Село Тургень (Михайловское)

При просмотре газеты Семиреченские ведомости на глаза попалась одна интересная заметка. Она напечатана в номере 22 за 1909 год и в ней, вполне возможно, описана первая сельская елка.

Г. Верный. В январе месяце этого года мне пришлось побывать на Тургенском винокуренном заводе наследников Н.И. Иванова. Неожиданно я там встретил знакомую барышню Ф., окончившую в прошлом году полный курс верненской гимназии. Из разговоров я узнал, что она состоит учительницей школы, открытой в ноябре месяце прошлого года на средства наследников Н.И. Иванова.
До этого времени дети рабочих завода принуждены были ходить в школу, находящуюся в селении Михайловском в 2-3 верстах от завода. Пройти 2-3 версты по хорошей дороге и в хорошую погоду не так трудно, но ходить каждый день, несмотря на морозы, буран, дождь и грязь - это уже подвиг для детей 8-12 лет. Я не буду говорить о гигиеничности слушания уроков в мокрой одежде и обуви – это совершенно упускается из вида простонародьем, да и немыслимо соблюдение гигиены для детей, родители которых не располагают средствами, но как не задуматься о том, как заставить детей полюбить эти уроки, которые достаются им с таким трудом.
Здесь не может быть речи о сравнении с образованием в городах, с известными удобствами. Если и в городах приходится понуждать детей к учению, то что можно требовать от детей, которым так тяжело достаются эти ничтожные крохи образования и мыслима ли при таких обстоятельствах любовь и стремление к этому образованию?
Пользуясь любезностью учительницы Ф., я попал на уроки. В классной комнате было около 20 мальчиков и девочек, среди них я встретил двух детей киргиз, родитель которых, очевидно, и не смели мечтать, чтобы их дети стали учиться русской грамоте. Время у детей, конечно, есть, школа во дворе, учебники и учебные пособия хозяйские - отчего же и не отдать детей в школу. По отзыву учительницы Ф., киргизские дети прилежны и очень способны.
Школа принесла за собой и школьную елку. Эта елка, устроенная в январе месяце, была первая на заводе. Многие из детей, не видевшие до сего времени елки, сначала оторопело смотрели на эту затею, но потом живо освоились, и резвые возгласы и восклицания наполнили комнату. Было исполнено несколько несложных елочных песен, а некоторыми учениками и ученицами было прочитано довольно бойко несколько стихотворений. Получив подарки, оживленные дети неохотно оставили потухавшую елку.
Ни одобрение общества, ни благодарность родителей, дети которых учатся в заводской школе, не могут сравниться с тем приятным чувством исполненного гражданского долга, которое должен чувствовать устроитель школы Н.И. Иванов.
Вот пример, достойный подражания!

Я очень надеюсь, что вначале следующего года будет опубликована книга о истории села. В ней, кроме всего прочего, будет рассказано и о винзаводе, и о его хозяине Николае Ивановиче Иванове. Здесь же я хотел бы отметить, что в статье опечатка в последнем абзаце. Школа была открыта через два года после смерти Николая Ивановича и заслуга в этом, по праву, должна принадлежать одному из его сыновей - Николаю Николаевичу. За что ему и была выражена Архипастырская благодарность 31 января 1909 года, о чем имеется заметка в Туркестанских епархиальных ведомостях. В заметке указано, что школа открыта на его личные средства.
В селе это была уже третья школа, но здание винзаводской, в отличии от министерской и церковно-приходской, не сохранилось до наших дней. Я буквально в двух словах расскажу, как так получилось. Хотя, пожалуй, лучше меня это могут сделать документы, которым уже более ста лет. Они приведены у алматинского краеведа Н.Букетовой в ее книге “Жили были в городе Верном”

Верненскому совету народных депутатов
гражданина Иванова Н.Н.
Заявление.
В конце апреля месяца сего года на страстной неделе я с семейством, не подозревая возможности возникновения военных действий, выехал в Тургень предполагая провести там первые дни Пасхи. Квартиру же свою оставил под наблюдение постоянно живущей при мне тещи Е.А.Лахтиной.
По приезде в Тургень у меня захворала тифом дочь, затем начались военные действия и путь возвращения в город для меня был отрезан.
В мое отсутствие из квартиры удалили мою тещу, все имущество, как товарищество Ивановых, так и мое личное - в квартире было конфисковано, заподозрив меня перебежчиком в казачий лагерь.
Последнее обстоятельство было мною основательно опровергнуто как на месте в Тургене, так и по приезде в город перед народными властями, но
конфискованное имущество мне до сего времени не возвращено.
Не касаясь конфискации имущества Торгово- промышленного товарищества
«Наследники Н.И.Иванова», я убедительно прошу у Совета народных депутатов возвратить мне мое личное имущество, нажитое мною в течение моей 16-летней семейной и трудовой жизни исключительно личным трудом за счет получаемого мною жалованья по службе моей сперва в Русско-Китайском банке, а затем у вышеназванной фирмы Ивановых….
При этом торжественно заявляю, что я не контрреволюционер, не саботажник и от души приветствую народную власть - была бы она только разумна и справедлива…
Гр. Иванов Н.Н.
г. Верный, 4 июня 1918 г.

Новая власть из всего конфискованного имущества решила вернуть лишь необходимую посуду и постельное белье, все остальное было конфисковано, несмотря даже на то, что Иванов к этому времени уже добровольно уплел отдать пол миллиона рублей новой власти.
Что же стало с заводом? Похоже, что его попытались присвоить себе работники завода, но им это не удалось.

Протокол №22 от 18 июня 1918 года
Заслушаны протоколы №1 и №2 от 19 мая объединенного заседания служащих и рабочих в числе 36 человек товарищества «Наследников Иванова Н.И.» о принятии под свой контроль и заведывание:
1.Отарскую почтовую станцию со всем мертвым и живым инвентарем;
2.Винокуренный и пивоваренный заводы и живой инвентарь в Тургене;
3. В городе Верном: пивоваренный, винокуренный, спиртоочистительный и лимонадный заводы; писчебумажный магазин, склады бумаг, садоводство, хмелеводство, огородничество и хлебопашество со всем инвентарем;
4.Заводы, фабрики со всем инвентарем в Г. Пишпеке, Пржевальске, Копале, Джаркенте и Лепсинске.
Обсудив ходатайство служащих и рабочих товарищества «Наследников Иванова Н.И.», желающих взять под свой контроль и заведование вышеупомянутые предприятия не только в г. Верном, но и во всей области…
Постановили: ходатайство отклонить.

Кстати, на упомянутом выше пивоваренном заводе, погиб внук основателя тургенского винзавода в 1921 году, когда на Алмату обрушился страшный сель. Об этом так же рассказано в книге Букетовой:
“Живший в дачном домике на усадьбе пивоваренного завода, бывший хозяин завода Иванов Николай Николаевич, находясь вечером 8 июля с семьей и соседом на веранде с южной стороны дома, видел появившиеся в саду около веранды ручейки, но сначала не придал этому никакого значения, объяснив присутствующим появление воды прошедшим ливнем. Но вскоре ручейки слились в общий поток, усилившийся настолько, что веранда затрещала и покачнулась. Иванов с соседом, не предвидя большой опасности, перешли в северную часть дома, прочно построенную, в надежде, что постройка выдержит напор воды, но вода поднималась и скоро стала разрушать легкую южную часть дома. Тогда, потеряв уверенность в безопасности, решили перебраться к стоявшей на некотором возвышении кухне. Первым спустился сам Иванов, держа за руки 13-летнего сына и старуху тещу, а жена Иванова и сосед несколько отстали и не успели спуститься, как увидели, что отошедших от крыльца водный поток разом увлек в противоположную от кухни сторону, где они с отчаянными криками, скоро заглушенными шумом потока, утонули во мраке. Для оставшихся на крыльце дома стало ясно, что уйти из дома – значит немедленно погибнуть, и они стали ждать смерти с разрушением дома, однако поток стал ослабевать, дом выдержал его напор, и жена Иванова с соседом спаслись в нем от гибели.
Между тем увлекаемый потоком, несшим деревья и камни, Иванов оторвался от тещи и сына. Первая совсем исчезла во мраке, а сын некоторое время звал отца на помощь, но вскоре разом стих. Самого же Иванова течение стремительно унесло в русло Алматинки. Он плыл, как он сам потом вспоминал, на камнях в густой грязи, спереди поднимающихся и опускающихся вырванных с корнем деревьев. Только проплыв около девяти километров через весь город, Большую и Малую Алматинские станицы, он, ниже последней, был вынесен потоком на берег совершенно голый, избитый и измученный почти до потери сознания. Здесь, услыхав стоны, нашли его жители вблизи берега расположенной заимки. Они принесли найденного в избу, согрели, потом обмыли от грязи и одели в свое белье и платье…
Старуха-теща Иванова была унесена потоком в другую сторону и найдена в городе на крыльце помещения госбанка по Копальской улице еще живой, но с раздробленными ногами. Тут же она скончалась. Сын был найден на берегу Алматинки с большим кровоподтеком на голове, вероятно, от убившего его удара камня или дерева…”

О последующей судьбе Завода мне известно только по воспоминаниям самих жителей Тургени, которые собирал Владимир Тихонович Гордиенко. В 1921-м на нем все же стали работать тургенцы, но так было лишь до начала 30-х, когда появились колхозы. После чего завод, без хозяина был вновь заброшен до войны. Вроде как, в войну на территории где сейчас находится каракемирская воинская часть, формировались воинские формирования для пополнения армии, и корпус бывшего винзавода Н.И. Иванова использовался под конюшни. После окончания войны завод был окончательно заброшен, и, как рассказывал в этой группе В.Белозеров, растащен на стройматериалы жителями Тургени и Каракемира.
В одном из обзоров области четко указано, что завод находился на 2 версты ниже села. Проблема только в том, что мне точно не было известно где тогда была граница села, чтобы от нее отмерять два километра. Месторасположение завода удалось найти лишь с третей попытки. Если кому интересно, то завод был на правом берегу реки на 2.8 км ниже современного моста. Это чуть-чуть ниже КПП воинской части. Если не знать куда смотреть и что искать глазами, то найти его нельзя. Весь берег в том месте изрыт окопами, солдаты воинской части тренировались, но похоже уже давно, т.к. все заросло. Так вот, в том месте, где был завод рядом с окопами все усеяно осколками кирпича, ни выше, ни ниже такого нет.
Основной корпус завода был П-образный с размерами 40х60х40 метров. Кроме завода была контора, в которой находилась школа и жила учительница, алматинка, купеческая дочь Нина Александровна Федулова, с которой и говорил корреспондент в 1909-м году. Кроме того была мельница, склад, дом еще одного алматинца - Баденкова. В газетах тех лет, мне встретилось и пару фамилий управляющих завода, обе не русские, а немецкие.
При поисках развалин завода я надеялся увидеть бетонный фундамент, но ничего похожего там и близко нет, все занесено существенным слоем земли. Остался лишь земляной вал, поверх фундамента, по которому и можно оценить его размер. Остался арык, отведенный от реки и пруд. Для чего на заводе был пруд, я не могу сказать, но от арыка есть отвод к котловану.
Вероятно, там где была контора и школа, река стала ближе подходить к берегу и размывать его. В том месте, где она его размывает из земли торчат кирпичи, вполне себе целые и крепкие, немного короче и толще современных. Увез парочку себе домой на память. К сожалению, я пока так и не смог узнать, где в наших местах делали такой кирпич. Завод построили в 1890-м году, т.е. 135 лет назад и лет 80 уже кирпич лежит под открытым небом и при этом он крепок и при ударе звонок. Современный кирпич после первой же зимы, если его бросить под открытым небом, начинает сыпаться. Современник завода – министерская школа, что стоит брошенная на углу Советской и Алматинской. Если со стороны базара к ней подойти, то в фундаменте можно увидеть такой же кирпич. Ему тоже 135 лет, если это не результат более позднего ремонта.
Вот такая вот судьба у третьей тургенской школы и единственного тургенского дореволюционного завода. Так что наш ТРМЗ и СПТУ с их сорокалетней историей (винзавод Иванова просуществовал почти столько же) которая у нас на глазах произошла, это не что-то новое. Это повторение основательно забытых событий столетней давности, когда после сильнейших геополитических потрясений новая власть была не в состоянии сохранить рентабельное, хорошо работающее предприятие и учреждение образования созданное конкретно для него. Я думаю, и специалисты с завода, как и учительница, точно так же, как и некоторые наши земляки 70 лет спустя уехали и их потомков в селе нет.
К слову сказать, так было не везде. В Шымкенте сейчас действует крупнейшее в Казахстане фармацевтическое предприятие - Химфарм, которое уже 15 лет входит в польскую международную фармацевтическую группу. Это предприятие выпускает 30% лекарств в Казахстане. Так если кто не знал, это бывший сантониновый завод все того же Н.И.Иванова, построенный в то же время, что и тургенский. А родная сестра человека открывшего на свои деньги в Тургени школу – первая, не только в Казахстане, но и во всей Средней Азии, женщина химик-технолог и фармацевт. Звали ее Ольга Николаевна Савинкова.