Предпосылки переселинияВ XVI столетии интересы России на южной окраине определялись не хозяйственными, а стратегическими соображениями.
Весь XVI в. прошел под знаменем колонизации русским земледельческим населением территорий южнее Оки. Это движение воспринималось как возвращение на исконные земли, которые русские крестьяне были вынуждены покинуть в результате монголо-татарского нашествия.
Правительственная стратегия состояла в сооружении новых оборонительных рубежей и строительстве крепостей, защищавших земледельческое население. Уже в начале XVI в. возникла Тульская оборонительная черта. К середине столетия новые русские крепости с гарнизонами служилых людей продвинулись еще дальше на юг: Данков, Шацк, Орел и др. Теперь условная граница Российско — го царства проходила южнее среднего течения Оки, пересекала верховья Дона, верховья Оки и оканчивалась на западе в верховьях Десны и Сейма. Таким образом, колонизация южных окраин приобрела характер не только народной, но и государственной. Вместе с тем, судя по описаниям ино — странцев, уже в XVI в. имелось четкое представление о значительно более высоком, по сравнению с центром России, плодородии почвы в Рязанском крае17.
Россия стремилась к колонизации Днепро-Донской лесостепи, т. к. это обеспечивало ей определенные преимущества.
Во-первых, заселение и освоение указанных земель русскими служилыми людьми позволяло организовать новую линию обороны на пути татар- ских набегов. Прежняя схема защиты от вторжений крымцев, опиравшаяся на Тульскую засечную черту, не всегда оказывалась эффективной. Поэтому, по мере увеличения военных возможностей государства, в Поле стали выдвигаться русские сторожи и станицы.
Затем начали создаваться опорные пункты, впоследствии ставшие центрами освоения края. Во-вторых, любое продвижение на юго-запад было выгодно России, поскольку позволяло эффективнее противостоять польскому давлению на восток. К XVI столетию во взаимоот — ношениях княжества всея Руси с Польским королевством и Великим княжеством Литов — ским накопилось довольно много проблем. Кроме того, начиная с Василия III, московские государи претендовали на часть земель, принадлежавших Великому княжеству Литовско — му. В 1503 г. русские послы от имени своего государя заявляли: «Ано не то одно наша отчина, кои города и волости ныне за нами: и вся Русская земля, Киев и Смоленск <…> з Божь — ей волею, из старины, от наших прародителей наша отчина»18. Схожая ситуация возникла и во время мирных переговоров с литовскими послами в 1536 г. Последние утверждали, что войска Великого княжества Литовского воевали северские города, т. к. они принадле — жат их государю, который отдал указанные населенные пункты Шемячичу и Можайскому, а те, изменив, передали их Москве. Российские бояре возражали, заявляя, что северские города всегда тянули к Киеву, а Киев — отчина великого князя всея Руси. В силу невозмож — ности разрешить накопившиеся противоречия мир заключить не удалось, но было подпи — сано перемирие сроком на пять лет, до 1542 г.19 К 1537 г. Смоленские и Северские земли были уже отвоеваны Россией, а Киевские, по Люблинской унии 1569 г., отошли к Королев- ству Польскому.
Со своей стороны, Речь Посполитая всячески пыталась помешать усилению России. Отсутствие значительных естественных рубежей служило предпосылкой для постоянного противоборства между двумя странами. Характерно, что оба государства свои территориальные претензии обосновывали с исторически-правовой точки зрения. Но реального значения юридические доказательства не имели. На первый план вышел другой фактор — колонизация. Тот, кто раньше успевал освоить спорные земли в военном и хозяйственном отношениях, утвердиться на них, тот и выигрывал территориальный спор.
Примечательно, что заселение южных окраин России и Речи Посполитой началось практически одновременно в последние десятилетия XVI в.Лесостепные пространства, расположенные между Днепром и Доном, не являлись местом постоянного обитания крымцев. Татары, будучи кочевниками, не могли освоить и надежно закрепить за собой бассейн Северского Донца и других притоков Днепра и Дона, но рассматривали эти земли как часть Крымского ханства. Они постоянно здесь не обитали, а использовали указанный район как место летних кочевий. Последние находились на р. Волге, Днепре, Дону, Хопре, Орели, Самаре, Суре, Тихой Сосне, между Доном и Днепром, между Валуйкой и Северским Донцом21. В силу этого, степняки стремились не допустить колонизации Поля другими странами. Кроме того, эта территория в XVI в. играла роль своеобразного буфера между Россией и Крымом. Такое положение делало ханство практически неуязвимым.
Ведь в случае похода на Крым русских войск, им длительное время приходилось продвигаться по безводной степи, имея громоздкие обозы. Хан же имел возможность собрать силы и постоянными нападениями небольших отрядов изнурять противника. Буферная зона являлась удобным местом для концентрации татар перед набегами и давала степнякам возможность уйти от погони.
Поэтому колонизация степного пространства за за Окой имело первостепенное значение.
Переселение в Орловский уездВ XVI-XVII веках дворяне («дети боярские»), обязанные нести службу государю Московскому и всея Руси, переселялись из центральных уездов в южные, в Орловский, Мценский, Карачевский, Болховский, Белевский и др. где они наделялись («верстались») поместьями.
"С середины XVI века в будущий Орловский уезд уже могло проникать население со сравнительной безопасностью,
так как тогда был поставлен Болхов (1555г.). С этого времени у населения имеется прочное убежище на случай военных действий.
В немногих сохранившихся документах удалось найти данные о службе некоторых первопереселенцев: Михаил Мезенцов служил по Орлу и в 1591 году, Леонтий Соковнин был воеводой в Карачеве в 1585 году, Шарап и Мартын Анненковы служили в 1587 году, а Нестор Языков - в 1617 году в Ливнах (6).
Точно установлено, что дети по меньшей мере 62 старых "жильцов" (7) служили по Орлу в конце XVI - начале XVII вв., а по косвенным данным - потомки более 150 старых жильцов в первой половине XVII в. составляли основу «служилого города». В Дворянских родословных книгах Орловской губернии записано, что земельные владения у них появляются в XVI-XVII столетиях. Это Апухтины, Анненковы, Борзенковы, Булгаковы, Бухвостовы, Волковы, Воейковы, Воронцовы, Васильевы, Глебовы, Гнездиловы, Головины, Горяиновы, Григорьевы, Давыдовы, Даниловы, Долговы, Елагины, Енины, Ефимовы, Зубковы, Ивановы, Игнатьевы, Извековы, Измайловы, Исуповы, Карташовы, Карповы, Какурины, Киреевы, Малыгины, Мальцовы, Мансуровы, Мартыновы, Макаровы, Масловы, Матвеевы, Медведевы, Михайловы, Мезенцовы, Мацневы, Некрасовы, Наумовы, Озеровы, Савины, Офросимовы, Соколовы, Сафоновы, Сотниковы, Сурмины, Тимофеевы, Тиньковы, Тепловы, Цуриковы, Челищевы, Трубицыны, Чертовы, Хвостовы, Шалимовы, Юшковы, Юдины, Яковлевы (8).
Население переселялось и было переселяемо. Откуда? Прежде всего, разумеется, в новый Орловский уезд сдвинулось население соседних уездов:
мы видим мценских бортников (9) в Каменском стане,
поместья болховских сотников (10).
Фамильные прозвища орлян позволяют расширить картину: так, в Тайчукове стане проживал Оверкей Иванов сын Путивльцов (11), в Неполоцком - Гриша Обакумов Стародубцев (12). Очевидно, отцы их явились из северских городов. Довольно много фамилий детей боярских явилось в Орловском уезде из близкого Ливенского уезда, который на 20 лет старше Орловского (13).
Но не одни окружающие местности высылали сюда колонистов: мы встречаем в Орловском уезде фамилии, указывающие на связь их носителей со старинными приокскими городами. Это Колугины, Серпуховитиновы и даже Резанцов, позже выславшие своих отпрысков вплоть до Белгородской линии (14). Кроме упомянутых поселенцев были здесь и иного рода: на немецкий и польский элементы указывают прозвища Фаустов, Лотынин, Федка Карлов (15), по фамилии которого назывался его починок; на татарский - Татаренковы, Кунаковы, Орнаутовы, явившиеся (последние) с севера. С Дона прибывали «донские атаманы». Проведенный нами анализ происхождения 87 старинных дворянских родов Орловского края позволяет сказать, что 46 фамилий (53%) коренных орловских дворян имеют в своем происхождении местные корни и 41 фамилия (47%) - иностранного происхождения (выезжие дворяне, крещенные под русскими именами). Из общего числа выезжих дворянских родов 12 семей выехало из Золотой Орды (Булгаковы, Давыдовы, Елчины, Ермоловы, Карташовы, Мансуровы, Уваровы, Нарышкины, Хитрово, Ханыковы, Хрипуновы, Юшковы), 10 семей - из Польши (Вороновы, Карякины, Карповы, Лавровы, Лунины, Мартыновы, Пашковы, Телепневы, Похвисневы, Юрасовские), 6 семей - из «немец» (Григоровы, Даниловы, Орловы, Толстые, Шепелевы, Челищевы), 6 - из Литвы (Волковы, Масловы, Зиновьевы, Павловы, Соковнины, Шатиловы) и 7 - из других мест, включая Пруссию, Италию, Францию, Молдавию (Хвостовы, Воейковы, Безобразовы, Абаза, Елагины, Офросимовы, Апухтины).(16) Наибольшее количество переселенцев дали Польша и Золотая Орда.
Нет возможности указать, кто из поименованных помещиков явился в Орловский край непосредственно с родины, кто принес сюда свое прозвище как признак отдаленной связи своих предков с названными местами, кто пришел сам, и кто был переведен"(Лавицкая)
http://studall.org/all-96214.html "По мнению историка
Т.Г. Свистуновой, Орловская крепость XVIв состояла из «рубленного» города, имела три линии укреплений, острога и посады. Внутри города располагался собор, дом воеводы, тюремный двор, казенные строения и осадные дворы детей боярских. Внутри острога находились дворы пушкарей, воротников и кузнеца, две приходские церкви. Посад состоял из 30 дворов черной слободы. Вокруг города стали образовываться деревни и села. Помещики, крестьяне, священнослужители из центральных регионов выступали в роли колонизаторов новой территории, где оседали и занимались хозяйством. С XVI- XVII в. известны рода дворян первопоселенцев на территории Орловщины: Анцыфоровы, Аргамаковы, Бабрыкины, Бартеневы, Бахтины, Бехтеевы, Беленихины, Богдановы,Веревкмны, Вешняковы,Волоховы, Гвоздевы,Глебовы,Горбатовы,Гнездиловы, Долговы, Дубровины, Енины, Есиповы,Желябужские, Зайцевы, Золотухины,Зотовы, Игнатьевы, Исуповы,Карповы, Каменские , Карташовы,Кологривовы, Коломнины,
Кондыревы,Кореневы,Кузьмины,Ладыгины,Лазаревы, Лобановы,Лукины, Львовы,Макаровы, Матвеевы, Михайловы, Мошковы, Муравьевы,Мясновы, Наумовы,Недобровы, Одинцовы, Орловы, Охотниковы,Панины,Пантилеевы, Пашковы, Поздняковы,Поповы Рагозины, Родионовы, Ростовцевы, Рыковы, Савенковы, Савины, Сафоновы, Селиховы, Семичевы, Сергиевы, Сидоровы, Соймоновы, Соковнины, Соколовы, Спесивцевы, Страховы, Студеникины, Сурмины,Сухаревы, Сухотины, Сушковы, Тылызины, Телепневы,Тимофеевы, Толмачевы, Троицкие, Трубниковы,Тютчевы, Ушаковы, федоровы,Фроловы,Хвостовы, Хвощинские, Хлоповы,Хрущовы,Цуриковы, Чаадаевы, Черемисиновы, Чертковы, Чертовы, Чубаровы, Шалимовы, Шамшевы, Шатиловы, Шестаковы, Шидловские и другие".
"Наследственность поместных земель можно считать установившейся уже в середине XVI столетия. Указ 1555 года устанавливает: отцовских поместий не отнимать у сыновей, если они пригодны в службу.[37]
В Орловской писцовой книге известны всякого рода наследственные переходы, хотя не всегда упоминается, за кем было поместье, прежде чем попало к настоящему владельцу. Из 1371 поместий прежние владельцы указаны в 423 случаях, следовательно мы располагаем данными относительно перехода поместий в 30,7 % всего материала. Среди названных старых владельцев можно встретить дедов, отцов, братьев, мужей и других родственников настоящих владельцев. Их 423 случаев указанных старых владельцев 256 относятся несомненно к родне, и 167, по-видимому, к посторонним. Мы говорим с долей сомнения о количестве посторонних лиц, так как некоторые из них могли быть тоже родней, только этого нельзя установить по их именам. Во всяком случае, с уверенностью можно утверждать, что на 100 переходов поместий более 60,5 переходов совершалось в пределах родов.
На фоне орловского дворянства конца XIX в. численность дворянских семейств, уходящих своими корнями в XVI-XVII столетие, составляет 37,8% от общего числа дворянских фамилий, встречающихся в процессе исследования (см. Приложение № 2). В XVIII-первой половине XIX вв. дворянское сословие губернии пополняется за счет приезжих дворянских семейств. Их количество составило 13,9% (см. Приложение № 1)."
http://studall.org/all-96216.htmlЖильцыЖИЛЬЦЫ, чиновно-статусная группа Государева двора во 2-й трети 16 - начале 18 века, низшая страта его московских чинов. По косвенным данным, группа сложилась в 1520-1540-е годы, упоминается в источниках с 1552. До 1630 вторая по численности группа членов двора (после дворян выборных), затем наиболее многочисленная. В боярском списке 1588/89 значилось 210 жильцов, в конце 16 - начале 17 века - свыше 300, в 1648/49 - около 1600, в 1680-е годы - до 3 тысяч (около 50% численности Государева двора).
В 16-17 века в жильцами служили, как правило, молодые люди (по разбору 1643 их средний возраст составлял 26 лет). Записывали в жильцы «отроков» с 12-13 лет, средний срок службы составлял около 10 лет. Ещё в 16 - начале 17 века в жильцах начинали службу представители титулованной и нетитулованной знати (главным образом второстепенной; от 15 до 20% всех жильцов), но
в основном это были юные выходцы из «честных фамилий» верхушки уездных детей боярских (дворяне выборные и дети боярские дворовые), а также из приказной и дворцовой среды (в жильцах началась карьера знаменитых думных дьяков А. Я. Щелкалова и В. Я. Щелкалова). В конце 16 - начале 17 века в жильцах начинали службу при дворе князья Гундоровы, Долгоруковы, Засекины, Черкасские, Щербатовы и др., представители старых боярских родов Бутурлиных, Плещеевых, Сабуровых, Салтыковых, Шейных и др. Даже после Смутного времени в 1617 году около 82% жильцов происходили из фамилий, имевших своих представителей в составе Государева двора до 1605.
Последующая карьера жильцов зависела, помимо происхождения, от личных достижений и внешних обстоятельств. После Смутного времени возросла роль жильцов как резерва пополнения московских чинов, главным образом дворян московских и отчасти стряпчих. Из жильцов формировались новые структурные части Государева двора (например, в 1620-е - начале 1630-х годах «стольники» патриарха Филарета), а позднее офицерский состав рейтар и др.
Материальное обеспечение жильцов в середине 17 века было незначительным. Из-за юного возраста они не сразу получали поместный или денежный оклад и нередко находились на содержании семей или близких родственников. По разбору 1643 средний размер земельных владений жильцов (о которых есть данные) составлял около 371-382 га (главным образом поместья), в среднем у них имелось не более 17 крестьянских и бобыльских дворов. Главными стимулами для поступления в жильцы были служба при царском дворе, в том числе с различного рода именными поручениями (что исключало запись в «новичные статьи» уездных детей боярских), и надежды на карьеру в Москве и относительно регулярное денежное жалованье.
В круг обязанностей жильцов входили постоянное пребывание при царском дворе (от 40 и более жильцов, составляя одну из групп служителей-охранников, жили во дворце; отсюда и название этой группы), служба в приказах и различных дворцовых ведомствах. Их часто использовали как царских гонцов, они выполняли отдельные административные и дипломатические поручения, но не занимали заметных постоянных должностей. Сопровождали царя и членов его семьи в поездках по Москве, её окрестностям и в дальних «молебных походах». Жильцы - основная масса участников почти всех придворных церемоний в дворцовых помещениях и вне их.
В 1520-90-е годы в военных походах с участием государя жильцы были помощниками рынд и наряду с выборными дворянами составляли основную часть личного состава царского полка. Значение военной службы жильцов возросло в Смутное время, а особенно в середине - 2-й половине 17 века в составе полков нового строя.
Жильцы находились в ведении Разрядного приказа (во 2-й половине 17 века также в некоторых других военных учреждениях). Первоначально учитывались в общей документации Государева двора (боярских списках и, возможно, боярских книгах конца 16 - начала 17 века). Сохранилось упоминание об особом «жилецком списке» 1598/99. После Смутного времени жильцы записывались в боярские списки (последний раз в 1626 и 1630), но чаще в особые перечни жильцов (первый сохранившийся - 1614/15, последний - 1710).
Лит.: Павлов А. П. Ценный источник по истории русского дворянства XVII в. (материалы жилецкого разбора 1643 г.) // Российское государство в XIV-XVII вв. СПб., 2002; Лyкичев М. П. Боярские книги XVII в. М., 2004; Станиславский А. Л. Труды по истории Государева двора в России XVI-XVII вв. М., 2004; Правящая элита Русского государства IX - начала XVIII в. СПб., 2006.
http://knowledge.su/zh/zhiltsy 
Пожалуйста, по отдельным населённым пунктам и своим личным поискам