На заметку

.. 9 (Л. 8 об.) люкову, да в Кашин городовому прикащику Степану Бухвостову да подьячему Тимофею Стефанову. В нынешнем во 113-м году, февраля в 18-й день писал к нам ты, Олексей, да Булат Кашкаров, что по нашей грамоте он, Булат, обыскивал около Герасимова житья Якушинина про разбой крестьян его деревни Молевки Тренки Тихонова да Ивашка Гаврилова да Федьки Нечаева и про его, Гарасимову, татьбу и крестьян его деревни Чюриловой да деревни Иваникиной. И в обысках говорили, разбивал крестьян Гарасимовых деревень Молевки Тренку Тихонова да Ивашка Гаврилова да Федьку Нечаева Ортем Воробьев с 10 своими людьми с Непанком да с Офонькою и с иными со многими людьми и , дымом выкурив, мучили и животы их имали. Да в прошлом 110-м году после Дмитриева дня с четверга на пятницу в ночи крали житницу [56] Гарасима Якушинина, и про ту де татьбу в обыскех говорили многие люди, что крали де житницу Гарасима Якушинина Михайловы люди Степанова Матюшка Чернец, да (Л. 9) Омелька Мосеев, да Первушка Онтипин, да Мишка Иванов, а в житнице разломали сундук, деньги и платье имали, и животину лошади и коровы на поле крали.

И в нынешнем де во 113-м году, генваря в 10-й день привел на Городецко в губную избу кашинец сын боярский Гарасим Якушинин, поймав оговорных людей по лиховинным обыском, дву человек, а сказали, что они его и крестьян его крали. И Булат тех приводных дву человек распрашивал, и один сказался Кашинскаго уезда Михайлов человек Степанова Михалко Иванов, а другой сказался Михайлов крестьянин Степанова Первушка Онтипин. И в обысках те лихованные люди написаны имянно, что они Гарасима и крестьян его крали.

И в роспросе Михайлов крестьянин Степанова Первушка Онтипин сказал, крали де Гарасима Якушинина Михайловы люди Степановы Матюшка Никитин сын прозвище Чернец да Омелька Мосеев да Михалко Иванов, разломали де сундук и имали деньги и кузнь и платье, и тое де татинную рухлядь отдавали Сретенскаго девичья монастыря села Быкова попу Федору, и Федор де отдавал ту татьбу Гарасиму Якушинину. Да тот же приводный человек Первушка Онтипин в роспросе говорил, украли де села Быкова у крестьянина у Софонки у Михайлова, а у его Онтипина шурина, Михайловы люди Степанова Матюшка Чернец, да Омелька Мосеев, да Юшка Воронин, да села Быкова крестьяне , Тренка деревни Толстикова, да монастырскаго двора дворник Тимошка корову рыжую, и ту де корову убили у него у Михайла в селе на Молодех на его дворе. И села де Быкова поп Федор, да крестьянин Минка Васильев, да Карпушка Иванов, (Л. 9 об.) да Гришка Левонидов прозвище Копа , да Ворох Ламанов и иные многие монастырские крестьяне села Быкова пришли за тою татьбою в сельцо на Молоди погонею и тех де татей над тою татьбою переимали и свели их в село Быково на монастырской двор, держали их у себя неделю в чепи и в железех, а в губу их не повели. А Михайло де да Богдан Стефановы за тех татей села Быкова с попом и с крестьяны сделались, а взяли они, тот поп и крестьяне , 70 рублев да пять коров, а Михайловых людей Матюшку Черньца да Омельку Мосеева да Михалка Иванова отпустили, а в губу их не отвели. А монастырскаго крестьянина Тимошку дворника посадили в воду, а Тренку деревни Толстикова да Игнашку деревни Михеевския, муча и пытав всякими разными пытками, и побили их для языка до смерти. А запись у них в сделке писал дьячек, а ныне стал в попы окольничаго нашего Василья Петровича Морозова Афоня Иванов.

А Михайлов человек Степанова Михалко Иванов сказал, что он украл у Гарасима три коровы и те коровы побили на боярском дворе, Михайло да Богдан про ту татьбу ведают. А как де крали Гарасима Михайловы люди, что взяли татьбы , и ту де татиную рухлядь Михайло да Богдан поимали к себе, а велели делаться о той татьбе с Гарасимом быковскому попу Федору и велели ту татьбу отдать Гарасиму лицом.

И генваря 25-го Булат Кашкаров с губными целовальники и с понятыми розных волостей, приехав в Кашинский уезд Стретенскаго девича монастыря в деревню в Старое по тех оговорных людей ставити с очей на очи с Первушкою да с Михалком, что на них говорили приводные люди Михайлов крестьянин (Л. 10) Степанова Первушка Онтипин да человек Михалко Иванов, что поп [57] Федор с татиною рухлядью от Богдана да от Михайла ездил и отдавал Гарасиму Якушинину лицом, а крестьяне быковские Минка Васильев, да Карпушка Иванов, да Гриша Левонидов прозвище Копа , да Ворох Лиманов татей переимав, отпустили, а иных в воду посажали, а в губу их не повели. И сам де Быкова прикащик Мурза Гордеев, скопяся с теми с оговорными людьми со многими стогья с рогатины, с колы и с жердьем, его де, Булата, хотели до смерти убити, а понятых били, и тех де оговорных людей села Быкова крестьяне имати не давали.

И с теми де приводными людьми с Первушкою да с Михалкой ставити с очей на очи некого. А Михайловы люди Степанова Первушка да Михалко не пытаны, потому что исца Гарасима Якушинина на Городецке нет – взят к Москве. А села де Быкова прикащика Мурзу Гордеева да дьячка Федьку Афанасьева Булат с губными целовальники над татьбою поймал и привел на Городецко и велел их губному целовальнику Якушку Тимофееву дати на поруку в том, что им тех оговорных людей села Быкова попа и крестьян поставити на Городецке с языком на очную ставку. И губный целовальник Юшко Тимофеев, пришед в губную избу, сказал, что села Быкова по приказщике и по дьячке поруки нет. И Булат их велел посадить в сторожню. А Ортем Воробьев в Кашине сидит в тюрьме.

И в нынешнем во 113 году, февраля в 25-й день била нам челом из Кашина Сретенскаго девича монастыря игуменья Александра на губнаго старосту на Булата Кашкарова, а сказала, в нынешнем де 113-м году, генваря в 24-й день приезжал (Л. 10 об.) де тот Булат Кашкаров с сыном с боярским с Гарасимом Якушининым и с его людьми и со крестьяны в стретенскую вотчину в сельцо Быково с копьи и с рогатинами и учали де с тем Гарасимом сретенских крестьян бити и мучати и копьи колоти, и в том же де сельце Быкове прикащика монастырскаго Мурзу Ульянова да церковнаго дьячка Федьку, взяв и сковав, отвел к их недругу Гарасиму Якушинину в его вотчинную деревню в Иваниково. И того ж дни приехал с Москвы посланник Измайло Симанской и того Гарасима Якушинина и человека его Лукашку по нашему наказу взял к Москве. И тот де Булат Кашкаров, как взят Гарасим Якушинин к Москве, в его деревне после его жил у жены у Гарасимовы три дни. А того де они не ведают, для какаго умышленья и прикащика их и дьячка держал в те поры у себя в железех тут же с собою, а сведши на Городецко, да вкинул их в тюрьму, а не по язычной молвке и не по лихованным обыском, дружачи тому Гарасиму Якушинину. И поруку де оне по своем прикащике и по дьячке давали, и тот де Булат Кашкаров на поруку их не дал. И как де вкинул в тюрьму, и он де тогды о том к нам к Москве не писал, в чем их посадил в тюрьму, и держал их в тюрьме пять недель. И уведал де тот Булат Кашкаров и на их челобитье писал к нам ложно на монастырских крестьян язычною молвкою, хотя прикащика их и дьячка уморити в тюрьме голодною смертью, норовячи тому Гарасиму Якушинину и для своих посулов.

И в нынешнем же во 113-м году, марта в 30-й день бил нам челом Михайло Степанов сын Есипов на Гарасима Якушинина да на городецкаго на губнаго старосту на Булата Кашкарова, (Л. 11) а сказал, в прошлом де во 112-м году бил нам челом тот Гарасим, что будто ся его крали в деревне в Иваниковой и по своему ложному челобитью, стакався с тем Булатом Кашкаровым, взял нашу обыскную грамоту в Бежецком Верху на его, на Булатово, имя мимо кашинских губных старост, ведаючи то, что ему Булат старый недруг. Как он, Михайло, сидит у нашего дела в Посольском приказе в подъячих, и тот Булат [58] Кашкаров за свое воровство сослан был из Посольскаго приказа в Пермь, и в Перми стоял на правеже, и животы его взяты на нас; а то дело было у него, у Михайла. И как де тот Гарасим нашу грамоту взял, да тое грамоту держал у себя год, и как он послан на нашу службу, и тот Гарасим, стакався с тем с Булатом Кашкаровым, и тое нашу грамоту отдал ее Булату. И Булат по той нашей грамоте обыскивал Гарасимовыми друзьями и заговором и накупными людьми выбором, наровя Гарасиму по посулам, а ему мстя недружбу, села Гориц, да Задубровския слободы, да села Никольскаго, да села Тазикова, да Степановым поместьем Рожнова крестьяны немногими людьми, а иных людей в те обыски писал за очи. А по нашей грамоте велено ему обыскати двема городы Кашином да Бежецким Верхом всякими людьми, всеми без выбору. А как де тот Булат обыскивал, в те поры Гарасим Якушинин приехал в его деревню в Красные Молоди, человека Михалка Иванова да крестьянина Петрушку Онтипина из деревни его взяв, свел с собою к себе в деревню в Иваникино и держал их у себя в чепи и в железех три недели. И мучили их всякими муками, били кнутом, и ребра ломали, (Л. 11 об.) я пуп волочили для того, чтобы они в его поклепном воровстве говорили на себя. И пытав, де их отвел в губу к тому Булату Кашкарову, только чуть живы, сам без понятых и без целовальников и без поличнаго. И Булат их взяв, пометал в тюрьму, а к нам де писал в Разбойный приказ, что будто ся человек его и крестьянин в Гарасимове татьбе говорили в распросе сами на себя. А человек де и крестьянин ни в каком воровстве сами на себя не говорили, а писал про то Булат ложно, наровячи ему, Гарасиму, по посулом, а ему мстя прежнюю недружбу. И ныне де человек его и крестьянин на Городецке сидят в тюрьме, помирают голодом. И нам бы их пожаловати, велети про то сыскати.

И будет так, как нам Сретенскаго девичья монастыря игуменья Александра да Михайло Есипов били челом. И как к вам ся наша грамота придет , вы бы, съехався вместе, Сретенскаго монастыря прикащика Мурзу да дьячка Федьку дали на поруку с записью, что им поставите Сретенскаго девичья монастыря попа Федора, да крестьян Минку Васильева, да Карпунку Иванова, да Гришку Левонидова , да Вороха Ламонова. А как их, сыскав, поставят, и вы бы их подавали на крепкия поруки за записьми до нашего указа.

Да ехав в Кашинской уезд, около Стретенскаго монастыря вотчины и Михайлова поместья Есипова, где тот поп и люди и крестьяне живут, обыскали большим повальным обыском на все строны по версте, и по две, и по три, и по пяти, и по шти, и по десяти, и по пятнадцати, и по двадцати, и по тридцати, и по сороку и больше Кашинским и Бежецким уездом и посадом и иных городов посады и уезды, которые (Л. 12) к той стретенской вотчине и Михайла Есипова подошли близко, архимандриты, и игумены, и протопопы, и попы, и диаконы по священству, а князьями, и дворяны, и детьми боярскими, и наших дворцовых сел и черных волостей прикащики и крестьяны по нашему кресному целованью, опричь Кузьмы да Юрия Коржавиных, да Ивана Ромейкова, да Осипа Рясина с братиею:

Михайловы люди Есипова Первушка Онтипин да Михалко Иванов, которые на Городецке сидят в тюрьме, Гарасима Якушинина на такову пору татьбе бывали ли. И Гарасим Якушинин Михайловых людей того Первушку Онтипина да Михалка, поймав, у себя в деревни в чепи и железех держал ли, и всякими муками мучил ли, и ребра ломал ли для того, чтоб они в его, Гарасимове, татьбе на себя говорили, и пытаны ли, и 10 их в губу отвел и с поличным ли. А [59] села Быкова поп Федор, да крестьяне Минка Васильев, да Карпунка Иванов, да Гришка Леванидов прозвище Копа , да Ворох Ламанов и иные многие монастырские крестьяне села Быкова за татьми за Матюшкою Михайловым да за Омелькою Мосеевым да за Михалкою Ивановым, как они у Софонки украли корову, в сельцо на Молоди погонею приходили ли. И, свезчи в село Быково на монастырской двор, тех татей неделю в чепи и в железех держали ли. И Михайло да Богдан Степановы за тех татей села Быкова с попом и со крестьяны сделались ли. И поп и крестьяне от того 70 рублев да пять коров у них взяли ли, а Михайловых людей Матюшку Черньца да Емельку Мосеева да Михалка Иванова, не водя в губу, отпустили ли. А монастырскаго крестьянина Тимошку дворника в воду посадили ли, а Тренку деревни Толстикова да Игнашку деревни Михеевския, муча и пытав всякими разными пытками для языка, до (Л. 12 об.) смерти их побили ли. А запись у них в сделке дьячок, а ныне стал в попы околничаго нашего Василья Петровича Морозова, Офонька Иванов писал ли. И как Булат Кашкаров с губными целовальники и с понятыми разных волостей, приехав в Кашинской уезд Стретенска девича монастыря по оговорных людей села Быкова по Минку с товарищи и села Быкова приказщика Мурзу Гордеева, скопясь с теми с оговорными людьми с рогатинами и с копьи и с жердьи стояли ли, и Булата и понятых били ли, и тех оговорных людей села Быкова крестьяне имати не дали ли. И с Булатом Кашкаровым истец Гарасим Якушинин и с 10 своими людьми и со крестьяны в стретенскую вотчину в сельцо Быково с копьи и с рогатинами приезжал ли. И Булат с тем Гарасимом сретенских крестьян били ли и копьи кололи ли. И в том же в сельце в Быкове прикащика монастырскаго Мурзу Ульянова да земскаго дьячка Федьку, сковав, к Гарасиму Якушинину в его вотчину деревню в Иваникино отводил ли. И тот Булат Кашкаров после Гарасима, как он взят к Москве, в деревне у жены у Гарасимовы три дни жил ли. И прикащика их и дьячка в те поры в железех тут же с собою держал ли.

Да и прежних обыскных людей села Гориц, да Задубровския слободы, да села Никольскаго, да села Тазикова, да Степанова поместья Рожнова, которые в обыску Михайловых людей лиховали, поставя перед собою всех на лицо, допросили, подле ли они на обыску были или иных кого меж себя за очи писали. Да кто что про то про все в обыску обыскные люди учнут говорити, и вы бы тех людей имена и речи велели писать на список земским или церковным дьячком подлинно порознь по статьям. Да к тому обыскному списку обыскным людем, которые (Л. 13) грамоте умеют, велели руки свои приложить, а которые обыскные люди грамоты не умеют, и в тех обыскных людей место отцы их духовные руки свои приложили. Да будет учнут слухом говорити, и вы бы их допрашивали, от кого они про то слышали, и вы бы тех людей по тому же допрашивали. Да и того дьячка Афоньку, который запись мировую писал, распросили же, запись он мировую в татебном деле Михаилу да Богдану Степановым села Быкова с попом и со крестьяны писал ли. А обыскивали вместе про то дело в правду, по нашему крестному целованью, другу не наровили, а недругу не мстили, и посулов и поминков от того ни у кого ничего не имали и не наровили никому ни в чем никоторыми делы. Да что в том деле сыск вам будет, и вы бы о том о всем подлинно отписали и поручныя записи и обыски за обыскных людей и за отцов их духовных руками и за своими руками и за печатью прислали к нам к Москве [60] и велели отдать в Разбойном приказе дьяку нашему Дмитрию Юраковскому того часа.

Писана на Москве, лета 7113-го, мая в 20-й день.