Метрические записи представителей известных фамилий

Метрическая запись рождения сына Владимира у Всеволода Владимировича Крестовского (писатель, автор романа "Петербургские трущобы") и
его второй жены Евдокии Степановны Петровой
ЦГИА СПб. Ф. 19, оп. 126, д. 251, ц. Петра и Павла при Коммерческом училище, 1888 г., лл. 3об.-4.
Владимир. Родился 9 февраля, крещен 26 марта 1888 г.
Подполковник пограничной стражи Всеволод Владимирович Крестовский и законная его жена Евдокия Стефановна, оба Православного исповедания и вторым браком.
Восприемники. Инспектор пограничной стражи Генерал-Лейтенант Дмитрий Карлович Ган и вдова Камергера Двора Его Императорского Величества, Действительного Статского Советника Александра Карловна Маркевич.

Бракосочетание инженера Николая Ипатьева и Марии Федоровны Гельцер. Николай Ипатьев - владелец дома в Екатеринбурге, в котором была расстреляна царская семья в июле 1918 года.

Церковь Николаевского инженерного училища. 1897 год.

ЦГИА СПб. ф.19. оп.127. д.678. л. 34об, 35.

2.02.1897 - брак между поручиком 13-го Саперного батальона Николаем Николаевичем Ипатьевым, 27 лет и дочерью артиста Императорских театров Федора Федоровича Гельцера - Марией.

В википедии есть барон Тизенгаузен Евгений Богданович (Eugen Georg Karl Gotthard), род. 1817, ум. 5 ноября 1875 — морской инженер, строитель Кронштадтских доков, генерал-лейтенант.

Я же нашла метрическую запись о смерти барона Тизенгаузена Евгения (Eugen Georg Gottlib), род. 1817, ум. 5 ноября 1878

Пока стопроцентной уверенности нет, что это один человек, но пусть будет здесь на всякий случай
РГИА, ф. 828, оп. 14, д. 228, л. 528 об. - 529 (Езускирхе)

Tania писала:

[q]

стопроцентной уверенности нет, что это один человек

[/q]

Полагаю, один и тот же. В метрике , после указания фамилии и имени, написано Ingenieur General (перевод, думаю, не нужен). В списках генералам по старшинству и в общей росписи начальствующих чинов он значится как раз по 1878г, позднее уже не упоминается, так что дата смерти в Википедии, очевидно, ошибочна. Отчество, правда, везде указано как "Богданович", но крайне маловероятно наличие двух генералов по инженерной части с одинаковыми именами , фамилиями и возрастом...

Брак родителей известной художницы Зинаиды Серебряковой, урожденной Лансере, - Евгения Лансере и Екатерины Бенуа
Евгений Александрович Лансере - известный скульптор-анималист, Екатерина Николаевна Бенуа - сестра художника Александра Бенуа и архитектора Леонтия Бенуа.
ЦГИА СПб. Ф. 347, оп. 1, д.70, листы 210об.-211, Р.-К. церковь Св. Екатерины.
11 августа 1874 г.
Брачующиеся: Евгений Лансере, 26 лет, Катарина Бенуа, 24 года.
Свидетели: Николай Бенуа, Людовик Бенуа, Юлий Бенуа.

Александр Бенуа так пишет о своей сестре Кате и о ее браке с Е. Лансере в книге «Мои воспоминания»:
«Вторая моя сестра – Екатерина, по-семейному Катя или Катишь, была всего на год моложе Камиши [старшая сестра Александра - Камилла], но казалась гораздо моложе своей несколько старообразной сестры. Она росла премиленькой девочкой-резвушкой и шалуньей, а сделавшись взрослой барышней, превратилась в очень хорошенькую особу с чудным цветом лица, с очень быстрыми и притом грациозными движениями…
Надо при этом иметь в виду, что судьба бедной Катиши была, в общем, куда менее счастливой и куда менее «ровной», нежели судьба старшей сестры. Она вышла замуж по любви за несколько месяцев до замужества Камиши, вышла за молодого, талантливейшего и вскоре ставшего знаменитым скульптора Евгения Александровича Лансере, и этот «роман Кати и Жени», начавшийся летом 1874 г., продолжался до самой гробовой доски Жени, случившейся в феврале 1886г. Катя, которой в момент смерти мужа было всего 36 лет и которая пр-прежнему была прелестной, оставалась верной ему до конца своей жизни. Она отвергла несколько предложений, из коих одно, во всяком случае, представлялось для всех окружающих вполне желательным. Сказать, однако, чтобы роман Кати и Жени был счастливым, тоже нельзя. Евгений Лансере был с самого начала «обреченным человеком», в нем еще в конце 70-х годов обнаружился туберкулез, и страшная эта болезнь вслед за тем только ухудшалась и взяла наконец верх над его хрупким организмом…
После смерти бедного Жени, который скончался у себя в Нескучном в 1886 г., в самое глухое зимнее время и который был похоронен у церкви, стоявшей насупротив барского дома, жизнь моей сестры получила совершенно иной характер. Со своими шестью детьми, из которых младшей дочери было около двух лет, она осенью того же 1886 г. переехала в Петербург и поселилась с нами в родительской квартире.
…Я особенно был доволен тем, что под одной крышей со мной теперь оказался мой любимый племянник Женя или Женяка Лансере, очень рано начавший обнаруживать необычайно художественное дарование. Беседы с этим очаровательным, нежным и в то же время исполненным внутреннего горения отроком постепенно стали превращаться для меня из мимолетних развлечений в какую-то необходимость… Он больше всего был похож на своего деда, на моего отца, и как-то совершенно естественно вышло так, что именно он избрал деятельность Николая Леонтьевича – архитектуру…
И не только этими двумя членами семьи Лансере обогатилось русское искусство; младшая из дочерей Кати – Зина оказалась обладательницей совершенно исключительного дара.
…когда двадцать лет спустя описываемого времени Зинаида Серебрякова неожиданно для всех предстала уже готовой художницей, она оказалась «одного с нами лагеря, одних направлений и вкуса», и ее причисление к группе «Мир искусства» произошло само собой. Нам же, художникам «Мира искусства», было лестно получить в свои ряды еще один и столь пленительный талант.
Судьба Кати – и сначала-то не вполне благополучная – приняла к концу жизни драматический оттенок в силу всех, почти стихийных обстоятельств, которые были вызваны войной и революцией. До этих дней она, окруженная детьми и внуками, не знала нужды… Но революция, застигшая ее во время ее пребывания в деревне, заставила ее покинуть Нескучное. У Кати, как и у всех нас, не оказалось ни гроша, и она погибла бы, если бы не спасли ее дети, и особенно не расстававшаяся с матерью и после своего замужества, во время революции овдовевшая Зинаида Серебрякова.
В 1920 г. общими стараниями родственников удалось их обеих и малолетних детей Зины переправить обратно из Харькова в Петербург, а в Петербурге поселить в той же самой квартире нашего прародительского дома, в котором Катя родилась и провела первые двадцать четыре года своей жизни. Здесь, на улице Гоголя, она и кончила свой век…».