Великая Отечественная война. Судьба военнопленного.

Национальный архив Норвегии



Ксерокопии архивных документов:


А также, приложен список эшелона в составе которого дедушка покидал Тродхейм.
Этот список есть на сайте ОБД "Мемориал".

Федеральный архив в Берлине, Bundesarchiv



Перевод Google:

Использование записей бывшего иммигрантов Лодзь Центральный офис (1939-1945)
Глубокоуважаемая госпожа Скороход
я беру отношение по их запросу и рекомендую в следующие внизу представленные справочные бюро. Пожалуйста, обратитесь с lhrem просьбой непосредственно gorthin.
Немецкая служебная инстанция хранит письменное имущество оригинала бывшего немецкого вермахта и других похожих на армию или похожих на армию союзов из эпохи 2-ой мировой войны. К ее приветливому ознакомлению я прилагаю контакт, а также отделения армейского архива во Фрайбурге, в качестве приложения.
Обработка Вашего Anligens бесплатна.
С наилучшими пожеланиями

MAF - Федеральный архив, военный архив во Фрайбурге, Bundesarchiv


Примерный перевод, гугл.

У федерального архива есть задание гарантировать архивное имущество консерваторское, открывать по содержанию и открывать доступ в пользователях. Тем не менее, архивисты не выполняют поиск в архивах. Проверка нахождения пособия и записи и их оценки должны выполняться самостоятельно или комиссией посланных частные службы расследования в местном зале пользователя. . Поэтому я предлагаю вам позвонить для поиска в случае файлов RH 49, RH 22 188, RW 6.v.450, v. 269 в поисковую службу.

К ответу приложен контакты исследователей.

К сожалению, мне так и не удалось более конкретную информацию о пребывания деда в лагерях, указанных в фильтрационном деле.

Итак, вернусь к месту пленения.
Из дела:
" 23 сентября в Пирятинском районе Полтавской области, при переправе через реку Сула, часть была разбита, а остатки ее, в том числе опрашиваемый, взяты в плен немецкими войсками."

Ознакомившись с документом "Краткое описание выхода из окружения Кавгруппы (32-я кд, 47-я кд, 43-я кд)", составленное командующим кавгруппой комбригом Борисовым от 11.10.1941 года, можно подробно узнать, что же произошло в сентябре 1941 года с 43 кавалерийской дивизией.



Краткое описание выхода из окружения Кавгруппы (32-я кд, 47-я кд, 43-я кд)
Сентябрь 1941 года.
Кавгруппа в составе 32, 47 и 43 КД к моменту окружения входила в состав 21 армии, при чем, части 43 КД, имея самостоятельную задачу, находились до 10.09.41 отдельно.
В районе ПИРЯТИН, МАЙОРШИНА 18.09.41 делегат связи при штабе 21 армии капитан ЕФРЕМОВ прибыл из штарма 21 с указанием, что группа вышла из подчинения армии и подчиняется непосредственно штабу фронта. Одновременно пом.нач. связи армии передал указание, что частям 21 армии даются указания о движении частей армии через МАРЬЯНОВКА на БЕЛОУСОВКА и далее на восток с целью выхода из окружения.
Не найдя до ночи 18.09.41 ни штаба фронта, ни штаба армии я решил провести группу по указанному направлению для других частей 21 армии и вывел ее на БЕЛОУСОВКА, отбросив с дороги незначительные части автоматчиков, выдвинувшихся из района ГРИГОРОВКА.
В БЕЛОУСОВКА присоединил к себе находившуюся там 43 КД с командиром дивизии полковником СЕЛЮКОВЫМ (всего около 300 сабель). Здесь вошел в подчинение 26 армии. От Военного совета 26 армии получил задачу оборонять БЕЛОУСОВКА до выхода стрелковых соединений на исходное положение для прорыва.
В течение полутора суток контратаками отбрасывал противника от БЕЛОУСОВКА., уничтожив у пр-ка 6 танков и до 400 чел. пехоты. В этом бою потерял убитыми и раненными свыше 200 чел., в том числе командира 32 КД полковника БАЦКИЛЕВИЧА.
К вечеру 21.09 противник танками и бронемашинами с мотопехотой отрезал группу от штаба армии, захватив САВИШИНА, КАНДИНОВКА, РЕГУШОВКА. В ночь с 21 на 22.09.41 с боем прорвался через КАНДИБОВКА, применив конную атаку 2-х полков 43 КД на КАНДИБОВКА. Уничтожив группу автоматчиков и 2 бронемашины, группа к утру 22.09.41 достигла ОРЖИЦА, где получил указание командарма 26 вести активное обеспечение переправы через р. ОРЖИЦА в районе ОНИШКИ.
22 и 23.09 кавгруппа с большими потерями вела совместно с 97 СД сначала наступательный бой, отбрасывая пр-ка на север и северо-восток, а затем с подходом к противнику танков (до 30 штук на участке группы) перешла к обороне, не допуская выхода пр-ка на мост ОНИШКИ, ОРЖИЦА. У пр-ка уничтожено 4 танка и до двух рот пехоты.
В ночь с 23 на 24.09.41 группа приняла под охрану личный состав штаба 26 армии и после ночных боев в районе хуторов Б.СЕЛЕЦКИЕ, КЛЕПАЧИ прорвалась в район лесного оврага РОМЕНСКИЙ.
В дальнейшем ночными маршами группа сосредоточилась в лесу в районе ГОНЦЫ и, разведав переправу через р. УДОЙ, форсировала ее вплавь в районе ВОРОБЬИ.
Так как к этому времени группа понесла большие потери в людском и конском составе до 400 чел. и 450 лошадей, а также осталась без батареи (так как в бою под ОРЖИЦА батарея 32 КД в течение 2-х дней, ведя огонь по пр-ку потеряла все 4 орудия и конский состав), я от боя с крупными частями пр-ка уклонялся и двигался только ночью.
Форсировал р. СУЛА – в районе СНЯТИН, р. ХОРОЛ – в районе ЧЕРЕВКИ, р. ПСЕЛ – в районе Б.ОБУХОВКА, где вышел за линию обороны частей 3 КД.
Во время налета танков и моточастей пр-ка в районе КОЗЛОВЩИНА от меня откололась группа под командованием к-ра 43 КД полковника СЕЛЮКОВА, около 60 сабель, группа под командованием полковника СТУПНИКОВА около 30 всадников (последний будучи нач. опер.отдела штаба 26 армии был назначен мною командиром взвода).
Во время ночной атаки при прорыве окружения в районе Б.СЕЛЕЦКИЕ от меня оторвалась группа около 80-100 сабель 43 КД, следовавшая в хвосте колонны. В основном оторвавшиеся группы принадлежат 43 КД.
Всякие попытки дезорганизации к выходу мелкими группами я пресекал.
В результате кавгруппа вышла в составе около 1000 сабель при 1 орудии и 8 ст.пулеметов, имея штаба группы, штаб 32 КД, штаб 47 КД, частично штаб 43 КД.
Штабы полков 65, 121, 32 КД - 3 штаба полка 47 КД и бойцов, которые могут выдвинуть на командные должности при доукомплектовании.
Примечание:
Во время выхода из окружения не вышло н/состава – тяжело ранены
к-р 32 КД полковник БАЦКИЛЕВИЧ,
нач. штаба 47 КД полковник ГЛИНСКИЙ,
комиссар 32 КД бригкомиссар ГЕНЗИК,
к-р 43 КД полковник СЕЛЮКОВ,
комиссар 43 КД ЛЫСЮК (умер от ран).
Командующий кавгруппой комбриг БОРИСОВ.
ЦАМО, фонд 229 опись 161 дело 65.




Память Народа, наградной лист Борисова А. Б.

Из наградного представления к ордену Красного Знамени на командующего кавалерийской группой Юго-Западного фронта генерал-майора Борисова А.Б.: "В период операции по выводу из окружения частей Кавалерийской Группы в районе Белоусовка, Исковцы, Оржица Полтавской области, в течение 19–23 сентября 1941 г. проявил исключительную личную храбрость и мужество.
В сложных условиях, при полном окружении частей Кавгруппы превосходными силами пр-ка, умело организовал операцию прорыва фронта пр-ка и форсирование рек Удай и Сула, при отсутствии постоянных переправ и табельных переправочных средств.
Комбриг тов. Борисов, благодаря проявленному личному мужеству, отлично продуманному плану операции и умелому руководству частями - сумел частями Кав.группы прорвать фронт пр-ка, с упорными боями форсировать 4 серьезных водных преграды и вывести части Кав.группы из окружения вполне боеспособными, нанеся при этом пр-ку ряд чувствительных ударов.
Сам Комбриг Борисов, 22 сентября, руководя боем частей за овладение переправой у с. Оржица, был ранен".

"ОНИ НЕ СЛОЖИЛИ ОРУЖИЯ"

БАГРАМЯН.
В сокращении.
"Полковник Захватаев потом рассказал мне, что он довольно быстро разыскал штаб 21-й армии и лично передал приказ командования фронта генерал-лейтенанту В.И. Кузнецову. Командующий армией без промедления поставил задачи своим корпусам. Переправившись через реку Удай севернее Пирятина, они должны были пробиваться на восток, держа направление между Ромнами и Лохвицей. Кузнецов вместе со штабом армии решил следовать в конном строю вслед за 66-м стрелковым корпусом.

Рано утром 18 сентября колонна управления армии во главе с генералами Кузнецовым, Горловым и дивизионным комиссаром Колониным под прикрытием стрелковых подразделений преодолела ожесточенное сопротивление мотопехоты одной из танковых дивизий Гудериана и, форсировав реку, устремилась на Озеряны. Днем в районе Белоцерковцев, у глубоких балок, враг снова преградил путь, поэтому пришлось организовать круговую оборону. С наступлением темноты командующий армией повел подразделения на прорыв. Осветительные ракеты превратила ночь в день. Враг открыл ураганный огонь из пулеметов, минометов и орудий, но и на этот раз удалось прорваться.

Генерал-лейтенант Кузнецов, преодолев все препятствия, все же вывел группу своих войск из вражеского кольца. Этому способствовал удар 2-го кавкорпуса генерала П. А. Белова, усиленного танковыми бригадами резерва Ставки. Кавалеристы и танкисты стремительно атаковали Ромны, где находился штаб Гудериана. Гудериан вспоминает, что он с верхнего этажа самого высокого [346] здания города своими глазами видел атакующих — они были от него всего в 800 метрах. Нервы у фашистского генерала не выдержали, и он вместе со штабом бежал в Конотоп.

Командующий 26-й армией генерал-лейтенант Ф. Я. Костенко, получив во второй половине ночи на 18 сентября приказ на выход из окружения, пригласил к себе членов Военного совета Д. Е. Колесникова и В. С. Бутырина (бывшего секретаря Николаевского обкома КП(б)У), начальника штаба полковника И. С. Варенникова, начальника артиллерии полковника П. С. Семенова, начальника политотдела полкового комиссара И. В. Заковоротнего и начальника особого отдела П. В. Ватиса. После короткого обсуждения создавшегося положения Костенко принял решение: отвести войска под прикрытием арьергардов на реку Оржица и с этого рубежа организовать прорыв в направлении на Лубны, навстречу наступавшим с востока 5-му кавкорпусу генерала Камкова и танковым бригадам 38-й армии. Отдав приказ дивизиям, командарм со своим штабом двинулся в город Оржицу, куда стягивались все войска. Маленький украинский городок до предела был забит машинами, обозами. Приказав небольшому отряду И. И. Алексеева прикрыть город, командующий приступил к созданию ударной группировки. Без средств связи это было трудным делом. К тому же надо было постоянно заботиться об открытых флангах армии, на которые с севера давили войска Гудериана, а с юга — части 17-й немецкой армии.

21 сентября Костенко предпринял первую попытку [347] прорвать фронт 1-й танковой группы Клейста. После небольшой артподготовки дивизии начали форсировать реку Оржица. Враг оказал ожесточенное сопротивление. Туда, где передовым подразделениям удавалось уцепиться за левый берег, фашистское командование бросало свои танковые части. Наши бойцы встречали вражеские танки огнем артиллерии, бутылками с горючей жидкостью и гранатами. Люди снова и снова поднимались в атаку.

В безуспешных попытках форсировать реку дивизии израсходовали почти все боеприпасы. Генерал Костенко, не имея связи со штабом фронта, сумел связаться со Ставкой и послал маршалу Шапошникову радиограмму:

"Продолжаю вести бои в окружении на реке Оржица. Все попытки форсировать реку отбиты. Боеприпасов нет. Помогите авиацией".

Маршал Шапошников распорядился сбросить в район действий армии Костенко боеприпасы с воздуха. Видя, что армии не пробиться на Лубны, Шапошников 22 сентября сообщил командарму, что Кирпонос, Потапов и Кузнецов продвигаются навстречу кавкорпусу Белова в направлении на Лохвицу, и потребовал, чтобы он тоже повернул на северо-восток и пробивался вслед за ними.

22 сентября в 9 часов вечера Костенко решил еще раз попытаться форсировать реку. Но не успел: заместитель начальника оперативного отдела армии майор А. К. Блажей доложил, что немцы ворвались на восточную окраину Оржицы и подожгли ее. Дальнейшее выжидание было смерти подобно. Костенко вызвал к себе комбрига А. Б. Борисова, чья кавалерийская группа оказалась поблизости и теперь вошла в состав 26-й армии.

Борисов получил приказ ударить по прорвавшемуся противнику. Бой уже приближался к штабу армии, когда конники Борисова атаковали фашистов.

Взяв автомат и распихав по карманам гранаты, Костенко сказал офицерам своего штаба:

— Ну пошли, товарищи! [348]

Вслед за конниками они пробились к дамбе, по которой перешли на противоположный берег. Здесь их поджидали кони, предусмотрительно выделенные комбригом Борисовым. Штаб Костенко, являвшийся раньше штабом кавалерийской группы, состоял в основном из опытных конников. Очутившись на конях, они сразу приободрились. Всадник на хорошем коне — это сила! Вместе с конниками Борисова и другими частями штаб армии с непрерывными боями пробивался вперед. Пришлось форсировать несколько рек. На восточном берегу Сулы ночью наскочили на огневые позиции немецких минометных батарей, прикрытых подразделениями пехоты. Завязался бой. Дважды советские конники безуспешно бросались в атаку. Пошли в третий раз. Пробились!

В Гадяче мы пытались узнать о судьбе штабной колонны, с которой мы разминулись. Но никто ничего определенного сказать не мог. Позднее, когда мы встретились с моим заместителем подполковником И. С. Глебовым и другими товарищами по штабу фронта, стали известны печальные подробности. Я прежде всего спросил Глебова, почему колонна штаба фронта замешкалась в Городищах и не последовала за нашим отрядом. Глебов удивленно посмотрел на меня:

— А разве генерал Кирпонос не предупредил вас? Ведь он же рассчитывал демонстративной атакой вашего отряда в направлении Сенчи лишь отвлечь внимание противника. Колонна тем временем должна была двинуться на север и форсировать Многу у деревни Вороньки...

(Так вот в чем дело... Нет, я не мог обижаться на Кирпоноса за то, что он скрыл от меня свой замысел. Это право командующего — не раскрывать перед подчиненным всех карт, тем более когда тому поручается демонстративная атака — пусть старается изо всех сил, как если бы действовал на направлении главного удара.)

Далее Глебов рассказал, что начало было удачным. Скрытно прошли вдоль правого берега Многи, захватили Вороньки и переправились через реку. На рассвете 20 сентября оказались у хутора Дрюковщина — километрах в [365] пятнадцати юго-западнее Лохвицы. Здесь, в роще Шумейково, остановились на дневку.

В колонне штаба фронта насчитывалось более тысячи человек, из них 800 офицеров. С ними по-прежнему находились генерал-полковник М. П. Кирпонос, члены Военного совета фронта М. А. Бурмистенко, дивизионный комиссар Е. П. Рыков, генерал-майоры В. И. Тупиков, Д. М. Добыкин, А. И. Данилов, В. В. Панюхов, командующий 5-й армией генерал-майор М. И. Потапов, члены Военного совета этой армии дивизионный комиссар М. С. Никишев, бригадный комиссар Е. А. Кальченко, начальник штаба армии генерал-майор Д. С. Писаревский, начальник ветслужбы А. М. Пенионжко и другие товарищи. С колонной следовали 6 бронемашин, 2 противотанковых орудия и 5 счетверенных зенитных пулеметных установок.

А фашисты уже обнаружили исчезнувший ночью штаб фронта. Когда утренний туман рассеялся, разведчики доложили — с востока и северо-востока идут немецкие танки. Прибывшие с юго-запада отставшие бойцы сообщили, что и с этого направления приближаются вражеские мотоциклисты и танки.

Минут через двадцать враг атаковал рощу с трех сторон. Танки вели огонь из пушек и пулеметов, за ними шли автоматчики. В гром и треск вплетались редкие выстрелы наших пушек — их было мало, да и приходилось беречь каждый снаряд. Танки прорвались к восточной опушке рощи. С ними вступили в схватку офицеры, вооруженные гранатами и бутылками с бензином. Две вражеские машины загорелись, остальные откатились.

Командующий, члены Военного совета фронта, генералы Тупиков и Потапов стали совещаться, как быть дальше: сидеть в роще до вечера или прорываться сейчас же. Но тут началась новая атака. Подъехавшая на машинах [366] немецкая пехота с ходу развернулась в цепь и двинулась в рощу под прикрытием огня танков. Когда она достигла опушки, окруженные во главе с Кирпоносом, Бурмистенко, Рыковым, Тупиковым, Потаповым и Писаревским бросились в контратаку. Гитлеровцы не выдержали рукопашной и отступили.

Рощу рассекал овраг. Транспорт и люди рассредоточились по его кромке. Боевые машины заняли позиции на опушке. К сожалению, по-прежнему давала себя знать недостаточная организованность отряда. Оборону заняла лишь охрана Военного совета фронта, которую возглавлял подполковник Глебов, и охрана штаба 5-й армии во главе с майором Владимирским. Многие офицеры разбрелись по хатам хутора, чтобы умыться, раздобыть продуктов и немного отдохнуть.

В контратаке генерал Кирпонос был ранен в ногу. Его на руках перенесли на дно оврага, к роднику. Сюда же доставили раненого и тяжело контуженного комаидарма Потапова. Его боевой начальник штаба генерал Писаревский геройски пал на поле боя.

Дивизионный комиссар Рыков и генерал Тупиков вместе с подполковником Глебовым обошли опушку. Беседовали с людьми, ободряли их.

Примерно в половине седьмого вечера Кирпонос, Бурмистенко и Тупиков в кругу командиров обсуждали варианты прорыва, который намечалось осуществить с наступлением темноты. В это время противник начал интенсивный минометный обстрел. Одна мина разорвалась врзле командующего. Кирпонос без стона приник к земле. Товарищи кинулись к нему. Генерал был ранен в грудь и голову. Через две минуты он скончался. Адъютант командующего майор Гненный со слезами на глазах снял с кителя генерала Золотую Звезду и ордена.

Ночью Тупиков повел людей в атаку. Внезапно, без выстрела, они ринулись на врага. Пока растерявшиеся фашисты пришли в себя, многие наши бойцы и командиры пробили себе дорогу. После долгих мытарств они вышли к своим. Среди них были генералы Добыкин, Данилов и Панюхов, подполковник Глебов и другие наши товарищи. Генерала Тупикова с ними не оказалось — он погиб в перестрелке у хутора Овдиевка, в двух километрах от рощи Шумейково.

Об участи других наших товарищей, которые не смогли пробиться из рощи, стало известно уже после освобождения Левобережной Украины в 1943 году. Жители окрестных хуторов рассказали, что в роще еще более суток длилась перестрелка. 24 сентября, когда все стихло и гитлеровцы уехали, колхозники пробрались к месту боя. Они увидели бездыханные тела советских бойцов и командиров, которые погибли, не выпустив из рук оружия. В магазинах пистолетов и винтовок не оставалось ни одного патрона. [367] Ныне здесь над братской могилой высится величественный памятник — могучая фигура советского солдата с автоматом в руках. А у родника — мраморная плита с надписью: "На этом месте 20 сентября 1941 года погиб командующий Юго-Западным фронтом генерал-полковник Кирпонос М. П.".

В 1943 году останки генералов Кирпоноса и Тупикова были перевезены в Киев. Они покоятся в парке Вечной Славы у основания гигантского обелиска, возле могилы Неизвестного солдата, над которой пылает Вечный огонь, олицетворяя бессмертие подвига во имя народа.

Завершая рассказ о том, с каким непоколебимым упорством прокладывали себе путь отрезанные от своих баз соединения Юго-Западного фронта, я не могу не упомянуть о подвиге наших военных медиков. В окружении оказалось немало раненых воинов. Их тяжкую участь добровольно разделили военные врачи, фельдшера и медицинские сестры. Они не покинули своих подопечных, оказывая им помощь до последней возможности, в очень часто во имя этого жертвовали жизнью. Командиры, вырвавшиеся из вражеского кольца, рассказывали нам о многих героях-медиках, но память, к сожалению, не сберегла имен."