Копилка - Поповы

продолжение
Старинная обитель была основана преподобным пустынником Далматом в 1644 г. Обнесенный высокими каменными стенами, монастырь напоминал крепость на утесе Белого городища.
В 1714 г. по указу Петра Великого здесь была открыта одна из первых славяно-латинских цифирных школ для обучения детей вотчинных крестьян. Позднее, в 1763 г., при школе было заведено общежитие – бурса. С 1816 г. славяно-латинская школа была преобразована в Далматовское духовное училище для детей духовенства Зауралья. Архиепископ Пермский и Верхотурский Иустин (Вишневский) благословил «священно-церковнослужителям Екатеринбургского, Шадринского, Камышловского и Прибытского уездов вести своих детей в Далматовский монастырь, где их в чтении, пении и рукописи экзаменовать»[7].
Обучение в Далматовском духовном училище стало семейной традицией Поповых. Старший брат Александра, Рафаил, тоже окончил эту бурсу, где был оставлен в качестве второго учителя латыни. Курс обучения в духовном училище длился четыре года. Однако, проучившись два года под присмотром родного брата, Александр в 1871 г. переводится в третий класс духовного училища в г. Екатеринбурге.

продолжение
Необходимо отметить, что юные годы Александра Степановича пришлись на эпоху великих реформ, проводимых кабинетом министров Александра II. Вслед за отменой крепостного права в 1861 г. последовал целый ряд законов, существенно менявших социальную жизнь России. В программе преобразований значительное место занимала церковная реформа. 26 мая 1869 г. был принят закон «Об устройстве детей лиц православного духовенства», сыгравший важную роль в судьбах десятков и сотен тысяч людей. Было объявлено, что отныне «дети лиц православного духовенства не принадлежат лично к духовному званию», но указываются лишь в послужных списках своих отцов.
Отделив детей духовенства от сословия, закон не только полностью сохранял их права на образование в духовных учебных заведениях, поступление в клир, получение пособий от епархиальных попечительств о бедных духовного звания, но и давал новые права. В частности, обучающиеся в духовных школах получили возможность по окончании каждой очередной ступени (училища, семинарии) свободно выбирать: учиться дальше в духовной школе или перейти в светскую, а после семинарии и академии – свободно выбирать род деятельности. Дети клириков — священников и диаконов - получили права детей личных дворян, а дети дьячков, пономарей и псаломщиков – права детей личных почетных граждан. Отныне дети духовных лиц могли свободно выбирать род службы, заниматься торговлей, предпринимательством и другими видами деятельности на правах той социальной группы, в которой оказывались. Таким образом, был сделан крупный шаг к ликвидации сословной замкнутости духовенства[9].

продолжение
В это время семинарскую корпорацию возглавлял один из выдающихся ее ректоров – архимандрит Иероним (Логовский), занимавший эту должность с 1868 по 1877 гг. По мнению историка Пермской Духовной Семинарии Н. Седых, годы ректорства отца Иеронима были сравнительно лучшим периодом ее истории. Вся деятельность отца Иеронима на посту ректора была связана с применением нового Устава духовных семинарий, Высочайше утвержденного в 1867 г. Главная задача этого Устава состояла в том, чтобы привлечь к участию в управлении семинарией представителей преподавательской корпорации.
Поставленная задача была нелегкой. Было необходимо сохранить в семинарии авторитет епархиальной власти и не нарушить прав преподавателей. Отцу Иерониму удалось соблюсти необходимую меру и избежать крайностей. При нем власть ректора семинарии оставалась твердой, а предоставленные Уставом привилегии преподавателей оставались нерушимыми.
Архимандрит Иероним памятен нам как историк: ему принадлежит фундаментальный труд «История Пермской Духовной Семинарии» в трех частях, прослеживающий судьбу семинарии со времени ее основания в 1801 г. до 1867 г. Сочинение отца Иеронима было опубликовано на страницах Пермских епархиальных ведомостей, редактором которых являлся сам отец ректор[12].

продолжение
Опрометчиво считать, что в Пермской Духовной Семинарии этой поры не было проблем. Среди семинарских преподавателей попадались любители крамолы, беспробудные пьяницы и даже душевнобольные, досаждавшие семинарскому и епархиальному начальству. От таких кадров семинарская корпорация избавлялась. Однако, по мнению историка семинарии Н. Седых, в последние годы ректорства отца Иеронима уровень преподавания стал значительно ниже, что повлекло снижение успеваемости семинаристов, а затем и массовое отчисление учеников по причине неуспеваемости[15].
Оставляло желать лучшего и поведение пермских семинаристов: самоволие, непочтительность к старшим, противодействие инспекторскому надзору, мщения начальству в виде сочинения пасквилей, протесты и другие предосудительные поступки было частым явлением в семинарской среде. Высшим выражением самоволия учеников было намеренное ношение одежды нараспашку. Особым вызовом считалось надеть красную рубашку с кожаным поясом. Были среди пермских семинаристов, в особенности первого класса, личности, достойные резкого порицания. «Они обнаруживали классическую грубость: крик, ужасный стук, намеренное стремление пачкать, ломать, разрушать – вот проявления их характера».
Тем не менее перечисленные недостатки учеников семинарии не лежали глубоко в их природе и легко могли быть исправлены. На сравнительно хорошее нравственное состояние большинства семинаристов указывают следующие обстоятельства. Среди учеников этого времени составлялись товарищества на идейной почве. Учеников объединяли умственные интересы, и главным образом цели самообразования. Интересы учеников простирались до объединения с учащимися других учебных заведений. Проходили собрания лучших представителей семинарии, гимназии, реального училища.
Лучшим доказательством хорошей подготовки значительной части семинаристов служит то, что Пермская семинария в эти годы в значительной степени снабжала кадрами высшие учебные заведения России. Окончив четыре начальных класса и получив после проверочных экзаменов аттестат зрелости, семинаристы пополняли ряды студентов университетов. Поступление в университет предполагало отличные отметки по поведению, которые в семинарии было заработать нелегко.

продолжение
Поступив в семинарию, Александр Попов сразу зарекомендовал себя способнейшим учеником. Успешно занимаясь по всем дисциплинам, он буквально пристрастился к точным наукам и так усердно их изучал, что получил среди семинаристов прозвище «математик». Но более всего его привлекала физика. Одноклассник и семинарский друг А.С. Попова Е. Коринфский вспоминал: «Первым импульсом к занятию физическими науками был подаренный ему кем-то учебник физики А. Гано, только что переведенный на русский язык. Чтение этой книги бесповоротно направило его избрать специальностью физику». Кроме рассмотрения теоретических вопросов, учебник содержал значительное количество практических заданий, разрешение которых требовало осмысленного знания законов физики[18].
Физика как предмет интересовала многих семинаристов. Для проведения опытов в семинарии был оборудован специальный кабинет с приборами, который, по отзывам очевидцев, был весьма «недурной». Однако с преподаванием этого предмета в семинарии были большие проблемы. Преподавать физику выпускники духовных академий не могли, поэтому преподавателей приглашали из других учебных заведений Перми. Это была чрезвычайно недисциплинированная публика. Нанятые учителя прогуливали занятия, самочинно сокращали курс, выбрасывая из программы важнейшие разделы. Самих занятий было явно недостаточно. Физика преподавалась в 4-м классе всего четыре часа в неделю. Слабое изучение физико-математических наук было главным недостатком семинарского обучения. Разница программ между семинариями и гимназиями была не столь существенна, однако изучение точных наук там было поставлено лучше при большом количестве уроков. Преимуществом семинарии был высокий уровень преподаваемых богословских и философских дисциплин, которые в гимназиях совершенно отсутствовали[19].