Архивные источники, статьи. Пахотный Угол.

Пролетела моя младость,
Не видало сердце сладость,
А теперь пришла колдунья-старость,
Унесла молодость и радость.
Застыла в жилах кровь -
Без следа ушла любовь…

В этих скупых фразах - долгая и трудная жизнь Марии Ивановны Стручалиной из села Пахотный Угол

Несмотря на почтенный возраст (не так давно наша героиня отметила 90-летие), Мария Ивановна живёт в чистом, ухоженном домике. Её супруг ушёл из жизни ещё в 1981 году, многочисленные дети, внуки и правнуки не забывают любимую бабушку и прабабушку и часто приезжают в гости.

Как жилось её поколению в войну? На этот и другие вопросы корреспондента газеты наша собеседница ответила в канун Дня Победы.
- Мария Ивановна, где настигла вас весть о войне, как односельчане восприняли страшное известие?
- Мне шёл тогда семнадцатый год, моя большая семья жила в селе Пахотный Угол. Я была средним ребёнком у родителей. С нами жили бабушка и дедушка. В школу мне ходить практически не пришлось, первый класс - вот всё моё образование. Хозяйство в семье было большое, а потому многие хлопоты легли именно на наши, детские плечи. Помню, что корову и лошадь у нас вскоре забрали, так что кормиться было нелегко…
Когда узнала страшную весть о нападении немецких захватчиков на нашу страну, меня охватил ужас! Конечно, это известие стало неожиданностью для всех. Здесь, вдали от фронта, трудно было поверить, что мирная жизнь закончилась.
- Расскажите о первых месяцах войны…
- Жизнь резко поменялась. На фронт забрали практически всех мужчин. Дома остались женщины, старики и дети. Ушли и мой 50-летний отец и брат. Уходя, папа сказал: «Не плачьте, это нас на уборку забирают…». Слова эти оказались последними, потому что ни один, ни второй с войны не вернулись - они погибли в первые месяцы Великой Отечественной. А нам лишь пришлось читать казённые фразы в похоронках.
- Что было важнее всего в те страшные годы?
- Важна была вера в то, что скоро война закончится, вернутся родные и всё станет на свои места. Все напряжённо работали, и я тоже. В основном трудилась на торфяниках, на фабрике в Рассказово, потом в колхозе.
Верили, что продуктов скоро будет много, и не надо будет голодать. Я мечтала об этом, когда жили впроголодь. Благо, огород большой был... Хлеба не видели практически вообще. И каждая его корочка тогда мне казалась самой вкусной едой на свете.
Для меня работа в колхозе не была чем-то необычным или тяжёлым. Я - потомственная крестьянка, труд на земле не был в тягость. И то, что нам, ребятам, давали ответственные поручения, только радовало, мы гордились таким отношением к себе взрослых. И старались оправдать доверие.
- Мария Ивановна, а случались ли радостные минуты?
- Люди в войну не веселились, было не до этого. Хотя радостные события случались - успехи нашей армии или когда кто-нибудь возвращался домой живым. Тогда все собирались вместе, расспрашивали его, радовались, пели песни.
Большая радость была, когда объявили, что война закончилась и фашистская армия разгромлена. Это были большие слёзы, слёзы счастья. Помню, в это время мы пригнали коров, и вдруг слышим: «Победа!» Передать те ощущения словами невозможно. Я сразу побежала к маме и сообщила ей эту новость. Все обнимались и поздравляли друг друга - это был настоящий праздник.
- Чем занимались после войны, трудно было?
- Продолжала работать на торфяниках, трудилась по найму - помогали всем, кому было нужно. Так и жили. Моя семья держала хозяйство. Первые послевоенные годы были неурожайными, в стране не хватало хлеба и других продуктов. Но мы это перетерпели. Жизнь стала налаживаться. В 1947 году перешли в новый дом, сами его построили.
А в 1949 году я встретила своего будущего мужа Василия, который вернулся из армии. Перешла жить к нему. Он трудился на кирпичном заводе, а я воспитывала детей, потом работала на пекарне, маслозаводе, свинаркой, в общем - бралась за всякую работу, она меня не страшила.
Хоть моя жизнь и нелёгкой была, но прожила я её честно, в труде и переживаниях за свою Родину. У меня даже есть стихотворение, посвящённое моей судьбине:
От автора:
…Каждый человек по-своему понимает цель и смысл жизни. Из беседы с Марией Ивановной Стручалиной я сделала вывод: жизнь имеет смысл лишь тогда, когда прожита с пользой. И у нашей героини это получилось.
Она имеет много наград - юбилейных, за доблестный труд в годы войны, звание «Ветеран труда»... И стержень в ней ощущается, закалка трудовая. До сих пор, не покладая рук, трудится по хозяйству. Урожай собирает хороший. И возникает мысль - в чём сила народная? Да вот в таких труженицах, как наша героиня...
А ещё Мария Ивановна вместе с мужем воспитали девять детей (правда, не все выжили), 12 внуков и 14 правнуков! Выросли они, но главный свой долг помнят, ведь их родной человек - мама, бабушка и прабабушка - ждёт их каждый день, каждую секунду.

Автор:
Валентина Шишкина. Фото автора

Мария Ивановна Стручалина (Савельева) 1924

Пережив военное лихолетье, они с большим энтузиазмом восстанавливали разрушенную войной страну: строили города, растили детей. Она тоже помогала фронту. Военной формы не носила, хотя медаль «За трудовую доблесть», полученную в годы войны, можно вполне приравнять к боевой.
Мария Стручалина вырастила шестерых детей, дала им образование. Сейчас вниманием её балуют многочисленные внуки и правнуки.

Источник:http://www.top68.ru/officially/sudba-dostoinaya-no-trudnaya-35609

Но, как говорится, человек предполагает, а Бог располагает. Не всё складывалось так, как планировалось. В момент выезда из Тамбова на нас обрушился ливень. Всю дорогу он не прекращался ни на минуту. Наша машина пробивалась сквозь завесу воды, оттого окрестные пейзажи размывались, как на картинах импрессионистов. Когда мы проехали знак «Пахотноугловский сельсовет», я стала пристально всматриваться в окружающий ландшафт, сравнивая с описаниями этих мест, которые вычитала в краеведческих справках и книгах.

Дремучих лесов в этих краях уже нет и в помине: поля, луга, поля. Иногда они скрываются за разделительными лесополосами. А когда российские солдаты с семьями переселялись на территорию нынешнего села Пахотный Угол, здесь практически не было полей: сплошь леса. Возделывать можно было лишь несколько больших полян. Эти земли в междуречье Кёрши и Хмелины и присмотрел отставной солдат Ерофей Дрожжин, уроженец села Перкино. Вместе со своими 55­ю товарищами он написал челобитную на получение свободных земель урочища Пахотный Угол, как именовали тогда эту территорию за вспаханные малые уголки. В ту пору они никому конкретно не принадлежали. Но когда в начале XVI века Дрожжин с товарищами получил разрешение на 6900 десятин, туда вошло и урочище. Здесь новые крестьяне и обосновались.

Село получило сразу два названия: Пахотный Угол и Солдатчино. По документам первой ревизской сказки от 1719 года в нём числилось 59 солдат­однодворцев. Они быстро обжились и одновременно с домами возвели деревянную часовенку. А уже следом, к 1721 году, построили деревянную однопрестольную церковь, которая была распространена в 1841 году. За двести лет она не раз приходила в ветхость. Дважды её реставрировали. И к середине XIX века сельчане пришли к мысли, что необходимо построить каменный храм.

Пахотный Угол к тому времени разросся и окреп. Село имело весьма выгодное расположение: на пересечении трёх трактов: на Тамбов, Моршанск и Кирсанов. В 1863 году здесь насчитывалось 400 дворов и проживало 3317 человек. Пахотноугловцы всегда были вольными, крепостное право их не коснулось. Большая часть крестьян относила себя к зажиточным людям. В череде различных дел не забывали и о грамотности детей. В селе была открыта начальная школа для мальчиков, затем появилась начальная женская школа. Согласно архивным документам в 1886 году духовным ведомством в построенном сельским обществом каменном одноэтажном здании с одной классной комнатой была открыта церковноприходская школа. А уже потом на её базе (с переводом учреждения в двухэтажное деревянное здание) открыто мужское второклассное училище для подготовки учителей церковноприходских школ и школ грамоты со сроком обучения три года. После октябрьского переворота эти учебные заведения ликвидировали.

Когда во второй половине XIX века сельским сообществом была поддержана мысль о закладке каменного храма, как говорится, всем миром стали собирать деньги. Пахотноуловцы не поскупились на грандиозный проект. Богоявленская церковь ныне является, по утверждению специалистов, шедевром русско­византийского стиля. Пятиглавый трёхпрестольный кирпичный храм площадью 850 квадратных метров и высотой 50 метров возводился 13 лет и был открыт в 1893 году. Величественность сооружению придали три престола: главный — в честь Богоявления Господня, правый — Пресвятой Троицы, левый — Казанской иконы Божией Матери.

Бесспорно, архитекторы достигли своей цели. Богоявленский храм производил неизгладимое впечатление на каждого. Впрочем, и сегодня он всё так же заставляет трепетать сердца. Подъезжая к селу Пахотный Угол, в первую очередь я увидела громаду белоснежной церкви, возвышающуюся над зелёными купами деревьев. Из­за дождя не летали и не щебетали птицы, нигде не было видно и слышно людей. Мы подъезжали к храму в полной тишине, так как в тот момент прекратился и ливень. Оставив машину за воротами, я по небольшой еловой аллее направилась к входу в церковь. По мере приближения чувствовала, как монументальный храм словно бы притягивает меня и будто вбирает в своё лоно.

Внутрихрамовое пространство было таким же огромным. Белёные стены без фресок раздвигали его до невероятных размеров. В дверях меня приветливо встретила церковный староста Лидия Васильевна Гончарова, предупреждённая о моём приезде отцом Александром. Они­то и поведали чуть позже об истории храма и нынешней церковной жизни. А история эта оказалась весьма драматичной, но, слава богу, не трагической, как для большинства храмовых сооружений округи. В советское время здесь уцелели только две церкви в сёлах Пахотный Угол и Кривополянье. Остальные были разрушены до основания.

В послереволюционные годы Пахотный Угол, как и многие сёла Тамбовщины, оказался в эпицентре крупнейшего крестьянского восстания: здесь действовали отряды повстанцев Антонова. Жители села стали свидетелями яростных, не на жизнь, а насмерть, схваток между красноармейцами и участниками восстания. Зажиточным пахотноугловцам было что защищать. Продотряды выгребали зерно у крестьян подчистую. Возмущённые селяне вливались в ряды восставших. На стороне Антонова против большевиков воевало более 700 жителей села. В составе повстанческой армии действовал восьмой Пахотноугловский полк.

Вот как описывает эти события Александр Солженицын в своём рассказе «На краях» устами одного из персонажей:

«Совнарком распорядился: с тамбовской пугачёвщиной кончить в шесть недель, считая от 10 мая. Любой ценой! Всем нам предстоит напряжённая работа. Опыт подавления таких народных бунтов требует наводнить район восстания до полного его оккупирования и планово распределить по нему наши вооружённые силы. Сейчас прибыла из­под Киева, высадилась в Моршанске и уже пошла на мятежный Пахотный Угол прославленная кавдивизия Котовского. Потом она подойдёт сюда, к центру восстания. Наше большое техническое преимущество над противником: отряд аэропланов и автоброневой отряд. Из наших первых требований к жителям будет: восстановить все мосты на просёлочных дорогах — это для проезда моторных самодвижущих частей. (Только никогда не пользуйтесь проводниками из местных жителей!) Ещё в запасе у нас — химические газы, и если будет надо — применим, разрешение Совнаркома есть. В ходе предстоящего энергичного подавления вам, товарищи командиры, представляется получить отличный военный опыт».

Всё, что происходило в этих местах в 20­х годах, потом долгие десятилетия замалчивалось, поэтому реальные события превратились в легенды, которые передавались из уст в уста, да и то с оглядкой. Только последние лет пятнадцать краеведы начали по крупицам восстанавливать ход событий. А так согласно одной из народных версий, когда Антонов скрывался в селе и в подвале храма повстанцы хранили оружие, войска Котовского из села Казывань вели огонь из пушек по храму. Так что выбоина на стене храма от попавшего в него снаряда реальная и сегодня вполне различимая.

О трагической странице истории села напоминает памятник, расположенный неподалёку от храма. Надпись гласит, что здесь погребены сельчане, погибшие в борьбе с врагами советской власти, и несколько неизвестных красноармейцев. Те же пахотноугловцы, кто сражался на стороне антоновцев и заложники, расстрелянные красноармейцами, по данным Тамбовского регионального историко­просветительского правозащитного общества «Мемориал» покоятся в массовом захоронении в лесном массиве близ села. Потери среди сельчан в годы восстания оказались огромны. Неизгладимый след в сердцах и памяти пахотноугловцев оставила и Великая Отечественная война, унёсшая жизни без малого 600 человек.

Богоявленский храм действовал до 1937 года. О жизни священников в 20—30­х годах практически ничего неизвестно. Рассказывают, что последнего молодого батюшку в тот роковой год арестовали и увезли в Тамбов. Сам же храм превратили в зернохранилище. Когда матушка начала наводить справки о дальнейшей судьбе супруга, ей сказали, что он расстрелян.

В годы Великой Отечественной войны и в послевоенное время со стороны органов власти по отношению к Русской православной церкви наметилось послабление, и пахотноугловцы стали ходатайствовать об открытии храма для богослужения. В августе 1948 года облисполком поддержал это ходатайство. Однако через два месяца такое решение было отменено.

Поколение за поколением пахотноугловцы воспитывались в атеизме. И всё же некоторые сельчане сохраняли веру. Лидия Васильевна помнит, как маленькой девочкой в 60­е годы вместе с бабушкой и матерью ходила молиться, отмечать Пасху и другие праздники в молитвенный дом. Его устроила в половине своего дома Мария Яковлева, верующая девушка, так впоследствии никогда и не вышедшая замуж. Именно она и другие верующие сельчане начали в 1980­е годы вновь хлопотать об открытии Богоявленского храма. Отправлялись с ходатайством в Тамбов каждый год. Но лишь с началом перестройки церковь передали верующим.

Храм был в плачевном состоянии, обшарпанный, грязный. Стёкла побиты, многие рамы заколочены, от старинных витражей в верхних окнах ничего не осталось. Купол церкви сгорел ещё в 1956 году от удара молнии. Внутри, над трёхметровыми закромами, летали тучи голубей. Храмовый декор был утрачен, а сохранившийся иконостас от грязи, помёта и времени был так чёрен, что ликов на иконах не было видно. Его размыли и вновь покрасили. Нижний ярус иконостаса от хранения зерна оказался почти утрачен, но средний и особенно верхний ярус неплохо сохранились.

Пахотноугловцы с энтузиазмом взялись за восстановление храма. На работы приходило до ста человек. Торжественное освящение храма состоялось в 1989 году. Вскоре церковь пополнилась старинными иконами. Их приносили и местные жители, и жители близлежащих сёл, хранившие в семьях иконы после разрушения храмов. Однажды прибыла большая подвода со старинными иконами из пришедшей в ветхость кладбищенской Большеникольской часовни. Конечно, иконостасу и иконам необходима реставрация, но средств на это пока нет.

Первоочередной задачей для настоятеля Александра Кукина, принявшего храм шесть лет назад, стало его утепление. Со временем заменили рамы, которым было более века. Церковь строилась как холодная, и температура зимой в помещении иногда доходила до минус 15­ти. На газификацию церкви требовалась баснословная сумма. Помощь пришла неожиданно. В прошлом году в отпуск приехал бывший местный сельчанин. Он и помог установить контакты с Газпромом. Богоявленский храм включили в программу газификации, по которой оплатили проведение газа до здания. Внутренние работы, документацию и закупку аппаратуры делали уже на пожертвования сельчан. Сегодня все верующие вместе с отцом Александром довольны: зимой будут с теплом.

Теперь, помимо решения многочисленных бытовых проблем, настоятель храма ставит перед собой задачу иную — открытие воскресной школы. Ибо он считает, что восстановление храма — это ещё половина дела. Необходимо наполнить его церковной жизнью. Храм не музей, а Дом Божий. Поэтому надо приобщать людей ко Христу. Возрождение веры в сердцах — нелёгкое дело, надо преодолеть долгое атеистическое воспитание населения. Поэтому надежда на молодое поколение пахотноугловцев. В средней школе отец Александр вот уже четвёртый год ведёт предмет «Духовное краеведение Тамбовщины». Но детям требуются более углублённые знания и приобщение к вере, которые настоятель может дать только в воскресной школе, что откроют в новом учебном году.

https://www.litres.ru/ludmila-gavrikova/moya-rodoslovnaya/

Моя бабушка – Гаврикова (девичья фамилия Терехова) Вера Павловна родилась 28 августа 1928 года, хотя в полученной справке о рождении датой значится 16 августа, в селе Пахотный Угол Бондарского района Тамбовской области.
Когда началась война Вере Павловне было тринадцать лет, спустя девять месяцев отца семейства забрали на фронт, и забота о семье, о младших сестрах, легла на ее плечи, как на старшего ребенка в семье. Бабушка стала работать в колхозе, была трактористом. Вспоминала, что хоть они и находились в тылу, с едой было трудно, последнюю корову забрали на нужды фронта. В колхозе заработную плату выдавали хлебом или пшеном – «бегу с работы с этим куском хлеба, даже не буханка как сейчас, а меньше, а самой хочется ну хоть кусочек отщипнуть и съесть, а нельзя, дома голодные сестренки». За свой, еще детский, труд была награждена медалью «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны 1941-1945».

После войны в село стали возвращаться фронтовики, к бабушке решил посвататься инвалид войны, у него не было одной ноги, и был он намного старше. И бабушка, и ее мама не захотели такого замужества, но просто уйти из колхоза тоже было нельзя, в то время это грозило тюрьмой. Кое как мама Веры Павловны смогла перевезти ее сначала на хутор к дальним родственникам, а потом переправить в Москву.

В Москве бабушка сначала жила у одной женщины, помогая ей по хозяйству, а потом устроилась путевой рабочей на Октябрьскую железную дорогу в путевую машинную станцию № 8. Началась жизнь в вагонах. Клала рельсы и шпалы, восстанавливая и строя новую железную дорогу. Была награждена почетным знаком «Отличный путеец».

С дедушкой поженились они 28 июня 1952 года в Бюро записей актов гражданского состояния Железнодорожного района республики Коми АССР. Бабушка вспоминала – «состав стоял на каком-то полустанке, и до ЗАГСа мы шли больше пяти километров, а свидетелями были просто проходящие мимо люди».

Поселили их в семейном вагоне, где каждое купе принадлежало одной семье. Их первый ребенок, девочка, которую бабушка назвала Людмилой, родился мертвый. Дедушка забрал ее и на какой-то остановке куда-то унес, бабушка не могла вспомнить, где это было. Затем, в 1955 году у них родился сын Володя. Его маленького обкладывали подушками, уходя на работу, чтобы не упал с полки. Стирали в тазиках на улице возле вагона, готовили в этих же купе, где и жили, на маленьких печках буржуйках.

Проезжая мимо озера Байкал, поезд сделал незапланированную остановку. Бабушка вспоминала – «было так страшно, с одной стороны железнодорожных путей горы, а с другой вода, всего в нескольких метрах. Когда состав остановился, дедушкина сестра Дуся побежала к озеру, чтобы искупать руки, а я испугалась».

Позже, в 1959 году, родился второй сын Саша, мой папа. Перелистывая старый семейный альбом, я видела фотографии папы уже подростком, детских не было совсем. Но, случилось очередное маленькое чудо и благодаря моей тёте Ворониной Наталье Владимировне у меня
появилась фотография папы в годовалом возрасте. В 1961 году, когда дедушка уволился с железной дороги, они поселились в городе Домодедово. Бабушка еще оставалась работать на железной дороге, но уже не колесила по стране, а убиралась в Домодедовском депо. Сначала жили в коммунальной квартире на улице Восточной, затем, от завода, дедушке дали свою двухкомнатную квартиру на улице Горького. Когда их
старший сын Владимир женился, они переехали в другую квартиру, на Кутузовском проезде.

Квартира была маленькой, без балкона, а дедушке очень хотелось иметь свой балкон, поэтому уже через несколько лет, в 1985 году, дедушке дали квартиру в соседнем, только что построенном доме, с балконом, как он и хотел.

В 1967 году бабушка уволилась с железной дороги и устроилась в Домодедовскую санэпидемстанцию, где проработала до 1989 года. Морила в государственных учреждениях крыс и тараканов. Когда я лет в восемнадцать принесла домой купленного в зоомагазине крысенка,
бабушка сказала – «ох, господи, я их двадцать лет морила, а теперь в одном доме с этим жить».

В 1983 году бабушку наградили медалью «Ветеран труда», после были и другие награды: медали «60 лет Победы в Великой Отечественной войны 1941-1945», «65 лет Победы в Великой Отечественной войны 1941-1945», «70 лет Победы в Великой Отечественной войны 1941-1945» и почетное звание «Ветеран Великой Отечественной войны».

Умерла Вера Павловна 25 августа 2016 года, похоронена на кладбище города Домодедово.