Генеалогия в советское время

В последние годы нередкими стали новости, что некий энтузиаст составил родословную своего большого рода и провел съезд всех своих родственников, в том числе самых-самых дальних. Ну, уж это, казалось бы, в СССР было невозможно? И, уж совсем нереально было попасть в архив простому человеку для составления родословной?

Оказывается все возможно. Читаем статью 1980 года "Камень под старым ясенем"!

Я ехала не только в глубь Эстонии, но и некоторым образом в глубь истории, и мне хотелось думать, что тогда, триста лет назад, когда батрак Юри женился на батрачке Мадли, и тогда, двести лет назад, когда их внук Тыннис, женатый на Май, обосновался на хуторе Кадястемяэ, стояла такая же вот колдовская зима...
Из всех осязаемых свидетельств, которые оставляет нам прошлое, все-таки самое впечатляющее - природа. Может именно это, неизменное, нетленное, присутствующее в умиротворяющей красоте всей вяндрской округи, побудило Карла Контуса к историческим изысканиям. Он не смог ответить. Он вообще не склонен к раздумьям об истоках своих интересов, ему привычнее действовать.
... В первый же день, когда я пришла к Контусу, он попросил расписаться в книге посетителей. Под номером 2375. Сколько народу перебывало в доме!
... Карлу Контусу было под шестьдесят, когда он запасшись ходатайством из поселкового совета, отправился в Тарту, в исторический архив. Правда, к тому времени он кое-что разведал и довел несколько семейных линий до небольшой - не дальше прадедов - глубины. В Тарту пошел прямо к директору архива [прямо как Виталий Семенов ], не сомневаясь в государственной важности своей просьбы. Ему разрешили работать с документами XVII-XVIII веков. На работу уходили все выходные дни, отпуска. Он просмотрел тысячи страниц в церковных книгах и календарях, списки работников окрестных помещиков. Нашел протоколы о присвоении фамилий.
Веками у эстонских крестьян были только прозвища - по месту жительства, по хозяину. После отмены в 1826 году крепостного права батракам стали выдавать фамилии. За ней и пришел к немцу-помещику прапрадед нынешнего Карла - тоже Карл. Был он хром, начальник комиссии спросил управляющего: что с ним? Тот разъяснил по-немецки: "контузион" - "контузия". Начальник решил: быть мужику Контусом.
Тщательно, с годами рождения, свадеб, смертей вычерчивал Контус раскидистое трехсотлетнее дерево. делал открытия: писатель прошлого века Эрнст Петерсон-Сяргава, оказывается Карлу прямой родственник. Но вообще-то Контусы из века в век пахали землю, пасли скот.
... Однако Карлу было мало имен и дат. Он хотел знать, как они работали, отмечали праздники, боролись за лучшую долю.
Карл выносит из соседней комнаты и кладет передо мной солидных объемов рукописи - страниц по сто, с десятками дагерротипов, фотографий. "1905-й год в Вяндра", "Музыкальная жизнь в Вяндра", "Обряды, толки, свадьбы"... Одну рукопись отмечу особо - ту, что озаглавлена "Образование в Вяндра". Как обучали грамоте в конце XVII века, какие предметы проподавали, дааже что дети ели - все описано...

Тут еще описан музей созданный Контусом (поленился переписывать, кому интересно - почитайте в статье. Дальше самое интересное:

Это было летом, в начале августа. Семьсот человек в разных концах Эстонии получили отпечатанные на машинке приглашения: "Вы член рода Контусов из Кадястемяэ, что вблизи Вяндра, и мы любезно приглашаем Вас участвовать в собрании рода, которое состоится ы центре колхоза "Вяндра", на том месте, где стоял дом Контусов. Юбилейная комиссия".
Юбилейная комиссия - это Карл. Работа, которую проделал прежде, чем собрать семейный слет, и вправду под силу целой комиссии: значки, специальные медали для семидесяти человек, носящих фамилию Контус, памятные ленточки. Да одних скамеек сколько надо было притащить!
Самой тяжелой заботой оказался камень с надписью, гласящей, что здесь в Кадястемяэ, простоял почти два века дом Контусов. Карл приволок эту махину на тракторе...
Памятник дому Контусов установлен под тенистым ясенем, вероятно, ровесником дома. К стволу Карл прикрепил плакат с родословной, вокруг которого долго толпились гости. С трудом установленная степень родства была почти условной - семи-, восьмиюродные братья, сестры, дядья, но когда они поднимали глаза вверх и видели, что у них у всех один корень, дальность расстояния сокращалась, и они ощущали себя семьей.
... Два дня они не разъезжались. Какие-то невидимые обручи стянули поляну вокруг старого ясеня, не отпуская их по домам. Ночевали в палатках, в машинах и снова пели, танцевали - те песни и танцы, что прадеды получили в наследство от прадедов...
Семьсот родственников расстались, договорившись, что отныне все, кто захочет повидать близких, могут встретиться в Кадястемяэ, под старым ясенем, в последнюю субботу июня.

Это краткое изложение статьи!!! Там еще больше всяких невероятностей ) Честно говоря, производит большое впечатление!
Крупно статья по ссылке https://forum.vgd.ru/file.php?fid=1054055&key=762759526

Еще я обратил внимание на интернациональный характер "родословных" заметок. В СССР постоянно популяризировалась дружба народов. Но такая пропаганда - это большая и сложная работа, а не просто лозунг. Вот, например, в том же 1972 году была опубликована статья "Летопись крестьянского рода. Корреспонденты рассказывают: в истории одной семьи - история народа". Тут речь об истории молдавской семьи. А недавно я сделал публикацию про Эстонию. Эх, каким сейчас это кажется далеким и нереальным.

О том, что у Илие Николаевича Грозав - старейшего жителя села Трушены, есть какая-то семейная книга, односельчане знали давно. Хоть ничего тайного в ней не было, доставал ее редко, лишь для того, чтобы записать что-то важное. Так завещал ему дед Савва - первый грамотей в их роду. Начальная запись в ней сделана рукой Саввы: "Начата сия книга и вышла в свет с благословения монаха Иогахима из монастыря Федора Тирака". Семейную хронику эту вели полуграмотные крестьяне в течение целого столетия. Писали бесхитростно, как землю пахали. И строчки ложились плотно, словно борозда к борозде.
Начало хроники, записанной Саввой со слов родных, восходит к 1720 году, когда его прадед Григорэ заложил первый в селе грушевый сад. Сад удался. Крупные красно-желтые плоды приходили пробовать чуть ли не все селяне. С годами деревья умирали. И только одна богатырская груша каким-то чудом уцелела. Она до сих пор плодоносит. Даже трудно поверить, что этой великанше двести пятьдесят лет. Сколько событий свершилось за это время! Некоторые из них нам помогает восстановить книга деда Илие.
Трушены - одно из самых древних сел в междуречье Днестра и Прута. Ему более шестисот лет. Много раз оно подвергалось губительным нашествиям турецких янычар. В крови и пепле погибли целые семейства. В вечном страхе жили люди.
О том, как пришло избавление, записал Савва Григорьевич: "1877 год. До нас дошел слух, что русские разбили турок у крепости Плевна. Крепость пала..." И немного позже: "К нам в село пришли русские солдаты с лошадьми и повозками. С ними один генерал". Это был генерал Скобелев. Некоторое время он даже жил в доме Саввы Григорьевича. По вечерам генерал любил рассказывать крестьянам о том, как "воинство русское турка под Плевной одолело".
Солдатам в селе нравилось. Когда настало время уходить, некоторые из них, кому вышел срок двадцатипятилетиней службы [в то время уже столько не служили - уже была введена всеобщая воинская повинность], остались в Трушенах навсегда - обзавелись семьями. Так появились здесь виноградари и садоводы с рязанскими и украинскими фамилиями - Долгоуховы, Костюки, Савины.
Листаем книгу дальше... Одна беда страшнее другой обрушивалась на беззащитные мужицкие плечи. "Все лето не было дождя. Посевы выгорели. Опять будет голод". "Был крупный град. Убило двух волов и корову...". "Вечером у четверг было сильное землетрясение. Упала труба". "Вернулся из пепла. Пришел пешком из Зальцбурга". "В 1922 году в селе был большой голод и засуха. Вымерло более ста семей".
Эти строки уже писал Илие Николаевич. Писал для себя, на память, совершенно не думая о том, что в его скупых строках - судьба целого поколения, всего народа. И как под одним небом смыкаются ночь и день, так и в этой "тайной книге" совместились две разные эпохи. Новая начинается словами: "В 1949 году в нашем селе организовали колхоз имени Мичурина. Соединились все люди, чтобы работать вместе"...
Если взглянуть на село с соеднего холма, покажется оно огромным зеленым морем, а над ним островерхие черепичные крыши - словно белые паруса. Все дома каменные. Ну чем не современный поселок городского типа: средняя и восьмилетняя школа, дом культуры с кинозалом и библиотекой, больница, родильный дом, четыре детских сада и детские ясли, пять магазинов, мастерские бытового обслуживания, парикмахерская, кафетерий, пекарня, ателье мод, радиоузел, автоматический телефонный коммутатор, водопровод.
Село деда Илие - это как бы продолжение его книги, сбывшаяся его мечта... Радует душевное родство трушенцев, их взаимная предрасположенность к друг другу. Здесь живут по соседству молдаване и украинцы, русские и болгары - люди одиннадцати национальностей.
...Больше стало новостей в Трушенах. И все добрые. Вот и вынашивает дед Илие думку: чтобы записи в фамильном дневнике продолжил его внук и тезка - Илья Грозав, студент Кишиневского медицинского института. Пусть никогда не прерывается история древнего крестьянского рода, открывшего для себя с помощью братских народов надежный и радостный путь.
Верим - мечта деда Илие сбудется.

Статья крупнее https://forum.vgd.ru/file.php?fid=1054830&key=621448937

Я думаю этого достаточно для раскрытия темы (хотя выложил далеко не все статьи). Теперь есть чем опровергнуть современный миф "в советское время существовал запрет на изучение своих корней". Также ясно, что интерес к родословной возник в 1990-е годы не вдруг, не на пустом месте. Судя по динамике публикаций генеалогия становилась все более популярной уже в советскую эпоху.