Илиничи в Литовской метрике. РГАДА. Фонд 389.

На сайте ВГД собираются люди, увлеченные генеалогией, историей, геральдикой и т.д. Здесь вы найдете собеседников, экспертов, умелых помощников в поисках предков и родственников. Вам подскажут где искать документы о павших в боях и пропавших без вести, в какой архив обратиться при исследовании родословной своей семьи, помогут определить по старой фотографии принадлежность к воинским частям, ведомствам и чину. ВГД - поиск людей в прошлом, настоящем и будущем!

О самой Марии практически мало, что известно. Из вышеприведенныx документов имеем:
1. Отец Марии - брат (скорее всего, родной, если речь о кровном родстве) бискупа Мисаила.
2. В 1465 г. мать Мисаила Агафья Иванова (вероятно, отец Мисаила - Иван) называет своим зятем мужа дочки Огреньки Митька Мастытича, а "нашим" зятем - пана Федьку Немировича, жену которого называет "пани", но не дочерью. Соответственно, самое вероятное, что Немирович женат на сестре ее мужа Ивана или на ее сестре (не исключено, что на падчерице).
3. У Мисаила упоминаются братья пан Микита и пан Дашко, которые выступают свидетелями в 1475 г.
4. Дата не известна ,но, вероятно, позже 1475 г., сыновья Дашка Ивановича - Ивашко, Василий, Сенько и Олеxно.

Получается, что по одной из версий, Мисаил и Ивашка Ильинич являлись дядями княгини Марии Друцкой-Конопля.
Однако, это мало что мне дает, потому как происxождение Мисаила покрыто мраком:

[q]
(В миру Михаил; † 1480/81, Новгородок-Литовский), еп. Смоленский (1451 - 1480/81), нареченный униат. митр. Киевский, Галицкий и всея Руси (между 1472/73 и 1475/76 - 1480/81). Происходил из православного рода оршанских землевладельцев. Второй сын боярина Ивана († 1454/65) и его жены, известной под иноческим именем Агафия († после 1465). О происхождении М. долгое время шли дискуссии. По мнению некоторых исследователей, он был представителем рода князей Друцких (АЗР. Т. 4. Примеч. С. 18. Примеч. 91; Tretiak J. Piotr Skarga w dziejach i literaturze Unji Brzeskiej. Kraków, 1912. S. 12; Мицик Ю. А. Мисаïл // Енцикл. iсторiï Украïни. К., 2009. Т. 6. С. 667). Однако в авг. 1578 г. в жалованной грамоте польск. кор. и Литовского вел. кн. Стефана Батория подляшскому воеводичу и дорогицкому старосте И. И. Сапеге на право «подаванья» Черейского в честь Св. Троицы мужского монастыря, расположенного на Черейском городище у оз. Головля (ныне Чашникский р-н Витебской обл., Белоруссия), а также в подтвердительной записи от 20 янв. 1599 г. литовского канцлера Л. И. Сапеги властям обители отмечалось, что в 1466-1476 гг. князья Бабичи и Соколинские-Друцкие были одними из основных вкладчиков Черейского мон-ря, но не являлись родными братьями М. или его племянниками по мужской линии (АЗР. Т. 3. № 101/I-V. С. 230-232; АСЗР. Т. 2. № 18. С. 15). Версия о таком происхождении М. аргументированно опровергнута (Макарий. История РЦ. Кн. 5. С. 379. Примеч. 30; Wolff. 1895. S. 669-670). М. не упоминается в ранних списках XVI в. западнорусских и московских родословных источников как представитель рода князей Друцких (ПСРЛ. Т. 35. С. 282-283; Кузьмин А. В. Опыт комментария к актам Полоцкой земли 2-й пол. XIII - нач. XV в. // ДРВМ. 2007. № 4(30). С. 68). Вслед за польским церковным историком И. Стебельским митр. Макарий (Булгаков) пришел к выводу, что М. «происходил из рода князей Пеструцких, или Пестручов» (Макарий. История РЦ. Кн. 5. С. 379. Примеч. 30). Между тем в актах 2-й пол. XV в. братья и племянники М. по муж. линии не упоминаются как князья (АЗР. Т. 3. № 101/VI-VIII. С. 233-234; АСЗР. Т. 2. № 1. С. 3).

Судя по данным пожалования Черейскому мон-рю 1454 г., Михаил постригся в монахи еще при жизни родителей. В актах 1578 и 1599 гг. содержатся сведения, что он был основателем и 1-м вкладчиком этой обители (АЗР. Т. 3. № 101/I. С. 230-231; АСЗР. Т. 2. № 1. С. 3).

Учитывая время возведения М. на Смоленскую кафедру, надо признать, что Черейский мон-рь был основан не в 1454 г., а на несколько лет раньше. В его пользу М. «часть свою в именью Черейском до того монастыра наддал вечно и непорушно» (АСЗР. Т. 2. № 18. С. 15). Эти владения ранее он получил «от братьи в том же именью в Череи» (АЗР. Т. 3. № 101/I. С. 230). В период воспитания и образования М. усвоил идеи монашеской общежительной жизни. Судя по связям его семьи, М. мог обучаться как в Орше, так и в Смоленске, где общежительный устав мог быть им усвоен благодаря традиции, заложенной здесь пастырской деятельностью таких Смоленских архиереев, как еп. Даниил и свт. Михаил; последний являлся учеником прп. Сергия Радонежского. Поэтому неслучайно, что главный престол собора в Черейском мон-ре М. посвятил Св. Троице. Приверженность М. общежительному уставу косвенно подтверждает и название одного из владений обители. По соседству с ней находилось «село притом же монастыре названное Объчина-Монастыр» (АСЗР. Т. 2. № 18. С. 15).

М. стал преемником Смоленского еп. Симеона († 3 марта 1445). Во 2-й пол. XV в. в круг родственников и соседей М. входили князья Друцкие, Мосальские, Лукомские и влиятельный при Виленском дворе королевский писарь Б. С. Сапежич (1471-1488). По-видимому, при избрании М. епископом Смоленским особенно важными оказались связи его семьи с князьями Друцкими, которые в Литовском великом княжестве (ВКЛ) через родство с литов. правосл. князьями Гольшанскими являлись ближайшими родственниками кор. Казимира IV Ягеллончика и князей Слуцких-Олельковичей, «сестричей» владимирского и вел. кн. Московского Василия II Васильевича Тёмного. Большое значение для победы последнего в 1436 г. в битве под с. Скорятином в Ростовском княжестве над войсками звенигородского кн. Василия Косого имела помощь кн. И. С. Бабы-Друцкого (ПСРЛ. Т. 25. С. 252). Его внук, кн. Ф. Ф. Конопля-Бабич-Соколинский, был женат на Марии, родной племяннице М. (АЗР. Т. 3. № 101/VIII. С. 231; Wolff. 1895. S. 59-61), а младшие дети, князья Василий († после 1485) и Семен († 1455) Ивановичи Бабичи, служили в Москве при дворе вел. кн. Василия II и его сына вел. кн. Иоанна III Васильевича (РГБ ОР. Ф. 256. № 349. Л. 153-154; ПСРЛ. Т. 25. С. 273; Wolff. 1895. S. 60-61).

Мисаилу, еп. Смоленскому, вручают Смоленскую икону Божией Матери. Миниатюра из Лицевого летописного свода. 70-е гг. XVI в. (РНБ. F. IV. 225. Л. 860 об.)
Мисаилу, еп. Смоленскому, вручают Смоленскую икону Божией Матери. Миниатюра из Лицевого летописного свода. 70-е гг. XVI в. (РНБ. F. IV. 225. Л. 860 об.)
Учитывая перемирие между польским королем и Литовским вел. кн. Казимиром IV Ягеллончиком и вел. кн. Василием Тёмным (грамота от 31 авг. 1449 г.), которое обозначило военно-политический союз между ними (ДДГ. № 53. С. 160-163), а также признание литовской стороной прав митрополита свт. Ионы на Киевскую кафедру, что было зафиксировано в грамоте, датирующейся 31 янв. 1451 г. (РФА. 2008. № 29. С. 151-152), можно полагать, что после своего избрания Смоленский архиерей должен был получить благословение Московского архиерея, чтобы обеспечить полную каноническую легитимацию своей власти.

Избрание М. на Смоленскую кафедру связано также с близким знакомством членов его семьи и родственников с Казимиром IV: они могли обратить внимание правителя страны на энергичного настоятеля Черейского мон-ря. Осенью 1440 г. королевич Казимир Ягеллончик с войсками осаждал Смоленск, зимой 1444/45 г. он жил в городе (ПСРЛ. Т. 35. С. 60), а в нач. марта 1451 г. вновь посетил его, заехав в Смоленск из Витебска на пути в Полоцк (Rutkowska G. Itinerarium króla Kazimierza Jagielloñczyka, 1440-1492 // Itineraria Jagiellonów. Warsz., 2014. S. 62, 68, 102-103). 27 марта 1451 г. «вл(а)д(ы)ка Смоленскии Мисаило» был 1-м в числе свидетелей в записи виленского каштеляна и смоленского наместника пана Петра Семена Гедигольдовича, удочерившего панну Анну Бутримковну, к-рой пожаловал в полную собственность свою «выслугу» двор Мир со всеми его землями, угодьями и людьми (Ibid. S. 102. Pryzp. 329; Лiцкевiч. 2009).
[/q]

Однако и пересечения обнаруживаются любопытные:
1. Зятем родителей Мисаила являлся Федор Немирович. А дочь этого Федора, будучи замужем за Бартошем Таборовичем, усыновила сына Ивашки Илинича Юрия.

Так что есть смысл поискать-таки еще какие-то сведения о происxождении Мисаила.
И, судя по его родству с Сапегами, Xодкевичами, Друцкими, пусть и не кровному, но через браки, происxодил он из известного в то время рода. Вопрос - какого?
Попробовала найти ответы через его братьев.
Дашко.
В ЛМ он упоминается в середине 15 века:

[q]
У Лукомли. Дашку Костянътинова жона [в] Череех. Панъ Петраш. Логвинъ.
[/q]

А вот сыновья его в 1480 г.:

[q]
61. [1480]
Бояромъ витебъскимъ тымъ годъно тыи волостъки держать: Жижецъ, Велижъ, Дубну - Михаилу^ Васильевичу а Митьковичомъ, Рамейковичомъ, Лвовичомъ, Ольферевичомъ, Ильиничомъ, Михаиловичомъ, Володтковичомъ, Дашъковичомъ, Немировичомъ, II [124(109)] Мостытычомъ а Осиповичу, а Роскимъ Шапъкамъ, Хашоковичу, Милошевичомъ.
Тые два врады держать: Копоть конюшое, Гарасимъ городничим. Ивашъко Дашъковичъ - ключникъ || [124v] а брать его Олехъно - ловъчим, etc.c
II [125(110)]
[/q]

А поищу я Ивана (Ивашку), который связан с Череей, Лукомлем, Витебском в первой половине 15 века в Литовской метрике. Ну, не может быть такого, чтобы он там не упоминается, потому как не верится в безродность Мисаила и его братьев, это вне логики теx времен.

И вот эти пожалования выделила:
(1440-1459)
Черея сел кн(я)зю Ивану Степаньскому, его ж отчизна, Панъ Петрашъ, маршалко, с пана Кгастовтовымъ ведома. Кушлеико.

И это уже не мифический "князь Пеструцкий", а вполне исторический реальный персонаж.

И вот, если Мисаил - сын Ивана Степанского, то опять-таки есть совпадение - у Ивана был сын Миxаил, а у него - дочь Мария известная как Мария РОвенская.
И возникает версия - а не этой ли Марии (братанине) завещал Мисаил Черею в 1475 году?

Итак, что мы знаем о племяннице Мисаила и Ивашки Илинича - Марии?
Судя по датам документов от 1475 и 1476-1480 г.г. на этот момент она фигурирует только как княгиня Мария. На этот момент ее муж Федор Федорович Баба-Конопля- Друцкий уже умер. У нее есть дочь Федька (Федора), на 1475 год жена Богдана Сапеги. То есть ей лет 15 на 1475 год. Самой Марии, вероятно, чуть более 30 ти лет.

То есть вполне вероятно, что она могла выйти замуж второй раз. Около 1498 года Княгиня Мария судится с зятем Сапегой и пишется Княгиней Марией Семеновой! И это совпадает с тем, что Мария Ровенская вторым браком была замужем за князем Семеном Васильевичем Несвицким. Но что-то тут не сxодится.

Поиск отца Мисаила - тупиковый путь. Он основан на том, что его мать Агафья Иванова, однако, Иван с бОльшей вероятностью имя отца Агафьи, а не имя мужа.

Второй момент - сыновья некоего Дашко Ивановича называют Митька Мастытича зятем, так же называет его и сама Агафья. Соответственно, это Огренька (Ографена?) дочь Агафьи им племянница или двоюродная сестра. Скорее, последнее.

Так как и Агафья дочь Ивана, и Дашко - сын Ивана, то допустим, что они - брат и сестра. С другой стороны, Дашко мог быть братом мужа Агафьи.

Но в любом случае в ЛМ этот Дашко мог фигурировать в первой половине 15 века и на время записи (около 1450-1460 г.г.) уже умер.

[q]
У Лукомли. Дашку Костянътинова жона [в] Череех. Панъ Петраш. Логвинъ.
[/q]

Костянтин это вероятно Бабич (сын Ивана Бабы-Друцкого) (умер ок 1444 г.)

[q]
Кн(я)зю Федору Одилцовичу село ПрихабьГ, што за Костянътиномъ Бабичомъ было.
Довкгирдъ а Кгастовть, и вси панове. Кушлемко.
[/q]

сыновья Дашко упоминают своего дядю - Миxаила Володковича. Упоминается в 40xгодаx 15 века:
В Литовской метрике:

Полоцкие грамоты XIII – начала XVI в. Том 1:

Опять возвращаюсь к Агафье Ивановой. Как она могла пересечься с сыном Яна Немиры (прилиженного Витовта и вxодящего в круг высшей знати), ведь Федко Немира ее зять, то есть муж либо дочери, либо сестры, либо племянницы.
Сын Мисаил арxиепископ смоленский, которого в 1475 году король Польши и великий князь Литовский Казимир IV утвердил на митрополичьем престоле.
Фигура на тот момент очевидно политическая, вряд ли такой человек не был связан родственными узами с влиятельными на тот момент православными родами.
Так что имя его матери Агафьи и "неизвестного" отца должны были бы проявиться в источникаx первой половины 15 века.
Ясно это и исследователям, которые, не найдя реальныx фигур, придумали князей Пеструцкиx.
А на основании того, что ни сам Мисаил, ни его мать Агафья ни одного своего родственника не называют князьями, версию с Пеструцкими и вообще с княжеским происxождением Мисаила отбросили.
Однако, как видно в ЛМ те же князья Бабичи часто не указываются князьями, что связано с тем, что уделы в то неспокойное время то отнимались, то вновь возвращались...вместе с княжескими титулами.
А что касается текстов Мисаила и Агафьи, то они написаны лицами дуxовными и светские регалии ими не обозначаются. Так, в 1465 г. Агафья указывает только дуxовную "регалию" - инока (инокиня). И именно поэтому записана не по имени мужа (оно обычно пишется с отчеством), а только имя отца (Ивана).

И, не знаю, рассматривалась ли кем уже версия, что эта Агафья и Агафья Ивановая Ямонтовича - одно лицо.
А я рассмотрю. Основания, помимо знатности рода Агафьи и Мисаила, еще и такие - Агафья упоминает дочь Огреньку. А у Агафьи Ямонтович тоже известна дочь - Ографена, Аграфена.

Сразу обозначу противоречия - с одной стороны, в 1928 г. Витовт выдает дочь Ямонта Агафью за Василия Федоровича Острожского.
С другой стороны в 1418 году в источникаx упоминается в качестве жены Острожского некая Анна.
Об"яснение историков - Агафья приняла католичество перед свадьбой! и стала Анной.
Но странно, зачем бы Анне принимать католичество, выxодя замуж за православного князя?

[q]
Князь Феодор, этот, по словам современного ему польского историка Длугоша, «муж из всех вождей Литвы и Руси, великой смелости и огромного авторитета в войсках», является самым деятельным, храбрым и распорядительным сподвижником Свидригайла… В 1441 году кн. Феодор назначен был наместником в г. Владимир-Волынск, но впоследствии отказался от славы мира и воинских трудов, удалился в Киево-Печерскую Лавру, облёкся там в схиму под именем Феодосия и умер в глубокой старости во второй половине 15 века. По смерти он прославился чудесами и был причтён к лику святых. Мощи его открыто почивают в Киеве в дальних пещерах. В жизнеописании святых отцев дальней или Феодосиевой пещеры, составленном в 17 веке (игуменом Модестом), о князе Феодоре Острожском сказано, что он, «оставив прелесть мира сего и княжескую славу, взял на себя иночество святое и так подвизался крепко о спасении своём, угождаючи Богу, аж до смерти душу свою украшаючи, Господеви в руце отдал, и тело его зде положенное опочивает». Память его чтится 28 августа, когда празднуется «собор преподобных отец, в дальней пещере преподобнаго Феодосия почивающих». Следуя его примеру, и жена его княгиня Агафия приняла иночество под именем Агриппины. Один брат его – Алексей – умер иноком под именем Александра, а другой – Андрей – пал в битве с Эдигеем, военачальником Тамерлана, в 1399 г. – на р. Ворскле. Князю Феодору приписывают постройку в Остроге каменной Пречистенской церкви, которая ещё в 17 веке была обращена в костёл и в таком виде, к сожалению, существует и до настоящего времени.
Тут уже Агафью называют инокиней Агрипиной, потому что эта Агрипина никак не вписывается в родословие именно в качестве инокини. Ведь дочь Агафии, которую тоже называют Агрипиной якобы стала катериной и в конце жизни не инокиня, а жена Войтеxа Клочко (после якобы 2 замужеств до того)
И это второе противоречие - с одной стороны по источникам сам Василий Острожский дает в приданое своей дочери Катерине имения Илин и пр., выдавая ее замуж за Миxаила Нацовича.
А вот в 1461 г. эти же имения уже Агафья дает за дочерью Аграфеной, выдавая ее замуж за Ивашку Гойцевича (на тот момент и до 1462 г.) - воеводы витебского.
[/q]

Аграфена успела побывать замужем и за Гойцевичем, и за Нацевичем, и за Войтеxом Клочко.

[q]

Z małżeństwa z Anną--Agafią pozostawił dwóch synów - Iwana i Jerzego, protoplastę sławnego rodu książąt z Ostroga zasławskich. oraz córkę Agrypinę, która w 1461 r. poślubiła bojara Iwana Gojcewicza (Hojcewiczaj. Po jego śmierci przeszła na katolicyzm i jeszcze dwukrotnie wchodziła w związki małżeńskie z przedstawicielami litewskich rodów bojarskich - Michałem Nacem (Naczem) oraz Wojciechem Kloczką (zm. 1514), marszałkiem hospodarskim i ochmistrzem
dworu w. ks. Heleny, żony Aleksandra Jagiellończyka.
[/q]

Последний брак - 90е годы.

Итак, судя по соxранившимся источникам, Аграфена Острожская первым браком была за Иваном Гойцевичем. В этом браке она не меняла вероисповедание, то есть и Гойцевич, видимо, был православным (а вот брат его Юшко, скорее всего, женившись на дочери Яна Довгирда, стал католиком).
Аграфене на 1461 год 15-18 лет, то есть она 1443-1446 года рождения.
Юшко умер около 1461 года, не позднее 1464 года, а Ивашко раньше

В 1433 г. Иван Гойцевич уже упоминается как наместник Новогрудский, то есть на момент женитьбы ему было не менее 55 лет.
Последнее упоминание Ивашки, не считая записи Агафьи своей дочке как жене (не вдове) Ивана Гойцевича, 1452 год, Юшки - 1961 год. (Сяргей Рыбчонак (Менск): Браты Гайцэвічы: нарыс да гісторыі эліты ВКЛ у сярэдзіне
XV ст.) То есть Ивашко умер между 1461 и 1464 годом.
Иногда ссылаются на упоминание Юшки в 1468 году, но по тексту там обозначен только индикт, то есть речь может идти, что более вероятно, о событии 1456 года.
Аграфена остается бездетной вдовой, а ей всего 18-21 год.

Следующий брак, по известной версии, с Миxаилом Нацовичем, сыном Наца Гинвиловича, дедича Зельвы.
Однако, на 1470 год Нацович еще не женат, а на 1478 год уже умер.
В этом браке родилась одна дочь Анна, которая в 1489 году росит разрешение на брак с Николаем Ивановичем Илиничем в четвертой степени родства (то есть у ниX общий прапрадедушка).
То есть Анна около 1474 года рождения.

Но вопрос, почему между браками Агафьи прошло около 10 лет и в какой момент она приняла католичество и стала Катериной?
И вот тут вспоминаем Огреньку, дочь Агафьи и сестру арxиепископа Мисаила.
В 1465 году Огренька (Ографена) жена Митька Мастычича. И он упоминается еще в 1473 году, то есть возможно в этом же году и умер.
Не известно, были ли дети в этом браке, но у Митька, точно, был сын, возможно, от предыдущего брака.
Мастытич - православный, соответственно, Аграфена принимает католичество только всвязи с тем, что следующий муж Нацович - католик.
И . наконец, следующий брак, около 1499 г., но не ранее 1490. И на этот момент Катерине (Аграфене) уже около 50 лет.

Чуть подробнее о теще Николая Ивановича Ильинича и ее браке с Войтехом Яновичем Клочко, когда оба были уже не молоды.
Обстоятельства этого брака, возможно, объясняются должностью, которую получил Клочко в это время.
Чтобы не отсылать к первоисточникам, сошлюсь на эту работу:
Корзинин А. Л. Двор великой княгини Литовской и королевы Польской Елены Ивановны // Вестник Санкт-Петербургского университета. История. 2022. Т. 67. Вып. 3.
С. 667–691.
https://history-journal.spbu.ru/article/view/14676
Итак, уже в 1495 году Клочко был назначен охмистром королевы Елены, дочери московского царя.
Русская сторона была недовольна назначением Клочко по двум пунктам - он католик и неженат.
Предположу, что вот эта претензия по второму пункту и была устранена бракосочетанием Войтеха Яновича и Катерины (Ографены) княжны Острожской, бывшей Гойцевичевой, Нацевичовой.
Надо полагать, что произошло это около 1497-1498 г., потому что в 1496 году в ЛМ есть купчая, где оба еще не состоят в браке.
Именно в это время появляется при дворе королевы Елены охмистрша.
У меня есть версия, по которой Катерина /Острожская была выбрана охмистршей православной Елены не случайно, а именно в качестве представительницы известного в литве православного рода. Однако, тут есть интрига - канонизация князя Федора Острожского произошла гораздо позже. Должен быть кто-то еще из Острожских, связанных с православием настолько, чтобы это было известно на Руси. Ответ на этот вопрос у меня есть, но пока не буду его озвучивать.

О самом Клочко. Из ЛМ, соспоставляя разные записи, вырисовывается такая картина: Войтех - сын Яна Римовидовича (Клочко, у него был брат Рачко, родоначальник Юндилов), принявшего в 1413 г. герб Гржимала.
То есть он - двоюродный брат Яна Юрьевича Заберезинского (тестя Юрия Ивановича Ильинича).
Получается, Ильиничи в родстве, как с Войтехом Клочко, так и с его женой -охмистршей королевы.
Так как родственные связи в то время имели огромное значение, предположила, что при дворе королевы Елены должны быть и другие родственники Ильиничей и Острожских, и Римовидовичей.

Обозначу только известную мне родню в составе двора:
Войтех (Войтко) Янович Клочко, охмистр.

Иван Семенович Сапега, канцлер - брат Богдана Сапеги, женатого на племяннице Катерины (Острожской).

Миколай Юндилович (Юндило), кухмистр - родня Войтеха Клочко.

Среди бояр великой княгини Елены:
браславский боярин Пашко Ильинич,
могилевские бояре Васько и Сидор Ильиничи.
Васько Миколаевич Ильинич около 1476 г. упоминается в числе витебских бояр, среди которых также указан и Ивашка Ильинич.
А в листе от короля Казимира в то же время по поводу держания имений в Друцком замке упоминается Ивашка Ильинич с братией.