На сайте ВГД собираются люди, увлеченные генеалогией, историей, геральдикой и т.д. Здесь вы найдете собеседников, экспертов, умелых помощников в поисках предков и родственников. Вам подскажут где искать документы о павших в боях и пропавших без вести, в какой архив обратиться при исследовании родословной своей семьи, помогут определить по старой фотографии принадлежность к воинским частям, ведомствам и чину. ВГД - поиск людей в прошлом, настоящем и будущем!
«Из Наградного листа на красноармейца Шарапова Ивана Антоновича
Разведчик-сапер Шарапов И.А. с 1 по 9.07.43г. с парашютной группой в составе Общевойсковой разведки был заброшен в тыл противника на глубину 40 км. С рассветом группа подверглась нападению противника. 4 разведчика прорвали окруженное их боевое кольцо противника, убили до 7 человек немцев и полицейских и скрылись под командой и прикрытием Шарапова. В тылу противника т. Шарапов установил, что под г. Дмитриевым Орловским противник форсирует строительство оборонительных сооружений силами местного населения сгонявшего на работы в 3 смены. По заданному маршруту выявил в районе Чувырдино, Крупшино вторую линию обороны и засек 3 двух-амбразурных дзота, 4 окопа, 3 открытых позиции для станкового пулемета и систему проволочных препятствий. Принес ценные сведения о концентрации войск противника.
При переходе переднего края убил окликнувшего его немецкого офицера и бросил в землянку, из которой тот вышел, гранату. Противник открыл ураганный огонь из всех видов оружия. Разведчики в темноте наткнулись на проволочное препятствие с подвесными минами. Одна из них взорвалась ранив 2-х бойцов и легко ранив самого Шарапова. Шарапов провел бойцов, сделав проход в этом препятствии, и обнаружил за проволочным заграждением минное поле с минами ТМI-35. Засек поле и провел всю свою группу до наших передовых окопов. Тов. Шарапов инициативный, бесстрашный и мужественный разведчик – достоин правительственной награды ордена «Красного Знамени». 4 августа 1943 года Командир 169 исб майор Мальков.
В заключениях вышестоящих начальников отмечается, что красноармеец Шарапов достоин представления к правительственной награде орденом «Красного Знамени». Приказ о награждении И. Шарапова был подписан несколько позже, а точнее 2 сентября 1943 года, № 0169/н. В приказе говорится, что И. Шарапов имеет звание ефрейтор. Там же видно, что подвиг И.Шарапова отмечен самой высокой наградой из всех награжденных за операцию. А в этом приказе значатся майор, лейтенанты, сержанты.
Материалы об этом защитнике Отечества давно есть в нашей библиотеке, в том числе и статьи из газеты "Народная трибуна" 1966, 2000, 2020 годов. Несколько дней назад наша краеведческая копилка пополнилась статьями из военной газеты "Сталинский удар" 1943-44 годов, которые подарил в библиотеку краевед А. Н. Милосердов.
Калинин Григорий Васильевич уроженец села Бычки Бондарского района был награжден боевыми медалями: «За боевые заслуги», «За взятие Кенигсберга», «За взятие Берлина», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.»
Семья Калининых давно выбыла из наших мест, поэтому недавно только был найден материал о нашем выдающемся земляке. Воронежский журналист Анатолий Хабаров рассказывает о своем героическом тесте, называя его по-домашнему Дед: "Григорий Калинин в 1943-м, через месяц после своего 18-летия, не дождавшись повестки, добровольно явился в тамбовский военкомат… Григорий Калинин прослужил в армии 27 лет, 2 месяца и 25 дней. Воевал связистом на Украине, брал Кенигсберг, с боями прошел Польшу и Германию. Дорога на фронт – После четырех месяцев, проведенных с мая 1943 года в учебном запасном стрелковом полку, стоявшему под Пензой, меня направили на фронт, – начал Дед свое повествование о дороге на войну. – Наша группа из шести человек добиралась самостоятельно, на перекладных, с сержантом, прибывшим за пополнением из воинской части. Перед отправкой нас, новобранцев, одели и обули во все новенькое. Меня поразили качеством и практичностью американские ботинки на желто-коричневой каучуковой подошве. Шинель выдали, как и нижнее белье (два комплекта), новенькую, по размеру. Снабдили трехдневным пайком: три буханки хлеба, три банки мясных консервов, около десятка рыбин – сушеной воблы. Это уже в наше время я прочитал, что 300 км до фронта воинский эшелон мог преодолеть и за 10 часов, и за 5 суток. На станциях сержант шел к коменданту и узнавал, где пересыльный пункт, на котором решал вопросы обеспечения нас продовольствием и попутным транспортом. Уехать и прокормиться получалось не сразу. Порой по несколько ночей ночевали на вокзале. Да и с едой были серьезные перебои. В лучшем случае на пересылках выдавали буханку хлеба и селедку на несколько дней, до следующего ПП. В основном были на «подножном» корму. Как ни экономил, на третий день выданные продукты кончились. По совету одного из фронтовиков, включенного в нашу команду после выписки из госпиталя, обменял запасной комплект белья на полбуханки хлеба, которую тут же и прикончил. Дальше – больше: после слов старослужащего («все равно на фронте оденут»), обмен пошел быстрее и без колебаний насчет того, что могут наказать за сделанное. Сопровождавший нас сержант научил: разорвать вдоль одну обмотку пополам, а вторую – продать или обменять на продукты. Вторая обмотка быстро «ушла» на базар. Затем очередь дошла до шинели. Свою новенькую обменял на старую, еле на меня налезавшую, с выгоревшей до половины правой полой. Продал и второй комплект нательного белья. Ботинки «ушли» последними. За них я получил золотистую ковригу кукурузного хлеба и какие-то дореволюционные «чоботы». Хлеб оказался с «сюрпризом». Под красивой румяной коркой был запечен глиняный мякиш. «Чоботы» через некоторое время пришлось ремонтировать, отваливающиеся подошвы прикрутил проволокой. Уже в Донбассе комендант станции, увидев нас – немытых, голодных, оборванных – сказал, что поезд, идущий в нашу сторону, будет через два дня. И посоветовал в ближайшем селе помочь бабам с уборкой картошки: заодно, мол, подкормитесь, приведете себя в порядок. Через пару часов вернувшийся сержант повел нашу команду на постой. Хозяйка дома, куда мы пришли, взглянув на нас, прослезилась. Тут же поставила на стол чугунок с картошкой и нарезала полковриги ржаного хлеба, заварила травяного чая. Два дня мы были в раю. Хотя и работали как волы. Выкопали с 50-ти соток огорода картошку, накололи поленницу дров. Подремонтировали надворные постройки. Стояло бабье лето. Летала паутина. Мы отмылись, отъелись, подштопались… Когда наконец-то прибыли в часть, сопровождавший нас сержант построил и доложил командиру роты о прибытии пополнения. Тот, оглядывая нас, посмотрел на мою шинель, горько улыбнулся: «Вы с какого фронта? Где вас так потрепало? » Приказал старшине отмыть нас, выдать новое обмундирование, а главное – три дня кормить досыта… Первое задание На фронт я прибыл 15 сентября 1943 года в отдельную роту связи, имевшую свой номер полевой почты. Таких рот на 1-ом Украинском фронте было много. К примеру, прибывает вновь сформированное подразделение на боевые позиции, а связистов не хватает. Вот и прикрепляют к ним готовые роты связи. Наша рота на тот момент была прикреплена к стрелковому полку, ведшему бои за Донбассом. В ней было два взвода: мужчин-связистов и женщин-радистов. Командир нашего взвода направляет меня в штаб, в распоряжение начальника связи полка. Прибыл. Докладываюсь старшему лейтенанту. Видно – по-настоящему «окопный». Получаю приказ установить связь («бросить конец») со штабом батальона. Во время войны вышестоящее командование обеспечивало связь с подчиненными подразделениями. Получив приказ, стою, жду. Старлей спрашивает, что непонятно. Начинаю объяснять, что мне нужен второй номер. Так учили нас в «учебке». Один разматывает катушку, другой крепит провод на местности – чтобы во время взрыва концы не разбрасывало далеко друг от друга, и их можно было бы найти и соединить. Он посмотрел на меня, желторотика, с улыбкой и говорит: «Подожди, сейчас приглашу генерала к тебе подручным. Но боюсь, что он не согласится – занят». И, указывая рукой направление, где находится батальон, командует: «Вперед, марш!» Бегу. Катушка с проводом в руках. Винтовка СВТ – длинная, со штыком – бьет по ноге, ее ремень соскакивает с плеча. Где за куст провод зацеплю, где камнем, ошметком грязи придавлю. Добегаю до дороги. На ней стоят три танка, газуя сизым дымом. Рядом два лейтенанта – сапер и танкист – оба в «бога-душу-мать!» И чуть ли не за грудки друг друга хватают. Танкист – за кобуру и кричит: «У меня приказ! Немедленно очистить село от немцев! А ты мне тут саботаж устроил. Застрелю…» Сапер свое: «Не видишь – красные флажки? Мины впереди. Вон два облачка еще не рассеялись, – показывает в сторону села, – мои саперы подорвались. Мины то ли румынские, то ли венгерские, с секретом». Стою, слушаю, а сам соображаю, что делать? Как пробросить провод через дорогу? Танки пойдут, не эти, так другие, связь порвут. Нужно, как учили: или в канавку провод закапывать, или поверху на столбах пробрасывать. Но копать нечем, лопатки нет. Столбов тоже рядом не видно. Смотрю, чуть вдали узкоколейка пересекает дорогу. Под концами ее шпал и протянул провод через дорогу. Чем кончилось дело у танкиста с сапером, не знаю. Надо выполнять приказ. Связь батальона со штабом полка установил. Возвращаюсь обратно. На той дороге – ни саперов, ни танков. Начальник связи полка, когда доложил о выполнении приказа, похвалил за сообразительность, добавив почти по Райкину: «Забудь индукцию, давай продукцию!» Награда от солдата – Может, и не всегда я был свидетелем того, о чем рассказываю, но слышал это на фронте от непосредственных участников событий. И, уже забыв про некоторые из них, вдруг встречаю эти истории в книгах – воспоминаниях фронтовиков многие годы спустя. Вот и сегодня хочу рассказать фронтовой случай, произошедший в день взятия рейхстага – 30 апреля 1945 года. Наша отдельная рота связи во время штурма Берлина шла во втором эшелоне 1-го Украинского фронта, наступавшего на Берлин с юга. Числа 8 мая я встретил своего тамбовского земляка, с которым призывался. Он воевал на 1-ом Белорусском фронте под командованием маршала Жукова. Этот случай земляк мне и рассказал. Саперная рота, в которой он воевал, была брошена вместе с передовыми частями 150-й стрелковой дивизии на штурм рейхстага. Задача – не ввязываясь в бои, прочесать здание и, в случае обнаружения, обезвредить от мин и взрывчатки. Немцы же могли заминировать здание, и после нашего захвата рвануть его. Командование и такой вариант предусматривало. С передовыми пехотинцами ворвались в рейхстаг. И – сразу за дело. Недалеко от входа, в одном из помещений, обнаруживаем что-то, накрытое брезентом. Миноискатель пищит. Аккуратно осматриваемся. Проводов нет. Снимаем брезент. Перед нами три закрытых ящика. Аккуратно вскрываем верхний. Заполнен карманными часами с цепочками. Видно сразу – не штамповка, дорогие. С предосторожностями – а вдруг первый ящик – приманка – вскрываем второй и третий. Тоже с часами. Комроты вручает нам по часам, оставляет возле них охрану – красноармейца. Другому говорит, чтобы на входе в рейхстаг всем входящим вручал часы, пока все не раздаст. Тот, чтобы не бегать взад и вперед, набрал в каску часов и расположился у входа… Продолжение этой истории Дед прочитал в воспоминаниях командира 150-й стрелковой дивизии генерал-майора Шатилова. После того, как два полка его дивизии с боем ворвались в рейхстаг, он обратился к командиру 79-го стрелкового корпуса – кстати, нашему земляку, генерал-майору Переверткину, за разрешением переноса командного пункта в рейхстаг. Тот отказал. Но после настойчивого повторного обращения, разрешил. И вот комдивизии вместе с сопровождающими его разведчиками перебежками – еще идет бой – достигает рейхстага. А тут ему на входе солдат вручает часы. – Что такое, кто таков? – удивленно вопрошает генерал. – Красноармеец такой-то. Командир роты приказал вручать часы всем входящим в рейхстаг. Сунул часы в карман, пишет далее Шатилов, а сам подумал: бой еще не закончен, а они уже мародерством занялись. Но разбираться было некогда. Заспешил на командный пункт. В подвале, по данным разведки, засело около восьмисот эсэсовцев, не собиравшихся сдаваться. Тут разведчики приводят коменданта рейхстага. В конце допроса задаю вопрос про часы и показываю их. Оказывается, еще в 41-ом Гитлер заказал в Швейцарии для участников парада своих войск в Москве большую партию часов. Парад не состоялся, а часы от одного коменданта рейхстага переходили по описи к другому. Докладывать Гитлеру они боялись, а что делать с ними – не знали. Так они и пролежали без малого четыре года. – История эта, на мой взгляд, – заключил свой рассказ Дед, – символична: не Гитлер вручал своим солдатам на Красной площади в Москве часы, а красноармеец советскому генералу в рейхстаге, в поверженном Берлине! Вот такие исторические казусы преподносит история. Правда, в то время о них, по идеологическим соображениям, не говорили. Часы хоть и были швейцарскими, но – с немецким орлом. И даже в качестве трофея не приветствовались… Женщины на войне – Когда я узнал, что в Великую Отечественную в Красной Армии воевало до 25 процентов женщин – более двух с половиной миллионов человек – меня этот факт поразил, – откровенничал Дед. – Мужикам на фронте несладко было. А что говорить про женщин – как правило, девчушек? В нашей отдельной роте связи был взвод радистов и связистов. Радистами у нас служили женщины. Насмотрелся я на их муки. В туалет по двое ходили. Одна на входе караулит. Да и туалет не сразу на новом месте появлялся. Хотя наш старшина, если позволяла обстановка, старый туалет разбирал и перевозил с собой. И первым делом, обустраиваясь на новом месте, мы ставили туалет. Помыться тоже не всегда обстановка позволяла. Про «критические женские дни» никто и не вспоминал. И все-таки женщины – они и на войне женщины. Выданные для ног обмотки разрезали вдоль на две половинки. Каждую сшивали и получали пару чулок. Выданные кальсоны, как и «чулки», красили луковой шелухой и носили как колготки. А уж если добывали себе сапожки, то форсу было ой-ей-ей… Даже губки порой ухитрялись красить. Как-то был случай – раз пять пришлось восстанавливать туалет. То снаряд в него попадет, то при бомбежке разобьют. Нам надоело копать ямы и собирать новый каркас. Шутили: кто из вас, девочки, согрешил? Были и такие; беременных домой отправляли. Или вот случай был. Сам не видел, ребята рассказывали. Одного офицера ранило в ягодицу. Какой-то сосуд перебило. Кровь фонтаном. А как остановить? Ни забинтовать, ни жгут наложить. Так санинструктор села на его ягодицы, пережав вену. Так и доставили их в медсанбат. Раненый жив остался. А спасительницу за находчивость медалью наградили. На войне взрослели быстро – Как пахнет война? – спросил я как-то Деда, куря с ним на балконе после нескольких выпитых по случаю 9 Мая рюмок. – Наверное, у каждого воевавшего – свой запах. Но в критические моменты – и это мне подтверждали фронтовики – война пахнет кислыми щами. Никогда не забуду один случай, когда я не только почувствовал запах войны, но и увидел ее цвет, услышал ее смертельный голос, осязал каждой клеткой своего существа… Сентябрьский день 1943 года. Наша рота на передовой. Затишье. Меня вызвали к командиру. Приближаясь к его блиндажу, метров за пятьдесят вижу, как старший лейтенант выходит из него. Вдруг пронзительный тонкий свист. И там, где только что был командир – огненно-черное облако… Чудовищный взрыв оглушил до звенящей тишины… В нос ударил запах кислых щей… Каждая клеточка тела напряглась в предчувствии боли… Посыпались комья земли… Дед замолчал. Крепко затянулся, поперхнувшись дымом, прокашлялся. Спустя минуту продолжил. – Второй случай, врезавшийся в память до мельчайших подробностей, произошел на Западной Украине, под Бендерами в 44-ом году. Наша отдельная рота связи продвигались вперед во втором эшелоне 1-го Украинского фронта. Время к обеду. Дров нет. Комроты, лейтенант Назаров, старшина Никонов, четыре бойца, в том числе и я, с пилами и топорами на машине отправились километра за два к видневшимся впереди посадкам. Оружия не взяли. Да его, по-моему, в то время у нас и не было. Винтовки СВТ отменили – мешали при прокладке связи, да и бегать с ними было невозможно. А обещанные автоматы ППШ еще не выдали. Возле заброшенного сада стоял небольшой домишко. Комроты и старшина направились туда. Мой товарищ Соколенко и я сгружаем с машины инструменты. Слышим, в доме раздается автоматная очередь. Из него выскакивают двое и стреляют в нашу сторону. Мы падаем. Водитель – в машину и к роте. Пока взвод прибыл, стрелявших и след простыл. В доме нашли убитыми своих командиров. Соколенко, раненный в голову, по дороге в медсанбат скончался. Я отделался легким ранением. Пуля чиркнула по виску у левого глаза. – На войне мы жили одним днем, – задумчиво подытожил Дед. – И если к смерти как-то привыкали – чувство страха будто бы притуплялось – то голодными, мне кажется, были постоянно. И даже кислых щей и перловой каши – главной еды нашей – бывало, по нескольку дней не ели. Обходились сухим пайком. Под огонь шли, вспоминая Бога и маму… Молодо-зелено… Ускоренно познавали простые истины: жизнь – мгновенье… судьбу не обманешь… прислушивайся к себе, к своему внутреннему голосу…не лезь на рожон. И просили у Всевышнего, как в песне пелось: «Если смерти – то мгновенной, если раны – небольшой». Познавая эти истины, мы быстро взрослели… Войну мы пронесли через всю свою жизнь. И пусть наше поколение, как сегодня говорят, не выиграло холодную войну, но и не допустило горячей. На Байконуре, создавая ядерный щит нашей Родины, мы шутили: «У третьей мировой войны ветеранов не будет!..» Анатолий ХАБАРОВ Источник: http://bereg.vrn.ru/21174.html
--- Ищу историю семей Саблиных, Милосердовых, Боковых и Кобзевых из Пахотного Угла, Комиссаровых из д. Сталино, Пурецких из с. Холуй
Село Бычки Тамбовской области. Улицы Кончарка, Бутырка, ручей Асеевка и пруд.
Небольшое напоминание об улицах Кончарка, Бутырка, расположенных в северной части села Бычки, за ними протекающий ручей (река) Асеевка и пруд Кончарский (Бычковский).
Фото сделаны в середине июня 2024 года. На них показано место, которое называлось Курган, сама улица – заросшая кустарниками, ручей Асеевка с болотами не нем, Далее – место поселения, которое называлось – Бутырка, с остатками заросших ям от погребов. Овраг по дну которого протекает река(ручей) Ассевка. И в конце показан пруд, который назывался – Кончарским, вторым Бычковским (пахотноугловцы так называли).
Улица Кончарка начинается от места, которое в Бычках называлось Курган. Влево от Кургана уходит улица Сноповка, а вправо от Кургана, на восток – Кончарка. Дома по улице были расположены в два порядка. Огороды от одного порядка выходили к ручью Асеевка. Протяженность улицы была метров 400 и заканчивалась у оврага Лазарев буерак (овраг).
Обнаруженный в конце улицы огромный валун (фото) является напоминанием о «страже» в этом месте.
Через Кончарку проходила, так называемая, Спасская дорога. Эта дорога связывала город Тамбов с городами Спасск, Саров и уходила далее на север, в сторону Арзамаса и Нижнего Новгорода. Через овраг дорога проходила по платине и казенному мосту. За проезд по мосту на подводах взималась плата.
Улица Бутырка расположена сразу после Лазарева буерака, на высоком берегу, вдоль большого оврага, по дну которого протекает ручей Асеевка. В настоящее время сохранились ямы от погребов, бывших жителей улицы. Все обвалилось и заросло крапивой. Здесь было два порядка. Протяженность улицы – метров 300-350. Сселили жителей Бутырки в основную часть села Бычки, а кто-то уехал в другие места, в основном до - Великой Отечественной войны 1941-45 гг. Последние переселенцы из Бутырки перешли в другое место жительство – в конце 60-х – начале 70-х годов двадцатого века. Молва о несметных богатствах, закопанных в бывших усадьбах, не дают покоя современным копателям. Видны свежие раскопки (фото).
Кротова лощина (овраг) расположена напротив Бутырки, через большой овраг (фото).
Сивковы - большая лощина и малая лощина расположены по левому берегу большого оврага (если идти к пруду, фото нет, не дошли).
Далее по большому оврагу заросли леса.
Заканчивается овраг (долина ручья/реки Асеевка) прудом. Пруд был построен в последние сороковые годы и начале пятидесятых годов двадцатого века, в период реализации плана по преобразованию природы. Рыбу в этом пруду разводили в первые два-три года после завершения строительства (примерно - 1953-55гг.). Позже пруд пользовался «авторитетом» у местных жителей. Здесь ловили рыбу жители Бычков, Городище, Пахотного Угла, др. сел и деревень. Проводились различные культурные выездные мероприятия местными колхозами, совхозами, потребкооперацией. Место для купания местных жителей. На берегу были загоны для скота общественного, оборудовано место для скота бычковского (стойло). Современное состояние пруда – видно на фото.
В порядке информации. В период строительства этого пруда (называемого Кончарского), а также пруда Самодурского (в овраге Дубовый) и пруда в овраге Кривополянском (Куштина лапка) – председателем Городищенского сельского совета был Шарапов Иван Антонович. Десятником в период строительства прудов работала Левина (Милосердова) А.В. Так, что пруды нам дороги. Свой вклад в их строительство внесли наши родители.
А.Милосердов.
--- Ищу историю семей Саблиных, Милосердовых, Боковых и Кобзевых из Пахотного Угла, Комиссаровых из д. Сталино, Пурецких из с. Холуй
...1.3. Торгово-промышленная отрасль сел Рассказово, Бондари и Уварово в дореформенный период XIX в.
В первом десятилетии XIX в. из-за дробления Бондарских фабрик между наследниками Гардениных и вследствие слабых предпринимательских способностей большинства из них, предприятия начали приходить в упадок. Объемы производства ежегодно падали, в то время как основные конкуренты их нарастили. После смерти Н.Я. Гарденина его мануфактура начала работать с перебоями и длительными простоями. Претендовавший на нее племянник О.И. Гарденин, также начавший испытывать производственные трудности, уступил приобретение предприятия своей сестре Елизавете и ее мужу Воронежскому 2-й гильдии купцу Ивану Михайловичу Титову (ок. 1760-1831), который и стал владельцем данной фабрики.
Как и другие воронежские владельцы тамбовских фабрик Гарденины и Тулиновы, И.М. Титов был потомственным купцом и суконщиком. Дед фабриканта, Иван Данилович, находился в числе совладельцев Тавровской фабрики в 1726 г. Его сыну Михаилу во второй половине XVIII в. принадлежали скотобойный и салотопенный завод в Воронеже и несколько мануфактурных, хлебных и железо-скобяных лавок, перешедших к сыновьям Алексею и Ивану Михайловичам.
На Бондарской фабрике, кроме ткацких цехов, к Титову перешли господский дом с флигелем, машинный двор, столярный и слесарные цеха, мельница на конной тяге, кузница, склады, амбары и сараи, конский и птичий дворы. 186 В имение фабриканта вошли 342 дес. земли, с гуменниками, садом и крестьянскими усадьбами. 1 дес. земли Титова обязали передать по указу Тамбовского губернского правления в общее пользование под базарную площадь. После смерти П.Я. Гарденина его фабрику вместе со значительными долгами в 1805 г. наследовала жена Акулина Андреевна и семеро детей. Не имея возможности самостоятельно наладить производство, в 1809 г. она продала предприятие и рабочих в количестве 109 душ мужского пола тамбовскому 2-й гильдии купцу Алексею Николаевичу Фролову. 187 Доля П.Я. Гарденина в сукновальных мельницах в с. Бычки и Пахотный Угол также перешла к Фролову. В 1812 г. на его фабрике, работавшей на конной тяге, трудилось 214 рабочих (из них 85 вольных) и вырабатывалось 12200 аршин разного сукна. В 1814 г. на 20 станах произвели 9273 аршина сукна и 2009 аршин каразеи. 188 Крупнейший бондарский фабрикант О.И. Гарденин, владелец с 1803 г.189 суконной мануфактуры из 2 фабрик в с. Бондари, фабрики в г. Воронеже и небольшого предприятия в с. Орлово Воронежской губернии, также не смог должным образом наладить производственную деятельность на своих фабриках. Гарденин не вкладывал деньги в ремонт и переоснащение фабрик, в результате чего выработка продукции упала. Ежегодная сдача сукон в казну в полной мере не осуществлялась, из-за чего накапливались недоимки. Новым инструменты и необходимое количество сырья не закупались. 190 Фабричные корпуса приходили в негодность, делая невозможной работу в холодное время года. Рабочим не выплачивалась в положенном объеме зарплата, из-за чего они увольнялись, переходили на работу к другим фабрикантам (большинство к Фролову) или писали жалобы. Оставшихся крепостных заставляли работать сверх положенного, а также делать различные работы на дворе или в поле хозяина, что мешало им обеспечивать свои семьи продовольствием. 191 Все это приводило к недовольству рабочих, их откровенному саботированию своих обязанностей и многочисленным жалобам к губернскому начальству. Прибывавшие на фабрики комиссии все указанные жалобы находили обоснованными, обязуя владельца устранять недостатки из-за чего он брал многочисленные ссуды, которые уже не мог выплатить. С каждым годом фабрики простаивали без работы все большее и большее время. Положение усугубил крупный пожар в с. Бондари 15 мая 1809 г., уничтоживший 95 крестьянских дворов. Больше всего пострадали крестьяне Якова и Онуфрия Гардениных. По распоряжению губернатора крестьянам дали возможность восстановить свое имущество, а владельцам предписали оказывать им необходимое содействие. Естественно, работу фабрик приостановили, сняв с Я.И. Гарденина обязательство по поставке сукон в 1809 г.192 С Онуфрия Гарденина, как с менее пострадавшего от пожара и уже задолжавшего огромное количество сукна в казну, обязательства снимать не стали, но предоставили очередную рассрочку на три года.
Из всех Гардениных только губернскому секретарю Якову Ивановичу удалось сохранить производство, хотя и с некоторым снижением. Он имел 2 суконные фабрики: вторую по размерам фабрику в Бондарях, работавшую, как и у Титова с Фроловым на конной тяге, и четвертую по размерам в г. Воронеже. Еще одной небольшой суконной фабрикой на 8 станов при 147 рабочих в Задонсуезде193 с 1807 г. юридически владела его жена Екатерина Сергеевна. Я.И. Гарденин столкнулся с похожими проблемами, как и другие его родственники фабриканты. В итоге ему удалось сохранить к 1820-м гг. только фабрику в с. Бондари и в Крутогорской слободе Задонского уезда Воронежской губернии. 194 Производственные и иные трудности вызвали волнения на фабрике Я.И. Гарденина в июне 1811 г. Их причинами стали задержки в выплатах зарплаты, захват пахотной земли при фабрике, которой пользовались рабочие, принуждение к работам престарелых рабочих для поднятия производительности и т.д. Не получив удовлетворения своих требований, фабричные (а только крепостных на фабрике работало 348 человек) прекратили работу, за что прибывший в село исправник попытался арестовать зачинщиков. Собравшаяся по набату толпа не позволила этого сделать и под угрозами расправы вынудила Гарденина и чиновников бежать из села. Направленная в село воинская команда и следственная комиссия прекратила беспорядки. К семерым бунтовщикам применили телесных наказания, остальных после данной ими подписки повиноваться простили. Мягкость наказания вызвалась опасениями нового крупного мятежа со стороны почти трехтысячного населения села, несколько лет находившегося в сложном экономическом положении. 195 Для нашей темы важно отметить, что бондарские рабочие выступили с требованиями, характерными для промышленного «пролетариата» и не свойственными для земледельческого населения. Фабрика О.И. Гарденина в это время уже не работала, окончательно остановившись в 1810 г. В 1811 г. по решению губернатора ее передали под надзор Я.И. Гарденина. На 01.11.1810 г. на ней числилось недопоставка сукна в 56757 аршин сукна и 25029 аршин каразеи. Начал обсуждаться вопрос об изъятии предприятия и продажи его с торгов, с выплатой О.И. Гарденину денежной разницы после погашения долгов, если за 1811 г. не начнутся обязательные поставки сукна. 196 Однако наладить производство на обанкротившейся фабрике Гарденины уже не смогли.
...Всего на Бондарской фабрике и в Гарденинском имении на момент перехода к Лиону имелось 565 душ мужского и 592 души женского пола, 5 фабричных палаток, контора, 3 склада, хлебный амбар, каменное здание для варки клея и масла, кузница, конный двор, 3 двора с харчевнями, салотопенный и маслобойный дворы, 5 дес. леса, часть водяной мельницы с амбарами в с. Бычки, несколько хозяйственные построек. Бондарское имущество Гарденина оценили в 80765 руб.
К лету 1812 г. Бондарскую фабрику отремонтировали, и она заработала в полном объеме, став фабрикой полного цикла от обработки шерсти, до покраски готового сукна, с изготовлением и ремонтом необходимых инструментов. На фабрике имелись двигатели на конной, водяной и, впервые в Тамбовской губернии, паровой тяге, привезенный из-за рубежа вместе с новыми высокопроизводительными станками, столярня, слесарня, кузницы, конюшни, амбары, кладовые и т.д. Также от прежних владельцев остались каменный двухэтажный дом с флигелем и плодовый сад.
....Фабрика Фролова, будучи наименьшей в Бондарях, первой не выдержала конкуренции с Лионом, уступая ей по производительности в 11-12 раз. В конце 1814 г. Лион купил предприятие в вместе частью с. Бондари и 128 рабочими208 (а также второй частью сукновальной мельницы в с. Бычки), после чего объединил его со своей фабрикой. В руках Лиона теперь сосредоточилось 5 частей Бондарской дачи, размером 1710 дес. Гарденину принадлежало 3 части – 1026 дес., Титову 1 часть – 342 дес. От каждой части землевладельцы выделили по 1 дес. на общественные цели (например, под базарную площадь). Лион предоставил часть своей земли причту церкви для строительства домов и приусадебных участков. ...Таким образом, к середине XIX в. в с. Бондари не осталось ни одной купеческой суконной фабрики все стали дворянскими и принадлежали семьям Лионов и Гардениных. Однако сословная принадлежность владельцев, выгодная им в условиях того времени, не меняла их буржуазно-предпринимательской сути. ...
--- Ищу историю семей Саблиных, Милосердовых, Боковых и Кобзевых из Пахотного Угла, Комиссаровых из д. Сталино, Пурецких из с. Холуй
Земля дедов и отцов силу даёт: как живут последние жители бондарской деревни
Вдали от цивилизации в бондарской глубинке на «бычках» — площадках между глубокими оврагами — живут пять жителей села Бычки. В архивных документах это старинное село упоминается ещё в ревизии 1704 года. О трудностях и радостях жизни в Бычках рассказали последние оставшиеся здесь сельчане.
Фото: Ольга Кузнецова
Старинное село Бычки упоминается в архивных документах ещё в ревизии 1704 года. Название села, вероятно, происходит от рязанского диалектизма, означающего «овраг, балка».
Село располагается на склоне холма, а также в низине возле реки Кёрши и в средней части возвышенности, в обе стороны от неё. Эти крутые высокие холмы жители называют горами — Крымская гора, Глазатова гора и Катюша.
Все дома на вершине холма почти уже опустевшие. В низине у реки всего три дома, на большой улице их лишь несколько. С холма открывается красивый вид на долину реки Кёрши — видны купола Богоявленского и Никольского храмов.
Дорога в этот когда-то оживлённый край лежит через село Пахотный Угол, затем — через Городище и небольшой мост через Кёршу. В этой оглушающей тишине и живут пять жителей села Бычки. Живут как одна семья — и в горе, и в радости.
Земля дедов и отцов силу даёт: как живут последние жители бондарской деревни Фото: Ольга Кузнецова Странный мир нереальной тишины сразу же обрушивается на человека, решившего посетить Бычки. Только шум ветра, шелест трав и пение птиц. Ни криков петухов, ни кудахтанья кур, ни лая собак, ни человеческих голосов на крутых песчаных деревенских улицах.
Птицу и скотину оставшиеся из сельчан не водят, потому что тёмными вечерами по сараям охотятся лисы. Даже кошек в деревне нет. Только у 70-летнего Виктора Ерофеева собака Белка — единственный четвероногий друг и собеседник.
Виктор родился в Бычках, здесь прошло его детство и юность. У детей свои семьи, своя жизнь в городе. У мужчины есть квартира в Тамбове, однако в город он не стремится, предпочитает одиночество. Водит пчёл, окашивает территорию возле своего и соседского домов.
— В городе тошно, а здесь родительский дом всё-таки, начало начал — рубленый, надёжный, с подковами на косяке при входе — на счастье. Такая вот примета была у наших людей, рассказывает Виктор Ерофеев.
Фото: Ольга Кузнецова
В первое время своего отшельничества Виктор сам с собой разговаривал и в доме, и на огороде, и на пасеке. Потом привык, подружился с соседом, Александром Прокопьевым, бывшим сельским учителем истории. Одна проблема объединила — отсутствие воды. Чтобы набрать её, нужно идти в колодец-журавль за несколько сот метров, да и странная вода оттуда на вид, цвет и запах — помыться нельзя, сразу раздражение начинается, а пить — тем более.
Вот и запасаются мужики пятилитровыми канистрами из автолавки, которая ездит в Бычки раз в неделю. Дорога в село тоже оставляет желать лучшего — щебневое покрытие, насыпанное несколько лет назад, уже практически исчезло.
Почти 90-летний Иван Мешков живет на бугре, бывший педагог Александр Прокопьев — под бугром, на расстоянии почти километра.
— Чужим тут не доверяем. Люди, порой, опаснее лис и прочих зверей — проезжие компании, многочисленные любители пошарить по заброшенным домам зачастую ведут себя неадекватно. Ищут все какой-то золотой крест по оврагам и полям с металлоискателями ходят, говорит Александр Прокопьев.
Фото: Ольга Кузнецова
Жители Бычков ещё помнят большой пожар 2010 года, когда выгорела почти вся Качевановка. По предположениям — от костра, разведённого чужаком. Поэтому достучаться в дом и разговорить последних жителей маленькой деревни очень трудно. Зато потом и на чай с мёдом пригласят от всей души.
Сельская интеллигенция, 62-летний бывший учитель Кривополянской школы Александр Прокопьев преподавал там историю и географию. После окончания Тамбовского пединститута по распределению учил детей в Марий Эл. В 80-х годах прошлого века вернулся в Бычки, на родину отцов.
Когда ещё была жива школа, педагог активно занимался краеведческой деятельностью. Его проектная работа «Миграция населения Кривополянского сельсовета» стала призёром Всероссийского конкурса исследовательских работ в 2000 году.
О родном селе мужчина может рассказывать вечно.
Жителей родной улицы, которую раньше называли Большая Дорога, он помнит поимённо — Вася Огурчик, Присталиха, Маруся Гаврилова, Аксюня Прошкина, Тринины, Хрущёвы, Иван Данилович. Ушедшие в небытие, для него они ещё живы. А гости села видят только крыши пятистенков с окнами в старых деревянных наличниках.
На одной улице — по одному жилому дому. А лет сорок назад, по словам Александра Прокопьева, на одной Большой Дороге жили не менее 300 семей. Через Бычки ходил прямой автобус из Пичаево до Тамбова, остановка была рядом с родительским домом Прокопьевых. Около 700 человек жило тогда в Бычках, трудились в колхозе «Пахотноугловский». В селе были клуб, школа, библиотека, магазин.
Была в Бычках и деревянная Никольская церковь, которая сгорела в 1963 году, а до пожара использовалась как зернохранилище. Со слов местных жителей, заведующий зерновым складом зерно воровал, а чтобы скрыть следы хищения, сам и поджёг храм.
Фото: Ольга Кузнецова
Сейчас из удобств в Бычках лишь электричество. Мобильный телефон практически не ловит сигнал. Для многих горожан это бытовой шок.
Однако последние жители деревни малую родину покидать не собираются. Несмотря на условия выживания, боевому духу и оптимизму последних бычковцев остаётся только позавидовать, глядя на них — больших мужиков маленькой деревни.
Земля дедов и отцов даёт им жизненную силу: жители-уроженцы этих мест, три года назад, 12 июня, установили памятник тысяче бычковцам-фронтовикам, поставили на месте заросшего травой котлована памятный знак с колоколом, благоустроили старинный «Золотой» родник, вернули исторические названия некоторым сельским улицам.
Впереди у коренных бычковцев ещё много планов по восстановлению памяти родной деревни и они верят искренне, что когда-нибудь на крутых сельских улицах запоют петухи, замычат коровы, выйдут и сядут на завалинки у надёжных пятистенков люди.
И будут провожать взглядом гостей этого старинного села, чья земля обладает удивительной силой — объединять, верить в лучшее и помнить своих отцов и дедов.
Село Бычки Бондарского округа – один из примеров тамбовской глубинки. В когда-то большом населённом пункте, основанном в XVIII веке, сейчас осталось пять человек, но родные места покидать они не собираются.
О трудностях и радостях далёкой от цивилизации жизни рассказали на сайте газеты «Народная трибуна». Старинное село Бычки упоминается в документах от 1704 года. Когда-то оно раскинулось на склоне холма и в низине возле реки Кёрши. Сейчас здесь осталось всего пять жителей. В этой оглушающей тишине они живут как одна семья — и в горе, и в радости.
Птицу и скотину сельчане не водят из-за лис, которые не оставляют шанса на жизнь домашним животным. Только у 70-летнего Виктора Ерофеева есть собака Белка. Он родился в Бычках, здесь прошло его детство и юность, имеет квартиру в Тамбове, но городскому шуму предпочитает сельское одиночество.
— В городе тошно, а здесь родительский дом всё-таки, начало начал — рубленый, надёжный, с подковами на косяке при входе — на счастье. Такая вот примета была у наших людей, — рассказывает Виктор Ерофеев. По соседству проживает бывший сельский учитель истории Александр Прокопьев. Объединила мужчин общая проблема — отсутствие нормальной воды. Приходится покупать пятилитровые канистры из автолавки, которая приезжает в Бычки раз в неделю.
— Чужим тут не доверяем. Люди, порой, опаснее лис и прочих зверей — проезжие компании, многочисленные любители пошарить по заброшенным домам зачастую ведут себя неадекватно. Ищут все какой-то золотой крест, по оврагам и полям с металлоискателями ходят, — говорит Александр Прокопьев. Раньше педагог занимался краеведческой деятельностью. Жителей родной улицы, которую называли Большая Дорога, он помнит поимённо. Когда-то здесь было не меньше 300 семей. В селе работали клуб, школа, библиотека, магазин, деревянная Никольская церковь.
В наши дни о присутствии цивилизации в Бычках напоминает только электричество. Мобильной связи практически нет. Несмотря на бытовые сложности, оставшиеся сельчане не собираются покидать малую родину, признаются, что земля дедов и отцов даёт им силу.
Автор:Елена Еремеева
--- Ищу историю семей Саблиных, Милосердовых, Боковых и Кобзевых из Пахотного Угла, Комиссаровых из д. Сталино, Пурецких из с. Холуй
