Василий (Касперович) Андреевич Дунин (Глушинский)-Борковский

Слобода Ивановка лежала на правой стороне реки Лопани (где и ныне в черте города) с деревянной церковью во имя Иоанна Богослова. «Границы окружной городской земли соприкасались с владениями многих черезполосных владельцев – Норова, Куликовского, Дуниной…».
Кроме того, в эти годы генерал Иван Петрович Дунин, согласно ревизским сказкам за 1795 г. в Александровском уезде Екатеринославской губернии имел пустошь близ владения Маевского и казенной пустоши 3650 десятин, из них 650 десятин земли неудобной. В числе неудобной земли входили «степные овраги и плавни по Днепру, обиловавшие лесами, лугами с богатами «сенными покосами» и рыбными озерами, составлявшими некогда лучшие угодья Запорожских казаков». Он также занимал пустошь Крутоярскую общей площадью земли 9916 десятин, из низ 916 – неудобной (всего 13 566 десятин земли).
Среди первых землевладельцев междуречья Буга и Днестра и по реке Каменки Екатеринославского наместничества отмечены землевладения «Дунина Ивана, генерал-поручик и кав.». Между 1791-1796 гг. он основал здесь даже село, назвав его в честь своей дочери Софиевкой. «В итоге крупными землевладельцами в Запорожском крае стали генерал-майоры и генерал-лейтенанты И. Т. Балабин, И. П. Дунин, Н.Я. Ланов, А.Я. Леванидов, В. С. Попов, П. С. Потемкин, П. С. Свистунов, Ф. М. Толстой и другие». После отстранения Ивана Петровича от должности и проведения следствия его земли были переданы в казну.
В «Приложении к трудам редакционных комиссий, для составления положений о крестьянах выходящих из крепостной зависимости» приведены сведения о помещичьих имениях Дуниных в 1860 году.
Автор в сводной таблице показал в ближайшем приближении о первоначальном состоянии владений Дуниных, когда Мария Дмитриевна, жена генерала от кавалерии Ивана Петровича, при замужестве дочерей дарила им земли и «по части дома».
Как видим Дунины в первой четверти XVIII века имели два крупных владения: Николая Ивановича Дунина и Марии Дмитриевны, вдовы генерала от кавалерии Ивана Петровича Дунина. За ними числилось 1635 крестьянских душ, 385 дворов, 15656 га земли (табл. 3).
Что касается культуры сельскохозяйственного производства, то в хозяйствах Дуниных в то время уже применялось трёхпольное земледелие. Об этом говорится в пункте 14 «Ответов» по Харьковской провинции: «Разделение земли во всяком селении бывает на три части, из коих на одной сеют озимой с осени, а на другой весною яровой хлеб; а третья часть остается до последних чисел июня не пашенная, пасут на ней скотину..., а в последних числах июня и в первых июля пашут и оную под посев озимого хлеба».

Для обработки такого количества земли требовалось большое количество подданных крестьян. По неполным данным переписи Харьковского полка 1732 г. представляется возможность определить размеры барщины в помещичьих хозяйствах Дуниных. Известно, что в 6 имениях крестьяне работали по 2 дня, в последующие годы в 10 хозяйствах – по 1-2 дня.
В «Ответах на экономические вопросы» в 1768 г. сообщалось, что в Харьковской провинции «владельческие подданные на помещиков своих работают... не ровно, а по большей части с каждого двора по одному работнику в неделю два дня». Такие условия работы в хозяйствах Дуниных позволило появлению «крепостников» крестьян, пользовавшиеся наемным трудом.
Багалей в труде «История Слободской Украины» приводит «реестры бывшей слободсько-украинской старшины и других лиц, которые имели подданных, по всей Слободсько-Украинской губернии в 1767 г. В «Материалах», автор выделяет только тех дворян, которые имели не менее сотни подданных. «В Харьковской провинции их было 33 чел.». Среди них «абшитованый (отставной) секунд-майор Дунин». В эти годы отставной секунд майор Александр Дунин имел 285 подданных, а помещица Варвара Дунина имела 86, а из них 7 человек – «крепостники харьковской помещицы Дуниной – Д. Швидкой, Я. Мищенко, Я. Радченко, М. Коробка, Г. Коробка, Д. Коробка, Г. Горпенец, О. Мина и Г. Зубаненко имели по 1 чел.», т. е. которые пользовались наёмным трудом.
В хозяйствах были крестьяне и великорусского происхождения, в том числе у Т. Дуниной – 2 семьи, из 94 душ крепостных крестьян этого происхождения по ревизии 1783 года. В хозяйствах наемные люди использовались в качестве рабочей силы на разных работах, в том числе в качестве пастухов и мельников.
Мельницы, представляя собой важный доходный промысел, очень рано стали объектом продажи и покупки, обмена и заклада, завещаний, дарений и других сделок. Разные размеры мельничных налогов зависели от количества камней или поставов, ступ, от того, сколько времени в году в зависимости от наличия воды, работала мельница. Основная доля мельничных доходов шла в пользу владельцев мельниц. У помещиков Дуниных в Харькове и в окрестностях было 7 мельниц. У Андрея Дунина было 5 мельниц, «состоявших из 6 амбаров, 7 камней, 7 просяных ступ с 29 толкачами и 2 сукновален. От этих мельниц ротмистр Дунин получал, по сведениям 1722 г., в год ржи 43, пшеницы 32, гречихи 29, солода 4, пшена 15 четей, всего 123 чети, за валяние сукна получено в 1721 г. 2 руб. 17 алтын 4 деньги в год». Люди расплачивались за помол зерна на муку и за производство круп, пшена традиционным «мерчуком». Размер мерчука устанавливался владельцем мельницы. Однако, в общем он равнялся 0,1 помола. За обработку сукна брали по 0,25 коп, за аршин. Рынок мукомольного промысла был весьма узкий и своеобразный. На мельницах хлеб перемалывали и просо толкли исключительно для внутренних нужд. Однако Дунины посредством этих промыслов втягивались в товарноденежные отношения: за помол они получали деньги, много хлеба, который потом сбывали на рынке.

Как было показано ранее в 1722 г. у ротмистра Дунина числилась пасека в количестве 60 ульев, из которых добывалось до 1000 кг мёду. «В урожайный год один улей давал 1 пуд меда». Следовательно, в другие годы «один улей давал менее одного пуда и в среднем 18,5 ф.». Такое количество меда добывалось из ульев маломощных пчелиных семей, а нормальные рои давали больше меду.
На пасеке, как правило, были «изба с сеньми, против избы клеть, 2 омшеника – где на зиму пчелу ставят, сарай, где на зиму «порозжие ульи ставят». Эти постройки являлись типичными на всех пасеках.
Составители «Ответов» по всем провинциям отмечали, что ульи состояли из небольших осиновых, вербовых, ольховых колод. «Улья во употреблении очень малы, так что большие вышиною в аршин и малым чем больше и меньше, толщины шесть и семь вершков с небольшим; делаются с одною малою на боку скважиною, где только пчелам ходить, и нижняго дна не имеют, почему становятся несколько в землю: мед же вынимают, оборотя низом к верху».
Большая часть мёда поставлялась государству и на местный рынок, для продажи которого у помещиков были лавки. В 1766 году «у отставного майора Дунина было 19 лавок, и он получал с них доход 180 р.». Торговля в лавках велась в основном разными продовольственными продуктами, но в «основном вином и мёдом».
В ведомостях о ценах на продовольствие и фураж на харьковских торжках в 1732, 1743, 1744 и 1745 гг. значатся десятки наименований продуктов. Продукты земледелия: рожь и ржаная мука, пшеница и пшеничная мука, ячмень и ячневый солод, гречиха и гречишная мука, просо и пшено, овес и горох, конопляное, льняное семя и постное масло, водка, пиво и мед.
Продукты животноводства: кабаньи туши, кабанье сало, мясо, свечное сало, коровье масло. Продукты промысла: соль, рыба пчелиный мед и воск. Из фуражных продуктов — сено. Из других сведений известно, что продавали и покупали также скот, шерсть, кожу, мясо, птицу, овощи, свежие и сушеные фрукты, табак, из промысловых предметов: дёготь, смолу, поташ, селитру, стеклянные и керамические изделия.
Возможно Дунины для собственных нужд также занимались изготовлением дёгтя, так как в 1761 г. Городничий Мелетинский дал распоряжение «дегтярей и сеняиков вывесть из города и расположит так, чтобы одна часть их была между реками Лопанью и Нетечью, близ мельницы гжи Дуниной…».
Что касается селитроварение, то «в 1731 г. получил «берг-привилегию» полковник Путивльского ландмилицкого полка А. Дунин, имевший селитроварню под Золочевом и в сл. Даниловочка (Малая Даниловка)», а также в селе Старые Водолаги, в которой «в 1764 году был разгромлен помещичий селитровый завод».
Техническое оборудование селитроварен было несложное. Наиболее ценную часть оборудования составляли медные котлы, обыкновенно больших размеров емкостью по 100 с лишним ведер. Котлы делались из листовой меди в виде полушария, имели в верхней части ширину в сажень, глубину около 0,5 сажени. На варницах были деревянные кадки, бочки, желобы, жболы, тарелки. Из инструментов были топоры, мотыги, лопаты и заступы. Транспорт состоял из телег в упряжке волов и лошадей. С ростом селитроварения и нехватки земли с естественным скоплением селитры в XVIII в. стали заводить бурты, т. е. специальные земляные насыпи с золой и навозом. Бурты выдерживали в течение 6—7 лет, а затем землю этих куч выщелачивали и щелочную воду вываривали. Этим способом, вываривая поочередно бурты, заложенные в определенные годы, обеспечивали селитроварение ежегодно в течение многих лет. Среднее количество выварки селитры с одного котла 250 п. А. Дуниной (2 котла) В 1744 г. Андрей Дунин из двух котлов получал до 8000 кг селитры. «Перед приемом у него чиновник взял 10 ф. селитры на пробу, оценил ее по 60 алтын за 1 п., взял десятую часть от вываренной селитры в казну бесплатно и что вообще «разные чиновники чинят волокиту при приеме селитры в казну и при выплате денег за нее из казны».

Полковник Дунин Иван Петрович (первый) в 1771 году построил Церковь Знамения в Иваны (Знаменское). В 1830-м была перестроена майором Андреем Николаевичем Дуниным (вторым). План церкви с «ампирными» крылечками и «купола её – старинные». Перестраивали ее Шидловские, «пожертвовавшие утварь и поставившие памятники Дуниным». В перечне храмов Харьковской епархии на 1917 год показан «корнет Роман Михайлович Шидловский».
Общественный директор музея с. Знаменка В. Жигилий пишет: «Поминать человека, поминать его за его добрые дела земные – святое правило каждого христианина. Но не всегда так бывает, как гласит это правило. Так случилось и в селе Знаменка (некогда Иваны), что в Нововодолажском районе.
В далеком уже 1771 году, братья Николай, Кирилл и Иван Дунины (графы Скржинские) построили в парке своего родового поместья церковь в честь иконы Божией Матери «Знамение» (Новгородская). Церковь была очень красивая, сделана из отборного дерева, без применения гвоздей. Шло время, уходили из жизни строители храма и таким образом братья Николай и Кирилл нашли свое место упокоения у алтарной части храма, а вот Иван Николаевич Дунин принимал участие в перестройке храма в 1830 году, но при этом настоял на оставлении старинных куполов, он же пожертвовал средства на строительство нового иконостаса в стиле «готики», что вполне соответствовало той эпохе. В последующие годы Иван Николаевич вносил свои пожертвования на благоукрашение храма – на серебряные и золоченые ризы святых образов, хрустальные лампады и подсвечники, строительство и содержание церковно-приходской школы.
В год отмены крепостного права в 1861 году Иван Николаевич Дунин скончался и будучи отпетым в родном храме, был погребен в одном ряду с братьями. До нашего времени не дошли сведения о том, чем были отмечены места погребения Дуниных, но видимо согласно христианскому обычаю, – деревянными крестами.
Однако, при переходе поместья к помещикам Шидловским, которые состояли в родстве с Дуниными, стал вопрос об установлении памятников из черного полированого гранита с золочеными надписями, что и было сделано в один год.
В период гражданской войны с 1918 по 1920 годы были подвержены грабежу и церковь, и мавзолей-усыпальница помещиков Шидловских. Памятник с могилы Ивана Николаевича Дунина чудом не был уничтожен, хотя получил значительные повреждения. В 1970 году одна его часть с надписью, была поднята из земли и долгое время, вплоть до 2011года, хранилась в сельском музее, нижняя же его часть была обнаружена в 2012 году.

В Покровском храме Старой Водо¬лаги хранятся редкие древние книги: Евангелие, Общая Минея, Постная Триодь, Венец «в честь Тривенчанному Богу триех акафистов: живоначальной Трои¬це, Св. Великомученице Варваре и Страстям Христовым, в обители свято-троицкой Иллинской, типом составлен¬ный» 1712 г.
Филарет пишет: «После Григория Ероефевича никто из владельцев Водолаги не пользовался таким уважением целой губернии и едва ли кто был более достоин уважения, как Марья Дмитриевна Дунина, скончавшаяся в январе 1852 г.
Она жила, как искренняя дочь матери Церкви. Пока ходили ноги ее, не отказывалась она по¬сещать храм Божий, не опасаясь ни холода, ни мокрой погоды. Каждый воскресный день и всякий праздник встречала она в доме молитвы и с благоговейным вниманием следила за церковной службой. Ее щедростью построен храм Божий. Это памятник любви твоей к Господу. Рано или поздно люди забудут тебя, это верно. Св. Церковь ни-когда не забудет тебя и за создание храма и за ту любовь, с какой покоила ты служителей храма Божия».
В целом, Иван Петрович и Мария Дмитриевна («она вдовела без малого полвека») имели «двадцать четыре внука и семьдесят два правнука, все молились на нее (Марию Дмитриевну), как на икону». Она была глубоко верующей и «по старой благочестивой традиции вместе со взрослыми детьми пешком совершала свои богомолья к мощам в Киев».
Из дневника помещика Ширкова, написанный им в 1850—1860-х годах, узнаем, что «Дунина при замужестве дочерей дарила им (по преданию) по части дома. Теперь принадлежит С. А. Ширковой (Софье), рожденной гр. Сиверс, внучке Дуниной. Ныне у села Водолага две усадьбы князя А. Д. Голицына – более новая, и С. К. Ширковой – более старая, обе бывшие гр. Сиверс. Дом в Водолаге был основан в Александровское время, но, переделанный в 1880-1890-х годах, сохранил лишь общие благородные формы, фронтоны. В доме хорошее собрание картин, особенно портретов. Портрет гр. К. К. Сиверс (1813—1814 гг.), кисти Боровиковского, портрет Дуниной (1799 г.), из собрания гр. Строганова, интересный автопортрет Тихобразова (1846 г.) и несколько очаровательных картин, акварелей и литографий в гостиной». Портрета Ивана Петровича (1801) не оказалось. Мария Дмитриевна считала картину неудачной, хотя художник хорошо отобразил личность прославленного генерала, перенесшего тяжкие годы опалы (1798-1801).
Церковь в селе Водолага постройки 1815 года «была освящена в 1821 году, при генерал-аншефиссе Марии Дмитриевне Дуниной». Иконостас церкви растреллиевского барокко имел хорошую живопись особенно в иконах нижнего ряда. В самом селе Водолага, посередине широкой улицы стоял за невысокой каменной оградой храм-мавзолей, фамильный склеп с часовней гр. Сиверс. Здесь похоронены многие члены этой семьи.
«Место, где стояла церковь, – там сейчас детский садик. Её трижды взрывали в конце 50-х годов, борясь с «опиумом для народа». На фундаменте дома Дуниной – разваливающийся клуб, в котором уже нет ни окон, ни дверей. Дом князя Голицына еще двадцать лет назад был в полной сохранности и использовался как туберкулезный диспансер. Сейчас на его месте жалкие руины; однако в окрестностях еще прослеживаются аллеи великолепного парка» (новости Украины).

Продолжение следует