищу и одежду, обучить живописи иеромонаху Павлу». Для обучения иконописи в Холуй направлялись ученики из Шуи и Мстёры. Таким образом, в конце XVII века Холуй становится носителем иконописных традиций Троице-Сергиевой лавры.

С начала XVIII века искусство иконописи в Холуе развивается довольно быстро. Потребность в иконах росла с каждым годом. Произведения холуйских иконописцев ценились в северных губерниях России — Вологодской, Архангельской, Олонецкой — да и в самом Санкт-Петербурге. В Сибирь отправляли иконы целыми обозами. Холуй получал заказы на изготовление икон из Болгарии, Македонии и Сербии. Большой спрос, естественно, в значительной степени способствовал развитию промысла.

Незаурядный талант, глубокое знание возможностей и технологии темперной живописи позволяли художникам создавать прекрасные образцы иконописи. Возни¬кает фресковая живопись. Иконописцы пишут фрески на стенах и сводах церквей и храмов. Иконописные мастерские приобретают специализацию: одни занимаются «мелочным письмом», другие «листовушками», третьи пишут монументальные храмо¬вые иконы, четвертые фрески. Появляются плащаницы, писанные не на деревянной доске, а на холсте и масляными красками. Холуй становится крупным торгово-про¬мышленным селом, производящим ежегодно 1,5—2 миллиона икон. Несомненно, оживленной торговле иконами, плащаницами, хоругвями, вышивками и другими изделиями холуйских мастеров способствовало удачное географическое положение села на пере-сечении множества водных и сухопутных торговых путей. Широкую известность в России получили ярмарки, проводившиеся в Холуе: «Троицкая» весной и «Тихвин¬ская» осенью. К середине XIX века их стало уже пять. На ярмарки съезжался торговый люд в основном из поволжских городов. На время ярмарок открывалось до трехсот торговых лавок и больше сотни балаганов. Завозилось множество разных товаров: из Макарьева и Костромы лес и доски для икон, из Саратова зерно, из Астрахани рыба. На ярмарках бывали купцы из Персии и Турции. Торговля была бойкой, обороты исчислялись десятками тысяч рублей серебром.

Иконопись и торговля служили единственными источниками доходов холуян, других не существовало. Доходы позволяли им вести строительство, возводить церкви. Так, на левом берегу Тезы появились Троицкая летняя и Введенская зимняя церкви (1745—1753), в ансамбль органично вошел жилой двухэтажный дом священ¬ника и кирпичная ограда с деталями из кованного железа. В XIX веке на правом берегу сооружается большая и красивая Тихвинская церковь. В версте от Холуя, возле соснового бора, возводится архитектурный ансамбль мужского монастыря: Борковско-Николаевская Пустынь с летним собором и церковью, монашескими кельями, трапезной и разнообразными хозяйственными постройками. Строятся также часовни, пристань, трактир, торговые заведения, школа, лечебница, постоялые дворы, кирпичные жилые дома для состоятельных людей и множество других сооружений, в их числе девять иконописных мастерских. Холуй становится волостным центром Вязниковского уезда Владимирской губернии с населением более пяти тысяч человек, самобытным очагом традиционной народной культуры.

Расширение производства икон, вызванное потребностями рынка, постоянно подталкивало хозяев иконописных мастерских увеличивать и число иконописцев, так как сугубо ручной труд не был достаточно производительным. В иконописных мастерских складывается разделение труда. Художник-иконописец, писавший икону от начала до завершения, добиваясь выразительности образа, не устраивал предпринимателя — слишком много сил и времени отдавал он каждой работе. Вот почему появились иконописцы-ремесленники, которые быстро и ловко могли выполнить отдельные детали иконы: одежду, пейзаж, орнамент. Их называли «доличники». Лик — лицо, руки и тело — писали, как правило, более квалифи¬цированные мастера, или «личники». При такой «специализации» производитель¬ность росла, количество икон увеличивалось, однако искусство постепенно отходило на второй план. Стали изготавливать набивные по ткани плащаницы, продавать бумаж¬ные печатные иконы и печатные иконы на жести. Процесс «опромышливания» святого иконописного искусства и его пагубные последствия встревожили не только церковь, но и умы просвещенных россиян, в том числе профессиональных художников. По общему мнению, исправить положение могло лишь создание школ иконописи.

Первым шагом на пути просвещения холуян стало открытие в 1861 году первого во Владимирской губернии двухклассного училища, где преподавали Закон Божий, русский язык, отечест¬венную историю, географию, арифметику и церковное песнопение.

В 1882 году Александро-Невское братство, учрежденное во Владимире, открыло в Холуе рисовальные классы, позднее преобразованные в иконописно-рисовальную школу. Курс обучения длился шесть лет. Главными предметами были иконописание, рисунок и живопись по программе Академии художеств. Для руководства школой и преподавания в ней в Холуй направляется выпускник Санкт-Петербургской Академии художеств Н.Н. Харламов.

Кроме основных предметов в школе преподавали чеканку, позолоту, пластическую анатомию, такие специальные предметы, как композиция и технология темперной живописи. Деятельность иконописно-рисовальной школы (1882—1920) была плодотворной. Ее первые выпускники образовали артель и под руководством своего учителя Н.Н. Харламова стали заниматься иконописью и стенописью. Ими были выполнены фрески и иконостас в Русской посольской церкви в Вене, а также роспись в право¬славных соборах Кракова и Кишинева, в церквях многих российских городов.

Значение иконописно-рисовальной школы велико. Наиболее талантливые выпуск¬ники школы пошли учиться в Академию художеств, и Строгановское училище, работали в книжных издательствах в Москве, художниками-графиками и живописцами. Оставив Холуй и иконописное дело, они стали известными мастерами и в других областях русского изобразительного искусства. Большая часть выпускников осталась работать в Холуе. Эти мастера оказывали несомненное влияние на художественный уровень икон и фресок, выполняли самые ответственные заказы. Их знания и высокое мастерство поддерживали и поднимали авторитет холуйской иконописи. Более того, иконописно-рисовальная школа подготовила почву для становления и развития современной миниатюрной живописи в Холуе.

После Октября 1917 года и гражданской войны в России началось гонение на веру и глумление над нею. Вместе с церквями и храмами — памятниками истории и культуры русского народа — гибли выдающиеся произведения иконописи и фресковой живописи. Иконописные мастерские в Холуе были закрыты. Холуйские мастера вынуждены были искать работу: приспосабливались к малярному делу, красили вагоны на железнодорожных станциях, баржи на пристанях, верстовые столбы и шлагбаумы на дорогах. Свои качества первоклассных художников долго не могли они применить в те смутные и голодные времена, об искусстве вспоминали с горечью и сожалением.

В этих условиях необходимо было найти новое преломление традиций иконописного мастерства. В Холуе поиски своего стиля начались, когда часть худож¬ников возвратилась к своим родным очагам после долгих бесплодных поисков и скитаний по России. В 1934 году, воодушевленные примером Палеха и Мстёры, холуйские художники Сергей Александрович Мокин, Константин Васильевич Костерин, Дмитрий Михайлович Добрынин и Василий Дмитриевич Пузанов-Молев организо¬вали артель, пробуя себя в новом качестве. Все они окончили иконописно-рисовальную школу, были образованными и талантливыми художниками с большим опытом работы, а В. Д. Пузанов-Молев получил дополнительное художественное образо¬вание, окончив в 1912 году Строгановское художественное училище в Москве.

На первой научно-теоретической конференции, проходившей в Холуе в 1959 году по случаю 25-летнего юбилея художественной артели, обсуждали отчетную выставку, на которой было собрано более двухсот произведений, искусствоведы, критики, ведущие художники Палеха, Мстёры, Федоскино единодушно отметили творческие достижения холуян. По общему мнению, Холуй обрел собственные художественные традиции, неповторимое творческое лицо — холуйская миниатюрная живопись состоялась. С этого времени о Холуе начинают говорить как об одном из центров лаковой миниатюрной живописи, к работе мастеров проявляют живой интерес музеи, картинные галереи, торгующие организации России, зарубежные фирмы.

Художники-миниатюристы создают не только уникальные произведения, приоб¬ретаемые известными музеями, экспонирующиеся на выставках, но и образцы, по которым небольшими тиражами выпускаются изделия для рынка. Последние, как правило, менее трудоемки в исполнении, при этом слажены композиционно, вырази¬тельны по темам и образам, профессионально выполнены, красивы и изящны и, что немаловажно, имеют доступную цену.

В этот плодотворный период из-под кисти художников выходят произведения, ставшие классическими образцами холуйской миниатюрной живописи: девятисторонний ларец «Русские богатыри», пятисторонний ларец «Сказка о мертвой царевне», шкатулки «Каменный цветок» и «Майская ночь» В. А. Белова. В содружестве с В. И. Фоминым художник создает еще один блестящий образец холуйской лаковой миниатюры — шкатулку «Уральские сказы», по произведениям П. И. Бажова.

Характерный стиль холуйского письма и сегодня продолжает развиваться, опираясь на непрерывный творческий поиск талантливых и самобытных художников.

В нынешнее столетие миниатюрная живопись Холуя разви¬вается весьма интенсивно. Создаются новые произведения, пополняющие фонды Музея холуйского искусства, Ивановского и Плёсского художественных музеев, Всероссийского музея декоративно-прикладного и народного искусства, Музея народ¬ного искусства научно-исследовательского института художественной промышлен¬ности, где собрана самая большая коллекция холуйской лаковой миниатюры. Увеличивался и выпуск изделий для рынка, растет коллектив художников за счет наиболее способных выпускников местной художественной школы. Работая бок о бок с признанными мастерами, молодые специалисты приобретали опыт и прочные профес-сиональные навыки. Сейчас происходит расширение ассортимента выпус¬каемых изделий. Количество образцов, с которых художники выполняют небольшими тиражами изделия для рынка, насчитывает уже более семисот. Появляются и новые по формам и назначению виды изделий. Кроме традиционно черного фона используют насыщенный красный, зеленый и вишневый цвет.

В 1961 году холуйская миниатюрная живопись вышла на международный рынок. Первый заказ поступил из Великобритании, затем произведениями холуйских мастеров заинтересовались в США, Германии, Франции, Бельгии и Италии. Выход на международный рынок и поставки изделий на экспорт способствовали развитию промысла, укрепляли экономическую базу и поднимали международный престиж холуйской лаковой миниатюры.

Сейчас в Холуе параллельно работают две мастерские. Однако искусство миниатюр¬ной живописи продолжает развиваться, объединенное единой художественной идеей. Создаются новые произведения, традиционные по темам и образам, также начинает возрождаться иконопись. Создаются миниатюры на темы, отображающие библейские сюжеты Ветхого и Нового Завета, жизнь и деяния Иисуса Христа. Теперь они заново изучаются, переосмысливаются современными художниками. Другие времена диктуют иные подходы к этому виду изобразительного искусства, продикто¬ванные великой любовью к прошлому и настоящему России, глубоким знанием истоков, вдохновением и талантом тех, кто взялся за нелегкое, но благородное дело восстановления традиций древнерусской живописи.

Прославлен Холуй и ремеслом художественной вышивки и строчки. Труды местных мастериц представлены в Эрмитаже и других музеях страны, экспонировались на различных международных выставках. К сожалению, в последние годы на строчевышивальной фабрике резко уменьшилось производство подобных изделий. Отрадно то, что эти традиции охраняются и развиваются благодаря отделению строчки и вышивки в художественном училище.

Холуй в наши дни - это центр лаковой миниатюры мирового значения, где вновь возрождается искусство иконописи, бережно хранятся и передаются молодежи традиции миниатюрной живописи. Всё это говорит о том, что искусство посёлка развивается, а произведения местных мастеров по-прежнему находят поклонников в нашей стране, Европе и США. В 2003 году была возрождена знаменитая на всю Россию Тихвинская ярмарка. В посёлке уже более 40 лет действует музей Холуйского искусства.

М.Б.Печкин. История Введенского храма в с. Холуй

стория Введенского Храма интересна и даже по-своему загадочна. На-
чнём с того, что в Холуе бытует устойчивое устное предание о том, что
храм этот давным-давно перенесён был с «горы», с так называемой Вве-
денки. Это – место, на котором в древности располагалось село Введенское.
Сейчас уже никто не покажет, где точно было село. Приблизительно оно нахо-
дилось на середине «горы» по дороге, идущей от Борка до Бревённого ската.
Хотя ещё в начале XX века эта хорошо скрытая в лесу
большая поляна была любимым местом гулянок жителей Холуя, а в революци-
онное время там проводили маёвки. Считается также, что это село было первым
поселением холуян. Почему погибло село и почему храм Введенский перенесли в Хо-
луй? Долго на эти вопросы ответа не было; в качестве догадки говорили даже, что
сложность рытья колодцев и нехватка питьевой воды могли стать причиной переселения. Совсем недавно
в нашем распоряжении появились документы, которые не утверждают напря-
мую, но проливают некоторый свет на эти события и позволяют нам определить
приблизительные сроки переноса храма. Начнём с опубликованного в журнале
«Владимирские губернские ведомости» за 1874 год рассказа крестьянина сло-
боды Холуй И. Сивкова, который сообщает: «Село Введенское которое было
в двух верстах от современного Холуя выше по Тезе на крутом берегу в начале
XVII века было разграблено. Оставшиеся бездомными жители задумали его пе-
ренести туда, где сейчас стоит село Мордовское, и так порешили большинством
голосов. Этому воспротивились рыболовы, во главе которых стоял халуй Седень.
Он и его товарищи поставили свои дома на берегу Тезы на болоте… Поляна,
на которой ранее стояло прежнее село, до сих пор называется Введенской. Не-
давно на этой поляне обнаружены два старых колодца с дубовыми хорошо со-
хранившимися срубами, которые видны до 6-го ряда».
В этом рассказе причиной гибели села называется разграбление. Для того,
чтобы разграбить и погубить такое большое село, нужны немалые силы. Кто это
мог сделать в начале XVII века? Ответ напрашивается сам собой. В этот период
было только одно событие подобного масштаба, когда в 1609 году рядом с Хо-
луем на Стекольной горе произошло сражение Холуйского отряда с изменника-
ми Родины, которыми командовал Ф. Плещеев. Холуйский отряд, уступающий
Храмовый комплекс с. Холуй. Вид с северо-запада.
На переднем плане – церковь Введения Пресвятой Богородицы
90
в численности, был разбит, а Холуй и, вполне вероятно, село Введенское были
разграблены. Жители Введенского, оставшиеся без крова, стали покидать село
и переселяться, судя по рассказу, кто в Холуй, а кто в Мордовское. Почему
в Мордовское, если Холуй значительно ближе? Да потому, что Введенское, и до,
и много позже тех событий, принадлежало владельцам Мордовского. Это видно
из многочисленных документов. Соперничество между Холуем и Мордовским за
эту землю привели позже даже к кровопролитным событиям. В 1752 году был
убит Алексей Максимович Лепилов, житель Холуя. В молодости он был лично
известен императору Петру I, которому во время постройки Кронштадта постав-
лял гвозди и другие материалы. Затем, вернувшись в Холуй, он стал управля-
ющим княжны П.М. Куракиной, занимался вопросами отвода земли под рытьё
глины для строительства Троицкого храма. Мордовские жители ненавидели его
за то, что он сумел земли бывшего села Введенского перевести во владение Хо-
луйских жителей, и отомстили.
Следующий документ, дающий нам очень интересную информацию о Вве-
денском храме, – переписная книга 1628-30-х годов. В ней читаем: «Село
Введен ское пусто … а в нем церковь Николы чудотворца пуста стоит бес пения,
да место церковная Введения Пречистой Богородицы, а дворовые места лесом
и пораснягом порошли…» Это описание – довольно яркая картина запустелого
села. Документ ясно дает понять, что к 1628 году церковь была перенесена,
осталось только «место церковная». В той же переписной книге есть описание
Холуя, принадлежащего Д.М. Пожарскому. В тексте перечисляется вся недви-
жимость, которой владеет князь в слободе. Напрямую церковь Введения
в этом перечне не значится, но есть такая фраза: «...да в Холуйской же
слободе два торги: один на Введенеев день, а другой на Фролов день».
Ярмарки на Руси были напрямую связаны с церковными престолами, поэтому,
если есть ярмарка на Введенеев день, значит и церковь Введения уже была
к тому времени в Холуе. Вторая ярмарка, указанная в грамоте на Фролов
день, связана со вторым престолом Троицкой церкви, во имя Фрола и Лавра.
В селе Введенском стояла ещё церковь Николая Чудотворца. В 1628 году она
была уже «пустая бес пения». Скорее всего, сразу с переносом Введенского
храма был перенесён и алтарь Никольского, таким образом, два храма села
Введенского объедини лись в Холуе под крышей одного храма с двумя алтарями.
Время переноса храма можно определить периодом с 1609 по 1628 год (причём
наиболее ранняя дата предпочтительнее). По существу, это и есть период
появления в Холуе деревянного храмового комплекса, состоящего из Троиц кой
церкви с приделом Флора и Лавра и Введенской церкви с Никольским при-
делом.
В XVII веке события были более кровопролитными. Карательный отряд
Ф. Плещеева мстил холуянам за поражение под Дуниловым и Шуей и не щадил
никого. Если предположение о гибели села Введенского вследствие событий
марта 1609 года верно, то и храм Введения должны были перенести в Холуй
после тех событий. Способствовал ли переносу храма сам князь Д.М. Пожар ский,
мы не знаем, но интересен факт, что в Москве у князя была церковь Введе ния
во храм Пресвятой Богородицы.
91
В XVIII веке начинается замена деревянных храмов каменными. Это стало
возможным благодаря уроженцу Холуйской слободы епископу Астраханскому
и Ставропольскому Мефодию I. На его деньги строятся храмы не только в Хо-
луе, но и в Борковской пустыни. Первым, в 1750 году, был Троицкий собор
в Хо луе, затем, в 1765 – Казанский в Борковской пустыни, в 1774 – Троицкий
на Борке и в 1775 году – Введенский в Холуе. Так, в конце XVIII века, хра мо вый
комплекс в Холуе становится каменным.
Сохранилась опись этого храмового комплекса, вероятнее всего
составленная около 1913 года. В ней перечисляется всё имущество обоих
храмов. Опись начинается с внешнего описания храмов и включает в себя
всю движимость и недвижимость комплекса. Кроме храмов, на территории
его располагалась сторожка «каменная одноэтажная крытая железом, внутри
разделенная коридором на два жилья, мерою в длину она имеет 5 сажен,
в ширину 3 сажни…»
Впоследствии сторожка была перестроена, у неё появился второй этаж,
и сейчас это – дом священника. Раньше же дом священника находился вне
ограды комплекса. «Дом деревянный на каменном фундаменте крытый железом
для помещения священника и псаломщика, мерою в длину 17 аршин, в ширину
15 аршин, три печи, двор крытый тесом». Был также построен дьяконский дом
«Дом деревянный крытый тесом для помещения дьякона, мерою в длину 9 аршин
в ширину 9 аршин».
Приведём описание самого Введенского храма: «Теплая Введенская цер ковь
одноэтажная каменная, крытая железом с одной главой, крытая белым железом,
в длину она имеет 131/2 саж, а в ширину 71/2 саж. Вид имеет четвероугольного
корабля с одним светом, в нем имеется 13 икон, 3 печи и 2 двери. Архитектуры
тоже Русской, при ней с южной и западной стороны имеются паперти. В трапезе
устроен придел во имя святителя и чудотворца Николая» (см. цветную вклейку).
Далее в описи перечислены все иконы храма с указанием размера, веса
оклада, если он серебряный, и стоимости иконы. Подробно описывается алтарь:
«В нем престол деревянный, мерою в длину 11/2 аршина, в ширину 11/4 аршина,
на нем святой антиминс напечатан на белом атласе и выдан в 1869 году
Антонием Архиепископом Владимирским и Суздальским. Над престолом по-
став лена сень с позолоточенною на полимент резьбою, поддерживаемая че-
тырь мя вызолоченными столпами; внутри ея находится картина «Коронование
Божьей Матери». На горнем месте стоит резное распятие венец на Спасителе
серебропозолоченный…» Также подробно описывается алтарь Никольского
придела и жертвенники храма, и всевозможная необходимая для богослужения
утварь. Описывается всё тщательно вплоть до библиотеки (священнослужебные
сосуды, дарохранительницы, кадила и облачения, покровы и блюда).
Мы же остановимся чуть подробнее только на иконостасе храма: «Иконостас
Введенской церкви резной, покрыт темно-зеленой краской, порезка позолочена
на полимент, царские врата прорезанные сплошь позолочены на полимент,
на них изображены Благовещенье и четыре евангелиста…» Далее описание
всех рядов иконостаса. К сожалению, в недавнем времени храм десятикратно
подвергался ограблению и большая часть иконостаса фактически потеряна,
92
видимо, навсегда. Иконостас был расписан холуйскими мастерами. На одной
из икон деисусного была надпись: «Писана 1837 год Иваном Афанасиевичем
Росляковым. Поновлена при ктиторе Троицкого собора Аврааме Петровиче
Шахове…» Г.И. Росляков и вообще Росляковы раньше были хорошо известны
в Холуе, но к середине XX века эта фамилия исчезает из поля зрения.
Кто и когда расписывал стены храма, нам доподлинно неизвестно.
Возможно, всё те же Росляковы. Народная молва называет еще фамилию
Улановых, веротно, причастных к росписи. Поновлялись росписи два раза.
В 1947 году – бригадой иконописцев в составе Дмитрия Павловича Баранова,
Ивана Ивановича Денисова, Павла Александровича Костерина, Василия
Гри горьевича Кучумова и, возможно, мастера по орнаментам Алексея
Григорьевича Шахова. Поновление было сделано качественно, без нарушения
художественного замысла, об этом нам свидетельствует Николай Иванович
Бабурин. А вот уже следующее поновление, выполненное в начале 70-х годов
художниками В.И. Фоминым, Н. Швецовым и А.Я. Смирновым, удачным не
на зовёшь. Росписи потеряли хоть какую-нибудь художественную ценность.
От первоначальной росписи осталось только одна фигура святого Иоанна
Богослова, в одном из оконных проёмов. Да и она сильно смыта, нетронутыми
остались небольшой фрагмент одежды этого святого и стопы святого мученика
Флора в другом оконном проёме. Но даже по этим маленьким фрагментам видно,
что росписи были выполнены в реалистической живописной манере. Красивая
сдержанная гамма, качественная работа над деталями и хороший рисунок были
отличительными чертами первой росписи.
Внешне Введенский Храм значительно ниже Троицкого и занимает по
отношению к нему как бы второстепенное место. Троицкий – статный, радующий
глаз благородными пропорциями, устремленный ввысь, обращающий на себя
внимание с любой точки обозрения, доминирующий в окружающем пейзаже.
Спрятавшийся за ним Введенский, хоть и немного уступает ему по длине,
а по ширине даже превосходит, смотрится маленьким, скромным, уютным, похожим
на оруженосца рядом со знатным витязем. Толстые с запасом стены, сравнительно
не боль шое экономичное внутреннее простран ство. Он – как надежный, крепкий ко-
рабль, плывущий в житейском море. На его долю пришлось немало испытаний, его
стены видели князей и купцов, знатных дам в роскошных одеждах и сельских прихожа-
нок, иконописцев, пришедших помолиться, и ака демиков живописи, приехавших из
Петербурга, революционеров, пришедших арестовывать батюшек, и детей и внуков тех
революционеров, принимающих крещение и венчание. Временами храм был почти
пуст, а временами заполнен до отказа. Священник Л.И. Харламов
93
Во время Великой Отечественной войны места свободного не было, на улице
стояли. В 1943 году священник Леонид Иванович Харламов отчислил из своих
личных сбережений пятьдесят тысяч рублей на постройку тяжёлого танка.
В открытом письме И.В. Сталину он пишет: «Пусть мой скромный подарок
поможет быстрее разгромить армию людоеда-Гитлера». Так молитвы многих
прихожан материализовались в реальную помощь фронту. Немало выдержал
храм и в наше время, чего только стоят многократные варварские ограбления.
Выстоял храм, выстоит и ещё, проплывая мимо нас в вечность.

Где упоминается с. Холуй