КАЗАЦКИЕ Реестровые ПОЛКИ. Гетманщина (1648-1782) (Украина (Україна))

Нашел интересную статью о происхождении украинского казачества:
"Институт казачества: тюркского и украинского

На протяжении двух веков исследуются исторический и филологический аспекты термина «казак», но до сих пор нет его точной этимологии, ученые колеблются относительно определения хронологической и географической границ первобытного ареала казачества. Этимологию термина «казак» разрабатывали преимущественно зарубежные востоковеды и темы украинского казачества они касались весьма бегло. Исторический аспект проблемы активно исследовали украинские историки (В.Антонович, М.Грушевский Д.Яворницкий) и, к сожалению, они не имели достаточных возможностей рассматривать феномен украинского казачества в связи с казачеством тюркским. Скованные идеологическими догмами историки большевистского периода имели право говорить о казачестве как социальном явлении позднего периода – не раньше XV столетия, а совмещать генезис украинского казачества с институтом казачества тюркского они, ясное дело, не осмеливались. Следом за выдающимся тюркологом В.Радловым большинство востоковедов констатируют факт, что первобытный ареал казачества – это те пространства современного Казахстана и Узбекистана, которые во времена средневековья называли Дешт-и-кипчак, то есть Кипчакскаая степь. Правда, А.Самойлович, отодвинув хронологическую границу слова «казак» к XI ст., распространил и границы кипчакской степи – вплоть до Черного моря, однако автор не пришел к мысли, что кипчакское казачество следует изучать только в связи с украинским. Но прообраз украинского казачества видели в полукочевых славянских обществах Приазовья, Причерноморья и Дона историки школы В.Антоновича. Начало Запорожья искали в Тмуторокани М.Максимович и М.Грушевский. Возникновение казачества связывали с судьбой смешанного украинско-тюркского населения такие историки, как М.Дашкевич, П.Клепатский. Видели связь между Черными Клобуками и казаками М.Погодин, М.Карамзин, С.Соловьев. Основу казачества видел в бродячих сообществах П.Голубовский: «Если казаки на Украине есть в 1499 году, то откиньте достаточное количество времени на образование самого Запорожья, имея при этом в виду, что оба эти явления должны были возникнуть не за год-два, а за десятки лет, чтобы создать те типичные черты, те, ни с чем не похожие обычаи и мораль, которыми отличалось Запорожье; проанализируйте все это и вы придете к концу ХІІІ или началу XIV века. Последняя весть о кочевниках относится к 1254 году. Но сообщество, уже известное, как кочевники, которое совершало экскурсии и в Венгрию, и в Византию, и смогло сохраниться к самому нашествию татар, не могло исчезнуть внезапно» [Голубовский 1884, 209]. М.Дашкевич в своей монографии о болоховцах, упоминавшихся в Ипатьевской летописи, пишет, что в 50-х годах XIII ст. уже и украинское население Побужья по примеру болоховцев решает объединиться с тюрками, которые остались в этом районе после монгольского нашествия. Как реальный факт существования тюркского казачества в причерноморских степях рассматривали историю этого ареала в XIII – XIV веках П.Клепатский и И.Каманин. В связи с этим первоочередное значение приобретает проблема этимологизации термина «казак». Относительно его происхождения существуют достаточно много версий, как наивно фантастических, так и достоверных, – большинство их рассмотрены в работе А.Самойловича [Самойлович 1927, 5]. Фактически все тюркологи считают термин «казак» производным от глагола qaz, сравнение: древнетюркское qaz – «рыть, копать», qazyan «получить, приобрести», qazyanc «достояние, прибыль, выгода, заработок» [Древнетюркский словарь 1969,439], середнетюркске (чагатайске) qaz «блуждать», казахское, крымско-татарское, турецкое qaz «копать», чагатайске, крымско-татарское qazaq «человек свободный, независимый, искатель приключений, бурлак; победоносный человек, ловкий всадник; неженатый мужчина», также чагатайске qazaq «делать разбой», qazaqana «то, что свойствено свободному степняку», qazaqсі «разбойник», qazaqlyq «приключение, странствие», qazaqlug «вожак разбойников», телеутское qazra «конокрадство», qazracy «похититель скота», qazran «ссориться» [Радлов 1899, 2, 361-367, 386], также турецкое qazaq «мужчина, который полностью властвует над женщиной», «мужчина-деспот [Турецко-русский словарь 977, 527]», кумыцкое (зам.) qazaq «слуга» [Бамматов 1969, 178], также «оруженосец при феодале», «дружинник» [Дмитриев 1962, 535]. Дискутируется также правомерность чтения древнетюркской рунической формы qazyaqym «приобретенный (не родной) сын» [Дискуссия...1968, 93]. Интересные свидетельства дает ногайский язык: «Ногайцы всех военных людей своей орды называли казаками» [Бутков 1822,193}; «Казаком у ногайцев назывался человек, который ушел со своей родины на заработки» [Милых 1949, 249]. Кстати, в грамоте конца XIV ст. слово казак, в значении «наемник» зарегистрировано на севере России: »...да слуга монастырской казак» [Срезневский 1893, П73]. В языках кавказских народов термин «казак», имеет подобные значения: осетинское qazaq «наемный воин, наемный рабочий», также qazajraq «крепостной», мегрельское qazaxi «крестьянин», «герой, молодец» [Абаев 1973, 2,272-27]. Сравните также: «Черкесских князей мегрелы до сих пор называют «кашах-мепе» [Адыги... 1974, 354], даргинске qazaq «слуга» [Мусаев 1966, 161]. Некоторые тюркологи считают, что тюркское qaraq «беглец, бурлак, вор» является фонетическим вариантом слова qazaq [Самойлович 1927, 10; Doerfer 1963 – 1967, 434]. Слово «казак» появляется в кипчацко-арабском словаре 1345 года: qazaq «сам, одинокий», а во второй раз – лишь в словаре XIV ст. с территории мамлюцкого Египта: qazaq basly «неженат» [Курышжанов 1970, 154}. Кроме того, среднеазиатский историк Мухаммед Хайдар (пом. 1551) в своей истории «Тарих-и Рашиди» дает очень интересное толкование слова «казак»: «После смерти Абдилгаир-хана в узбекском улусе произошел такой раздор, что степовики ради своей безопасности начали искать защиты у Кирей-хана и Джанибек-хана, которые отделились от узбекского ханства еще раньше, поэтому оба хана набрались силы благодаря беглецам. А что они отошли от своего улуса и определенное время были людьми беспоместными да еще и бурлаками, то их называли казаками» [Мухаммед Хайдар, 773 бы]. Двоюродный брат Мухаммеда Хайдара, известный узбекский писатель, султан Бабур в своих воспоминаниях описывает события приблизительно 1500 года и под термином «казачит» понимает в первую очередь такие определения: «существование родственных племен (народов) без единственной власти», «скитание без постоянного жилья», «безвластия», «борьба какого-то из князей за власть»: «Во времена казачества и безвластия моя мать была преимущественно со мной; Тугчи нападал на казаков Ганбала, разбивал их и привозил их отрубленные головы. Из околиц Андижану и Оша наши молодцы-казаки тоже неутомимо и доблестно отнимали у врага табуны и очень его ослабляли» [Бабур-наме 1958, 27, 87]. В таком же значении термин «казак», можно найти и в произведении Абдурразака Самарканде: «Некоторые из узбекского войска, став казаками, приходили в Мазандеран (1440 год. – Г.Х.) и, совершив повсеместно грабежи, шли прочь» [Тизенгаузен 1941, 2,799 –201]. Интересно, что в посольской грамоте царя Ивана Васильевича от 5 сентября 1477 года хан Менгли-Герай, который вплоть до 1475 года осуществлял длительную династическую борьбу со своими братьями, был назван казаком: «Когда еси был казаком»[Смирнов 1889, 273]. И это закономерно, ведь Менгли-Герай стал ханом только в 1475 году, а до тех пор он, отделившись от своего рода, боролся за власть. Лишь с конца XV ст. в противовес термину «узбек» слово «казак» приобретает политическое содержание, став этнонимом народа. Хотя среднеазиатские авторы начала XVI ст. продолжали употреблять термин «казак» в значении «свободен», «бурлак» одновременно с этническим понятием, первое значение этого слова теперь доминирует над второй частью первобытного ареала его распространения. То, что казацкие отряды гуляли в Крыму уже в XIII веке, не вызывает сомнения. Греческий Синаксар в 1308 году (Сугдея) сообщает: «В тот же день скончался раб божий Алмалчу, сын Самака, – увы, молодой человек, – его закололи казаки» [Заметки... 1863, 5,613]. Устав Генуэзских колоний 1499 (ошибка первоисточника – прим. Zarusskiy.org) года фиксирует определенные правовые принципы казачества как осознанного социального института на просторах Крыма: «Когда случится приобрести какую-то добычу казакам конным, на ловле татарских быков или еще где-то, постановляем и определяем: чтобы консул Кафы и другие чиновники или какое-либо высокое лицо никоим образом не смели требовать себе частицы из такой добычи, а пусть она трактуется как свободная (от налога) и с полным правом принадлежит тем, кто ее захватил или подстрелил, и пусть консул Кафы пытается таких казаков конных поддерживать, оказывая им всяческую помощь и ласку» [Заметки... 1863, 5, 767). Рузбехан (ум. 1521 г.) в своей «Мигман-намеи Бухара» свидетельствует, что ногайцы, которые кочевали возле Волги »... говорили о некоторых мурзах, которые в результате раздора были вытеснены из своих улусов: «Живут казаком... казачат... ездят в казаках... живут бобылем в казаках» [Ибрагимов 1960, 144]. Как видим, ареал казачества достигал Средней Азии, вбирал в себя степи южной Волги и Крыма – поэтому могут ли быть сомнения, что этот социальный институт бурно развивался в Причерноморье и украинских степях. Приводя характеристику, которую дал в 1466 году казакам Длугош: «Flugitivi, praedones et exules, quos sua lingua.kozakos appelant», П.Клепатский безоговорочно заявляет: «Следовательно, Крым и азовско-черноморские степи – вот первобытные колыбели казачества... уже в начале XIV ст. Наиболее распространенным такое явление стало, конечно, у татар; преимущественно из татарских улусов выходили смельчаки-молодцы на поиски легкой добычи. По примеру татарского молодечества из южнорусских замков и сел направились к степи ватаги искателей приключений и легкой добычи. А что аналогия между первыми и вторыми напрашивалась сама по себе, то и русские молодцы были названы казаками. Когда же казачество стало самым обычным явлением, то возникли и специальные термины –«ходить в казачество», которое значило прежде всего, – «выходить в поле» или «вниз» по добычу... Разбойничество и грабеж – только одна сторона деятельности казаков. С другой стороны, это промышленники, способные к охоте, пчеловодству, рыболовству, вывозу соли и тому подобному» [Клепатский 1912, 1,511]. Итоговую характеристику института тюркского казачества в «Энциклопедии ислама» дал известный востоковед В.Бартольд: «Еще недавно понятие qazaq вдохновляло эпическое славословие. Начиная с XV ст. тюрки и монголы называли казаком личность, которая с политической целью отделилась от своего государства и сама или с семьей вместе искала пути овладения степью, словом этим определялись и князья, которым не удалось достичь власти и которые вынуждены блуждать по стране без определенной цели. Это название распространилось позже и на целые племена или союзы, которые отделились от своего государства, чтобы стать казаками. И, наконец, у некоторых кочевых народов вошло в обычай посылать юношу, уже способного к военной службе, в степь, чтобы он там закалился. К самым известным казакам прошлого причисляют Тимюр-бека с его последователями и узбека Шайбани-хана (1500 – 1510) с его соратниками, их политической целью было изменение государственного порядка – они не признавали правопорядком установленные отношения. Политическая цель, а именно: улучшение положения своего народа или путем изменения правительства, путем обогащения ли его на костях врага – все это было только поводом к завоеванию славы, которая для героической личности имеет значение прежде всего. Когда же тяжелые времена XVII века привели к личному обогащению, то это послужило вырождению казачества» [Ваrthold 1927, 2, 896]. К сожалению, исследователи казачества оставляют вне поля зрения важный круг вопросов относительно первого периода становления украинского казачества. Возникло оно из украинского населения лишь как повторение тюркского казачества или стало результатом постепенного вливания тюрков в этот украинский рыцарский орден или же наоборот, или, в конечном итоге, появилось из двуязычного тюркско-украинского этнического сообщества на просторах Гуляй-поля? Не вызывает сомнения, что не только названия одежды, оружия, вещей хозяйственного и бытового потребления, но и вся военная и административная титулатура и атрибутика (кошевой, атаман, есаул, бунчук, горн) почти подряд тюркского происхождения. Более того, регламентация жизни и боя (деление на курени, защита лагерем и тому подобное) – заимствованно у тюрков. В то же время, в многочисленных документах, которые свидетельствуют о завоеваниях тюркских казацких отрядов в степи, даже не упоминают о существовании хотя бы примитивного казацкого ордена, который можно было бы сопоставлять с Запорожской Сечью. Если такой орден у тюрков был, если тюркское казачество существовало изолировано, разделяляясь на курени, руководствуясь атаманами и есаулами, объединяясь одним бунчуком и булавой, то остается одно из двух: или в южноукраинских степях в XIII – XIV ст. казачество уже существовало, и только нехватка документов той поры объясняет отсутствие информации, или же такой организм был в зародышевом состоянии и развиться мог только в лоне украинского общества. Гипотетически можно утверждать: центра, подобного Запорожской Сечи, у тюрков не было – как на просторах Средней Азии, так и в Приазовье. Его впервые создали смешанные тюркско-украинские казацкие отряды, которые в основу военной системы своего ордена положили многовековой опыт стратегии и тактики боя в степи, – начиная со времен черноклобуцких пограничных отрядов в армиях украинских князей домонгольского периода и заканчивая практикой такого совершенного военного организма, как Золотая Орда. Но и совсем отрицать существование казацких лагерей уже в XIII ст. или раньше категорически нельзя. Проблема требует проработки, причем развязать ее можно, использовав все материалы о социальных движениях и истории войн тюрков, как на поприщах современной Украины, так и на всем пути продвижения тюрков и монголов с их прародины до Черного моря и Крыма. Комплексное изучение проблемы может показать, что такие казацкие лагеря были уже в XI – XII ст. в бассейнах Роси и Сулы, где жило самобытное смешано тюркское-украинское население, преимущественно черноклобуцкий племенной союз, который исполнял роль пограничных отрядов в войске киевского князя. Интересно, что французский историк Шарль-Луи Лесюр (ум. 1849) в «Истории казаков» («Histoire des Kosaques»), изданной в 1814 году в Париже, считает, что предками казаков были половцы. После монгольского нашествия эта категория населения – профессиональные воины – не могла исчезнуть внезапно и навсегда. Вот свидетельство: «На протяжении татарского господства над Россией баскаки или татарские губернаторы или воеводы держали при себе по несколько сот татар – вооруженных всадников для собственной охраны и называли их казаками, потому что все были беспризорны и жили за плату» [Георги 1799, 199]. Как видим, традицию киевских князей продолжают обладатели и других земель уже в XIII ст.; так, ордынский баскак в Курском княжестве 1282 года »...призывал черкесов из Бештау или же Пятигорья и поселил их в слободах под названием казаки». За то, что эти казаки совершали вокруг грабеж, то курский князь Олег «разрешением хана прогнал их из Курского княжества. К этим изгнанникам, которые длительное время скрывались в лесах, присоединялись бродяги из русских княжеств. Наконец они достигли берегов Днепра, где от местного ханского правителя получили землю под жилище ниже Канева. Здесь они построили себе городок, а еще правильнее, острог да и назвали Черкасск, из-за того, что большая часть их была из рода черкассов» [Словарь... 1803, 3; Коков 1965, 25, 3-6]. Факт вливания в Запорожскую Сечь представителей адигских народов отрицать тяжело, ведь недаром русские длительное время выходцев из Украины называли черкассами. Первое упоминание о Черкассах относится к 1394 году, хотя сам город, конечно же, был основан раньше. П.Клепатский считает, что заселить черкессов в этом городе мог Владимир Ольгердович. Исследователь так характеризует жизнь жителей Черкащины: »...была у черкащан еще одна статья прибылей, которая имела важное значение в их жизни. Это был отход в казачество. Черкасский уезд, будучи окраиной стал прибежищем для всевозможных беглецов, которые прибывали не только из Литвы и Польши, но и с юга, – из Крыма и Турции и здесь находили себе защиту среди местного люда. Питались эти победоносные люди преимущественно за счет турков и татар, добывая себе так называемые «бутинки». Этот промысел находился даже под защитой власти и облагался налогом: »... кгди казаки в земли неприятельской здобившися приходят из добытку того старосте одно што лепшее»(Клепатский 1912, 1,413, 384]. Более категорически характеризовал ситуацию Любавский: «В Черкасском уезде Киевской земли в составе местного военного люда встречаем русских казаков – класс, который возник и развился по всем признакам чуть ли не из татарского ядра» [Любавский 1892,531]. Чтобы в большей мере представить ситуацию в степях послеордынского периода, возьмем во внимание мнение М.Ернста: «Когда мы представляем себе Золотую Орду в качестве разрушенного целого бунтующими частями, то это вполне правильно лишь для XV века. Относительно же XIII у нас есть рассказы путешественников – Плано Карпини и других, которые свидетельствовали об очень четкой организации Орды и ее частей, в результате чего была полная безопасность передвижения в степи для купеческих караванов. В XV ст. картина резко меняется. Уже с конца XIV ст. начались в Орде непрерывные и жестокие дрязги и среди них династическая борьба между потомками Тохтамыша и Тимур-кутлука. Параллельно ходу этой борьбы расшатывалась и организация Орды, и вся степь наполнилась татарскими отрядами, которые, слоняясь, не признавали никакой власти. Безопасное передвижение в степи, которое было раньше, заменилось грабежом, нападениями беспризорных отрядов на купеческие караваны. В те времена эти татарские отряды назывались казаками, которые не повиновались власти какого-то хана, а действовали независимо и только иногда шли к кому-то на службу. Свободные казаки-татары были на службе у генуэзского правительства в Кафе» [Ернст 1927, 1, 167]. Очевидно, идеальная картина, которую подает Ернст относительно XIII ст., правдоподобна лишь отчасти, ведь сам ученый сообщает о приписке на греческом Синаксари в 1308 году, когда казаки закололи юношу Самака. Да и историки той эпохи свидетельствуют, что разбой в Монголии в XII ст. был самым обычным делом, когда украсть втихаря считалось делом недостойным, а забрать силой – подвигом победоносным: «Некоторые из них рассматривали разбой и насилие, аморальность и пьянство как подвиги мужества и чего-то более высокого» [Кичанов 1973, 35]. Подобную характеристику дает и Аннемари фон Габен тем разбойничьим ватагам тюрков, которые захватили земли среднеазиатского ираноязычного населения: для таджиков такое поведение было проявлением жестокости и безбожничества, а для завоевателей признаком победы [Gabain 1960, 11, 161]. Документы свидетельствуют, что при монгольском нашествии на Украину часть степного населения в противовес основному легко поладила с Ордой. Например, Плоскиня, воевода бродячих, христианин, выдал монголам отряд русов. Да и вообще князья Болоховской земли придерживались дипломатии, отличающейся от политики князей Руси-Украины, их цель незаурядно похожа на желание казака – узбека: отделиться от общего массива и защитить автономию. Болоховцы добровольно повинуются монголам, чтобы только не быть под властью Даниила Галицкого. Не признавали Даниловой власти, а покорились монголам также жители Южного Побужья – соседи болоховцев. Летописцы называли таких «съдяще за татары» или «люди татарские». Когда Ольгерд захватил Подолье, часть тюркского населения, которая пришла с монголами, уже была украинизирована. Еще другая часть, убежав от Ольгердового войска на Черноморье и в Крым, вскоре вернулась и поселилась за Дунаем, в Добруджи. Стрийковский свидетельствует, что они разговаривали на славянском языке и вели хозяйство [Дашкевич 1876, 36]. Следует думать, что подобная ситуация была свойственна для всех южных окраин Украины. Вот как описал жителей Приазовья венгерский монах, который побывал там в 1237 году: «Ее обладатель и население называют себя христианами, книжки и священники у них греческие. Говорят, будто князь имеет сто женщин; все мужчины бреют голову, бороду же отпускают небольшую. Только благородные в знак своей воспитанности над левым ухом оставляют немного чубу» [Голубовский 1884,189]. Ассимиляцию татар на Подолье отмечал и И.Житецкий [Житецкий 1884.574]. Именно на Подолье в первый раз (в 1363 г.) появляется упоминание об украинских казаках, с помощью которых Ольгерд завоевывал Подолье [Дашкевич 1876, 41]. Одновременно появляется и термин «атаман» – один из самых употребляемых ранговых терминов в казацком войске. То, что термин «атаман», как и «есаул» и другие, занял такое важное место в административной лексике древней Украины, должно свидетельствовать о том, что прослойка тюркского населения на наших просторах была достаточно большой не только на границе с Диким полем. Рассматривая этнографический состав населения Киевской земли в XV ст., П.Клепатский отметил, что после украинцев наибольший процент занимают татары, а уже потом белорусы и поляки. Интересно и то, что второе место занимали татары и в кругу боярства Киевщины [Клепатский 1912, 1,446, 451]. При достаточно заметной ассимиляции (украинизации) тюрков как в городских и сельских общинах, так и в Запорожском войске, и в украиноязычных, так и в тюркоязычных документах вплоть до XVII ст. видим четкое противопоставление украинских (Христиан казаклари, Барабаш казаклари, Умань казаклари) и тюркских казаков (татар казаклари, бизим казаклари). Какие же причины такого противопоставления? Этническая принадлежность не имела существенного значения, большую роль играл религиозный фактор, но решающий фактор был иной. В отличие от тюркских казаков, для которых заработок путем грабежей или военной службы был основным, украинское казачество вместе с военной деятельностью (с целью защиты) развивает хозяйство: земледелие, рыболовство, ремесла – все то, что способствовало образованию на Запорожье не только военного лагеря, но и казацкой республики. В памятках украинского языка термин «казак», появляется достаточно поздно, впервые в 1499 году: «Которыи козаки в верху Дньпра... рыбы привозят... тогды мает осмьник воеводин то осмотрьти и обмытити» [Акты... 1848, 1, 194]. Появляется употребление термина слова казак по отношению к представителям крымско-татарских и ногайских казацких отрядов: «(в 1551 г.) Казаки Бългородскіе двадцать и чотыри чоловъки хотят к земли Московское ити... То есть имена тех козаков: Ясе-ходжа, Бокайчик, Карача-акгай» [Акты... 1848, 2, 157]. Украинской исторической науке, наконец, нужно систематизировать и осуществить анализ всех данных о казачестве. Ведь нельзя не учитывать и такое свидетельство, что, например, в работе Степана Лукомского (из 1770 г.): «1299 года, за князя литовского Витена козаков литовских 600 человек, впадши в Прусию великие вреда ... подилали» [Собрание... 1878, 326). Ведь этот и подобные исторические труды настойчиво заверяют, что в XII ст. казаки уже существовали, а возможно, это происходило и раньше. Ведь собственное имя Гзак в «Слове о полку Игореве» означает нечто другое, чем казак, потому что во многих тюркских языках на месте -к.– выступает вариант звонкого -г-, сравните, например, топоним Gazakh в Азербайджане. Кроме того, исследовать происхождение слова «казак» следует лишь в комплексе с изучением всей тюркской терминологии, которая употреблялась украинским казачеством: есаул, атаман, хорунжий, булава, бунчук, барабан, горн, лагерь, кош, курень, площадь, чайка, сал, как и производной лексики (гард, кирган и тому подобное). Есть основания утверждать, что эта лексика заимствовалась украинцами приблизительно одновременно и всвязи с исторической потребностью формирования украинского казачества. Если некоторые термины, скажем, «есаул», «атаман», появляются в староукраинских документах уже в XIV ст. возможно и нужно думать, что позднее засвидетельствование термина «казак» объясняется лишь спецификой его употребления, а не поздним заимствованием. Как итог, можно сказать: основу тюркского казачества составили кипчакские племена, а на поприщах современной Украины важную роль в формировании казацких отрядов играли ногайские племена. Однако, идея казачества и определенное ее развитие могли содержаться еще среди тюркских народов (Черных Клобуков), которые выполняли функцию пограничных отрядов в войске киевских князей. Таким образом, формирование казацкого братства могло состояться еще во время монгольской инвазии, завершалось же оно, несомненно, синхронно с упадком Золотой Орды. Целостная система военной терминологии, употребимой в войске Запорожском, не находит аналогии ни в одном тюркском языке, а свидетельствует, что такая система или была в мало документируемых тюркских языках (печенежская, половецкая, койне Черных Клобукив), или же длительное время создававлась в первую очередь в среде смешанного украинско-тюркского населения. Об этом отчасти свидетельствует и развитие значений термина «казак» в тюркских и украинском языках – от первобытного значения «лицо, которое отделилось от общества и нанялось на службу с целью заработка, или же стало на путь борьбы за власть» ко всем известному значению в украинском языке. Григорий Халимоненко ''Східний світ'', 1/1993" http://fstanitsa.ru/ancienthis...krainskogo

КАЗАЦКИЕ Реестровые ПОЛКИ. Гетманщина (1648-1782)

✔️ Диалоговая тема, для тех, кто НЕ ЗНАЕТ ТОЧНУЮ полковую или сотенную принадлежность казацкой службы своего предка в реестровых полках Гетманщины 17-18 вв.