Фролов Б.Е. Награды З.А. Чепеги и А.А. Головатого (на русском языке)
http://www.cossackdom.com/articles/f/frolov_nagradi.pdfhttp://www.newfavorite.net/golovati.htmАтаман Черноморского войска
Родился Антон Головатый, как сообщает предание, в местечке Билыки Кобеляцкой сотни Полтавского полка в семье небогатого простого казака. Годом его рождения одни источники называют 1732, другие – 1744 год. Известно лишь, что образование Антон получил в Киево-Могилянской академии.
Легенда рассказывает, что вскоре после окончания учебы с ним произошел курьезный случай. Антон посватался к дочери местного протопопа, однако тот не пожелал родниться с простым казаком и отказал ему. Головатый отомстил обидчику оригинально – написал «сатиру» о том, как некий протопоп и его прихожане нашли кобылу и начали ее делить; при этом прихожанам достался перед, протопопу – зад. Прочитав сатиру, протопоп поклялся отомстить Головатому, и тот был вынужден бежать на Сечь, благо владения запорожцев начинались неподалеку от местечка, следовало лишь переплыть речку Орель.
Оказавшись в Запорожских степях, Головатый попал в затруднительное положение – у него совершенно не было денег, чтобы добраться до Сечи и обзавестись необходимыми для каждого справного казака конем, сбруей, оружием. На счастье, в пути он встретил чумацкую валку, шедшую через Запорожье в Крым за солью. Поровнявшись со старшим, Головатый снял шапку и поклонившись, поздоровался.
– А як вас, дядьку, звуть?
– Непийбрага!.. А тебе, парубче, як величать?
– Антон Головатий з Біликів.
– Знаю, знаю. А куди це ти прямуєш, хлопче?
– Та хотів чкурнути на Січ, але бракує грошей. От якщо ваша ласка, пане-господарю, то позичте мені карбованців п’ятдесят грошей. Тоді б я добрався до Січі, а там уже не дістав би мене і лютий ворог мій.
Тут Головатый рассказал Непийбраге о своей беде и тот, подумав, одолжил ему денег.
Попав на Сечь, Антон Головатый сразу записался в Кущевский курень, согласно обычаев, «молодиком», а пройдя положенное обучение и боевое испытание, стал полноправным «товарищем» сечевого братства. В 30 лет его избрали куренным атаманом, а с 1764 года он занимал должность войскового писаря.
В ходе русско-турецкой войны 1768-1774 годов Головатый познакомился с генерал-майором, тогда еще графом Григорием Потемкиным, который, будучи по натуре романтиком и авантюристом, так увлекся казачеством, что записался товарищем под именем «Грицька Нечеси» в Кущевский курень, где служил и Головатый. Не удивительно, что казацкий старшина и генерал стали друзьями.
После окончания войны, когда над Запорожьем нависла смертельная опасность, сечевики отправили послом в Петербург именно Головатого. Вообще доверие «товариства» к Антону Андреевичу было безграничным. Запорожцы даже простили ему нарушение сечевого устава. Дело в том, что должность войскового старшины требовала безбрачия, а Головатый женился, сославшись на то, что собирается стать приходским священником, однако вместо этого поселил жену на хуторе, а сам остался полноправным сечевиком.
Так или иначе, запорожская депутация в составе Антона Голо¬ватого, Сидора Белого и Логина Мощенского выехала в столицу. Ситуация действительно была уг¬рожающей для Сечи: на ее земли претендовали и сербские переселенцы, и Войско Донское, и Новороссийская губерния. Понимая это, Головатый составил план реформы Славного Войска Запорожского Низового, который, вкратце, заключался в следующем:
1. Переписать всех казаков и впредь записывать в «товариство» только казачьих детей.
2. Определить границы запорожских владений, закрепив за Войском его земли.
3. Войско разделить на две части: первая будет отбывать военную службу, вторая – заниматься хозяйством и нести внутреннюю службу.
Этот проект понравился ставшему президентом военной коллегии Потемкину, однако опытный царедворец не захотел рисковать придворной карьерой, да и не мог остановить процесс уничтожения Запорожской Сечи – слишком уж многие в правящих кругах империи были заинтересованы в этом.
В то время, когда российские войска заняли Сечь, Головатый, находясь в Петербурге, пребывал в неведении. Как-то раз, нанеся очередной визит Потемкину, запорожский посол услышал из его уст фразу: «Всему конец! Пропала ваша Сечь!»
Едва сдержав слезы, Головатый в сердцах крикнул:
– Коли ж Січ пропала, то пропали і ви, Ваша Світлість!
– Что ты врешь! – прогремел в ответ Потемкин и грозно посмотрел на Головатого.
Впрочем, последний нашелся и, не теряя самообладания, ответил:
– Ви ж, батьку, вписані у козаки, то коли Січ пропала, то й ваше козацтво пропало.
– Тото же, ври, да не завирайся! – сурово ответил Потемкин.
Оставаться в столице больше не было смысла. Первым уехал Логин Мощенский, а вскоре после него – Белый и Головатый. Удрученные неудачей побратимы решили по¬кон¬чить с собой. Не долго думая, они вынули из-за поясов пистолеты и договорились, чтобы Головатый читал «Символ веры», при словах «и жизни будущего века» приготовиться, а после слова «аминь» выстрелить друг в друга. Выбрав подходящее место, они встали на колени, приготовились. Вдруг Головатый, не дочитав молитву, сказал Белому:
– А знаєш що, батьку?
– А що? – печально спросил Белый.
– Оце ж ми постріляємося?
– Еге!
– І нас знайдуть отут мертвих?
– Еге ж!
– І скажуть: ось два дурні запорожці, мабуть, перепилися та й пострілялися не знать чого. І зариють нас, як собак, і не буде нам ніякої шани, ні честі, ні пам’яті, хреста над могилою.
Передумав стреляться, казаки поехали дальше.
Получив дворянство, земли и офицерские чины, Белый и Головатый остались на Запорожье, которое после ликвидации Сечи стало называться Новороссией. Первый занял почетную должность уездного предводителя дворянства в только что основанном Херсоне, а второй стал капитан-исправником в Новомосковске – бывшей запорожской Самарской паланке, где получил 10000 десятин земли на речке Кильчени. Именно тогда он случайно встретил старого чумака Непийбрагу, который когда-то одолжил ему 50 рублей. Старик не сразу узнал Головатого, но все же принял приглашение погостить у него в имении. Гуляли они две недели, и под конец Головатый предложил Непийбраге взять долг или деньгами, или землей – по четверть копейки за десятину. Чумак, подумав, согласился на последнее и таким образом, стал землевладельцем.
Тем временем, Потемкин, став полновластным хозяином Новороссии и получив титул Светлейшего князя Таврического, решил восстановить запорожское казачество. Был целый ряд причин, побудивших его на этот шаг. Во-первых, существовала угроза использования боевого потенциала запорожцев Турцией, где казаки-эмигранты основали Задунайскую Сечь, во-вторых, идея создания из бывших сечевиков пикинерных полков не принесла ожидаемых результатов, в-третьих, только запорожцы могли успешно противостоять турецкой и татарской коннице, состоявшей из природных наездников. К тому же Светлейший, вероятно, чувствовал свою вину перед казаками из-за ликвидации Сечи, куда он, в свое время, был записан «товарищем» Кущевского куреня.
С этой целью 1 июля 1783 года им был издан такой циркуляр: «Объявляю через сие тем из пребывающих в Азовской губернии, Славянской и Елисаветградской провинции жителям, кои в бывшем войске Запорожском служили, что полковому старшине и армии капитану Головатому препоручено от меня приглашать из них охотников к служению в казачьем звании под моим предводительством… Для сего желающие да явятся в Херсон к господину бригадиру Синельникову». Такие же циркуляры получили Белый, Чепига и Легкоступ. Вскоре со всех концов Новороссии в Херсон стали стекаться бывшие сечевики. Результат превзошел все ожидания Потемкина – вместо полка пришлось создавать целое войско, ибо казаков собралось до 12 тысяч.
Во время путешествия Екатери¬ны ІІ в Крым летом 1787 года в Кременчуге ее приветствовала делегация запорожцев, сопровождавшая императорский кортеж до Херсона. Возможно, императрица и не дала бы согласия на восстановление Запорожского войска, но назревала новая русско-турецкая война, и Екатерина решила казачий вопрос положительно.
Чувствовал приближение войны и Головатый, и потому решил позаботиться о своей семье. К тому времени уже подрос его сын Александр, и отец решил дать ему хорошее образование. В 1787 году он посетил столицу Слобожанщины и с помощью местного предводителя дворянства, бывшего казачьего старшины, Федора Квитки ему удалось определить сына в Харьковскую гимназию. Кстати, именно тогда Головатого увидел сын Квитки Григорий. Эта встреча оставила в памяти мальчика неизгладимый след и, став со временем известным писателем, он посвятил Антону Головатому исторический очерк.
Осенью 1787 года началась русско-турецкая война. В ноябре «верные запорожцы» были переведены на Кинбурнскую косу в распоряжение Александра Суворова, а казачья флотилия расположилась у Глубокой пристани. В ходе боев под Кинбурном в октябре 1787–1788 годов турки потерпели ряд значительных поражений, что заставило их отказаться от наступательной тактики и спасло Херсон. Но радость победы имела и горький привкус – погиб кошевой атаман Сидор Белый. Его место занял Захарий Чепига, Головатый же стал войсковым судьей и одновременно – командующим флотилией.
С июля 1788 года театр военных действий переместился под Очаков, куда направились и «верные запорожцы» – уже под названием Черноморского казачьего войска. Осада Очакова стала одним из основных, если не ключевым, моментом русско-турецкой войны 1787-1791 годов, из-за чего у черноморцев она получила название «Очаківський розмир» («Очаковское размирье»).
С суши крепость была заблокирована надежно, а вот сделать то же самое с моря было невозможно – мешал сильный, хорошо оснащенный артиллерией форт на острове Березань. Именно по этой причине Потемкин откладывал генеральный штурм. В конце концов, фельдмаршалу надоело ждать, он вызвал к себе Головатого и приказал ему занять Березань.
– Візьмемо, ваша Світлість, – ответил Головатый, – а чи буде за це хрест?
– Будет, будет, только возьми.
– Гаразд, ваша Світлість, – сказал Головатый и пошел собирать казаков.
Под покровом ночи черноморцы подплыли к Березани. Узнав, что половина гарнизона ушла за сухим камышом для топлива, Головатый неожиданно атаковал крепость и овладел ею. После этого, переодев часть казаков в турецкую форму, он дождался возвращения остальной части гарнизона, внезапно атаковал ее и заставил сдаться в плен. Среди трофеев, взятых Головатым на Березани, было 11 турецких знамен, 21 пушка, немало оружия, боеприпасов и продовольствия, потери же составляли лишь 25 казаков.
Утром Головатый явился в шатер Потемкина и разбудил еще спящего главнокомандующего пением: «Кресту твоему поклоняемся, Владыко!».
– Да будет, будет! – радостно ответил фельдмаршал.
Светлейший сдержал свое слово и наградил Головатого крестом святого Георгия IV класса, а впоследствии и орденом Святого Владимира ІІІ степени.
Капитуляция Березани предрешила и судьбу Очакова – 19 декабря 1788 года крепость пала. Вскоре обнаружилось, что черноморские казаки, принимавшие активное участие во всех боях, сильно обносились, и командование уже хотело обмундировать их по солдатскому образу. Об этом же упоминает и казачья песня тех времен:
Хвалилися запорожці Очаків
дістати,
Щоб з мурованих колодязів коней
напувати.
Очаків дістали, і сам хан нам здався,
Вже на наших запорожців
весь москаль піднявся.
Зібралися генерали ситку ситкувати.
– Яку ж будем запорожцям одежу
давати:
Чи козацьку, чи гусарську,
чи третю – солдатську?
– Хоч ми будем, братці, канави
копати,
А не будем солдатської одежі
приймати,
Бо солдатська одежа куца, ще й
погана,
Нехай наша не загине запорозька
слава.
Вероятно, не без советов Голова¬того, Потемкин решил оставить для черноморцев одежду запорожского образца, введя лишь армейские цвета. Так, конники стали носить красные шаровары и чекмень с синей черкеской, пехотинцы – такие же чекмень и шаровары, но при зеленой черкеске. Отдельную униформу получила флотилия: шаровары и чекмень – зеленые, черкеска – белая. Старшины, имевшие офицерские звания, нашивали на чекмене соответствующие рангу серебряные (конница) или золотые (пехота и флот) галуны.
Впрочем, несмотря на введения новой «регулы», черноморцы все же держались запорожских обычаев. Как-то раз один старшина, имевший звание майора, проштрафился, и Потемкин приказал Головатому «пожурить его по-своему». Через какое-то время последний доложил:
– Пожурили, ваша Світлість!
– Кого? – переспросил Потемкин.
– Та майора ж!
– И как Вы его пожурили?
– Та повалили на землю й учворили киями!
– Как киями, он же майор!!!
– Та не майорство ж винне, а він. Майорство при ньому й зосталося, а капості більше він не робитиме, – пояснил Головатый.
Еще во многих боях пришлось принять участие черноморской казачьей флотилии во главе с Головатым, но более всего казаки отличились при взятии Измаила 11 декабря 1790 года. Вот строки из донесения князя Потемкина: «Полковник и кавалер Головатый со своей стороны беспредельной храбростию и неусыпностию не только побуждал, но и лично действуя, вышел на берег, вступил с неприятелем в бой и поражал оного».
В награду за службу Потемкин, получив в 1790 году титул Великого Гетмана Екатеринославского и Чер¬-н¬морского казачьих войск, выделил черноморцам для поселения землю между Днестром и Бугом, а также Кинбурнскую косу. Здесь были основаны три паланки: Поднестрянская (Одесская область и Приднестровье), Березанская (Николаевская область) и Кинбур¬ская (Херсонская область), Кош разместился в Слободзее (ныне на территории Приднестровья).
Однако благоденствие казаков закончилось со смертью Потемкина. Оказалось, что Екатерина ІІ не разделяла взглядов своего бывшего фаворита на казачью проблему. Над черноморцами нависла угроза переформирования в регулярные армейские части (именно такая участь постигла несколько позднее Екатеринославское казачье войско). Войсковая Рада постановила отправить в столицу депутацию во главе с Антоном Головатым, который, в отличие от большинства старшин, был не только храбрым воином, но и искусным дипломатом.
Депутация черноморцев прибыла в Петербург в начале 1792 года. Среди столичной знати казацкие послы выделялись экзотическим нарядом, но всех превзошел Головатый, одетый в зеленый чекмень и шаровары, белую черкесу и красные сапоги – «сап’янці». При царском дворе депутацию встретили благожелательно, и императрица велела своему очередному фавориту князю Платону Зубову разобраться с делами черноморцев.
Необычное обаяние и талант Головатого, умевшего когда надо и вприсядку пуститься, и на бандуре сыграть, сделали казацкое посольство чрезвычайно модным – их наперебой приглашали в лучшие дома Петербурга, однако вопрос о наделении войска землей так и не решался. Вскоре выяснилось, что надежды черноморцев на территорию между Днестром и Бугом не оправдаются, и Головатый решил попытать счастье с Таманью. Во время очередного приема у императрицы он составил записку, где подробно изложил заслуги Черноморского войска и целесо¬образность его перевода на Таман¬ский полуостров. Одна такая за¬-писка была подана князю Павлу Зубову, другая – президенту военной коллегии графу Салтыкову.
Время шло, а о делах черноморцев, казалось, забыли. Как-то раз удрученный Головатый во время одного из приемов взял бандуру и запел, сложенную им песню:
Ой, Боже ж наш, Боже милостивий!
Вродились ми в світі нещасливі!
Служили вірно у полі й на морі,
Та зостались убогі, босі і голі.
Дали нам землю од Дністра до Богу,
Границі нам по Бендерську дорогу,
Дністровий, Дніпровий обидва
лимани,
В їх добувати, справляти жупани,
Прежню взяли, та й сю однімають,
А нам дати Тамань обіщають.
Ми б туди пішли, аби б нам сказали,
Щоб не загубити та козацької
слави.
Ой встань, батьку, великий
гетьмане,
Милостивий наш вельможний пане!
Та встань, Грицьку, промов за нас
слово!
Проси у цариці – все буде готово.
Дасть грамот оту на вічність нам
жити,
Ми їй будемо вірніше служити.
Кто-то из вельмож заметил: «Ну, и хитер же черноморец, написал жалобу в стихах и поет ее вместо песни».
На следующий день Екатерина II уже знала обо всем и приказала заканчивать с черноморскими делами. Вскоре вышел и соответствующий указ, однако знакомить казаков с ним почему-то не спешили. Головатый и в этом случае проявил истинную запорожскую смекалку. 18 июня 1792 года родилась великая княгиня Ольга. Черноморцы решили поздравить императорскую семью с прибавлением и направились в Царское Село. Не доехав несколько верст, Головатый отпустил экипажи, и казаки пошли пешком, а недалеко от Царского Села легли над самой дорогой. С утра представители знати поспешили поздравить императрицу с внучкой. Увидев над дорогой черноморцев, они поинтересовались, где же их экипажи, на что Головатый ответил: «Овий на колісницях, овий на конях, а ми пішки чухраємо за добрими людьми… А як діло наше скінчиться погано, то ми й тоді, не маючи грошей, щоб найняти підводи, позвалюємо торби на плечі та й почимчикуємо додому».
Все было настолько убедительно, что императрица в тот же день узнала обо всем, и вскоре черноморцы получили жалованную грамоту на Тамань. Так родилось Кубанское казачье войско.
Переселение Черноморского вой¬ска на Тамань началось уже в конце лета 1792 года. В течение нескольких лет туда организовано и отдельными группами прибывали казаки и их семьи. В 1793 году был основан Кош, названный Екатеринодаром, а курени расселились по всей Кубанской земле, сохранив исторические наименования. Вскоре, согласно распоряжению правительства, их переименовали в станицы. Но запорожское самоуправление, хоть и в урезанном виде, все еще сохранялось: войсковой атаман избирался на общей Раде и лишь утверждался императорским указом, незыблемой была и выборность куренных атаманов. А вот службу черноморцы уже несли по донскому образцу и в военное время подчинялись российским генералам
Не успели черноморские казаки обжиться на Кубани, как началась новая война – Польша, не желавшая признать российское владычество, поднялась на борьбу. Для подавления восстания, в числе других войск, была послана тысяча черноморцев во главе с кошевым Захарием Чепигой.
Через два года Россия объявила войну Персии. Последнему фавориту Екатерины ІІ Платону Зубову не давали покоя лавры Потемкина, но в отличие от Светлейшего, проводившего войну непосредственно на фронте, он решил командовать войсками из Санкт-Петербурга. Естественно, главную роль в предстоящей компании должны были играть черноморцы. 28 февраля 1796 года Головатый выступил в поход во главе тысячи казаков. В Астрахани он сел на суда и отплыл в Баку, а оттуда на остров Сару против Талышинского берега. На казаков была возложена задача забрать во владения Россию рыбные и тюленьи промыслы, а также оберегать Талышинское ханство от набегов закубанских татар.
Но условия службы в этом походе были крайне тяжелые для черноморцев – началась эпидемия лихорадки, которая унесла в могилы немало казаков. Между тем 14 января 1797 года в Екатеринодаре умер войсковой атаман Захарий Чепига. На его место был назначен Антон Головатый, однако уже 28 января он скончался от лихорадки.
Могила знаменитого атамана, как и многих других, погибших и умерших в Персидском походе черноморцев, находится на территории современного Ленкоранского района Азербайджана. Местные жители не только не следят за кладбищем, но и при всяком удобном случае растаскивают плиты для хозяйственных нужд, а на разоренных казачьих могилах собираются разместить виноградник…
Впрочем, что можно требовать от мусульман, когда в Херсоне, с историей которого непосредственно связана деятельность Антона Головатого, до сих пор не увековечено его имя. Лишь в Очакове и в Одессе установлены памятники выдающемуся запорожскому полководцу и дипломату.
Алексей Паталах, полковник украинского казачества
Андрей Головатый 
Пожалуйста, по своим личным поискам (по фамилиям рода) и отдельным населенным местам