Поляки в Казахстане (Казахстан и страны Средней Азии) : ВГД

Вот я описала сложные судьбы наших предков, и наших современных родственников. Многое вы сами знаете, а это ещё дополнение.
Ещё о моей сестре Северии Яновне Иваницкой. В 1916 году она училась в Ленинграде не то на третьем или четвертом курсе медицинского института, была мобилизована в полевой госпиталь. А в 1917 году тётя Мартыся и Александр Венедиктович Меленис, и их знакомые Урняж, упросили Северию (Вера, Саша, так её звали некоторые) взять отпуск или увольнение, и отвезти детей, вывести из Ленинграда. Северия летом 1917 года привезла Валю (по мужу Зина) к нам в Семеновку, а детей Урняж мальчика и девочку в Кустанай к их родственникам. Александр Венедиктович брал Зимний в октябре, он предвидел, какие горячие бои предстоят в Ленинграде.
Твой отец Феликс Матвеевич Киндзерский тоже сражался за взятие Зимнего дворца. Это ты наверное знаешь.
Северия, детей произвела, а обратно вернуться уже не могла, ж/д была забита войсками, а потом совсем прервана. Немного побыв дома в Семеновке, она потом поступила работать в госпиталь гор. Костаная. Зимой 1919-22 г. г. Переболела сыпным тифом, а после выздоровления ей удалось вернуться в Ленинград, работала в Гатчиском госпитале. Потом её опять назначили вывозить раненых из полевых госпиталей в тыловые, в 1921 г, когда Красная армия прогнала с нашей территории бело-поляков. Во время эвакуации, на повозках, раненых, она была ранена в грудь, случайной пулей, в лесистой местности везде шли бои. Её вместе с ранеными, уже по ж/д отправили в Ленинград, там она умерла в 1922 году. Похоронена на Волковом кладбище в его центральной части. Мария Александровна в правом крыле в 1916 г. Эта часть кладбища не пострадала во время В.О.В.
Тетя Полина Петровна Шаповалова ещё до 1917 г продала земельные угодья, крестьянам по сходной цене. А в своем доме в Лозоватке устроила школу для сельских ребятишек. Сама заведовала, а за счет общества, взяла ещё одну учительницу и обучала детей.
Для себя оставила только 4 комнаты и кухню, себе спальню, сыну спальню, гостиную и рабочий кабинет-кабинет служил и учительской. До замужества тетя Полина была классной дамой в женской гимназии г. Одессы, потом начальницей гимназии.
В 1924 году наверное ей как бывшей помещице, нельзя было оставаться там, да и Лозоватку петлюровцы да махновцы вконец разграбили. И она с Лёлей приехала к нам, в Семеновку, и с дворовой женщиной Зиной, разбитую параличем в детстве, тетя взяла её в помещичье хозяйство 8 летней девочкой пасти гусей. Так она у них и состарилась. Лицо было перекошено, плохо говорила.
Зиму 1924-25 годов, они прожили у нас, а летом дядя Клим снял им квартиру в Кустанае, Лёля поступил на службу бухгалтером-экономистом в Сельхоз-управление. Кроме того завоевал большой авторитет в шахматной игре в клубе ИТР -инженерно-технических работников. Как работник был сильный, с высшим образованием, его перевели в Алма-ату, о том, что он сын помещика, видно не было известно властям и общественности.
В 1936 году тетя Полина умерла, как мне впоследствии Полинка Змиевская-Балашова рассказывала. она у них жила(Полинка).
Лёля продолжал работать. Полинка потом вышла замуж уехала из Алма-Аты.
Ноступил в 1937 г. Переписка с Алексеем Алексеевичем Шаповаловым прекратилась. Потом началась война, у каждого были свои заботы и горести. Я во время войны и после, до 1448 г. часто бывала в командировке в Алма-Ате, сначала не вспомнила о них ,потом в 19488887 году взяла их адрес у Стаси, пошла по этому адресу, но там жили совсем другие люди, эвакуированы из Воронежа, они ничего не знали, а в адресный стол я не сходила., всегда была какая-то спешка, там мы потеряли след о Лёле.
Но Юлиян, твой брат, после войны встретил на Зеленом базаре Зину. Она его не узнала и стала гнать метлой, работала уборщицей базара.
На вторую свою командировку. Юлиан взял фотографии тети Полины, ваших родителей, разыскал Зину рыночной конторе, показал ей фотографии, она как кинулась к нему, плачет, припадет к его груди, целует ему руки, называет его «своим» именем, кажется Люка. На фотографиях всех узнала, говорит: «Паночка, панночка».
Юлиан спрашивает, где Лёля, показывает его фотографии, она говорит: «Умер». Когда, что, объяснить она не могла. А служащие конторы ничего не знали. Знали только Зину и где живет. Говорили, что работница она сильная, только злая. Был Юлиан у неё на квартире (Казенной), но ни вещей Шаповаловых, ни фотографий, которых было много, портреты в дорогих рамках, ни документов, ничего не было, только Зинины вещи и постель.
А соседи, чужие приезжие, ничего не знали.
Все мы думали, что Лёлю постигло то же несчастье 1937 года, а может, оно так и было.
Нина Артемова мне пишет, что с Адольфом и дядей Змиевским арестован у них в доме ещё один человек толи Шапошников, толи Шаповалов, но Адольф рассказывал только о дяде Климусе. А может это и был Лёля.
Но Зина говорила «умер».
Если было знать, что будет гласность, что архивы будут открыты, и страха у людей не будет, я бы у старших братьев всё расспросила. А тогда все молчали.
На этом я заканчиваю свое повествование, твоя тетя Полина Яновна Барахтян, рожденная Иваницкая, крещенная Аполлония, Аполинария.
Дорогие Бронислав и Катенька, посылаю вам фотографии, которых у меня по два экземпляра, на память вашим детям.
Фотография, когда вы были ещё малы, мне очень дорога, на ней 4 Киндзерских и вам она дороже, чем моим внукам, поэтому я высылаю всё вам, хотя из всех живых остались только мы с тобой, Бронник. Даже самого маленького Коли и того уже нет. А я все живу, да и живу, никак не получу путевку на тот свет.
Янине Артемовой я выслала тоже кое-какие фотографии и негативы.
Если негативы ещё сгодятся, то помогите им их переснять, кто может из круга родных, и распространит фотографии родным Кустаная и Рудного.
Кто захочет их иметь, память предков вашим детям. Потому что после меня о них никто не вспомнит, старших уже нет, только молодое поколение будет вспоминать, то, что я сейчас передаю.
За плохое написание моего повествования, которое я вкладываю в этот пакет, за ошибки грамматические и стилистические, прошу строго меня не судить, а что можно исправьте, трудно мне писать уже так много, в голове всегда шум, зрение совсем плохое, забываю, так что извините.
А написала Артемовым, вам, и пишу Иваницким Вильгельмовичам и Валентиновичам.

Это письмо мне переслали с разрешения родственников о публикации. Прочитал на одном дыхании не сдерживая слез, у самого дед и отец были репрессированы. Отец побывал и в фашистских лагерях и 10 лет в советском концлагере на Колыме. Спасибо парню Дмитрию который один в один набрал текст этого письма и переслал его мне.. Я же считаю своим долгом выставить письмо на ВГД.