Изначально Путивль находился в Черниговском княжестве — гигантской земле, когда-то простиравшейся от реки Днепр до Низовья Оки. Про то, что Чернигов тоже русский город, возможно, будет статья позже. Затем от Черниговского княжества откололись Рязанское и Новгород-Северское, в составе последнего как раз были Курск и Путивль. Затем, в 14 веке эти земли захватила Литва. Но в 1503 году русский государь Иван Великий включил эти города в состав объединённого Русского государства. Спустя век, после Деулинского перемирия, когда Россия потеряла Чернигов, Новгород-Северский и многие другие города Левобережья, Путивль всё равно оставался в составе России. При Петре Первом и Курск, и Путивль вошли в состав Белгородской провинции Киевской губернии, позже эта провинция стала Белгородской губернией. Также оба города входили в Курское наместничество и Курскую губернию. Окончательно разлучили сии города лишь в 1925 году, когда Путивль передали Украине, положив конец многовековому период единства Курска и Путивля.
Население Путивля ощущало себя русскими людьми, по переписи населения 1897 года из 9955 жителей Путивля 8711 обозначили как родной язык великорусское наречие, 972 — малорусское. Естественно, оба этих наречия считались частью общерусского языка.
https://vk.com/wall-199280122_4726https://vk.com/wall-179733115_14494Понятие «малоросс» использовалось для самоидентификации определенной группы, а также ее идентификации извне, т.е. в великорусской, украинской и польской среде (польский дискурс остался за рамками статьи).
Семантическое поле понятия «малоросс» сложилось задолго до XIX в. В письменных источниках население древней Руси называлось «русь» или «русины». До середины XVI в. в Польском королевстве и Великом княжестве Литовском «русинами» называли местное население бывшей Руси. Затем появились также новые формы: лат. Ruthenia/Ruthenus (Рутения/рутены) и Roxolania / Roxolanus (Роксолания/роксоланы), а также эллинизированные «Россия» (Rosia) и «народ российский». Еще один неологизм из греческого - Малая Росия - с XIV в. употреблялся для обозначения польской части Киевской митрополии, а после 1648 г. - территории казацкой Гетманщины. Местным духовенством он поначалу использовался лишь в переписке с Московией; во внутреннем обиходе местная элита для обозначения территорий бывшей Руси (без Московии) отдавала предпочтение термину «Россия».
В самом Московском государстве жителей православных земель Речи Посполитой звали «литовцами» или «черкасами» и поначалу воспринимали откровенно враждебно, особенно после участия «черкасов» в Смуте. Термин «хохол» появляется в русских текстах начала XVII в. как характерная черта облика поляка -представителя «чужой» веры и «чужого» народа, признаком чего и служат украшающие их «бесовские» хохлы.
Вместе с тем уже с XV-XVI вв. в документах Великого княжества Литовского пограничные со степью земли называются «украинами», а их население - «украинниками» или «людьми украинными». После Люблинской унии 1569 г. это название закрепилось как самоназвание жителей Киевского воеводства, а после казацких войн середины XVII в. - также Черниговского и Брацлавского воеводств. По мере отказа казацкой элиты от восприятия Речи Посполитой как своего отечества топоним «Украина» начинает использоваться как название казацкого государства, а также как синоним бывшей Руси.
В 1674 г. публикуется подготовленный в среде киевского духовенства «Синопсис», в котором Киевская и Московская Русь представлены как земли, связанные общностью религии, истории и династическими узами.
После Полтавской битвы (1709) светская и церковная элиты Гетманщины меняют свою политическую ориентацию. В сочинениях выходца из Киева Феофана Прокоповича, написанных «киевской» лексикой XVII в., под Полтавой сражаются уже не мало-или великороссияне, но российское воинство, россияне. Таким образом, имперская Россия становилась отечеством всех подданных царя, а Малороссия низводилась до уровня «малой родины».
Тем не менее в начале XVIII в. еще продолжалось терминологическое шатание. В «Письмах и бумагах Петра Великого» в качестве синонимов выступают и «черкасы», и «малороссийского края люди», и жители «Малой России», и «малороссийский народ». Единство велико- и малороссийского народов не воспринималось как этническое. Поэтому, в частности, Мазепа изображался как предатель не только своей веры и своего государя - гаранта старых прав и вольностей Малороссии, но также своей родины и своего малороссийского народа.
В XVIII в. в русский язык постепенно проникают термины «малороссияне», «малороссийцы», «малороссиянцы», «малороссы», однако не в этническом, а в географическом значении - как уроженцев Малороссии (Украины).
Утверждения казацких летописей начала XVIII в. о том, что Великороссия и Малороссия - разные земли, населенные разными народами, а потому претендующими на все свои «старинные» права и свободы, нашли продолжение во второй половине XVIII в. у представителей казацкой элиты, все более сливавшейся с элитой имперской. В то же время постепенно прививалась и концепция Прокоповича.
Большинство элиты бывшей Гетманщины оставалось, по-видимому, верной взглядам автора «Истории Русов» - анонимного трактата начала XIX в. Автор «Истории...», в продолжение традиции казацких летописей начала XVIII в., различал два народа, имеющих разное происхождение («русы», «руснаки», «роксоланы», «россы», в отличие от «московитов», «мосхов») и населяющих разные территории. Подчеркивался «отечественный» статус Малороссии для ее народа - «руссов», хотя вопрос об отделении от империи не ставился.
В имперской культуре 1790-1850-х годов вполне сочетались малорусский патриотизм и культурная лояльность империи. В глазах представителей русского образованного общества Малороссия была преимущественно нецивилизованным руссоистским миром (Юг, «наша Италия», в некоторых версиях - Швейцария или Шотландия). Историческое прошлое Малороссии трактовалось в категориях общерусского патриотизма. Несколько особняком стояли воззрения Николая Полевого. Полевой подчеркивал, что «они» - «не мы»: хотя «доныне малороссияне только исповедуют греческую веру, говорят особенным диалектом русского языка и принадлежат к политическому составу России, но по народности вовсе не русские».
В первой трети XIX в. наиболее радикальной попыткой изменить значение понятия «малоросс» была «Русская правда» П.И. Пестеля, принятая на Киевском съезде Южного общества (1823) в качестве программы Общества. «Племя славянское, коренной народ русской составляющее», Пестель разделял на пять частей: собственно россияне; «малороссияне» (Черниговская и Полтавская губернии); «украинцы» (Харьковская и Курская губернии); 4) «русснаки» (Киевская, Подольская и Волынская губернии); «белорусцы» (Витебская и Могилевская губернии). Однако «никакого истинного различия» между ними не существует: «Язык везде один и тот же: различны одни только наречия»; «вера одна и та же, православная»; «те же сословия с теми же правами существуют». Поэтому «малые оттенки» должны быть «слиты в одну общую форму». Таким образом, Пестель выдвигал программу полной ассимиляции малорусов и белорусов с великороссами. В XIX в. это был наиболее радикальный проект превращения империи в «единую и неделимую» нацию.
https://globalaffairs.ru/artic...a-spravka/про малороссов
_184-2-130_ll.616-616ob..jpg)
_184-2-130_ll.616-616ob._--1.jpg)
