Поиск каждый день

Yulita написал:

[q]

Ссылка на скачивание в конце описания книги синеньким шрифтом

[/q]

Скачать с depositfiles.com
http://depositfiles.com/ru/files/ocjazmxqd
http://depositfiles.com/ru/files/7456987

Лучше её не скачивать, а купить и прочитать.

Эту книгу я заказал в интернет-магазине русскоязычных книг "Дон Кихот" в Израиле. Изданная в 1999 году в СПб она раскуплена и её нигде нельзя достать в России. Вместе с пересылкой получилось недорого - 400 руб, во всяком случае недорого для того, что я от неё ожидал.
Пьер Нора - французский историк (родился в 1931 году), который в середине 1980-ых возглавил команду французских историков, скрупулезно переписавших историю, развитие и "созревание" всех национальных символов, которые сделали Францию Францией.
Я думал, что все остальные статьи книги будут для меня таким же откровением, как статья Нора, которая открывает сборник, её можно прочитать совершенно бесплатно тут:
http://ec-dejavu.ru/m-2/Memory-Nora.html читайте с 28 стр.

Вот наиболее замечательные пассажи:

Прежде всего, эта трансформированная память, в отличие от первой, является архивной. Она вся основывается на том, что есть самого отчетливого в следе, самого материального — в останках, самого конкретного — в записанном на пленку, самого зримого — в образе. Движение, начавшееся с появлением письменности, находит свое завершение в высокой точности фиксации и в магнитной записи. Чем меньше память переживаема внутренне, тем более она
нуждается во внешней поддержке и в ощутимых точках опоры, в которых и только благодаря которым она существует. Отсюда типичная для наших дней одержимость архивами, влияющая одновременно как на полную консервацию настоящего, так и на полное сохранение всего прошлого. Чувство быстрого и окончательного исчезновения памяти смешивается с беспокойством о точном значении настоящего и неуверенностью в будущем, чтобы придать зримое достоинство запоминающегося самым незначительным останкам, самым путаным свидетельствам.


Последние несколько строк - самый гениальный, на мой взгляд, ответ на вопрос, для чего нужна генеалогия и "зачем люди это делают"То, что это идет из области современной социальной психологии для меня ясно, как день деньской.


Разве не достаточно мы упрекали наших предшественников за уничтожение или утрату свидетельств, необходимых для познания, чтобы избежать такого же упрека от наших потомков? Воспоминание полностью превратилось в свою собственную тщательную реконструкцию. Записанная на пленку память предоставила архиву заботу помнить ее и умножать знаки там, где она сбросила, как змея, свою мертвую кожу. В прошлом коллекционеры, эрудиты, бенедиктинцы посвящали себя собиранию документов, превращаясь в маргиналов как для общества, которое обходилось без них, так и для истории, которая без них писалась. Затем история-память поместила эту сокровищницу в центр своей эрудитской работы, распространяя ее результаты по тысячам социальных каналов. Сегодня, когда историки подавлены культом документов, все общество проповедует религию сохранения и производства архивов. То, что мы называем памятью, — это на самом деле гигантская работа головокружительного упорядочивания материальных следов того, что мы не можем запомнить, и бесконечный список того, что нам, возможно, понадобится вспомнить. «Память бумаги», о которой говорил Лейбниц, стала автономным институтом музеев, библиотек, складов, центров документации, банков данных. По мнению специалистов, продолжение количественной революции через несколько десятилетий приведет к
29

умножению числа только общественных архивов в тысячу раз. Ни одна эпоха не стремилась в такой же степени, как наша, к производству архивов. Дело не только в количестве бумаг, которое спонтанно производит общество нового времени, не только в существовании технических способов реконструкции и сохранения, которыми оно располагает, но и в суеверном уважении, которое оно испытывает к следам прошлого. По мере исчезновения традиционной памяти мы ощущаем потребность хранить с религиозной ревностью останки, свидетельства, документы, образы, речи, видимые знаки того, что было, как если бы это все более и более всеобъемлющее досье могло стать доказательством неизвестно чего на неизвестно каком суде истории. Сакральное инвестирует себя в след, который является его отрицанием. Невозможно предсказать, что надо будет вспомнить. Отсюда — запрет разрушать, превращение всего в архивы, недифференцированное расширение мемориального поля, гипертрофированное раздувание функции памяти, связанное именно с чувством ее утраты, и соответственной усиление всех институтов памяти. Странную метаморфозу претерпели профессионалы, которых раньше обычно упрекали в мании сохранения, в том, что они являются прирожденными производителями архивов. Сегодня частные предприятия и государственные учреждения нанимают архивистов, требуя от них сохранения всего, тогда как профессионалы уже поняли, что главное в их ремесле состоит в искусстве подконтрольного разрушения.

Надо сказать, что это было написано в середине 80-ых во Франции. При этом до нас устная история как источник только доходит, слышали в метро рекламу сайта 1941-1945.su где предлагается записать рассказ ветерана? Это самое что ни на есть проект из области устной истории. На западе устной историей уже успели очароваться и разочароваться - понимая, что она может быть только дополнением к прочим историческим источникам, не только потому что спустя время память причудливо преломляется, но ещё и потому, что имеет значение - КОМУ И В КАКОЙ СИТУАЦИИ рассказывает человек свою историю.
Следующий интересный момент в этой истории -это стремление всем заиметь свою историю. Не только людям, но и фирмам, и даже домам. Нам это еще предстоит. Когда я посылал в компанию ""Земер" год назад продавать владельцам строящих коттеджных поселков историю того места, на котором коттеджный поселок строится, я встретил непонимание, впрочем, вежливое. А кому это вообще может быть надо? Но то, что будет надо - я уверен, что укрепляет меня уверенностью, что при моей жизни я без работы точно не останусь.
И, наконец последний пассаж. Он просто гениален. Действительно, из моря информации необходимо удалять всё лишние, для того, чтобы информация складывала историю. Кстати, это именно то, что мы делали, создавая киношкольный архив - уничтожали бесконечное море шлака, накопившееся годами, и в конце этой истории нам удалось сделать архив (единвстевенное, что было непродуманно - уничтожение оригиналов визитных карточек), да кто это оценил?

В остальном книга оказалась скучна. Во первых, она наполовину написана не Нора, а другими авторами, которые больше были заинтересованы развитием французских национальных символов - Жанны дАрк, солдата Шовена и т.д

Никто не ответил из администрации Президента, ну и нафиг.

Оказывается-то, что мартиролог - это совсем не список погибших, как я всегда думал, а список мученников. А как же по-русски должен называться список погибших одним словом? Не некролог же? Вот и получается, что такого слова-то нет.
Кстати, у меня новый ЖЖ http://koncentracja.livejournal.com/