Староверы Ветки (Белоруссия (Беларусь))

На сайте ВГД собираются люди, увлеченные генеалогией, историей, геральдикой и т.д. Здесь вы найдете собеседников, экспертов, умелых помощников в поисках предков и родственников. Вам подскажут где искать документы о павших в боях и пропавших без вести, в какой архив обратиться при исследовании родословной своей семьи, помогут определить по старой фотографии принадлежность к воинским частям, ведомствам и чину. ВГД - поиск людей в прошлом, настоящем и будущем!

Факторы толерантности в контексте развития белорусского общества (на примере Гомельского региона)
Ирина Безручка, историк
(Гомель)

На сегодняшний день межнациональные отношения в Беларуси не носят ярко выраженного характера и не перерастают в открытые конфликты, но, тем не менее, проблема развития толерантности в большей или меньшей степени актуальна для любого общества, в том числе и для Беларуси.

Достаточно большой по количеству этноконфессионной группой на Гомельщине были староверы (старообрядцы), которые не приняли церковную реформу 17 столетия в России и до 1906 года преследовались российским правительством. Их еще до недавнего времени называли “москали” или “московцы”. Еще в 60-е годы 20 века это было широко распространенное название. После раскола Русской православной церкви они бежали через границу Речи Посполитой от преследования российского правительства. Здесь они получали земли. И, что для нас важно отметить, они получали свободу вероисповедания. Они могли быть здесь староверами.
Староверы создали ряд слобод, которые и сейчас видны в нашей топографии. В Гомеле – Великая Спасова слобода – сразу за парком, где стоит красивая деревянная церковь. Белица некогда также была в основном староверской. Ветка – также слобода, которая стала крупным центром староверов. В середине 19 столетия староверов в Гомеле – 11 % населения. Чем занимались староверы? Некоторые занимались земледелием, огородничеством, но в основном -- торговлей. В начале 20 века на гомельском рынке “старовер с окладистой бородой” – примечательная фигура. Ветковские староверы контролировали всю торговлю. Документы не фиксируют конфликтных ситуаций белорусского населения со староверами, так как существовало экономическое разделение – белорусы в то время были преимущественно крестьянами.
Граф Николай Румянцев (1754 – 1826 гг.), который фактически являлся владельцем Гомеля, очень поддерживал староверов, они для него были “свои” на фоне местных униатов и католиков. Как пишет российский писатель Мельников–Печерский, “под покровительством Румянцева гомельские старообрядческие монастыри достигли цветущего состояния”. Старообрядцы выполняли торговые поручения графа, управляли его фольварками.
Таким образом, вместе с белорусской культурой существовала культура переселенцев из России. Характерным было то, что культуры эти мирно сосуществовали, но не смешивались. Хотя существовали взаимные культурные влияния. Ярким примером влияния культуры Беларуси на субкультуру староверов является “ветковская иконопись”, в которой заметен отход от византийского канона под влиянием барочного искусства Беларуси. В 18 столетии, когда в Беларуси господствовала барочная культура, на иконах ветковских старообрядцев появляются элементы интерьера, костюма, некоторые бытовые реалии, более живыми становятся образа. Влияние Ветковской школы иконописи пошло на Украину, в Молдавию, где также жили староверы. Языковеды отмечают влияние полесских говоров на язык старообрядцев, которые жили на Гомельщине. В быту белорусские староверы также отступали от традиций, которые они принесли с собой из России. Например, согласно традиции, староверам запрещалось иметь самовар и пользоваться им. Белорусские староверы обошли этот запрет, придумали, что они будут ставить самовар не на стол, а на лавку – тогда можно пользоваться.
Чернобыльская катастрофа ударила и по последним селам староверов. Тех деревень, где еще совсем недавно можно было найти интересные проявления жизни староверов, теперь просто нет. Деревни выселены, и таким образом самобытная культура отошла. Хотя на сегодняшний день в Республике Беларусь насчитывается около 20 тысяч человек, которые называют себя староверами, зарегистрированы 33 общины.
С течением времени на Гомельщине происходят значительные этнические и конфессионные изменения в составе населения, но общество не становится более однородным, не исчезает проблема сосуществования представителей разных культур и возможных конфликтов.

РУССКИЕ СТАРООБРЯДЦЫ В БЕЛАРУСИ
На территории современной Беларуси старообрядцы появились во второй половине XVII - первой половине XVIII в.
Всего на территории Речи Посполитой к моменту её первого раздела насчитывалось до 100 тыс. русских старообрядцев.
Старообрядцы Беларуси не составляют однородной среды. Здесь сосуществуют и находятся в сложных отношениях несколько старообрядческих согласий: два поповских, три беспоповских (поморское, федосеевское и филиппоновское), много единоверцев.
В дореволюционное время именно старообрядцы составляли значительную часть (до 1863 г. преимущественное большинство) русского населения. Наибольшие группы в середине XIX в. проживали в Гомельском, Витебском, Полоцком, Сенненском, Дисненском, Бобруйском и Борисовском поветах. Около 28% старообрядцев жило в городах.
Сейчас основные места проживания старообрядцев-беспоповцев - Минск, Витебск, Полоцк, Гродно, Борисов, Бобруйск. Старообрядцы-поповцы в основном проживают в Гомельской области.
Важнейшим духовным и организационным русского старообрядчества на территории Белоруссии была Ветка. Бежавшие из России старообрядцы основали в 1685 г. старообрядческую слободку в Ветке, которая вскоре становится центром старообрядчества поповского (беглопоповского) направления. В 1764 г. Ветка была разорена и эта ее роль перешла к Стародубью.
Благодаря компактному расселению, приверженности своей вере и эндогамным бракам, они долгое время сохраняли свой традиционный уклад жизни и быта, поэтому долгое время не были втянуты в активные ассимиляционные процессы.
В одежде старообрядцев долгое время сохранялись черты русского костюма. Мужчины носили длинный кафтан, жилет или поддевку, рубашку-косоворотку навыпуск, широкие штаны, сапоги с высокими голенищами, лапти. Женщины - сарафан, девушки - блузу с юбкой, зимой - длинный тулуп, шубу, меховой салоп.
Костюм, предназначенный для совершения молитвы, который так и называется "моленный костюм", сохранился дольше. К примеру, обязательными атрибутами женского моленного костюма были и остаются большие платки, сколотые под подбородком и покрывающие большую часть фигуры.
Исследователь русских старообрядцев в Беларуси С.Е. Никитина пишет: "Казалось бы, яркая и мощная культура автохтонного населения должна "подмять под себя" культуру пришельцев. Но этого не произошло. В настоящее время мы имеем две культуры, четко противопоставленные друг другу и отчетливо осознающие свои различия, т.е. две культуры с развитым самосознанием. Культурная рефлексия особенно присуща старообрядцам в силу сознательно стимулируемой отгороженности от конфессионально чуждых соседей" (http://philologos.narod.ru/nikitina/Part_09.htm)
В советский период старообрядчество в Беларуси претерпевает существенные изменения: сокращается количество общин, наблюдается отток верующих, происходит стирание различий между старообрядческими толками и направлениями.
В настоящее время в республике имеется старообрядческое Древлеправославное религиозное объединение, в которое входят 27 общин поморского толка и 10 старообрядческих общин разных толков, действующих автономно (http://president.gov.by/rus/map2/cult/cult2.html#4).
Издания:
Абрамов И. Старообрядцы на Ветке // Живая старина, 1907. № 3.
Воронцова А.В. О полемике "ветковцев" с дьяконовцами: малоизученные полемические сочинения представилей "ветковского" согласия // Мир старообрядчества. Вып. 1. Личность. Книга. Традиции. Москва - Санкт-Петербург, 1992. С. 117-126.
Кобяк Н.А., Кукушкина О. В. Филологические задачи в рамках комплексных исследований района старообрядческих слобод Брянщины и Гомельщины //Из истории фондов научной библиотеки Московского университета. М., 1978.
Лилеев М. И. Из истории раскола на Ветке и в Стародубье XVII- XVIII вв. Киев, 1895.
Лилеев М. И. Новые материалы для истории раскола на Ветке и в Стародубье в XVII-XVIII вв. Киев, 1893
Мальцев А. Н. Россия и Белоруссия в середине XVII в., М., 1974.
Манаенкова А.Ф. Язык Ветки: Автореф. дис. ... д-ра филол. наук. Минск, 1974.
Поташенко Г. Русские старообрядцы в Великом княжестве литовском: становление древлеправославной традиции // Мир истории. 2002. № 4 (http://www.historia.ru/2002/04/potashenko.htm)
Сморгунова Е.М. Лингвистические проблемы в археографических исследованиях: (Языковые особенности русского старообрядческого населения) // Русские письменные и устные традиции и духовная культура. М., 1982.

А могли ли староверы Купреевки оказаться в Рославльских лесах и осесть там?

А может кто-то встречал списки возвращающихся староверов из Польши, как я понял им выдавали паспорта?

Здравствуйте, Вы не подскажите, когда и откуда на Алтай переместились староверы ?

Если у кого то есть информация о староверах образовавших в 1732 г. с. Усть-Калманка в Алтайском крае (ранее Томская губерния) и вообще что то с этим связанное чиркните пожалуйста, особо интерес к фамилии Налимовы Медведьевы, также интересно в каких фондах центрального архива алт.края можно найти отражение о мельницах, таковая была у предков, выяснилось при изучении ВС переписи 1917 года.

виталий привет!история моих предков схожа с твоей.староверы из Гомеля.и мельница тоже была но фамилия и село другие.ты ссылаешься на Вс перепись -где мне её посмотреть.?а тебе могу дать ссылку на хороший архивный сайт по алт краю -http//archives.vorotyntsev.name с уваж елена

СТАРОВЕРЫ (starover.religare.ru)
постоянный адрес публикации: http://www.starover.religare.ru/article7174.html
________________________________________
И. Н. Юркин
"От города до города на прежния жилища" ("выгонки" беглых из-за польской границы в 30-х годах XVIII в. и распространение старообрядчества)
1733-1735 гг. – период массо¬вых "выгонок" российских беглых из пригранич¬ных с Россией территорий Польши и столь же мас¬совых последующих их переселений. Возможность для осуществления этих масштабных операций воз¬никла после вступления России в борьбу за польское наследство, конкретно – после перехода 30 сен¬тября 1733 г. на правый берег Вислы двадцатиты¬сячного русского корпуса под командованием гу-бернатора Лифляндии генерал-аншефа П.П.Ласси. Среди насильственно возвращённых в Россию было немало старообрядцев. А акция в районе Ветки, осуществлённая весной 1735 г., прямо преследовала цель разгромить крупнейший западный центр старообрядчества.
Остановимся на некоторых подробностях этих событий, основное внимание сосредоточив не столько на "выгонках" (они в литературе описаны), сколько на том, как "выведенные из Польши" воз¬вращались в Россию. В качестве источников ис-пользуем документы фонда Тульской провинциаль¬ной канцелярии Тульского госархива и законода¬тельные материалы, опубликованные в Полном собрании законов (первом).
Событиям в Ветке предшествовало пере¬селение беглых, задержанных за границей в 1733 – 1734 гг. Арестованных отправляли партиями из нескольких десятков человек. Документы сооб¬щают следующий маршрут их движения (в даль¬нейшем многократно повторявшийся): Белго¬род – Курск – Орёл – Мценск – Чернь – Тула – Серпухов. Колодники (крестьяне и однодвор¬цы) отсылались из канцелярии Киевского гене¬рал-губернатора фон Вейсбаха с именным реест¬ром и промеморией. С "выведенными" отправля¬ли солдат или рассыльщиков местной канцелярии. По прибытии в очередной город провожатых от¬пускали, а арестантов принимали в воеводскую канцелярию. Через день или два, дав новых со-провождающих, отправляли дальше (1).
География рассылки определялась перво¬начальным местожительством задержанных, кото¬рое выясняли при их допросе. Партии комплекто¬вались так, чтобы свести к минимуму связанные с их сопровождением хлопоты. Их составляли из жителей уездов, находившихся неподалёку от избранного маршрута; при приближении к месту назначения от основной партии отделялись небольшие группы, сопровождавшиеся далее одним-двумя провожатыми. Так, партия, прибывшая в Тулу 6 мая 1734 г., состояла из жителей Московской и Санкт-Петербургской губерний, из городов (и относящихся к ним уездов) Москвы, Кашина, Коломны, Мурома, Костромы, Старой Руссы, Твери, Великого Новгорода, Торопца, Пскова и других (2). Медленно двигавшиеся группы постепенно таяли, причём не только потому, что от них отделялись добравшиеся до дома, но также из-за смертей и повторных побегов.
Отметим, что в использованных документах, отражающих пересылки 1734 г., о расколе не упоминается. Но есть все основания полагать, что среди "выведенных" уже в это время были и старообрядцы.
В первый день апреля 1735 г. российские войска – 5 полков под общим командованием полковника Якова Григорьевича Сытина – окружили старообрядческую Ветку и вошли в неё. Так началась её первая "выгонка".
Операция эта готовилась давно. Ещё 31 июля 1734 г. в утверждённом императрицей документе (№ 6609 в ПСЗ) находим указание: "полкам приближаться таким образом, чтоб оныя все места, в которых те беглецы жилища имеют, вдруг войсками окружены и они забраны и выведены были в Российскую сторону, а жилища их разорить, чтоб впредь прибежища к поселению их не было". Здесь же – основные правила, которыми следовало руководствоваться при организации переселения (3). Предыдущие акции по возвращению в Россию проживавших в Польше беглых в известной мере подготовили власти к осуществлению весьма масштабной операции, в которую грозило вылиться расселение жителей Ветки и непосредственно связанных с нею слобод. На этот раз в Великороссию предстояло переселить, по одним данным, более 13 тысяч человек (4), по другим – до 40 тысяч (5)!
Предвосхищая события, 18 февраля 1735 г. Сенат выпустил указ (№6691 в ПСЗ), определивший порядок рассылки и продовольствования (на время пребывания в пути) являющихся из-за границы беглых. Рассылать их вменялось на "прежния Подход ещё более унифицировался: "посадских и разных чинов людей и крестьян со всеми их по¬житками разослать на прежний жилища, кто отку¬да бежат". Тех, кто утверждал, что места прежне¬го жительства не помнит, следовало отправлять в Петербург для поселения в Ингерманландии. Ком¬пактное поселение старообрядцев не разрешалось. Данное им прежде разрешение селиться "в Украи¬не и при Украинской линии" отменялось.
В рабо¬те с возвращёнными в Великороссию особое вни¬мание предлагалось обратить на выявление "рас¬кольнических учителей". Требовалось "всякими удобными способы разведывать, кто между ими есть наставники, учители, показывая, будто того желают ведать для определения их к ним, расколь¬никам, по-прежнему". Но в случае успеха дозна¬ния предлагалось "тех наставников и учителей всех взять под крепкий караул" и "держать до указа".
Третий пункт указа подтверждал ранее установлен¬ные правила выдачи переселенцам провианта (16).
Решение о рассылке старообрядцев на "пре¬жним жилища", полагая ослабить раскол путём их помещения в конфессионально чуждую среду, ко¬торая должна была их растворить или, по меньшей мере, нейтрализовать, в действительности лишь способствовало распространению раскола. Полу¬чилось, что с помощью властей по всем городам и весям были разосланы агитаторы, прошедшие ве¬ликолепную подготовку в крупнейшем центре за¬рубежного старообрядчества. Это стало очевидным очень скоро и потребовало принятия мер.
Им по¬священ сенатский указ от 21 марта 1736 г. (в ПСЗ под №6928), более детально разработавший один из вопросов указа от 4 сентября 1735 г. Новый указ устанавливал очень жестокие наказания за распро¬странение раскола. По пункту первому старообряд¬цы, "совратившие правоверных", в случае дока¬зательства их вины, ссылались вечно на галеры, а их движимое и недвижимое имущество подлежало конфискации. Такому же наказанию подлежали и попустительствовавшие тому представители мест¬ной власти – сельские приказчики и старосты, в городах – бурмистры и ратманы. Особый пункт касался распространения старой веры через семью. В случае, если старообрядец желал крестить или венчать своих детей у священника господствующей церкви, совершать обряд тому разрешалось только "по чину церковному и по новоисправным треб¬никам". Отцы крестившихся должны были взять на себя обязательство (под присягой и с составле¬нием сказки) "тех детей своих... раскольнической прелести не учить, и к раскольническому учению не привлекать", более того, по достижении ими семилетнего возраста они должны были их "пред¬ставлять в церкви ко исповеди и Святых Тайн при-чащению".
"Впредь расколу не содержать, но быть в правоверии твёрдым" обязаны были и те, кто по обряду официальной церкви сочетался браком Подтверждался запрет общения с "раскольническими злыми учителями" и требование, в случае, если они где "явятся, то таковых, ловя, отдавать в гражданския правительства, в которых принимать их, содержать в самых крепких местах под крепким караулом до указа, дабы они утечки и здравию своему повреждения учинить не могли". Местной администрации предписываюсь немедленно рапортовать о них Синоду, под страхом "за умедление тем командирам неотменнаго... штрафования" (17). Этот указ (печатный) через губернские и провинциальные административные структуры в апреле-мае 1736 г. был разослан во все города (18).
В нашем распоряжении нет полной информации о возвращённых в Россию старообрядцах, дифференцированной по уездам, в которые они рассылались. Но есть данные по Тульскому и нескольким окрестным уездам за всю кампанию, пока осуществлялась высылка из Польши. Они относятся к 1743 г. В августе этого года в связи, возможно, с подготовкой ко второй ревизии, Камер-Коллегия по распоряжению Сената попыталась проверить, все ли из переселённых из Польши беглых старообрядцев были записаны в подушный оклад. Для "подлинной справки", сняв с присланных из сенатской конторы именных ведомостей точные копии, она послала их в губернии и провинции с тем, чтобы там, на местах, сравнили их с имеющимися переписными генералитетского свидетельства книгами и прочими ведомостями (19).
В приложенных к указу копиях с именных списков персонально упомянуты 106 человек обоего пола, распределяющиеся по городам и уездам следующим образом: Алексин с уездом – 39 человек (36,8 % от общего числа); Одоев с уездом – 29 человек (27,4 %); Тула с уездом – 20 человек (18,7 %); Лихвнн с уездом – 8 человек (7,5 %); Епифань с уездом – 7 человек (6,6 % ); Крапивна с уездом – 3 человека (2,8 % ) (20).
Имеются данные о том, в каких слободах на территории Польши жили беглые. Упомянуты 12 слобод и деревень, а именно: слобода Азаричи, слобода Буда, слобода Ветка, слобода (или деревня) Городянка (Городенки), слобода (деревня) Косецкая (Косицкая), слобода Костянтиновка (Костентиновка), слобода Леонтьева, слобода Михайловка, слобода Новый Крупец, деревня Побушки, деревня Романова и слобода Старый Крупец. По меньшей мере в трёх слободах: в са¬мой Ветке, Городянке и Косецкой – жили выходцы из разных уездов (из указанных в наших списках – в трёх – четырёх).
Интересны данные о времени, когда беглецы пришли в Польшу. К сожалению, в списках указаны, как правило, относительные даты (в диапазоне от 1 года до 34 лет), использовать которые затруднительно, поскольку неясно, от какого времени произведен отсчёт – от "выгонки" (1735 г.) или от 1743 г., к которому относится указ Камер-оллегий. Но в ряде случаев (6 раз) даты абсолютные. Они охватывают ровно треть столетия. Самый ранний случай – крепостной из Крапивенского уезда, бежавший из России в 1700 г., самый поздний – дворовый человек из Лихвинского уезда, пришедший в слободу Городенки в 1733 г. (21). Судя по сравнительно равномерно распределённым относительным датам, "подпитка" Ветки пришлым населением на протяжении первой трети XVIII в. шла постоянно.
"Выгонки" старообрядцев из Польши преследовали две основные цели: увеличение совокупного подушного сбора (путём возвращения в ряды плательщиков значительной по численности их группы) и борьбу со старообрядчеством. Вопроса, перекрыл ли прирост подати "себестоимость" "выгонки" (оценить последнюю непросто) здесь не касаемся. Но в плане борьбы с расколом эффект был достигнут прямо противоположный ожидаемому. "Турне" старообрядцев по городам России сопровождалось весьма эффективной по результатам пропагандой старой веры (относящиеся к концу 1740-х годов прямые свидетельства на этот счёт для той же Тулы мы уже приводили) (22).
По завершении переселения старообрядцев на "прежния жилища" выявилось опасное (для государственной церкви) увеличение их численности в регионах, ранее сравнительно мало затронутых расколом. Фактически вся территория России, благодаря настойчивым усилиям административных и военных структур, оказалась "засеянной" старообрядчеством в его ветковской редакции. Надежды на то, что старообрядцы, расселённые среди приверженцев официальной церкви, откажутся от своих заблуждений и "обратятся", не оправдывались. Люди в своём большинстве глубоко религиозные, к тому же только что обиженные грубым вторжением властей в свою жизнь, отнюдь не собирались принимать веру, которую прямо с этой властью связывали. Напротив, многие из них, будучи талантливыми агитаторами, несмотря на строгие запреты, активно распространяли свои убежде¬ния – в результате немногочисленные явные "об-ращения" сопровождали куда более многочислен¬ные тайные "совращения".
"Выгонки" беглых из Польши, прежде все¬го первая ветковская выгонка – важный эпизод в истории распространения старообрядчества в Рос¬сии в 30-40-е годы XVIII в.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Государственный архив Тульской области (да¬лее – ГАТО). Ф.55. Оп.1. Д.3305. Л.5,8.
2. Там же. Л.9-12.
3. ПСЗ-1. № 6609. С.382.
4. Лилеев М.И. Из истории раскола на Ветке и в Стародубье XVII-XVIII вв. Киев,1895. С.302.
5. Мельников П.И. Очерки поповщины //Мельников-Печерский П.И. Полное собрание сочинений. Т.13. СПб.;М.,1898. С.119.
6. ПСЗ-1. № 6691. С.481.
7. ГАТО. Ф.55. Оп.1. Д.4257. Л.1-1об.
8. Там же. Д.3544. Л.1-1об.
9. Там же. Л.4-5.
10. Там же. Д.4257. Л.З.
11. Там же. Д.3544. Л.7-7 а.
12. Там же. Л.6, 8, 8об., 12 – 12об.
13. Там же. Л.17-29об.
14. Там же. Л.27об., 30~31об.
15. Там же. Л.33-35.
16. ПСЗ-1. № 6802. С.573-575.
17. Там же. № 6928. С.791.
18. ГАТО. Ф.55. Оп.1. Д.3879. Л.1-1об., 4.
19. Там же. Д.6234. Л.1-1об.
20. Там же. Л.2-11об.
21. Там же. Л.4, 10.
Юркин И.Н. Связи Тулы со старообрядчес¬кими центрами в 1-й пол. XVIII в. // Старообрядчество: история, культура, современность: Материалы. М.,1998. С. 147.
Источник: Самарское Староверие

Из книги о поселении русских старообрядцев в Ветке.
http://www.sedmitza.ru/text/439574.html

С.А.Зеньковский. Русское Старообрядчество. Духовные движения семнадцатого века
Ветка с начала 1690-х годов стала новым местом сосредоточения старообрядцев-поповцев. Под влиянием Москвы стародубский казачий полковник, сын гетмана Семен Иванович Самойлович начал давить на этих церковных “бунтовщиков”. В своих письмах он не без удовольствия сообщал своему отцу, что “добре притиснул не токмо заключением, но и знатным наказанием” подведомственных ему старообрядцев[153]. Часть старообрядцев, наиболее независимая и активная, решила уйти дальше, за границу, в Польшу, на остров Ветку, лежавший посредине реки Сож, притока Днепра, в двадцати или тридцати верстах на северо-восток от Гомеля и не более чем в пятидесяти верстах на запад от более раннего старообрядческого заселения вокруг Стародуба. Здесь во владениях польских панов Халецкого и Красильского[154] эмигранты нашли радушный приют. Польские помещики были рады неожиданному притоку трезвого, спокойного и трудолюбивого населения. Со своей стороны, новые эмигранты были довольны, что оказались вне пределов досягаемости патриарха и его властей и вместе с тем оставались вблизи границы, через которую благодаря наличию своих же товарищей по вере по другую сторону рубежа Польши и России они могли легко переходить и быть в постоянной связи с поповщинскими общинами Стародубья, Калуги, Москвы и других городов и районов России.

Густые леса и бесконечные болота Гомельщины и Стародубья, несомненно, тоже помогали легким переходам через границу. Количество новых поселенцев на Ветке росло с каждым месяцем. Туда уже давно бежали спасавшиеся от казней и расправ Петра стрельцы. В одном из указов 1680-х годов писалось, что “бежали из Москвы из разных полков, надворной пехоты [то есть стрельцов] многие люди... и для тайного проходу кафтаны сермяжные, и иное такое платье, чтобы их не познали”, надевали. Для того чтобы остановить эмиграцию, на Тульской и Калужской дорогах из Москвы в юго-восточную Польшу был установлен строгий контроль документов всех проезжавших[155], но это не помогало, так как контролировавшие дороги военные сами часто сочувствовали беглецам, а верные люди из самих старообрядцев легко проводили их в обход застав. Вести, что будто бы сам польский король помогает верным старой вере людям, быстро разносились среди поповцев и в конце XVII и начале XVIII веков Ветка стала одним из самых популярных мест старообрядческого заселения. Уже до 1700 года словом Ветка стали обозначать всю область старообрядческого поселения между польско-русской границей и Днепром, и чуть ли не каждый год там основывались все новые и новые поповщинские слободы.

В 1680-х годах сюда из Стародубья перешел бывший знакомец Аввакума поп Кузьма. За ним туда потянулся и другой священник, отец Степан, выходец из Белёва[156], который там был связан с матерью Маланьей и другими инокинями морозовского круга. После смерти этих священников на Ветку перебрался некий священноинок Иоасаф, выходец из Льговского старообрядческого монастыря около Рыльска, основанного в 1669 году “черным попом” Иовом Тимофеевым, другом и сподвижником Досифея по донским делам. Иоасаф уговорил ветковцев поставить там церковь, но скончался не дождавшись ее освящения. Узнав о Феодосии, ветковцы уговорили его переехать к ним, что он и сделал в 1695 году.

При Феодосии Ветка стала главным центром поповщинского старообрядчества. Уже в год его прихода на Ветку церковь была расширена и освящена на дониконовском антиминсе, привезенном сюда уже ветхой старицей Маланьей, все той же, которая лет двадцать тому назад подвизалась с Морозовой, возглавляла московские или подмосковные общины и была в переписке с Аввакумом. В обряде освящения церкви, символически посвященной Покрову Пресвятой Богородицы, приняли участие другой рыльский священник Александр и бывший московский священник Григорий. Привезенный Феодосием калужский иконостас был поставлен в этой первой настоящей подлинно старообрядческой церкви. Теперь у поповцев была церковь, где они могли молиться и совершать все таинства[157]. А вопрос литургии и причастия стал к этому времени самым важным и насущным для поповщинских старообрядцев: не имея своих церквей в России, они могли пользоваться только последними оставшимися у них запасными дарами и многие духовно тяжело страдали, не имея возможности приобщиться. Нередко они находили мистическое общение с Господом только во сне, когда у них бывали видения церковного причастия, в которых сказывалась вся сила религиозной напряженности среди жаждавших евхаристического общения старообрядцев[158].

В годы расцвета Ветки, 1700—1764 годах, здесь проживали до 40 000 поповцев, было два больших монастыря: мужской с 1200 иноков и большим числом послушников и бельцов и женский с несколькими сотнями монахинь и сотнями белиц и послушниц. Сюда со всей России съезжались паломники, тянулись искавшие церковной свадьбы пары, здесь же обучалась молодежь, будущие наставники и миссионеры. Только в 1764 году наступил конец Ветки: по приказу императрицы Екатерины, генерал-майор Маслов перешел границу и разогнал или увел поселенцев, монахов и клир, разорил сами слободы, монастыри и церкви[159].

Первое разорение Ветки было уже в 1734 году, но после него Ветка быстро оправилась. После же 1764 года старообрядцы, получившие от императрицы Екатерины право строить церкви и свободно молиться в России, на Ветку уже не вернулись. После этого новыми центрами поповщины в конце XVIII века стали Иргиз, на Нижней Волге, а затем Рогожское кладбище в Москве, где и до сих пор находится старообрядческое главное управление.

Даже заведомые враги поповцев Ветки, миссионеры синодальной православной церкви и историки-беспоповцы, признавали важность ее роли в развитии консервативного поповщинского крыла старообрядчества. “Вси народы во всех странах радости исполнишася, на нюже отвсюду приходящи людие”, — писал беспоповский историк середины XVIII века Ив. Алексеев[160]. Со своей стороны, бывший старообрядец, затем ставший правительственным миссионером отец Иван Журавлев, несколько позже чем Алексеев не без злобы отмечал, что “прелестия ея Ветки от часу более распространялись повсюду так, что самые отдаленные города, уезды и селения России не избежаши заразы ее. Вышеописанные беглецы попы и другие волокиты монахи и монахини, от Ветки рассыпались повсюду, и простой народ повсюду везде развращали, и по всем местам таинство причащения разносили, так что купля причастия главным промыслом у них бродяг учинилась”[161].

До своей смерти, которая последовала около 1710 года, Феодосий оставался признанным главой поповцев всей России. Отсюда, из Ветки, он рассылал свои послания, благословения и запасные дары по поповщинским общинам России. Старое, освященное еще при патриархе Иосифе миро Феодосий разбавлял деревянным маслом и пользовался им при исполнении таинств. Но самое главное было то, что Феодосий установил прочную практику приема в старообрядчество священников, рукоположенных в патриаршей и позже в синодальной церкви, и поэтому его можно почитать за первого подлинного устроителя и основателя поповщины.
В 1734 году судьба, казалось, улыбнулась поповцам и, в частности, ветковцам. Они нашли себе епископа. Это был пятидесятилетний киевлянин — монах, рукоположенный в 1724 году в несколько запутанных и странных обстоятельствах ясским, то есть молдаванским митрополитом Георгием, — немного авантюрный, но искренне верующий и добрый владыка Епифаний[171].

Ветковцам удалось уговорить его возглавить поповскую церковь, но Епифаний, согласившись на предложение ветковцев, едва успел поставить им несколько священников, как был арестован перешедшими границу русскими войсками, увезен в Киев, где в скором времени и умер в общении с церковью[172]. Сто одиннадцать лет пришлось опять ждать старообрядцам-поповцам, пока им удалось снова найти владыку, согласного на восстановление старообрядческой иерархии. В 1846 году боснийский митрополит Амвросий рукоположил двух старообрядческих епископов и с тех пор у поповцев создалась полная иерархия, глава которой и до сих пор пребывает в Москве как архиепископ Московский и всея Руси

РОДАСИ
Оля, в копилочку

Источник на фото.

Староверы Ветки

Староверы, выходцы из России целый век жили в Гомельском районе со 2-й половины XVII века до 1764 г.